Это перевод главы из книги об Ирене Сендлеровой (в английской и немецкой версии Irena Sendler, в русской википедии она - Сендлер).
Начало восстания Ирену, как и других варшавян, застало на улице. Через некоторое время она добралась до квартиры друзей Марии и др. Генриха Палестер. Было много раненых, поэтому во дворе семьи Палестер был организован лазарет. Поскольку Ирена закончила 6-ти месячные курсы при Красном кресте, она предложила себя в качестве мед.сестры. "Через несколько дней лазарет разросся до размеров большой больницы, в которой мы скрывали и 5 евреев(3-ёх мужчин и двух женщин). До сих пор мы поддерживаем друг с другом связь" - рассказывала Ирена в августе 2003 года. "Мы забинтовали им головы, как раненым, чтобы скрыть их семитский вид.
В сентябре, когда жителей начали изгонять из города, и лазареты были распущены, наша "больница" оказалась в опасности, потому что у нас была только одна пара носилок. Мы вынуждены были остаться.
Однажды к нашей руководительнице больницей Марии Скоковска-Рудольф подошёл немец и сказал по-польски:"Следуйте за мной." Легкораненые пошли своей силой, тяжелораненых мы положили на то, что подвернулось под руки: на дверь, снятую с петель, или большую тачку для мусора. Мы последовали за немцем в дом напротив, он был недостроен (без крыши и окон).
Солдат сказал:"Мой отец - немец, моя мать - полька. Когда началась война, меня призвали в армию. Я должен был поклясться матери, что во время войны не только не убью ни одного поляка, но каждому, по мере моих возможностей, буду помогать. Поэтому я привёл вас сюда. Все жители Варшавы будут высланы в лагерь Pruszkow, где произойдут ужасные вещи. Я хочу вас избавить от этого, поэтому оставляю здесь. Если немцы вас найдут, скажите им, что вы здесь находитесь по распоряжению майора Патц."
Мы, как смогли, устроились в этом доме. В нём абсолютно ничего не было. Спали мы на полу, ели то, что принесли с собой здоровые жители, которые к нам примкнули (их выгнали из близлежащих домов). Съестные припасы быстро подошли к концу, несколько дней мы питались только помидорами из соседних огородов.
Между нами была Марыся Джидзик, служившая дом. работницей у богатых людей, в соседнем доме. Дом её хозяев был полностью разрушен, но подвал, в котором находились огромные запасы продуктов (мешки с рисом, сахар, законсервированное мясо в банках), слава Богу, уцелел.
И вот, мы с Марысей отправились в этот самый подвал. Вдруг, когда мы уже всё упаковали, появился немец. Он нас страшно напугал. А мы - его. Со злостью набросился он на меня с винтовкой и её прикладом серьёзно повредил мне ногу. Выяснилось, что это был дезертир, который искал одежду. Он сказал, что ему осточертела война. Он убивает уже пять лет и больше не хочет этого делать. Мол, у него большая семья, ради которой ему нужно остаться в живых, поэтому он хочет сбежать из этого ада. Получалось, что это он был тем, кому была нужна помощь!
Марыся отдала ему все вещи хозяев, которые нашла в подвале. После этого мы были оставлены в покое.
Когда мы с мешками, полными сокровищ , вернулись, др. Скоковска встретила нас восторженным воплем. Но, увидев мою ногу, она серьёзно расстроилась. Рана воспалилась. Несколько дней у меня была высокая температура, я боролась за жизнь. Лекарства от воспаления у нас не было. Только, благодаря усилиям моей дорогой Марии, я выжила.
А Варшаву продолжали бомбить. Одной женщине при такой бомбёжке оторвало правую ладонь. Чтобы её спасти, нужна была срочная оперирация. Др. Мария Скоковска-Рудольф вообще-то была специалистом по детскому туберкулёзу, а 75-ти летний др. Генрих Палестер был эпидемиологом. Кто должен оперировать? Выбор пал на Марию, потому что она была на 30 лет моложе др. Палестер. Моей задачей стало: сходить в дом напротив, который уже догорел, и прокипятить кухонный нож.
