Лекс. Книга Кластера. Эпизод Первый

Лекс.
Книга Кластера.

Эпизод первый.


Пролог.
 
 
 Кластер. Красная Империя. Марланский Преториат. Мегаполис Арун.
(30.12.001.г.)
 

       …На уровне девятого этажа, страшно гудя и едва не задевая “брюхом” балконы, пронесся тяжелый космоистребитель. Стремительная тень машины перепугала кота Ваську; тот глухо взвыл и спрыгнул с холодильника. От вибрации сполз с подоконника и грохнулся на на пол горшок с цветами. Посуда зазвенела.
  На шутников-экстремалов  это было не похоже; так не летают по мегаполису, даже будучи очень и очень пьяными.
  За двумя соседними многоэтажками, чуть левее, вращаясь вокруг своей оси, в небо стремительно взмыл военный крейсер, еще на взлете выпуская десятки ракет и импульсов по невидимой цели вверху. Мерцал силовыми щитами, словно привидение какое. Загрохотали орудия, донесся звук; несколько тарелок вообще разлетелись, брызнув во все стороны осколками. Оконные стекла покрылись мелкой сеточкой трещин и начали осыпаться в квартиру…
 В районе Арунского военного космопорта, на довольно большом расстоянии от мегаполиса, мигали сотнями огней взлетающие “Тектанты”. Непрерывно стреляли вверх… Тут и там поднимались разнообразные корабли; какие с ангаров, какие с личных посадочных площадок. И все стреляли. На учения это никак не походило… Внезапно совсем рядом прогремел взрыв, заставивший задребезжать и осыпаться останки оконных стекол. Еще один, уже дальше…Вновь взрыв… Телевизор сполз с тумбочки и свалился на ковер, вырвав провода с розетки. Ваза в серванте раскололась.
   Хатзорг очнулся от полу-дремы сразу же. Недовольно ворча, сполз с привычного места. Подбежал к окну и глянул на небо.
- Что за хрень? Салют?
- Тревога!!! Тревога!!! Боевая тревога!!!
 На улице взвыли сотни сирен и громкоговорителей, извещая что это не учения и уж никак не салют.
…Затряслась земля от более мощных взрывов. Посыпалась оставшаяся посуда с полок. Вылетали оконные рамы, выдавливаемые воздушными волнами от взрывов. Выбило входную дверь. Сразу же погас свет от скачка энергии. Перепуганный кот носился по квартире, из комнаты в комнату, громко мяукая.
 Небо окрасилось “цветками” взрывов и вспышек. Заплясали лучи прожекторов, ища неведомого противника.
 …Сверху, разваливаясь в падении, рухнул горящий линкор. Похоронил под собой целый дом… Еще один корабль рухнул. Совсем рядом с домом Петровых.
   В следующее мгновение воцарилась подозрительная тишина; даже взрывы прекратились.
…На мегаполис падала аннигилирующая бомба… Яркая искорка ее медленно опускалась вниз. Соприкоснулась с крышей одного из строений…
   Яркий свет затопил все вокруг.
 Хатзорг успел уйти вместе с ребенком, на долю секунды опередив взрывную волну.
       Бомба уничтожила Арун полностью.



Кластер. Красная Империя. Валканский Преториат. Мегаполис Валк.
(30.12.001.г.)

     Ночь…
  Здесь, внизу, совсем темно. Редкие уличные фонари освещения стоят только для того, что бы под ними мельтешили насекомые, да собирались группки проституток. Света от фонарей мало. Так лишь, темноту полумраком делают и страх перед ночью убирают.
     Тихо вокруг. Машины уже не летают под сводами уровня, так как время позднее и хозяева спят давно, загнав их в гаражи. Слышен изредка приглушенный смех какой-нибудь из распутных девиц. Чей-то надсадный кашель. Сбивчивое бормотание пьяного, что спит в канаве. Вой бездомной собаки. Гудение проводов и антигравитационных установок ближайшего здания. Легкий ветерок-сквознячок гоняет мусор, собирая его в кучи как заправский дворник. Закручивает пылевые вихри, шевелит плащи редких прохожих, что еще не спят. Шумит кронами чахлых деревьев.
…Испарения канализации. Неведомые шорохи неведомых. Падение капель. Попискивания крыс. Запахи…
          Во дворе одного из старых, нежилых, домов, подлежащих  сносу, зловеще засвистело. Полыхнуло зеленым и повеяло холодом.
 Быстрое, размером со среднего человека, существо, со свертком в руках, появилось прямо из воздуха. Настороженно оглядело окрестности взглядом малиново-светящихся глаз. Повело носом, втягивая воздух. Прислушалось. И быстро скрылось в темноте, не проронив ни слова.
   Донесся лишь скрежет когтей о мостовую.
 
      “Дверной сторож” разорвался надсадным писком прямо посреди ночи. Разбудил дежурную так, что та дернулась в кресле и вскочила на ноги. Заозиралась, протирая глаза, и взглянула на часы:
- Кого еще в три часа ночи принесло? Не спится же…
  Поправив сбившийся халат, пошла открывать дверь. Собиралась много чего нехорошего высказать неожиданным ночным визитерам.
… Прямо на холодных ступенях крыльца лежал ребенок, завернутый в теплое одеяло. Смотрел, поблескивая глазенками, прямо на дежурную. Улыбался. Рядом – лежал герметичный пластиковый пакет, заклеенный скотчем. Был чем-то заполнен наполовину…

…“Петров Алексей Иванович… ” - женщина распечатала пакет и наткнулась на небольшую записку,- “Дата рождения: 01.10.001.г. Марланский Преториат. Мегаполис Арун. Родители: Петров Иван Александрович.(12.09.964.г.) Петрова Татьяна Викторовна.(05.04.974.г.)… ”
 Далее записка гласила, что родители малыша погибли накануне ночью, при бомбардировке Аруна транспортом Храмеров. Автор записки просил позаботится о малыше на средства, что в пакете. Женщина подняла пакет и разорвала клейкую ленту. Развернула. Там действительно оказались деньги, и немалые. Тугие пачки кредитов могли обеспечить безбедное существование не на один год.
Женщина вздохнула, посмотрев на малыша. Всё что собиралась высказать, само собой выветрилось из головы.
- И кто же тебя принес-то, если твои родители погибли? Впрочем, ладно. Здесь о тебе позаботятся, приют для этого и создан.
 Подняла ребенка со ступеней. Закрыла за собой дверь, щелкнув замком.
   Хатзорг проник через окно. Неслышно двигался вслед за женщиной, подобравшей подопечного. Настороженно следил за ее действиями.
Уже позже, когда сироте выделили кроватку, вымыли, и уложили спать, Хатзорг позволил себе расслабиться; разместился у изголовья кровати, как обычно, и затих.
 Не спал, привыкая к новому месту.

      Милена Ахтан Тенаврийская выросла прямо из лужи, что растеклась у крыльца приюта. Осторожно, стараясь не привлекать внимания Хатзорга, отступила в тень здания. Достав из кармана телефон, поспешно набрала номер из памяти. Дождавшись, когда на том конце снимут трубку, произнесла:
- Карон, организуй кого-нибудь из серых в сиротский приют. Валк. Нулевой уровень. Улица 3-й Проспект. Дом 18. Он уже здесь.
- А ты уверена в подлинности, Милена?
- Да. Это Он. Вместе с Хатзоргом, Третьим Стражем.– Милена  помрачнела, – Хатзорг довольно крепкий орешек.
- Это смотря с какого бока ударить, милая. До встречи…
- До встречи, любимый…
      Убрав телефон, Маг пошла на стоянку такси, собираясь покинуть мегаполис.

- Серого Мага Карона Мираклевого блокировать! Милену блокировать! Вообще всех Серых в радиусе тысячи километров блокировать! С охраной малыша я сам справлюсь!!!
  Черные крылья отдававшего эти приказы, грозно вздыбились разгоняя вокруг страх. Подняли обладателя в воздух. Он решил в одиночку сделать то, что до сих пор никому не удавалось. Выслужится перед Хозяином, так сказать… А может и еще чего…
И плевать на Закон Равновесия! И на остальные Законы тоже плевать! И на всех плевать!
  Полностью уверенный в своих силах и непобедимости, опустился перед крыльцом несчастного здания. Убрав крылья из виду, ощерился, предвкушая небывалое. Снес коротким ударом стальную дверь. Пригнувшись, вошел внутрь.
Не обращая внимания на возмущенные крики дежурной, отпихнул ее в сторону. Он знал куда идти.
 
- О! Один из Черных собственной персоной! – Хатзорг был спокоен. Стоял, скрестив руки на груди, – Давно не встречались.
- Ты прав, Хатзорг. Давненько. – Хиакер-Техникан опешил, не ожидав.
- Уходи.
- Не могу. Ты знаешь зачем я здесь.
- Помочь?
- Не стоит.
- Все же я тебе помогу.
    …Обладатель крыльев получил такой удар, что не скоро пришел в сознание. А когда все же очнулся и вылез из под обломков стены, то обнаружил что ни малыша ни его охраны в приюте небыло.
 Не было их и на Кластере.



Мир Греттан-2. (534-я периферия, второй над-верхней под-области, десятой Основной Области, Верхнего Яруса Зеленой Зоны Миров.)

- Хелита! У нас счастье! Боги смилостивились над нами! Они послали нам сына!!!
    Хелита выскочила из дома, услыхав крики мужа. Тот вопил, плача от радости. В руках держал ребенка.
-Где ты взял его!? – изумилась женщина, подбежав к нему.
 Грат вытер слезы. Пояснил:
- Выхожу я, значит, на крыльцо. И… - он шмыгнул носом, - И вижу его! У нас теперь есть сын! Это…Это..
- Успокойся, и прекрати плакать. – она толкнула мужа к двери. – Пойдем в дом, вообще, а то соседи увидят.
   К слову сказать – Хелита не могла родить уже который год, как Грат не старался. Он и настойки всяческие употреблял. И колдунам платил. И знахарей со всех окрестных деревень вызывал. И всем богам молился, включая даже морского. И в храмы отчислял не один раз. Но… но ничего не выходило, хоть лбом в стенку бейся, или на биорегенератор копи. Настойки, взятки, молитвы… А тут такое счастье в виде двухмесячного улыбающегося и здорового крепыша! А глаза-то как блестят. Наверняка великим воином-рыцарем вырастет. Будет преданно служить королю, и своим мечом добудет себе много-много земель и огромный замок. Обеспечит приемным родителям безбедную старость и уважение со стороны окружающих.
- Смотри, Хелита, тут что-то написано! – Грат повертел в руках записку, оставленную Хатзоргом. – Эх, жаль меня грамоте не обучили в монастырской школе.
 Хелита указала на дверь:
- Сходи к знахарю, наверняка прочтет.
 С интересом посмотрела на малыша:
- А это точно мальчик?
- Давай проверим? – предложил Грат, разворачивая одеяло. – По лицу, так пацан.
…На стол выпал мешочек с золотыми монетами…
Радости Хелиты и Грата не было предела. Боги послали им не только сына, но еще и богатство.
    Хатзорг, сидя в углу, схватился за голову:
- Блин, надо было на Кластере оставаться. Эти даже читать не умеют…И кого, скажите мне, они вырастят?
 Встряхнувшись, махнул рукой:
- Ладно, поживем пока здесь. Время покажет, что делать дальше.
  Он зевнул и прикрыл глаза. Опасаться было нечего, хвостов за ними через миры не наблюдалось. А местные… местные угрозы ребенку не представляют. Чуть подрастет, и можно будет вернутся обратно на Кластер. Там, поди, успокоятся и перестанут искать.

      Знахарь, для важности, одел очки. Потребовал за свои услуги пол-литра.
  Грат, зная заранее что этим все и обойдется, выставил кувшинчик на стол. Не раз уже пользовался услугами этого человека.
 Поторопил:
- Читай давай.
 Тот выпил. Покряхтел маленько, так как за закуской идти не хотелось. Поправил очки. Взял записку в руки.
Начал читать:
- Петров Алексей Иванович… Хм…Это что, имя? Если так, то оно довольно странное и длинное. Ты где это взял, Грат?
- Читай быстрей, а!
- Ладно. – тот наморщил лоб, уставившись в текст, - Дата рождения: первое октября… Какое, еще, октября? Че за хрень!? Ты где это достал, негодник?
- Нашел. – Грат отмахнулся, наливая в стакан. – Пей, вот, и читай дальше.
- Ладно. Уговорил. Читаю…Так… первое октября, первого года… хм… На дворе трехсотый год, кажется.
- Читай дальше.
- Первого года Кластерного летоисчисления… – грамотный почесал затылок, недоумевая, – Это что, фантастика? С тебя, Грат, еще пол-литра!
 Грат расширил глаза:
- За что?! Ты еще это не выпил!
- За сложность. Ты думаешь легко вот это читать?
- Ладно. Вечером принесу. Ты только читай.
- Хорошо… Место рождения: Красная Империя. Марланский Преториат. Мегаполис Арун…Какая, нахрен, империя, если у нас одни короли да царьки?!
Посмотрев на пришедшего, отодвинулся в опаске.
- Все, все, читаю дальше. Не злись, Грат.
Грат разжал кулаки, сев обратно на лавку.
- Ты просто прочти и все. А вопросы будешь потом задавать. Лады?
- Лады.
     От знахаря Грат ушел только поздним вечером. Изрядно пьяным. Жене поведал, что родом их приемный сын из далеких-далеких земель, и что злые демоны убили его родителей…ик… А боги над ним сжалились и перенесли в эту деревню прямо на их крыльцо…ик…ик…Хвала богам…ик…   
 Хатзорг от души похохотал тем вечером.
     Через два дня на деревню напали плохие люди. Хатзорг не стал ни с кем связываться, попросту покинув этот мир. Усмотрел в нападении что-то нехорошее. А может и почудилось даже.


Мир Хтар. (3475-я периферия, пятой над-над-верхней под-области, девятой Основной Области, Верхнего Яруса Зеленой Зоны Миров)

                …Султан прочитал записку. Указал рабыне, что принесла малыша:
- Определи его в корпус евнухов. Должен вырасти хорошим слугой. Пусть прооперируют, когда подрастет.
- Как будет угодно вашей воле, господин.
    Хатзорг опять смеялся…



Мир Хораг.(15-я периферия, второй над-над-верхней под-области, двенадцатой Основной Области, Верхнего Яруса Зеленой. Зоны. Миров.)

- Где, говоришь, нашла?
- В камышах.
- А деньги точно при нем были?
- Да.
- Хм…Странно все это… Детей не подбрасывают вместе с деньгами, так как обычно их родители бедны…
- Но этот вполне здоров и упитан. Он не похож на сына бедняка.
- Значит рожден в богатой семье. Хм… При нем записки не было? Или медальона какого-нибудь?
- Не было.
- Тем более странно…
     Обе женщины замолчали, призадумавшись. Одна вскоре произнесла:
- А вырастет сильным…Славный будет мужчина. Не иначе – Воин.
- Да. Ты права.
- Что делать-то будем?
- Надо с мужем посоветоваться.
- Ха! Забыла что стало с другим найденышем, год назад?
- Нет… Но не бросать же его?! Славный малыш!
- А может… Может отнести его к Белым Богам? Глядишь, и решат его судьбу, а? Как думаешь?
- Не знаю. Могут и не принять…
    При упоминании о каких-то богах, Хатзорг насторожился. Подошел поближе к окну и понял про кого шла речь, после того, как просканировал  периферию, в которую забрел.
В сотне километров от этого замка располагалась часто посещаемая база Белых Боевых Магов. Они даже сейчас там были. Двое.

“…Малыш рожден на Кластере. Родители погибли месяц назад, не выдержав влияния “экзота”. Имя – Алексей…”
   Ликанта  Алексисс-Тиррская  дочитала записку. Глянула на ребенка:
- Экзотом, значит, занесло? Ты, бутуз, похоже, в кибер-люльке был, да?
 Тот заулыбался и протянул к Магу ручонки. Этим поступком-то и купил себе билет на Кластер; Ликанта оттаяла душой и, подхватив его на руки, понесла показывать второму посетителю базы. Электрону.
 Хатзорг, невидимый для них, непрерывно находился рядом.
   Электрон остался равнодушным. Сказал, лишь:
- Дело твое, Ликанта. Хочешь – доставляй его на Кластер. Хочешь – оставь здесь. Мне все равно. Я сейчас не в том настроении, чтобы давать советы сердобольным девкам относительно детишек смертных. Да, и прибавь звук как был до этого.
- Дурак ты, батарейка! Из него хороший человек вырастет!
- Сама ты дура. Звук прибавь, говорю.
- Отвали. Я на Кластер.
- Дуй, дуй.


Кластер. Красная Империя. Тобрийский Преториат. Мегаполис Тобр (4-я столица). 3-й Уровень. Храм Белого Лекса.

- Ребенка поместить в приют. Проследить за тем, чтобы вырос хорошим человеком. Усвоил?
- Да, госпожа! Как прикажете, госпожа! – Настоятель Храма низко поклонился Магу. – Все будет исполнено самым лучшим образом, не сомневайтесь!
- Верю, старый хрыч. Пиво есть?
- Сколько угодно, госпожа!
- Неси. Нет, стой…
- Что-то еще, госпожа?
- Пусть вон тот легионер принесет.
- Как прикажете, госпожа.


       Через пять лет планету захлестнула новая Кластерная Война, неизвестно какая по счету. Все дрались со всеми…
 Ни Белые, ни Серые, ни Черные – не знали где находися малыш. С ног сбились, но найти так и не смогли. Хатзорга тоже не обнаружили.
А ребенок рос. Находясь в одной из столиц Красной Империи, был как у бога за пазухой. Научился читать, писать и считать. Как и предсказывали, рос быстро. Сверстников оставил далеко позади в развитии, как в физическом, так и в умственном.
Математик прочил карьеру ученого. Физ.рук. – карьеру спортсмена. Программист – своё гнал… Всё решили военные, не без участия Хатзорга естественно. Заинтересовались талантливым и перспективным подростком. К тому же он был сиротой; идеальный ученик без прошлого.
Имя и фамилию ему дали в Храме, тоже с подачи Хатзорга.
  Ну так вот. Шел ему одиннадцатый  год…

 


                Часть 1.

                1.

Кластер. Красная Империя. Тобрийский Преториат. Мегаполис Тобр. 7-й окраинный район. Специализированная школа для молодых военных.
(01.01.011.г. К.Л.)

        Группка подростков, озирающихся по сторонам, остановилась перед массивными воротами зеленого цвета. Сопровождавший их майор, кашлянув в усы, постучался в дверь пропускного пункта. Стал ждать, когда откроют.
 Минуту спустя дверь открылась.
    Уже когда вошли и построились в ряд, сжимая в руках пакеты с личными вещами, из проходной показался капитан. Пару минут оглядывал строй задумчивым взглядом. После чего объявил довольно бесцеремонным тоном:
- Если кто балуется сигаретами, прошу выкинуть их в мусорный бак. Здесь не курят, парни. Есть такие, а?
 Курящих не оказалось. А может  просто и не сознались, надеясь что покурить можно и тайно.
 Капитан подождал несколько мгновений. Сказал, нахмурившись:
- Хорошо. Шанс у вас был…Отныне, замеченный с сигаретой, даже с не прикуренной, будет очень строго наказан. Вы даже не представляете себе, как… Все, заходим по одному и предъявляем личные вещи для осмотра.
  Петров был восьмым…
  В помещении его обыскали. Осмотрели личные вещи на предмет неизвестно чего, но с большим усердием. Выдали новую одежду, взамен старой, очень похожую на военную форму. А когда переоделся, проводили в большую комнату с кроватями, где уже были те, кто прошел раньше Петрова.
Немного погодя, после окончания осмотра, зашел все тот же капитан. Раздал каждому по небольшому листку бумаги с текстом. И пояснил:
- Учите Клятву Воспитанника. Утром вольетесь в Коллектив. Всем все ясно?
Леха не стерпел:
- А сейчас выучить, если?
- Не выделяйся, малец, из толпы. Инициатива наказуема. – капитан смерил его сердитым взглядом. – Будь как все. Понял?
- Понял. – Лёха отступил на пол-шага. – Извините…
Капитан развернулся и, на выходе бросил:
- Спокойной всем ночи.
 Хлопнула дверь. Загремел закрываемый замок.
     Ложится спать никто и не думал. Слишком много впечатлений выпало на сегодняшний день после тишины приюта, для сирот, и спокойствия родительской опеки, для других по доброй воле сюда попавших. Кто-то слонялся по комнате без цели. Кто-то разглядывал бумажки, данные суровым капитаном. А один, вообще,  пытался открыть дверь при помощи неизвестно откуда взявшегося гвоздя.
Разговора не завязывалось, так как знакомы не были. А первым начинать никому не хотелось. Мало ли что подумают, вдруг кто-то хочет тишины. Или же сболтнешь какую-нибудь глупость не ко времени, и придется краснеть потом. Всякое бывает.
Петров, чтобы не встречаться ни с кем взглядом, прочел то что было на листке. Заметил сразу, что текст не сложней простого стишка, и его легко можно выучить, не напрягаясь. Через пять минут уже запомнил… Убрал листок в карман, сложив его вчетверо. Собрался было пройтись по комнате, но внезапно отключилось освещение; капитану, похоже, надоело ждать того момента, когда поднадзорные уснут сами, и он решил ускорить события.
Послышался недовольный вопль-мат; кое кто не стерпел такого с собой обращения и высказался не стесняясь. Но на этом все и закончилось. Больше смелых не нашлось.
 Петров не стал возмущатся, а просто растянулся на своей кровати и закрыл глаза.
   Хатзорг тоже не стал терять время попусту; уцепился хвостом за трубу, идущую под самым потолком, и позволил себе немного расслабится.  Потянулся даже, всем телом. И закрыл глаза.
А что? Никто, ведь, не строит козни. Никто не нападает. Зачем постоянно быть начеку? Дремать гораздо приятнее, да и время быстрее течет, не так заметно. Близится конец службы… Эх-х… Хорошо со света в темноту, сколько раз уже замечал. Особенно перед сном…
 
    Утро принесло с собой вопли капитана:
- Подъем!!! – орал он, стоя на пороге, - Подъем!!! Всем встать!!!
  За этим последовала долгая изнурительная пробежка по небольшому стадиончику, что располагался сразу за проходной. После – отжимания в количестве двадцати раз. Прочая бодряще-выматывающая хрень, вплоть до умывания холоднющей водицей. А уж потом завтрак. Скудный завтрак в огромной столовой, будто призванной своими размерами компенсировать то малое количество пищи, что дали, будто в насмешку над подрастающим организмом, измученным  первыми сутками режима детям.
  Едва прожевали – капитан потащил на территорию Школы.
  Она оказалась просто огромной; непонятные здания больших и маленьких размеров, всяческие аппараты и машины неведомого назначения, просто пустые пространства ничем не занятые, большущий парк, мини-космопорт, еще, малопонятное и страшное, всякое.
 Пацаны широко распахнули глаза. Капитан же, заметив реакцию подопечных, усмехнулся:
- Теперь это ваш дом, на целых восемь лет… Надеюсь, Слово Воспитанника все выучили?
- При выключенном-то свете?
- Кто это сказал? – капитан оглядел подопечных хмуро, - Ну? Неужели хватает только на то, чтобы исподтишка за спиной выкрикивать?
 Тишина.Уловка не подействовала.
- Ну ладно, оставим. Пусть это будет на вашей совести. Следуйте за мной.
 Он повел их к самому большому зданию на территории. Называлось оно странно – Коллектив.
 А вот и его обитатели:
    Около пяти десятков пацанов такого же возраста стояли ровным строем посреди внушительного зала. Одеты одинаково. Пострижены одинаково. Одинаковое выражение лица. Одинаковые папки в правой руке. Одинаковые перчатки – в левой.
 Вновь вошедших поставили перед строем. Капитан представил их. И заставил рассказать выученное накануне.
    Лёха был первым. От этого чуть не впал в стеснение. Но, быстро восстановив самообладание, начал:
- Я, Петров Алексей Иванович, перед лицом воспитанников этой школы клянусь свято соблюдать Устав Школы и чтить традиции Школы. Беречь школьное имущество. Нести в себе справедливость и доброту. Во всем слушать Учителей и Наставников. Устав для меня все. Школа для меня жизнь. Красная Империя для меня смысл.
Договорив без запинки, Петров вздохнул.
   Капитан одобрительно похлопал его по спине. Изрек:
- Ты подаешь большие надежды, воспитанник. Назначаешься в первый отряд. Встань в строй.

     Неловко… неудобно, когда неизвестные и незнакомые вокруг. Стоишь и думаешь о многом. О том, как выглядел, когда говорил перед всеми. О том, как выглядишь сейчас. О всяком думаешь. Отнесутся ли как к равному? Или же будут насмехаться? Ох-х…
Лёха покосился по сторонам. Встретился взглядом с несколькими соседями по строю. Не выдержав, отвел глаза.
 Тем временем остальные новички произносили свои клятвы Школе. Кто-то говорил четко, подобно Петрову. Кто-то запинался и терял слова, ибо выучил плоховато. Капитан давал свою оценку и назначал в какой именно отряд попадет новоиспеченный воспитанник.
 В третий отряд, как и Петров, попал еще один.
    Скоро все закончилось. Прозвучала торжественная музыка. И отряды, количеством пять, смешались в общую толпу. Загомонили…
 Новичков тут же обнадежили тем, что они здесь не одни такие. Здесь все были не больше двух-трех дней. А еще, что теперь первый курс сформирован полностью и завтра, похоже, начнутся занятия. Самый сведущий сообщил, по секрету, что через два года их переведут на второй курс.
Информация сыпалась и сыпалась, мало укладываясь в голове. Петров знакомился, подобно остальным, слушал, рассказывал о себе. Шутил по возможности. И так, пока не прозвучала команда построится и разойтись по бытовым комнатам…
  Весь оставшийся день прошел в суете; ему выделили спальное место, выдали запасную и парадную форму, отвели в душ, прочим, необходимым, снабдили.
 Вечером, укладываясь спать, он смог запомнить только то, как голову на подушку положил…
     Хатзорг тоже был взбудоражен. После надоевшего, до колик, приюта сиротского, новая обстановка радовала глаз. Весь день он вертел головой, глазея по сторонам, подобно опекаемому. А ночью позволил себе небольшую прогулочку по Школе, впервые за десять лет отлучившись со своего поста.
  И ничего страшного за это время не произошло.


     Утро. Новый день новой жизни. Последствие ночи в виде ее же, посветлевшей. Это видимо утро, да? Да…Это утро. Это утро, начавшее собой второй день новой жизни Алексея Петрова. Вяло загоняя одно из семи солнц на небо, приползло. Приползло, волоча за собой вопли надоевшего, буквально за сутки, капитана:
- Подъем!!! Строится!!! – он был бодр, судя по реву. А может и в силу привычки. Кто знает.. – Всем встать!!!
  …Холодно, особенно когда не выспался. Нет, не холодно, скорее зябко. Да так, что волосы на коже дыбом встают, а сама она пупырышками покрывается. На душе еще бродят волны сна, а тело уже выволочено на утренний свежачок. Да заткните кто-нибудь этого капитана!
 После подъема последовала получасовая зарядка в виде изнурительной пробежки, да махания руками и ногами. Веял прохладный ветерок, добавляя неприятных ощущений в общее недовольство окружающим миром.
 Завтракать повели только после уборки спальни и умывания все той же холодной водицей. Плюс – чистка зубов отвратительной пастой непонятного цвета и состава.
 Манная каша показалась самым вкусным угощением, которое только ел в жизни. Погрузилась в желудок, уместившись в десяти ложках. Рыкнула там, внутри, и перестала ощущаться. Хотелось ещё, а ничего на тарелке уже не осталось. Ох-х-х… Хлеб? Хм… Тоже вкусен… Жаль, вот, что всего два кусочка…
    По-прежнему голодных воспитанников вывели из столовой. Заставили взять письменные принадлежности и повели на первый урок в учебный корпус.

 
- Какой отряд? – поинтересовалась немолодая уже женщина, в очках, поворачивая голову.
- Первый. – еще вчера назначенный староста пояснил, закрывая за собой дверь кабинета. Положил на учительский стол журнал.
- Понятно. – она встала и вышла из-за стола. Пригласила: - Прошу всех занимать свои места, согласно фамилиям указанным на партах.
    Когда все расселись, женщина представилась:
- Меня зовут Валентина Ивановна. Я преподаватель химии. С вами я познакомлюсь чуть попозже, по журналу. А сейчас же хочу узнать от вас одно; есть ли в классе кто-то, кто химию до этого не изучал?
  Оказалось, что такие отсутствуют. Неизвестно кто где, но все же химию изучали все. Пусть даже и вводные курсы, но это было.
 Она улыбнулась:
- Отлично.
Сев за стол, Валентина Ивановна немного порассматривала журнал. Сообщила:
- Сейчас буду называть фамилию и имя. Кто свое услышит, тот встает. Хорошо?
Несколько человек кивнули.
- Иван Колесников.
   Указанный воспитанник поднялся. Был высок, выше среднего, черноволос, худощав. Голос имел низкий, как уже успел заметить Петров до этого.
- Расскажи о себе немного, Иван. – химичка решила, что именно таким образом всех уравняет. – Где родился? Чем любишь заниматься в свободное время? Кем хочешь стать?
   Колесников почесал затылок, явно не желая выдавать какую либо информацию о себе. Уж тем более о своих планах на будущее. Но все же решился проронить минимум самый:
- Я родился в мегаполисе Олирт… Это… Это в Марланском Преториате…
 И все. Смолк. Стоял, разглядывая парту.
Химичка удивилась несколько. Повторила один из своих вопросов:
- Чем ты любишь заниматься в свободное время, Иван?
- Ничем. – глухо ответил тот. Но после добавил: - Люблю тишину.
- А кем хочешь стать?
- Не знаю. Может быть стану пилотом.
 Валентина Ивановна улыбнулась. Кивнула:
- Хорошо, Иван. Можешь сесть на место.
    Вторым был Коротаев Николай. Невысокий, темноволосый, и слегка полноватый по комплекции. Он встал, шмыгнув носом, что, кстати, делал постоянно, будто насморком болел. Посмотрел на химичку, ожидая вопросов.
- Где ты родился, Николай?
- Мегаполис Хифт. У нас там “Атлаканты ” собирают на заводе, - шмыг носом, - А еще у нас есть большой-большой театр. Я с отцом туда часто ходил.
- Отлично, Николай. Чем заниматься любишь?
- Люблю музыку слушать. И… – вновь шмыг носом, – И конструировать что-нибудь.
- А кем хочешь стать?
- Хочу стать инженером. Устроиться работать на завод, и собирать космические корабли. Чтобы летали и сражались с врагами Красной Империи.
- Молодец, Коля. Так держать.
    Похвала Коротаеву пришлась по душе. Он заулыбался и сел на стул счастливым человеком. Даже шмыгать на время прекратил.
 Валентина Ивановна глянула в журнал. Озвучила следующего:
- Петров Алексей.
Лёха поднялся, откладывая ручку, что вертел до этого в руках. Молчал, не зная что сказать о месте своего рождения.
- Где ты родился, Алексей? – женщина о трагедии не была извещена
- Не знаю…Я сирота… - он помрачнел, опустив глаза в пол. – Родители погибли во время войны, кажется, а я попал в приют…
 Валентина Ивановна хотела что-то спросить, но Лёха ей не дал этого сделать. Глянул прямо в глаза:
- Увлечений у меня нет, а будущее мое решит Министерство Обороны, раз уж оно меня сюда определило. Одно я знаю – мирную профессию я в этих стенах не получу. А сдохну на одной из бесчисленных войн. Это всё.
 Договорив, сел.
  Такие слова слегка шокировали преподавателя химии. Да так, что ничего возразить не смогла. Спохватившись, назвала следующего по списку:
- Пакротов Александр…
       Хатзорг тоже помрачнел, помня уничтожение Аруна и смерть всех его жителей. Вздохнул, подпирая голову кулаком. Взмахнул раза три-четыре своим хвостом, убив две мухи.
 Сидел, кстати, на последней парте. Места свободные имелись в достатке.

    Пакротов был рыжим. Да еще таким подвижным, что минуты не мог просидеть спокойно; вертел головой, заглядывал во все углы, в тетрадки, под парты. Как с шилом в заднице рожден был…
Вот и сейчас стоял, переминаясь с ноги на ногу. Говорил, говорил, говорил:
- …А папа меня любил в музей водить. Там зверушки всякие, птички, оружие…Иногда мы в кино ходим. На ужасы… Я их совсем не боюсь, этих страшил. Но вот мама боится. Очень боится. Всякий раз с нами ходить не хочет. Отказывается ходить. Любит только фильмы про любовь смотреть.
   Химичка улучила момент когда Пакротов набирает воздух в легкие, и спросила:
- А кем хочешь стать?
Тот дернулся, ибо договорить не дали. Выдохнул:
- Хочу стать актером. Буду в ужасах сниматься… Или в мелодрамах…
Так как с мысли сбили, то замолчал, не зная что говорить. Завертел головой в поисках подсказки немой.

- Лит Ватор. – учительница, пользуясь моментом тишины, заглянула в журнал. – Есть такой?
  Названный поднялся. Вид имел сердитый. Секант чистой воды. Тем вечно что-нибудь не нравится. Стоят и дуются на весь окружающий мир.
- Назови место своего рождения, Лит.
- Мегаполис Харатор, островного государства Торфинн. Империя Секантов… - проронил после раздумий Лит. Не подобрел ни на сколько.
- А как попал в Красную Империю?
- Родители переехали в Тобр. А меня отправили в эту школу на обучение. – Секант нехорошо усмехнулся, окинув глазом кабинет химии. – Вот так я сюда и попал.
- Понятно. А чем любишь заниматься?
- Мне нравятся компьютерные игры. И когда вырасту, то стану программистом.
- Молодец, Лит. Хороший выбор… Хороший… Так, следующий, - взгляд в журнал, - Прохоров Вадим. Есть такой?
- Есть. Это я. А что?
 Подросток произнес это так, будто ему было лет тридцать, а училке столько же. И они впервые увиделись где-то в баре, иль в ресторане. Еще чуть-чуть и …И приглашение в постель, на утренний чай, в гости что ли.
    Валентина Ивановна это осознала. Чуть не поперхнулась от неожиданности.
А юное дарование, меж тем, продолжало:
- Так как я уже почти получил прекрасное образование, то, соответственно, строю планы на будущее.
  Голос ярко контрастировал с внешностью. Его обладатель выразил желание стать юристом, иль, на худой конец, бухгалтером крупной компании. И напоследок добавил:
- Вам очень идет прическа, Валентина Ивановна.
- Садись, Вадим. – та покраснела чуть. Отвела взгляд. Отвела, дабы, или вероятно, назвать следующего по списку: - Степан Литонов. Это кто?
- Это я.
   Невысокий и, как большинство, молчаливо-спокойный. Смуглый немного. Глаза, вроде, умные.
- Я родился в Валке. Люблю слушать музыку. Хочу стать музыкантом.
 Сел. Краток, как точка в конце предложения. Наверняка гением станет в последствии.

- Хат Стоев.
     …Глаза навыкате. Губы толстые. Голос плаксивый. Вероятный объект для насмешек. Будущих насмешек со стороны сверстников. Явно будет страдать от этого, нервничать, психовать, плакать, и сетовать на жизнь плохую…
- Я родился в мегаполисе Хратан-5, Тобрийского Преториата. 
   Химичка кивнула. Задала, в который уже раз, вопрос об увлечениях:
- Чем любишь заниматься?
- Люблю сочинять стихи.
- А какие?
- Разные… - ушел от ответа, смутившись.- Грустные, веселые…
- Понятно. А кем хочешь стать?
- Известным поэтом.
- Молодец. Садись, Хат.

- Сергей Типонов.
- Я… Можно вставать не буду, а скажу с места?
- Нет. Тебе придется встать. Как всем.
 Подросток поднялся с намеренно подчеркнутым вздохом.
- Ох-х-х-х…
- Где родился? В каком мегаполисе?
- В Валке.
- Кем хочешь стать? Чем занимаешься?
- Я люблю поспать. А стать хочу поваром.
- Это почему же?
- Обожаю вкусно поесть.
- Хм…Странный выбор профессии… странный…
   Хатзорг был с химичкой солидарен. Даже кивнул несколько раз, соглашаясь. Поерзал на своем месте, рассматривая подростка. Вспомнил кое-что из своей жизни. Работать на пузо? Да нахрен надо! Если уж любишь хорошо покушать, то приготовление “ хорошо покушать” должно отойти в разряд хобби. Не иначе… Ну, если только свой ресторан открыть, круглосуточный… Тогда уж можно.

- Хомов Петр. Это кто?
- Я! – подросток подскочил так резко, что испугал внезапностью. Учительница еще договорить не успела, а он уже… Шустр, однако.
- Где родился?
- Мегаполис Тобр!
- А…
- А стать хочу художником, так как люблю рисовать!
- Хм… Хорошо…
   Следующий по списку не стал ждать, когда его назовут. Просто встал и представился. Умел считать и наблюдать:
- Меня зовут Игорь Таев. Я тоже родился в мегаполисе Тобр. Люблю решать всяческие задачи и головоломки. Хочу стать учителем математики.
- Почему?! – женщина изумилась. – Почему ты так решил?!
- Отец преподает математику в Тобрийском Техническом Университете.
- Ах вот оно что… Ну теперь-то понятно…

     Кадры ей достались те еще. Ни один не обладал предсказуемостью. Она закрыла журнал. Встала из-за стола, собираясь рассказать все что надо знать о химии и не следует забывать. Начала:
- Ну так что же такое “химия”? Это наука, которая делает понятным любое явление, происходящее в природе и вокруг нас с вами. Взять, хотя бы, дождь. Или процесс растворения сахара в чае. Или откуда сахар берется – это все делает понятным химия.
- А процесс получения детей химия объясняет? – прозвучал вопрос из уст Хомова Петра. – Если да, то поподробнее пожалуйста.
  Вопрос был, что ни на есть, внезапным. Он сбил женщину с накатанного русла. Сбил основательно. Да еще и в краску вогнал.
   ( Это, ж, сколько формул надо написать, когда освещаешь процесс зачатия, развития, и самих родов!!!)
    Валентина Ивановна, наконец, справилась с мыслями. Ответила:
- Это вам, дети, знать еще рановато. Вот подрастете, тогда…
- Жаль. – Хомов вздохнул, теряя интерес к предмету. – Очень жаль.
  Она возобновила сорванное вступление:
- Если говорить объективно, то химия – не что иное, как наука, дающая точное представление обо всех процессах, происходящих в Мироздании. Физика, конечно, тоже это освещает, но более поверхностно. А вот химия…
- Если химия так точна, то зачем тогда физика?
- Кто это сказал? – она замерла, оглядывая кабинет.
  Петров поднялся со стула.
- Я..
- Сначала надо поднять вверх руку, а только потом задавать вопросы. Понял?
- Понял.
- Садись.
    Валентина Ивановна хотела уже продолжать, как увидела что Петров тянет вверх руку. Спросила:
- Что?
- Вы не ответили на мой вопрос.
- Хм… Понимаешь, Алексей,  - она внутренне удивилась настойчивости подростка, - Химия, это как… как…
- Как те же яйца, только вид сбоку?
 Химичка вздрогнула, услышав такое. Оглядела класс:
- Кто это сказал?! Кто?!
- Я…
- Фамилия?!
- Прохоров…
- Ах да, вспомнила. Зачем ты это сказал?
- Просто вырвалось… Извините. Извините меня за эту пошлость, недостойную звучать в этом кабинете. И уж тем более недостойную ваших…
- Так! Замолчи! Сядь! – она топнула ногой, багровея. – Немедленно сядь!
   Прохоров сел. Сел с невозмутимым видом, будто и не было ничего только что. Будто ничего необычного для своего возраста не сказал.
 Валентина Ивановна сглотнула. Мысли путались. Таких кадров она не ожидала увидеть за партами своего кабинета. Таких “гениев” она еще не встречала за всю свою учительскую карьеру… Когда, осенью прошлого года, она подала прошение в администрацию этой школы с просьбой о трудоустройстве, то ей об этих ученичках  ничего толком-то и не рассказали. Упомянули лишь о необычности взглядов на жизнь, только и всего. Но чтоб о такой необычности…
- Итак, вернемся к твоему вопросу, Алексей. – она постаралась успокоится и взять себя в руки. – Химия, в отличии от физики, описывает суть вещей со своей точки зрения. С химической, как ты знаешь. А вот физика…
- С физической, естественно. – Лёха развел руками. – Валентина Ивановна, ну не детский ли лепет, а? Вы ведь взрослый человек. А такую… такое рассказываете. Может, все дело в предвзятости?
  …Вновь удар. Неожиданный. Такое ощущение, что здесь одни гении собрались, только вот годами малые еще, да ростом не вышедшие.
Она икнула. Прокашлялась. Ощутила, вдруг, сильное желание уволиться и никогда сюда больше не возвращаться. Но все же совладав с нервами, произнесла:
- Я, Алексей, пока не могу ответить на твой вопрос. Давай отложим это на потом? Хорошо?
 Петров кивнул, не выражая на лице никаких эмоций. Типа, так и должно быть. Хотя, прямо сгорал от желания засыпать химичку кучей вопросов. Но стерпел.
- Хорошо. На потом.
- Вот и славно.
   Натянуто улыбнувшись, она повернулась к классу. И, взглянув на ручные часы, сказала:
- До конца урока осталось две минуты. Я отойду, а вы, как прозвенит звонок, идите на следующий, по расписанию, урок. До свидания, дети…
- До свидания, Валентина Ивановна.
 
   Химичка побежала к директору учебного корпуса, а кабинет химии наполнился гулом, от которого Хатзорг чуть с ума не сошел.
Подростки обсуждали училку; ее поведение, манеру говорить, иное… Типонов, пользуясь моментом, досыпал что ночью не успелось. В общем – полное отсутствие дисциплины.

