14. Ночной
Когда лучи восходящего Солнца прогнали сумрак, заставив его последние сгустки укрыться под пологом вековых елей, мы увидели старика.
Сначала, разумеется, мы просто почувствовали его приближение и долго смотрели вдоль тропы, пока воочию не различили знакомую фигуру.
Старик проявился сквозь утренний туман со стороны большого болота.
Он шагал непосредственно по тропе своей плавной, неторопливой, но удивительно динамичной походкой. Долгие годы жизни приучили его экономить силы, хотя их – этих сил – оставалось у старика ещё предостаточно.
Он шёл к нам и негромко что-то бубнил себе под ноги.
«Бу-бу-бу-уууу! Бу-бу-бу-уууу!» - слышалось его тихое бормотание.
Старик всегда издаёт звуки, когда передвигается. Кажется, что у него бывает только два состояния – или он бормочет, или молчит, но никогда не восклицает, подобно нашей девочке, и не рычит, как люблю это делать я. И всего один раз в жизни мне довелось услышать, как старик смеётся. Это произошло тогда, когда однажды утром Луна закрыла диск Солнца, от этого сделалось темно, как в сумерках, а я сказал, что Луна сильно проголодалась и напала на Солнце, и теперь будет только ночь.
Позже – во сне – старик объяснил мне причину своего веселья.
- Может ли заяц проглотить оленя?! - спросил он меня, и сам ответил, что такое невозможно в принципе.
- И Луна и Солнце вещи очень большие, но Солнце значительно больше Луны - так прокомментировал старик своё утверждение.
- А откуда тебе это известно? - решил я задать вопрос.
- Из собственного опыта! Согласись – как бы далеко ты не отходил, их видимые размеры всегда остаются неизменными, а, следовательно, они оба велики. Что же касается моего заявления о том, что Солнце значительно больше Луны, то оно следует из простого сопоставления. Солнце расположено дальше Луны, а видно его не хуже, но даже гораздо лучше.
- Теперь позволь тебе задать ещё один вопрос! - не унимался я, - На каком основании ты делаешь вывод о том, что Солнце расположено дальше Луны?
- Всё из того же опыта! Возьми жилы разной длины, привязывай к ним камни и крути, одновременно запоминая периоды их вращения. И ты узнаешь, что отношение величины времени движения камня, помноженного самого на себя к величине размера жилы, помноженного на себя дважды всегда одинаково. После этого, зная периоды, остаётся только подсчитать расстояния. Можешь сам заняться этим в любое удобное для тебя время.
- Так что? Ты хочешь сказать, что и Солнце и Луна вращаются вокруг нас как бы на жилах?
- Не совсем так! Луна действительно вращается вокруг нас, а что касается Солнца, так это мы вращаемся вокруг него. Вместе с Луной!
- От твоих рассуждений у меня начинается что-то вращаться в голове! – сказал я.
- Ничего! К этому надо просто привыкнуть, как ты давно привык к тому, что на самом-то деле видишь мир перевёрнутым, однако неплохо в нём ориентируешься.
Я хотел начать задавать вопросы по поводу «перевёрнутого» мира, но старик не захотел тогда развивать эту тему.
Тотчас же после того, как старик приблизился к нам, и мы обменялись традиционными приветствиями, я достал из-за щеки предмет беспалого и протянул его старику.
Он, казалось, нисколько не удивился, обнаружив предмет в таком плачевном состоянии. Будто всё знал заранее и пришёл к нам лишь с целью окончательно убедиться в этом печальном факте. А, возможно, и сам мой вид красноречиво свидетельствовал о том, что произошло что-то из ряда вон выходящее.
Старик приложил предмет к своему волосатому уху и долго вслушивался, как бы пытаясь уловить отголоски навсегда умолкнувших звуков ритмичного постукивания.
Я показал жестами, что готов отдать предмет старику. Мне теперь больше не хотелось им владеть, поскольку я перестал видеть в нём что-либо необычное. Палочки в центре диска не вращались, да их теперь и совсем не было, лёд, покрывавший поверхность предмета разбит на мелкие осколки, а беспалый – бывший его владелец - умер. Сейчас в руке у старика находился обычный ни кому не нужный хлам. Просто рядовой след деятельности беспалых – бесполезный и никчёмный, вроде остатка вонючей палочки, выплюнутой в мох.
Но, как оказалось, старик вовсе не разделял такую точку зрения по отношению к создавшейся ситуации. Он сурово взглянул на меня из-под своих косматых бровей, затем решительно вложил предмет беспалого в мою ладонь и согнул её пальцы.
- У! – изрёк старик.
Потом пробуравил меня тяжёлым взглядом, и его губы при этом шевелились, будто бы он хотел что-то высказать голосом, как это делают беспалые, но, естественно, не смог.
