Иоанн был необычным мужчиной. Во всяком случае, сам он считал себя таковым. Даже имя у него было не совсем обычное — Иоанн.
На самом деле по паспорту его звали простым русским именем — Иваном, но он никому не говорил про него, и еще со школы всем представлялся Иоанном. Своих родителей и нескольких друзей, которые знали его настоящее имя, он заставил покляться, что они никому его не не расскажут.
В детстве мама возмущенно кричала на него:
- Иван, иди погуляй во дворе с другими мальчиками! Почему ты сидишь с куклами? Ты же будущий мужчина!
- А я необычный мужчина, - не без гордости ответил маме семилетний Иоанн, играя с куклами, которые он бесцеремонно забрал у своей плачущей младшей сестры.
Маму тогда его слова очень сильно умилили, и она даже не стала его ругать за то, что он отобрал игрушки у сестры.
С того самого момента Иоанн и начал позиционировать себя неординарным человеком, необычным мужчиной. Ему казалось, что для него не было бы ничего хуже, как если бы его считали обычным. Ни бездомные бешеные собаки, нападение которых он однажды пережил, ни большие долги или отсутствие денег, ни холодный кофе, который Иоанн на дух не переносил, не заставили бы его пасть духом до такой степени: он сильно расстроился бы лишь в том случае, если бы его называли «таким же, как и все».
Поэтому Иоанн изо всех сил стремился делать то, что, как он считал, не делают обычные люди, и в школе, и в институте он всегда держался уединенно и ни с кем особо не общался, - за такие манеры одноклассники порой его называли «букой», а однокурсники — «единоличником».
По окончании политехнического института Иоанн не захотел работать в офисе, а взял себе труд на дом – клеить конверты. Над его занятием многие смеялись, родители вздыхали и качали головой, а бывшие сокурсники называли теперь Иоанна не иначе как «пенсионером». Но Иоанну было все равно, он спокойно клеил конверты на дому и упивался своей необычностью.
Девушки у него не было, и это тоже было нестандартно для него, молодого человека. Тем и хорошо — считал Иоанн. Один раз, правда, Иоанн неожиданно ощутил физическое влечение к молодой и задорной официантке, которая работала в кофейне недалеко от дома. Она приносила ему кофе, ставила на стол поднос и слегка нагибалась и подавалась вперед, будто бы ненароком демонстрируя своё соблазительное глубокое декольте. Однако Иоанн усилием воли подавил лишние, ненужные ему эмоции, и хмурил брови всякий раз, как та ему улыбалась и подмигивала. Официантка была совсем обычной, даже слегка примитивной в своей непосредственности, а зачем необычным мужчинам обычные женщины?
Однако годы шли, и Иоанн гордо скучал в своем необычном одиночестве. Нельзя сказать, чтобы он активно искал спутницу жизни: ибо наличие женщины отнюдь не сделало бы его более необычным, чем он есть сейчас. Поэтому он знакомился с женским полом как-то вяло, без особого энтузиазма. Один раз у Иоанна даже был сексуальный опыт с другим мужчиной - после бутылки «Джонни Уокера» на двоих. Иоанн смутно помнит все обстоятельства той ночи: знакомый пригласил его выпить вместе, потом они оказались вместе на диване, ему тогда было и страшно, и стыдно, и немного больно. Хотя и необычно – и это, как считал Иоанн, был единственный плюс произошедшего с ним эксперимента. На утро после потери гомосексуальной невинности Иоанн проснулся в ужасном настроении, у него даже возникла мысль ударить по голове валяющимся на полу пустым «Джонни Уокером» спящего рядом голого мужика, но он этого делать не стал, и, крадучись, ушел, не отвечая больше на звонки влюбленного в него гея и сменив номер телефона.