- Построились!!! – рявкнул физрук, появившись в спортзале.
  Являл собой двухметрового, покрытого мышцами, здоровяка. Образ жизни соответственно подстроил под себя и привычки. Голос сделал громким, командным. А желание сотворить из этой мелюзги настоящих атлетов – сильным.
Отряд построился. Не из-за прихоти, а из-за страха перед этим здоровым амбалом.
- Ну что, дохляки? Готовы умереть на тренажерах? – Гигант физической культуры указал на ряд металлических приспособлений, предназначенных для увеличения мышечной массы тела. – У кого какие возражения против?
- Нам нужно нормальное развитие для наших лет, а не такое, которое, судя по вам, вы внедряете по собственной прихоти… Я, лично, не хочу к тридцати годам стать похожим на вас.
- А ты кто? – гигант-физрук навис всей тушей над возразившим. – Имя есть у тебя?
- Есть. Колесников Иван. – паренек не испугался. Только помрачнел больше. Смотрел тому прямо в глаза.
- Вот что, дохляки. – физрук отошел на два шага. Оглядел строй. – Думайте что хотите, но мужиков я из вас вылеплю. Настоящих мужиков. Нале-во! Бегом марш! Бегом, я сказал!!!
    Полтора часа бега, подпрыгиваний, приседаний, и прочей хрени понравились только Хатзоргу. Тот с удовольствием выполнял все команды физрука, хоть и делал это чуть в стороне от всех. Век бы этим занимался…


            Кабинет родного языка. Урок 3-й.
 После того, как все сели, учительница, молодая еще девушка, поднялась из-за стола. Прошлась по помещению, рассмотрев каждого.
 Начала вот с чего:
- На первом нашем уроке речь пойдет о… Ну, в общем, вкратце расскажу о самом предмете. Приведу примеры, где сии знания используются. А заодно и с вами, со всеми, познакомлюсь. Кстати, меня зовут Линда Терехова. Мне двадцать четыре года. Ну что же, начнем.
   Села на свое место. Взяла в руки журнал.
- Итак, начинаем, как принято, со знакомства… Читать, как надо, я не буду, а предоставлю вам право вставать и рассказывать о себе, что хотите. Можете, конечно, не вставать, но представится просто обязаны.
  К слову сказать, Линда, учительница родного языка, являлась личностью яркой. По крайней мере внешне. Будь ее воспитание немного похуже, непременно подалась бы в модельный бизнес, ибо красотой обделена не была. Такие девушки обычно получают всякие титулы без проблем и препятствий. Переспит пару раз с богатым дядькой, и – станет Мисс Кластера. Плюс – машина, казино в черте города, две тысячи акций крупной компании, и хорошее настроение до конца дней её. А так как мама и бабушка привили ей порядочность и правильность, то пошла она в педагогический институт. Пошла, закончила, и… и сидит теперь в этом кабинете. Модельный бизнес её потерял, короче.
 Ткнула в первого пальцем:
- Начнем с тебя.
   Волею судьбы первым оказался опять Колесников, хоть и сидел на последнем ряду. Но ничего не поделаешь, пришлось вставать. И представляться:
- Колесников Иван Николаевич. Это все.
- А не хочешь рассказать, где родился, чем занимаешься?
- Нет.
- Ладно. Хорошо, присаживайся… Теперь ты – выбор ее пал на Петрова. Он сидел за первой партой, прямо перед ее столом.
 Поднялся. Молчал.
- Почему такой хмурый? Что-нибудь не так?
Лёха сделал неопределенный жест рукой.
 Ответил:
- Стараюсь не отвлекаться на то, что вижу под вашим столом…
   …Хатзорг беззвучно захохотал, а Линда - густо покраснела и одернула юбку…

- Не хочется начинать с этого, юноша, но вам следовало бы проявить благоразумие, прежде чем говорить... – Линде пришлось стоя вести урок. – Впредь больше так не поступайте.
- Я должен был промолчать? Или же дать вам некий знак, что бы вы одернули юбку вниз, что сразу бы сблизило нас этой тайной; вас – обязательством, меня – возможностью шантажа?
- Непривычно слышать это от вас, десятилетнего…
- Химичка тоже не ожидала! – подал голос кто-то.
Линда не успела заметить. Оглядела класс:
- Кто это сказал?
- Я…
- Фамилия?
- Ватор… Лит Ватор.
- Следует тянуть руку сначала.
- Я бы опоздал, тогда, с репликой.
   Линда насторожилась. Видя перед собой малолетних пацанов, слышала, тем не менее, речи взрослых людей. Невероятно! О “таком” никто не предупреждал.
- Кто еще хочет высказаться? – она решила уйти подальше от сомнений, и увести разговор в другую сторону.
- Я хочу.
- Представьтесь.
- Прохоров Вадим.
- Что хотели сказать, Вадим?
      Тот помолчал, для важности, и сказал:
- Будь я на месте Алексея, его кстати так зовут, то, буду естественно честным, промолчал бы. Не сочтите за хамство, но вы пожелали услышать мое мнение. Больше скажу: Я не только бы промолчал, но и вообще ни на что внимания, кроме “этого” не обращал бы… Так сказать, наслаждался бы, извините за сравнение,  “картиной”. Ну, или зрелищем… Это все.
  Сел обратно.
- У кого еще есть подобные мнения? – Линда ощутила, что вновь краснеет. Но стерпела (интересно же, что скажут). – Говорите, не стесняйтесь.
  Зря она это сказала. Зря. Следующим оказался вопрос не к ней, а к этому, как его, Петрову:
- Если “там”, Леха, что-нибудь надето, то какого оно цвета? Извините, пожалуйста, Линда, но очень хотелось бы знать. Тема интересная.
- Розового. – Петров по-прежнему стоял. – Говорит о романтичности, или о наличии кавалера. Просто так такое не оденут. Из этого следует, что кавалер находится на территории школы. Или, что кстати тоже вероятно, после работы назначено свидание.
  Линда выпучила глаза. Ощущая себя предметом обсуждения, как будто раздетой была. Да и воспитание…
- Хамы! – она топнула ногой. – Хамы малолетние! Я к директору!
   Выбежала, хлопнув дверью…

    Остаток урока отряд пробегал на стадионе, попав в лапы злого капитана.
- Не доходит через голову, дойдет через ноги!!! – орал он, потрясая кулаком, - Маленькие мерзавцы!!! До чего учительницу довели, демоны!!!


            Математика.
   Суровый мужичок, на роже которого блуждает хитрая противная улыбочка. Весь отряд, вымотанный и выжатый бегом. Тишина.
 Началась перекличка:
- Колесников!
- Я…
- Коротаев!
- Я.
- Петров!
- Я.
- Пакротов!
- Я.
- Ватор!
- Я…
- Прохоров!
- Я…
- Литонов!
- Я.
- Стоев!
- Я.
- Типонов!
-…
- Типонов, мать твою!!!
- Я…
- Не выспался, что ли?
- Выспался…
- Смотри у меня… Хомов!
- Я.
- Таев!
- Я!
- Чё орешь?
- Математика нравится!
- Ух ты! Нормально.
  Закончив перекличку, математик представился:
- Я Хотов Игорь Анатольевич. Я буду вести у вас математику. И, не дай бог, будете лентяйничать и спать на моих уроках – всю душу вытрясу! Типонов, опять спишь, сука?! Ну-ка, иди-ка к доске, образина! Щас я с тебя сон-то сгоню!
 Несчастный вышел к доске. Получил подзатыльник. И вопрос:
- Квадратный корень от шестнадцати?
 Типонов пригладил волосы, недовольно косясь на математика.
- Четыре.   
- Сорок разделить на три. Сколько будет?
- Тринадцать целых, три в периоде.
- Интеграл от “с”?
- Ноль.
   Преподаватель насторожился. Спросил:
- Тебе сколько лет-то?
-Десять… Следовало бы нормально познакомится со всем классом, а не орать на всю школу. Не возникла бы необходимость узнавать, потом, сколько лет, сколько классов.
- Ты поумничай еще! Сядь на место.
     Математик проводил его взглядом. Подошел к своему столу, открывая журнал. Покосился на только что усевшегося Типонова.
- То что вы натворили на уроке родного языка не делает вам чести, подонки малолетние! Глупо издеваться над женщиной. Ее надо любить и уважать. Пусть вы и малы еще, но уже пора изменять свое отношение к полу противоположному. Со временем вы это сами поймете.
 Сделал небольшую паузу.
- Итак, начнем первый урок. Открываем тетради и пишем: Второе августа, одиннадцатого года…Записали? Хорошо… Тема урока: “Уравнение с одним неизвестным. Способы решения, общепринятые и неофициальные.“

                Физика.
     Физик был не в пример спокойнее шумного математика. Имел седину в волосах, огромный опыт работы с любым вариантом детей, и шестьдесят лет за спиной. Звался просто: Иваныч. Николай Иваныч.
Со всеми познакомился культурно. Пошутил пару раз, никого тем самым не обидев, а просто подняв общее настроение. Называл исключительно по именам. Это говорило о хорошей памяти для таких лет.
 Сообщил:
- Физику не надо боятся. Это не зверь какой-то. Это наука, овладев которой, можно познать окружающий мир и процессы в нем происходящие.
Можно пустить свои знания на благо цивилизации. Можно обратить во вред. Все будет зависеть от вас, ученики. Что каждый из вас понесет в этот мир – вам самим решать. Это ваш выбор.
  Он закончил вступление. Поинтересовался:
- У кого-нибудь есть вопросы не по предмету? Давайте говорите, так как потом не место и не время будет. Есть? Или нет?
  Вопросов не нашлось. Предмет был новым, поэтому притягивал. Да и физик рассказывал интересно, и портить с ним отношения никому не хотелось.  И уж тем более видеться с извергом-капитаном…Ну его к чертям армейским.

   Урок пролетел незаметно. Звонок все оборвал и испортил…
Хатзорг тоже заслушался, не заметив.

               История. Урок шестой.
 - Кто назовет… Вернее перечислит названия пяти столиц нашей Империи?
- Валк, Ракот, Марла, Тобр, Импер.
- Молодец. Как зовут, забыла?
- Николай.
- Садись, Николай. Вопрос следующий: Как зовут нашего Императора?
- Хинх Первый Лучезарный.
- Молодец, Алексей. Имя правильно назвала?
- Правильно.
- А кто перечислит все Империи?
- Красная, Синяя, Зеленая, Храмеров, Секантов, Гиргениттов, Растюков, Чухантов, Желтая, Клинкторов и Макранов.
- Отлично. Присаживайся.
  Она отметила что-то в журнале.
- Я гляжу, дети, вы хорошо знаете об окружающем вас мире. Это хорошо, повторюсь даже. Ну так вот… Открываем тетради и пишем тему урока: ”История первого Тысячелетия на основе записей историка Храфта Иномирового.” Записали?
 Последовало несколько кивков. Нескольких…
   Историчка, древняя довольно женщина, поправила седую прическу и начала…

  …По мере того как она говорила, Хатзорг все больше изумлялся. Такого бреда он давно не слышал. Разброд в фактах был полный. Взять хотя бы Первую Кластерную. Да когда это Растюки на Синих первыми нападали? А Желтые? Да они вообще не с Зелеными драться начали, а с Храмерами. Ох историк и наврал, ох и исказил, урод. Жалко что умер, правда. А то бы…

   Так как обеда отряд лишили за плохое поведение, то полдник был проглочен очень быстро. Даже быстрей, чем завтрак.
Ну а после – все были поставлены перед выбором. Необходимо было решить, в какой кружок по интересам следует вступить.
 Петров выбрал “Информатику”.


                2.

       Тобр, одна из пяти столиц Красной Империи, городишком был внушительным. Как ни как – один из главных, сюда сам Император частенько забирается, здесь у него дворец нехилый выстроен. Тут он много времени проводит, думая и действуя на благо Империи. А иначе и быть не должно. Незачем и на трон восходить, если о подданных не имеешь желания заботится, да быт их улучшать. Правь мудро, разумно, рационально, достойно. Получится – и потомки назовут тебя соответственно. Как и полагается. Памятников настроят, пирамид, храмов может быть парочку. Ну и улицу какую-нибудь твоим именем обозначат. А то и не одну.
  Тобр имел размеры, равные трем-четырем обычным мегаполисам, чуть-чуть достроенным правда. И, помимо обычных четырех-пяти уровней – столица располагала в себе целых семь! Наличие таких площадей, простота и доступность любого места, множество архитектурных памятников, наконец сама численность жителей  и делала этот населенный пункт одной из столиц Красной Империи. Плюс ко всему – равная, в принципе, удаленность от всех границ. А это немаловажный факт. Не хватало еще чтобы Храмеры иль Синие поналезли верхом на танках, все разрушили и растоптали. А они это могут, поверьте.
  Высота была внушительной. Самая верхняя точка мегаполиса находилась в десяти, с половиной, километрах над уровнем Предвечного Океана.( 10547м). Можно даже космодром вертикальный сбоку пристраивать, плюнув на протесты желающих греться под солнцем. Нет, даже два космодрома.

    Вечерело…
  Город покрывался мглой, защищаясь от нее уличным освещением. Помимо уличного – зажигалось еще и много чего сопутствующего, вплоть до габаритных огней воздушных зданий; на ночь их не опускали в “гнезда”, как в провинции. Так и держали вверху постоянно. Суетились аппараты, мелькая парными огоньками фар. Неспешно ползли рекламные щиты. Столичная вечерняя жизнь…
   В этот вечер мегаполис почтила своим визитом Белый Боевой Маг Ликанта. Прибыла не одна, а с коллегой. С Белым Боевым Магом Игуаном.
Сама она здесь частенько бывала, изредка посещая найденыша, которого монахи столичного Храма поместили сначала в приют, а теперь, аж, в специальную школу для военных. Основное время своих визитов, Ликанта проводила в инспекциях да развлечениях; имела здесь свой ресторан-казино, где отдыхала.
 Игуан в Тобре был около семи тысячелетий назад. В прошлый свой визит неплохо провел время, но продолжать долго не стал. После – хотел было вернутся, но, как всегда бывает, стало не до этого, и постепенно воспоминания прахом времени покрылись. Да и времена другие были. Совсем другие. Не поехал, короче… Сегодня же прилетел только для того, чтобы посетить выставку вооружений Тобрийского Экспериментального Завода им. Императора Тая Двадцатого.
     Крейсер белых расцветок изящно опустился на 5-м гражданском космодроме. Высадил парочку Магов и, был отбуксирован на стоянку в ангар. Грануляции почему-то не подвергся.
  Оба, Ликанта и Игуан, дождались такси, решив передвигаться мирными, безопасными для жителей, способами. Уселись на заднее сиденье.
- Куда летим? – таксист был немного под пивом. Улыбался и всех считал ближайшими родственниками. – В город, иль окраины?
 Ликанта покосилась на Игуана. Потом сказала:
- Его в выставочный зал ТЭЗа. А меня – на седьмой уровень. Казино “Звезда”. Запомнил?
    Таксист прикинул расстояние в уме. Критически осмотрел пассажиров:
- С вас полторы тысячи кредитов.
 Игуан молча достал деньги и расплатился. А Ликанта добавила:
- И побыстрее.
- Легко!
   Такси было довольно новым. Современным. Это-то, да наличие автопилота, и позволяло водителю пить пиво за рулем. Тот ввел координаты, отхлебнул из бутылки. И уже хотел было завести разговор с клиентами, но тут Игуан приложил к губам указательный палец, призывая к тишине.
Водитель кивнул, поняв.
- Ладно, молчу. 
      
    К тишине  Маг призвал потому, что ощущал нечто нехорошее. Или не нехорошее, а смутное и как бы давно забытое. Нечто такое непонятное. Его тревога передалась и Ликанте. Она тут же поинтересовалась:
- Ты чего?
 Игуан пожал плечами неопределенно:
- Такое ощущение, что в мегаполисе кто-то знакомый. Или давно забытый. Не знаю… Ты ничего не чувствуешь?
- Да нет вроде. – она прислушалась к внутренним ощущениям. Твердо помотала головой: - Ничего не чувствую. А ты?
- А я ощущаю. Прямо кожей ощущаю.Только вот кто это?
- Может из Магов кто?
- Нет. Вряд ли. Скорей из Стражей…
- Стражи? – Ликанта хмыкнула – Забудь! Они все по мирам попрятались, страхуют сам знаешь кого. На Кластере их быть не может.
- Но я-то здесь. – Игуан не хотел улыбаться или шутить. Прислонился лбом к стеклу, глядя вниз. Глухо произнес: - Серый Хитзорг тоже на Кластере сейчас.
- Но вы Маги. Не Стражи. Это тем сейчас туго приходится. А вы свободны, и творите что хотите.
   Таксист покосился на странную парочку, но спрашивать не стал, хоть и не понимал ничего из беседы. Помнил, что просили не тревожить.
 Игуан отстранился от окна. Уверенно сказал:
- После выставки я разведаю, что здесь за дела происходят. Постараюсь пойти на контакт, если конечно Страж захочет этого.
- А ты сам-то хочешь этого?
- Я? Не знаю – Игуан пожал плечами. – но поговорить с собратом необходимо. Вдруг это Хатзорг. Или Шабат. Вполне может оказаться, что и Храмин. Ладно, проехали. Не хочу говорить на эту тему.
- Дело твое.

    Хатзорг тоже почувствовал.
Задумчиво разглядывая кончик хвоста, размышлял, пойти  на контакт, или же покинуть Тобр? Но куда спрячешься с десятилетним пацаном на руках? В Миры просто так не полезешь ведь, а на Кластере могут заметить перемещения. Выходило, что надо встречать “гостя”. Если, конечно, он сам захочет этого… Вроде в центр, пока, подался. Что потом – неизвестно.
   Бросив любоваться хвостом, посмотрел на опекаемого; тот, под руководством старичка информатика, возился с компьютером. Пытался увеличить оперативную память, путем переустройства какой-то платы.

- Перед вами, господа, новейший образец снайперской винтовки МТ-61! Сия модель намного превосходит в показателях предыдущие модификации этой серии. Вдобавок – оснащена системой, позволяющей поражать цель даже при беглой стрельбе. Это новое слово в этой группе!
  Консультант, молодой очкастый парень, положил оружие на стол. Взял следующий образец в руки.
- А это, господа, игломет! Ничего практически нового, но есть одна “изюминка”. Смотрите сюда! – парень нажал что-то на корпусе и продемонстрировал как из приклада высунулся контейнер с десятью гранатами, смахивающими на разрывные. – Это нововведение позволяет увеличить боезапас, путем использования якобы непригодных мест. И заметьте – на качество стрельбы это никак не влияет. Кончились иглы – пошли в ход гранаты. Все просто, господа.
  Следующим образцом был пулемет. Довольно смело переделанный, мог стрелять даже если его танк переедет. Или робот наступит…
 Игуан смотрел заинтересованно. Как всякий спец по всяким хитрым штукам, давненько интересовался прогрессом в оружейном деле. Помнил, как когда-то давно, еще в первом тысячелетии, люди дрались всяческим примитивом, в основном тем, что Создатель в изобилии на Кластер “насыпал”.
А сейчас…Сейчас столько напридумывали, что даже тех же снайперских винтовок “расплодилось” на несколько тысяч наименований. Прицельный бой на несколько километров давно ушел в историю. Людям теперь мало того, что находится в Полости. Люди теперь свое выпускают. Гораздо лучше… И к чему это приведет? К новым масштабным войнам? Пора бы уж прекратить передел Кластера.
   Консультант, тем временем, перешел к очередному образцу; какой-то смертный гений умудрился додуматься до того, что в обычную гранату можно запихать не только ядерный заряд, но и найти место под антигравитатор. Такую “гранатку” можно будет с поверхности на ближнюю орбиту швырять. Если, конечно, по пути во что-нибудь не врежется.
  Парень рассказывал, показывал, знакомил. Честно отрабатывал свой хлеб. Понятно было всем. Даже туповатому представителю расы Гиргениттов.

    Ликанта хлопнула дверью такси. Была недовольна, так как подпитый таксист, едва высадил Игуана, сразу же полез со своими сальными шуточками. Руки, естественно, не распускал, но вот настроение испортил основательно. Мол, как такая женщина одна ездит?! Как?! Да на такси!!! Ей бы на суперкарах зажигать, а она на дрянном такси. Ей бы то, ей бы это… Урод! Чтоб ему пьяных возить по провинции, на четырех колесах!
  Немного успокоившись, и передумав замораживать улетающую желтую машину, она поправила костюм. Уверенно вошла в собственное казино, поздоровавшись с охраной.
  Поиграв в течении часа довольно честно, проверила финансовые дела. В работе заместителя ничего подозрительного не обнаружила и успокоилась совершенно. Всю прибыль за последние три месяца отправила в Фонд Борьбы с Бедностью.
- Вина принеси. – отдала приказ секретарше, - Хорошего. А не ту бормотуху, которую клиенты глыкают. Да, и сигару захвати.
     К слову сказать; “бормотуха” стоила дороговато, так как была десяти-двадцатилетней выдержки. Такую раздавать бесплатно клиентам не жалко только вечной Ликанте. А для казино на разряд похуже – и вовсе раззорительно. “Звезда” была щедрой и поэтому пользовалась популярностью. Весь “цвет” столицы сюда стремился. “Бормотуха” была достойна Императора, но вот Белый Боевой Маг такую вещь не пьет. Позорно, типа, для имиджа.
 Вино и сигара были доставлены точно в срок; секретарша знала крутой нрав Ликанты и поэтому поспешила-подсуетилась. Уже через минуту все сделала, не забыв даже пепельницу, посуду, и прочие аксессуары. Вино, в пыльной бутылке, хрен знает какого урожая, сигара на подушечке (не стол такое не кладут).
- Спасибо. – Маг кивнула. – Можешь идти.
  …Двадцать дорогих машин задымились с одного конца. А еще двадцать таких же – наполнили собой бокал…
 Вино подняло настроение сразу же.
   Ликанта накурилась, напилась. И покинула казино на одной из машин, что были в гараже. Устремилась на северо-восточную окраину Тобра, туда, где, согласно сведениям из Храма, обучался найденыш. Дорогу знала хорошо, так что уже через полчаса усадила аппарат перед воротами Школы. Дождалась, пока уляжется поднятая пыль. Постучалась.
- Свидания окончены. Уже поздно. – буркнула рожа охранника через маленькое окошечко в створке ворот. – Приходите завтра.
Магу это не понравилось. Слегка пьяная, была с этим не согласна. Недавно в рукопашной схватке – больше тысячи здоровяков уложила, а тут какой-то жлоб ворота открыть не хочет. Да как он посмел?!
- Не люблю повторять, мордоворот. Я в городе всего на пару дней. Завтра мне будет уже некогда навестить паренька. Так что открывай, и не заставляй меня ждать.
- Свиданий нет, дамочка. Завтра тоже не будет. А для вас их вообще не будет.
- Открой ворота, придурок. – Ликанта нахмурилась. – Не зли меня.
  Охранник сплюнул. И закрыл окошко, не желая больше общаться. Хоть посетительница ему и понравилась, но вот манерами и понятливостью не обладала. Такие обычно такими и бывают. Носятся на дорогих машинах. Мнят себя чуть ли не Императрицами. А с простыми людьми ведут себя нагло и невоспитанно. То им подай. Это. Бр-р-р-р!
  Ликанта вообще изумилась такой наглости. Хотела уже выламывать ворота, но увидела что рядом с ее машиной опустилась другая, из которой показался Игуан.
- Почему не заходишь? – он удивился. – Ждешь, когда пригласят?
 Ликанта фыркнула:
- Какой-то урод, в форме охранника, говорит что для меня свиданий вовсе не будет.
- Не кипятись, Ликанта.
- Ну да! Как же тут не злиться?  Смертные – вообще наглые создания! Особенно охранники. Напялят на себя форму и думают что в танке! Ух!
 Чтобы выразить гнев, она пнула ворота.
- Не кипятись, говорю. Страж – здесь.
- У тебя, случайно, не глюки ли?
- Нет. Я его отчетливо ощущаю. Он меня тоже.
- Ну так позови его и поболтаете, делов-то
- А если он не хочет? Давно, ведь, вышел бы уже.
   Ликанта вновь фыркнула:
- Вас, блин, Стражей, хрен поймешь! Вот, мол, поговорить надобно, только не знаю, захочет ли он. А может вообще не захочет? Или это я не захочу? Ля-ля-ля… Пятое – десятое…Слушать противно!
- Че ты злишься-то? Если тебя не пускают в ворота, то это не значит что свою злость надо срывать на других, затрагивая их чувства. Ты прекрасно знаешь, что у Стражей все подчинено строгому этикету. Если один не хочет, то контакта не состоится. Этикет, понимаешь?
- Тогда спроси у него, хочет он болтать или нет? Если да, то пусть заодно и ворота откроет, иначе я их выломаю. А охране по башке настучу.
- Если ты это сделаешь, тебя точно сюда не пустят, Ликанта.
- Плевать. Им же хуже.
- И ты можешь разозлить Стража. Не зря он на территории. С ним тебе не справиться, запомни.
 Ликанта повременила с ударом.
- Какого хрена он тут делает вообще? Это что, его личные владения?
- Не знаю. Но вполне вероятно.
- Да я только охранника накажу, и все. Много буянить не буду.
- Мое дело предупредить.
  Она опустила руку, призадумавшись.
- И как же теперь быть, а? Неужели охраннику все с рук сойдет?
- Ты первая его оскорбила.
- Мне можно. Я старше.
- И что?
- Не цепляйся к словам, Игуан. – Ликанта все не могла успокоится. – Вызывай своего Стража-кореша. Пусть сам охрану наказывает, раз мне нельзя.
   Небо вдруг наполнилось гулом. Через мгновение – показался сам источник шума; полицейский аэротанк опустился возле ворот и выпустил из себя троих сержантов. Поднялся тут же, и навел все орудия прямо на Магов.
 Прозвучал приказ:
- Не совершайте резких движений! Руки держите в зоне видимости!
 Сержанты, тем временем, окружили со всех сторон. С автоматами наизготовку.
- Медленно опуститесь на колени!
   По выражению лица Ликанты было видно что она на колени не встанет. Скорее уделает всех троих вместе с танком,  но на колени не встанет.
Игуан тоже не собирался подчинятся полиции. Со вздохом, понял что пообщаться с бывшим коллегой не удастся. Он кашлянул нарочито громко. 
 Привлек внимание Ликанты.
- Уходим. Разборки с полицией нам не нужны.
- Не собираюсь я никуда уходить!
- Пойдем, говорю. Только шум лишний поднимем. Он нам ни к чему.
Она отмахнулась:
- Хочешь – иди. Я остаюсь. Я сейчас справедливость в здешних краях буду наводить. С усердием, мля.
 Игуан понял, что миром это не решится. Посмотрел на сержантов и громко произнес:
- Советую опустить оружие, иначе мне придется вызвать боевой крейсер с орбиты.
   Сержанты переглянулись, но автоматы не опустили. Один из них спросил:
- А вы кто?
- Не имеет значения.
   Ликанта не удержалась от реплики.
- Уматывайте придурки! Иначе я вас заморожу насмерть. И танк свой, дебильный, прихватите.
   Сержанты призадумались, слегка поумерив пыл. Парочка явно была не из простых. Те бы давно в пыль попадали без чувств. А эти… Эти еще и угрожают. Хм…
 Пока стражи порядка размышляли, сверху действительно нарисовался корпус крейсера, который на гражданский явно не походил. Громадина обесточила танк и уронила его на землю. Замерла, готовая разрушать.
    Полицейские убрались восвояси, напрочь забыв об обязанностях. Но доложить начальству все–таки додумались.
   
… На место происшествия немедленно вылетел патрульный “Тектант”. Но никого обнаружить не удалось. Нарушители исчезли вместе с крейсером…

    Хатзорг вздохнул облегченно.
- Кажется пронесло…Но вот надолго ли?
Скосил взгляд на сокровенное.
  Опекаемый в это время живенько поедал ужин, сидя вместе с остальными в столовой. Еще час – и ляжет спать. Счастливый. Не знает всего, что вокруг него творится.

- Где ты, говоришь, этого паренька подобрала? – Игуан сидел за барной стойкой, рядом с Ликантой. Пил пиво.
- Десять лет назад, в мире Хораг, - она рассматривала бармена, не таясь. Явно имела на него планы, – Кто-то притащил малыша к дверям базы. В записке было указано имя и фамилия. А что?
-  Понимаешь… – он принялся за второй стакан. – Тут такая картина вырисовывается. Даже не знаю с чего и  начать…
- Да говори уж. Не тяни.
- Так вышло, что ты… ты, сама того не ведая, приволокла Создателя из мира Хораг прямиком на Кластер.
- Чё? – Ликанта с сомнением глянула на Игуана. – Ты чё несешь-то? Пиво по мозгам дало, да? Или что?
- Я не пьян. – Игуан закурил. – Я еще литра не выпил, если ты про количество.
- Ну а что, тогда? Пошутить решил? Или поиздеваться, как обычно?
- Нет. Я не шучу. И не издеваюсь.  – Страж, хоть и бывший, глубоко затянулся.  – Тебе известно что Создателя охраняет Хатзорг?
- Ну да, известно. – она кивнула, - один из Черной Четверки это на собственной шкуре испытал. И поведал по-пьяни всем… Третий Страж исполняет роль няньки. Ну и? Что дальше?
- Дальше? Ха! Хатзорг был сегодня в паре сотен метров от нас. Я только сейчас это осознал. Пусть он и сильнее намного теперь, но это все же он. Ни о чем не говорит сей факт?
 Ликанта чуть стакан не выронила. Насторожилась:
- Ты хочешь сказать что и Создатель там, в этой школе?
- Да. И я даже знаю кто это.
- И кто?
- Ты его десять лет назад в руках держала.
- Бред! – Ликанта хмыкнула. – Ты как пива хлопнешь, так начинаешь всякую чепуху нести. Не раз уже было.
   Но тут же спросила:
- А почему именно он? Там же полно других детей.
  Игуан допил второй стакан. Сказал-спросил:
- У смертных, что в Аруне его на свет произвели, какая фамилия была?
- Не помню.
- А вот я помню.
- И какая же?
- Петровы. А в журнале рождений какое имя было?
- Алексей. – это Ликанта помнила хорошо.
- А в записке что было?
- Это просто совпадение, Игуан.
- Нет, милая моя. Это не совпадение. Смертные не путешествуют по Мирам в одиночку. Это их губит. Но…
- Ясно же написано было: Экзот! Родители умерли, пацан – выжил! В кибер-люльке был!
- Спокойнее, Ликанта. Ты не дослушала.
- Говори.
 Игуан отпил из бокала. Отставил. Продолжил начатое:
- …Но вот в обществе Стража смертный может хоть в Синюю Зону Миров отправиться. Может даже в Биониксе к нашей Базе подползти и, предъявить какую угодно записку. Со Стражем для него преград не существует. Поняла?
- Упс… – Маг уронила голову на руки. – Вот я дура… Вот я дура…
- Вот-вот.
    Ликанта забыла о бармене напрочь. Уставилась, подняв голову, в свой бокал, оглушенная такой новостью. В голове бродил хаос.
 Игуан хохотнул. Похлопал ее по спине. Изрек:
- Тебе всегда везло с чем-нибудь диковинным, редким, необычным. На этот раз ты держала на руках самого Создателя. Поздравляю от всей души. Теперь ты войдешь в историю.
- Отвали. И так хреново.
   Бармен, прилизанный тип с рожей кинозвезды, участливо поинтересовался:
- Даме плохо?
  Дама наградила его тяжелым взглядом.
- Ты даже не представляешь, как мне плохо… Водки налей… Нет, в большой стакан… Да-да, в этот.
   Игуан отставил пиво в сторону. Сказал, вставая со стула:
- Я покину тебя ненадолго. Развлекайся.
- А ты куда?
- Пойду с Хатзоргом поболтаю. Пусть ищет другое место, где можно спрятать Создателя. Через несколько часов все будут знать где они обитают. Абсолютно все. Если уже, не знают…
- Думаешь, за нами слежка?
- Прослушка.
- Охренеть… - Ликанта уронила голову на стойку, едва не расплескав спиртное что собиралась выпить. – Куда мир катится? Никакой личной жизни не стало!

- И принесло же тебя? – Хатзорг недовольно оглядывал Игуана. – Я только, блин, устроился. А тут ты…
- Мог бы и в Мирах жить, если что.
- В Мирах? Ха! – Страж кивнул в сторону опекаемого, - Он там точно дикарем вырастет. Иль отморозком каким-нибудь. Миры не пойдут. Надо воспитывать его на Кластере.
- Собираешься оставаться здесь?
- Нет. Уйду в другое место. Подальше отсюда. – Хатзорг встал, покинув изголовье кровати. – Ты тоже уходи. Сейчас уходи. И не вздумай следить.
- Ты мне не веришь?
- Я никому не верю.
- Хорошо. Я ухожу. Тебя прикрыть?
- Если не трудно. Потом сочтемся.
- Лады.
   Хатзорг проследил за Игуаном. Прошелся туда-сюда вдоль кровати спящего.
- Блин… Проснется ребенок, а вместо школы увидит иное. И спросит: ”А где это я?”. А кругом – никого… Эх, придется становится видимым… Здравствуй, сынок, я, типа, твой папа… Я, типа, и твой мама тоже. И бабушка, типа, и дедушка. В одном, типа, лице…Тьфу!
  Через мгновение Страж ощутил, что в столице появилось двое Серых Боевых Магов. Еще через секунду – сразу вся Черная Четверка; эти-то сразу сюда полезут, их цель понятна.
- И угораздило же Игуана меня рассекретить! – Хатзорг сплюнул в сердцах. – Придурок чертов!!!
   Подняв спящего на руки вместе с одеялом, открыл Межмировой Тоннель.
- Будь что будет…
   Прыгнул, направляясь в неведомое.

     Ликанта и Игуан убрались вовремя, вовсю напакостив Черным; вырубили всю электроэнергию в Тобре, обрушили компьютерные сети, да еще и Храмы Нагосумт-Теора уничтожили. 
       Черная Четверка опоздала. Вылила свой гнев на подвернувшихся Серых и, завалившись в какой-то ресторан, принялась заливать горе водкой. Обильно.
  Черный Лекс так и не появился.
 А Серые? Хм… Надо же в кои веки по шее получить! Жизнь делает разнообразнее, а настроение… настроение иногда полезно испортить. Доктора, вроде бы, рекомендуют нечто подобное.





                3.
 
    Ветер шумел в верхушках сосен. Хмурое небо дышало сыростью, обещая дождь. Солнце давало о себе знать только редкими-редкими бликами, еле пробиваясь сквозь облака.
 Здесь, внизу, меж толстенных стволов так же было сыро. Утренняя влага не успела испариться, отчего опекаемый ёжился и кутался в одеяло. Был взъерошен и хмур, словно небо в тучах.
 Хатзорг усадил его на ствол поваленного дерева. Сам же ходил туда-сюда. Тоже был хмур.
- Ты пойми, Алексей, не враг я тебе. – Страж остановился, - Если бы не обстоятельства, то ты меня вообще не увидел бы. Никогда бы. Понимаешь?
- Ты сон… Вот проснусь, умоюсь холодной водой. И ты – исчезнешь вместе с этим жутким и сырым местом. Наверняка исчезнешь.
- Можешь даже сейчас умыться. Или ущипни себя пребольно. Я и это место – не сон. Реальность.
   Лёха плотнее запахнул одеяло. Поморщился:
- Я не буду умываться из всяких, там, луж. Негигиенично и неохота. Я лучше подожду пробуждения. Проснусь, согреюсь, улыбнусь…
- Тебе холодно? – обеспокоился Хатзорг, вспомнив что Создатель смертен и ощущает погодные условия. – Холодно?
- Конечно холодно! Где моя одежда вообще?
   Стражу вспомнилось еще и то, что все вещи опекаемого остались в школе. Он мысленно обругал себя за неосмотрительность, а вслух сказал:
- Думаю, одежду мы тебе раздобудем в скором времени. Можешь не беспокоится на этот счет.
- Пока мы ее найдем, я замерзну. Ох-х-х… Скорей бы проснуться. – пожаловался никому. – Надоел этот сон уже.
  Хатзорг возобновил ходьбу взад-вперед.
- Надо было в теплый мир прыгать. Как же я сразу об этом не подумал?
   Повернувшись довольно резко и, спрашивая:
- А хочешь попасть в теплое и солнечное место, Алексей?
- Я хочу обратно в школу. Пусть там и мучают бесконечными пробежками, но все же нет таких хвостатых незнакомцев, как ты. – Лёха указал на хвост Стража, - Ты, случаем, не мутант?
- Нет. Не мутант. –Хатзорг смутился своего вида, что довольно редко происходило за его долгую жизнь. – Но и не человек.
- А кто же тогда? – Петров уселся поудобнее, - Есть только люди и мутанты. А ты кто?
- Я… Зови меня просто; Хатзорг.
- Не очень-то исчерпывающий ответ. Хотелось бы подробностей.
- Ты в них не поверишь.
- Я попробую.
  Страж ушел от ответа, попросту вновь начав ходить.
- Подрастешь и сам все узнаешь. Тогда уж точно поверишь.
  Опекаемый усмехнулся совсем по-взрослому:
- Какой же ты мне друг, если не хочешь немного рассказать о себе?
- Я могу и соврать
- А я могу и не заметить лжи, попросту поверив.
- Логично. – Хатзорг остановился. – Когда твои родители погибли, то вся тяжесть твоего воспитания легла на мои плечи. Устроит?
- Ты врешь.
- Ты не хочешь верить из-за неправдоподобности, или потому что я затронул дорогое для тебя.
- И то и другое. – Лёха еще больше нахмурился.
- Зря. Я помню тебя почти с самого рождения. – Страж показал руками размер опекаемого, десять лет назад. – Больше скажу; я все время был рядом с тобой. Ты просто меня не видел, только и всего.
- Опять врешь. – упорно повторил Петров. – Не было этого.
    Хатзорг проигнорировал эти слова. Продолжал рассказывать:
- И вот уже десять лет я являюсь твоим охранником. Не все так просто вокруг тебя, парень. У тебя очень много врагов, могущественных и коварных. Знаешь, я своими руками убил уже очень много подонков, желавших твоей смерти.
Сжал кулаки, как бы показывая. Продолжил:
- Тебе еще года не было, а число покушений на твою жизнь перевалило за несколько тысяч… Но потом все успокоилось. Враги тебя потеряли, с моей подачи, естественно. Ты был устроен в приют Белым Боевым Магом Ликантой, это та женщина что иногда навещала тебя. Надеюсь, помнишь ее. А я, наконец-то, обрел относительный покой. Просто был рядом с тобой, незримо, и наблюдал, не вмешиваясь, особо, в твою личную жизнь.
Страж разжал кулаки, присаживаясь на корточки и глядя на опекаемого снизу-вверх.
- Но вот вчера нас опять обнаружили. И быть бы тебе мертвым, если б я не забрал тебя из школы, и не перенес, спящего, в этот глухой мирок Среднего Яруса. Так что, Алексей, это не сон, и не ложь.
- Ты не просто врешь. Ты – врешь умело и красочно.
- Можешь мне не верить. Это твое личное дело. Я об этом не прошу. Я просто поставил тебя перед фактом. Надо было давно это сделать уже.
   Петров поерзал, ощущая кожей что где-то сквознячок закрался незаметно. Оглядел серые от мха, мрачные стволы сосен, шмыгнув носом. Посмотрел на землю, усыпанную хвоей и шишками.
- Ладно. Допустим это не сон и ты говоришь правду. Скажи мне тогда вот что; где я родился?
- Красная Империя, Марланский Преториат, мегаполис Арун. В конце сентября 20001-го года.
- А кто мои родители?
  Хатзорг не стал отвечать. Просто извлек из рюкзака две фотографии. Протянул молча.
      Лёха долго разглядывал их. Тоже молчал, не зная что сказать. После, спросил:
- Можно я их себе оставлю?
- У тебя нет карманов. – Страж вздохнул, - Как оденем тебя, так я сразу же верну фотографии, не беспокойся. Они с самого начала принадлежали тебе.
  Петров последним словам значения не придал. Огляделся еще раз.
- Ну и где мы будем искать одежду? Из листьев шить?
- Сейчас решим этот вопрос.
  Хатзорг, долго не думая, развернул тяжелый космоистребитель. Развернул прямо в лесу, найдя подходящее место.
  Опекаемый издал удивленное:
- Ух ты!
  И забыл обо всем остальном, уставившись на покрытую налетом инея мощную машину.
  Страж вытащил из кабины комплект запасной формы. Приблизился к Петрову со словами:
- Пусть немного великовато, но на первое время пойдет. Одевайся.
- Отвернись.
- Хорошо. – он повиновался, повернувшись спиной. – Как скажешь.
      Опекаемый оделся кое-как. Потребовал сразу же фотографии. Получив, остался вполне доволен. Спросил лишь:
- Что теперь? Будем строить шалаш, или рыть землянку?
- Нет. Здесь мы не останемся, парень. – Хатзорг указал на открытую кабину – Залазь. Полетим искать место потеплее и погостеприимнее.
  Повторять не пришлось. Уже к исходу минуты Петров сидел внутри, всем своим видом показывая интерес ко всему летающему и стреляющему. Еле удерживался от того, чтобы не нажать какую-нибудь кнопочку. Обо всех горестях забыл напрочь и основательно.

   Хатзорг сел в кресло главного пилота.
- Хочешь увидеть очень красивых женщин? 
- А не рановато ли?
- Ну тогда… тогда попасть в мир, где много-много рыцарей. А вместо Императоров – короли.
- Может, лучше в школу обратно?
- Нельзя. – Хатзорг помотал головой. – Там враги.
- А что-нибудь еще есть?
- А что именно ты хочешь?
- Я? Не знаю… Куда-нибудь, где полно компьютеров.
- Компьютер у тебя будет в любом мире, можешь не беспокоиться на этот счет. Ну что, летим в мир где красивые дамы, рыцари, замки, короли, и добрые волшебники?
     В голове опекаемого заворочался взрослый разум:
- Хоть я и мал, но это не значит что я увлекаюсь сказками. Вези, в общем, куда хочешь… Если уж так желаешь посмотреть на красивых женщин – дело твое. Думаю, мой отказ вряд ли будет принят во внимание.
- Что ты, совсем наоборот! – Хатзорг закрыл кабину и включил двигатели машины. – Твои желания для меня закон. Запомни это.
- Что-то я не пойму… Выходит, что ты мне нянька, опекун-охранник, да еще и исполнитель желаний? Это так?
- Не совсем. Но в общих чертах – да.
- И надолго это?
- Еще лет восемь, примерно. – Хатзорг прикинул в уме. – А потом мы с тобой расстанемся. Навсегда.
- Занятно. – Петров почесал затылок. – И сделаешь все, что попрошу?
- В разумных пределах.
- Интересно… Ладно. Накорми меня.
- Кибер-повар – там. – Страж указал на устройство, стерпев выходку. – Надеюсь, пользоваться умеешь?
- Теоретически. – Лёха наклонился к указанному, разглядывая. – Только теоретически.
- Вот и практикуйся, сколь душе угодно.
   Пока Петров “издевался” над кибер-поваром, Хатзорг поднял истребитель вверх, ловко избегая столкновений с ветвями деревьев. Открыл Тоннель. И… и опять в неведомое.
  Лёха оторвал взгляд от тарелки. Обозрел зеленые дышаще-живые стенки Тоннеля, не выражая никаких эмоций. Вновь принялся за еду.
   Хатзорг невольно удивился, наблюдая за ним. Другой бы на его месте от страха поседел, а этот даже аппетит не потерял. Смелым вырастет. Очень смелым.



Сидат-13. (142-я периферия, 2-й под-под-нижней под-области, 3-й Основной Области, Среднего Яруса Зеленой Зоны Миров)
Материк Старот. Западное побережье полуострова Хлыг. Хоттское королевство. Окрестности порта Нирам.

     Машина, сдув посадочными дюзами всю пыль и сухую траву с поверхности, плюхнулась пузом и замерла как изваяние. Лишь пар поднимался с корпуса. Никто из истребителя не выходил, и можно было подумать что там либо пьяны в стельку, либо мертвы, либо спят, либо проверяют атмосферу посредством проб воздуха на пригодность к дыханию. Или, вообще, не хотят пока выходить. А может и нет там никого, а забрел истребитель сюда по воле автопилота.
 Метрах в трехстах ласково и солнцеблистательно плескалось неведомое море. Или океан. Реяли над водой чайки, весело перекликаясь. Мягкий ветерок поддерживал их полет нежно и уверенно. У самого горизонта огромное чудище выбрасывало вверх фонтаны воды. Сюда доносился плеск и сопение этого неведомого обитателя  здешних прибрежных вод. От воды начинался пляж с желтым песком, медленно переходя в пологие холмы, поросшие густой травой. Еще дальше – начинался лесок, который шептался всеми листьями, от ветерка шевелясь. Ну а за ним лес. Настоящий, нормальный, обычный лес.
  Солнце было одно, в отличие от кластерных пар-троек. Светило, не обжигая и не раздражая ярким скоплением лучей.
 
