О герое нашего времени
"Человек на переломе эпох" - эта тема всегда будет будоражить творческое воображение. И каждый раз решать её будет индивидуально каждый писатель - в зависимости от своих воззрений, ценностных ориентиров, моральных установок.
Роман Владимира Булича - автора тонких поэтических произведений, проникновенного певца гражданских и любовных чувств, не зря назван "Знамение времени". В нём прослеживается линия не только личной судьбы главного героя, но и главные приметы поколения "нулевых", как образно называют первое десятилетие нашего века.
И чеченский плен, и борьба с "оборотнями в погонах", и описание сомнительных сделок по торговле "живым товаром" - весь этот пёстрый, яркий жизненный фон описан автором выпукло, щедро, но не он является самоцелью романа.
Главное, что хотел показать Владимир Булич - образ героя нашего времени - на первый взгляд слабого, перегруженного комплексами, интеллигента, который, столкнувшись с трудностями, попадая в ситуации критические, даже тупиковые, вдруг выказывает недюжинные свойства натуры, вырастает до былинного богатыря, с которым не в состоянии справиться самый опасный враг. Именно такого образа ждёт от литературы читатель. Именно он поможет ему обрести смысл в, казалось бы, безыдейную и беспринципную эпоху.
Ну, а кроме того, "Знамение времени" - это ещё и увлекательное чтение с захватывающим сюжетом и жизненными перипетиями. Можно смело утверждать, что первый опыт Булича-прозаика оказался и успешным, и плодотворным.
Лариса Новосельская
Член Союза российских писателей
Герои романа «Знамение времени» - обыкновенные люди, живущие сегодня среди нас. Многие из них стараются выжить, переплетаясь в нелёгком мире с любовью и криминалом, сплетаются в один клубок, в котором нет начала и конца, где нет единой нитки, лишь куски - за какой ни потяни, а нитка обрывается, и кусков становится больше и больше.
Глава 1
Вечеринка в доме у Калюжных была немноголюдной. Собрались друзья, и то без половинок. Можно сказать, устроили мальчишник. В основном пиво, но было и покрепче, для сугрева мышц, так сказать, и освобождения зажатости, чтоб чувствовать себя свободней и раскованней, чтоб чувствовать себя свободным человеком, а то ж какой резон от этих посиделок.
Говорили обо всём. Обсуждали различные слухи, похождения, сколько нужно платить за своё чадо, надумавшего пополнить интеллектуальные способности. Главное, конечно, было обсуждение влиятельных людей появившихся за последнее время во властных структурах, подходы к ним, кто при удобном случае может свести их с ними - на всякий случай. В центре внимания, конечно, был хозяин. Каждый из них был не больше обычного «совка», а вместе представляли, как пишут многие газеты - местную группировку. В руках у Василия – судебные дела, Руслан владел ситуацией подготовки и выдачи водительских удостоверений, а проще – ГИБДД, Александр снабжал продуктами питания вверенный ему район, а Анатолий контролировал нефтяной рынок, держал несколько магазинов, в общем, был предпринимателем во втором колене.
Лиза, хозяйка дома, подавала закуски, и тут же удалялась на кухню. Ей эти посиделки уже сидели в печёнках, а что поделаешь? Мужик – он и есть мужик. Финансовые вопросы решал с лёгкостью, не мелочился. Ей хватало. Тем более, дети взрослели, нужно было жить. Какая там любовь?..
Прошло совсем немного времени, а голоса друзей становились всё громче и громче, чаще раздавался смех. Лиза наблюдала за ними из кухни, а когда речь зашла о женщинах, она с любопытством приоткрыла дверь, а потом и вовсе – вышла.
Анатолий посмотрел по сторонам. Разговор немного приутих. Ей показалось, что на какое-то время она их вернула на землю.
- Бог дал – бог взял, - придя в себя, махнул рукой Анатолий и заливисто рассмеялся.
- А много ли бог даёт?
- Мне хватает, - пожал плечами Анатолий. - Думаю и Лизаньку приобщить к делу. Открою магазин, пусть зарабатывает. Помогать буду, не без этого…
Он притянул её к себе за талию, и заглянул в глаза. - Правильно говорю?
