Глава 8.
Не пустые хлопоты.
Шатры и впрямь шикарными были, настолько, что Шура сравнил их мысленно с полатями царскими, которых, правда, и в глаза не видывал, но по его сугубо личному мнению именно такими они и должны были быть. Внутри всё шкурами обвешано, сундуки с барахлом всяким стоят открытыми, да и ежели покопаться в них, наверняка сребра-злата найдено было бы немеренно.
-Жалко, всё же, что не разбойник ты,- вздыхает лягушка со скорбью,- ща бы зараз богатыми стали…
-Ты завязывай, давай, пропаганду свою гнилую и самодеятельность, - Шура ей в ответ голосом недовольным,- и убирай чудищ своих собакообразных, а то через всё это безобразие турнир отменить могут.
-Я бы с удовольствием, да не помню, во что теперь хлопать надо и в какую сторону плеваться, чтобы они сгинули,- лягушка лапками теребит в смущении,- однако приказать могу, чтобы сидели тихо и до рыцарей не приставали более.
-И то хлеб,- Шура головой качает мрачно,- но помни, ежели нас дисквалифицируют через это твоё вмешательство, лично отвезу тебя царю французскому в качестве деликатеса! Давайте размещаться, однако. Жаклин в один шатёр, меня в другой, а Викторию, амулет наш бесценный, в третий.
-Не пойдёт так, боюся я,- опять лягушка возникает, - как же ты, дурья башка, в шатре под чужим гербом обитать будешь, не говоря уж о Жаклин, которая в отличие от некоторых, вообще собственный герб имеет.
-Так сдерём эти, да повесим наши,- не понимает Шура проблемы образовавшейся,- хотя спору нет, гербы у них впечатляющие весьма. Вон, один с орлом трёхголовым, другой со львом гривастым, третий вообще хрен разберёшь с чем, но выглядит устрашающе, видать во сне того рыцаря кошмары мучили, вот и изобразил он одного из своих сонных видений. Надо бы свой герб какой придумать, да я рисовать не умею… да и потом, чего там изображать-то, коли всех мало-мальски страшных хищников уже другие давно расхватали, а плагиатом заниматься считаю делом неблаговидным?
-Тогда давай меня со стрелой, - предлагает лягушка, - но не в глазу, а в лапке, над головой приподнятую, устрашающую, стало быть, по позиции своей.
-Совсем сдурела, - Шура говорит, в унынии пребывая, - герб действительно должен страх и уважение внушать, а не смех неуёмный… Надо ж додуматься, лягву… со стрелой… может с гранатомётом ещё лучше будет?
-Ну, - лягушка надулась от слов сих обидных, - нарисовать-то всё, что хошь можно, да только вот соответствовать гербу своему не выходит у некоторых никак. Видел бы ты, как тот лев с орлом и чудищем заморским пятками сверкали, с моими собаками свидевшись.
-Оно конечно, - соглашается Шура неохотно, - да только имидж-то тоже нужен, куда без него-то, Ведь, коли разобраться, грамоты эти тоже туфта полная, а вот спрашивают, бюрократы долбанные… В общем так, не лезет ничего в голову, пусть лягушка будет, но кто тебя рисовать-то станет?
-А я на что? – Виктория голос подаёт, - Я же искусница в вышиваниях разных, а стало быть и рисовать имею способность.
-Ну тогда вопрос сам собой решился, - Шура духом воспрял, залез на шатёр, чужеродный герб снял, отскоблил мечом рисунок и подал Виктории, - владей.
-Да мне бы красок надобно…
-Ща организуем, - лягушка, было, уже рот открыла, на одну из собак глядючи, да Шура слова сказать не дал:
-Ты мне это прекрати, договорились же. В случае чего, если спросят, собаки наши сторожевые, исключительно для охраны дам наших предназначены. А рыцари сами ускакали, прослышав, что на Аляске золото выдают горстями. Всем ясно?
-Нет, не всем, - Жаклин говорит гневно так, - Это почему ж ты о дамах во множественном числе рассуждать изволишь? Допускаю, что Виктория наша дамой является, но насчёт меня, видать забыл ты о целях моих изначальных?