- Если идти направо, то к концу завтрашнего дня мы  выйдем  к этому, вот, городку. – Хатзорг ткнул пальцем в дисплей. – Названия я не знаю. Не помню, вернее.
- А если налево? –Лёха сунул пустую тарелку в аннигилятор. Туда же бросил и ложку. – Куда выйдем?
- Если идти налево, то через пару дней выйдем к этому городку. – палец Стража переместился. – Городок точно такой же, да и расстояния практически одинаковые. Так что нам без разницы, куда идти.
- А не проще ли долететь?
   Хатзорг слегка улыбнулся. Открыл люк.
- Привыкай ходить пешком. Может пригодится в жизни.
- Ну да уж, как же. Сказал бы сразу, что энергобак пробит, и не взлетим больше.
- А ты откуда знаешь? – Страж удивился несколько. – Что, бывал уже в подобных машинах?
- Судя по твоим словам, ты постоянно находился рядом со мной. – Петров вспомнил откровения хвостатого. – Но вот почему ты не видел, что я частенько читал научную литературу, это противоестественно, Хатзорг.
- Ах, да. – Страж припомнил странные для возраста увлечения опекаемого. – Совсем запамятовал. Теория, да?
- Да.
- Понятно. Небось еще и знаешь как всем этим управлять?
- Теоретически. – Лёха глянул на панель. – Чисто теоретически…
- Так. Стоп! – Хатзорг отвел его руки. – Эта кнопочка опасна. Эта тоже, если ты не знал.
- Я и не собирался их трогать.
- Ага. Вижу. Еще секунда и, ты сбросил бы ракеты в метре от нас. Сначала надо цель выбрать, Алексей.
- Клево. - Опекаемый откинулся на спинку кресла. – А давай в море пальнем? По тому чудищу!
- Я тебе поражаюсь! – Страж нажал пару кнопок. - Чуть не подорвал истребитель четырьмя ракетами, а сидишь спокойно, будто и не было ничего.
- Они же не взорвались. Чего волноваться?
- Нормально. Оружие – не шутки!
- Мы в чудище будем стрелять, нет?
- Нет. Взрывы могут заметить.
- А из пушек?
- Нет.
- Да кто увидит луч импульса днем? Это же нереально.
- Я вполне тебя понимаю, Алексей. Тебе хочется пострелять. Но мы в этом мире не для демонстрации оружия. Мы здесь будем прятаться.
- Прятаться? Зачем? И от кого, вообще?
- От кого? Хм… Хотя бы от тех, кто способствовал, пусть и косвенно, гибели твоих родителей. Пойми, у тебя врагов – выше крыши. И пока ты не вырастешь и не научишься им противостоять – ты вынужден прятаться.
- Я не хочу прятаться. Я не трус.
- Верю, Алексей. Поэтому давай оставим эту тему, ибо кое что, в ней, тебе знать не положено еще. Рано.
- От тебя слышны одни загадки. Обнадежил бы хоть.
- Обнадежить? Это можно. Я придам тебе уверенности. – Хатзорг усмехнулся. – Я для того рядом, чтобы обучить тебя владению всеми видами оружия и техники. Доволен?
 Петров кивнул.
- Да. Но только вот не замечается этого. Пострелять не даешь. Пистолет до сих пор не вручил. Одежды – и той нету. Разве это дело?
- Со временем все будет. И  машины, и оружие, и все что хочешь.  Даже на “Атлаканте” полетать дам. А сейчас надо осваивать этот мирок. Наверняка много чего интересного имеется. Вылазь, давай.
       Он дождался пока опекаемый выберется. Вылез сам. Уже потом, свернул истребитель в гранулу. Сунул ее в рюкзак.
 На немой вопрос Петрова, ответил:
- Пригодится еще. Не бросать же?
- Но он ведь разряжен.
- Будем использовать как учебное пособие. Для тебя.
- Хм… А ты прав.
   Форма сидела на нем мешком, ибо была сшита на взрослого человека. Но развернуть тот же линкор или крейсер, где была подходящая одежда, Хатзорг не мог. Опасался, что на орбите понатыканы спутники слежения, которые мигом заметят корабль крупнее истребителя, и доложат куда следует, пусть и с ожиданием. И не важно, чьи это спутники. Так уж повелось, что пользуются ими все кому не лень. Оставалось одно – идти в ближайший городок. Грабить, или зарабатывать иным способом. Но одежду опекаемому достать необходимо. Жизненно необходимо. Не ходить же ему в форме пилота.
 Страж почесал затылок, оглядев и себя. Сам выглядел не менее колоритно; хвост, с лезвием на конце, бронированная чешуя, пусть и под одеждой. Да и одежда-то – боевые доспехи… Нет, надо меняться. И оружие прятать. Здесь, похоже, только мечи и луки, с копьями. Первый встречный будет пальцем в их сторону тыкать.
 Спросил:
- Ты не против, если я немного облик свой изменю?
- Меняй.
- И для тебя это странным не будет?
- Вероятнее всего нет.
- Ну ладно.
     Облик вышел неприметным. Обычный черноволосый мужик, лет тридцати пяти. Ничего выдающегося, кроме боевых доспехов.
  Петров осмотрел критически. Выразил свое мнение:
- Без хвоста ты выглядишь лучше. Он тебе не шел.
- Я к нему привык, если что.
- Извини, если что из личного задел.
- Извиняю.
  Привыкнув к новому, человеческому, телу, Хатзорг попрятал оружие в рюкзак. Вздохнул, сожалея:
- Ну пошли… Познакомимся с аборигенами… Соседи, как ни как.

       При ближайшем рассмотрении город оказался морским портом. Несколько десятков примитивных деревянных парусников покачивались у пирса. Пирс длился-длился и, превращался в пристань. Затем, в ворота со стеной. А уж там в город. Все культурно и чистенько. Цивилизованно. Стена высокой и неприступной не казалась, что говорило, вроде бы, о том, что земли здесь мирные и войны – редкое явление. Сложена была из опрятно обтесанных одинаковых каменных блоков. Над всем этим полу-великолепием возвышались разноцветные крыши домов. Имелось даже несколько шпилей, вроде бы принадлежащих какому-то дворцу. И характерная высокая башня, чуть слева. Может и маяк, а может и еще что.
  Даже не входя в стены, можно было понять что аборигены живут не бедно, с корки на воду не перебиваются. Морская торговля ли, иное что, но город выглядел прилично и зажиточно; не ютились у стен лачуги бедняков, не было видно попрошаек, городские ворота не скрипели от старости. Оборонительный ров – вычищен до земляного блеска. Только вот на дне не торчали острые колья, а были посажены аккуратные цветочные клумбы. Да и на стенах плесени не было. Впору прибивать табличку “образцовый город”.
  Лёха было замедлил шаги, но Хатзорг смело подтолкнул его вперед.
- Пойдем. Боятся нечего. Нас тут никто не знает.
    Неизвестно почему, но народу было мало. Так, несколько мужиков встретились, да пара странно улыбающихся женщин. И – до самых ворот – никого. Обычно, вроде, толкотня, обозы движутся в обоих направлениях, аборигены толпятся.

- Кто такие? – дорогу перегородил закованный в примитивные железные доспехи здоровяк, с длиннющим копьем наперевес. – Откуда? 
 Хатзорг припомнил кое что из своих странствий по мирам. Ответил:
- С Титского государства мы, служивый… Корабль пираты захватили, а нас, как принято в воду. Доплыли до берега, и – сюда. Гады они…
 Служивый убрал копье, оперевшись на него. Кивнул, соглашаясь с Хатзоргом.
- Да, насолили они многим… А это кто? – указал на Петрова. – Сын?
- Сын, сын.
  Лёха удивленно приподнял бровь, но говорить ничего не стал. Решил промолчать.
 Здоровяк видимо уверился в безвредности обоих. Поэтому отошел в сторону, пропуская. Добавил, спохватившись;
- В городе не шалить. Лично накажу, в противном случае. Гостиница – прямо до желтого дома, и налево. Деньги имеются?
- Да есть малость, с голоду не мрем.
- Ну и ладно. Проходите тогда.
     Миновав ворота, они оказались в самом городе. Остановились, осматриваясь.
  Строения были опрятными. Ровными рядами тянулись вдоль расходящихся в стороны улиц. Сами улицы были вымощены камнем.
- Красиво. – Петров выразил свое мнение. – И тихо, хоть и примитивно… Интересно, есть ли здесь электричество?
- Вряд ли. Столбов передач не видно. – Страж повертел головой по сторонам. – Да и откуда оно в мире, где еще огнестрельного оружия не изобрели.
- А кто-то обещал компьютер.
- Помню. Можно использовать генератор.
- Это хорошо.
    По лицу опекаемого трудно было сказать, доволен ли он, или же просто издевается. От него можно было ожидать все что угодно, вплоть до словесных придирок, что уже случалось в последние сутки. Мог говорить одно, а вот думать. Ох-х-х…
   В стенах жителей было побольше, не в пример окрестностям. Явно побольше. Сновали туда-сюда женщины, какая по делам, какая просто так прогуливалась. Улыбались Хатзоргу, едва замечали. Пытались заговорить, но он просто игнорировал их. Мужиков было гораздо меньше, это сразу бросалось в глаза. Странно однако. Есть ведь Миры, где, к примеру, полнейший матриархат. Есть Миры – где наоборот. Здесь, вроде, явного перевеса в одну из сторон не наблюдалось, но все же довольно странновато выглядят мужики; как будто запуганы чем-то, или… или замучены. Уж не постельными ли “битвами”?
 Хатзорг напряг память, но так ничего толком и не вспомнил. Вертелось лишь название нескольких государств, да наличие пиратов. Но про внешний вид туземных мужиков – ничего.
    Опекаемый тоже почувствовал разницу, выразив это по-своему:
- Ты тут самый веселый, Хатзорг. Остальные носители штанов чем-то удручены. Может траур у них какой, личный?
- Вряд ли. Здесь что-то другое.
   …Проходившая мимо дамочка вдруг кинула Хатзоргу нечто вроде свернутого листа бумаги. Расплылась в улыбке, когда он поймал брошенное. Упорхнула прочь…
- Чего это она тебе бросила? – Петров встал на цыпочки, пытаясь разглядеть. – Записка что ли?
- Да. Записка. – тот развернул лист. – Приглашение уединится для любовных утех. С адресом.
- Она что, не жената? – Лёха посмотрел вслед женщине. – Довольно необычно она тебя приглашает, кстати. Могла бы, для начала, познакомится уж.
- У каждого мира свои “изюминки”.
- А у этого какая?
  Страж вспомнил.
- У этого, Алексей, мира, смысл “изюминки” сводится к тому, что мужская половина населения поражена генетическим вирусом, который влияет, очень влияет, на… Ну в общем… в общем – мужчина не может быть долго с женщиной наедине. Максимум – полчаса. Дольше – смерть…
       Хатзорг, по его мнению, лаконично выразил все в этих словах. Вздохнул с облегчением.
 Опекаемый переварил набор слов. Кивнул, поняв. Выдал, даже не покраснев:
- Выражаясь понятным языком – местные бабы затрахали местных мужиков, так?
- Тебя где матом научили ругаться?! – Страж опешил. – Ты же никогда раньше…
- Я наблюдателен. – Лёха его перебил. – И хорошо буду выглядеть праведником на фоне всего того что происходит со мной третьи уже сутки подряд. Если уж взрослеть, то по всем пунктам, Хатзорг. Что? Чем-то удивил? Или не то сказал?
- Смотрю на тебя, и вижу пацана. А вот ход мыслей…
- Ты не первый. Ну что, пойдешь по адресу что в записке указан?
- Нет.
- Почему?
- Тебя куда деть, а?
- Ах вон оно что… Кстати, могу подержать свечку. Ха-ха-ха-ха-ха.
  Впервые за последний год Петров засмеялся. Это подсказало Хатзоргу, что события последних трех дней мало отразились на детской психике. Он позволил себе улыбку, но вскоре оборвал:
- Ничего смешного, Алексей. Не думай, что буду потворствовать твоим плохим привычкам в будущем. Забудь о мате, как о способе выражения мыслей. Забудь о всяких пошлостях. Хотя бы на года четыре. Рано еще, понимаешь?
- Рано, не рано, - оно уже есть. И не ты мне это привил, а жизнь.
- Много, гляжу, знаешь о жизни?
- Достаточно. Для своих лет.
    Опекаемый недобро усмехнулся, скрестив на груди руки. Даже сплюнул в сторону. Совсем как сверстники, во время отстаивания своей точки зрения. И где успел понахвататься всего этого? Не понятно.
  Хатзорг первым пошел на уступки:
- Ладно, спорить не будем. Пойдем, поищем гостиницу. Да и переодеть тебя надо, не будешь же вечно в этом ходить.
- Да я уже почти привык.
- Привыкать надо к хорошему, в идеале.
- Это-то понятно.
        Припомнив слова воротного насчет местонахождения гостиницы, Хатзорг повел Петрова туда. Но остановился, вспомнив и то, что денег нет вообще. Ни местных, ни кластерных.
- Ты чего? – Лёха дернул его за руку, - Пойдем.
- У нас денег нет.
- И что?
- Как что? Платить за ночлег нечем. – Хатзорг развел руками. – Будем думать, как выйти из этой ситуации. У тебя есть какие-нибудь идеи?
- Есть.
- Излагай.
- Ты достаешь из рюкзака пистолет. Идешь и грабишь местного богача. Потом мы снимаем номер в гостинице. И нечего тут думать.
- Мы не грабители, запомни!
- Мы – два идиота, у которых полно оружия, но они не знают где взять денег на ночлег, еду и одежду. Какой напрашивается вывод? А, Хатзорг?
- Мы не грабители, еще раз говорю. Развивай мышление, если хочешь жить хорошо. Об этом надо думать, а не об оружии.
- Ладно. Будем мыслить логически. – Петров нахмурился. – Так как мне нет еще восемнадцати лет, а ты, судя по твоим же словам, мой опекун-нянька-охранник, то, следовательно, в твои обязанности входит обеспечивать меня пищей, едой, одеждой и всем необходимым. Так что давай, действуй.
 Язвительно улыбнувшись:
- Ну как, устраивает тебя мой ход мыслей?
 Страж чуть не икнул. Но быстро с собой справившись, ответил:
- Устраивает. Но я, как нянька-опекун-охранник, имею полное право применять к тебе взыскания из-за фактов твоего плохого поведения.
- Например?
- Например, надавать тебе подзатыльников.
  Петров отступил на шаг:
- Ха! Увез меня из школы, руководствуясь нелепыми страхами, хрен знает на чем основанными, таскает по каким-то зеленым тоннелям, по дебильным мирам, с дебильными особенностями, и еще заявляет о каких-то, там, правах! Не хамство, ли? Да ты меня за одно это уважать должен! Стою вот тут, одетый в какую-то хрень, посреди дебильного городка дебильных раскрасок, жрать хочу неимоверно, ноги, нахрен, постёр все, а этот хмырь хвостатый мне еще и подзатыльников надавать собирается! Да будь я посильней, я б тебе таких подзатыльников надавал, что ты хвост свой откинул бы! Ты кто такой вообще? Зачем меня из школы забрал? Где моя одежда? Где моё…
      Судя по всему у опекаемого началась истерика. Хатзорг это понял сразу. Поэтому, не теряя времени, усыпил подростка. Поднял на руки, и скоренько покинул город. Не хватало еще вопросов со стороны местных. Оказавшись довольно далеко, положил спящего на землю. И, плюнув на приличия, достал из своих обширных запасов гранулу “Звездного Бога”. Хоть и не очень большой корабль, но в нем есть все необходимое.
- Если уж и заметят, то убежать всегда можно. Всегда.
     Договорив, принялся за дело.

  Уже после – когда уложил его в нормальную человеческую кровать, подобрал одежду, доспехи, собрал в небольшой рюкзачок всякие безделушки радующие глаз каждого подростка, – позволил себе немного отдохнуть. Прогулялся по коридорам, наслаждаясь тишиной. Заглянул на капитанский мостик, просканировал весь ближний и дальний космос на наличие спутников иль иных искусственных систем. Ничего не найдя, успокоился окончательно. Забредя в кают-компанию, выпил пива, впервые за прошедшие десять лет.
 И, вернувшись обратно, сел рядом с кроватью на одно из кресел. Стал ждать. В голове много чего бродило, но в фаворитах была мысль о том, что все пока идет нормально. Можно надеяться, что вырастет нечто путнее и жизнеспособное. Хотелось бы в это верить. Очень хотелось.

- Успокоился?
- Опять ты? – проснувшийся поморщился. Но деланно, как понял Хатзорг. Еще он понял, что опекаемый ощущает некое чувство вины перед ним, Стражем.
- Опять я.
- Вижу…
     Лёха с удовольствием одел все что лежало возле кровати. Но вот с доспехами возникли проблемы; штука была новой и незнакомой и поэтому неизвестно было что одевать первым, - или шлем, или жилет, или же нижние щитки. Хатзорг помог. Помог даже соединить все, и включить систему понижения веса.
- Ну вот. – он завершил последнюю операцию. – Теперь тебе никакой снайпер не страшен.
   Покрасневший и благодарный счастливец изрек искренне:
- Спасибо… А это что? – указал на рюкзачок. – Тоже мне?
- Тебе.
- Спасибо.
- Пожалуйста. Носи на здоровье. – Страж помог и с рюкзаком. – Там всякие безделушки. Только на людях их старайся не показывать. Запомнил?
 Лёха кивнул.
- Запомнил.   .
 Оживившись:
- Ну, куда пойдем?
- А куда ты хочешь?
- Не знаю. Куда-нибудь побродить… Давай сходим опять в тот город? Кстати, а где мы?
- Внутри “Звездного Бога”. Слыхал о таком?
     Петров заозирался, насторожившись.
- Что, правда?
- Чистая.
- А на капитанский мостик сходим?
- Сходим.
- А в столовую?
- Обязательно.
- А в арсенал?
- Нет.
- Почему?!
- Не задавай глупых вопросов, Алексей.
- Ох-х-х-х…

  Часа через два, когда неподдельный интерес подростка был немного удовлетворен, они выбрались из звездолета. Отошли немного, по правилам.
Хатзорг свернул его в гранулу. Виновато улыбаясь, оглядел то что туша гиганта сотворила с участком поверхности, на котором возлежала. И быстренько зашагал прочь, пока кто-нибудь их здесь не увидел. Петров, поддерживаемый мощью доспехов, не отставал от него ни на шаг; теперь он мог ходить быстрее прежнего, новая обувь да здоровый сон сделали свое дело.
 Воротный не обратил на них внимания, так как уже видел их недавно. Даже не шевельнулся, когда они прошли мимо.
  Хатзорг дошел до того места, где с опекаемым случилась истерика. Остановился. Повернулся.
- Ну, что теперь?
Лёха осмотрелся по сторонам.
- По бабам мне ходить рановато. Я выспался. Есть не хочу. Пришла пора прислушаться к твоим желаниям, Хатзорг.
- Ты о чем?
- Как о чем? Хоть я и мало еще понимаю в жизни, но уже вполне твердо могу сказать, что та записка, что кинула тебе женщина, лежит у тебя в кармане. Ты ее не выкинул.
- Я не могу оставить тебя одного, пойми же ты наконец.
- Ничего со мной не случится здесь. Посижу часок-другой возле дверей.
- Забудь. Я не оставлю тебя одного даже в этом тихом и спокойном мирке. Не оставлю.
- Почему?
- Со временем узнаешь, почему.
- Это не ответ.
- Ответы бывают разными. Пойдем, денег раздобудем…
        Поиски работы не дали ничего…Здесь не требовались грузчики. Не нужны были даже охранники. Ни-че-го. Хатзорг совсем погрустнел, понимая что грабеж – единственный способ заработать много и сразу. Деваться было некуда. Все пути вели в местный ломбард. Абсолютно все, из доступных разумеется.

   …Сонный охранник ломбарда мигом проснулся, но было поздно; уже лежал на полу без сознания. Сам хозяин, видя что стало с охраной, затрясся от страха. Собрался отдавать все что имел, но несколько удивился когда грабитель, здоровенный мужик в маске, потребовал только двести золотых монет. Ни кольца, ни драгоценные камни его не интересовали. Только двести монет. Ни больше, ни меньше.
  Забрав деньги, странный грабитель скрылся так же быстро, как и возник.

      Начинало вечереть. Солнце сместилось к горизонту. Тени сразу же , иль постепенно же, удлинились. Чуть остыл воздух. Несказанно посвежело.
  Людей на улице стало побольше. Особенно женщин. Женщин, как будто на охоту вышедших и преобразившихся. Одевали, видимо, лучшие свои наряды и дефилировали туда-сюда, ища “жертву”. Улыбались,”раскидывая сети”.
Хатзорг, из-за своей “бешенной” реакции, не мог не поймать брошенные ему записки. Виновато улыбался, не зная что с ними делать; совал попросту в карманы. Женщины, можно звать и дамочками, и хищницами, и полу-шлюхами, томно вздыхали, едва достигали своей цели, Хатзорга в смысле, и тут же уходили прочь. Уходили, чтобы ждать. Ждать, когда он придет. Если, конечно, придет. Если, конечно, выберет.
  Лёха все это видел. Понимал. И негромко хихикал. Иногда даже не особо-то и негромко. Но на него внимания не обращали. Ребенок ведь еще, чего с него спрашивать. Дитя. Неразумное дитя. Знай он, что выглядит именно таким образом, то, возможно, бы возмутился. Но он не знал.
  Дамочки действительно были красивы. Хатзорг естественно учел это, выбирая мир. Но вот о том что мужская половина вирусом поражена – малость подзабыл. Да и особой, в принципе, проблемы это не составляло; вирус передается только по наследству. А уж бессмертного Стража, и опекаемого, никак не затронет. Никаким боком. Тем более, если не поддаваться искушениям – ничего страшного не произойдет. Ни-че-го. Хотя… Хотя можно вполне смело погружаться в разврат. И в этом случае – ничего не будет. В общем – как получится, так и получится. Загадывать не стоит.
  Горожанки находились в приподнятом настроении, а вот мужики… Те – редко мелькали среди нарядных платьев, и уж тем более не выглядели веселыми. Вид имели жалкий. С наступлением вечера это особенно ощущалось и замечалось. Чтоб уж совсем понятно было, то можно привести такие сравнения; Отпахал три смены на заводе. В похмельном бреду выгрузил три вагона угля, пользуясь совковой лопатой. Выкопал десять гектаров картошки, но еще не выпил пива. Не ложился спать после недели запоя. И уж совсем похоже – проиграл в казино кучу денег, в течении трех суток, и боится попасть супруге на глаза…В общем – картина вполне ясна.

- Пойдем в гостиницу, Хатзорг. – Лёха потянул его за руку. – Если и дальше будем так стоять, то записки похабные ложить станет некуда.
- Да, пойдем. – Страж вернулся в реальность. – Ты прав.

      Поднявшись на крыльцо, Хатзорг толкнул дверь. Открылась. Открылась, представив взгляду чистое помещение и администратора, с кувшином в обнимку, сидящего за стойкой. Тот оторвался от кувшина и полу-пьяными глазами обозрел посетителей.
- Сразу видно что не местные. – сделал вывод вслух.
- А мы и не скрывали. – Хатзорг зашел вторым. – Есть свободные комнаты?
- Вам одну или две?
- Одну. Двухместную.
- Экономия? – поинтересовался администратор, прищурившись.
- Нет. Это мой сын. И он мал, чтобы одного оставлять. – Хатзоргу почему-то не понравился этот тип. – Ну что, есть двухместный номер?
- Есть. На сколько хотите снять?
- Сутки. Там – решим, оставаться на вторые или нет.
- Два золотых.
  Пока Страж договаривался, Лёха уселся в одно из кресел у стены. Достал из кармана записку, что Хатзорг не заметил и она упала  Петрову почти что в руки. Развернул. Тут же покраснел и скомкал листок. Сжал в кулаке. Но выбрасывать не стал, а расправил на колене. Разгладил. Послание, почерком хозяйки, обещало все. В максимально короткие сроки, причем. Тут и “так”, и ”этак”, и ”вот так”. В конце был обещан восстанавливающий массаж, с помощью “этого”.
 Лёха дочитал. Осмыслил. Выдал полу-шепотом:
- Скорей бы подрасти…
   Быстренько убрал листок в карман, надеясь что в скором времени все же вернется обратно в школу; будет чем похвастаться в отряде. Мол, я ее и “так”, и  “этак”, и  “вот так”. А она… а про нее можно и сочинить чего-нибудь погорячее.
  Хатзорг вырвал его из грез, дотронувшись до плеча.
- Пойдем, вещи положим.
- Пойдем. – Петров нехотя поднялся.

     Номер был, что главное, чистым. Постельное белье – свежим. Имелось даже окно, с отличным видом на живописную кирпичную стену соседнего здания. Если к окну приблизится вплотную, то можно увидеть улицу. Если открыть – получится запасной выход со второго этажа. Но это так, на всякий случай.
  Страж, по привычке, хотел было проверить комнату на предмет всяких подло-хитроумных устройств и уже вытащил сканер, но тут вспомнил где находится. Сунул его обратно в рюкзак, а сам – швырнул на кровать. Сел рядом. Посмотрел на опекаемого вопросительно:
- Ну что, ложишься спать или хочешь побродить по вечернему городку?
  Тот пожал плечами, не зная толком сам.
- Тут нет ничего такого, на что можно посмотреть, хоть и вечер на улице. Одни сараи вокруг, каменные. Ни кинотеатров, ни салонов компьютерных, даже аттракционов нету. Как они здесь живут?
- Ко всему можно привыкнуть. Местные – тоже самое скажут про Кластер, ибо не привыкли к его бешенному ритму жизни. Для них будет ужасом полнейшим, если, хотя бы, увидят такси; попадают на землю от страха. – Хатзорг рассказывал случаи из своей долгой жизни. – А если их оставить одних на улице стандартного мегаполиса, то сойдут с ума и попадут в психушку. Для каждого, Алексей, привычно то, среди чего он вырос. Ты, вот, на Кластере вырос. Для тебя смешно, что здесь электроэнергии нет. А скажешь это кому другому, из местных разумеется, тебя просто засмеют. Или будут взирать как на полоумного. Поэтому-то все живут в своих мирах. И никто, кроме бессмертных, по перифериям не слоняется.
- Что такое периферии?
- Те же миры, но только на общепринятом языке. – пояснил Страж. – И их очень-очень много. Невероятно много.
- Объяснишь поподробнее?
- Не могу. Ты смертный, и эта информация тебе ни к чему.
- А вдруг мне придется путешествовать по этим самым перифериям? Как же я буду ориентироваться?
- Ты не сможешь путешествовать. Если только с кем-нибудь… Вот у него и спросишь. Хотя, вряд ли он будет разговорчив; секреты Высшего довольно тщательно берегут.
- Ты тоже бережешь?
- Да.
- И ты бессмертен?
- Да.
- Вранье! Будь ты хоть каким, но если тебя переедет большой-большой танк, от тебя останется мокрое место.
- Скорее наоборот… - Хатзорг улыбнулся, но возражать больше на утверждение опекаемого не стал. Это могло завести в “не те” темы, знать которые подростку пока еще рановато. Зачем ему, к примеру, устройство Зеленой Зоны? Зачем – Оранжевой, ныне закрытой, Синей, Красной? Это избалует, напросто, информацией и, годам к шестнадцати вырастет всезнайка, который в любом разговоре будет все знать, этим самым настраивая против себя собеседников. Должен вырасти Воин, а не Ученый. ВОИН, а не какой-нибудь всезнайка-теоретик. Именно так и написано в “Инструкции”, которую Создатель оставил.
    Решив увести разговор в другую сторону, Хатзорг спросил:
- Хочешь я подарю тебе меч? Настоящий меч из настоящей стали. С ножнами, рунами, и камнями.
   Петров приподнял бровь.
- Это железный-то, настоящий?! Ха! Да пусть он хоть с алмазами, в кулак, будет – мне больше по душе плазменный, или “деструктор”
- Рано еще с такими “монстрами” шастать. – проворчал Страж, вставая с кровати. – Овладей сначала обычным клинком, а уж потом берись за другие, более убойные.
- Тебя послушать, так мне вообще жить рано.
- Не мое решение. – загадочно ответил Страж. – Пойдем, сходим в оружейную лавку. Подберем тебе “зубочистку” по весу и росту.
- А если таковой не найдется?
- Закажем.

      Лавка была не так уж и далеко. Располагаясь за тремя кварталами от гостиницы, являла собой приземистое строение с зеленоватой, от времени вероятно, крышей. Печная труба, ставни резные, деревянное крыльцо, все дела… Звук молота о наковальню почему-то отсутствовал. Видимо это филиал крупной оружейной компании? Хм…Нет, вряд ли. Здесь не кластерные порядки. Здесь могут просто отдыхать, отойдя только что от наковальни и отложив молот в сторону. А могут и напильником все дела делать. Его ведь не слышно. А может, просто, и нет никого внутри. Откуда мы знаем, в дверь же еще не стучались.
Сейчас постучимся.
     Хатзорг постучался.
  Дверь открыл старый-престарый дед. Подслеповатыми глазами оглядел гостей. Прошепелявил:
- Шо?
- Оружие надо. – Страж указал на Петрова. – Для него надо.
- Шо?!
   Лёха, видя как изумился дед, выпятил грудь чтобы показаться чуть старше и серьезней. Нахмурился даже.
 Старик, тем временем, скрестил на груди худые руки и отрицательно покачал головой:
- Нема у меня ножиков. Нема. Шлепайте отсель, шутники.
  Хатзорг усмехнулся в ответ. Возразил:
- Нам не ножик нужен, а меч. Хороший меч.
- Шо?! На кой вам меч?! – старик еще больше изумился, оглядывая подростка с головы до ног.
   Надо сказать, выглядел Петров колоритно. Поблескивая, тело обтекала броня; на солнце была не так уж заметна, а вот вечером – стала иссиня-черной. Плюс – всяческие карманы, кармашки, и карманчики. В дополнение – двойной кожаный ремень со всякими бляшками. Один шлем чего только стоил! Да и шнурованные армейские, пусть и детские, ботинки…
  Хатзорг помахал рукой перед лицом старика, отвлекая его от рассматривания опекаемого. Повторил:
- Ему нужен меч. Хороший, надежный. И ножны, естественно. Щит, по возможности, тоже.
  Дед вновь отрицательно мотнул головой.
- Я не держу детских “зубочисток”. Нема у меня и щитков размером с тарелку. Нету. Нема.Уходите, время позднее.
    Страж вздохнул.
- Я заплачу золотом.
- Мне не нужно золотишко.
- А что тебе нужно, старик?
- Чтобы вы ушли отсель. Времена нонче мирные, войны давно отгремели. По крайней мере в нашем государстве. Ни к чему мальцу оружие. Не подрос, еще, до меча. Уходите.
   Старик немного преобразился. Голос его стал тверже, уже не шепелявил. Да и сам он как бы и на старика перестал быть похож. Так, старый рубака, много повидавший, но еще не дед. Лет на шестьдесят, лишь, тянул… Хатзорг это заметил. Понял, что перед ним никто иной, как бывший пират, осевший на берегу и зарабатывающий на жизнь распродажей награбленного. С такими надо разговаривать на языке Вольного Морского Братства, если таковое еще существует, а не распалось в течении восьми столетий.
 Страж знал также, что этот вот “старичок” вполне еще сносно может орудовать мечом. Поэтому отодвинул Лёху за спину, оберегая. Проговорил, не очень быстро:
- Я знаю что ты пиратствовал на морях, а теперь осел здесь, на берегу. Я знаю, также, что ты и сейчас отлично владеешь мечом, несмотря на годы.
Но и ты знай, пират, я – намного быстрее тебя, сильнее и умнее. Так что не пудри мне мозги своими отговорками, а предоставь пареньку оружие. Я расплачусь честно.
 Тот нахмурился:
- Я не знаю откуда тебе известно мое прошлое, но вот на Вольного Брата ты совсем не похож. Почему так?
- Глаза могут врать.
- Чьи-то. Но не мои… Кто ты?
- Я тот, кто знавал еще Храта Буйного, отца Хлата Буйного. И с Медлонгом Свирепым я пиво из одного ковша попивал… В те времена мужики часами с баб не слазили, не то что сейчас.
    Лёха ничего из этих слов не понял, а вот старик… старик побледнел и перекрестился, отступая вглубь дома.
- Звали меня тогда… - Хатзорг “подлил масла в огонь” – Звали меня тогда коротко; Великий Хат.Тебя старый, как и твоей прабабушки, еще в помине не было. Прабабушка твоей прабабушки была маленькой девочкой и собирала цветочки, плетя венки, а я, в тот момент, держал в страхе весь материк Сотар, управляясь, заметь, одним только топором.
      Этого было достаточно. Старик упал на колени.
- Прости… Хат Великий… Не признал… У тебя много обликов… Из дошедших до нас – такого не было… Прости…
- Прощаю. Жить будешь.
  Хатзорг указал на Петрова. Пояснил:
- Это – великий воин, только маленький пока еще. Обеспечь его всем необходимым.
- Как пожелаешь, Великий Хат!

    Пока старый пират рылся в сундуках с холодным оружием, а Петров ему помогал, Хатзорг оглядел помещение.
Стильно. Кругом награбленное добро за долгую пиратскую жизнь. Ковры. Ткани. Украшения. Одних только кубков, кувшинов и ваз было больше сотни. И… и картина, в красном углу комнаты, где был изображен никто иной, как сам Хатзорг. Правда в другом облике, но вполне точно.
     …Усатый здоровяк, смахивающий на Синего, возвышался на носу парусника. В руках держал громадный двухлезвийный топор. Улыбался во весь рот. Рядом стояла девушка…
…Рядом стояла девушка…
…Рядом стояла девушка…
 Девушка с огненно-рыжими волосами…
Страж закрыл глаза, отдавшись воспоминаниям.

…Яростные крики сражающихся перекрывают звон оружия. Вся палуба торгового корабля залита кровью и покрыта остывающими телами убитых.
Хлопцы Медлонга Свирепого вовсю орудуют на нижних палубах, вырезая охрану трюмов. Слышится плеск воды; убитых сталкивали за борт, дабы не мешали продвижению в узких коридорах. Крики… Лязг…
Хатзорг же, со своими головорезами, очищал палубу от стражи, что предусмотрительный купец нанял в Хальто перед самым отплытием… Его топор наводил настоящий шухер среди врагов, пробивая щиты, латы, шлемы, как будто пластиковые. Он слыл непобедимым бойцом. Вернее был им.
 Среди добычи оказалась прелестная восемнадцатилетняя девушка. Огненно-рыжая, стройная, красивая. Но вот характером обладала зверским. Ругалась, как заправский сапожник, плевалась. Билась в руках хохочущего Хатзорга, как бешеная лошадь…

- Кто еще хочет заявить права на Огранту? – Хатзорг отшвырнул мертвое тело соперника прочь. – Ну? Кому башку еще проломить? Ну же, выходите! Всех ушатаю!
 Никто не вышел…

“… Закат на море – это вещь! Вода приобретает такой загадочный и красивый цвет, что хочется наделать из нее украшений и носить их на шее вечно. Или на руках. Или подарить Ей.
Как она красива! Ох-х…Будь проклят Кластер, служба, все будь проклято… Лишь бы быть с ней… Лишь бы быть с Огрантой…”   
 Хатзорг нежно обнял любимую за талию. Увлек от окна на кровать…
   Погибла она случайно. Хатзорга рядом не было…

       Страж очнулся от воспоминаний. Осознал, что по-прежнему стоит и смотрит на картину.
Опекаемый вовсю носится по комнате и размахивает полуметровым изогнутым клинком. Видать нравится это дело, раз ни на что внимания больше не обращает. Ну и отлично, не пришлось прививать тягу к холодному оружию.
- Спасибо, Вольный Брат. – кивнул Хатзорг хозяину дома. – Сколько с меня?
- Нисколько, Великий Хат. Славься твое имя вечно!
- Твое тоже… Кто рисовал?
- Не знаю. – старый пират пожал плечами. – Кто-то из твоего окружения.
- Хорошо получилось. Особенно Огранта…
- Ее могила в этих краях.
- Знаю. – отрезал Страж. – Сам хоронил.
- Извини.
- Прошлое ушло, его не вернешь. Один Создатель знает как вернуть, но не стал. Ладно, пойдем мы.
      Пират проводил их до дверей. Попрощался, став опять старым-старым дедом с подслеповатыми глазами.
- Ну шо? Прощевай, будущий великий воин. Прощевай, Хат Великий. Заходи, если что…
    Надо сказать, что маскировку старый пират соблюдал хорошо. Это позволяло отсеять и охочих до любви баб, и ярых противников пиратства. Иначе – вздернули бы на виселице, или затрахали бы до смерти. Хорошо устроился. При взгляде на этого дедка не скажешь, что каких-то лет пять назад бороздил моря и грабил все что плавает. Да и сейчас, впрочем, такое повторить вполне сможет.

- Теперь куда? – Лёха, наконец, натешился с клинком и вложил его в ножны. – В гостиницу?
- Да. Выспишься. Утром… утром купим коней. – Страж осознал что не сможет долго находится рядом с могилой Огранты. Следовало уехать из этих мест. Память возвращалась быстро и красочно.
- А зачем нам кони?
- Мы поедем вглубь материка, подальше от этих мест. – пояснил Хатзорг. – Да и надоело здесь находится уже.
- Да. Ты прав. Мне тоже надоело. – Петров внезапно согласился с ним, кивнув головой несколько раз подряд. – Только вот для чего кони, если можно улететь?
- Летать не будем. Переполох нам не нужен.
- А ночью?
- Тем более, ночью. Тебе ноги надо развивать, а ты все летать рвешься. Нельзя так.
- Ох-х-х-х…
- Не вздыхай так тяжко. Путешествие тебе понравится.
- Чем же это? Будем сражаться с первыми встречными? Или с целыми армиями?
- Увидишь.

     Ночь. Пришла почти внезапно. Почти незаметно. Почти как всегда. Пришла и… И осталась, прогнав пинком вечер. Похохотала темной усмешкой вслед.
    Утро. Проделав тоже самое с Ночью, осталось подготавливать все к приходу Дня. Всех будило, просыпало, настраивало на нужный лад. Двоих даже заставило коней купить и покинуть морской порт Нирам, погнав их вглубь материка. Погнало, кажется, в столицу.



               
                4.


- Помолимся, Братья! Помолимся Священным Деревьям! Помолимся Трем Священным Камням! Помолимся этому миру! Помолимся Зеленым Пещерам, дабы они вновь стали приводить в обиталище наше Неведомых, Сильных, и Далеких! Да пусть Съезд наш будет благословенным и плодотворным!
    Закончив говорить, Глава Магов Седьмого Полукруга Терран Ожереловый стукнул о землю посохом. Тотчас же все присутствующие, одиннадцать одетых в белое стариков, поднялись с колен. Хором ответили:
- Хвала Сущему!
    И расселись вокруг довольно большого костра.
 Глава взял посох наперевес и присоединился к ним. Только сел не на траву, а на камень ведущего Собрания. Глава, как ни как. Выбранный единогласно, как ни как. Терран, как ни как!
- А предстоит нам, Братья, обсудить вот что. – он многозначительно оглядел магов. – Назревают новые войны. Это предсказали люди. Это говорит Камень Судьбы. Это вещает и мой разум. Я все взвесил. Все, что собрал. И говорю – быть войне.
 Немного помолчав, для важности.
- Войну начнет Арканнское королевство. С Лолским, однако… Наш король тоже захочет участие во всем этом принять. Главная задача – попытаться отговорить его от необдуманного поступка. Но не прямо, что гораздо проще сделать, а косвенно. Давайте искать способы. Двух-трех будет явно маловато. Явно.
  Маги забормотали; кто сам с собой заговорил, кто с соседом. Над местом сбора поднялся шум. Молчал только Терран Ожереловый; его обязанностью было только утверждение идей, советов, да подсказок с дополнениями.
    Мысль подал маг Сторх:
- Нанять заморских шутов, чтобы отвлекали короля от дум. 
  Терран важно огладил свою бороду. Отрицательно покачал седой головой в белом колпаке.
- Нет, не пойдет. У короля около двадцати шутов. Заморских, еще, не хватало.
- Купить ловчих птиц. Пусть больше времени проводит на охоте. Авось не подумает о войне. – выдал маг Старх.
- У короля есть около тысячи этих милых пташек. Да и охотится он не очень-то любит. Нет, не подходит. Надо что-нибудь серьезное. Серьезное, понимаете?
- Купить заморскую красавицу, в которую король наш влюбится и забудет в ее объятьях о войнах, шутах, охоте.
 Терран отмахнулся. Фыркнул:
- Дурак ты, Логиус. Полный, причем.
- Это почему же?!
- Да хотя бы потому, что наш король имеет королеву. А она из него все соки вытягивает раз в день с завидной постоянностью. Наложнице попросту не хватит. Да и вряд ли король позарится на какую-то там заморскую кикимору, когда кругом своих полно. И красивых, и чувственных, и прочих. Полный, понимаешь, набор. Где только сил, вот, взять? Не пойдет, Логиус. Думай еще.
- Создать совместное закля…
- Отвали, Хариус! Не заикайся даже о заклятьях! Понял?
- Понял.
- Привезти Сирену. Хотя бы одну.
- Дороговато они обходятся, эти Сирены, Халий. – Терран почесал затылок. – Поймай ее в море. Довези. Водоем для нее во дворце приготовь. Усмири ее буйный нрав… А потом - десяти тысячам солдат, что проделали все это, мозги на место ставь. Хлопотно и дорого. Но на крайний случай подойдет. Молодец, Халий. Спасибо.
- Подтолкнуть короля к строительству второй пирамиды.
- Это вообще раззорительно, Хелий. Да и задействует почти всю армию, что, в свою очередь, вызовет недовольство последних. Может возникнуть несколько бунтов. А глядя на все это – неприятель нападет первым. Там – уже пираты проснутся, варвары с островов поналезут. И хана нашему королевству. Да и пирамиды ставить уже некуда, мест нет. Каждый предыдущий король – свою воткнул, постарался. Не подходит, Хелий.
- Предотвратить войны вообще.
- Ха! Арканнские Маги куда сильнее нас в плетении интриг. Да и слабы мы стали по вине одного из Дальних. Остался лишь один-единственный Полукруг. Седьмой… Да будь проклят пират Хат Великий!
       Глава сплюнул в сторону сердито, договорив. Вздохнул грустно. Продолжил:
- В общем так. Думаем дальше.
- Наслать на короля небольшую и неопасную болезнь. Какую-нибудь, которая отобьет у него желание воевать на время лечения.
- Принято! – оживился Терран. – Молодец, Логиус, не зря имя такое носишь. Только вот… Только вот лечить его будешь ты сам, если что.
   Терран хотел было похлопать в ладони, но вдруг замер с занесенными руками. Он увидел как из-за деревьев показалось двое всадников; один взрослый, а другой – мальчишка лет десяти.
 Остальные маги вскоре тоже заметили их. Повскакивали со своих мест и принялись оживленно выбирать способ казни наглецов. Ведь по давно заведенному обычаю, каждый, кто потревожит совещающихся магов Полукруга – достоин смерти. Смерти. Смерти. Смерти… Способ умерщвления выбирался участниками совещания. Был любым, вплоть до изощренных разновидностей. Тоже любых… За довольно короткий отрезок времени маги договорились, сойдясь на одном; четвертовать взрослого, а мальчишку – лишить кожи и пустить ее на пергаменты и прочее нужное. Если окажется живучим – посадить на муравейник.