- Не знаю,- дёрнула она плечами, - сколько раз обещал, а всё никак…
- При всех обещаю, слышали!? – вскочил Анатолий, покручивая головой. - В центре открою! Для рыбаков. Нас учили деньги в дело пускать, мы тоже можем пыль пускать.
- Главное, чтоб не пузыри, - уколол его Александр, - тут уж папа не поможет.
- А Василий для чего?
- Василий, в крайнем случае, такую пыль может поднять, а в основном вести дела нужно самому.
Лиза, как обычно, промолчала.
Когда спиртное сделало своё дело, и они сидели соловьями на шестке, гости потихоньку начали расходиться. Остался Руслан. Его «девятка» находилась в ремонте, и надо было обеспечить доставку его домой в целости и сохранности.
Они вышли.
- Нужно что-то делать, – сказал Анатолий. – Деньги спасать надо. От козел! – ругнулся он. - Пришить падлюку – и дело с концом? Больше месяца канючил, все пороги мне оббил, тапочки пытался облизывать, а ещё крутым хорьком хотел казаться – придурок. Как Лизе объяснишь? Обещал… да, обещал, но деньги нужно выколачивать!
Руслан пожал плечами, не зная, что в такой ситуации советовать.
- Убить не проблема, а денежки плакать будут. Какие-никакие, а кровные, собственным горбом добытые, - подвёл он черту. – Надо думать - как их выколачивать - он ведь не со зла... они что, объединяются против нас?
Анатолий покачал головой:
- Нет, Козельский нам не ровня, я контролирую его деятельность. Он в зародыше ещё, но место выбрал хорошее, паршивец. Заезжие маклеры клюют, как на макуху. Это ж так легко, когда уже всё готово. Врачи посеяли в мозгах его заразу, но это так, микроба невидимка. Эх, Руся, сколь посуды пришлось перемыть, сколь наклеек переклеить… был второй сорт, утром - первый. Мыслимо ли? Старик нытьё не признавал. «Хочешь жить – трудись!» – высказывался он. – «Я академий не кончал, да и ты, я вижу, не сторонник, но хватка есть, а это кое-что. Пересортица, брат, наука не из лёгких...»
Его отец работал в Потребкооперации. Чего только не было на складах. Через него проходило всё: от булавок до серьёзной техники. Первый секретарь райкома партии сам контролировал склады. Ну, да с ним договориться можно: где списали, где на пере-сортице сыграли… зёрнышко к зёрнышку – закрома наполнились.
Анатолий всегда рассказывал об отце с таким азартом, что не слышал собеседника. Как ни вспомнить старика хорошим словом, если он обеспечил начальную карьеру сына. Заложил в него основу – пересортицы...
«Ну, пошел в разнос», - улыбнулся Руслан.
Сколько раз он слышал эту историю, и слушать ещё раз про знакомую до мелочей жизнь его папашки – не хотелось.
- Может утюжком?
- Банально, - щелкнул языком Анатолий.
- Как хочешь - деньги твои, но я бы попробовал. Ну, не так сильно, лишь бы понял. Главное, чтоб выступил адреналин на ягодицах. Создается впечатление, что он кое с кем нашел общий язык, или, в крайнем случае, пытается оторваться. Неправильно ведет себя – учить надо.
- Да он и так на этот счет ученый, - махнул рукой Анатолий. - Они ж ради расширения рынка сделают всё что угодно, они ж…
Анатолий мысленно уже представлял свой проект. Давно завёлся червячок: «Деньги должны работать, а забрать – пустое дело». С этой мыслью он хлопнул кулаком по собственной ладони, будто вдруг случайно осенило, будто бы знамение какое…
Он плюхнулся на шкуру сшитую чехлом. Включил Грюндик и в салоне старенького мэрса заиграла музыка. Повернув ключ зажигания, услышал слабую детонацию форсунок. «Надо бы почистить, это тебе не Германия, - сделал заключение сам себе. - Дороги – дорогами, а заправки наши, русские, кто подумал бы, а наши всё умеют».
