XII
– … каноны пора отправлять в Тартар, пусть Титаны с ними мучаются, им это и по силам, и наказание очередное!
– Бестия, любимая! Совсем забывать о них нельзя. Зритель не поймёт кардинальных новшеств и не примет.
– Муция! Я – за новаторство и оригинальность!
– Я тоже за оригинальность. Но в прологе должны быть представлены персонажи.
– А у меня не будет! Более того, всё-таки будет по-моему, и все роли будут играть женщины и девушки!
– Даже не знаю. В принципе, хорошая идея…
– Отбрось сомнения, Аркесилай. Давай глотнём немного вина, я тебя поцелую…
Сказано – сделано.
– Ага! Вот как я тебя обратила! А раньше тебе память о любви чисто девичьей возвратила!.. Так-так. Надо это запомнить. Запиши-ка где-нибудь в сторонке, Дамо, – это писице Руфины, отображающей, пока на воске, первые строки нового произведения. – Вот! Я же говорю! Я проповедую свободную, в том числе чисто женскую любовь! Как я тебя обратила, так и эта юная красивая царица-проповедница будет обращать женщин к лесбийской любви, в стране амазонок, они же, несомненно, все были сапфистками. Вообще, буду писать с точки зрения чистой лесбиянки. Заодно чтобы твоей Парис понравиться. Она ведь вечером приедет? То есть любовь к мужчинам надо презирать. И вообще, как древние амазонки вполне обходились… Короче, изгонять мужиков, несогласных с новым учением.
– А куда им, бедным, деваться? – притворно жалеет Муция. – Как же им без нас?
– Бежать. Или жить в подчиненном положении. Надеясь на милость женщин, что вряд ли последует. Или, не беспокоя девушек, друг с другом, с мальчиками, как некоторые любители. В общем, про мужчин забывать – такое учение и должна нести эта проповедница.
– Всё верно! Мы же, то есть, ты же пишешь пародию на эту так называемую «Благую весть». Совершенно верно. Там же Иисус этот – проповедник, по пророчествам царь, сын Бога.
– Вот-вот! И у меня будет дочь Богини Ириды, царица!
– А почему ты Ириду взяла как покровительницу царства и города амазонок? У них, может, Марс, был покровителем. Или Беллона.
– Не помню. Может, Марс, может, Ирида… Пусть будет Ирида. Пусть снова будет по-моему. Ты же подсказала мне назвать их страну Антиопией, и я согласилась.
– Подожди, а что это, Ирида так долго не интересовались делами в своей стране? Ей что, не совсем правильно служили перед алтарями?
– Да-да, ты, как жрица, верно поняла. Обрядово-культовая сторона, быть может, в Фемискире не соблюдалась, это во-первых. А во-вторых, она же вестница, на посылках у Бессмертных Богов, ей всё некогда: их дела важнее, чем смертных. Вот и запущено было всё в том царстве.
– Ясно, моя милая. А мне с весны нравится герой Тесей, так иногда я называла любимого. А его любила амазонка Антиопа. Вот почему.
– Хорошо-хорошо. Пусть страна будет Антиопией, потом одну из героинь ещё так назову. Есть одна идея. Ведь Антиопа вроде как предала амазонок. А пока надо придумать имя этой царицы, проповедовать что будет девичью любовь к девицам… «Девичью любовь к девицам». Дамо, в сторонке… Такую, на взгляд местных аннтиопийских мужланов и ревнителей нравственности, порочную. Порочная… царица…
– Rex… Regina…
– Vitiosus… Созвучно vicere…
– Рея!
– Виция! – вместе кричат осенённые Муция и Бестия.
Немного спустя они отметили, что – совершенно случайно – имя вышло похожим на имя матери Божественных близнецов Ромула и Рема, чьим отцом стал сам Марс. Ведь дочь царя Альбы Нумитора звали Рея Сильвия. Теперь же, в восторге и на радостях, они целуются. Но Талия нежно касается рыжей девушки, и Руфина в этот момент предпочитает ласку и снисходительность Музы. Вдохновлённая, Бестия сочиняет свой новаторский пролог. Некоторое время Фабия любуется своей ненаглядной и безоглядной страстью, затем вынуждена выйти по некому делу.