        Хатзорг еще с дороги увидел дым костра над лесом. Поэтому свернул, заинтересовавшись, с пути. Опекаемого надо было таскать по всем закоулкам, чтобы быстрее набирался опыта и всего прочего. Учить, показывать, наставлять, подавать пример.
  Вскоре за деревьями показался и сам источник дыма, и дедки вокруг него собравшиеся. О чем-то болтали, деловито и оживленно.
 Петров сразу же вопросил:
- А это кто? Сектанты?
- Это маги, Алексей. Это. – Хатзорг обвел округу руками. – Их Священная Роща. А у самих, у них, Совет. Не знаю какой по счету, но Совет.
  Помолчав, добавил:
- Давным-давно я с ними повздорил и убил почти всех. А эти, вот, живы до сих пор.
- А за что ты их убил?
- Видел картину в доме, где ты получил меч?
- Видел.
- А рыжеволосую девушку на ней разглядел?
- Да.
- Так вот эти сволочи повинны в ее смерти. – Хатзорг помрачнел под грузом нахлынувших воспоминаний. – Она случайно забрела в их Священную Рощу и, была казнена за это.
- За что?
- Сюда нельзя заходить, Алексей. Тем более во время ихнего Совета. Каждый, кто осмелится – умирает в жутких муках. Старички могут содрать кожу, четвертовать, повесить. Сделают все что вздумается. Абсолютно всё. Вот и Огранту убили…
- Если так, то нам надо ехать назад. Не охота умирать.
- Ты не умрешь. Я не позволю. – Страж встряхнулся, отгоняя воспоминания. – А вот побеседовать с ними нужно.
- Будешь убивать?
- Нет. Просто в глаза посмотрю, сволочам.
   Остановившись у края поляны, Хатзорг спешился. Улыбнулся скучковавшимся магам довольно добродушно. Бросил Петрову коротко:
- Не вмешивайся, Алексей.
   Сам же, пошел к давним своим врагам-знакомым. Принял истинный свой облик. Хвостатый…

    Маги явно обрадовались, увидя что жертва сама идет к ним в руки. Заулыбались, предвкушая веселье. Совет всем надоел, хотелось немного развеяться. Сначала они разберутся с одним. А уж потом возьмутся и за мальчишку. Вот будет потеха.
  Но когда идущий к ним мужик вдруг изменился прямо на глазах, став хвостатым подобием ящера-дракона, малость насторожились.

- До сих пор совещаетесь? – Хатзорг остановился в двух шагах от магов. Скрестил руки на груди. – Не надоело еще?
- Ты… ты будешь казнен, незнакомец. – Терран обрел дар речи. – Ты вступил в нашу Священную Рощу. Мы тебя четвертуем.
  Хатзорг усмехнулся. Усмехнулся нехорошей усмешкой:
- По-прежнему соблюдаете свои гребанные законы? Что ж, видимо вы мне солгали восемь веков назад… А ведь обещали исправиться и забросить магию окончательно и бесповоротно.
   Несколько повысив голос:
- Обещали, гребанные колдунишки???
   Те вздрогнули от неожиданности.
- А кто ты? – Терран начал что-то припоминать. – Назови себя.
- Да! Кто ты?! – подал голос еще один маг.
  Страж сделал шаг вперед.
- Я тот, кто восемь веков назад разгромил в пух и прах все Двенадцать Магических Кругов. А вас, ублюдков, пощадил, сжалившись. Сделал вид, что поверил вам.
  Дав магам осмыслить услышанное, и попадать на колени с мольбами о пощаде, Хатзорг вынес свой приговор:
- Раз вы меня обманули, то… то умрете также как и Огранта… Помните ту рыжеволосую девушку? Помните, что сотворили с ней ваши предшественники?
   …Несколько магов потеряли сознание…
  Страж расхохотался, видя какой ужас навел на бедолаг. Прошелся туда-сюда перед ними, задумчиво посматривая то на опекаемого, то на магов.
Казнить у него на глазах он не мог. Но и пощадить убийц бывшей любви – тоже. Медлил, понимая и то и другое.
  Наконец, встряхнувшись, принял веселое выражение лица. Сказал, негромко и отчетливо:
- Жить в эпоху перемен – страшная участь, бородатые. Переменой для вас станет то, что сил своих совсем теперь лишитесь. А новые взять будет негде.
- А как же предотвращение войны? Мы же не сможем… - заикнулся было Терран, но под строгим взглядом смолк.
- Войны – обычное явление. Не переживайте. Первыми попадете туда, врагов у вас много. Не я убью, так другие.
   Договорив, Страж окрасился в черный цвет…
 Уже после того, как “высосал” всю магическую энергию не только из магов, но и из целой периферии, Хатзорг усмехнулся:
- Ну что, нравятся новые ощущения? То-то и оно…Узнаете теперь на своей шкуре, что такое тяжелый физический труд. Что такое лишения. И что такое поиск работы. Учитесь зарабатывать на хлеб руками…Ума у вас и раньше не было… Вероятно кому-то из вас и выпадет шанс умереть своей смертью… Ладно, живите. Повезло вам, что я не один сегодня.
  Сделав злое лицо и красные, полыхающие огнем, глаза:
- Узнаю что опять на Совет собрались – умрете жуткой смертью. Мучения ваших жертв покажутся вам детской забавой. Всё, бегите отсюда.
    Повторять не пришлось. Тех, кто был без сознания – подхватили под руки и тоже взяли с собой. Белые фигуры скрылись за деревьями…

- Почему ты их не убил? – Петров встретил его таким вопросом довольно неожиданно. – Почему оставил в живых?
Страж ответил просто:
- Из-за тебя.
- А что во мне такого?
- Ты еще мал. Тебе рано видеть смерть.
- Мал?! Я… Да я…
- Мал. – оборвал его Хатзорг. – Тебе всего одиннадцатый год идет.
- Не так уж это…
- Да. Не так уж это и много. Все, хватит разговоров на эту тему.
      Запрыгнув в седло, Хатзорг дернул поводья. Сказал, не глядя:
- Здесь неподалеку есть деревня. Там и остановимся на ночлег. Тем более нашим транспортным средствам нужна пища.

     Деревня Сторд встретила путников десятком домов, тремя замученными жизнью мужиками, и, не менее, десятком “голодных” женщин. Плюс еще три, чучка недозревшие, но уже вполне уверенные в своей неотразимости. Четыре старушки. Пятеро подростков… Все как раз собрались на одной, единственной, улице населенного пункта. Видимо на какой-то сход. Или праздник, судя по чистым, нарядным, одеждам.
 Среди деревенских заправляла одна женщина; ее голос был слышен громче других. Да и ростом она была повыше. Что-то говорила, подбоченясь. Похоже исполняла обязанности старосты. Или, что более подходило, обязанности  супруги того же чина. Такие обычно и заправляют всем на деревне. По масти, знаете ли, положено.
   Как только Хатзорг и Петров показались на улице, разговоры мгновенно стихли. Все повернулись в сторону чужаков. Молчали…

- Мир вам, аборигены. – Хатзорг улыбнулся приветливо.
    На оскорбление никто внимания не обратил. Не поняли попросту. По-прежнему, молча, рассматривали странных, непривычно одетых, всадников.
Хатзорг еще шире улыбнулся. Повторил уже культурнее:
- Мир вашему дому…
Поерзав в седле:
- Хотелось бы узнать, есть ли где поблизости гостиница?
Спрашивая про гостиницу, он заранее знал о ее отсутствии. Просто решил таким образом скрасить неловкость, притворившись что будто бы  первый раз в этих краях.
 Одна из женщин, наконец, выдавила улыбку. Ответила:
- Нет, мил человек… Нет здесь гостиницы. Но… Но…
    Пока она решала, как пригласить Хатзорга в свой дом, он опередил ее, подсказав, вернее направив на путь истинный и нужный:
- А у кого можно переночевать? У вас, кстати, можно?
- Да! – она быстро кивнула. – Можно. Цена умеренная…
     Другие женщины было спохватились, но поздно; Хатзорг кивнул, уже согласившись:
- Отлично. Надеюсь, ночь пройдет без проблем. Граждане, если у вас праздник, то поздравляю от всей души… Извините за беспокойство.
    “Счастливица” ловила на себе завистливые взгляды, уводя обоих интересных мужчин в свое обиталище. Шла впереди, ведя коней, как на показе действуя и всем своим видом показывая, что уж из постаршего-то вытянет все существующие и несуществующие “соки”. Попал он, в общем, не в те сети, и не в ту “норку”. Или, дополнение, не в те “шаловливые ручки”.
     …Деревенские мужики улыбнулись краешком рта, и потеряли к чужакам интерес. Подростки с интересом  косились на Петрова, но подойти к его коню так и не решились. Смотрели, лишь, вслед.
 Ночлег был найден, хоть и не так уж был необходим тем, у кого больше сотни боевых гранул. Просто Петрова надо было отучать от благ и удобств цивилизации. Нехрен, как говорится, баловать, пусть растет, блин, неприхотливым. Так будет лучше, в первую очередь – для него самого. Можно, конечно, было и у костра переночевать, но слишком, уж, большие лишения могли негативно отразится на здоровье опекаемого. Ему же еще десять лет всего. Дитё, ведь…

- Располагайтесь, гости дорогие. – хозяйка радушно предоставила им наверняка лучшую комнату в своем доме. – Я живу одна, так что никто вас не побеспокоит и не потеснит. Можете быть в этом уверены.
   Посмотрев на Лёху, как на досадное препятствие, она, тем не менее, улыбнулась и, поинтересовалась:
- Паренек, ты, поди, устал с дороги?
 Петров не успел ответить. Женщина уже подтолкнула его к кровати.
- Ложись, поспи. Отдохнешь, лучше себя чувствовать будешь. Выспишься.
- На улице день еще. – буркнул он, недовольно подчиняясь. – Какой спать-то? Не устал я. Не устал.
- Ложись, ложись. Скоро уже стемнеет.
   Делать ничего не оставалось. Лёха задвинул занавеску и завалился на кровать прямо в доспехах. Сердито уставился в деревянный потолок, скрестив на груди руки. Не заметил, как провалился в глубокий сон…
   Хатзорг, оставшись с хозяйкой наедине, почесал затылок. Понял, что денег за ночлег с него не возьмут, а потребуют “другую” плату. Даже не надо гадать, какую… Изголодавшаяся деревенщина, вероятно, даже не станет ждать темноты, а прямо здесь и сейчас на него набросится.
  А покидать пост охранника никак нельзя.
 Хозяйка как будто, преобразилась; стянула с головы платок, встряхнулась, оказавшись вполне себе… В общем, ничего… Ну, типа… Типа, красавица..
Приблизилась вплотную и горячо прошептала. На ухо, естественно:
- Отойдем?
- Куда? – Хатзорг задал идиотский вопрос, надеясь что этим, хотя бы, время оттянет. – Куда, еще, отходить?
- Во двор. Куда, ж, еще-то? – “запах” голодной  и доступной заставил Стража вздрогнуть и напрячься.
   Ну и мирок! Ух!
 Хатзорг покосился на занавеску. Потом вновь взглянул ей в глаза:
- Попозже. Стемнеет…
 Она вздохнула с сожалением. Отвела взгляд.
- Ужинать будешь?
- Нет. – Хатзорг ел последний раз лет десять назад, но неудобств от этого не испытывал нисколько. – Не буду.
- Почему? Разве не устал с дороги?
- Нет. Не устал.
- Все равно поешь. Сил прибавится. – она вновь стала прежней, подвижной и бесцеремонной. – Садись за стол. Я сейчас вернусь. Коней ваших покормлю и вернусь.
      Ушла, погремев чем-то в другой комнате.
    С улицы донеслось довольное конское ржание; коняги изрядно устали и кормежку приняли с удовольствием. Даже вслух свои чувства выразили. Это уже, что-то значит.
 Страж повертел головой по сторонам. Прислушался, не спит ли уже опекаемый. Присмотрелся, не шевелится ли занавеска. Ровное ли дыхание…
Тот спал, хоть и не было понятно спроста. Видимо действительно устал за день. Видимо вымотался, иначе и не могло быть, как ни как довольно большой путь проделали. Ладно бы в кресле машины, а то в седле примитивном, ведь. Страж понимающе кивнул несколько раз. Спохватившись, снял рюкзак и повесил его на гвоздь, вбитый в стену. Немного поразмышляв, убрал с себя все оружие. Сложил в тот же рюкзак. Оставил только плазменный меч, прилепив его к предплечью. Снял и доспехи, оставшись налегке.
  Сел за стол.
С безразличием оглядев тарелки с чем-то съедобным, стал рассматривать муху, что летала по помещению; зрение и реакция позволяли держать насекомое в “прицеле”сколь угодно времени. Когда жужжание надоело – поймал ее. Раздавил.
      Вернулась хозяйка дома. Сообщила с воодушевлением:
- Коням корму дала. А ты, есть будешь?
“Чего я, конь что ли?” – Хатзорг чуть не рассмеялся. Вслух же ответил:
- Чаю попью.
- Чего?
- Извини… молока. – он понял, что чай здесь пить не принято по причине его неизвестности в принципе. – Молока бы попил…
- Нету у меня молока. – призналась она. – Корову-то не держу… Ты, вон, пирожков бы поел. С вареньем, пирожки-то… Могу и с картошкой испечь.
Страж побарабанил пальцами по столу. Улыбнулся:
- Не стоит беспокоится. Я не голоден… Присядь, лучше. Расскажи как дела в деревне.
- А зачем? – она прищурилась, но все же села рядом. – Ты, может, террорист какой. А я тебе все и выложу.
- Что же, будем сидеть и молчать до самой темноты? – Хатзорг развел руками. – Так и уснуть запросто можно.
- Ты чего-нибудь расскажи. Откуда путь держите? Почему оба так странно одеты?
- Не могу. Это тайна. Скажу только, что едем в Арканну, через Хот. – Страж только сейчас утвердил, мысленно, маршрут путешествия. – Едем к его отцу.
 И указал на занавеску.
 Она проследила.
- А кто его отец?
- Король Арканнский. – без колебаний выдал Хатзорг. Даже не моргнул при этом.
 Она выпучила глаза:
- Король?! А… А почему без стражи?
- Мы путешествуем тайно. Инкогнито. – он выпятил грудь. – А стражу заменяю я. Один.
- Один?! А если… если нападут Хлинторки?
- Я их убью. Всех.
     Хатзорг сжал кулак с хрустом прямо у нее на глазах. Добавил без утайки:
- Я великий воин. И никого не боюсь. Я очень силен!
       Ему так сейчас захотелось рассмеяться, глядя на ее лицо, что он еле сдержался. Пододвинувшись к ней поближе, сказал доверительно:
- Мне нельзя отходить от паренька ни на шаг. Это моя святая обязанность. Уж извини, дорогая хозяйка.
  И развел руками. Получилось очень искренне и понятливо. Глубоко понятливо.
 Женщина поникла сразу. Вздохнула горестно:
- Всегда мне не везет. Такой мужчина попался, а… ох-х-х… Хотя… А чего с ним, королевичем, случится-то, если мы всего лишь с пол-часика…
- Ни на шаг! – напомнил Хатзорг. – Какой же я буду утром охранник, а? У меня сил не будет попросту.
- Ну спи тогда ложись.
- Мне нельзя спать.
- Как?! – она собиралась было встать, но задержалась. – Совсем нельзя?!
- Совсем.
   Ведя к отказу деликатно, Хатзорг внутренне противился этому. Хотелось вывести ее во двор, опереть о забор, и…
Он мог сразу же почувствовать появление убийц в этой периферии. Мог. Но, тем не менее, не хотел расслабляться. Сегодня – раз. Завтра – два. Послезавтра… И скоро это войдет в привычку. Что совсем не нужно. Лучше уж потерпеть еще восемь лет, а потом вовсю наверстать упущенное.
Ожидание – половина удовольствия. Пусть и не самая лучшая, но все же. А ждать Хатзорг за двадцать тысячелетий научился. Но… но она так пахнет… ох-х… Сил нет… Хоть холодной водой обливайся… Да кто, в принципе, узнает? Создатель? Хм… да поймет, поди…
…Чаша с желаниями перевесила…
 Страж покосился на занавеску. Задумчиво ”просканировал” мир Сидат-13 после этого. И сказал:
- Я пошутил.
- Ох и напугал же ты меня, хитрец!
 Женщина расцвела, как роза весной, учащенно задышала и захлопала ресницами:
- Пойдем? Темнеет…
    Тон был такой, что и без придыхания заставил бы Стража выйти вслед за ней. После десяти лет вынужденного “голодания”. Уже на ходу возник мысленный вопрос насчет облика, но Хатзорг оставил этот, что был.
       Подозрительно косясь по сторонам, вышел на улицу.
- Ох и получу я от Лекса…
- Что?
- Да так… Ничего…
 Загнав ее в какую-то дворовую пристройку, чуть не затрахал до смерти. А чтоб на вопли не сбежались соседи – оставил во дворе направленный звукоуловитель.

Утро.
  Солнце дотянулось лучом до самой счастливой обитательницы мира Сидат-13. Привело ее в чувство, а развратника Хатзорга – заставило вспомнить о своих прямых обязанностях. Страж прекратил телодвижения. Деловито и равнодушно оделся, ощущая в душе давно забытые чувства и переживания.
- Кто ты?! – она попробовала пошевелится, но не смогла.
- Неважно… Не спрашивай об этом больше, хорошо?
- Хорошо…
   Накормив ее стимуляторами, Хатзорг потребовал завтрак и себе, и опекаемому. Жрать хотелось неимоверно. И это было очень странно.

   За завтраком оба молчали. А вот хозяйка… Та рассказала обо всех событиях за последние лет сто. Улыбалась, шутила, светилась счастьем как взрыв Сверхновой звезды. Щебетала, щебетала, щебетала. Не переслушать.
 А уже когда поели, попрощались, и выехали за пределы деревни – защебетал Хатзорг.

- Понимаешь, Алексей. – он закурил. – Жизнь, это такая сложная штука, что никто и никогда не сможет ее понять. Для каждого она своя. Для каждого она чужая. Она для всех едина, и в то же время – разобщена. Это… это так все неопределенно. Стоит сойти с “пути” – и жизнь покроется мрачностью и злобой. Стоит вновь встать на “путь” – и все нормализуется. “Путь” этот – для каждого свой, Алексей. Для каждого. Если, допустим, человек живет не так, как для него необходимо – то у него ничего не выходит, все рушится, не успев окрепнуть. Практически любое начинание обречено на провал. А вот если человек понял, как надо жить и что для него важно – то во всем ему будет светить успех и помогать удача. Главное, Алексей, понять, для чего ты рожден. Для чего топчешь ногами дороги. Для чего покрываешь пространства в своих целях. И каковы твои цели. И не надо думать, что забота о ближних, иль иная добродетель, - это правильно. Возможно –это совсем неправильно. Никто этого так и не понял. Оно было бы намного проще, если б каждый рождался с пониманием своего предназначения; тот должен играть плохого, этот – хорошего. А те – плавать посреди, изредка меняя цвет с белого на черный, и обратно. Но в жизни все иначе. Все маются, стараются, переживают, когда свой “путь” ищут. Кто-то не выдерживает и кончает жизнь самоубийством. Кто-то сходит с дистанции, зайдя “не туда” и погибает на войнах, где ему быть не следовало, тонет в реке, ибо день для купания выбрал не тот, замерзает, так как на улицу не вовремя вышел… А кто пошел правильно, удачно, и вовремя, да еще и от старости умер – тому и потом продолжать жить, в иных Ипостасях и Мирозданиях…
- А каков мой путь? – Леха улучил момент и спросил. – Каков он?
- Прислушивайся к себе. И ты пойдешь правильно. – Хатзорг загадочно улыбнулся. – Путь твой не короче чем у остальных… Не твори добро, если не хочешь. Не делай зла, если видишь что врагу и так плохо. Живи правильно. Правильно для себя.
- Это смахивает на эгоизм.
- Нет. Эгоизм и Жизнь в Пути – разные вещи… Эгоизм – просто определение тех, кто не туда забрел, это понял и, доживает последние деньки с максимальным для себя комфортом. Ему уже никуда не надо, он и так в роскоши. Ну или не в роскоши, а просто сложившееся положение дел ему нравится.  А вот второе – это глубокий и правильный смысл. Гораздо глубже, чем просто звучание трех слов.
- Эгоизм – есть потакание своим желаниям. Любовь себя.
- И тут ты не прав. Ты не заметил тонкой грани… Например, надо тебе покурить, допустим… Что ты сделаешь в первую очередь?
- Я бы достал сигарету и подкурил.
- А вот зря. Сначала надо выбрать – куришь ли ты из-за потребности, куришь ли ты что бы чем-то занять время, куришь ли чтоб не казаться белой вороной среди остальных, куришь ли ты чтобы этим произвести впечатление на рядом присутствующих, или же выказать им свое пренебрежение. Или просто потому дымишь, что уже два-три часа этого не делал. А когда выбрал, кроме первого случая, подумай – а нужна ли тебе в данный момент сигарета?
- Ух ты! Классно… Только вот я не курю.
- Это был пример, Алексей. Что касается тебя, то тут можно привести другое сравнение. Чего бы тебе сейчас хотелось?
 Петров пожал плечами.
- Ну, может быть в компьютер поиграть…
- Хорошо. Давай рассмотрим этот случай. – Страж кивнул. – Первое – потребность. Второе – мое невыполненное обещание. Третье – просто нежелание ехать куда-либо. Четвертое – неудовлетворенный интерес к каким-нибудь неоконченным играм. Пятое – желание пообщаться с программой. Ну вот примерно и все пока… Теперь прислушайся к себе и скажи: что именно побудило тебя поиграть, захотеть поиграть в компьютер?
- Второе – Лёха призадумался слегка. – Ладно, я передумал. Это мне сейчас не нужно.
- Ты быстро учишься. Ну так вот. Если тебе нужно действительно – делай, никого не стесняясь. Если только тебе нужно, а не остальным.
Понимание всего этого, плюс рамки приличия, и делает твой путь правильным.  Да, кстати, рамки этого приличия нужны лишь только в цивилизованном обществе. В обществе дикарей действуй уже не так культурно, как следовало бы. Они это поймут. Думай быстро. Действуй уверенно. Смелость города берет.
- Что-то ты разговорчив сегодня. – Лёха улыбнулся. – Судя по особенностям этого мира, да по тому что я уснул сразу, а ты остался с хозяйкой наедине, то…
    Хатзорг вздохнул. Сказал:
- Тут уже сложнее, Алексей. Ты задал этот вопрос почему? Первое – нежелание разговаривать на прошлую тему. Второе – личный интерес. Третье… третьего тут нет. Ну?
- Второе.
- Это”второе” делится еще: Первое – желание узнать мое мнение. Второе – хочешь узнать что-то новое для себя. Третье – попытка проверить, расскажу ли я что-нибудь об этом. Четвертое – тяга ко всему, что происходило пока ты спал, неизвестному.
- А почему тут сложнее? Чем первое, про сигареты и компьютер? Почему?
- Первое – это твое. Второе – это мое, так как со мной происходило. Вот в чем разница, Алексей. Научись находить разницу. А уже потом – лезь в чужое. И помни – вопросы в насмешливом тоне очень часто остаются без ответа. Вопросы в серьезном тоне – настораживают. Спрашивай непринужденно и не заинтересованно. Якобы, ты равнодушен. И тогда… Впрочем тебе это знать рановато. Со временем сам додумаешься, да и услышанное тебе переварить надо. Понимаешь?
- Столько нового о старом…
- Новое. – Хатзорг поднял вверх указательный палец. – Это до конца непонятое старое.

          Дорога петляла по открытой местности. Бежала с холмика на холмик, изредка минуя одинокое деревцо или живописную группку кустарника. Терялась в далеком-далеком лесу, зовя за собой туда же. Ярко светило утреннее солнце, сгоняя росу с травы. Стрекотала армия вездесущих насекомых. Щебетали степные пернатые. Идиллия… Если еще и учесть частые огоньки цветов, то вообще можно подумать что дома оказался, на Кластере. Сейчас, вот, кончится степь, кончится лес, и… и выедешь к местному космопорту. Отпустишь коней на волю, пастись и привыкать к свободе, арендуешь крейсер и поедешь-полетишь в родной мегаполис. Там – в бар иль кафе… Выпьешь, познакомишься с очаровательной дамочкой. Пригласишь ее на утренний чай или завтрашний обед…
  Тьфу!
…Щебетали птички. Дул легкий ветерок, шевеля траву и цветы. На душе было хорошо у обоих. У Петрова – потому что поел, узнал много нового, выспался. У Хатзорга – по причине того, что на…ся. Хорошо было обоим. Страж говорил, говорил, говорил. Лёха слушал, усваивал, впитывал, уяснял. Детская память – она, ж, как губка! Все собирает легко и непринужденно. Не засорена ненужным и вредным. Поэтому хватает на лету любой мало-мальский смысл. Хватает и проглатывает, тут же усваивая целиком. Откладывает на будущее. На потом.
  Время пролетело незаметно и обоих накрыла тень леса. Слегка отрезвила, показывая что условия изменились. Да ничего, в принципе, нового. Лишь насекомые жужжать перестали, да птички не так голосят. Ну и, естественно, солнце не так греет. А утром-то свежо, если ты налегке. Без доспехов, вернее, у которых встроена нужная система охлаждения-нагревания.
 
  Где-то через час – показались стены гигантской крепости. Когда деревья кончились – строение нависло над путниками всей своей громадой.
Под стенами было несколько теплей, чем в лесу. 
   Слышался приглушенный звон колокола. Доносились голоса людей, мычание коров, шум прочей живности. Ясно было, что крепость обитаема. Да и вверх тянулось несколько небольших столбов дыма. Вид крепость имела приличный, добротный и крепко-надежный. Стены были тщательно промазаны раствором, и облиты маслом. В трех метрах от земли – острые шипы, направленные вниз. Оборонительный ров в полном порядке, утыкан кольями и залит водой. Плюс еще и какие-то бронированные земноводные там шевелятся.
- Здесь что, кого-то боятся? – Хатзорг закончил осмотр. – Стены укреплены, ров в полном порядке. Странно. Кого можно боятся в такой спокойной периферии?
- Может быть, хозяин столь требователен к чистоте и порядку? – предположил опекаемый. – Об этом не думал?
  Хатзорг глянул на него.
 - Это исключено. Здесь от кого-то обороняются. От кого-то опасного… Что-то не припомню подобного в здешних краях. Может, что новое?
Лёха задрал голову вверх. Предложил:
- Давай спросим у хозяев. Может, действительно, стоит опасаться.
- Хорошо. Давай спросим. – согласился Страж.
      Подъехав к тому месту, куда обычно опускают навесной мост, он оглушительно свистнул. Орать желания небыло.
  …Минута прошла мимо стены, походя вытащив на нее часового. Ушла дальше…
 Часовой глянул на чужаков. Подал тут же знак кому-то. И… и мост опустился к ногам, подняв облако пыли. Следом поднялась толстенная решетка, пропуская.
 Хатзорг хотел было поздороваться с хмурыми мужиками, но те отмахнулись:
- Проезжай быстрей. Потом поболтаешь.
   И все. Ни тебе “Здрасте”. Ни тебе”Кто такие и откуда?”. Почему?
 Оказалось вот почему:
     Едва они проехали во двор – крепость тут же наглухо задраили. А десять-двадцать здоровенных мужиков облегченно перевели дух. Будто бы действительно такой толпой чего-то или кого-то боялись.
 Ближайший к Хатзоргу, улыбаясь, пояснил:
- Повезло вам, парни. Еще пять-десять минут – и все…
Хатзорг с Петровым переглянулись.
- Чего, “всё”?
- Как это, чего?! – мужик округлил глаза. Указал на Стража. – Тебя бы затрахали насмерть! Насчет пацана не знаю, но тебя – точно. Так что, повезло вам.
Страж почесал затылок недоуменно.
- Мы не местные. Поясни, а?
   Дружный хохот потряс стены крепости. Смеялись все, кто был вокруг. А это не меньше двадцати человек. На шум стали выбегать другие, до которых тут же доводили новость; те тоже начинали хохотать. И так – пока мужиков двести не собралось, общим числом.
 Когда немного успокоились, стали объяснять:
    Оказалось, что Хлинторки – не какие-то там разбойницы завалящие и полуголодные, а хорошо организованное войско баб, которое держит всю округу в страхе довольно продолжительное время. Разъяренных баб, мечтающих во что бы то ни стало захватить эту крепость, и заполучить всех мужиков по воле случая сюда попавших. Понятно, естественно, для чего…
  Пять лет назад эта крепость была не так населена. Мимо ехал отряд королевской гвардии. Укрылся на ночь в стенах. А утром… утром едва мост закрыли обратно. Крепость была окружена.
  Противостояние длилось не один год, но никто так и не взял верх; мужики не могли уйти, а Хлинторки не могли одолеть неприступные стены. Уходить и не собирались, разумеется.               
    Вот и сидят гвардейцы, домой попасть не могут.
          Хохотать начал Хатзорг…





                5.


- Эй, ты чего хохочешь?! Плакать надо, ибо вы тут надолго застряли!
   Хатзорг было успокоился, но тут опять захохотал как ненормальный. Мужики взирали на него с непониманием. Не могли выяснить, отчего незнакомец вдруг так разошелся. Не могли, пока Петров не объяснил им:
- Он из такого места, где любовь женщины и мужчины несколько по другому происходит… Долго, в смысле… Ну чего я вам объяснять-то буду? Сами, уж, не маленькие…
 Страж хотел было погрозить опекаемому кулаком за разглашение, но тут увидел недоумение на лицах аборигенов. Дикое недоумение. Дичайшее.
Вновь захохотал. Сильнее прежнего, в несколько раз.

    После, уже когда совсем привел себя в порядок, извинился перед всеми:
- Простите, парни. Для меня это просто ново. Вот и все… Интересно, а чем вы сражаетесь?
 Опять захохотал.
   Петрову пришлось увести его в какой-то угол. И привести в чувство.
- Хатзорг, ну ты чего? – он похлопал его по спине. – Успокаивайся давай, на нас как на дураков здесь смотрят. Особенно на тебя. Успокаивайся, хватит хохотать. Хватит.
- Не могу. - Страж вздохнул глубоко. – Только представлю себе все это, смех разбирает. Это уму непостижимо! Есть, конечно, миры с матриархатом, но на таком принципе построенные отношения – я встречаю впервые… Ладно. Я спокоен.
    Он действительно взял себя в руки. Больше не смеялся.
 Пока они снимали с коней свои вещи, к ним подошел командир гвардейцев. Спросил:
- А где это место?
- Какое? – Хатзорг удивился.
- Ну это… Откуда ты сам.
- А-а-а… Это далеко отсюда. За морем… Двумя морями.
     Командир пожал плечами.
- Сколько плавал – ни разу такой земли не встречал. Хорошо, наверное, там, да?
- Ну да. Такого, вот, безобразия нету. – Хатзорг улыбнулся. – Там спокойней жить… Кстати, а что, ночью нельзя убежать?
- У нас коней нету. Мы их съели.
- Понятно.
          Лёха понял, что Хатзорг опять захохочет. Толкнул в бок локтем, давая знать о приличиях. Еще раз толкнул.
 Бородатый командир гвардейцев кивнул в его сторону:
- Сын?
- Да. Сын. – Страж встряхнулся мысленно. – Родной… Алексеем зовут. Меня – Хатзорг.
- Крафт. Рад знакомству.
      Пожали руки. Похлопали друг друга по плечу. Обычай!
  После, Крафт показал им комнату, где они могли бы расположится; двухместная, нехилая, комнатенка, даже пройтись туда-сюда можно. С двумя окнами.
 Хатзорг изъявил желание увидеть этих самых Хлинторок.
- Крафт, покажешь мне их?
- Смеяться не будешь?
- Постараюсь.


- Днем они из леса не показываются. – командир бедолаг-гвардейцев, стоя на парапете, пояснял Хатзоргу. – А вот ночью, могут подкрасться тихонько и кого-нибудь утащить. Уже около сотни парней так пропало.
- Что, убивают их? – Леха оторвался от бинокля.
- Нет. – несмотря на годы вопросившего, ответил Крафт. – Все силы вытягивают, а утром под стены приносят, еле живых. Парни после этого не жильцы. Могут и у себя в плену держать; кормят, поят, берегут…В общем, ты понял.
- Ага. – Петров кивнул. – Понял.
 Хатзорг взял у него бинокль. Посмотрел сам. Спросил:
- А сколько их?
- Около двух тысяч. Это бывший экспериментальный полк Хоттского короля. Армия раньше из баб состояла, на манер прошлых, незапамятных, времен. Вот король наш и решил прошлое возродить. Чтоб ему пусто стало, гаду…
- И что ему в них не понравилось? – Страж опять заглянул в бинокль.
- Да какие из баб воины? Они всю столицу в страхе держали, да всех мужиков там поугробили. – Крафт сплюнул, поморщившись. – А на поле битвы выходят не оружием махать, а… малой, закрой уши… а сиськами! От них все разбегаются прочь. И наши войска, и чужие. Бросают оружие и бегут. Подальше… Потому-то король и распустил полк девок. Понял, что хорошего от них ждать бесполезно. Если бы повсюду войска бабьими были, то ладно. А вот так… так никуда не годится! Война перестает быть войной!
  Крафт указал на лес вновь.
- А эти. Эти так и слоняются по королевству. Всех в страхе держут, где появятся. Посмотришь, так, на лес. Их же не видать – здесь они иль ушли… Вот и не знаешь – бежать без оглядки, или в стенах отсиживаться. Рисковать нельзя, поймают – замучают насмерть. Жить взаперти – все же получше дикой смерти. Мы тут пятый год сидим уже…
- А что едите? – Лёха обошел Крафта и встал с другой стороны. – Пять лет довольно долгий срок.
- Да, правда, чем вы питаетесь? – Хатзорга тоже это заинтересовало. – Не святым же духом?
  Командир ухмыльнулся, почесывая за ухом. Пояснил:
- Девки нам все равно нужны физиологически. Без них тоже не обойтись. Ну вот мы и договорились с ними, что если они будут приносить нам пожрать, мы будем поднимать на стену трех из них, раз в два дня. На трех девок у нас сил сообща хватает. Даже на четырех. Сперва-то мы кониной питались, да запасами что тут были. Немного еды с собой везли. А теперь, вот, на такой способ перешли. Вполне удобно и нам, и девкам.
  Крафт потянулся всем телом. Поведал:
- Сегодня они еду принесут. Мы за это – должны троих ублажить. А раз ты на такое дело, Хатзорг, мастер – то будешь тоже в этом участие принимать.
      Петров хохотнул негромко. Спрятал улыбку, едва Хатзорг погрозил ему пальцем.
- Ну что, согласен? – Крафт выжидающе посмотрел на Стража.
- Согласен. – ему пришлось кивнуть утвердительно. –Только… Впрочем, ладно, мелочи.
- Говори уж, не стесняйся.
- Да, Хатзорг, говори. – поддакнул Петров. – Не стесняйся. Тут свои все. Общей бедой связанные…
  Смолк, под строгим взглядом.
 Хатзорг погрозил кулаком, вдобавок. Сказал:
- Поднимайте тогда уж побольше девок.
- Сколько?
- Три – вам. Мне…мне… - Хатзорг почесал затылок в раздумьях. – Мне штук пять тогда.
- Пять?! Ты чего, самоубийца???
   Лёха опять не удержался:
- Он справится, поверьте. Сил у него много… Молчу, молчу.
- Вот и молчи! – Страж нахмурился.
   Леха кивнул пару раз. Отошел метров на пять по парапету. Стал разглядывать лес в бинокль.
   Крафт с надеждой глянул на Стража:
- Ты точно нам поможешь? Смотри не подведи, мы потребуем вдвое больше продуктов.
- Не подведу, не бойся. – Хатзорг усмехнулся. – Только у меня одно условие.
- Говори, я тебя слушаю.
- Хочу чтобы мой сын был где-нибудь рядом. Можно даже в соседней комнате. И никого постороннего в замок не пускать. Ни-ко-го. Даже если подъедут мужики.
- Что же их, за воротами оставлять?
- Тогда ставь в известность меня. Понял?
- Понял. Никого пускать не буду. На крайний случай – скажу.
      Поставив такое условие, Хатзорг обезопасил опекаемого от смертных киллеров. Магов иль просто бессмертных он бы сразу почувствовал,  пусть хоть и за тысячу километров отсюда появятся.
 На всякий случай Хатзорг поинтересовался:
- Крафт, а случайно никто за эти несколько дней в крепость не приезжал? Ну… ну, в смысле, здесь только твои гвардейцы?
- Да. А что?
- Точно?
- Точно. Здесь никто не появляется уж года два. Все сторонятся этих мест, как чумных.
- Понятно… А никого в последнее время не похищали?
- Похищали. Стрека похитили. - Крафт вспомнил имя после некоторых усилий. – Вчера принесли под стены. Выжил.
- Живой? – Хатзорг насторожился.
- Живой пока. Дышит, по крайней мере.
- Веди-ка, к нему. Лёха, пошли со мной. Не отставай ни на шаг!
  Петров опустил бинокль. Подошел.
- Хорошо.

Гвардеец Стрек лежал в одной из комнат. Вид имел плачевный, ибо все тело было в синяках и ссадинах. Будто рота солдат хорошенько поработала над ним. Или гример искусный.
Хатзорг взял Лёху за руку. Завел в комнату, закрыв за собой дверь. Указал на лежащего:
- Смотри, Алексей. Перед тобой лежит человек, которого наняли, чтобы тебя убить или похитить. Ты не смотри что он как бы изранен и немощен. Это все обман.
- Почему ты так решил? Тебе могло и показаться.
- Нет. Мне не показалось. Я прожил достаточно, чтобы сразу увидеть разницу.
Он указал на дверь:
- За ней нас уже ждут, ибо поняли что я их раскусил. Закрой глаза, Алексей…



Креотис. (177345-я периферия, 15-й над-над-верхней под-области, 9-й Основной Области, Верхнего Яруса Зеленой Зоны Миров.)


- А этого, израненного, ты почему не убил?
- Ты был рядом.
- Понятно… Это из-за того, что я мал?
- Да. Мы уже говорили на эту тему.
- Я помню. – Петров спрыгнул с крыла истребителя на землю. Поправил сбившийся рюкзак.
Осмотревшись:
- А в этом мире женщины такие же странные?
  Хатзорг снял шлем с головы. Ответил:
- Нет. Здесь они нормальные. Такие же как на Кластере. Но…
- Что? Все-таки с прибабахом, да? – Лёха посмотрел на него, ожидая всяких “новостей”. – Говори, Хатзорг.
- В этом мире очень сильно развит матриархат. Здесь всем заправляют женщины. А мужики им подчиняются.
- Тогда почему мы здесь?
      Страж спрыгнул рядом с ним. Ухмыльнулся, поправляя одежду. Пояснил:
- Понимаешь, Алексей, мы здесь потому, что от нас этого никто не ожидает. В прошлом мире, в крепости, я понял одно – тебя хотят не убить, а похитить. Не знаю зачем, но все же пытаются. И меня там встретить они не ожидали. Вся эта затея с крепостью – фикция, призванная отвлечь мое внимание и успокоить. Ты бы остался тогда один, и… и тебя украли бы. Не знаю зачем, но украли. Хвала Случаю, я вовремя заподозрил неладное. И вот мы здесь… Твои враги ожидают что мы отправимся в нормальный мир, и поэтому расставили везде свои сети. А мы их обманули, и ушли в ненормальный мир. Конечно не совсем уж ненормальный, жить можно в любых условиях, но в такой мирок здравый смысл не подскажет соваться. Мало кто знает, что я могу менять облик на любой из существующих. Искать-то будут подростка и мужика, а вместо этого я приму женский облик. Буду представляться твоей мамой.
 Петров покосился на него.
- А самому, каково будет?
- Справлюсь. Я иногда принимаю женские обличья, так что вполне успел привыкнуть. Я многое могу ради твоей безопасности, пойми это.
- Почему ты решил, что в том мире все плохие? Я этого до сих пор понять не могу.
- Хорошо. Сейчас объясню. В деревне, где мы ночевали, было несколько мужиков.
- И что? Они в каждой деревне есть.
- В этой быть не должно, так как по окрестностям рыщет войско наглых баб. Их бы попросту украли или захватили бы. Да и россказни Крафта о том, что у него с Хлинторками договор – полная чушь и брехня. Бабы их не покормили бы пару недель – те сами бы сдались в плен. Уж я-то в осадах смыслю.
- И все равно ты слишком подозрителен, Хатзорг.
- Пусть так. Права на ошибку у меня нет.