-Ой, прости дурака, - Шура покраснел от смущения, - запамятовал я, что ты полу индифферентного…
-Ты хоть думай, прежде чем мудрёными словами швыряться,- Жаклин отвечает со смехом, - Я нормального полу, женского, но на время турнира забыть о нём решила.
-А не много ли будет три собаки на одну кралю? – лягушка снова голос подаёт.
-На такую красу, думаю, мало даже,- Шура ей в ответ, - и не представляю, как она здесь одна останется, пока мы удаль свою с Жаклин показывать будем.
Тут, откуда ни возьмись, подходит к ним делегация, каким-то мужиком статным возглавляемая. Сам мужик в меха одет по самые уши, идёт чинно так, сразу видно из знатных, а по бокам человек десять охранников в латах дорогих и с мечами из ножен вынутыми.
-Ну вот,- Шура говорит лягушке раздражённо слегка,- видать за собак твоих нам сейчас достанется…
А мужик тот прямиком к Шуре подходит и говорит:
-Позвольте представиться, министр его Величества Короля Ричарда III, который, к сожалению, в данный момент в отлучке находится. Послан к вам для разрешения двух вопросов. Во-первых, вам надобно внести в список имена оруженосцев ваших, а во-вторых, от имени его Величества интересуемся, сколько вы хотите за собак ваших.
-Мнэ-э… - тянет Шура, - С собаками вопрос мы утрясём, правда, отдать могём одну только… взамен на краски, ежели они у вас имеются, а вот с оруженосцами…
-Отдавай, отдавай всех трёх,- шепчет Шуре лягушка из кармана,- они всё одно сбегут на хрен, как только мы уедем отседова. Только цену хорошую запроси за двух оставшихся. Насчёт красок ты здорово придумал, конечно, но злато нам бы тоже не помешало.
-А на кой леший оно мне?- Шура спрашивает озадаченно.
-А ты, вообще, как думаешь обещания свои выполнять? Нам потом еще Шехерезаду найти надобно, царевича Елисея и макулатуру для Жар-Птицы, аль забыл уже? А всё это денег стоит, чтоб ты знал.
-Ага,- кивает Шура с сурьёзным видом, - особенно Елисей. Не иначе как в рабстве у хана какого находится…
-Вы чего несёте?- Виктория возмущается, - Елисей – вольный царевич, носится по земле всей, какая есть, без толку, меня жаждет отыскать.
-Ну почему тогда без толку?- Шура удивляется.
-Да потому, что ему положено было меня поцелуем разбудить, а теперь он меня найти-то вряд ли сможет, он ведь гроб хрустальный ищет…
-Так хоть оставила бы ему записку на осколках этих стеклообразных, что так, мол, и так, поцелована была другим ошибочно, отбываю на турнир рыцарский, целую, жду, надеюсь, Виктория.
-Да не сообразила как-то, - вздыхает Виктория виновато,- уж больно быстро вы меня в авантюру вашу заманили.
А министр всё стоит, терпеливо ответа ждёт.
-Значит так,- подытожил Шура голосом, возражений никак не допускающим,- гоните нам бочки с красками разными за одну собаку, а остальных двух отдаём по весу, за золото.
-Мы со всем согласные,- отвечает министр, - только один вопрос имеем. Та, что за краски отдаётся, она что, хворая?
-Это почему ещё?- недоумевает Шура.
-Так ведь краски с золотом не сопоставимы по ценности,- резонно так министр вещает.
-Жалко, что не рыцарь ты,- лягушка аж из кармана выпрыгнула, чем повергла министра и эскорт его в некоторый шок,- она б тебе показала, какая она хворая, заплаток на жопу не напасся бы…
-Надо же,- министр весь в непонимании изумляется,- первый раз вижу лягушку говорящую…
-Я её сызмальства дрессировал,- Шура решил тему замять, - пойдём за красками и собак взвешивать заодно.
-Коли я без охраны остаюся,- говорит Виктория,- желаю быть оруженосцем.
-Это правилами не возбраняется,- отвечает министр, - только вам нужно ещё одного найти, от пола независимо.
-Найдём,- уверенно Шура произносит,- коли за пять минут три четверти проблем наших решили, с этой тоже справимся.