- Ну что, поехали, - нарушив мысли пролетающего над Германией Анатолия, почесал оттопыренное ухо Руслан. – Завтра на полигон. Мои выпускники сдают вождение. Проследить надо, чтоб всё было чики-чики…
Анатолий не слышал его, он был ещё у западных границ, а немец объяснял. Странный немец. Откуда ему знать, что на наших заправках дизтопливо не такое как у них!? «Два раза в год добавляй в бак специальный растворитель, парафин, понимаешь ли. Па-ра-фин. Ферштейн!?»
- Ферштейн, - закивал головой Анатолий. Это придало ему немного гордости за нефтяников России. - Однако же! Проблемы и у них.
- У кого их не бывает, - поддержал его Руслан.
Анатолий выругался, но негромко, чтоб его не услышали немцы, а через мгновение, вернувшись из путешествия, притормозил.
Высадив Руслана, он плавно надавил на газ, и машина тронулась, не ощутив начальной перегрузки. Руслан подождал, пока роскошный силуэт не скрылся в темноте, достал сигарету и закурил. Свежий ветер освежил его голову и он, наконец-то зевнул и направился к подъезду.
«Мерседес» спокойно лавировал между торопливыми машинами и не менее торопливыми прохожими. Кругом сверкали яркие рекламы. Анатолий, открыл боковое стекло и, наслаждаясь свежим ветром, который тянулся от реки, разглядывал спешащих пешеходов и улыбался. Настроение как перед праздником, хорошее. Притормозив у киоска, он заметил, как его обдали нежным взглядом. К тому же ветром донесло хороший запах дорогих духов.
- Вы таксуете? – наклонившись, спросила незнакомка, и улыбнулась.
Анатолий не сразу нашелся что ответить. Подобной красоты он раньше не встречал. Возможно, этот фактор и сыграл решающую роль. Его глаза уставились на вырез, где так приятно было отдохнуть. Язык не слушался, и мысли разбегались. Кивком головы он подтвердил её вопрос. Она быстро уселась на переднее сиденье и закинула нога на ногу.
- Берёзовая роща, к парку, - бросила всё тем же взглядом незнакомка, и достала сигарету.
- Не возражаете?
Анатолий пожал плечами. Она сверкнула белоснежными зубами и, прикурив, откинулась на мягкую спинку сиденья. По салону потянулся сизоватый дым. Смешиваясь с аурой духов, он казался сладковатым. Анатолий косил глаза на нечто недосягаемое. Хотя считал, что для него любой вопрос - это дело времени, а времени достаточно, было бы желание.
Хлопнув несколько раз пушистыми ресницами, она застыла в этой позе на секунду.
- Извините, очень устала. Анатолий понимающе кивнул.
Березовая роща была совсем в другой стороне от его дома. Но, как говорится, назвался груздем...
Развернувшись, он поехал в сторону названного места. Юркие «Жигули» не давали времени расслабиться, а боковое зрение продолжало искушать его рискованную натуру. Запретный плод всегда бывает сладким, пока не попробуешь. Её золотистые колени отвлекали не на шутку. Хотелось прикоснуться к ним, потрогать, приласкать. В конце концов, подрезав «Москвича», он съехал на обочину дороги и выключил мотор.
- Простите мэм, но больше не могу. Я вовсе не таксист, у меня другой бизнес, к тому же ваши ноги…
От неожиданности она смутилась, и как бы извиняясь, встрепенулась, одернула чуть сбившуюся юбку. Лицо окрасилось малиновым загаром. Она повернулась к Анатолию и захлопала глазами.
- Ах, это я, поверьте, виновата. Расселась тут.
Анатолий незаметно прикоснулся до колена, что само по себе уже было успехом. Красивые черты её лица лишь усиливали нарастающий соблазн. Она, молча, взяла его за руку но, отстранять от коленей не стала, а опустив глаза на секунду, задумалась о чём-то своём, сокровенном.
Её притворная наивность удивляла. Непривычно было видеть столь красивую особу и по-деревенски застенчивой. Обычно, стоит подвезти, как тотчас раздвигаются колени, подол ползет, как после химической обработки, даже просить не приходится.