- У-йоу-у! – резко добавил он, после чего отошёл на несколько шагов и принял позу для сна, устроившись в ямке между корней упавшей ели. Через несколько мгновений уже слышалось его размеренное сопение.
Мы с девочкой недоумённо переглянулись.
Зачем он вообще пришёл? Что он хотел выразить этим своим «У-йоу-у»?!
Было ясно одно – нам нужно последовать примеру старика. Сейчас уснём и всё узнаем.
И я вновь ощутил некий интерес к сломанному предмету.
Теперь настала моя очередь сделать несколько шагов в сторону от тропы.
А что же девочка?
Она, вероятно, кого-то почуяла и размашистым бегом направилась в сторону болота.
Я всегда знал, что она способна чуять лучше всех нас.
* * *
- Почему ты меня заставил взять обратно предмет беспалого? – спросил я старика, когда заснул.
- А разве тебе больше не интересно узнать, какую связь имеет беспалый со своим предметом? – ответил он вопросом на вопрос.
- Нет, пожалуй, уже не интересно! Мы же всё выяснили. Предмет сломался, и беспалый умер! Что ещё я могу установить?!
- Умер?! Ты уверен?! Может, ты видел его кости?
- Костей его я не видел – это верно! Но ведь ты сам говорил…
- То, что я говорил вчера, совершенно не имеет смысла сегодня! Если ты помнишь, это было всего лишь предположение, иными словами – одна из возможностей развития событий. Уж так устроен наш мир – в нём нет, и не может быть никакой однозначности. Взгляни на небо во время бури – откуда ты можешь знать, в каком месте сверкнёт небесный огонь, и откуда раздастся грохот?! Или ещё пример. Мы твёрдо знаем, что когда падут листья, и исчезнут насекомые, сюда с гор спустятся стада оленей. Но сколько их будет в этих стадах, мы знать не можем. Единственное незыблемое, а потому и однозначно предсказуемое – это, пожалуй, положение светил на небосклоне. Но светила – совсем другое дело! Они не зависят от мира, скорее всего сам мир зависит от положения светил, он же и развивается по ими установленным законам и правилам.
- А это ещё почему? Мне трудно допустить, что огромный мир может зависеть от маленького светила!
- И опять ты ошибаешься, потому что пытаешься судить обо всём только на основании своих чувственных впечатлений. Знай же! Небесные светила вовсе не маленькие. В каждом из них тоже заключается целый мир! Но в данный момент это не столь важно для нас. Я всё же призываю тебя продолжить изучение связи беспалого с его утраченным, а теперь и сломанным предметом. Полагаю, это чрезвычайно важно!
- Важно?! Но для чего?! Разве нам станет лучше, если мы поймём суть этой связи?
- Всё зависит от того, что нужно подразумевать под понятием «лучше»! Конечно, когда ты окончательно разберёшься в связи предмета с его владельцем, в озере не станет больше рыбы, а в лесу зверя. Но ты, по крайней мере, сможешь удовлетворить своё влечение к изучению мира, а это уже не мало. Это заложено в нас при рождении, и, значит, естественно. Кстати, беспалые тоже изучают устройство мира, но они это делают несколько с иной целью, чем мы. Беспалые стремятся к его преобразованию с выгодой для себя, и они чересчур увлечены своими преобразованиями. За этим занятием они почти забыли о том, что сами являются частью этого мира. Порой мне кажется, что беспалым грозит опасность переступить некую черту, за которой таится их погибель.
- Но ведь они могут об этом призадуматься и принять какие-то меры! Ты сам говорил, что беспалые по-своему разумны!
- Призадуматься-то можно успеть всегда! А вот сделать что-либо, когда ты уже летишь с обрыва в пропасть, не удаётся никому! В этом полёте ты ещё будешь некоторое время шевелить ногами, полагая, что продолжаешь бежать! Но мы опять отвлеклись от темы.
- Хорошо! Что ты предлагаешь предпринять?
- Ничего особенного! Просто продолжать следить за поведением беспалого. Но делать это надо очень осторожно. Чтобы не спугнуть. Между прочим, прежде чем явиться сюда, я приближался к высокому логовищу и чувствовал его. Он спокойно спал. Спала и старая самка. К этому моменту вы с девочкой уже успели окончательно доломать предмет.
- Почему же ты сразу не сообщил нам о том, что беспалый жив? Ведь это в корне меняет дело! Значит, предмет никак не влияет на его состояние?!
Старик поглядел на меня насмешливо.
- Во-первых, ты меня об этом не спрашивал, а во-вторых, опять торопишься с выводами! – сказал он, - Ничего из этого не значит. Возможно, он умрёт несколько позднее. В мире не всё происходит мгновенно. Сначала наступают холода, и лишь много дней спустя поверхность большой воды покрывается льдом!
