Этот листок я обнаружила в гостиничном номере. Он затерялся между ящиками письменного стола. Не сразу поняв, что это чужое письмо, я начала читать и, не в силах остановиться, дочитала до конца. Я не знаю эту женщину, которая его написала. Почему она не отправила письмо: передумала или забыла? Скорее всего, оно не имело особого значения для нее.
Здравствуй Верунчик.
Пишу тебе прямо на пляже. Я уже третий день купаюсь в море. Это божественное наслаждение открываешь для себя каждый раз, как только удается приехать на юг. Сколько раз долгими зимними вечерами я предавалась мечтам об отпуске. Как здорово обнажить свое тело навстречу солнечным лучам, а согревшись, войти в прохладу морской волны.
Но в первый день у меня было такое настроение, что хотелось взять билет на самолет и уехать обратно на Урал. Только мысль о том, что мои ребята ни в чем не виноваты, и я не имею права портить им отпускное настроение, отрезвила меня. Но все по-порядку.
Прилетели мы вечером, утомились, конечно. На море уже идти было поздно, легли отдыхать. А утром Димка упросил отца в первую очередь показать ему Город. Мне же нестерпимо хотелось оказаться на море, и я отправилась на пляж в гордом одиночестве.
Надела тот самый голубой сарафанчик, который мы с тобой вместе выбирали, он мне очень к лицу, я в нем чувствую себя неотразимой. Пришла, взяла лежак, и расположилась поближе к воде. Только устроилась, слышу, кто-то рядом шуршит, устраивается тоже. Поначалу любопытничать поленилась. Чуть позже приглядываюсь: в метре от меня сидит на лежаке в позе «лотоса» девушка. Вер, как хорошо, что мы очень не часто обнажаемся на своем Урале и до конца не осознаем, как прелестно, как очаровательно выглядит молодое тело. Да, ты правильно догадалась: я немедленно начала сравнивать себя с ней.
У нее атласная, нежно – розовая, покрытая легким, ровным загаром кожа. Животик – едва заметная выпуклость. Шея нежная, ни намека на какую-нибудь складочку. Я с большим отчаянием осознала, чего стоят комплименты моих коллег и знакомых по поводу моей «хорошо сохранившейся фигуры». Невозможно, понимаешь, Верка, невозможно, в сорок с большим гаком лет выглядеть так же, как в двадцать. Я неохотно перевела взгляд на свое кое - где заметно не упругое тело, неровные, красноватые коленки. Только сейчас обратила внимание, что на моих ногах есть крошечные сосудистые звездочки. Да еще и не загорелая, просто бледная поганка.
А девушка вытянула гладкие, шелковые ножки и повернулась ко мне персиковым личиком, обрамленным живыми, блестящими, не подозревающими о существовании седины, локонами волос. Она поймала мой взгляд и молниеносно догадалась, что я разглядываю ее, сравниваю с собой и завидую.
Она тоже быстро и цепко оценила мои, более чем скромные достоинства. Похоже, ей пришлось приложить некоторые усилия, чтобы откровенно не поморщиться.
Это было очень короткое сражение, которое я проиграла сразу, капитулировала, даже не вступив в бой. Мысли о том, что пройдет время, и она тоже станет такой же, как я, были вялы и не убедительны. Я здесь и сейчас, была несравненно хуже ее. Вот оно море, солнце, я так мечтала долгими зимними вечерами…
Захотелось немедленно одеться, спрятаться, зарыться в песок, оказаться в самолете, летящем на свой не слишком теплый Урал. В общем, все что угодно, только не быть здесь, на пляже, рядом с этой кричащей молодостью, вызывающей свежестью, и жестоко хлещущей по моему самолюбию чужой красотой.
Наверное, догадываешься, каких трудов мне стоило сохранить беспечно- безмятежную мину, когда на пляже появились, наконец, мои мужички?
Радостный и возбужденный Димка налетел на меня, опередив отца, стащил с лежака и полез обниматься, будто бы мы расстались не три часа назад, а невесть сколько не виделись. Какой он взрослый и большой: я ему едва до плеча достаю.
- Мамуленька, ты не представляешь, я сегодня увидел своими глазами то, что много раз видел на картинках и по телевизору. Все гораздо интереснее, чем в рекламе глянцевого журнальчика. Сейчас купаемся и загораем, а завтра идем в аквапарк покатаемся на американских горках.
- Оставь маму в покое, может быть ей хочется все четырнадцать дней проваляться на пляже, - лукаво подхватил Борис, оттолкнул Димку и, схватив меня на руки, потащил к воде.
Я уже и вовсе забыла про молоденькую девушку, когда накувыркавшись с Борисом в море, вернулась на берег. Девушка сидела на том же месте и открыто наблюдала за моей семьей. В ее глазах отражалось наша с ней коротенькая война, и, в чем я нисколько не сомневаюсь, она признала мою победу.
У меня любящий мужчина, мой верный друг и с нами наш сын, молодой, умный, красивый. Обо мне все известно: я состоялась, я любима, я жена, мать. Я настоящая женщина. Ей же только предстоит стать ею.
Я улыбнулась ей, своей противнице. Не бывает ни побед, ни поражений в вечном женском соперничестве. Мне показалось, она все поняла, потому что ответила мне совершенно обезоруживающей улыбкой…