- Извини, - тихо шепнул Анатолий. – Подобную красоту не часто можно видеть, вот и соврал… и всё-таки я отвезу… - Он старался не думать о том, что может произойти между ними, и в то же время хотелось, чтобы вечер продолжался бесконечно.
В какой-то момент времени Полина ощутила запах спиртного, в голове тут же стали вырисовываться картины различных ДТП.
- Интересно у нас получается.
- А что тут интересного?
- Ну, как же, непривычная обстановка, не зная друг друга. Это что - плата за проезд?
- Я же сказал, «извини».
- А ваше состояние позволит нам ехать без нарушений и безопасности пешеходов?
- Моё состояние может позволить мне всё.
- Ого!
Она улыбнулась и положила свою руку ему на плечо.
- Хорошо, ты прощен. Благодаря тебе ни на что другое у меня не осталось времени. Я и так опоздала, - взглянув на часы, протянула она и свернула свои губы в трубочку, как бы что-то обдумывая, а через мгновение, явно его удивила.
- Скажи свой телефон, и я найду тебя. Если чувства ещё не угаснут…
Договорить она не смогла. Окрыленный её добротой, он нащупал рычаг и потянул на себя. Обе спинки сиденья плавно поплыли назад. Не ожидая такой наглости, она ахнула и откинулась на спину, потом повернулась, и её лицо приблизилось настолько, что горячее дыхание уткнулось ему в шею.
- Не здесь, сумасшедший.
На него эти аргументы не действовали. Он стремительно расстегивал ремень и тянул сорочку через голову. Всё происходило так быстро, что она не успела сообразить, как он уже облизывал живот. Его губы скользили по упругому телу, впивались в торчащие соски и опять, стремительно уползали вниз, до такой степени, что она начинала протестовать.
- Какой же ты! – задыхаясь, шептала она, а он продолжал искать таинственный портал. Его руки не пропускали ничего, но достичь желаемого результата так и не удавалось.
Решив ему помочь, она приподняла ноги вверх, сгибая и разгибая в коленях, как бы примериваясь к ужасно тесному помещению.
Воспользовавшись маленькой услугой, он тут же овладел ситуацией, и уже через минуту распластался рядом, не в силах шевельнуться.
Тишина, сопение и вздохи. Что произошло? Ничего. Всё будет осознано позже. Зевнул – и опоздал. Догонишь ли? Навряд. Кого придавят, а кого и обнесут. Что произошло? Минуты две приятной остроты, такой, что кругом голова, что после них во рту пересыхает… одним словом – жизнь.
- А ты женат? – спросила незнакомка.
- Я – да, а ты?
- И я.
- Останемся друзьями? – с какой-то маленькой, и всё-таки, надеждой посмотрел на неё Анатолий.
- А это важно?
- Всё-таки.
- Зовут-то как?
- Меня звать Анатолий.
- Меня Полиной. Вот ведь как бывает. Лишь час назад не знали друг о друге. И вот уже - нет ближе и родней. Что скажешь ты, придя домой, супруге? Неужто запоешь как соловей?
Анатолий рассмеялся.
- Ты случайно не артистка?
- Почему так решил?
- Да стихами чешешь без оглядки.
- А, - протянула Полина, - немного увлекаюсь. Я филолог. Это часть моей работы. Но ты не ответил на мой вопрос.
- Не знаю, - дернул плечом Анатолий.
- Видишь ли, в жизни всё так переменчиво. Бывает, жили-жили, а потом как в море корабли. Спроси их – почему? Ты думаешь, ответят? А это перекрестие сошлось. И тут хоть лоб разбей, хоть кукиш покажи. Вот мы… ты часто здесь бываешь?
- Ты обещал меня отвезти. Уже поздно.
- Да-да, сейчас. Ты здесь бываешь часто?
Полина не могла припомнить другой случай, когда еще была здесь, а только разводила руками, не найдя подходящего слова, и согласившись с версией перекрестия, кивнула головой.
- Да, чистая случайность.
- Я тоже здесь случайно. Выпал шар?
Полина рассмеялась.
- Я так не думаю, конечно же случайность.
- А в памяти останется рубец.
- Вот если он не будет заживать, и если, вдруг, ещё одна случайность…
Наступила пауза.