- Ты бывал здесь прежде, Хатзорг? – Лёха залез на камень-валун, что живописно возлежал среди густой зеленой травы, в тени раскидистого гигантского дерева, под коим и “грохнулся” истребитель. Любовался открывшимся ему видом на другое дерево, плюс – луг за ним, освещенный солнцем.
     Страж закончил ковыряться в машине. Ответил:
- Бывал. Очень, правда, давно бывал, но кое-что помню.
- А что именно?
- Красиво здесь. И люди – добрые.
- Насчет красоты – это я и сам вижу. А вот когда смогу увидеть людей? – опекаемый повернулся к машине. – Хотелось бы взглянуть на местных. Наверняка красивые?
- Красивые. Здесь сложно не влюбится в кого-нибудь.
- Ха! Да я же мал еще! – Лёха напомнил Хатзоргу его частые выражения.
- Любви все возрасты покорны. И те, и эти, и другие… Понятно?
- Понятно. А я вот никогда не влюблюсь.
   Хатзорг удивленно глянул на него.
- Это почему же?
 Петров пожал плечами.
- Не знаю. Так показалось вдруг…
- Не говори ничего определенного заранее. Глупый ход, не основанный на будущем.
 Петров слез с камня. Подошел.
- Кого здесь любить? Не вижу необходимости. Не вижу.
  Сказал вполне серьезно. Совсем как умудренный годами человек. Взрослый человек. Глаза смотрели тоже по-взрослому.
Он еще добавил:
- Может я и заблуждаюсь, утверждая заранее, но я сказал то что думаю.
 Хатзорг хитро улыбнулся. Подмигнул:
- Сперва взгляни на местных девчонок, а потом думай и говори. Пойдем, покажу тебе их…
…Истребитель стал гранулой…

- Сейчас мы в Светлом Лесу. – Страж обвел рукой округу, поясняя. – Название материка я не помню, знаю лишь, что королевство называется Лигантским.
- Какой же это лес? – Лёха указал на степь или луг, за парой деревьев. – Тут в футбол играть можно. Там, вернее.
- То открытое место – просто поляна.
- Такая большая?!
- Да. Именно. Здесь всё необычно. Где-то неподалеку должна быть дорога. По ней мы выйдем к Полу-Лесной-Полу-Луговой деревне. Деревня называется Стаовелда. Конечно, на деревню она мало похожа, скорее это почти город, но так принято считать. Там и поглядишь на местных женщин. Хвост даю на отсечение, они тебе понравятся.
- Хорошо. Пойдем искать дорогу. В какую сторону идти?
- Туда.
- Может, лучше к той поляне? Трава пониже…
- Там дороги нету.
- Понял.
       Дорога отыскалась на удивление легко. Уже через километр обнаружилась. Была в хорошем состоянии; накатана и утоптана. Пользовались ею часто, иначе давно заросла бы. Конечно на асфальт рассчитывать не приходилось, но все же идти, не спотыкаясь, можно. Даже столбики придорожные имеются и указатели.
 Поворотов было мало, лишь два-три.
     А вот и деревня. Действительно, полу-лесная…
        …Причудливые строения, прикрепленные к стволам деревьев и к веткам, переходили в более-менее нормальные на земле. Но четкой границы все же не видно; вот вроде бы шалаш на дереве, а вот и нормальный стандартный дом с крыльцом, окнами, забором. Или – наоборот; на земле возведено ужас что, а среди ветвей – все в ажуре – типичный домик с типичными аксессуарами. И все сливается. Плавно переходит из одного в другое, не имея разделения. Красиво. Хоть и мало понятно, зачем так смешивать, но красиво.
     В глубине странной деревни возвышался красивый дворец с сине-зеленой крышей и золотыми вставками.
  Петров чуть замедлил шаги, все это разглядывая, вертел головой по сторонам, словно в музей Необычностей попал. Подпрыгивал иногда, если мешал забор.
- А где жители?
  Хатзорг указал на дворец. Сказал:
- Там. Если мне не изменяет память, сейчас у них время Искусств.
- Чего?
- Творят, мыслят, общаются.
Лёха поморщился.
- Все равно не понял.   
   Страж остановился.
- Местные очень любят рисовать, сочинять стихи, и прочее. Поэтому днем собираются во дворце, или иных больших зданиях, чтобы вместе, сообща, заниматься этим делом. Считают такой ход полезным для развития талантов.
- Хе! А если воры к ним домой залезут?
- Воров в этом мире нет. Все счастливы. Всем всё хватает.
- Я точно ничего не понимаю.
- Поймешь, потом.
      Миновав несколько строений, вышли на широкую прямую аллею, ведущую ко дворцу. По сторонам росли фруктовые деревья, а сама аллея была чисто выметена и с неё удалили всю траву. Смотрелась прилично.
 Около дворца встретили первого аборигена. Вернее, аборигенку.
…Вся измазанная краской, что-то рисовала на холсте. Вид имела нервный, видимо из-за того, что “муза” ее сегодня кинула. Женщина махала кистью быстро и раздраженно. Того и гляди, порвёт творение свое и затопчет со злостью. Закопает после. На два метра. Хм… А может это мужик вовсе? И не разглядишь ведь.
 Петров пригляделся внимательнее. Выдал:
- Это женщина, Хатзорг. Просто, лицо в краске.
- Разве? Да, точно, женщина…
- И чего в ней такого красивого? Страх страхом.
- В краске же. Да и одета в лохмотья… Вот если отмыть. – Хатзорг, прищурившись, наклонил голову вправо. – То выйдет вполне ничего.
  Петров пожал плечами. Предложил:
- Может, дальше пойдем?
- Во дворец нам нельзя. Мы чужаки. Тем более – мужчины.
- Ах да, здесь же правят женщины… И что делать будем?
  Теперь Хатзорг пожал плечами.
- Не знаю. Можно подождать здесь, пока время Искусств не подойдет к концу. Тогда все выйдут из дворца.
- Если здесь матриархат, то нам уже нельзя будет находиться на улице.
- Ну… - Страж сделал неопределенный жест рукой. – Матриархат здесь не так сильно гнетет. Нас просто будут считать недостойными внимания. Меня, по крайней мере.
- А меня? – Петров перестал рассматривать художницу. – Как будут относится ко мне?
- Как к ребенку, только и всего… Ладно, пока нас никто не видит, а малярщица не заметила еще, сменю-ка я облик.
  Лёха хотел спросить, для чего менять, но не успел… Хатзорг стал красивой блондинкой, одетой в боевые доспехи.
   Он-она потоптались, привыкая к телу. Потянулись. Пожаловались:
- Непривычно как-то… Давно таким не занимался, знаешь ли…
- Стоило? – Лёха отошел чуть и оглядел его. – Остался бы прежним.
- Нам нужна маскировка. Я уже говорил об этом. – Хатзорг затянул пояс потуже, так как талия уменьшилась.
Оглядев себя и художницу:
- Переодеться, бы, надо… Не дело в штанах ходить… Ну, как я тебе, Алексей?
 Петров не стал смеяться. Ответил:
- Прежний облик шел тебе лучше. Привычней, хотя бы.
- А чем этот плох?
- Не плох, нет. Просто… Не то, в общем…
- Привыкнешь. Я, одно время, его два года носил. Тоже привык.
- Время покажет.
      Художница наконец заметила парочку, что стояла от нее шагах в двадцати и беседовала. Окликнула, вытирая нос рукавом рубахи:
- Эй, чего стоите там? Подошли бы.
  Пришлось подойти, что бы не вызвать подозрений.

- Грита. – измазанная краской представилась.
 Хатзорг ляпнул первое, что пришло в голову:
- Страта. Приятно познакомится.
- Сын?
- Сын. – Хатзорг потрепал Петрова по шлему. – Мой.
     Она повернула к ним холст. Поинтересовалась:
- Ну как?
    На них глянул… глянул… глянул рыбо-корово-жабо-слон. Сине-зеленых расцветок. Плюс – свиное рыло, на характерном хоботе.
Хатзорг выдавил из себя понимающее выражение лица. А Петров, без задней мысли, спросил:
- Что за зверь? Незарегистрированный вид мутанта?
   Авторша сего творения нахмурилась.
- Это не зверь. Это мое видение Соборного Духа Природы. Пусть и немного неуклюже размещен на холсте, но в целом… в целом очень даже хорошо получился. Натурально.
 Добавила:
- Плохо ты воспитываешь сына, Страта. Вырастет хамом.
   Хатзорг выдавил улыбку. Извинился:
- Он не всегда такой грубый. В основном – он добр, кроток, и отзывчив. Извините уж его…
- Ладно, прощаю. – Грита улыбнулась снисходительно. – Критика иногда бывает полезной, знаете ли… А сами рисуете?
- Я? – Хатзорг глупо уточнил.
- Ну а кто же еще?
- Рисую… - пришлось признаться. – Иногда…
- А не хотите ли показать ваше искусство?
     Страж хотел было слепить какую-нибудь отговорку, но в руки ему уже сунули карандаш. Да и опекаемый проявил интерес, попросив:
- Нарисуй чего-нибудь… мама. Пожалуйста.
  Страж тяжело вздохнул.
- Ну раз просите…
  Подойдя к чистому холсту:
- А чего рисовать-то?
       Грита задумалась чуть, и… и указала на один из домов.
- Нарисуй его. Это дом поэтессы Халии. Если получится хорошо, то можно будет ей сделать подарок. С подписью.
- Ладно. А второй карандашик не дадите?
- Легко.
  …Хатзорг нарисовал не только дом, но и все вокруг него. Поставил красивую подпись: “Страта”. Показал…
У опекаемого глаза на лоб полезли, а Грита выдохнула восхищенно:
- Вы великая мастерица, Страта! Великая! Поэтесса Халия будет очень рада такому подарку!
 Переведя дыхание и показывая на дворец:
- Пойдемте туда! Вы покажете сей шедевр жителям Стаовелды, а я вас представлю!
 Хатзорг отступил на шаг, догадываясь что его сейчас за руку схватят и поведут на всеобщее обозрение. Уже пожалел, что так точно нарисовал дом.
Тут опекаемый вступился:
- Мама не хочет идти во дворец.
 На него глянули как на пустое место.
- Молчи малец! Ты должен гордится своей матерью! Идемте, Страта! Идемте со мной!
- Да не хочу я никуда идти. – Страж отступил еще на шаг. – Что такого выдающегося в этом наброске?
- Как это что?! Это шедевр!
- Шедевром он станет, если его разукрасить как следует. А пока это лишь набросок.
- Набросок?! Да… да… да… - она не знала что подобрать, подходящего. – Да за этот набросок, вернее за умение так набросать, я бы жизнь свою отдала!
- Каждый рисует по-разному. – возразил Хатзорг, отступив еще. – Кто-то – так, а кто-то – вот так.
 Указал на оба рисунка поочередно. Добавил:
- У каждого свой стиль, Грита. Неповторимый стиль.
Она задумалась над его словами.
- Вы хотите сказать…
- Мама хочет сказать, что не сможет нарисовать так как вы. – Лёха внутренне рассмеялся. – Не сможет. Потому что…
- Молчи малец. Я не с тобой разговариваю.
- Потому что вы отвратительно рисуете. – он пришел в гнев и высказал то что думал. – Даже я получше намалюю.
- Че-го?!
     Грита расслышала все его слова; на критику это никак не походило. Она мгновенно разозлилась. Шагнула к нему, сжав кулаки.
- Послушай, ты! Да как ты посмел?!
  Вмешался Хатзорг. Хатзорг, а не Страта:
- Не стоит кричать, дорогуша. Устами детей частенько говорит Истина.
- И вы туда же?! Да я…
   Стражу пришлось бы усыпить ее, если бы рядом не раздался голос. Густой, тягучий, мелодичный голос:
- Что тут за спор, уважаемые женщины?
  Оказалось, что к ним подошла еще одна местная. Подошла незамеченной.
Хатзорг повернулся…
Петров повернулся…
      …И оба потеряли дар речи…

Все мечты всех мужиков собрались в одно, и явили сию “смесь” взору. Перечислять все прелести подошедшей можно долго, но… но это займет много бумаги и времени. 
   Подошедшая посмотрела на Страту. На Петрова. На художницу.
- Грита, может быть ты, скажешь в чем тут дело?
  Чем больше она говорила, тем оба еще больше впадали в грёзы. Дальше, глубже, быстрее. Стояли в молчании, открыв рты… Ладно – Петров, ему положено стоять и пялиться во все глаза, как носителю штанов. Но вот Страта… Можно подумать… Можно не те выводы сделать, судя по тому, как одна женщина смотрит “ТАК” на другую. Наводит на мысль о том, что…
       Грита, меж тем, пожаловалась:
- Эта женщина и ее сын – плохо отзывались о моей картине! – она указала на мазню. – А ее сынок – вообще хам малолетний!
   Прекрасная незнакомка перевела взгляд своих глубочайших глазищ на Петрова. Спросила:
- Это так, мальчик?
 Лёха не услышал. Рассматривал. Ему не важно было что говорит это прекрасное создание. Пусть говорит больше, лишь бы двигались эти полные губы. Губы. Глаза.  Всё в тумане…
- Это так, мальчик? – она повторила вопрос. Затем помахала рукой у него перед лицом. – Эй, с тобой все в порядке?
 Лёха очнулся. Помотал головой, отгоняя морок. Вздохнул громко.
- Что?
- Я тебя спрашивала, почему ты плохо отзывался о ее картине?
 Петров вспомнил. Тут же нахмурился:
- Она меня оскорбила несколько раз подряд. Я терпел, терпел… И решил возмутится, использовав ее картину как нечто, способное обидеть или досадить.
- Какой умный мальчик!
 Похвала опять лишила Петрова разума. Но вернула в реальность Хатзорга.
 Он поморщился, поняв что поддался чувствам. Прокашлялся.
- Здрасте.
- Здравствуйте. – красавица поздоровалась тоже. – Кто вы? Представьтесь.
- Я Страта. А вы?
- Ликанта. Рада знакомству.
- Взаимно.
    Пока они здоровались и знакомились, Петров мало-помалу отошел от шока. Позволил себе пробежаться взглядом по фигуре красавицы, одетой легко и открыто. Покивал головой, оценив. Прошептал, вздохнув:
- Скорей бы подрасти…
 Вставил реплику, опомнившись:
- Меня Алексеем зовут. Это – моя мама.
  И улыбнулся приветливо.
 … Давным-давно даже Белый Боевой Маг сдобрилась при виде этой улыбочки. А звали ее также. Ликантой. Ну не совпадение ли? Местная Ликанта видимо еще раньше сдобрилась. Улыбнулась в ответ, не менее приветливо.
- Ну а все-таки, чем вам не понравилась Грита?
     Художница не дала им рот раскрыть:
- Страта нарисовала отличный пейзаж, Ликанта. Я хотела отвести ее во дворец Искусств. А этот… ее сын воспротивился. Ну и началась ссора. Страта за него вступилась…
- Что за пейзаж?
- Вот. – Грита показала. – Дом поэтессы Халии.
      Ликанта подняла вверх брови.
- Ух ты! Красиво нарисовано.
 Повернулась к Стражу:
- Поздравляю, Страта. Вы прекрасно рисуете. Зря отказались идти во дворец Искусств.
- Еще она говорила, что это лишь набросок, а не шедевр.
- Ну, это известно лишь авторше, Грита. Не забывай.
   Прекрасная Ликанта отложила рисунок в сторону. Пригласила:
- Страта, берите вашего сына с собой и, давайте прогуляемся по аллее. Побеседуем. Хорошо?
   Согласны были все. Оба.

- Зачем твой сын носит оружие?
- Хочу вырастить из него воина.
- Воина?! – Ликанта изумилась неподдельно. – Но… но ведь все великие воины были женщинами! История знает гигантское множество примеров. Но вот про воина-мужчину никому не помнится. Таких просто не было.
  Они шли по аллее неспешно. Беседовали о том, о сем. Красавица рассказывала иногда замечательные факты из жизни деревни, говорила кто где живет, каков урожай был, какие праздники ожидаются. Страта, же, вовсю сочиняла. Даже место рождения, святое для каждого, сочинила. Петров шел чуть позади, и Хатзорг ему невероятно завидовал. Еще бы! Такой вид опекаемому открывается!
  Ликанта не замечала этого, видимо считая свою красоту чем-то обыденным. Шла и не чувствовала “там” взгляда. Пристального взгляда.
- Мужчины созданы богами для служения нам, женщинам. А ты хочешь обучить сына искусству войны, чтобы  он всю жизнь воевал. И с кем? С нами же, великими и первозначимыми. Да и какой из него воин? Любая девчонка, одного с ним возраста, поднимет его на свое копье через пару секунд. Мужчины не созданы для войны, Страта. Их удел – семейный очаг.
- У всех свои взгляды на жизнь, Ликанта. – Страж уже сожалел о том, что начал разговор на эту тему. – Мой сын будет таким, как я хочу. Потому что он мой.
Говоря такими определениями, чувствовал себя несколько неловко. Но роль – есть роль. Раздумья прочь!
  Так, за разговорами, и подошли к дворцу. Ликанта стала подниматься, а Страж остался, мотивировав это тем, что сейчас догонит. Пару слов скажет, и догонит.

- Алексей, я вспомнил кое-что.
- Что именно?
- Этот мир населен невероятно красивыми женщинами. Ликанта не одна такая, красивее есть.
- Куда уж краше-то?
- Ничего не поделаешь. Постарайся не раскрывать рот при взгляде на каждую. Понял меня?
- Постараюсь. - он кивнул раза четыре. – Я понял.
- Ну все. Пошли… И не груби никому больше. Постарайся, хотя бы.
- Ладно. Буду молчать.
- Меч убери в рюкзак.
- Нет.
- Дело твое… Убери, говорю!
- Хорошо.

    Догнали. Зашли внутрь. Забыли чем дышать…
  Был бы Петров постарше лет на десять, он бы знал что делать. Но сейчас он просто стоял, обуреваемый самыми разными чувствами. Заливался краской смущения. Хотелось убежать и унять дрожь в теле. Хотелось остаться и смотреть, смотреть, смотреть. Хотелось что-то делать, но вот что? Так и стоял, вцепившись в руку Хатзорга. Тела не чувствовал, как бы отделившись от него.
  Хатзорга тут же потянули куда-то. А с ним и Петрова заодно. Усадили на мягкий диван. Погладили по шлему. Улыбнулись очень приветливо. Кругом мелькали невесомые одеяния, чьи-то ноги, чьи-то невероятные и немыслимые улыбки. Мелькало, мелькало, мелькало… Леха не успевал головой вертеть. Чуть сбоку слышался голос Хатзорга-Страты, что-то объяснявшего сбивчиво и с паузами. Где-то дальше, другие голоса, неведомые и прекрасные. Да какой дальше – они звучали со всех сторон! Кто-то пел. Смех. Звук гитары. Вновь смех. Перед глазами стояло марево. Мельтешение. Пляска из сотни лиц, глаз, губ.
   Потом все потонуло в темноте…

   Очнувшись, он ощутил себя лежащим на мягкой кровати под одеялом, таким приятным и пушистым на ощупь, что сбрасывать его совсем не хотелось. И уж тем более вставать. Рядом с кроватью сидел Хатзорг, в облике Страты, да еще и одетый в коротенькое синее платьице. И женщина. Незнакомая. Но такая же как и все здесь; красивая, стройная, прочее, прочее, прочее.
- Проснулся? – она заметила первой. Чуть привстала. – Мы уж думали что тебе плохо стало. А ты – просто уснул.
- Проснулся. – Лёха покосился на невозмутимую Страту.
- Лучше тебе?
- Лучше.
- А почему хмурый такой? – незнакомка не отставала с вопросами. – Может, чего-нибудь хочешь?
- Нет. – тут ожил Хатзорг. – Он ничего не хочет. Он просто иногда бывает таким хмурым. Время от времени.
- Ну тогда я пойду. – женщина встала. – Ждем вас на Праздник Огня, не забывайте.
- Мы придем. Не беспокойтесь. – заверил ее Хатзорг.
    Ушла, прикрыв за собой дверь.
  Петров хмуро глянул на Хатзорга. Спросил:
- Кто это такая, и о каком празднике идет речь?
  Хатзорг пожал плечами.
- Я не помню ее имени.
- А праздник?
- Он начнется через пару часов. Красавицы будут веселиться и петь песни, бегая вокруг большого костра. Будут пить вино и есть всякую всячину. Там и поужинаем, Алексей.
- А что, вечер уже?
- Да. Скоро стемнеет.
   Лёха поерзал на кровати, устраиваясь поудобнее.
- Сколько же, тогда, я спал?
- Пять с половиной часов. – Страта сверилась с наручными часами. – Ну и как, выспался?
- Выспался. Я гляжу ты переоделся… мама.
  Хатзорг оглядел свой новый наряд. Хмыкнул, опустив подол пониже:
- Не вижу ничего смешного.
- А я и не смеюсь.
- Ну-ну…
   Хатзорг встал с кресла. Указал на одежду:
- Одевайся. Хватит валятся в постели. Приводи себя в порядок.
- Не хочу.
- Это почему же?
- Просто не хочу, и всё.
- Надо, Алексей.
- Кому?
- Хорошо. Я выйду за дверь.
- А как же пост?
- Привыкай к самостоятельности.
      Страж нарочито громко хлопнул дверью, выходя.
 Петров вздохнул и, покинув кровать, принялся натягивать на себя одежду. Проворчал, еле слышно:
- Лучше бы в том мире остались. Там хоть говорить и думать есть возможность. Тут же… ох-х… ну и женщины…
     “Мама” заглянул через пару минут. Зашел и сел в кресло. Выдал:
- Я знаю почему ты такой хмурый.
- И почему же?
- Потому что ты не чувствуешь интереса к происходящему. Оттого и ощущаешь себя некомфортно. Тебе попросту нужен глоток адреналина, образно выражаясь.
Вставая:
- Пойдем. У нас есть два свободных часа на развлечения.

- Зачем мы пришли в лес? – Петров скрестил руки на груди – Развлекаться созерцанием деревьев?
- Не спеши. – Страж стал прежним бородатым мужиком, каким и был до Страты. – Сейчас все увидишь.
 Снимая рюкзак и роясь в нем:
- Я проверил этот мир досконально, пока ты спал. И не обнаружил здесь ни одного следящего устройства. Нас тут не ждали, понимаешь?
- Ну да. Ты говорил как-то.
- Значит. – Страж вытащил какую-то гранулу. – У нас есть возможность немного пошалить. Ты, кажется, пострелять хотел вволю? Хорошо. Сейчас постреляешь.
 Договорив, смял и отшвырнул гранулу…
   Тяжелый, усиленный, космоистребитель повредил собой много травы. Развалился всей тушей в трех метрах от Петрова.
 Еще одна гранула полетела в траву…
Пятисоттонный робот “Сторг” вырос великаном под деревом.
        Петров позабыл обо всех несчастьях и лишениях, едва увидел это стальное великолепие.
- Можно? – он указал на робота. – Можно потрогать?
- Нужно. Он весь твой. Весь.
- Весь?!
- Да.
   Пока опекаемый ползал по роботу, как таракан по стене, Хатзорг вытащил из истребителя все что имелось из оружия. Разложил на крыле, по возрастанию убойности.
Стал ждать.

Прошло не меньше часа.

- Это. – Хатзорг указал на обычный пистолет. – Самое простое огнестрельное оружие. Состоит из нескольких частей.
 Взяв в руки и разобрав:
- Патрон посылается вот этим – вот сюда. Потом по капсулю бьёт эта хреновина. Бабах! Пуля – улетела убивать, а образовавшиеся при выстреле газы – толкают сюда новый патрон… Бабах! Все по новой. Пока они вот здесь не кончатся… Теперь меняем магазин. И опять стреляем. Понял?
- Да. – Петров жадно ловил каждое его слово. – Понял.
- Хочешь пострелять?
- Хочу.
     Страж собрал пистолет. Вставил магазин. Передернул затвор. Вложив оружие в правую руку опекаемого, стал пояснять, координируя его действия:
- Левой рукой держи так… Руки напряги, потому что отдача будет ощутимой… Молодец, правильно делаешь… Теперь нажимай.
     …Эхо выстрела разнеслось по лесу. Началась карьера Воина…
   Петров аж вздрогнул от неожиданности. Посмотрел на оружие. Выдохнул:
- Круто!
- Жми еще. Осталось девять выстрелов.
- Можно?
- Можно. – Страж кивнул. – Помнишь как держать?
- Да.
- Тогда нажимай.

- Это. – Хатзорг перешел к следующему виду оружия. – Плазменный пистолет. Почти такой же как и у тебя в руках, но только стрелять из него несравненно легче; нет такой отдачи. Теперь ложи тот. И смотри.
     Он разобрал плазменный. Стал объяснять принцип работы:
- Энергия из батареи идет сюда. В накопитель… Так как выход энергии из батареи происходит довольно равномерно, то и  создали этот самый накопитель. Он может выбросить сразу и много. Без накопителя – только муравьев жарить можно. После – порция энергии перемещается в выпрямитель. Дабы она успокоилась и обрела ударную силу. Без выпрямителя – можно в себя попасть при выстреле. Или в соседа… Ну так вот. После этого и происходит выстрел. Пусть и чуть медленнее стреляет, чем обычный пистолет, но разрушающая сила больше… Бери в руки. Целься в то деревцо. И жми на спуск.
…Энергошарик повалил многолетнее растение очень легко. Хрясь! И все. То ли сжег, то ли просто сломал, не понять.
 
- Видишь, собирается зеленая полосочка?
- Вижу.
- Как станет красной – так можно стрелять еще.
- О! Стала!
- Стреляй.
     Заряд на этот раз попал в уже упавшее дерево, разломав его пополам.
Петров себя не чуял от нового. Аж потряхивало. Руки слушались плохо, но хотелось еще и еще стрелять. Только стрелять и ничего больше.
 Как же все-таки хорошо быть воином! Пусть и маленьким, но всё же!

- Следующий вид оружия – автомат.

   Час прошел очень быстро. За это время Петров успел пострелять из всего. Даже из пулемёта.
   Наконец Хатзорг огорчил его, сказав:
- На этом все. Завтра продолжим. А теперь собираемся, и – на Праздник Огня.
- Может, не пойдем?
- Пойдем. Обещали. А обещания надо выполнять.
     Лёха с сожалением посмотрел на поблёскивающее в лучах заходящего солнца оружие.
- Что толку сидеть и смотреть на радующихся красивых женщин, если самому скучно?
- Ты не будешь сидеть, Алексей. Вот увидишь. Танцы – вещь заразительная. В конце концов, пора тебе привыкать к женскому обществу, чтобы потом чувствовать себя уверенно и не краснеть, теряясь в словах. Учись, запоминай, тренируйся.
- Видит око, да зуб неймёт! Хорошее обучение.
- Не приукрашивай. Пусть ты и развит не по годам, но о “таких“ вещах думать пока рановато.
- Ах да. Я же мал еще.
- Будешь язвить – завтра не увидишь штурвала истребителя.
- Молчу.
- Так бы и сразу.
           Собрав оружие и технику, вернулись в Стаовелду. Поспели к самому началу праздника.

  Праздник Огня – насчитывал много веков. Праздновался еще тогда, когда пять тысяч лет назад Хатзорг забрел в этот мир впервые. С тех пор торжество несколько изменилось, но основное все же осталось. Дамочки пили выдержанное вино, танцевали вокруг огромного костра, объедались всякими вкусностями. Пели песни во всю мощь динамиков. В общем – весело проводили время, снимая накопившийся за год стресс… На Кластере это зовётся иначе. И бывает один раз в жизни. Перед свадьбой. Пусть не так бурно проходит, но смысловую нагрузку несет такую же; попить, попеть, поплясать вволю. Дабы потом не тянуло. Оторваться на всю”катушку”, иными словами.
  Вот и сейчас готовятся.
Хатзорг стал Стратой. Петров остался прежним. Оба теперь чувствовали себя поуверенней; не впадали в ступор при виде красоты. Улыбались даже. Пытались шутить.
  Когда все собрались и зажгли огромную кучу дров – начался сам праздник. Праздник Огня. Пара девушек, помоложе, уселась за барабаны и принялась в них наколачивать. Сначала тихо, медленно. Потом, по мере разгорания костра, все громче и увеличивая темп. Чуть позже, к барабанам присоединилось еще несколько музыкальных инструментов, сделав музыку вполне сносной. Около двух сотен женщин встали в круг. Распустили волосы. Начали медленно пританцовывать на месте. Кто как, иногда даже вполне соблазнительно. Какая-то – бегала с большущим кувшином вина и разливала во всё, что можно использовать в качестве кружки. Некоторые с собой принесли; потягивали с бутылок, пританцовывая. Поодаль от костра стояли столы со всякой всячиной. Ешь – не хочу. Но пока там никого не наблюдалось. Видимо еще не время застолья. Или просто все трезвые. Или другое что.
   Хатзорг с Петровым скромно присели в сторонке, никем не замеченные. Но… но это длилось недолго. Их увидели. Заставили встать в общий круг. Обоих. Сунули по кружке с вином.
Леха покосился на Хатзорга с немым вопросом. Тот кивнул, разрешая. Больше от него ничего и не требовалось.
   Ребенок огляделся по сторонам воровато. И выпил все пол-литра залпом.
  Внутри потеплело. Настроение уже к исходу минуты похорошело. Улетучились все негодования. Плохое показалось вполне милым, а ноги подогнулись и не удержали тело. Петров с удивлением завалился на спину, не понимая толком отчего. Засмущавшись, поднялся. Вновь упал… Перед глазами все поплыло, но было та-а-ак хорошо. И неимоверно захотелось спать.
         Хатзорг покосился на человека, впервые попробовавшего алкоголь, да еще и в таком количестве. Усмехнувшись, отнес его в сторонку. Заботливые красавицы дали одеяло, подушку, принесли коврик. Опекаемый уснул крепко. Бояться за него не следовало, мирок безопасный. Так что, можно и развлечься…

Утро. Клятва:”Никогда не пить вино”. И, вопрос:
- А где завтрак?
   Поел…
- Спасибо, Хатзорг. Когда будем изучать технику?
- Оденься сначала.
- Хорошо.

- Робот состоит из отдельных систем, связанных между собой воедино. Что и позволило получить идеальный боевой механизм. – Страж развернул чертежи прямо на траве. Показывал опекаемому, что и где находится. – Это, вот, сервомоторный блок. Расположен…
   Петров слушал очень внимательно, ибо привлекало его все, что могло быть железным, стреляющим, летающим, самодвигающимся. Пусть и плохо относился к гуманитарным и точным наукам, но вот робототехника… она была для него всем. Чуть ли не матерью всех наук… Рядом с ними, в метре, возвышался десятитонный робот “Хактор”, используемый в качестве учебного пособия. Возвышался, поблескивая своей новизной на солнце. Распространял вокруг запах машины. Поводил орудиями по сторонам.
- После сервомоторного блока идет опорно-двигательная система. Это все, вместе, позволяет двигать машину. Здесь, я знаю, Алексей, на что похоже, расположен энергоприемник. От него энергия идет к моторам, оружейным системам, кабине водителя, на щитовые установки, к мелким вспомогательным системам, и к “бортовому мозгу”. Иначе – компьютеру боевой модификации.
- Компьютер… - задумчиво повторил Петров.
- Да, да, именно компьютер. – Хатзорг указал на схему. – Рычаги и переключатели уже давно не используются. Управление осуществляется посредством компьютера. Через Шлем. Шлем состоит из…
 Он вытащил требуемый чертеж. Стал объяснять, что и как:
- Здесь сенсоры. Видишь эти пластинки?
- Вижу.
- Тут – передатчики. Тут – считыватель с сетчатки глаза. Тут…
      Петров, ощущая всю сложность, невольно скользнул взглядом по машине.

      … Первые “шаги” десятилетнего пилота были неуклюжими и прерывистыми. Робот плохо повиновался судорожным мыслям водителя; дергался и норовил завалиться набок или на спину. Махал в воздухе манипуляторами, петляя туда-сюда и сталкиваясь со стволами деревьев.
…Сыпалась листва и плоды. Слышались ободряющие крики Хатзорга. Визжали сервомоторы…
“Ребенок” учился управлять роботом.
   Но постепенно шаги машины становились уверенными. Столкновения с деревьями стали реже. Взмахи руками – короче. В опекаемом просыпался будущий виртуоз вождения. Рановато, в общем-то, но… но для его бурного будущего – в самый раз. Могло и пригодится когда-нибудь. И жизнь спасти, и от врагов отстрелятся, и из окружения выйти. Даже не “когда-нибудь”, а очень часто. Знай он, что ему предстоит – забился бы в первый угол и дышать боялся. А так… так – учился, внимал, уяснял. Как все нормальные дети. Ну, или почти все.
     День шел за днем. Время летело быстро, проносясь мимо Петрова. А тот и не замечал его течения, вовсю погрузившись в дивный мир техники и оружия. Категорически возмущался, когда Хатзорг укладывал его спать, отрывая от изучения.
 С самого утра опять лез в знания, забывая позавтракать. Хоть Страж и ворчал постоянно, но внутренне был рад успехам опекаемого. Такой целеустремленности он увидеть никак не ожидал. Поддаваясь на его мольбы, просьбы, требования, мало-помалу вынужден был уступать, показывая один ”образец” за другим. Объяснял как мог и умел. И… и удивлялся той легкости, с которой его подопечный овладевал всем новым и необычным.
  Иногда они посещали Стаовелду, дабы Петров не дичал и не рос замкнутым и угрюмым человеком. Участвовали в местных празднествах и обрядах. Ходили даже во дворец, Страта там показывала как надо рисовать. Но жили все же в лесу, под открытым небом. Иногда – в палатке.
 Женщины иногда натыкались на их “занятия”, но Хатзорг вовремя свидетельниц отлавливал, усыплял и, стирая из памяти увиденное, относил в деревню. Мол; уснула на окраине, солнцем разогретая…
     Лето пролетело незаметно, окрасив своим уходом листву в желто-багряные цвета. Вырастило хороший урожай и унесло с собой тепло. Красавицы теперь одевались не так открыто, как прежде. Оттого и привлекательности поубавилось. Даже Страта не так стала смотреть на них.
Становилось по-осеннему прохладно. Пора было готовится к зиме, или покидать сей гостеприимный мирок. Можно было, конечно же, сместится в более теплые края, поближе к экватору, но Петров категорически отказался куда-либо ехать, мотивируя это тем, что и тут просидит. И плевать на зиму, лишь бы побольше времени уделять технике. В конце концов, от холодов изобрели теплую одежду и прочее. Да и вообще, можно развернуть “бункер-базу” и сидеть в ней хоть пять лет, изучив за это время много всего интересного. Снег чистить танки будут, за дровами роботы ходить.
    Выбор сделал Случай.
  …В один прекрасный осенний день, покой их был нарушен. В их жизнь заглянул Внешний Мир. Заглянул холодным оком прогресса. За три тысячи километров отсюда, на юго-востоке, уселось пятеро громадных боевых кораблей, принадлежащих Белым Боевым Магам. И это был бы неплохой шанс снова оказаться на Кластере, если б несколько Магов не знали Петрова в лицо. Да и Хатзорг беспокоился тем, что возможно его засекли. Он оставлял немалые возмущения в Эфире, из-за своей громадной силы. Времени оставалось мало. Нужно было тихонько уходить в другой мир.

- Ну что, Алексей? – Страж убрал последнюю гранулу в рюкзак. – Настало время покидать эти места.
Тот с удивлением посмотрел на него:
- Это почему же?
- Корабли Белых Боевых Магов появились. Они обычно не странствуют таким скопом и при оружии. Значит – воюют с Черными.
- Откуда ты знаешь, что появились корабли?
- Знаю, поверь мне. Я их чувствую.
- У тебя радар в голове?
- Наподобие.
 Петров пожал плечами.
- Пусть воюют, мы им не мешаем.
- Драка легко уничтожит планету. Обычно это занимает несколько минут.
- Хочешь сказа…
       Основательный толчок поверхности сбил Петрова с ног, не дав ему договорить. Он тут же вскочил.
- Что это?!
- Началось. – Хатзорг развел руками. – Сейчас будет похлеще.
  Словно в подтверждение его словам, небо прочертил громадный энергошар, такими обычно “Атлаканты” стреляют, и исчез за горизонтом. Через минуту поверхность так тряхнуло, что Петров опять не устоял на ногах.
- Пристреливаются, черти. – Страж вздохнул. – Вот когда Черные появятся, тогда и начнется… Всё, уходим, Алексей. Больше здесь оставаться нельзя.




                6.

Таннинс. (33333-я периферия, 11-й под-над-верхней под-области, 17-й Основной Области, Верхнего Яруса Зеленой Зоны Миров)

- А почему они воюют между собой?
- Зло и Добро обязаны воевать. Пусть это чревато очень плохими последствиями для окружающих, но происходить должно всегда. Таков закон Жизни.
- Ты еще, помнится, про Серых что-то говорил.
- Серые – просто нейтральные наблюдатели. Тени. Они редко встают на чью-либо сторону. В основном, вершат свои, непонятные, дела.
- А с тем миром, что стало?
- Периферии под названием Креотис – больше не существует.
- Откуда ты знаешь?
- Когда рядом с планетой появляется хотя бы один “Атлакант”, это уже плохо. А кораблей было больше дюжины, с обеих сторон. Если она и уцелеет, то через несколько десятков лет полностью сойдет со своей орбиты. Упадет на местное солнце, или уйдет из системы.
- Но ведь там…
- Всех не вернешь. И не спасешь. – Страж тяжко вздохнул. – Спи. Завтра будет новый день. Завтра будут новые впечатления. Спи.

 - А ты здесь бывал, Хатзорг?
- В этом мире-то?
- Да. В этом.
- Нет. И даже не знаю кто здесь живет и чем дышит.
- И как же теперь быть?
- Да освоимся, поди. Делов-то… Стрелять ты теперь умеешь. Машины водить – тоже. Нарабатывай опыт. В жизни все пригодится. Абсолютно все.

Степь. Тихо светило солнце; не припекая и не давая почувствовать что прохладно. Не слепило даже.
Легонько дул ветерок, шевеля степную траву. Мелодично щебетали птички, в унисон насекомьему стрекоту. Или наоборот.
В небе – ни одного облачка. Легко. Приятно. Светло. Спокойно. Хороший, однако, мирок.
    Хочется упасть в траву и лежать так вечно, раскинув руки в стороны. Смотреть на одно единственное неяркое солнце. Ощущать легонький ветерок кожей. Слушать шуршание шевелимой травы. Внимать пению птиц. Вдыхать ароматы природы.
Ай да хорошо! Ай да приятно! Ух-х-х!

- А истребитель почему не убираешь?
- Да пусть себе стоит.
- Что, хочешь сказать о его незаметности?
- Ну да.
- Мы будем так просто лежать в траве?
- Ага.
- И никуда не пойдем?
- А зачем?
- Но вечно ведь не проваляемся здесь.
- Лучше уж тут, чем по Мирам шляться.
- Хм…

     Мир был спокоен. Ни одного спутника на орбите и поверхности. Никаких богов. Никаких надоедливых Боевых Магов. Ни-ко-го. Лежи себе, да тишиной наслаждайся. Можно выпить баночку пива. Принять ионный душ. Отдохнуть. Расслабиться. Душой отойти. Глазами. И совсем никуда не ходить. Совсем. Никуда.

- Хатзорг, а ты есть не хочешь?
- Нет.
- Совсем?
- Совсем.
- Но…
- Да, ты прав. Я мало ем. Не привык, знаешь ли.
- Не понял.
- И не надо.
- А кто ты, Хатзорг? 
- Я?
- Да. Ты.
- Я – это я.
- Не самый исчерпывающий ответ.
- Знаю. Потому и использовал его.
- Спасибо за честность. А…
- Слушай, давай помолчим?
- Как хочешь. Но…
- Просто помолчим. И все.
- Ох…

Корпус истребителя нависал сверху, весь покрытый налетом белого инея. Впитывал в себя местное тепло, оставляя на броне его носитель – влагу. Замерз, видать, крепко, раз всё белее и белее становится. Смотришь на него, и диву даешься.
    Летом – иней… Ха!

- Хатзорг, расскажи чего-нибудь.
- Что именно?
- Ну… О своих приключениях расскажи.
- У меня их много было. Даже не знаю с какого начинать.
- С любого.
- С любого, так с любого.
- Я весь во внимании.
- Было это… Недавно, кстати, было. Да. Лет тридцать назад…
- Считаешь, что это недавно?!
- Ну да. Тридцать лет – это не совсем уж давно... Ну так вот. Путешествовал я в ту пору по одному мирку… Занятный такой, в общем, мирок…
   Хатзорг шумно вздохнул и начал свой рассказ. Начал со своеобразного вступления, как бы подготавливая и, заодно, поясняя. Рассказал предысторию. Начал уже само всё. Петров слушал, не перебивая. Поначалу было ворочался, отводя от лица сухие, надоедливые травинки, щекочущие кожу. Но потом их все попримял и вырвал. Стал лежать спокойно. Лежать и смотреть на небо, слушая.
 А потом и вовсе уснул.
       Хатзорг этого не заметил. Увлеченно болтал, перестав обращать внимание на все. Подробно описывал некоторые моменты. Какие – опускал, какие – приукрашивал.
Тихо светило солнце. Веял ветерок.

Страж закончил. Так как надоело вот так вот просто лежать, встал. Заметил что опекаемый спит. Обошел кругом.
- Спи. Набирайся сил. Жизнь у тебя насыщенная ожидается.
   Полез в истребитель за сигаретами. С некоторым удивлением отметил, что радар показывает наличие двух форм жизни в ста метрах, на восток, от машины. Человекоподобных форм жизни. В ста метрах. Хм…
Оглядев степь, никого не увидел. Прислушался к своим чувствам.
   Выходило, что эти двое – обладают магией. Пусть слабой, очень слабой, но от “ничего” – можно сказать, что парочка довольно сильна.
- Ну и что с вами делать? – Страж посмотрел на вооружение левого крыла. – Убить? Или игнорировать? А может быть побеседовать? Мирок-то незнакомый, наверняка что-нибудь поведаете…
  …Петров зашевелился во сне. Совсем по-детски что-то пробормотал. Перевернулся на живот и затих…
Хатзорг вновь глянул на радар. И обомлел.
- Откуда?! Откуда их столько?!
    Радар выявил уже около шестидесяти тысяч смертных. А чувства Хатзорга – наличие шестидесяти тысяч смертных магов. Сюда двигалось внушительное магическое воинство. С неизвестными целями. Вероятно шло мимо, не попрут же всей толпой на двоих? Хотя…В каждом мире свои “загогулины” Может статься, что и на них все войско выдвинулось; почуяли в Страже силу и идут выяснять.
     Первым делом он перенес спящего в истребитель. Усадил в кресло второго пилота. Нагнал на него крепкий сон, при котором спят даже в эпицентре перестрелки сотни роботов. Закрыв кабину снаружи, уселся прямо на нос машины, скрестив ноги. Стал ждать, пока войско аборигенов  не подойдет ближе.
 Долго ждать не пришлось.
   Пешее войско остановилось прямо перед истребителем. Не двигалось, очевидно ожидая приказов начальства. На Хатзорга уставилось не меньше тысячи посохов. Не копий, луков, или ружей, а именно посохов. От красиво украшенных резьбой и камнями, до – простых палок с навершиями в виде пучков волос, травы, иль неведомых черепков неведомых зверушек этого неведомого, пока еще, мира.
   Страж не шевельнулся. Сидел как изваяние или дополнение к боевому кораблю. Молчал, как оно же.
 Все войско, вместо здоровых и молодых мужиков, было собрано из различной степени старости дедков. Единым признаком являлась, пожалуй, седая борода. В остальном… в остальном, ни один не был похож на другого; у кого одежонка похуже, но посох лучше, у кого – и то и то хреновое, у кого – в ажуре и посох, и прикид. Странное войско. Единой формы одежды не было, но имелась одинаковая борода. Оружия нету, но есть дикая уверенность в глазах, что и посохом можно стрелять, колоть, рубить. Офицеров не видать, но ряды ровные и дисциплина отличная.
     Как и положено, вперед вышел самый главный. Обряжен был в синюю мантию и такого же цвета колпак. Держал в руках прозрачный посох с навершием в виде большого кроваво-красного камня. По виду – рубина.
 Носитель сего посоха не стал кланяться. Прямо в упор спросил, хмурясь и оглаживая свою седую бороду:
- Кто ты, посмевший нарушить целостность порядка этого луга? Почему дерзнул привести с собой это железное чудовище? Назови себя!
   Хатзорг чуть повернул к нему лицо. Сделал это так надменно, будто бы не уважал всю толпу, какой бы огромной она не была и сколько посохов не имела бы. Будто бы не боялся и плевать на всех хотел. Ответил неспешно и коротко:
- Я Хатзорг.
   И все. Замолчал, устремив взгляд свой за горизонт. Мол; отвалите смертные амебы, не мешайте думать. Я размышляю. Не хочу опускаться до болтовни с теми, кто ниже меня по росту, да еще и снизу-вверх смотрит.
   Главаря гигантской седобородой толпы это не устроило явно. Он стукнул посохом в поверхность, и угрожающе проворчал:
- В гостях так себя не ведут, чужеземец Хатзорг! Встань на колени и проси, смиренно, прощения!
   Хатзорг чуть не икнул от такой наглости. Нахмурившись, подобно старцу, рыкнул:
- Сейчас поубиваю всех, если не отвалите!
Уже спокойнее:
- Я не чужеземец. Я скорее чужемирец. Но все равно, уходите.
   По рядам прокатился нескромный хохот.
 Мол; чё, опух?! Ты, ж, один! А нас… А на-а-ас…
- Ты заслуживаешь смерти, наглец! – главный седобородый стал еще мрачнее. – Ты оскорбил Объединенное Войско Трех Королевств! Будь ты хоть с самого неба, тебе это не поможет!
 Страж спрыгнул с истребителя, тяжело вздохнув. Встал рядом со старичком. И произнес:
- Идите, куда шли. Иначе сегодняшний день станет вашим позором. А на этом месте поставят памятник.
  Не дав старичку возмутиться:
- Я ваши силы сейчас заберу, а потом ими же по вам шарахну. Дуйте по своим делам, бородатые. Предупреждать больше не буду.
   Тот не внял угрозе. Побагровел от дикого возмущения. Отскочил, довольно резво для своих седин. И отдал громкую, непонятную Стражу, команду.
     Такого Хатзорг не ожидал увидеть... Все войско серобородых взлетело вверх и там… Там выстроилось в четкие порядки, нацелив все свои посохи на Стража. Дедки хохотали, думая что сейчас позабавятся на славу… Он икнул, мало понимая что происходит. Зажмурился, думая что это глюк. Но нет, не оно… Поскреб озадаченно подбородок. За долгое время своих странствий, всякое повидал. Но такое – видел впервые. Считалось что смертные летать, левитировать, не могут. Им такое не дано. Им нельзя летать. Категорически. Двоим, ходил слух, разрешили, так один себе сразу же крылья опалил. Разбился, придурок…
  А здесь, в этом мирке, оказывается никто полеты и не отменял. Вон как летают! Охренеть!
     Главный старец по-прежнему находился на земле. Держал посох наперевес и буравил взглядом Стража. Заорал, наконец:
- На колени, презренный осквернитель порядка!
    Хатзорг сплюнул. Долго не думая, окрасился в черный цвет…
    …Земля загудела от падающих тел. Словно яблоки перезрелые с веток сыпались. Много яблок. С больших веток. Густо сыпались. Общим весом нападало, приблизительно, три тысячи тонн…
  Мир Таннинс лишился очень большого количества магов в один миг. Оскудел разом, процентов на пятьдесят. А может и больше.
- Чего разлетались-то? – Хатзорг уже “переварил” отнятое. Вновь сидел на носу истребителя. – Погода ныне не летная.
 Хоть он и постарался чтобы никто не разбился при падении, но над травой все равно слышались вопли. Вопли изумления, непонимания, и, наконец, обиды.
- Люди не должны летать. – сказал спокойнее. – Иначе обрастут перьями и станут птицами. Некому будет дороги топтать. Всё, домой идите…
    Взмахом руки он поднял ураганный ветер, давая дедкам понять, что долго ждать не будет. Скоро начнет карать. И карать не по-детски.
  Войско обратилось в бегство. Дружно сверкало пятками, удаляясь. Посохи подбирать никто и не думал… Они, конечно, вещь нужная. Но… но когда убегаешь – лучше его бросить. Легче, естественно, бежать станет, да и… В общем, не знаю. У меня никогда посоха не было; не стар еще, да и в маги не мылюсь. Лучше уж сразу – в…
 Там посох совсем не нужен.
 