Собаки всё это дело сидят, слушают безропотно, только одна, пораненная, лягушке скулит что-то потихонечку. И не заметил никто, как лягушка ускакала куда-то, но когда процессия вся к монетному двору подошла, сидела она уже, вся удовлетворённая, у Шуры в кармане. Краски выдали им самые разные, даже с кисточками, а двух других собак на весы поставили, взвешивать стало быть. Смотрят – диву даются. Собаки ростом и статью одинаковые, а одна на 15 килограмм тяжелее будет. Сколь не перевешивали – результат один и тот же. Делать нечего, отвалили им 75 килограмм монетами золотыми. Шура с Жаклин золото на коней погрузили, ишакообразного пожалеть решили, и пешком обратно к шатрам направились. Но вот терзается Шура сомнениями и на карман косится периодически, так как оттуда, нет да нет, хихиканье доносится. Не вытерпел, в конце концов, Шура да и спрашивает лягушку:
-Колись, давай, жаба куцехвостая, чего опять начудила?
-Да ничего я такого уж, прям, нехорошего не сделала, а получить компенсацию за рану, собаке нанесённую, надо было, - отвечает лягушка от смеха давясь, - я на одну из собак подкову повесила, об которую она поранилась. А ввиду её собачьей косматости никто и не заметил.
-Ну вот те раз, - Шура уж не знает, какие гневные слова найти, - вот откуда лишние пятнадцать килограмм взялись! Опять ты меня позоришь, а ну как обнаружат обман?
-Не боись,- успокаивает его лягушка, - эти создания на километр к себе никого не подпустят. Посидят чинно-мирно, пока мы тут кувыркаться будем, а потом только их и видели, им же никакие стены нипочём, сказочные они ведь, а, стало быть, силой волшебной наделены вполне.
-Честно скажу, устал я от твоей активности чрезмерной, - бурчит Шура, - однако как не согласиться, пользы от тебя больше, чем вреда. Вот только где бы нам оруженосца второго отыскать?
Тут подходит к ним существо пола неопределённого, так как с одной стороны одето в брюки и камзол, а с другой - лицо от растительности совсем освобождённое, с чертами лица чисто женскими, и говорит:
-Прослышала я про затруднения ваши и готова услуги свои предложить безвозмездно в качестве оруженосца.
-А зачем тебе? – недоумевает Шура.
-Всю жизнь мечтала рядом с рыцарем быть, а потом и самой стать такой же.
-Ну всё, - у Шуры аж в горле пересохло, - это что ж творится-то? Неужто все бабы рыцарями стать норовят? Работать-то, тогда, кто будет и детей воспитывать?
-А ты прекращай тут свою эмансипацию, - заявляет Жаклин с угрозою в голосе, - раз хочет, значит душа зовёт. Как величать-то тебя, прелестница юная?
-В миру Ташкой кличут…
-А «На» впереди нету, случайно?- что-то Шуре заикалось вдруг.
-Не помню, может когда и было, но потом, видать, отпало за ненадобностью…
-Ну слава Богу, а то я уж напужался слегка, что суженая моя будет в оруженосцах у бабы числится… со стыда бы сгорел, факт.
-А хоть бы и так, что тут постыдного? И вообще, ты бы насчёт пола моего помалкивал, пожалуй, - Жаклин Шуре выговаривает, - неровён час, услышит кто посторонний.
-Да тут же свои все, лучше езжай к арене, имена наши и оруженосцев соответственно в ихние скрижали вписывай, у тебя лучше получится, - говорит Шура и потом к карману обращается,- ну а ты, лягвас вульгарис, чего делать-то будешь?
-Да вздремну чуток, ежели козлом скакать не будешь, да на правый бок не ложиться обещаешь. Глядишь, чего и высмотрю полезного…
-Тогда на том и порешим, - соглашается Шура, - Всем отдыхать, сигнала ждать. Ну а ты, Жаклин, возвращайся скорее, как от процедур этих письменных освободишься… Да, и вот ещё что. Ты, Виктория, оруженосцем будешь номинальным. Ни за что на свете не позволю даме за мной меч таскать!
-Да я и не собиралась,- Виктория в ответ, - просто в гуще событий быть очень хочется…