Он искал предлог, чтоб как-то её задержать и продолжить знакомство, но не мог.
- Мне было хорошо.
- И мне, - опустила глаза Полина.
Они быстро привели себя в порядок и поехали. Какое-то время ехали, молча, потом Полина попросила завернуть в небольшой переулочек, где стояла девятиэтажная свечка. Выходя из машины, она подала Анатолию руку.
- До свидания.
- Хотелось бы, - удерживая теплую и влажную ладонь, - сказал он ей.
Её фигура быстро растворилась в темноте подъезда. Анатолий долго ещё стоял, наблюдая за окнами дома, но… никаких изменений. Как в воду канула, а Полина стояла на лестничной клетке, между третьим и четвёртым этажами, прислушивалась к шорохам жилого вечернего дома, вглядывалась в темное окно, и ничего не видела, кроме отблесков мерцающей рекламы. Мимо пробежала парочка влюблённых. Где-то в недрах дома летел громыхающий мусор, и совсем отчетливо шипел Киркоров, исполняя «Летучую мышь».
Ночной мир наполнялся различными звуками. Прекрасная музыка перекликалась с ночными сверчками, где-то слышалось уханье испуганной совы. Полина вся обратилась в слух.
Наконец-то, она услышала далекие звуки мотора и, спустилась на первый этаж. Машина, развернувшись, неслышно катилась к перекрёстку и, мигнув на прощание левым поворотом, скрылась за массивами домов. Полина молча смотрела ему вслед.
Кругом была зловещей тишина,
Лишь звон стоял далёкого литавра,
И храп коней, и крики воронья
Ведущих поиски чего-нибудь на завтрак.
А в памяти маячил «поворот»,
И в ноздри лез чуть слышный запах гари.
В подъезде слышалось – кричал надрывно кот,
Которого держал соседский парень.
Он ждал кого-то. Может быть, Её?
Для них 12 – самое начало.
И пусть им «чёрный» арию поёт.
Она у них чего-то означала.
Полина, озираясь, двинулась к перекрёстку. Шаги стучали всё чаще и чаще, эхом разносясь по городу. Туфли, как ни старалась, печатали гулкие шаги, и звучали в ночной тишине ещё громче. «Вот, блин, хоть разувайся», - мелькнула незатейливая мысль.
До дома оставалось три квартала. Трамваи уже не ходили, а ловить ещё одно такси она не решилась. Про себя ругнулась, не понимая своих действий – почему вышла, не доехав до дома? Конспирация? Глупо. А что?
Короткими перебежками она спешила к своему перекрестку, а когда показалось знакомое очертание дома, перевела дух и пошла спокойной и устойчивой походкой.
В этот момент ей хотелось превратиться в невидимку, чтобы тихо прошмыгнуть, чтобы не слышать дурацких вопросов. Она двигалась по тёмному подъезду как можно тише, однако…
Боже мой, какой здесь резонанс!?
Шаги дробились в мелкие шажки и эхом возвращались со всех сторон, превращаясь в какую-то песню. Она старалась не наделать шума, но шум сам по себе появлялся в трубе подъезда высокого здания.
Полина остановилась перед дверью своей квартиры, вытащила ключи из сумочки и, затаив дыхание, прислушалась - стояла тишина, лишь где-то пел назойливый сверчок, придав таинственность блуждающим огням. И вдруг – исчез. Через мгновение одиночное соло деревенского виртуоза повторилось ещё раз и ещё. Его песня лилась отовсюду.
Полина толкнула дверь – не заперта. На кухне горел ярко-красный фонарь. На цыпочках она прошла по коридору и заглянула – Евгений сидел спиной к выходу и рассматривал фотографии, лежавшие в закрепителе. Мягкая ковровая дорожка скрадывала шум её шагов, позволяя двигаться бесшумно.
Можно было незаметно проскочить, юркнуть под одеяло, притвориться спящей но, она подошла к нему и шепнула на ухо: Можно я здесь посижу?
- Я думал, ты спишь, - повернувшись к ней, с удивлением ответил Евгений.