      Мир, хоть и потерял объединенное воинство трех королевств, но тайн от этого не убавил. Лежал, открытый для исследований. Ходи, броди, ведай. Мож че и найдешь. Кто знает… Только сам мир. Страж не стал все “высасывать”. Его заинтересовало то, почему это тут летают целыми толпами? Как, зачем, и на каком, извините, основании? Поэтому и решил заняться его изучением. Не в будущем, а именно сейчас. Опекаемый тоже скучать не будет. Пусть копается в технике, а он, в это время, все и изучит. Всё, усё, и сё. На хвосте никто пока не висит, и не виден даже. Так что… так что подъем, Алексей, и пошли бродить! Нас ждут великие дела, делища, и делишки!
Просыпайся…
- Просыпайся. – Хатзорг снял глубокий сон. Потеребил опекаемого за плечо. – Пора вставать.

- Стоп, я же в траве уснул.
- Я перенес тебя в машину, дабы не затоптали.
- Не понял.
- Тут, пока ты спал, бродила шестидесятитысячная армия.
- А теперь она где?
- Я ее прогнал. Ихние посохи, до сих пор в траве валяются. Можешь даже убедится сам. Вон, один лежит. Вон – второй…
- Врешь, поди?
- Может и вру. Ладно, шел дождь из посохов.
- Ха-ха-ха-ха-ха.
Хатзорг поднял истребитель над степью. Стелясь низко к поверхности, полетел на восток. Попутно живописал, его, разборки с Объединенным Воинством Трех Королевств. Хохотал.
 Вскоре под брюхом истребителя замелькали деревья, а на горизонте возник довольно большой, для миров, городок. Страж пошел на посадку. Прямо на лесную дорогу, что была видна метрах в пятистах справа. Пояснил свой поступок тем, что не стоит пугать аборигенов техникой. Неправильно поймут, начнут стрелять из луков и бросаться копьями.
    Через десять минут они уже бодро шагали по дороге, направляясь к городу, что заметили еще в воздухе. Петров рубил мечом свисавшие над дорогой ветки, а Хатзорг дымил сигареткой.
 Внезапно Страж остановился, заметив что-то нехорошее в листве одного из деревьев. Кто-то явно там находился. Хатзорг не стал выявлять его магическим взглядом, а решил так узнать. По-простому.
Поэтому прокашлялся и сказал довольно громко:
- Слезай на землю. Поболтаем.
   Никого. Ничего. Тишина.
- Слезай оттуда, древолаз! – он уже подумывал о применении оружия, хмуро высматривая незнакомца среди листвы. Подходить мимо дерева он никак не собирался, прежде не побеседовав и не узнав что или кто там засел. – Слезай, кому говорю!
 Петров, поддавшись тем же чувствам что и Хатзорг, с готовностью обнажил свой полу-метровый клинок. Не знал, что станет им делать, но все равно вытащил. Держал обеими руками, перед собой.
      Чужаков оказалось несколько. Пятеро.
- Здрасте. – Хатзорг шагнул чуть вперед, загораживая Петрова собой.
Быстро осмотрев незнакомцев:
- А вы кто?
    Все пятеро недобро усмехнулись. А тот что был повыше и, видимо, постарше, скользнул цепким взглядом по мечу Петрова, сдвигая шапку на затылок.
 И грубо так проговорил:
- Мы тут живем. А вот кто вы?
   Вид эти хмыри имели подозрительный. Все носили оружие на виду, не стесняясь. Что говорило об их самоуверенности, или о том, что они действительно являются хозяевами этих мест. И этого, персонально, дерева. Вожак был хмур, держа руку на эфесе меча. Видимо соображал сейчас. Остальные улыбались. Нехорошо, так, улыбались.
    Хатзорг тоже улыбнулся, глядя на их рожи.
- Жизнь на деревьях, мне кажется, несколько проблематична.
- Ты не ответил на мой вопрос, чужак. Кто ты? И кто этот коротышка с мечом?
  Петров надулся мгновенно. Фыркнул.
 Хатзорг же опять улыбнулся. Ответил:
- Мы путешественники. А этот коротышка, как вы изволили выразится, мой сын. И он не любит, когда его так называют.
- Дети не должны носить оружие, если не состоят в Школе Меча.
- Мы не местные. – это уже Петров сказал, выйдя из-за Хатзорга. – И про какую-то там Школу – понятия не имеем.
    Лесной житель поморщился:
- Молчи, сопляк.
- Я воин! – Лёха аж побагровел. Костяшки пальцев побелели, сжимая рукоять. Еще бы! Оскорбляют всякие аборигены! Ух!
- Какой ты, нахрен, воин? Меч-то неправильно держишь!
   Хатзоргу показалось, что Петров вот-вот заплачет от обиды. Но нет, он не заплакал.
 Вместо этого, неожиданно расслабился. Убрал меч в ножны. Вздохнул. И сказал:
- Я хотя бы на ветках не живу, как вы, образины… Надо быть полным идиотом, чтобы искать жилья – там.
  Показав на дерево:
- Полнейшим идиотом.
    От таких слов и столб бы оскорбился. Не говоря уже о незнакомой пятерке. Те – разом повытаскивали мечи. Окружили обоих довольно ловко.
- Гнида маленькая! – проревел их вожак. – Я тебе язык вырву! А самого крысам скормлю!
       …Уж как Хатзорг просмотрел оружие у Петрова, он и сам не понял до конца. Лёха, недолго соображая, достал пистолет и пристрелил вожака. Очень спокойно пристрелил. Перевел оружие на следующего…
 Тут успел Страж; вырвал пистолет у него из рук и громко выругался:
- Ты что, с ума сошел, Алексей?! Ты ж его убил!!!
   Осиротевшие лесные обитатели с недоумением уставились на упавшего вожака. Даже мечи поопускали. С не меньшим недоумением бросали взгляды на коротышку Петрова. Дивились. Как?! Почему?! Как он его убил? Ведь…ведь… Он же…
  Но потом опомнились и кинулись мстить за убитого.
    …Попадали в одну кучу от ударов Хатзорга. Не подавали признаков жизни…
     Петров получил первый свой подзатыльник от Хатзорга. Потемнел от обиды, отходя на несколько шагов. Страж в сердцах завязал пистолет узлом. Зашвырнул далеко-далеко. Покрутил пальцем у виска:
- Ты сам идиот, Алексей. Зачем ты его убил?
 Петров молчал.
- Ты что, не понимаешь? Нельзя убивать безоружного! Пусть даже он с мечом наголо! Понимаешь? Надо…
 Страж никак не мог успокоится. Стал ходить туда-сюда, потрясая кулаком.
- Надо сначала предупредить! Предупредить о том, что убьешь! Понимаешь? А ты… ты просто взял и выстрелил. Нельзя так!
- Он меня оскорбил.
- И что? Ты тоже его оскорбил. Забыл?
- Я посчитал это недостаточным.
- Вон даже как?! Ох, ох, ох, оскорбили его! Обидели! Достоинство, понимаете ли, задели!
 Хатзорг остановился резко.
- Где взял оружие?
Лёха улыбнулся ехидно:
- Нашел.
- Ты почему улыбаешься? Ты же… ты же только что человека убил!
- Что мне, плакать что ли? – Петров скрестил руки на груди. – Ты, вон, этих тоже хорошо приложил… И ничего. Ходишь, ругаешься. Плакать даже не собираешься. А до этого, скольких убил? А?
- Мы про тебя говорим, не забывай.
- Ага. Легко осуждать других, свои грехи не раскрывая. – Лёха поправил шлем. – Так что отстань. И вообще, есть когда-нибудь будем сегодня?
      У Хатзорга руки опустились. Ребенок не только угрызений совести не испытывал, но еще и аппетит не потерял при виде крови. Нехило. А крови с убитого вытекло довольно много. Почти что лужа… Да и эти, четверо, кажется умерли… Посетовав на полную несчастий жизнь Стража, Хатзорг махнул рукой, смирившись. Если уж и вырастет из ребенка тиран и кровопийца, значит так и было задумано. Пусть убивает. Пусть смеется при этом. Пусть. Задача Стража – уберечь от гибели. А остальное… остальному жизнь научит. Другие сироты как растут? Так же скитаются, так же лишения выдерживают. Всё так же… Пусть и не охотятся за ними Боги, и не охраняют Стражи, но у них всё так же. И ничего. Хорошие люди из них вырастают. Самостоятельные и крепкие. Устойчивые к любым ситуациям… Ладно, будь как задумано. В Инструкции о воспитании ничего не упоминается. Лишь конечная цель – Воин. Надо было вообще невидимкой оставаться всё время.
    Хатзорг вздохнул грустно. Потом встряхнулся и сказал:
- Пойдем дальше, маленький садист.
  Тот указал на лежащих:
- А этих что, бросим прямо так?
- Пусть валяются. Что же мы, каждому кто с дерева упал, медицинскую помощь оказывать будем? Идем, нас ждут великие дела.
- А пистолет зачем испортил?
- Я тебе другой дам. Потом…
- Смотри, я тебя за язык не тянул.

Через пару часов они вышли к городу. Звался он…
 Звался он Третар. Принадлежал к числу городов Лератского королевства. Одного из Трех Объединенных Королевств, чью объединенную армию разогнал недавно Страж. Позорно оскорбив и лишив сил. Городом Третар был красивым. Стоя на пересечении многих торговых путей, накопил в себе достаточно богатств, коих хватило, с избытком, на постройку многих дворцов, особняков, и прочего прелестно-каменного.
Красиво. Как и всё в Верхнем Ярусе Миров.
   Если уж понадобилось такое большое войско, то, естественно, стена города, не в пример городам того же Бионикса иль Хратораса, была высокой и прочной. Со сторожевыми башнями. С солдатами, прогуливающимися туда-сюда поверху стены. С подобием катапульт и баллист.
Солидно. Как и всё в Верхнем Ярусе Миров.
   Размеры Третара внушали уважение. Тот же мир Уга-3 с его мелкими городишками – отдыхал, куря в сторонке. Полностью отдыхал. Столицы если сравнить, то вообще… И рядом не стоял. Потому и был в Нижнем Ярусе. Создавалось ощущение, что в стенах живет ну никак не меньше нескольких сотен тысяч жителей. Много их сновало перед воротами. Караваны уходили по нескольким дорогам. Многие приходили. Жизнь, как говорится, била ключом в здешних местах.
 Внушительно. Как и всё в Верхнем Ярусе Миров.
   Наверняка в стенах было много гостиниц. Много трактиров. Много всего того, о чем мечтает уставший запылившийся путник, пусть и летающий частенько на истребителях. Ждали еще не купленные яства. Ожидали невыбранные проститутки. Приглашающе откинула край одеяла мягкая кровать. Не выпендривалась еще воротная стража. Не косились на чужаков прохожие. И не ответили еще на незаданные вопросы. Да и достопримечательности, еще, не изучены и не оглядены.
 Таинственно. Как и всё в Верхнем Ярусе Миров…

Протолкавшись через большую толпу местных, Хатзорг с Петровым кое как вышли к воротам.
 Пристала стража тут же:
- Кто такие? – десяток закованных в железо солдат перекрыли вход своими крупными телами. Вооружены были посохами, как и подобает.
- Путешествуем…
- Хм… Тревожное время для путешествий. Война, как ни как.
- Мы знаем. Недавно одно войско видели. – Хатзорг обезоруживающе улыбнулся, отводя навершие нацеленного на него посоха в сторону.
- Почему ребенок с оружием?
- Привыкает. Да и война, ведь…
- В Школе Мечей состоит?
- Нет. Но у нас дома это не запрещено.
- Точно?
- Что же я вам, врать буду?
- Ладно, платите две монеты и проходите.
    Хатзорг протянул две монеты из мира Сидат-13.
Солдаты удивленно на них воззрились.
- Это что?!
- Две монеты, как вы и просили.
- Что монеты, это-то понятно. Но вот откуда они?
- Я же говорю, мы – путешественники. Местной валюты у нас пока нету.
- Тогда четыре.
- Хорошо. Вот…
- Проходите.

- О! Летают! – Петров ткнул пальцем в небо, туда где летало несколько человек. Играли в какую-то игру. Привлекли внимание, едва миновали ворота. – Летают! Летают, Хатзорг!
- Вижу. – тот поднял голову вверх. – Как птицы.
      Откуда-то из-за домов взлетел еще один туземец. Присоединился к остальным.
- Как у них это получается? – опекаемый почесал затылок, сняв шлем. – В карманах, небось, портативные антигравитаторы?
- Не похоже. Тут, видимо, все летать умеют.
- Все?
- Да. Вон еще один взлетел. Еще один. – Страж указал рукой.
Посмотрел в другую сторону:
- Еще двое… Чудеса.
- И там трое… Хатзорг, мы в какой мир-то попали?
- Не знаю. Сам удивляюсь.
        Привыкнув к “летунам”, они отправились на поиски ломбарда или скупки. Надо было обменять монеты Сидата 13-го на местные. Иначе, таким макаром, надолго их не хватит. В каждом городе начнут наглеть. А то и с вопросами приставать, ненужными.
  Надо сказать, что ходьба по здешним улицам скучной не являлась; взору встречались такие “вещи”, что мозг отказывался в увиденное верить. Поднимал волосы дыбом. И гонял по спине табуны диких мурашек. А сердце замирало, не понимая причину такого безобразия мозга. Здесь не только умели летать. Здесь, с помощью магии, умели делать все. Абсолютно все. И тяжелые, двух-трех тонные, плиты вдвоем таскать. И заставлять ложки с вилками кормить себя, соседа, дальнего соседа. Подметать веник самостоятельно – тоже могли заставить.
 Вот пресловутая бабулька улицу переходит. За ней летят сумки, мешки, корзины. Даже не связанные веревочкой! Там – мокрая тряпка, с ведром воды на пару, чьи-то окна моет. Вот лейка клумбу поливает, а к ней струя воды подается, по суперпрозрачному шлангу. А может и нету шланга. Кисточка и пять банок разной краски забор разрисовывают. Собака, сопровождаемая поводком, разгуливает. Яблоки сами в корзину падают. Виноград – сразу в дом. Улицу, впереди, перешли два парня. Из одного двора в другой перешли. На себе, без видимых усилий, несли огромную связку… бревен. Чуть поодаль – из ворот вылетело помойное ведро. Слило гадость в сточную канаву. Залетело в тот же двор, откуда и появилось. По улице, громко свистя, пронесся дедок. Пронесся прямо по воздуху, сидя на стуле. Чем, нахрен, не машина? С не меньшей скоростью, в ту же сторону, сидя только в кресле, позванивая колокольчиком, пронеслась древняя старушка. Рядом, ведомая, летела, повизгивая от восторга, маленькая длинноухая собачонка. Ухи развевались как крылья. Глаза – в пол-морды, все такое…
    Петров с Хатзоргом шли и дивились. Хоть родом и с прогрессивного мира, но такое даже в кино не встречали. Нигде. И никогда. Шарахались в стороны, когда по улице кто-нибудь пролетал. Сталкивались с летящими куда-то чьими-то вещами. Пригибали головы, когда из одного окна в другое летела банка с молоком, поднос с пирожками, книжка, и прочее, прочее, прочее…
  Вскоре встретили пешехода.
- Милейший! – Хатзорг увернулся от подушки. – Как нам пройти в гостиницу? Не подскажете ли?
Тот, немолодой уже мужик,  поднял на них задумчиво-затуманенные глаза. Поинтересовался:
- Впервые в Третаре?
Страж кивнул. Лёха кивнул. Оба кивнули.
 Пешеход тоже кивнул. И выдал:
- Вам надо в центр. Идете правильно. Увидите желтое пятиэтажное здание. Зайдете. Спросите. Ответят. Арендуете номер. Спокойной, заранее, ночи. Спасибо, что спросили. Пожалуйста, что скажете спасибо. Я ушел.
   И побрел дальше, смотря под ноги.
Петров кашлянул. Бросил вслед:
- Добрый день. Как завтра спалось?... придурок.
Страж одернул его. Погрозил пальцем:
- Не груби. Пусть и странный он, но дорогу все же подсказал. Ладно, пойдем желтое пятиэтажное здание искать.
- Пойдем. Найдем. Спросим. Ответят. Снимем номер.
- Не ёрничай.
- Молчу.
      Сделав шагов шесть, Хатзорг остановился. Странно глянул на Петрова:
- Слушай, у меня же суперкар есть, в грануле. Если все летают, ездят, выпендриваются, то почему бы и нам себя не показать?
 Петров, еще не дослушав, согласился.
- Хорошая идея. Разворачивай.
   …Вот она! Самая дорогостоящая машина Кластера! Истинный бриллиант гигантской планеты. Настоящий шедевр, когда либо созданный руками человека. На таких машинах только навороченные миллиардеры катаются, да Императоры. Простым людям это не светит никогда. Одно из зеркал заднего вида продать если, то на вырученные деньги можно целый год пьянствовать. Еще и соседей споить можно. Не один раз… Удивительный меховой салон. Музыкальная система чудовищной мощности. Около сотни дисплеев и дисплейчиков, присутствующих даже в аптечке и в пепельнице. Тысяча других систем, позволяющих прокатится с максимальным комфортом по любым дорогам. Еще много всего, дорогого всего. Перечислять можно долго. Размышлять, как все это в машину засунули – еще дольше. Ну а зарабатывать на нее… Нет, не успеешь.
    Цвет черный. Двери открыты. Ключ в замке зажигания.
  Хатзорг уселся за руль. Понажимал что-то на панели. Завел машину. Подождав, пока опекаемый усядется, покатил по улице, уже не уворачиваясь и не шарахаясь в сторону при появлении местных летунов. Теперь они боялись и уворачивались.
 На корпусе вывернулись музыкальные колонки. Сотрясли город первыми звуками…
  Немного позже за руль напросился Петров. Тут-то и началось…
  …Рев мотора… Визг шин…Дикая музыка… Первые сбитые аборигены… Хатзорг был в ужасе от вождения опекаемого.
  Хоть и много чудес в городе Третаре, но шумное и носящееся по своим улицам лакированное четырехколесное нелетающее чудовище он еще не видел. Оно выбивало стекла в домах, пугало горожан, сбивало вещи на мостовую, в общем – наводило жуткий “шухер”. А иногда – прокладывало путь через дворы. Очень ловко прокладывало.

- Ни царапины?! – Петров бегал и, стирая пыль с боков, искал повреждения краски. – Вот это да!!! Вот это техника!!!
    Жалобно-просяще глядя на Стража:
- Хатзорг, можно я еще покатаюсь? Ну пожалуйста!
- Хватит. И так ужасу на горожан навел. Потом. Потом покатаешься.
- Обещаешь?
- Обещаю.

- Уважаемые дамы, где здесь ломбард?
- Прямо по улице. Потом налево. Дом с зеленой дверью.
- Спасибо вам большое.

- Это здесь, ломбард?
- Нет. В соседнем доме.
- Спасибо.

- Ломбард?
- Да. А что у вас?
- Монеты обменять надо. Золотые. Вот…
- Откуда, говорите, сии монетки?
- Издалека. Курс какой?
- Один к двум.
- Чего?!
- Один к двум. Две ваших – одна наша. Они наверняка не из чистого золота, а с примесями. Тем более, я потрачусь на услуги переплавщика. Так что, думаю курс вполне справедливый. Не работать же мне себе в убыток? Правильно говорю? Ой, а что это у вас в руках?
- Всем лежать! Это ограбление! Вот тебе мешок – сыпь туда двести местных монет. Золотых, золотых… Золотых, я сказал!!!
- Хорошо, хорошо…

- Ловко ты их! – Лёха снял шлем. – А еще говорил, что мы не грабители.
- Жизнь зла. Вынуждает. – Хатзорг развел руками.
- Теперь чего делать будем? – Петров расстегнул “контакты” на жилете.
- Спи. Номер я снял на несколько дней.
- Я вообще-то есть хочу.
- Извини. Совсем забыл о том, что ты нуждаешься в пище. Сейчас закажу чего-нибудь. Потерпи несколько минут.
- Неужели.
      Наевшись и напившись вволю, Петров уснул. Уснул, едва положил голову на подушку.


    Утро явило Хатзорга. Явило стол, накрытый всякими вкусностями. Посреди – торт с одиннадцатью горящими свечками, в окружении напитков.
Хатзорг улыбнулся торжественно. Протянул какую-то коробку, перевязанную красивой ленточкой. Потом еще одну, поменьше.
 И сказал, с выражением:
- Поздравляю с одиннадцатым годом жизни, Алексей. Желаю тебе добра, удачи, и счастья. Расти большим, крепким и сильным. Поздравляю.
Еще раз улыбнулся. Очень искренне.
     Повзрослевший на один год Петров покраснел от смущения и благодарности. Оглядел подарки, не зная что там внутри. Выдавил, еще больше краснея:
- Спасибо…
     С этим его редко поздравляли. В приюте, где толком-то и не помнили точную дату рождения сироты, а записке не особо верили, его просто один раз в год вкусно и сытно кормили, и освобождали от работы на весь день. Этим все и ограничивалось. Никаких подарков, никаких столов с угощениями, ни, тем более, торта со свечками. Даже от Ликанты… А сегодня… Сегодня у него праздник. Торт. И целых два подарка. Плюс – поздравление от Хатзорга. Кстати, а что он подарил?
- Что внутри? – Петров заинтересованно потряс самую большую коробку. – Что там, Хатзорг?
 Страж притворился что не знает, пожав плечами. Ничего не сказал.
    … Лента была бесцеремонно сорвана, а коробка открыта. Взору именинника предстал сам подарок…
Хатзорг упредил его восхищенные возгласы:
- Это тебе всегда пригодится. Где бы ни был, а хороший нож всегда пригодится. Штука нужная.
  Навороченный нож, со многими приспособлениями очень удобно лежал в руке, словно по индивидуальному заказу сделанный. Ножны были украшены камнями и серебряными вставками. Петров, вне себя от счастья, вскочил с кровати. Оделся, и сразу же прицепил подарок к поясу. Смотрел, щупал, привыкал к некоторой тяжести на бедре.
   Во второй коробке оказался полимерный плащ – хамелеон. Умел окрашиваться под окружающую местность и условия, делая хозяина почти незаметным на фоне чего-нибудь. Будь то трава, камни, лес, прочее. Хорошая вещь. Тем более и размер подходящий.
- Ну а теперь, когда весь в подарках, задувай свечки. Дуй сильнее, надо все потушить. – Хатзорг отступил в сторону, указывая на накрытый стол. – Празднуй еще один шаг по жизни. Ты сделал его достойно для своих лет. Пусть и ругаешься матом, и при виде крови страха не испытываешь и аппетит не теряешь, но в целом – ты хороший человек. Задувай, Лёха.
…Свечки потухли разом. Хороший знак. Хатзорг похвалил, зааплодировав:
- Молодец! Далеко пойдешь, Алексей!
  Петров был счастлив. Счастлив атмосферой праздника. Ему уже одиннадцать лет. Он растет. И уже не далек тот день, когда он совсем станет взрослым. Во-первых, отомстит своим врагам. А потом найдет себе жену. И будет жить мирно и счастливо. Он улыбался шуткам Хатзорга. Пил безалкогольное вино. Ел торт. Считал себя самым счастливым человеком во всем свете. Самым-самым. Пусть у него не стало родителей, но он все выдержит. Все выдержит и, станет хорошим человеком. Вспомнив о родителях, он достал их фотографию. Положил на стол, рядом с собой. Вздохнул.
- Жаль что их нет сейчас рядом…
  Страж заметил перемены в его настроении. Похлопал участливо по спине. Сказал, после паузы:
- Они смотрят на тебя с неба. Всегда.
- Думаешь?
- Да. Я уверен в этом. Они всегда рядом.
  Хатзорг встрепенулся:
- Слушай, тебе же одиннадцать лет уже! Ты представить себе не можешь, как это много!
 Показал руками:
- Я тебя вот таким видел! Понимаешь? А теперь… теперь ты вырос. Еще немного, и станешь совсем взрослым… Слушай, давай музыку включим? Чего в тишине-то сидеть?
Мало-помалу Петров отошел от грустных мыслей. Вновь стал улыбаться. А вскоре и вовсе позабыл обо всем тягостном.
  Хозяин гостиницы было возмутился из-за громкой музыки, что мешала остальным постояльцам. Но, получив на лапу пятьдесят монет, отстал, извинившись. Даже пива еще притащил Хатзоргу, пожелав всего хорошего. Заметил:
- Через час на центральной площади состоятся магические состязания. В качестве главного приза – право посетить королевский дворец. Не желаете ли принять участие?
  Хатзорг покосился на Петрова. Тот кивнул, заинтересовавшись. Стал собираться.
- Мы придем. – Страж тоже кивнул. – Просто посмотрим, участвовать не будем.


- Сим торжественным действием, я открываю начало сегодняшних состязаний в искусстве владения магией!
Старик в желтой мантии договорил и, посохом, подпалил гигантскую кучу дров. Продолжил:
- Да благословенны небеса, что дали нам Дар! Да пусть все пройдет благополучно и честно!
       Толпа на площади загудела одобрительно. Кто-то засвистел.
- Итак, господа и дамы, первая часть! Магические бои!!!
        Небольшое открытое пространство, огороженное невысоким заборчиком, вокруг которого и собрались зрители, являлось, своего рода, рингом. Или полигоном. Кому как удобнее. Земля внутри выгорела много лет назад, видимо эти состязания проводятся не первый раз. Сам заборчик изрядно потрепан и изношен. В стороне сосредоточенно готовились участники состязания. Что-то бормотали, вскидывали руки к небу, сидели в разных позах. А первая пара уже вышла на ринг.
   Зрители восхищенно зааплодировали. Знали, видать, вышедших в лицо. Почти все взлетели над площадью, дабы лучше видеть. Скоро и оставшиеся к ним присоединились.
  Петров с Хатзоргом остались стоять на земле. Просто подошли поближе к рингу. Развернуть летающее средство постеснялись, боясь паники и последствий в виде сдутых турбинами бедолаг. Их могли не понять. Так что пришлось быть скромнее.
 Лёха облокотился о заборчик. А Хатзорг скрестил руки на груди. Наблюдал, как даже маленькие дети самозабвенно парят в воздухе, не прилагая особых усилий к этому. Словно врожденное это у них.
Страж тоже мог бы взлететь, но… Но от примененной им Силы, попадали бы все зрители. Это Каджин могла летать очень даже просто и изящно, а он – нет. Поэтому, решил поскромничать.
     Парочка, что вышла для боя, разошлась в разные концы ринга. Что-то вытворяла с заклинаниями.
 Ведущий, стоя возле разгорающегося костра, поднял вверх костлявую руку. Провозгласил торжественным басом:
- Маг Зеленой Воды, против Мага Желтой Ночи!
 И резко опустил конечность.
    Противники остались стоять на местах. Только сильнее прежнего забормотали. И уже через пару мгновений один послал в другого нехилый огненный шар…
 Маг Зеленой Воды наряжен был в зеленую мантию, а противник – соответственно, в желтую. Обои имели за плечами лет по сто, не меньше. Седые бороды до пупка. Все такое, характерное. Метали друг в друга молнии, импульсы, шары. Слали ужасных монстров и чудищ. Призраков.
  Выиграл Маг Желтой Ночи. Умудрился послать сразу десятерых монстров, сумевших мигом задавить противников и отобрать у их главаря посох.  Растворились в воздухе.
 Проигравший выругался. И стал просто зрителем, перелетев заборчик. Победитель, же, раскланялся на все четыре стороны. Унес, добытый в честном бою, посох с собой.
       Петров восхищенно зааплодировал. А Хатзорг вполне успешно “расшифровал” все примененные заклятья. Знал, теперь, откуда ”уши растут”.
    Оказывается, этот мирок являлся осколком Оранжевой Зоны Миров, где природа магических сил несколько отлична. Отлична от той же Зеленой, или Синей. Владели магией здесь все. Даже новорожденные… С возрастом приобретался опыт и знания. А в армию, судя по виду Объединенного Войска, ныне ограбленного, брали уже тогда, когда аборигены накапливали огромный опыт, когда становились стариками. Выходило еще и так, что здесь редко пользовались холодным оружием. Лишь в раннем возрасте, да и то – для разнообразия получаемых умений. Вводный курс, так сказать… Ну или лесные разбойники, земля им пухом,  предпочитающие сталь всякой магии. Мечом – и быстрее и удобнее. Об огнестрельном оружии и речи не шло.
 Основная часть населения, та что жила мирно, думала несколько иначе. Посох! Вот тебе и меч, вот и автомат с пистолетом, вот тебе и истребитель. Зачем изобретать ненужное? Все, от мала до велика, вполне довольствовались одной лишь магией. Пусть и не особо сильной, но на жизнь хватало. Позволяло некоторым даже жить в роскоши. Ну а деньги… деньги – это средство для покупки посохов. И того, чего магия дать не в состоянии. Одежду там, еду… Как в любом, ином, мире.
   Деньги появляются там, где нужны. Это как неизменный спутник всего человеческого. Называются и выглядят только по-разному, но смысл всегда один и тот же.

- Маг Холодных Звезд, против Мага Дальних Снов!
   “Бойцы” оказались колоритнее своих предшественников. Один нарядился в обычные трусы. Другой – в подобие доспехов. Да и заклинания использовали много сложнее. С успехом применяли не только монстров и прочую нечисть, но и подняли средний по размерам смерч. Порождение ветра и центростремительной силы успело “всосать” в себя того, что был в трусах… и двух зрителей.
   Троицу унесло под облака, откуда те благополучно опустились через некоторое время.
Победитель, в доспехах который, раскланялся, забрав посох. Удалился довольным.

- Ловко он его! – Лёха улыбался, наблюдая за победителем. – Это, ж, додуматься надо было до такого.
- Не будь на нем столько железа, он тоже бы улетел. Это не ловкость, а хитрость. – Хатзорг закурил. – Дальше должно быть интереснее.
- Поглядим.

- Победитель прошлых состязаний, Маг Холодная Тень, против новичка, Мага Сильный Взгляд! – ведущий отодвинулся от жаркого костра в сторону. – Встречайте!!!
  На ринг вышли представленные:
  Седобородый старик в фиолетовой мантии. И молодой, довольно, парень, в черной одежде, похожей на…
   Хатзорг настороженно глянул на молодого, ибо одет тот был в форму пилота.
- Да ну, не может быть. – он поморщился. – Не может…
- Ты про что? – Петров глянул на Стража.
- Этот парень одет в форму пилота. Откуда она у него? Совпадение покроя?
Лёха пожал плечами, оглядывая мага:
- Наверное. А что в этом такого?
- Здесь не Кластер…
          Маги, тем временем, начали свой поединок. Метали мощные заклятия, позабыв обо всем. Сосредоточились на драке. Хатзорг постепенно успокоился. Но изредка все же бросал взгляды на причину своего беспокойства. А тот дрался… дрался, пока не победил, пустив в ход примитивный энерговампиризм. Подошел к ослабевшему старику и забрал посох. Торжествующе поднял добычу вверх.
  И опять Стражу что-то не понравилось. Ведь опытно владеют магией только те, кто много прожил. А выходит, что новичок, молодой парень, осилил опытного мага, победителя прошлых соревнований. Да и энерговампиризм в Оранжевой Зоне редко встречается, пусть даже и примитивный. Или этот парень – уникум, или…или…
     Додумать Страж не успел…
  Победитель вдруг отрастил за спиной громадные черные крылья. Сам стал много выше и мощнее. Кожа приобрела черный цвет. Полыхнули красным глаза. Отбросив в сторону тростинки посохов, вытащил из воздуха крупнокалиберный десятиствольный пулемет. И открыл ураганный огонь прямо по опекаемому…
 Это все произошло в доли секунды…
    Петрова  откинуло от заборчика и согнуло пополам от жуткой боли в животе… Погружаясь в темноту, почувствовал что падает на спину… Хатзорг не успел поймать только одну-единственную пулю. Взревев как линкор при старте, закрыл собой падающего подростка, приняв весь смертоносный ураган на себя. Почернел, рассердившись… Дергался от попаданий и готовил жуткий подарок для врага. Спустя миг – “подарил”…

     Хиакер – Техникан повалился на землю, лишившись всех своих сил. Хатзорг забрал у него всё, сделав слабым и беспомощным. Даже подняться сил не было, не говоря уже о защите от самого Третьего Стража.
Досталось и местным; падали вниз, и выли от боли и страха. Пытались скрыться. Кто – бегом. Кто – ползком. На площади началась паника.

   Хатзорг понял сразу, – медлить нельзя! Черный Бог, вот он лежит, встать не может. Чем не время для расправы?
Но и опекаемый ранен! Ранен в живот!!! Его надо спасать! И немедля!
Бережно подняв Петрова на руки, покинул это место. Месть Чёрному решил оставить на потом. Случай еще не раз представится. Немного не утерпев, угостил десятком молний…

     …Он молнией несся по коридорам “Атлаканта”, неся умирающего в отсек биорегенерации.
Выбил ногой дверь. Так же шустро выкатил “поддон” аппарата. Положил на него Петрова. Принялся снимать одежду и доспехи. Матерился…
Лёха был без сознания и весь в крови; пуля пробила даже защиту доспехов и застряла в животе уже на излете. Но рана все равно была опасной для жизни. При таких ранениях выходит очень много крови.
   Раздев, наконец, прикрепил руки и ноги. Вкатил “поддон” внутрь. И вперился взглядом в монитор…
Через секунд тридцать, шумно выдохнул с облегчением:
- Успел…
    Кровопотеря не успела достичь критической отметки. Биорегенератор сам вытащит пулю и восстановит ткани. Петрову невероятно повезло.

  Корабль-гигант отошел подальше от планеты. И покинул эту периферию, отправившись в неизвестность.
Чёрные Боги остались с носом, хоть и не знали еще этого.


Хиакер – Техникан, едва утихла боль от полученных молний, застонал, уже тише, и попытался сесть. Взревел от натуги, как трактор.
С большим трудом ему это удалось…
- Сволочь! Опять мне… Мне! Опять досталось от подонка Стража! Ох и урод… Ох… Все силы забрал!
Не удержавшись, опять повалился на спину. Завыл от бессилия и обиды.
- Надо было вчетвером нападать…
 Вспомнив, что все таки попал в пацана, немного повеселел. Захрипел, распластавшись:
- От пулемета еще никто не уходил… Хозяин будет очень рад…
        Послышались чьи-то шаги, сбоку. И вопрос:
- Вам плохо? Я сильный Маг, могу излечить даже такого как вы.
 Он кивнул, с трудом повернув голову.
     Над ним стояла какая-то женщина. В руках держала посох. Магический посох.
- Помоги, милая… - Хиакер вяло шевельнул крыльями. – Дай мне свою руку…
  Та без задней мысли протянула…
   …Повалилась рядом, застонав.
А Бог обрел силы ходить. Немного, конечно, но хватить должно. Пошатываясь от слабости, поднялся и огляделся:
Шагах в пятидесяти находился какой-то старик. Это слева… Справа – еще одна женщина. Гораздо ближе, чем старик.
   Хиакер побрел к женщине. Пару раз свалился, но все же дошел…
“Поздоровался” и с ней… Теперь сил прибавилось, и можно высасывать магию уже из пространства.

    Мир Таннинс лишился всей магии, что имел, уже через пару минут. Теперь обитатели обречены овладевать другими способами передвижения, перетаскивания, и ведения войн… Конечно, Хиакеру этого было маловато, но добраться до Кластера можно. Следовало доложить Хозяину о проделанной работе.





                7.

 Кластер.
   01.10.20011.г.

- Уйди с дороги, придурок! – Хиакер оттолкнул охранника на ходу. – Не мешайся под ногами.
     Второй охранник предпочел не вмешиваться, глядя как первый отлетел и стукнулся о стену. Даже подмогу не стал вызывать по рации.
Посетитель выбил ногой дверь казино и исчез внутри.

- Хозяин, у меня радостная весть!!!
- Чего орешь-то? – респектабельный, хорошо одетый человек, оторвал взгляд от карт в руке. Посмотрел на тяжелодышащего Хиакера. – Присядь, не шуми.
  Крупье покосился на странного мужика, но ничего не сказал. Сделал лишь непонятное лицо.
Бог Войны бухнулся на стул. Выхлебал стакан сока. Вытер рот рукавом. Выдохнул:
- Я его достал! Бля буду, достал!
- Кого?
- Будто ты не знаешь, кого?!
    Угозоид-Тёмный пихнул  Хиакера локтем в бок. Прошипел:
- Хавальнику громкость убавь! И так масть не прет!
- Иди нахрен, болван! – Хиакер возвратил тычок троекратно сильнее и злее. Повернулся обратно. – Я его из…
Бросив взгляд на крупье и сочтя его за мелкое насекомое:
- Из пулемета достал!
      Крупье кашлянул. Высказал недовольство:
- В нашем заведении не принято шуметь и нецензурно выражаться. Если не успокоитесь, я буду вынужден вызвать охрану…
- Чего?! – Бог Войны привстал, оперевшись на стол. – Вали отсюда, насекомое! У нас разговор. Ну?! Иди, иди… Потом придешь.
Смертный счел угрозу пустяковой, но когда другие игроки, за этим столом, знаками пояснили ему, что он тут лишний, с достоинством удалился.
Хохрос положил карты на стол. Спросил:
- Кого это ты там из пулемета достал?
- Кого, кого… Создателя, вот кого!
- Обкурился что ли? – Хохотнул Мракозоид, тоже ложа карты. – Или спиртяги опять обожрался?
- Не хами, труповозка. Я трезв и в полном сознании.
- Когда это ты таким был?
- Отвали, короче. – Хиакер выпил еще сока, отвернувшись.
      Черный Лекс задумчиво на него посмотрел. Постучал пальцами по столу. Вкрадчиво поинтересовался:
- Ты, придурок, один, что ли, на него напал?
- Да. Один. Вас пока дождешься, сто лет пройдет… Чего опять не так?
- А ведом ли тебе мой указ? – Черный Лекс нахмурился. – Ведом?
- Ведом. – Хиакер кивнул.
- Ему только спирт ведом. – вставил реплику Мракозоид. – И бабы!
- Заткнись, тебя не спрашивал никто. – Чёрный Лекс бросил взгляд в сторону Мракозоида. – Молчи.
- Молчу, молчу…
       Нагосумт – Теор, закуривая, глянул вновь на Хиакера. Спросил:
- Ранил? Или убил?
- Одна пуля в него точно попала. Остальное – Третий Страж, падла, переловил…Закрыл его собой.
 - А потом что?
- Потом Третий Страж меня всех сил лишил, а сам – пацана схватил и смылся в неизвестном направлении.
    Хиакер тоже закурил. Прищурившись от важности, оглядел остальных, притихших теперь. Продолжил:
- Я сам видел, как пуля пацану в живот попала, и его метров на десять откинула… Кровищи вытекла чуть ли не лужа! Смертные после таких ранений – не жильцы. Маются час-два, и подыхают в жутких муках!
- В каком мире он был?
- Таннинс, без номера, в Верхнем Ярусе… Осколок Оранжевых Миров…
- Хм… А как ты его нашел-то?
     Хиакер улыбнулся, выпуская кольцо дыма. Пояснил:
- Они технику, не таясь, используют. Внаглую.
- И как ты смог подобраться к Стражу так близко?
- Там полно смертных магов. Я замаскировался под одного… А потом – из пулемета!
Грохнул кулаком по столу:
- А падла Страж – все пули переловил! Кроме одной…
- Все с тобой ясно. – Черный Лекс кивнул несколько раз. Затушил сигару о пепельницу, небрежно и коротко.
И расхохотался:
- Если Создатель выживет, Хиакер-Техникан, парни, умрет первым! Ха-ха-ха-ха-ха.
    Остальные тоже засмеялись.
- А он обязательно выживет, так как у Хатзорга имеются крупные корабли, в каждом из которых есть мощные биорегенераторы. Так что, Хиакер, в следующий раз целься в голову. Так надёжнее. Или зови нас, мы стрелять умеем.
  Черный Лекс взял карты со стола и поманил крупье.
- Играем дальше, парни. Хиакер, умойся и приведи себя в порядок. И избавься пожалуйста от оранжевой магии, от тебя за километр разит непонятками. Присоединяйся к нам, после.
- Хорошо. А на что играете?
- На миры. – Нагосумт-Теор хохотнул. – Угозоиду уже жить негде, гы-гы-гы. Если только Белых выселять…
- Да у меня самого-то несколько миров всего.
- Ничего, выиграешь. Ты у нас везучий, самого Создателя чуть не убил. Даже мне такое не удавалось провернуть.




Торэт. (222-я периферия, 7-й над-над-нижней под-области, 7-й Основной Области, Верхнего Яруса Зеленой Зоны Миров.)
04.10.20011.г.(К. Л.)


