Меня назвали в честь деда - Михаила Моисеевича Вилькобрисского.
Я его не застал - дед умер а 1954 году, не дожив до пенсии. Сказались старые раны.
На фото у деда - полный китель медалей и орденов за взятие и освобождение всех европейских столиц (Вену - "брали", а Будапешт - "освобождали").
В 1919 году он ушел в Революцию. Из маленького местечка рядом с Новогрудком.
Воевал в кавалерии, командовал ротой. После гражданской войны остался служить в РККА. Служил на родине - в Белоруссии. Его частью одно время командовал Рокоссовский.
Потом деда направили учится в авиационное училище имени И.Ф. Можайского в Ленинград. С дедом там произошла смешная история. Среди преподавателей там был поляк Жирмунский, бывший офицер, дворянин, польский националист.
Приезжает в училище новое пополнение, построение, зачитывается список курсантов.
- Вилькобрисский! - Я!
Жирмунский услышал польскую фамилию и спросил деда на польском:
- ПОляк (по-польски, с ударением на "О")?
- Не, жид. - честно,так же по-польски ему ответил дед. После чего жизни у него в училище не было - Жирмунский был отъявленным антисемитом.
После училища дед служил в авиации. В 1937 году он служил в Красноярском крае (это тот, который "равняется четырём Франциям"). Бабушка тогда работала инструктором крайкома партии - это была очень большая должность. Деда арестовали и посадили. Как "польско-японского шпиона". В общем, его посадили по "делу Рокоссовского" за то, что служил вместе с ним. Обвинение - шпионаж в пользу Польши (родился на территории тогдашней Польши, знает польский язык) и в пользу Японии (от Красноярского края Польша далеко, а Япония - вот она рядом). Те же обвинения предъявлялись и Рокоссовскому. В 1938 году Рокоссовского выпустили, и деда - тоже. В 1939 году, через 9 месяцев, родилась моя мама. Когда началась война, деда на фронт не пускали. Он писал рапорт за рапортом, лётчиков не хватало, и в конце концов в 1943 году он попал на фронт. В 1945 году дед уже был начальником штаба авиадивизии, потом - начальником штаба тыла 2-й авиаармии. Ею командовал известный лётчик Красовский, который к деду очень хорошо относился. Дед служил на генеральской должности, его неоднократно представляли к званию генерал-майора, но так и не присвоили - ибо еврей.
В конце войны с дедом произошёл странный случай. Дело было в Австрии. Май. Война закончена. Лётчики. Небольшой аэродром в лесу. К лётному полю к группе лётчиков вышел человек в немецкой офицерской форме. Они его окружили и собрались арестовать или расстрелять. Он посмотрел на них, выбрал одного из них - моего деда и обратился к деду на идише: "Мне нужно в Ваш штаб, к руководству части". Дед организовал его доставку туда и забыл про него. Лето. Австрия. Победа. Через пару недель у лётчиков был выходной, днём пьянка, что-то отмечали. Тут в штаб входит тот арестант с бутылками, едой - благодарить, что не расстреляли. Ну, тут веселье продолжилось. Дед у него потихоньку спросил на идише - откуда он знает идиш? Тот ответил, что он - еврей. Выглядел же он, как белокурая бестия, истинный ариец - блондин, высокий, голубоглазый. Насколько дед понял, этот человек оказался разведчиком, работал на английскую и польскую разведки. Ну, война закончена, лётчики продолжают пить, и кто-то вспомнил, - ведь мы тебя-то в форме арестовали! Слушай, а как ты служил у немцев? Ну, тот человек прямо так ничего не сказал, отшутился. Пьянка продолжается, шум, гам, веселье. Он тихо вышел, и снова зашёл. Точнее, только приоткрыл дверь, сделал паузу, ничего не сказал и обвёл всех взглядом. Дед вспоминал, что у всех сидящих руки потянулись к оружию. Это был враг! Такой к него был взгляд. Ведь лётчики служат в тылу, на фронт они только летали, некоторые живых немецких офицеров вблизи не видели, но поняли, спиной холодок почувствовали - это враг! Вот так я и служил у немцев - сказал этот человек, и все облегчённо рассмеялись. Но дед это запомнил на всю жизнь. Бабушка и мама говорили мне, что этот человек потом участвовал как свидетель на процессе Адольфа Эйхмана.
В 1945 - 1947 годах дед служил в Австрии, в городе Линце. Там были заводы фирмы "Опель". Их оборудование было вывезено в Москву. Советский автомобиль "Москвич-400" - почти точная копия довоенного "Опель-Кадет". Когда дед служил в Линце, у него было два автомобиля "Опель" - служебный - "Опель-Капитан" и семиместный "Опель-Адмирал", в котором помещались водитель, адъютант, дед, его жена - моя бабушка и их двое детей - моя мама и моя тётя.
Дед умер а 1954 году. После его смерти у семьи отобрали все иностранные ордена.