Пережив период внутренних терзаний и постепенно придя в себя после гомосексуального опыта, Иоанн решил разместить анкету на сайте знакомств, в которой написал: "необычный мужчина ищет необычную женщину". Его моментально завалили сотнями писем от юных девушек и зрелых женщин: и каждая из них считала себя в чем-то необычной. Некоторые особы в этих письмах беззастенчиво и в красках описывали, что они необычно умеют делать, и предлагали Иоанну при встрече в этом убедиться лично — всего за какие-то 50-100 у.е. На пришедшие ему письма Иоанн почти не отвечал: только читал их, посмеивался, ухмылялся, что-то фыркал да бормотал себе под нос, какие-то сообщения сразу удалял, какие-то оставлял на потом. Ему написали еще и несколько мужчин: но Иоанн их сразу занес в черный список: он не хотел повторять свой прошлый позорный опыт. Но одна девушка, приславшая ему письмо, в котором был только один смайлик, заинтересовала Иоанна: ее звали Анна и она была профессиональной парашютисткой. Разумеется, её необычная профессия не могла не привлечь Иоанна. Они встретились в кафе, перемолвились парой слов — и были очарованы друг другом. Через несколько дней Анна осталась у Иоанна дома, а потом и он у нее. Иоанн сделал ей предложение во время их совместного прыжка с парашютом — они прыгали, накрепко обвязавшись веревками. Анна визжала, хотя прыгала уже где-то в сто первый раз, а у Иоанна во время полета заложило уши, хотя ему прыжок понравился и показался необычным по ощущениям.
Спустя месяц после знакомства и ночевок друг у друга они поженились и переехали в дом в Подмосковье, где жил Иоанн. У них родилась дочь, но их брак долго не продержался. Анне надоела – нет, скорее, даже опротивела – необычность Иоанна, а Иоанну надоела Анна, которая оказалась не такой уж необычной, а практически такой же, как и все остальные.
Плюс ко всему семейную атмосферу портил бытовой вопрос: по всему дому все время стоял запах клея (Иоанн все никак не хотел сменить работу, хотя Анна умоляла его об этом), и дом пропитался этим резким запахом, который даже трудно было чем-нибудь заглушить, да еще везде валялись пресловутые конверты: как-то Анна, не выдержав, начала их рвать, Иоанн назвал ее истеричкой, они начали сильно ссориться. В конце концов Анна подала на развод, после чего собрала вещи и уехала с дочерью в Америку - «к обычному пузатому американцу с зубастой глупой улыбкой", - ехидно рассказывал потом Иоанн своим немногочисленным друзьям. Друга-американца Анна нашла на том же сайте знакомств, что и Иоанна, но эта встреча для нее стала более удачной — из Америки она уже не вернулась в Россию, благополучно став гражданкой США. Иоанна сие обстоятельство не особо и расстроило: он жил себе дальше и клеил конверты — теперь ему никто не мешал это делать, и не говорил, что дома сильный беспорядок и «ужас как пахнет клеем!». Изредка Анна посылала Иоанну фотографии их повзрослевшей дочки: Иоанн смотрел на них абсолютно так же, если бы ему показали какой-нибудь красочный, но не сильно захватывающий фильм: с некоторым интересом, подавив в себе легкий зевок.
Шли годы, Иоанн старел, зрение его ослабевало, а руки по-старчески дрожали; он уже еле-еле клеил конверты, ходил с палочкой и интуитивно ощущал, что совсем скоро близок конец его жизни. Он отнесся к этому с философским спокойствием, у него лишь возникло желание, чтобы на его могильной плите сделали надпись обязательно красными буквами "Здесь покоится Необычный Мужчина". Его друзья уже давно не навещали его, поэтому Иоанн выгреб все свои финансовые запасы и попросил соседа проследить за тем, чтобы сделали такую надпись на его надгробной плите, и раздраженно махнул рукой, когда тот сказал ему, что лучше будет написать его имя и фамилию – и ни в коем случае не краской, которая недолговечна и смоется при первом же ливне — а выгравировать на плите буквы, как это обычно делается. Но Иоанн настаивал на своем: он ведь и под конец жизни, и даже после неё, не хотел иметь ничего общего с тем, «как обычно делается». Сосед не стал с ним спорить, лишь пожал плечами и взял деньги. Через некоторое время последнее желание Иоанна было исполнено. Ярко-красная надпись, гласящая о том, что под плитой лежит прах «Необычного мужчины», продержалась всего два дня: на следующее утро прошел сильный дождь и начисто смыл все буквы, тем самым оставив памятник без названия — без единой буквы.
На кладбище изредка прилетали птицы, тихо хлопая крыльями; порой они садились на тёмную и забытую плиту без названия -- последнее и отныне вечное пристанище Иоанна, необычного мужчины, которого будто бы никогда и не существовало.