Мы положили женщину на импровизированный стол из досок. Др. Скоковска подготовилась к операции без наркоза. Моей обязанностью была подача ей кухонного ножа и т.п.. Две другие "мед. сестры" отгоняли стаи мух. Ведь в помещении, где проходила операция, находилось более 60-ти человек. Операция началась.
Вдруг раздались голоса немцев, которые стали громко ругаться с др. Палестер, встретившим их белым флагом Красного креста. Один немец орал:"Wer seid ihr, warum seid ihr hier? (Кто вы, почему вы здесь?)" Др. Палестер ему спокойно ответил, что мы здесь по приказу майора Патц. Это его с одной стороны обескуражило, с другой ещё больше разъярило. Продолжая орать, он спросил, как могло так получиться, что на него ссылаются!? Ударил др. Палестер, разломал флаг и ворвался к нам, размахивая своим пистолетом.
Оперировшая в это время др. Скоковска отвечала ему совершенно спокойным голосом:" Erlauben sie bitte, mein Herr, dass ich die Оperation zu Ende bringe und ihnen danach alles erklaere. (Разрешите мне, мой господин, довести операцию до конца, тогда я вам всё объясню.)" Майор Патц опустил пистолет, сел и стал ждать.
После операции он приказал др. Скоковска, следовать за ним. Её сопровождали 4 солдата. Мы все, в том числе и её муж - профессор Варшавского технического института и их 15-ти летний сын, стояли тесно друг к другу прижавшись и, затаив дыхание, ожидали выстрелов. Два часа стояла абсолютная тишина.
И вот в оконных проёмах мы увидели четырёх солдат с двумя огромными корзинами для белья. В одной был хлеб, в другой - перевязочный материал. Их сопровождала наша др. Скоковска!
Позже Мария рассказала нам, как майор привёл её в свою квартиру, и там она поведала ему, почему мы находились в этом доме. Мария не выдала солдата, который посоветовал нам, там спрятаться. Она объяснила, что отсутствие носилок сделало невозможным нашу "эвакуацию". Майор Патц признался, что он мог нас всех расстрелять. Но его глубоко поразило мужество и решимость врача, оперирующего в таких невозможных условиях.
В середине сентября нам, как и всем ещё оставашимся в городе жителям, было всё-же приказано покинуть Варшаву. Врачи выбрали маршрут через поле Мокотовски. По дороге к нам присоединялись люди из ближайших домов и улиц. Вдруг раздались крики беременной женщины. Она к нам присоединилась вместе с плачущим маленьким ребёнком. Некоторые люди остановились. Я пошла искать др. Скоковска.
До перекрёстка на Краков два человека её кое-как донесли на руках. Сопровождающие нас немцы уже собрались повернуть в сторону г. Pruszkow, расположенного между Варшавой и Краковым. Один из наших больных обратился к немцам, долго их уговаривал, отпустить наc в сторону Окесие, предложил им большую сумму денег.
Наконец, они согласились. Мы пошли. И вот мы подошли к мармеладной фабрике, которой тогда управлял немец. Когда он увидел нашу толпу больных, раненых и плачащих детей, он велел своим сотрудникам вынести бидоны с мармеладом, молоком и хлеб для детей. Кроме того он дал нам повозку для тех, кто не мог передвигаться, чтобы она доставила людей на место, указанное конвоем.
В Окесии нас разместили в бараках. Они были грязными, полными вшей и другой нечисти. Раньше там содержали советских заключённых. Роженицу отправили в ближайшую больницу. (Много лет спустя она разыщет Ирену.) На следущий день по приказанию главы посёлка мы перебрались в пустующее здание кооператива. Его жители покинули этот населённый пункт, потому что были напуганы сражениями в близлежащей Варшаве. Большую помощь нам тогда оказал священник ближайшей деревни, который снабжал нас едой, супом и хлебом.