Его голос был уставшим, и казалось – не принадлежит ему. Стал более глухим, неузнаваемым, чужим. Ему часто приходилось сидеть по ночам и делать секретные снимки, а утром, предъявив их главному редактору – видеть его восхищающий взгляд, радостный всплеск руками, похвалу…
Евгений работал фотокорреспондентом в областной газете, которая старалась преподнести материал читателям более свежий, более интересный – поэтому приходилось работать много, перевоплощаться в кого-нибудь, проникая в святая святых, выискивать незаметное ушко в иголке. Он был увлечён своей работой так, что о Полине часто забывал, а ей хотелось видеть больше ласки, большего внимания.
Она взяла его голову и прижала к своей груди. Нежные пальцы ощутили небритую щетину. Он встал, зевнул и потянулся.
- А где ты была так поздно?
- Подругу встретила – разговорились…
- А-а-а, - продолжая зевать, растягивал Евгений.
- Пошли спать?
- Пошли.
Через несколько секунд Евгений спал, а она ещё долго наблюдала за ним, выделив про себя, как он осунулся и постарел – под глазами синяки… тридцать два, а что впереди? Ни детей, ни любви.
В комнате было темно, но Полина смогла различить и синяки, и мелкие морщины, а может, просто чувствовала, что они должны были быть. Евгений не жалел себя, а всего отдавал работе. С детства мечтал работать на телевидении, но этому не суждено было сбыться, и он нашел себя в газете, а Полина, после окончания Кубанского университета, получила место преподавателя в школе. Танцы? Где уж там. Любая дискотека забивалась старшеклассниками. Куда пойти? Скукотища. Иногда проводились мероприятия, но этого было мало, ей хотелось большего.
Полина была общительной, и её угнетало одиночество. Особенно она страдала от того, когда Евгений задерживался на работе.
Вместе с Полиной работал её однокурсник, Андрей Лохов, действительно «лох», так его дразнили. Про любовь и прочую чувствительность разговоров не было, так – иногда съедал глазами, а сказать – язык прилипал. И вот встреча… он позвал её на вечеринку. Его друг, Женька, работал фотокорреспондентом в местной газете, слайды, снимки…, сколько их было? Всякие. Дальше - больше. Сыграли свадьбу.
Полина улыбнулась.
- А может такая любовь и бывает? Без обещаний, без обязательств?..
Утром, выпив кружечку крепкого кофе, Евгений бежал как обычно в редакцию, а Полина нежилась в кровати. До первого сентября ещё далеко, и она отдыхала от шумных коридоров школы, от тетрадей…
Анатолий ворвался в её жизнь как взбалмошный ветер, как нечто такое, что останется на долгое время в недрах скучающей женщины каким-то осьминогом неосязаемых чувств, взъерошил душу, обнадёжил. Полина вспомнила таксиста и улыбнулась.
- Настырный чёрт. А может, так и нужно? Ему хотелось близости и мне. Наверное, нам ласки не хватало, иначе не сошлось бы перекрестие.
Она зевнула, нежно потянулась. Потом ей стало вдруг не по себе, ощутила кожный холодок идущий изнутри. Как ни говори, а она любила Евгения. Да – много работает, да – ей хочется большего внимания, но у каждого своя работа и с этим нужно согласиться. Подступающая опасность пугала.
- И всё-таки – запретный плод…, - стараясь оправдать саму себя, подумала Полина, - да есть ли такое понятие – верность? Оно придумано, оно плод воображения эгоистов, которые думают только о себе, а в жене видят частную собственность. Любовь? Не знаю. Может быть, и есть но, как её потрогать, ощутить? А что, если Женя догадается, почувствует?
Полине стало вдруг не по себе, она не могла понять, отчего накатился страх, ворошила незатейливые мысли и кидала их в костёр, как некий дачный сорняк, высушенный в кучах, очищая себя.
- Может быть, вот так и души очищают? – думала она. - А церковь что? Подобно другим партиям, которых на сегодня сотня или больше. Что ни делается – всё к лучшему. Перекрестие? Ну что ж. Лебединая верность у птиц, а мы люди, у нас всё по-другому.
Продолжение следует http://www.proza.ru/2012/02/25/1760