- Как самочуствие, Алексей?
    Хатзорг выкатил поддон и увидел что опекаемый не спит. Накрыл его простынью до пояса. Попутно оглядел место ранения. С удовлетворением отметил, что не осталось даже и шрама.
 Лёха пожал плечами. Ответил:
- Нормально…
 Осмотревшись:
- А где мы?
- В биорегенераторном отсеке.
- Ух ты! А почему? – он сел, оперевшись на руки. Оглядывался.
Страж ткнул его пальцем в живот.
- Тебя, сюда, ранили. Сам-то, хоть, помнишь?
- Ну да. Стрельба началась. Меня откинуло… а дальше не помню.
- Ну и правильно. Не стоит держать это в памяти.
          Петров пощупал живот, прислушавшись к собственным ощущениям. Кое-что, видимо, вспомнив, спросил:
- А тот хмырь, с крыльями, он кто?
- Не знаю. – Хатзорг соврал.
- А где он? Ты его убил?
- Нет. Тебя надо было спасать. Ты весь в крови был… Еще бы чуть-чуть, и всё… А крылатый хмырь, как ты его назвал, остался в том мире.
- Что, “все”? – Петров оставил без внимания последнее предложение.
- Умер бы… От потери крови.
- Умер? Хм… Выходит, ты мне жизнь спас?
- Выходит.
- Спасибо…
      Петров смутился, задумавшись. Покраснел. Но через пару минут отошел. Поинтересовался, оглядывая  отсек:
- А где моя одежда?
- Пришлось сжечь. Она вся в крови.
- А подарки?
- Плащ, сам понимаешь, придется новый дарить. А остальное все осталось. Ладно, закутывайся в простынь, и пойдем со мной.
- Куда?
- В гардероб. Одеваться.
- Хорошо.
                Регенератор убрал даже остаточные болевые ощущения. Опекаемый ходил так, будто и небыло раны вовсе. Правда тут же изъявил желание чего-нибудь съесть. Оно и понятно, трое суток ведь спал. После такого сна любой есть захочет.
  Одев Петрова во все новое, Хатзорг повел его в столовую. Накормил.
После – в арсенал. Следовало подобрать защиту, попрочнее предыдущей. Мало ли из чего, в следующий раз, стрельнут. Всякое бывает.

- Оружия-то сколько! – Лёха перешагнул порог и восхищенно прошептал, оглядывая громадное помещение. – Где мы? В арсенале?
- Да. – Хатзорг подошел к одному из стеллажей и стащил с него требуемое. – Мы в арсенале.
- А зачем?
- Прошлые доспехи тебя не спасли. Подберем более крепкие... Вот эти примерь-ка.
- А что это? – Лёха подставил Хатзоргу плечи, повернувшись спиной. Тут же осел под грузом. – Тяжелые! Я в них километра не пройду!
- Это хорошая штука. Потерпи, сейчас они легче станут.
Полностью одев на него броню, Хатзорг показал как соединить замки и контакты изнутри. Как только все необходимое сделали, Петрову показалось что земля меньше тянуть стала в два раза. Он подпрыгнул, не поверив. Поверил…
- Ну как? – Хатзорг улыбнулся. – Легче стало?
- Да. Как будто и нет их… Антигравитаторы?
- Нет. Немного другая система. Похожа по действию…
- Понятно.
Страж вручил Петрову шлем:
- Последняя деталь… Знаешь как одевать?
- Знаю.
- Молодец.
  Шлем занял место на голове. Защита включилась полностью. Петрова теперь можно было принять за маленького металлического робота; весь блестел и отливал сталью. Стоял, шевелил руками и ногами, привыкая к новому для себя наряду. Подпрыгивал на месте, опуская и поднимая щиток.
Одетые доспехи с легкостью выдерживали попадание баллистической ракеты. Обладая противоударной системой, не сдвинули бы носителя даже с места, случись таковой ракете в него попасть. И удар не ощутился бы. Отличная непроницаемая броня, система усиливающая движения многократно, климатический контроль, много чего другого. Петров мог теперь стены ломать руками, без всяких кувалд. Мог и головы…
- А они крепкие? – он хлопнул себя по бокам, как бы проверяя прочность. – Крепкие?
  Страж хмыкнул:
- Ты в них как в танке!
- Врешь, поди?
- Хочешь проверить? Сейчас.
        Хатзорг прошелся вдоль стеллажей, выбирая что-нибудь поубойнее и побольше. Выбрал крупнокалиберную противотанковую винтовку.
Взял ее. Передернул затвор, посылая патрон куда надо. Прицелился в опешившего Петрова. И сказал:
- Щиток опусти. И не шевелись, потому что если я промажу, придется корпус корабля латать.
    Бабах!!!...
 Петров ощутил легкий толчок в грудь. Наклонив голову, осмотрел место попадания. Ничего не обнаружил. Выдохнул:
- Ух ты! И точно… как в танке….
- А ты сомневался. – Страж положил винтовку на стеллаж. Взял точно такой же пулемет, из которого ранили Петрова.
 Ободрил:
- Не бойся, Алексей. Не бойся.
 И открыл огонь…
Пули отскакивали, а Лёха ощущал лишь небольшие толчки на теле. Чуть дергался, затаив дыхание от страха и восхищения одновременно.
Хатзоргу надоело стрелять. Он положил пулемет обратно, рукой придержав вращающееся дуло.
- Ну как?
- Здорово! Как в танке!
- Ладно, пошли.
        Сунув ему в руки точно такой же плащ и нож, как и те, что подарил недавно, Страж навел в арсенале порядок. Открыл дверь.
- Пойдем. Будем знакомится с этим миром.
- Знакомится? А мы разве…
- Мы улетели оттуда. Теперь мы в другом мире.
- Понятно… А я ведь торт так и не доел…
- Я тебе такой же дам.
- Договорились.

- Вешай меч на пояс.
- Зачем?
- Здесь полно желающих помахать оружием. Или – просто укусить.
- А пистолета нету?
- Нету. Учись обходится тем что есть. Полезно.
- Ох…


Мрачный и темный лес вокруг. Позади – дорога. Впереди – дорога. Если развернутся, то выйдет наоборот. Или также.
Впереди – дорога, ведущая непонятно куда. Карканье ворон. Далекий волчий вой. Шум ветра в кронах. Хруст ветвей под лапами неведомых.
Мрачная картина. Нехорошая.
Да и местное солнце садится, вдобавок, окрашивая все в серое и темно-угрюмое.
Жуть!
      Петров поозирался вокруг, и побежал догонять Хатзорга.
Скоро стемнело вообще. Стволы деревьев слились в сплошную черную массу, без разделений. Лента дороги еле угадывалась в кромешной темноте, петляла туда-сюда. Лёха то и дело спотыкался о торчащие из земли корни. Частенько падал. Но старался не отставать от Хатзорга. Пыхтел.
Доспехи прибавили ему сил, но вот ночного зрения почему-то не дали. Не дали и выносливости.
    … Совсем рядом завыл волк…
Петров ойкнул и заозирался. Но потом вспомнил что его и пулемет не взял. Успокоился.
- Волчары вышли на охоту. – как бы невзначай заметил Хатзорг. Улыбнулся в темноте. – Сейчас кого-то покусают…
- Плевать. – Лёха постарался придать голосу храбрости. – Я в танке. Сам могу покусать.
- А если вдруг волк прыгнет на тебя сзади и зацепит клыками контакт. Что тогда будешь делать? Танк ведь твой отключится.
- Защита снимается только изнутри. Никакой волк мне не страшен.
  Страж хохотнул.
- Неужели со всей стаей справишься?
- Справлюсь.
- Ну-ну…
    В глубине леса замелькали парные огоньки волчьих глаз. Было не так уж и мало. По обеим сторонам дороги – до нескольких десятков. Может, конечно, у страха глаза велики, но двадцать хвостатых точно наберется. Серые по одному не ходят.
 Петров ощутил, что вспотел. Встряхнулся. Спросил:
- Хатзорг, может их выстрелами испугать? Давно бы уже пистолет дал…
Никто не ответил.
   Петров остановился. Огляделся.
- Хатзорг, ты где?
 Тишина. Петров был на дороге один… Один, и в полной темноте…
Он кашлянул озадаченно. Пробормотал:
- Охренеть… бросил…
    Совсем рядом хрустнула ветка. Чуть поодаль – вой.
Петров подскочил от неожиданности. И, сам того не осознавая, выхватил меч из ножен. Осознал уже после. Удивился самому себе:
- Быстро…
     Завертел головой по сторонам, пытаясь не проморгать нападение зверей. Медленно двигался по дороге, держа меч наготове.
- Р-р-р-р-р-р.. – метрах в пяти раздалось угрожающее рычание. Какой-то смутный силуэт мелькнул на дороге впереди. Зажглась пара глаз-огоньков. Еще одна, уже ближе. Слева… Сразу две, чуть правее… Волков было не меньше тридцати.
Лёха и не заметил, как был окружен со всех сторон. Остановился, подняв клинок повыше, чтоб уж рубануть, так рубануть. Мало не покажется, если попадет.
- Брысь! – зачем-то топнул ногой. – Я не съедобный. Брысь!
     Серые даже не дернулись. Собирались поужинать со всей серьезностью. Медленно и неотвратимо сжимали кольцо, помахивая хвостами. Некоторые из них рычали и скалили клыки. Петров понял, что это все – шутки Хатзорга. Он где-то рядом, просто стал невидимым, только и всего. Говорил ведь, что может становится незримымым. Скоро он появится и все будет хорошо. От этой мысли стало полегче. И страх отошел в сторону, растворившись. Он перехватил меч наподобие кинжала двумя руками. Поднял над головой. И…
…И заорав, прыгнул на одного из волков.
- На!!! Получи!!!
          Клинок вошел в землю, так ни в кого и не попав. Зато сзади на спину уже запрыгнули. Повалили и прижали к земле… За руки потянули… за ноги…
Кое-как извернувшись и сбросив волков с конечностей, Петров вскочил на ноги. Замахнулся мечом… Но ударить не успел. Был опрокинут на спину здоровенным волчарой. Тот попробовал вцепится в горло, сразу же, но клыки впустую скользнули по броне, так ни за что и не уцепившись. Щелкнули челюсти громко.
Лёха понял что мечом никого не достанет. Поэтому отбросил бесполезную железяку в сторону, и ухватил сидящего на нем волка пустыми руками. Сдавил с поразительной легкостью.
  Волк взвизгнул и обмяк…
- Ага!!!
 Всё. Петров нашел способ борьбы с серыми. Тут же ухватил и поломал следующего. Еще одного, что пытался повиснуть на спине.
- Получайте, гады!!! Говорил же что не съедобный!
  …Половина волков ретировалась с дороги, от греха подальше. Сидела в лесу неподалеку, и ждала когда странный, твердый как камень, двуногий тип уберется восвояси. Зализывала раны, ничего не понимая.
Петров подобрал брошенный меч. Сунул в ножны.
- Может хватит уже, Хатзорг? Странные шутки…
               Страж материализовался из воздуха.
- Понравилось? – осведомился невинным голосом.
- Дурак ты. – Лёха беззлобно толкнул его в грудь.
- А что такого? Учись давать сдачи! Зря, вот, меч бросил только. Надо было им оборонятся.
- Я пробовал. Он, во-первых, тупой, а во-вторых – короткий! Никого не достанешь. В натуре, зубочистка!
Хатзорг захохотал…

      Часа через три, когда Петров основательно вымотался и хотел уже ложится спать под любым деревом, впереди  мелькнуло несколько огоньков.
- Там кто-то есть. – Лёха указал рукой.
- Я знаю. Там целый замок. – Страж еще вечером знал, что по пути встретится строение большого размера.
- Откуда ты знаешь?
- Я здесь был. Раньше. – он соврал. – Бродил по этому лесу, как то…
- И кто там живет?
- Толком не помню. Одно знаю – люди.
Прислушавшись:
- И они, кажется, воюют… Странно…Посмотрим?
- Давай.

Это действительно был замок. Большой замок. Предстал взору, едва кончились деревья. Возвышался над лесом, озаряемый дымом пожаров.
 Хатзорг оказался прав; шла нехилая драка.
      Какие-то люди, много людей, лезли на стены по приставным лестницам. Сражались с другими людьми, наверху.
 Слышались крики. Доносился звон оружия. Вверх поднимался дым…
- Хочешь принять участие? – Хатзорг остановился. Указал на дерущихся. – Иди, помаши мечом.
- Не хочу. – буркнул Петров. – Мне волков хватило.
- Да ладно тебе… Если хочешь стать настоящим воином, то должен уметь сражаться. А так как учится тебе уже пора, то предлагаю приступить к этому прямо сейчас.
- Я устал.
- Привыкай к лишениям. Полезно.
- Я не умею.
- Научишься. Все приходит с опытом.
 Петров указал на стены. Хмыкнул:
- С моим перочинным ножиком – только на приступ идти.
- Не ходи. Помогай защитникам.
- Ага… Меня затопчут.
- Волки же не затоптали.
- То – волки. А это – люди. И здоровые, причем… Гигантская разница! – Петров показал, привстав на носки, рост осаждающих. – Меня просто подвесят или воткнут куда-нибудь. И все обучение этим закончится.
- Отговорки… - Хатзорг подтолкнул его к замку. – Иди. Воюй… Я рядом буду, в случае чего. Помогу вытащить.
      И растворился в воздухе…
У Петрова руки опустились.
- Спасибо громадное! – он поклонился тому месту, где только что стоял Хатзорг. – От тебя сюрпризов все больше и больше с каждым днем.
- Иди, иначе сам понесу. – пригрозил воздух.
- Иду…
Петров вздохнул обреченно. Посмотрел под стены, выбирая на кого напасть в первую очередь.
   …Какой-то здоровый мужик бегал туда-сюда и отдавал команды. Видимо был главным среди нападающих. По крайней мере, ему подчинялись.
Его-то Петров и выбрал.
     Вытащил меч. Быстрым шагом пошел вперед.

Командир Третьего пехотного полка, Хорагт Буйный, с удивлением уставился на закованного в железо коротышку, который шел со стороны леса с длинным ножом в руке. Шел прямо на него. И, видимо, собирался атаковать.
Хорагт вышел из ступора. Рявкнул:
- Какого хера надо? Ты кто, вообще?!
   Коротышка не ответил. Замахнулся, приблизившись на два метра, своим ножиком.
Хорагту пришлось подставить свой меч. Он отразил удар незнакомца и опрокинул его на землю пинком сапога. Вопросил:
- Кто ты, решивший напасть на командира королевского пехотного полка? Назовись!
Коротышка опять не ответил. Поднялся на ноги и вновь замахнулся для удара… Но вдруг остановился, видимо расслышав. Спросил, опуская оружие:
- А кто в стенах?
- Разбойники. Кому, ж, там еще быть-то? – Хорагт опять удивился. Наставил меч на коротышку. – А ты, случаем, не из их шайки?
- Нет. – тот покачал головой отрицательно. – Я не из их шайки.
- А почему тогда напал?
- Захотелось так…  У меня задание.
- Какое?
- С кем-нибудь подраться. Я выбрал вас.
  Он опять поднял свое оружие.
       К Хорагту подбежало несколько его товарищей, едва увидели что у командира некоторые сложности со странным  незнакомцем.
- Это кто? – один из них указал пальцем на Петрова, стоявшего с поднятым мечом. 
- Не знаю. – Хорагт пожал плечами. – Сказал, что хочет меня избить.
  На Петрова глянули уже по-другому.
- На разбойника вроде не похож… Эй, ты кто? – мужик шагнул вперед.
- Лёха. – Петров повернул к нему голову.
- А откуда ты тут, Лёха?
- Оттуда. – он указал на лес. Добавил: – Мне надо с кем-нибудь воевать. Без разницы, с кем.
Солдаты переглянулись. Хорагт хмыкнул:
- Лезь тогда на стены, если так не терпится подраться. Навоюешься вдоволь. А мне не мешай.
- Лады.
  Петров согласился со здоровяком. Понял, что так дела не делаются. Разговаривать надо поменьше, побольше делать. На стенах проще научится, чем внизу. Тут толком и не воспринимают как воина. Хорошо что еще про возраст не спросили… Надо идти на стены. Глядишь, в драке оружие себе приобретет. Подлиннее, потяжелее, солиднее. Этой же зубочисткой, чтоб ее ржавчина сожрала, только хлеб нарезать. Или червяков рубить.
    Отшвырнув надоевший клинок, побрел к стенам.
  Народу было много. Целый полк под стенами собрался. Здоровяки приставляли лестницы, лезли по ним наверх, пытаясь хоть как-то зацепится, выбить клочок свободного места. А уж там – расширять его, оттесняя разбойников вглубь замка. И, глядишь, – замок взят! Недалеко от стен, возле пяти больших костров, стояло очень много лучников. Занимались тем, что пускали через стену зажигательные стрелы. Обмотают стрелу тряпкой, сунут в масло, подожгут, и – по адресу. Отсюда и пожары в стенах. Метрах в ста пятидесяти, около самого леса почти, находилась примитивная катапульта. Раз в полчаса метала в замок здоровенные камни. С маленьким успехом… Около сотни мужиков долбили ворота  тараном, прикрываясь щитами от камней, стрел, кипящей смолы, и прочей смертоносной дряни, что подавалась сверху в избытке. Заорут дружно, разбегутся со всей дури, и – Бух-х!!! А ворота не сломались, вздрогнули лишь, ощутимо. Мужики – опять на разгон. И так – уже больше часа.
    Петров дошел до оборонительного рва. Преодолел его по накиданным в избытке вязанкам хвороста, пару раз чуть не соскользнув в жижу, когда-то бывшую водой. Рассмотрел там плавающие трупы, довольно в большом количестве.
Миновав ров, стал искать способ залезть на стену. Места свободного небыло, кругом мужики, орущие, злые, суетящиеся. Много раненых, бредущих прочь от стен. Много убитых, кого стрелой в шею, кого камнем по голове, а кого и со стены сбросили просто.
 Кругом такая картина.
   Совсем рядом упала лестница с десятком осаждавших; кто был на самом ее верху, не меньше пяти, разбились насмерть. Остальные стонали и пытались подняться, чтобы снова полезть на стены, в драку. Петров сглотнул ком, подступивший к горлу. Столько крови и смертей он еще не видел. В отчаянии повернувшись кругом, стал искать взглядом Хатзорга. Но того нигде не было. Ничего не оставалось, кроме как лезть на стену.
  Шанс вскоре представился… Левее, вдоль стены, появилось более-менее свободное место. Участок был неприступен вовсе, поэтому солдаты бросили попытки его взять. Лезли, где удобнее и проще.
 Подобрав бесхозную лестницу, Петров с легкостью приставил ее к стене, намеренно под большим углом. Опасался, что разбойники могут оттолкнуть ее какой-нибудь палкой, вроде копья. Подняв с земли здоровенный двухлезвийный топор, взмахнул им, проверяя. Посчитал удобным.
И полез по лестнице наверх.
       … Спихнули вниз не копьем, а длинным шестом. Упал в оборонительный ров, прямо в жижу. Кое-как выбравшись из рва, брезгливо отряхнулся. Направился к воротам…
       Мужики по-прежнему долбили их тараном. Но даже не смогли хоть как-нибудь расшатать. Матерились и наносили удар за ударом. Удар за ударом. Немного понаблюдав, Петров ухватил покрепче свой топор. И принялся рубить створку в наглую, не обращая внимания на смолу, камни, бревна, стрелы, и прочее, что тут же посыпалось на него в изобилии. Толстенные доски с трудом, но поддавались…
  Топор вскоре затупился напрочь. Рубить стало невозможно. Лёха попробовал ломать руками, но зацепиться не смог. Вздохнул в отчаянии.
    Взгляд его упал на катапульту…

- Ты, случаем, на грудь не принимал?
- Да трезвый я.
- Что-то не похоже. Тебя по замку размажет, а я лишний камень не выпущу. Уходи, не морочь голову, коротышка.
- Это ты голову не морочь. – Петров устал уговаривать. – Зашвырни меня в стены, а там я ворота открою.
- Тебя затопчут там. И на воротах повесят. Уйди, короче, не мешай.
- Ох…

- Опять ты?
- Я…
- Что, навоевался на стенах?   
- Да залезть не могу никак… 
- Я тебе в этом не помощник. Подсаживать не собираюсь.
- Ты скажи тому, катапультой который заведует, чтоб он меня в стены зашвырнул. Там-то я найду себе занятие.
- Чего?
- Мне надо попасть в замок.
- Слушай, иди-ка ты отсюда. Без тебя справимся.
- Не пойду.
- Ну стой здесь. Делов-то.
- Мне надо в замок.
   Хорагту надоело спорить. Он сплюнул в сердцах. Позвал помощника.
- Короче, отведешь этого мелкого к катапульте и запустишь вместо камня. Если Грым возмущаться станет, скажешь что я приказал.
- Не понял.
- Повторить?!
- Хорошо. Идем, коротышка, будешь учится летать…

          Грым не стал возмущатся. Усадил занудливого коротышку в ложе. Дал ему большой, полтораметровый клинок. И махнул рукой:
- Лети, падла!

     Проломив крышу какой-то постройки, Петров плюхнулся в сено. Нашел себя в пространстве. Скатился вниз. Поднявшись, перехватил новое оружие поудобнее. И стал искать выход во двор.
  Толкнув дверь ногой, обнаружил что она закрыта. Отошел на несколько шагов назад, надумав выбить ее с разбега.
В этот момент дверь распахнулась сама. Ввалилось несколько мужиков. Самый первый увидел Петрова и заорал, выхватывая меч:
- Вот он! Держи его!
   Петров не растерялся. Прыгнул в толпу, выставив перед собой оружие.
Ни в кого не попал. Плюхнулся пластом под ноги разбойникам.
- Вяжи его! Бросим к остальным. А утром голову отрежем и на стену вывесим.
Лёху мигом обмотали веревками. Подняли и понесли куда-то, взвалив на плечо. Видеть он мог мало, лишь спину и ноги несущего. Да и направление не определишь. Попробовать разорвать веревки пока не решился; снова свяжут. Через пару минут его бросили в какую-то клетку, наполовину забитую людьми. Навесили на дверь огромный амбарный замок, посмеявшись. Ушли.
         Лёха попробовал встать, но не смог. Попросил:
- Эй, развяжите кто-нибудь. Неудобно…
- Утром все равно помирать, друг. Какая разница, как лежать…
- Да, нашим до утра крепость не взять…
- Развяжите, говорю. Не буду же я так валяться? – Лёха несколько удивился. – Я сам не могу освободится, иначе не просил бы.
- Хомар, распутай его. А то так и будет до утра голосить.
- Хорошо.
       Когда путы несколько ослабли, Петров развел руки, дорвав остальное сам. Встал.
- А ты силен, парень. Не каждый так сможет.
- Да идите вы… – он отмахнулся. – Помочь трудно было что ли?
- Тут помогай, не помогай – все одно утром помирать. Поможет только чудо.
- Бороться надо, а не чуда ждать. Спасение зависит только от вас самих.
- Ты откуда такой умный?
- Неважно.
- Вот и молчи, раз говорить не хочешь.
Пленные стояли или сидели вдоль стен. Некоторые спали. Иные негромко разговаривали меж собой. Общее настроение было на нуле. Как ни как – утром на убой. Башка прочь, в корзину, а подставка на стене повиснет. И будет там болтаться довольно долго. Пока птицы не спорют, или же пока разбойникам не надоест. Ох и вони будет…
  Лёха убрал с себя обрывки веревок. Оглядел двор, заметив только троих охранников.
- Хм… Всего трое? Несолидно, как-то… - он ощупал замок руками. Свернул его тут же, играючи. – А если я выберусь, что тогда?
   Выйдя из клетки, направился к ближайшему охраннику. Тот и не думал, что такое возможно. Даже не считал нужным смотреть на клетку. Предпочитал наблюдать за ходом обороны, иногда порываясь присоединится к остальным. Но потом вспоминал, для чего он здесь. Вздыхал горько. Двое других охранников играли в карты. Вообще ни на что внимания не обращали, полагая что третий сам за всем проследит, и все вовремя заметит.
   Петров подобрался поближе. Обхватил бедолагу сзади за пояс. И сжал до хруста…
Мужик засипел, и обмяк. Не издал больше ни звука…
     Отпустив его, Лёха забрал себе топор. Направился к играющим. За спиной слышал, что пленники опомнились и выбираются тихонько из клетки.
 Один из игроков вдруг бросил карты, ругнувшись. Встал, отшвырнув ногой стул.
- Слушай, Храфт, ты когда-нибудь играешь честно? У тебя в рукаве…
Он осекся, увидев Петрова в трех-четырех шагах с топором. Попробовал заорать, но не успел; коротышка снес его ударом плашмя.
  Лёха с удивлением посмотрел на своё оружие. Он помнил, что развернул его правильно, и топорик должен был разрубить, а не “шлепнуть”. Пожал плечами. Замахнулся, чтобы свалить второго.
   Второй увернулся, откинувшись на спину. Перекатился и вскочил на ноги. Заорал:
- Тревога!!! Пленные освободились!!!
  Выхватил меч, собираясь оборонятся. Отнесся к этому со всей серьезностью, так как видел что напарник по игре до сих пор встать не может, а третий – вообще признаков жизни не подает; лежит и не дышит. Коротышка оказался не в меру силен; редко кому удавалось сбить взрослого человека с ног таким коротким замахом. Да еще и плашмя… Что же было бы тогда, если бы он ударил лезвием?
     Петров оттолкнул стол рукой. Шагнул вперед. Потребовал:
- Сдавайся. Иначе убью.
- Да пошел ты!
- Ну смотри…
  Прыгнув вперед, постарался ударить сверху вниз… Промахнулся, воткнув топор в землю, да так что и не вытащишь сразу. Тут же почувствовал, как по шлему пришелся удар противника. Еще один, уже в шею. По спине. Отступил назад, оставив топор в покое. Выпрямился.
 Мужик смотрел на него расширенными глазами. Не мог понять, почему все три удара не причинили коротышке вреда. Что же за латы на нем?! Магические? Хм… Хоть застонал бы что ли?
    Лёха вздохнул тяжко и полез на него с пустыми руками. Решил поломать, просто, как первого. Или как волков в лесу задавить.
 На шум прибежало несколько разбойников. Повыхватывали оружие и кинулись на Петрова, стремясь повалить и связать. Но не тут-то было. Освободившиеся пленники, кто с кольями, кто с голыми руками, кто и с оружием, посыпали в драку, захватив прибежавших врасплох. Кого поубивали, кого связали. Кого – просто затоптали. Более-менее разжившись оружием, стали пробираться к воротам. Решили отбить их и открыть, позволив своим войти в стены. А уж там – по обстоятельствам поступить. Петров же, вытащив свой топор, отправился на стену. Захотел немного помахать оружием. Заодно и участок стены очистить от разбойников. Штурмующим помочь малость, устали небось уже по лестницам-то лазить.
  Хатзорг шел следом, невидимый. Был начеку, готовый в любой момент предотвратить чье-нибудь убийство. Хоть и пропустил уже два, но все равно старался. Если дать опекаемому свободу действий, он пол-замка вырежет с легкостью. С таким топором это ничего не стоит.
  Лёха покинул двор, определив направление. Надо было миновать три  здания, прежде чем выйти к самой стене. Там – по крыше пристройки – можно попасть к бойницам. А уж оттуда – на саму стену. Или же, обойдя немного, попробовать по лестнице. Но там, что плохо, полно разбойников. Придется пробиваться с помощью оружия. И, вполне возможно, не с первой попытки это удастся. Лучше по-тихому проскользнуть. И, оказавшись наверху, полный шухер навести.
 Мол; а вот и я! Вешайтесь! Или сами вниз прыгайте!
      Зайдя за угол, напоролся на десятерых головорезов. Те тащили какую-то девку. Пятеро в охранении, стальные – с ней возились. А девка сопротивлялась как демон. Кричала, зовя на помощь, кусалась, лягалась, материлась, царапалась. Явно не из числа разбойников была, раз так неистовствует. Вполне возможно – пленная. Он остановился в замешательстве, не зная как поступить. Следовало спасать бедолажку, но против десятерых так просто не попрешь. Если только… если только обнаглеть? Хм… Замах пошире, да сил побольше приложить. Надо попробовать.
- Всем стоять! – придал голосу побольше серьезности. – Женщину отпустить, оружие на пол!
      Его заметили. Трое разбойников молча отделились от группы, и атаковали не произнеся ни слова.
 Петров словил сразу с десяток ударов. Попятился назад, заодно раскручивая свой топор. Ударил, резко шагнув вперед.
- Ха! Ой…
 На ногах остался только один разбойник, да и то потому что отлетел к стене. Двое других – рухнули на землю. Корчились в предсмертных судорогах. У этого – живот располосовало напрочь. У того – жуткая рана в боку, перерубило почти. Не помогли даже доспехи. Третий, у стены, спасся тем что подставил под топор свой клинок. Иначе тоже бы пострадал. Стоял, недоумевая, переводил взгляд то на ужасного коротышку, то на своих товарищей, умирающих в муках. Оружие пришло в негодность, согнувшись.
  Лёха встряхнулся. Пошел на уцелевшего, поднимая топор для нового удара. Остальные, семеро, насторожились. Двое, переглянувшись, стали заходить с разных сторон. Пользовались тем что Петров их не видит в полумраке. Лёха, тем временем, приблизился достаточно. Ударил, слева-направо, целясь в корпус. Промахнулся, так как разбойник отскочил в сторону, вдоль стены. Атаковал сам, попав в шлем. Выругался, так как даже не повредил странного коротышку. Вновь ударил, попробовав проколоть… Безрезультатно. Выругавшись, ударил ногой, пытаясь оттолкнуть… Как в стену. Неведомый гном даже не пошатнулся.
   Петрову надоело получать удар за ударом. Он со всей силы ударил вертлявого мужика. Попав, наконец, снес по пояс. Развернулся к остальным. В этот момент – поймал удар прямо в забрало. Еще один в живот. Ниже чуть. Увидел что его пытаются повредить еще двое разбойников. Двумя ударами расправился с ними, коротко ругнувшись. Напал на оставшихся пятерых…

- Кто ты, неуязвимый спаситель? – девушка с интересом посмотрела на Петрова. – Назови свое имя.
- Лёха. А ты кто?
- Я принцесса Ления. Дочь короля Хоратского. Знаешь такого?
- Нет.
- Не поняла. Ты же в его землях живешь.
- Я не местный. Никого здесь не знаю. – Лёха повнимательнее осмотрел спасенную им девушку. – Ты мне вот что скажи, принцесса. Как ты здесь оказалась?
- Я ехала в столицу, к отцу. На меня напали эти негодяи. – она указала на трупы. – Привезли сюда. Отец, узнав об этом, осадил замок. Остальное ты знаешь.
- Странно. Ни разу принцесс не спасал. – Петров опустил топор, опомнившись. – Но мне понравилось.
- Слушай, Лёха, а ты богат?
- Я?
- Да. У тебя есть замки, дворцы, подданные?
- А почему ты спрашиваешь?
- Когда все закончится, я скажу отцу что нашла себе жениха. А так как ты меня спас, то он согласится с моим выбором. Ну так что, есть у тебя все что необходимо для этого?
  Петров удивился несколько. Спросил:
- А если я не хочу?
- Не поняла. Кто же откажется от принцессы?
- Да я не про это. Зачем мне женится? Я не местный…
- А откуда ты? – она приблизилась. Потянулась к забралу рукой. – Из каких земель?
Лёха отступил на шаг:   
- Издалека. Не из этого мира.
- Не поняла. Почему ты не хочешь показать свое лицо? И про какой еще мир говоришь?
    Он указал на небо.
- Я оттуда.
- Вранье.
- Это почему же?!
- Все, кто оттуда спускается, высоки, красивы, божественны. Ты же – простой рыцарь, пусть немного сильнее, чем кажешься, но только и всего. Я подозреваю, что ты с южных королевств. Отправился в странствия, как обычно делают все принцы, в каком королевстве не родились бы. Бродишь, теперь, славу себе добываешь. Признайся честно, это так?
- Нет. Я не принц, как ты подумала по ошибке. – Лёха развел руками. – Но я действительно сверху. А то что не подпадаю под норму, не моя вина. Не вырос еще, просто.
- Не вырос? Странно… Если еще не вырос, то почему странствуешь и убиваешь?
- Приходится. – Петров вздохнул тяжко. – Иначе никак.
- Бросай ты это дело, Лёха. Выводи меня из замка и вези в столицу. – она решила перейти прямо к делу. – Там мы поженимся, породним оба государства. Хватит бродить, ты нашел что искал. Это твоя судьба.
- Не могу.
- Почему?! – изумилась, не зная еще причин для отказа.
- Мне только одиннадцатый год идет. Какая тут женитьба?
- Вранье. В таком возрасте дома сидят и грамматику учат, в окружении нянек, а не бегают по белу свету с топором в руках. Да и силами такими не обладают. Ты просто врешь мне, не знаю зачем, правда, но врешь. Я тебе, что, не нравлюсь?
     Она покрутилась на месте, показывая что Петров будет полным дураком, если откажется. Повернулась к нему, потребовав:
- Снимай свой шлем, хочу увидеть твое лицо. Теперь моя очередь оценивать.
  Лёха покачал головой отрицательно.
- Нет.
- Но почему же?! У тебя шрамы на лице? Да они только украшают мужчину!
- Нет у меня шрамов. – Лёха хмыкнул.
- Может быть уродство какое?
- Я нормальный. Не мутант, не урод, не очкарик. Просто сейчас не время снимать шлем.
- А когда?
- Как из замка выберемся, так и сниму. Договорились?
- Договорились. – она удовлетворенно кивнула.
Дотронувшись до плеча:
- Скажи, хотя бы, какого цвета у тебя волосы?
- Это так важно?
- Да. Если они светлые, то у наших детей будут такие же. Я ведь блондинка.
- Вижу. – Петров кивнул.
- Ну так какого?
- Светлого…
- Отлично! Но… Но ведь у южан обычно черные…
- А у меня светлые. Бывают же исключения?
- Иногда бывают.
- Ну и что тебя смущает?
- Странный ты какой-то…
- Уж какой есть.
             Конечно с миром Креотис, покой его осколкам, не сравнить. Там принцессы – так принцессы. Богини! Были…
  Но, для глаза кластерного жителя Ления была вполне себе ничего. Стройная, светловолосая, принцесса. Язык, вроде, нормально подвешен. Будет о чем поговорить. Да и богатства папаши тоже вносят свою лепту. Петров смотрел на нее и не представлял, как себя повести в сложившейся ситуации. То что принцесса положила на него глаз, это он понял. Но не знал, как к этому отнесется Хатзорг. Разрешит ли вообще? Поймет ли? Не осудит ли? Как ни как – он ее спас, значит имеет некоторые права на нее. В конце-концов – неплохо будет столицу посетить, во дворце малость пожить, то-сё, еще что-нибудь… С королем поболтать, лапу ему пожать. На балах потусоваться. Только вот где взять замки, земли, подданных? Проблема… Ладно, потом решим. Сейчас надо довершить спасение до конца, будь оно неладно.
- Подбирай свои юбки, и давай выбираться отсюда.
- Я буду выглядеть некрасиво. – она отказалась напрочь. – Спасай меня так.
- Так? Хм… Ладно. Идем…
      Покинув место драки, узким проулочком вышли к стене. Осмотрелись.
  Кругом злые разбойники. Суетятся, кричат, бегают туда-сюда. С такими драться придется не один час. И не два. Надо идти назад, иначе навалятся толпой и свяжут. Эх, сейчас бы автоматик какой завалящий… Мигом бы очистилось место.
- Тут мы не пройдем - он повернулся к принцессе. – Надо искать другой путь. Попроще. И безопаснее.
- Ты же неуязвим. Иди и убей всех. Я приказываю тебе. Изруби, как тех.
- Чего? С какой это кстати?
- Я принцесса.
- И что?
- Ты должен мне подчинятся.
- Я не твой подданный.
- Ты мой будущий муж.
- Хе! Я ж еще согласия не дал!
- Это мелочи. Я уже все решила. Мы поженимся, у нас будут светловолосые дети, и мы будем жить счастливо. Умрем в один день. – Ления скрестила руки на груди, давая этим понять что тема закрыта. – Иди, мой избранный, накажи злостных преступников!
- А если меня убьют?
- Я буду тебя оплакивать целый год. А потом, может быть, уйду в монастырь.
- Нормально…
- Иди, иди. Я буду за тобой наблюдать.
- Ох-х-х-х…
      Пришлось подчинится. Против таких аргументов не попрешь, как ни крути. Принцесса же…
 Лёха вздохнул, в который уже раз. Перехватил топор поудобнее, сказав с издевкой:
- Поразмыслить логически, если, то… то после драки и спасения ты обязана разделить со мной постель. Так, по крайней мере, в сказках пишут. Пусть и не в цвет, но намеком.
- Нахал!!! –  Ления покраснела мигом. – Негодяй!!!
- А что такого? Я, понимаешь, жизнью рискую, а взамен – ничего! Так не пойдет.
- А что ты хочешь? – она смилостливилась. – Ну кроме этого, естественно…
- Только это. И ничего больше.
- Даже не думай! Я должна сохранить себя до первой брачной ночи!
   Он улыбнулся лукаво. Заметил:
- Если твой избранник я, то значит в первую брачную ночь возмущатся не стану по поводу твоей непорочности. Я ее сейчас проверю, только и всего. Ну, или после того, как из замка выберемся.
- А ты точно возьмешь меня в жены? – она приняла все за чистую воду.
- Нет.
- Почему?!
- Зачем мне жена, которая приказывает, требует, да еще и не дает? Я лучше покладистую поищу.
- Наглец!!! Я принцесса Ления Хоратская!!!
- Да хоть королева…
- Я прикажу посадить тебя в тюрьму!
- Кому? Разбойникам? Вряд ли они тебе подчинятся.
- Как выберемся, прикажу.
- Тогда я тебя здесь оставлю. Не буду спасать.
- Хам! Ты обязан!
- С какого перепуга? Зачем мне тебя спасать, если ты меня в тюрьму хочешь посадить?
- Я пошутила. Извини… Просто ты такой… такой непокорный… Наверняка – принц. Простолюдин давно бы жизнь за меня отдал, без размышлений.
- Я не принц. В своем родном мире, я обычный человек.
- Был бы обычным – такой силой не обладал бы.
- В принципе ты права, Ления… Ладно, пойду злодеев рубить в капусту. А ты сиди здесь и жди меня.
- Хорошо.
  Он сделал пару шагов. Повернулся:
- Ну так мы договорились?
- О чем? – она приподняла бровь вопросительно.
- О постели.
- Да как ты смеешь?! Да я… Я отцу пожалуюсь!!!  Извини, Лёха, я подумаю…
- Думай быстрее. Мне идти надо.
 Принцесса захлопала ресницами, покраснев. Выдавила еле слышно:
- Да…
- Не слышу. – он демонстративно приложил ладонь к уху. К шлему, вернее.
- Да. Я согласна. – уже громче повторила принцесса. – Но при условии что ты возьмешь меня в жены.
- Посмотрим.
Воодушевленный Петров, ухватив оружие двумя руками, кинулся в атаку. И плевать, что врагов больше. Главное, что она сказала “да”. За это стоит пострадать. Если, б, еще Хатзорг согласился не мешать, вообще шоколад был бы.
   Страж, же, стоял в отдалении и почесывал затылок, раздумывая. Выходило так, что опекаемый завел себе подружку, пользуясь его, Хатзорга, отсутствием. Но в таком возрасте рановато заниматься подобными делами. Можно конечно стихи при луне читать, открытки дарить, да вздыхать тоскливо, но опекаемый этого делать не станет. Он, уже, согласие получил на “это”. Добровольное согласие. Запрещать – неправильно. Может затаить обиду, или еще что. Но и разрешать – тоже не совсем логично. Не сидеть же во дворце потом, в роли няньки. Тем более – ему надо и замков найти, и денег, и подданных. Еще и обучение приостановится конкретно… Нет. Нельзя его одного оставлять. Куча проблем возникает, ненужных. Кстати, а где он?
  Страж спохватился, было, но опоздал; Петров уже рубился с разбойниками наверху стены. Не меньше десятка на тот свет отправил к этому времени, кого угостив хорошим ударом, кого – просто столкнув вниз. Неуклюже двигаясь, все же превосходил бедолаг мощью. Хорошо этим преимуществом пользовался, нанося удары направо и налево. Хатзорг не стал ему мешать. Остался присматривать, незримо, за внешним миром. Те-то противнички не посмотрят на защиту; пришибут походя.
  Хорошая, кстати, ему принцесса досталась. Красивая. Жаль, только, не вовремя. Придется маршрут менять, да еще кое-что. Хм… Может подстроить несчастный случай? Нет, нельзя. Пусть живет красавица, не за что ее жизни лишать. Она не виновата в том, что ее разбойники в плен взяли.
  Хатзорг уселся поудобнее на подвернувшуюся лавочку. Стал ждать, когда замок наконец будет взят, и можно будет продолжить прерванный путь. С принцессой, или без, не имеет значения.

     На очищенный Петровым кусок стены залезло с десяток солдат. Тут же заняли оборону, позволив взобраться еще сотне. А там – и второй. Даже лучников притащили. Хлынули вниз, сметая разбойников в стороны. Началась драка уже в стенах. Принцессу тут же эвакуировали, едва  завидели; плотным кольцом оберегли, окружив, и спустили за стену. Взялись теперь за дело бодрее, как ни как – главная задача успешно выполнена. И теперь можно зверствовать и врага вовсе не жалеть. Поделом ему!
  Со стороны ворот донеслись крики; бывшие пленные все-таки открыли их и впустили осаждающих. Еще какой-нибудь час-второй и все будет кончено, замок будет взят полностью. Кого-то наградят, кому-то по башке надают, а кого-то будут побаиваться и уважать. Особенно, за фокус с катапультой. За освобождение, фактически, принцессы. За убой больше сотни противников в одного. И за захват замка в общем.