* * *
С наступлением сумерек мы втроём направились к высокому логовищу, чтобы продолжить наблюдение за беспалым. Девочка присоединилась к нам в последний момент, хотя её никто не звал. Мы со стариком не стали возражать. Каждый волен делать, что ему нравится. Старик даже выразил мнение, что девочка может как-то пригодиться, но как – не сказал. И я с ним не спорил, несмотря на то, что, зная её импульсивный характер, имел противоположную точку зрения по этому вопросу.
«Помощи ждать от неё не стоит, - подумал я, - а вот помехи – это вполне!»
Мы осторожно приблизились к логовищу со стороны склона, там, где лес наиболее близко подступал к строениям беспалых.
Существо, похожее на волка и живущее вместе с беспалыми, робко подало голос и тут же спряталось в куче дров. Голос был скорее, жалобным, чем угрожающим. И сделало оно это просто по привычке – так поступать его научили беспалые. Ведь оно не свободно. Свободу самостоятельно добывать пропитание существа, подобные этому, давно променяли на подачки беспалых, и теперь им приходится лицемерно изображать чувство привязанности к ним, а, следовательно, подавать голос даже тогда, когда лучше всего спрятаться и молчать. Я всегда относился к этим существам со смесью презрения и жалости. И было ещё чего-то. Я не знаю, как это описать, но, хотя они мне и не сделали за всю жизнь ничего плохого, тем не менее, я всегда их убивал при всяком удобном случае. Однако теперь этого делать было нельзя. Старик бы не одобрил. Не знаю почему, но я это чувствовал.
Итак, мы подошли как можно ближе к логовищу и окружающим его предметам беспалых, затем разом остановились и принюхались.
Было ясно, что в данный момент беспалого здесь нет. И это нас не удивило. Удивило другое – его не было в логовище, и в то же время он из него не выходил. То, что входил – это определённо! Но наружу не выходил. Будто исчез, как исчезает свет от Луны, когда её внезапно закрывает туча.
Что же могло произойти?
Вокруг было много запахов. Пахло стенами логовища, существом, похожим на волка, рыбой, дровами, старой самкой. От того места, где раньше стоял ворчащий бегающий предмет, тянуло неприятным запахом тухлой воды, которая – старик рассказывал – может гореть. Уже слабее, но всё же ощущался запах беспалых, тех самых, которых мы со стариком прогнали с тропы и за которыми я наблюдал недавно у болота. Они проходили здесь после рассвета и направлялись вдоль берега большой воды. И с ними шёл ещё один беспалый. Я его раньше не чувствовал, он как бы «свалился» ниоткуда.
Я стоял рядом со стариком и девочкой, поэтому мог в какой-то степени знать об их ощущениях.
Они тоже были в немалой степени удивлены. Я даже знал, как они относились к окружающим запахам.
К запаху логовища и старой самки все были равнодушны. Запах существа, похожего на волка немного раздражал, но это было терпимо. Запах тухлой воды вызывал неприятное чувство в животе. А вот по поводу запаха проходивших здесь беспалых, мнения сильно разделялись.
Девочке было неприятно ощущать запах обеих самок. Он её просто бесил. Казалось, была бы её воля, и она разорвала бы их на куски.
Старик относился к запаху самок как-то нейтрально, зато ему почему-то не нравился запах одного из самцов.
А что же я?
Мне тоже были чуть неприятны самцы, запах молодой самки меня не волновал, а вот той, что старше…
Не знаю, как точнее выразиться. Короче, это была странная смесь отвращения с влечением.
Но все были единодушны в одном. Тот запах нового беспалого вызывал у нас полное недоумение. Что-то в нём было знакомо, будто бы уже когда-то ощущаемое, но всё перебивал странный компонент. Резкий и стойкий. Словно здесь находился не беспалый, а диковинная, побывавшая в огне, но всё ещё живая рыба. С коконом на спине и с вонючей палочкой во рту! Эта «рыба» постояла… и отправилась по суше вместе с другими беспалыми.
Что же всё-таки произошло? Может, беспалый действительно умер, и старая самка его закопала?
Нет, она не смогла бы его далеко оттащить, и в этом случае поблизости бы пахло разрытой землёй.
Тогда получается, что самка съела мёртвого беспалого! Я не знаю, едят ли они своих сородичей, подобно некоторым животным. И хоть это вполне возможно, тем не менее, она бы не смогла сразу проглотить столько мяса, и запах бы остался.
Вот загадка так загадка! По внешнему виду старика и девочки было ясно, что они тоже в растерянности.
Всё! Надо уходить и советоваться, как быть дальше!
Мы дружно покинули пределы территории логовища и расположились неподалёку на опушке леса. Нам предстояло безмолвное совещание. Не могли же мы теперь залечь спать только для того, чтобы выработать свой дальнейший план действий.