Как только она возвращается, её озадачивает Бестия:
– Любовь моя! Я уже первый эписодий начала! Одно имя придумала – Филиста – как там, в Иудее, был этот, который перед… ну не важно. У неё ученицы, но их можно и без имён, так: первая, вторая. А вот у Виции будут ближайшие последовательницы, их надо назвать. Я вот думаю: у меня же, можно сказать и «у нас», у нас же комедия – по идее, по крайней мере, по задумке – комедия, пародия, сатира. Надо специально что-то такое взять, далёкое от всяческих проповедей. Имена знаменитых гетер, например: Лаида, Феодота… Понимаешь?
– Отлично! Только не Лаиду – это уж самая известная, и не Феодоту – это ты. А ты не совсем, – улыбается улегшаяся Присцилла, – не совсем чистая сапфистка. Так. Кто же был-то? Вторая подруга моя, то есть Аркесилая – Фила.
– Фила – превосходно! Умница, Муция! Ещё. Хотя бы одно имя.
– Фрина.
– Очаровательно! Что же это за Фрина?
– О! Это была весьма благочестивая гетера!
– Даже так?
– Почему бы и нет?! Насколько помню, примерно в одно время с Платоном она жила. Да-да, чуточку позже. Пару анекдотов помню с её участием. У Платона был ученик Ксенократ, воздержанность была одной из главных его добродетелей. Фрина захотела однажды его испытать. Словно спасаясь от кого-то, она прибежала к его дому, и он по доброте душевной её впустил. В доме было только одно ложе, и он его с нею разделил; но, сколько Фрина ни домогалась, она так и ушла ни с чем. А на расспросы потом отвечала, что не от человека встаёт, а от истукана – такое у неё утром ощущение было. В другой раз Фрина посвятила в Дельфы золотую статую Венеры, а Диоген написал на ней «От невоздержности эллинов».
– Дивное имя! Ох, устрою я «комос»! Как ты сегодня напоминала за прандиумом, комос – весёлое шествие, к тому же в честь Вакха! Я постараюсь показать комос! Такого новаторства ещё не видел космос!.. А всё-таки Фрина – превосходная женщина! Кстати, ты, наверное, помнишь, любовь моя, что Диоген называл гетер царицами царей, ибо те делают всё, что угодно любовницам, – кивок Фабии. – Прекрасно! Дамо, записала? Фила и Фрина, рядом с Антиопой.
– Феодота, не хочешь перекусить?
– Можно.
– Здесь или пройдёмся в портик? Там уже накрыто.
– Устала лежать что-то. Идём.
– Приехали Парис и Елена, будут ужинать с нами. Они, наверное, заканчивают там, в термах…
– Здорово! Пойдём в твой прелестный портик. Посмотрю ещё раз вблизи на амазонку, на чистых сапфисток…
Следующим вечером, на закате, пьеса «Рея Виция» была закончена. Сочинительница устала и упала на спину, но была очень довольна собой.
– Может, сразу спать ляжешь?
– О нет, Муция! Ни за что! Хотя я, можно сказать, чуточку преувеличив, в изнеможении, мне это не помешает. Ночь без секса – преступление! Запиши эти слова, Дамо… А! Её же нет…
Сменявшаяся с утра писец, само собой, тоже бодростью похвастать не могла, Бестия сама отпустила её, наказав, чтобы два других писца и сама Дамо как можно быстрее – «чтобы завтра были готовы!» – сделали три первые копии, а также все ролевые тексты. Фабия отрядила им в помощники Кробила и ещё одного писца. – Поесть охота, вина, естественно, – сразу после этих слов Присцилла послала Меланто на кухню, Ане же скоро пришлось бежать к птичнику, – а потом и… Есть кто-нибудь на вилле из мужчин?
– Да, Шрамик пригласила трёх. Одного нужно ей оставить, сразу скажу.
– Само собой, Аркесилай, я же устала, мне хватит, то есть, нам с тобой хватит парочки эфебов… До завтра отдыхаем, любовь моя! А потом, надеюсь, уже сможем приступить к репетициям…
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2012/02/02/1425
----------------------
Ирида – Богиня радуги, вестница Богов. Один из эпитетов – Вихреногая (как очень быстрая).
Rex – царь; regina – царица; vitiosus – порочный; vincere – побеждать.
Альба – один из древнейших городов Лация, Нумитор – дед Ромула и Рема.
посвятила в Дельфы – т.е. поднесла храму Аполлона Дельфийского.
комос – буквально с гр. «весёлое шествие»; от этого ритуального действа, посвящённого Дионису, и произошла комедия; космос (гр.) – мир.