- Это он! Хватайте его!!! – тонкая ручка принцессы указала на Петрова. – Приказываю повесить  коротышку за оскорбления и грязные намеки!!!
- Ты чего, Ления?! Какие, еще, намеки?!
- Схватить!!! Повесить!!!
    Стоявшие поблизости солдаты с недоумением посмотрели на принцессу. Мол; чего это с ней? Он ее спас, а вместо награды положенной – виселица. Что за дела?
- Командующий Хорагт, приказываю схватить и повесить коротышку!!!
- Есть.
      Петров отступил на несколько шагов, избегая окружения. Поднял оружие, немного охладив пыл солдат; те-то знали что коротышка в состоянии пополам разрубить вместе с броней.
- Значит ты меня обманула, Ления?
- Схватить и воткнуть кляп в рот!!! Исполнять немедля!!!
   Хорагт поморщился от визга принцессы. Толкнул в спину нескольких солдат.
- Чего стоите, как привязанные? Исполняйте.
- Но…
- Мне повторить?!
        Леха, видя что вот-вот всей толпой навалятся, развернулся и побежал к лесу, выбросив ненужное теперь оружие. Надоело выслушивать. Драться он не хотел, насмотрелся уже на кровь. А подружку можно и в другом месте найти, более спокойную и честную. Ну их в баню, этих принцесс! Сначала одно говорят, через час – уже другое. Нельзя так поступать. Нельзя. Честно спас от разбойников, а вместо обещанной постели – веревка, привязанная одним концом к шее, другим – к дереву. И верь, после этого, людям…

- Ну, как ощущения? – Хатзорг появился прямо из воздуха. Довольно неожиданно.
Лёха чуть замедлил шаги. Пожаловался:
- Она меня обманула, Хатзорг. Пообещала, а потом отказалась от своих слов. Повесить хотела…
- Всякое бывает, Алексей. Принцессам свойственно обманывать.
- Ты же все видел, да?
- Да.
- А в чем моя ошибка?
- Надо было ее поцеловать. Тогда бы она не захотела тебя вешать… А ты ей даже лицо не соизволил показать.
- Она бы засмеялась.
- Отчего ты так решил?
- Мне лет мало. Какая уж тут постель?
- Предложил бы дружбу и защиту. Вместо шантажа… – Страж улыбнулся. – Слишком напористо тоже не следует поступать.
- Когда мне с ней дружить? Через пару дней может уже в другом мире будем, не буду же я ее с собой таскать? Да и откажется она от этого, у нее здесь дом, родители, она здесь выросла. Это я скитаюсь повсюду, а она-то нет.
- Тоже правильно. – Хатзорг кивнул, согласившись с опекаемым.
- Да и опыта у меня нету в таких делах. – тот горько вздохнул. – Мало я с противоположным полом общался. Мало. Негде было.
- Это можно исправить.
- Как?
- Утром узнаешь.
- А сейчас не можешь сказать?
- Нет. Не могу. – Хатзорг загадочно ухмыльнулся. – Какой же это сюрприз будет, если я заранее все расскажу?
- Не хочешь – не говори. Делов-то… Подождем утра.
    Лёха остановился вовсе. Предложил:
- Кстати, может на ночлег остановимся? Поесть не мешало бы…
- Сегодня ты напился крови. Это тебе вместо ужина. Ложись спать так.
- Но…
- Спать. Без возражений. После такого, вряд ли что в желудке удержится, как ни храбрись. Понял?
- Понял…


      Утро. Сборы. Завтрак. В путь.
    Отыскав кое-как дорогу, зашагали прочь от замка.
 Лучи солнца сделали окружающий лес приятнее. В глубине стало светлее, убирая, как бы, вчерашнюю жуть, что так не понравилась Петрову. Не слышно стало и хищников, наверняка отсыпались после ночной смены. Остальные звуки тоже изменились; не было карканья ворон, уступивших место птичкам подобрее да покрасивше. Не так грозно шумели сосны, под ветром.
 Шагалось легко обоим. Хатзоргу – как всегда. Петрову – из-за доспехов, да и потому что выспался немного. Плюс – двигаться приходилось не в полной темноте, как недавно. Лесная дорога по-прежнему петляла, ведя, по себе, от одного поворота к другому. Никаких сюрпризов не готовила, судя по всему.
   Хатзорг вспомнил, что подобрал меч опекаемого. Вытащил на ходу из рюкзака. Протянул:
- Держи.
Лёха дернул щекой. Отказался:
- Не нужна мне эта дрянь. Коротковат он для меня. Подлиннее бы чего-нибудь…
- Вчера тебе в руки попало подлиннее… И что?
- Ладно. – Петров смутился. – Давай.
        Повесил на пояс, уже не дуясь. Мол; глядишь и вправду зубочистка пригодится. Мало ли впереди ждет неизвестностей и опасностей. Надо быть готовым ко всему. Даже к худшему. А то, глядишь, с мечом! Пусть коротким, но все же. Таким ”огрызком” можно целое войско изрубить. При условии, что к рукояти двухметровую цепочку привязать, дабы лезвие доставало подальше… Ладно, мелочи это все, технические. Главное – вид! А вид у ножен ужасный… Такими только детей пугать, предварительно увеличив вдвое. Но это тоже мелочи, не стоящие внимания.
    Леха наконец привел себя в порядок. Заметил:
- Не вижу смысла идти пешком. Может, на машине поедем?
- Нет. Нас опять могут выследить.
- Но не вечно же шагать по этой дороге?
- Потерпи. Еще немного осталось. Тут поблизости есть жилье.
- Чье?
- Не помню. Но это тоже замок. Почти такой же, где мы были.
- Еще один?! – Петров удивился.
- Да. Их тут много. На каждых десяти километрах торчат.
  Лёха вспомнил ужасы прошлой ночи. Помотал головой.
- Больше я ни на кого нападать не буду. Даже не проси об этом. Мне вчерашнего хватило.
 Страж хлопнул его по плечу. Обнадежил:
- Не дрейфь. Замок мирный. Там никто ни с кем не воюет. Можешь быть спокоен на этот счет.
- Хочешь сказать, что не растворишься в воздухе?
- Подумаю…
 Лёха остановился. Предупредил:
- Я не буду ходить в одиночку, запомни.
- Если будешь стоять, то точно придется.
  Догнал Хатзорга. Посмотрел в глаза:
- Ты точно не исчезнешь?
- Подумаю. – тот вновь ответил неопределенно. – Пойми, не явись твои враги в Школу, тогда, ты так и не увидел бы меня. Никогда не увидел бы.
- Причем здесь это?
- При том, что тебе надо привыкать к самостоятельности, Алексей.
- И именно поэтому произошло вчерашнее? Так?
- Отчасти.
- Понятно.
- Через семь лет я уйду из твоей жизни, Алексей. К тому моменту ты должен стать полностью самостоятельным человеком.
- Зачем? – Петров приподнял удивленно бровь.
- Затем, чтобы выжить. Выжить на Кластере. – Хатзорг указал почему-то вниз.
- Но ведь мы сейчас в Мирах. Причем тут Кластер?
- Ты вернешься туда. Обязательно вернешься. Без меня ты не сможешь путешествовать по Мирам, ибо магическими силами не обладаешь. Понял?
- Ну да. Немного.
- Вот и хорошо.
   Немного подумав:
- Кстати, помнишь я говорил тебе про сюрприз?
- Помню. Вчера ночью.
- Он ожидает нас в замке. Скоро у нас будет пополнение, Алексей.
- Пополнение? Ты про что?
- Увидишь. Нас станет трое. Так легче тебя защищать, от всяких случайностей.
- Это женщина?
- Да. Женщина. Она восполнит твои недостатки в общении с противоположным полом.
- Хм…
- Не думай о похабном, Алексей. Думай о хорошем.
    Дорога сделала еще один поворот и вывела их к развилке; в стороны уходило теперь три дороги. Поменьше и тоньше, но – три. И стандартный, в таких случаях, камень с указателями, прямо на видном месте. Стоит, вросший в землю, готов к прочтению…

      “По левую руку, путник, – земли злые и ужасные, всякими монстрами изобилующие, всякой жутью населенные, от земли до неба злом пропитанные. Ибо живет там злой прислужник злых богов Хаоса – Тирран Хратый. С ним воинство его, темно-мрачно-злобное, на путь террора вставшее, да добро позабывшее… По правую руку, хвала твоей грамоте, путник, – земли добрые и светлые, всякой добродетелью изобилующие, всякими добрецами населенные, от земли до неба светом пронизанные. Ибо живет там добрый последователь добрых богов Света и Порядка – Лотарн Великий. С ним воинство его, хороше-добро-участливое, на путь созидания вставшее, да добро не забывшее… Прямо, ученый и мудрый путник, узнавший что лучше направо идти, чем налево, – земля ничейная и пустынная. Всего там в меру, и добра, и зла… Конечно, можно и прямо протопать, но…но какой толк? Лучше уж искать добра на свою ж…, чем спокойно ехать прямо. Думай… думай, грамотнейший путник, стоило ли читать вообще”

- Что за хрень? – Петров протер щиток шлема, поворачиваясь к камню-указателю боком и глядя на Хатзорга. – Ты что-нибудь понял из этой надписи?
- Налево – плохо. Прямо – нормально. Направо – хорошо. – Страж сократил текст до минимума. – Это написано для желающих помахать мечом, Алексей. Добрый рыцарь ломанётся налево. Злой, напротив, пустится искоренять добро. Прямо – едут только нейтральные люди. Такие как мы, не местные, и никаким боком ко всему здесь происходящему отношения не имеющие.
- А куда направимся мы? – Лёха уловил смысл, но вот не знал чего ожидать от Хатзорга. – Мы, ведь, не из этого мира.
Страж его обхитрил:
- А куда хочешь ты?
- Я бы поехал налево.
- Объясни причину своего выбора.
    Петров не стал пускаться в философствования. Придумал довольно хорошую отговорку:
- Поворотов направо было больше. Не хочется ходить по кругу.
- Логично. – Хатзорг удивился, но виду не подал. – Но ведь там – плохие и злые недоброжелатели.
- И что? Хочешь дать мне гранулу танка?
- Ладно, пошли налево. И никаких тебе танков. У тебя есть меч.
- Ага. Мощный, длинный, убойный. Гроза!
- Не хохми. У тебя отличный клинок. Истинные воины неплохо справляются и при помощи десятисантиметрового ножа… А тебя от них отличает только отсутствие опыта. Так что тренируйся.
- Спасибо. Кстати, если нас ждут впереди, то… то, думаю, маршрут был определен еще вчера. К чему, тогда, видимость выбора?
- Пошли, хватит придираться к словам.

         Согласно тексту на камне-указателе, уже давно должны были появиться всяческие монстры, твари, страшилища. Но… Но их почему-то не было. Все также тянулись древние сосны вверх. Все также щебетали птички. Также светило солнце, находясь почти в зените. Или камень “врал”, или местное зло боялось Хатзорга с Петровым. Ощущало в них чуждое и могучее, и боялось показаться на глаза. А может и некий могучий поборник Добра и Справедливости, уже успокоил эти места своим клинком, повыбивав все “плохое” из голов местных “форм” жизни. Или – все дело в самовнушении… Внушить можно всё, даже воду сделав водкой.
- Ну и где твари, на плохой путь вставшие, да злом пропахшие? Где, Хатзорг? – Лёха озирался на любой шорох в кустах. – Что-то не видать. Совсем не видать.
- Тебя боятся. – бросил Страж. – Вот и не выходят.
- А может тебя. Ты-то страшнее.
- Может и меня, не отрицаю.
- Далеко еще до замка?
- Пара километров осталась.
- А как зовут эту женщину?
- Она сама скажет.
- Темнишь, однако.
- Ты прав. Темню.
   Петров отмахнулся, поняв что Хатзорг не хочет говорить об этом. Он уже давно заметил за ним такое. На словах не поймать, сам не говорит, значит – бесполезно и пытаться что-то выведать.
    …Впереди послышалась автоматная очередь…
- Что это там?! – Лёха аж вздрогнул.
Страж ухмыльнулся. Пояснил спокойно:
- Порядок наводят.
- Кто – кого?
- Наши – не наших.
- Логично. А кто – наши?
- Те, которые не наших бьют.
- Ох-х-х-х…
   Опомнившись:
- А ты ведь говорил, что в замке никто ни с кем не воюет.
- Это не война, Алексей. Это простое наведение порядка. Довольно мирное.
- Со стрельбой?!
- Стрелять можно и вверх, для острастки.
   …Вновь выстрелы…
   Петров не стал спрашивать, отчаявшись заранее. Но Хатзорг его удивил:
- В замке нас ждет женщина, очень похожая на меня. Образом жизни похожая. Будем отныне путешествовать втроем.
- Это я уже слышал. Как ее зовут?
- Каджин.
- Каджин. Странное имя. Она не из Секантов?
- Нет. Принадлежности к Империям не имеет. Да и на Кластере довольно редко бывает.
- А кто она?
- Красавица. И у нее удивительные глаза.
- Глаза?
- Да. Большие, зеленые, и живые. Они как бы дышат, когда она на тебя смотрит.
- Интересно. Хотелось бы ее увидеть.
    Петров замедлил шаги. Призадумался.
- Выходит – у нас теперь полноценное семейство?
- Выходит что так. Я – отец. Каджин – мать. А ты – наш сын. Будут искать двоих, а нас – трое. Уже проще. Да и мне удобнее.
- Чем же?
- За тобой следить легче. Да и воспитывать – тоже…
        Слева, в кустах, что-то шевельнулось. Петров сразу же устремил взгляд туда.
- Там кто-то есть. – прошептал, указывая рукой.
- Нервы. Мышка какая-нибудь пробежала. Или другой грызун.
- Мышка так кусты не шевелит.
- Ну большая мышка, раз так. Делов-то. Не обращай внимания, Алексей. Местное зло пытается пугать, не поддавайся этому. Чуть выкажешь страх – напугает посильнее.
- Хорошо. Не буду.

       Замок, как и обещал Хатзорг, предстал вскоре. Был весьма похож на тот, в котором Петров поубивал кучу народу, и так опозорился в общении с принцессой. Только здесь, у стен этого замка, все было тихо и спокойно. Лишь слышались, изредка, автоматные очереди.
   Когда приблизились, то навстречу им опустился мост и распахнулись ворота. В проеме стояла умопомрачительной красоты женщина, одетая в соблазнительный черно-желтый костюмчик-комбинезон. В руках сжимала убойную автоматическую винтовку. Улыбалась приятно. Весь двор, за ее спиной, был в дыму и заляпан чем-то красным. Очень похоже было на кровь. Очень… Да и валяющиеся там и сям трупы каких-то заросших шерстью неведомых зверушек, внушали подтверждение происхождению этой красной штуки. По-любому – кровь.





                8.
 

- Привет, горемыки. – Каджин, Пятый Страж Создателя, повесила оружие за спину. – Намаялись, поди?
  Указала назад:
- Прошлые хозяева замка приютили довольно редкий вид мутанта, очень быстро плодящийся, вот я его и вывела… Конечно беспорядок есть, но я его уберу в ближайшее время. Не беспокойтесь на этот счет.
   Выглядела она сногшибательно. Крайне сногшибательно. Смертные так не смотрятся, внутренней подсветки нету, что ли. И обитательницы красивых миров так не выглядят, какими красивыми не были бы. Им еще хорошеть и хорошеть до Каджин. Расти и расти. Пудриться, духариться, краситься… Комбинезон облегал идеальное тело, желтым цветом только подчеркивая красоту. Как нельзя иначе подходил к белоснежным волосам красавицы. Оденься она по-другому – выглядела бы не так, кажется. А может и нет, ей любой наряд к лицу, каков не был бы. Хоть фуфайка с галошами, хоть скафандр усиленный, хоть вообще никакой… С ней рядом, хотя бы, побудешь – уже всю жизнь счастливо проведешь. Всегда улыбаться будешь. Получишь колоссальный заряд доброты, теплоты, и счастья. А каково тем счастливцам-избранным, кому она подарила нечто большее, чем простая болтовня и пустое присутствие рядом? Они даже сейчас в себя прийти не могут… Вот она какая, прелестная и хорошая, всегда почти. Грозная и еще более прекрасная, когда достанут. Нежная и ласковая, если все таки решила подарить кусочек секса. Общительная, иначе и быть не может. Стоит, идеальная, в проеме ворот, улыбается, цветет как роза эталонная, цветок пустыни этакий, белоснежный. Объясняет что-то про мутантов. Лишь бы говорила…
  Но главное – ее большие зеленые глазища. Этакие живые провалы в зеленое и сладкое неизвестное. Живые, дышащие, притягательные. Словно магнитом тянут…
    Хатзорг кивнул в ответ. Поздоровался:
- Привет, Каджин. Давно не виделись.
   А Петров молчал, потерянный… Хатзоргу она надоела за двадцать тысячелетий, он ее практически сестрой считал, как к равной относился. Поэтому спокойно на нее смотрел. В лицо. Никаких, в принципе, желаний не испытывал по отношению к коллеге. Может даже и нет, испытывал, но только если ему напомнить, тогда – да. Вот, мол, Хатзорг, любовью можно заняться, или просто поболтать, представляешь? С Пятым Стражем, матерью всех обиженных и угнетенных, защитницей, и, наконец, просто красавицей. С блондинкой. Вечной блондинкой… Но Хатзорг стоял спокойно. Намеков и предложений пакостных не получал ещё. А Петров… Петров забыл как дышать. Как, чем, и для чего… Многочисленные “штуки”, висящие битком на широком двойном кожаном ремне, наоборот только подчеркивали стройность Каджин. Особенно грозная винтовка. Всяческие браслеты, проводочки, цепочки… Все кричало “за” И эти  глазища колдовские…
    Смотрел он на нее не таясь, так как знал, что щиток шлема скроет его лицо. Это как на пляже черные антисолнечные очки одеть. И глазеть как бы прямо, а на самом деле… на самом деле – по сторонам, телам, изгибам… И не стыдно нисколько. И не краснеешь. И в “кто кого переглядит” не играешь. Просто смотришь. Смотришь. Смотришь… Но Пятый Страж видела сквозь защиту, оказывается. Не показывала этого, но видела. Знай об этом Петров, сразу бы смутился, отвернулся, раскраснелся. Не знал…
    Хатзорг тронул его за плечо. Напомнил:
- Не спи, Алексей. Поздоровайся с Каджин.
  Тот очнулся. Повторил слова Хатзорга, так как слышал их последними:
- Привет, Каджин… Давно не виделись…
   Оба Стража насторожились. Хатзорг открыл рот, а Каджин пристально присмотрелась к Петрову, и пробормотала еле слышно:
- Да лет сорок прошло …
  Леха полностью пришел в себя. Зашевелился.
- Мне одиннадцать лет всего лишь. Вы меня с кем-то спутали…
- Точно, спутала! – Каджин поспешила исправиться, под строгим взглядом Хатзорга. – Спутала… Ну заходите, чего встали? Замок я успокоила, тут много чего плохого и злого обитало. Пусть немного и не прибрано, но жить тут можно. Вполне можно. Даже удобства имеются неплохие.
        Во дворе, невидимый от ворот, восседал аэротанк. Блестел броней на солнце и помаргивал габаритами. Все четыре дула устремлены в небо. Дымятся. Петров тут же позабыл обо всем на свете, вперившись взглядом в технику. Даже трупы зверушек не волновали нисколько.
 Хатзорг подтолкнул его в спину, вполне понимая.
 Разрешил:
- Иди, поиграйся. Он в твоем полном распоряжении. Можешь даже полетать, только за стену не суйся, пожалуйста. А мы тут с Каджин поболтаем немного. Нам есть о чем поговорить. Хорошо?
- Хорошо. Договорились.
   Спустя минуту Петров уже залез на корпус. Заглядывал во все щели буквально. Вскоре проник в кабину. Надолго.
 Хатзорг понаблюдал за ним немного. Повернулся к Каджин:
- Пойдем, поболтаем? – предложил, указывая на скамейку, возле одной из построек двора. – Расскажу чего-нибудь.
- Давай. – она согласилась. Интересно было послушать про последние одиннадцать лет жизни Создателя в смертной “шкуре”. – Поболтаем.

- Как проходит Испытание? – Каджин уселась. Закинула ногу на ногу. – Рассказывай, Хатушка. Как, вообще, всё это началось-то?
  Хатзорг тоже сел. Закурил неспешно. Поведал:
- Хозяин вызвал меня в один из миров. Там – был рюкзак. – он указал за спину. – И была Инструкция… По ней я и действую, в случае чего.
- И что в Инструкции?
- Все по мелочам расписано. Ты же знаешь прозорливость Хозяина.
- Я, там, тоже указана? – она взяла сигарету у него из рук. Затянулась. – Или это твоя инициатива?
- Моя. – признался Хатзорг. – Полностью моя.
- И чем она была вызвана?
- Его ранили несколько дней назад. – Страж указал на слоняющийся по двору танк. – Вот я и решил повысить меры безопасности, призвав тебя на помощь, Каджин. Думаю, это будет тебе приятно.
- Ты о чем? – Каджин вернула сигаретку.
- Ты всегда хотела о ком-нибудь заботится. Воспитывать, обучать, наставлять. Чем не прекрасная возможность? Так что, думаю, от моего предложения ты не откажешься. Я прав?
Она толкнула его в бок локтем. Улыбнулась:
- Ты прав, стервец. В очередной раз сыграл на струнах моей души.
Покосившись на взлетевший танк:
- Ты научил?
- Я. – Хатзорг кивнул. – Алексей – парень понятливый. Учится быстро. Намного быстрее, чем обычные дети…
- А в его приветствии тебе ничего странным не показалось? Или ты ему все открыл?
Хатзорг вздохнул. Пояснил:
- Ничего я ему не рассказывал. Он, когда поздоровался с тобой, просто повторил мои слова. Не намеренно… Ты ему понравилась, Каджин. Он не знал, что сказать. Но, временами, я и сам не знаю – в курсе ли он происходящего, или же просто совпадения выходят. Мысли прочесть я не могу, нужна Храмин. Вот и гадаю – знает, или нет.
    …Аэротанк зацепил боком угол одной из башен, обрушив её. Переворачиваясь на лету, воткнулся в землю…
  Каджин рассмеялась:
- Из него хороший пилот выйдет. Смелый.
Тут же обеспокоилась:
- А он ничего себе не повредит? Смертный, ведь…
- На нем хорошая броня, дорогая. – Хатзорг поспешил её успокоить. – Предыдущая оказалась слаба, и я одел на него самую крепкую, из тех что у меня имелись. Так что на этот счет не беспокойся. Ему и ядерный взрыв не страшен.
  Каджин вздохнула с облегчением. Опять забрала сигарету.
Хатзорг, как бы невзначай, поинтересовался:
- А ты чем занималась все это время?
- Путешествовала…
- И все?
- Да… Еще в любовь со смертными играла.
  Страж вспомнил, как зеленоглазка в любовь “играет”. Спросил:
- И как?
- Ты про что?
- Про игры твои.
- Если ты о прошлом, то – ошибаешься! В этот раз все обстояло иначе. – она вновь пихнула его в бок. – Я вышла официально замуж. Усыновила двух маленьких детей.
- И?
- Это плохо кончилось… - Каджин помрачнела. – Муж погиб на войне, дети умерли от чумы. Всегда мне не везет… Я целый год сама не своя была, все грустила о потерянном. Ходила по городам бесцельно…
- Не расстраивайся, Каджин. – Хатзорг обнял ее левой рукой за плечи. Слегка притянул к себе. – На этот раз все получится. Вот увидишь. Вырастим с тобой настоящего воина. Семь лет у нас есть. Целых семь лет.
- Семь?
- Да. – он забрал почти выкуренную сигарету назад. – Семь.
- Маловато… - Каджин вздохнула вполне разочарованно. – Я-то думала, что Испытание затянется чуть подольше. Оказывается, ошиблась.
- Ничего ты не ошиблась. По условиям, Создатель обязал меня охраной всего лишь на первые восемнадцать лет. Дальше – он сам… Хочешь сказать,  что не знала?
- Я в это, в отличие от тебя, посвящена не была. У вас с НИМ постоянно общие дела, а не у меня.
- Ладно. Пусть так… И все равно – тебе мало семи лет?
- Мало.
- Не говори заранее. Мне прошлые одиннадцать – вечностью показались. – Хатзорг мельком вспомнил тысячи убитых и просто наказанных киллеров всех мастей и способностей. – Не один раз возникло ощущение, что ранее прожитая жизнь – пустяки и быстротечность по сравнению с этими одиннадцатью долгими годами.
Указывая на выровнявшийся аэротанк:
- Это не простой ребенок, прости подросток, это – настоящий кошмар.
    Каджин призадумалась. Спросила:
- Не слушается, что ли?
- Да нет. Слушается очень даже хорошо. Понятлив необычайно. Смирен. Покорен. Но…
- Что, “но”?
- Иногда бывает похожим на Хозяина… Сегодняшний случай – не исключение, Каджин… - Хатзорг тяжело вздохнул, вымученно даже. – Может задавать “убойные” вопросы. Запросто цепляется к словам. Хохмит. Язвит. Насмехается, оставаясь серьезным… И не теряет аппетит при виде крови и мучений…
- Ого! – она чуть не подпрыгнула от неожиданности. – Вот это кадра он себе прописал. Не постеснялся ничуть.
- Вот-вот… Он непредсказуем. Совсем, как Лекс. Был бы просто капризным подростком – было бы намного проще.
Каджин прищурилась, наблюдая за танком. Положила голову на плечо Хатзорга.
- Ничего, воспитаем. Время у нас есть.
Заглянула ему в глаза:
- Ну а ты? Как себя чувствуешь-то?
- Ты про что? – Хатзорг не понял. – Поясни-ка.
  Каджин ласково потерлась об него.
- Про мужика, который одиннадцать лет исполнял роль няньки, никуда не отлучаясь.
    Хатзорг понял. Вздохнул, наигранно разводя руками, и отведя взгляд:
- Как, как… Терплю.
- Верю… Потому и вызвал именно меня?
- Каждый думает в меру своей испорченности, Каджин. Я, лично, имел в виду то, что смиренно терплю роль няньки. Ни о чем другом я и не помышлял. А вот ты…
- Что, я? Я о том же. О том же и спрашивала…
- Ну, ну…А что твоя рука, Каджин, делает на моей ноге?
- Тоже самое, Хатзорг, я могу сказать и о своем плече… Да и хвостик твой, кстати, исподволь, залез ко мне сзади и что-то там выискивает. Не оправдывайся передо мной, я прекрасно ощущаю всей своей кожей, что бродит у тебя в голове… Так что выставляй десяток роботов в активное боевое охранение, и пойдем, “пообщаемся”.
- А он? – Хатзорг убрал хвост незамедлительно. Указал на танк, пытающийся сделать навороченный вираж, между северной стеной и двухэтажным зданием, поблизости. – Нельзя оставлять его одного.
- Роботы не подпустят смертных. А магических гостей мы почувствуем на любом расстоянии… Вдвоем, тем более.
     Каджин сняла со спины винтовку и отставила ее в сторону. Потянула Хатзорга за собой куда-то, расположение жилых комнат в замке она лучше знала. Загадочно улыбалась при этом, поправляя прическу и, вообще, странно выглядя. Словно ценный-ценный приз дарить собралась. Безвозмездно. Как бы в первый раз. Как, простите за наглость, почти в первый раз… Хоть и привыкли они друг к другу за все двадцать тысячелетий, все, практически, нет, абсолютно все, позы испробовав, но, еще раз прошу прощения, обновлять отношения и чувства – никогда не поздно и, тем более, не рано, пусть и есть в душе привычка. Да. Именно так. Полезно, вроде… Стоит взглянуть с другого ракурса, да и вообще сунуть с другого бока, и, глядишь – совсем другие ощущения. Новые, приятные, незабываемые…
         А Петров был рад танку. Рад десяти гигантским роботам охранения, что стали бегать по периметру замка. Рад тому, что его оставили одного наедине со всем этим разнообразием, судя по всему, надолго. Очень рад. Забыл обо всем… Время потекло быстрее обычного, незаметно теряясь в попытках овладеть, наконец, непокорным управлением аэротанка, сделать, все-таки, забористый вираж, и лечь спать прямо в кресле пилота со спокойной душой. Или же приступить к изучению устройства машины. В Креотисе, мир его праху, Хатзорг объяснял кое-что про устройство, но поверхностно. Сейчас же, когда хвостатый надолго занялся своей странно красивой подружкой, никто процессу мешать не будет, и можно, не боясь вмешательства со стороны, вовсю заниматься чем угодно. Можно даже демонтировать аэротанк!

    Спустя четыре дня, сладкая парочка наконец появилась во дворе замка.
Были довольны друг другом, судя по блестящим глазам. Собраны в дорогу, судя по все тем же глазам. И согласны воспитывать Петрова вдвоем, раз глаза их пытаются обнаружить его среди разобранного танка…

- Ну и зачем ты демонтировал машину? – Хатзорг поднял Петрова за шиворот, отрывая от, пока еще целой импульсной пушки. – Сначала нужно было разрешения спросить.
- У кого? – Лёха смиренно повис в воздухе, сжимая в руках отвертку и ключ. – Вы же заняты были.
   Третий Страж понял, что сглупил с вопросом. Задал другой:
- И как теперь быть с этой грудой железа? Кто ее собирать станет?
- Я. – Лёха шевельнул руками с инструментами.
- А ты сможешь? – Хатзорг подивился простоте ответа.
- Не в первый раз…
- Что?
Опекаемый вздохнул устало. Огорошил:
- Я его собирал уже. Вчера…
     Хатзорг невольно опустил его на землю. Сглотнул ком подступивший к горлу. Выдохнул:
- Как?!
- Руками…
 Подошла Каджин.
- Что тут у вас?
Хатзорг шевельнул ногой запчасть-железяку. Все еще не веря себе, ответил:
- Алексей утверждает, что собрал танк еще вчера. Нынешнее состояние аппарата говорит об обратном.
   Лёха подвинул запчасть обратно на место. Пояснил:
- Я снова его разобрал.
- Зачем?
- Да, зачем ты его опять разобрал?
- Пытаюсь выделить антигравитаторы, чтобы убрать их вообще… Но сложность конструкции не позволяет мне произвести эту операцию. Установки находятся в нескольких местах. Вот я их и ищу…
Стражи удивленно переглянулись. Каджин спросила:
- Нашел хоть одну?
- Три. Еще пять…- Лёха вздохнул. – Летать он все равно сможет, но накрененным вперед.
 Принялся за импульсную пушку вновь, бросив негромко:
- Шли бы вы опять в замок, а? Мне уже надоело болтаться по Мирам в поисках неизвестно чего.
Каджин хмыкнула. Странно посмотрела на Хатзорга.
- А что, мне нравится такая идея. Идем, Хатушка, оставим Алексея одного.
Хатзорг почесал затылок. Покосился на здание, в котором провел четыре последних дня, прищурившись. Согласился:
- Пойдем. Пусть ищет свои антигравитаторы… Знаешь что, Алексей…
- Что?
- Не шали. К роботам охранения не приставай. За ворота не выходи. И не вздумай стрелять.
- Хорошо. Не буду.
   Опять его оставили  одного. Что ему и требовалось.
     Смотря кому и для чего требовалось, однако. Логически помыслить если, то… Хатзорг был тоже рад внезапно нагрянувшему отдыху и спокойствию. Мог расслабиться в обществе коллеги, немного подумать о себе, в конце концов просто винца попить, иль пива. Хорошо, что опекаемый его вполне понимает, раз занялся бедолагой аэротанком основательно.
  Каджин – та всегда рада. Женщина ведь.
    Погода стояла отличная. Охранение перестреляло всю живность в радиусе двух километров; чудом выжившие обитатели этих мест донесли весть о злых великанах до всех, кто собирался посетить замок в ближайшее время. Популярно объяснили, что этого делать не следует, если дорога жизнь.
  Все было хорошо. Для Петрова, наконец дорвавшегося до техники. Для Хатзорга, наконец добравшегося до женщины. И для Каджин, обретшей счастье на некоторое время заняться воспитанием. Плюс к этому – просто женское счастье. Чисто женское счастье.
Опять потекли дни. Один за другим. Ручейки минут стекались в ручьи часов. Те – впадали в реки дней. Ну а дни уносились в океан Прошлого и Прожитого. Уносились в количестве десяти.
  Унеслись.

- Летает? – Хатзорг оглядел собранный танк, когда вышел во двор замка развеяться.
- Теперь нет. – Лёха был без доспехов, поэтому весь вывозился в масле. – Перестал. Может только по плоскости передвигаться.
   Страж почесал затылок, не до конца понимая суть поступка Петрова. Спросил:
- А зачем ты вытащил из него антигравитаторы? Нормальный же был аппарат.
  Лёха вытер нос рукавом.
- Мне бы еще недели две, и я сунул бы их в какого-нибудь из роботов охранения.
  Хатзорг стряхнул пепел. Спросил с укоризной:
- Намекаешь чтобы я тебе не мешал? Или что?
- Это твои доводы, Хатзорг. Думай все что хочешь. – опекаемый улыбнулся ехидно. – Я же тебе не мешаю.
Страж вздохнул:
- Намек понят.
- Ну а чего тогда? – он спрыгнул с танка, теперь просто танка, на землю. Стал тянуть за один из кабелей, что свисали во множестве из люка. – Спросить чего хотел?
- Нет. Сказать.
- Что именно?
- Постарайся не так часто ходить без доспехов. Мало ли…
- Хорошо. Сейчас одену… Все равно их сила нужна для демонтажа робота. Без них – никуда. – Лёха посильнее потянул за кабель. – Это все?
- Все.
       Страж почувствовал себя лишним. Поэтому поспешил уйти, даже не докурив, обратно в спальню, где ждала с раздвинутой “душой” Каджин. За эти дни он много чего попробовал, частенько меняя облики, но полного насыщения так и не наступило. Хотелось еще и еще. После одиннадцати-то лет воздержания… Ну а то что было в Сидате-13, не считается. Там… там было другое, там всю силу не покажешь, приходилось держать себя в руках, иначе будут уговаривать взять в жены, полюбить всю деревню, соседнюю тоже, кстати. Начнут храмы строить, цветы дарить, и прочее-прочее. Даже до других государств-королевств новость дойдет. Да и не то это, секс с простой смертной, так, лишь, вспомнить жалкую часть утех и наслаждений, на время. Ну и чисто свои  физиологические потребности справить. Некоторые… А вот любовь бессмертной, напитанная магией высшего порядка, да длительная и приятная обоим, сколь она не продолжалась бы, – это совсем иное наслаждение. Гигантская разница, особенно после одиннадцатилетнего вынужденного воздержания.
    Этакая эстетическая утонченная беседа, по сравнению с жуткой руганью…
            
     Прошло еще десять дней…
  Петрова оторвали от дел. Заставили отмыться в бане и привести себя в порядок. Дали новую одежду и нацепили на него доспехи. Он фыркал и хотел довершить незаконченное, но Каджин уже полностью вошла в роль; грозила ему пальцем, в случае непослушания и протеста, и все делала по-своему. Так, как считала нужным. Мыла, чистила, одевала, поправляла. И поясняла это тем, что настоящий воин должен, во-первых, уметь следить за собой и за своим внешним видом. Быть всегда чистым, даже после жуткой драки с перестрелкой. Благоухать свежестью, а не смазочными материалами. Какая же дама согласится стать его женой, если от него вонять всякой дрянью будет? Вот именно – никакая. (только никакая)
   Лёха смирился, невольно прислушиваясь к ее словам. Но все равно косился иногда на кучу железа во дворе, надеясь все же получить к ней доступ. Не получил… Ремонтный робот восстановил собратьев буквально за час; танк вновь стал летать, а робот охраны – ходить и иметь возможность стрелять.
 Все встало на свои места.

- Ну что, Алексей, готов к путешествиям? – Каджин стряхнула пылинку с его плаща.
- Готов. А куда отправимся?
- Дальше. – Хатзорг вручил ему кобуру с пистолетом. – В поисках чего-нибудь интересного.
  Петров повертел оружие в руках. Спросил:
- Доверяешь?
- Да, доверяю. Запретный плод сладок.
- А так, Алешенька, привыкнешь, и меньше будешь выпрашивать огнестрельное оружие у Хатзорга. – Каджин улыбнулась, помогая Петрову прицепить кобуру к поясу. – Да и пора уже тебе взрослеть, самому давать отпор врагам. Быстро и эффективно. Без лишних разговоров. Достал, и пристрелил.
- Ну что, идем? – Хатзорг посчитал что все готово.
- Пошли.
- Идем. – Каджин выпрямилась. Поправила на себе пояс таким движением, что Петров чуть не сел, где стоял. – Я готова.
  Хатзорг вопросительно посмотрел на Петрова. Спросил:
- В какой бы ты хотел попасть мир, Алексей?
 Лёха понял что не знает. Пожал плечами.
- А этот чем плох?
- Нам пора уходить отсюда. – Каджин объяснила за Хатзорга. – Сюда могут явиться твои враги.
- Это тот, что с крыльями?
- Да.
- Понятно… На Кластер, разумеется, тоже нет дороги? Я прав?
- Ты прав. Там – тем более опасно.
- Алёшенька, выбирай любой мир. Любой другой.
Петров фыркнул:
- Будто у меня перед глазами их список. Целиком полагаюсь на ваш выбор.
   Хатзорг покачал головой. Опять завёл старую песню “про вражий замысел и его же сети”:
- Выбрать должен ты, ибо так исключишь элемент предсказуемости. Только ты. Называй характерные особенности мира.
- Хорошо. – Петров ехидно ухмыльнулся под щитком. – Хотелось бы побывать в таком мире, где полно всяческих монстров, коих не жалко будет крошить плазменным мечом и расстреливать из пистолета, не оглядываясь с немым вопросом на твое, Хатзорг, милостивое разрешение. И где не надо будет раздумывать – а не доброе ли это чудище передо мною, все в клыках и слюнях? А не пощадить ли его? Вдруг перестанет пожирать все живое в радиусе десяти километров? Вдруг встанет на путь праведный и неестественный для своей сущности? А если оно…
   Каджин весело рассмеялась, а Хатзорг уже назвал координаты требуемого мира, где опекаемый найдет в достатке и монстров, и чудищ, и все что захочет. Поднял всё еще говорившего Петрова за шиворот и подсадил на крыло аэротанка. Поторопил, подталкивая:
- Лезь в кабину, говорун.
- Хорошо… Да лезу я, лезу!






                Часть 2

 


                1.      


              Ковэрт. (173-я периферия, 6-й под-над-верхней под-области, 8-й Основной Области, Нижнего Яруса   Зеленой Зоны Миров.)
     (29.10.011.г. К. Л.)

- Что за мир, Хатушка? – Каджин глянула в монитор, едва Тоннель кончился и, внизу засеребрилась лента широкой реки; виднелись одинаковые городки-крепости по левому берегу. – Ты бывал здесь раньше?
Хатзорг кивнул. Добавил, спохватившись:
- Но только очень давно.
Леха тоже посмотрел на монитор. Спросил о главном:
- А монстры тут есть?
- Навалом. Такого разнообразия даже на Кластере нету.
- Отлично.
        Аэротанк сделал маневр и снизился. Уселся слева от реки, сдув сухую листву, в небольшом леске, куда и направил его Хатзорг. Подальше от посторонних глаз. Ни к чему излишние вопросы со стороны аборигенов.
- Приехали. – Третий Страж откинулся в кресле. Стал снимать шлем с головы. – Прошу на выход, уважаемые пассажиры. Мир Ковэрт к вашим услугам… Развлекательная экскурсия целиком состоит из сплошных свиданий со сплошными монстрами. И самое главное – здесь есть Мроги!
- Что такое Мроги?
- Отвратительно большие создания, которые всегда голодны, Алексей.
  Договорив, Хатзорг повесил шлем на крепления. Откинул входной люк.
- Прошу.
     Каджин вылезла первой, предоставив Петрову отличный шанс полюбоваться ею в согнутом состоянии… Он тут же вспотел. Покраснел вдобавок.
Полез следом за ней, еще несколько неуклюжий в своих доспехах. Спрыгнул на землю, рядом с Каджин.
    Хатзорг привел кабину в порядок. Прихватив вещи, закрыл за собой люк. Свернул аппарат в гранулу, предварительно предупредив.
 Лёха за это время огляделся. Озвучил свое беспокойство:
- Что-то ни одного монстра не видно. Где они?
- Не спеши. Мы на мирном берегу. Монстры – там. – Хатзорг отдал гранулу Каджин. Указал рукой на далекий противоположный берег. – Там – вроде ихнего царства, если мне не изменяет память. Погоди, вот к людям выйдем, они тебе такого понарассказывают, что волосы дыбом встанут. А потом и на самих монстров посмотреть сможешь. Только никуда от нас не отходи. А если увидишь монстра – сначала предупреди о том что пойдешь его убивать. Хорошо?
- Хорошо. – Лёха кивнул.
      Каджин рассмеялась. Опять рассмеялась своим волшебным и красивым смехом. Петрова вновь в пот кинуло. Она погладила его по шлему, словно почувствовав.
- Сильно-то зверушек не мучай, старайся поменьше стрелять. Я бы тоже хотела убить какую-нибудь, ранее не виданную.
- Хорошо, хорошо.
      Хатзорг вспомнил о манерах опекаемого. Предупредил:
- На людях – веди себя прилично. Хорошо будет, если ты станешь молчать. Или говорить совсем мало, только по существу. Мы будем представлять тебя как нашего сына, или как низкорослого сурового воина, не уважающего болтовню. Понял, Алексей?
- Понял.
- И оружие свое не меняй. Ходи с этим мечом.
- Хорошо.
- В людей из пистолета старайся не стрелять, иначе не буду давать обоймы.
- Хорошо.
- Матом не ругайся.
- Не буду.
- Силу свою не показывай.
- Хорошо.
- И во всем, повторяю, слушайся нас.
- Хорошо… Может, пойдем уже? 
- Ладно. Пошли.
                Выбравшись из леса, троица увидела вдали небольшой городок. Направилась туда, считая такой поступок более правильным, нежели передвижение посредством техники. Как на них посмотрят аборигены, завидя их на танке? Хатзорг вспоминал все что знал об этом мире. Оглядывался изредка, что-то бормоча еле слышно. Каджин шла молча, задумчиво покусывая сорванную травинку. А Петров вертел головой по сторонам непрестанно, пытаясь увидеть хоть одного монстра.
   Неярко светило местное солнце. Дул ветерок, шевеля сухую траву и листья на редких деревьях. Пахло ранней осенью, вот-вот готовой вступить в свои права. Стандартный мир. Жить можно. Содержание кислорода – в норме, без примесей. Хоть сейчас разбивай палатку на берегу этой широкой реки. Разжигай костер, вари на нем уху. Только сначала рыбы налови. И сиди, чаёк похлебывая да сигареткой подымливая, на реку смотри. Звуки природы слушай. О плохом и суетном забывай.

- Что-то людей совсем не видать. – выразил общую мысль Петров. – Может их тут и нет вовсе?
- Они в стенах.
- Почему, Хат? – поинтересовалась Каджин.
- За стенами надежнее. К тому же – такие городки соединены подземными переходами. Так что необходимости лишний раз выходить за стены не возникает. Если только войска выводить, да на охоту сбегать. Ну или еще что, не особо повседневное.
- Но ведь монстров же нет, Хат. Почему местные не выходят?
- Да. Ни одного монстра нету. – Лёха аж глаза от солнца, якобы, закрыл ладонью и посмотрел по сторонам, давая понять, что их не видит. Хоть убей, не видит. Хотя какое солнце под щитком шлема? – Где обещанное, Хатзорг?
    Страж вздохнул тяжко. Выдвинул предположение:
- Думаю, что все ушли бить монстров, раз ни тех ни других нету. Давайте постучимся в ворота и спросим, не будем теряться в догадках.
- Я – за! – Каджин подняла вверх руку.
  Петров просто кивнул.
- Я тоже. 

- Кто там? – послышалось из-за ворот.
    Хатзорг ляпнул первое, что пришло в голову, явно не ожидая такого вопроса от хозяев поселения.
- Путники…
- Какие-такие, путники? – голос был сердитым и несколько удивленным. Видимо путники сюда не часто заходили, или вообще не бывали ни разу.
- Обычные. – Страж пожал почему-то плечами. Мол; какими же ещё-то путники бывают? – Заблудилися мы…
          Над частоколом возникла голова в островерхом шлеме. Разглядывала троицу изучающе. Минуту спустя, изрекла вопрос:
- Случаем, не нежить?
Каджин покрутилась перед воротами. Поинтересовалась с улыбкой:
- Похожа я на нежить?
- Живые такой красотой не обладают. – голова неизвестно почему, но пришла именно к этому выводу. – Проваливайте отсель, иначе стрелами угощу с чесноком.
Каджин приняла эти слова за комплимент. Но вот Хатзорг нахмурился. Возмутился:
- Почему прогоняешь от стен, уважаемый?
- Побулькай ещё, притворщик человеком… Вот войско вернется – оно вас быстро за реку обратно прогонит. Пятки ваши только сверкать будут, если, конечно убежать сможете.
    Голова исчезла.
 Страж вздохнул. Проговорил:
- Будем ждать войско. Авось поймут, что мы люди, а не монстры.
       Петров, пока никто не видит, решил проломить ворота. Но не успел, остановленный Каджин. Она встряхнула его и наставительно произнесла:
- Ты обещал вести себя хорошо, Алёшенька. Помнишь?
- Помню. –Лёха висел и кивал головой. – Но того, за воротами, наказать надо за оскорбления.
- В гости со своим уставом не ходят, Алёшенька. Воротный принял нас за нежить, потому что времена и порядки тут такие. Видимо монстры могут изменять облик и форму тела. Понимаешь меня?
- Да.
- Успокоился?
- Я спокоен. – Петров кивнул еще раз десять-двадцать. – Я не буду ломать ворота. Обещаю.
- Вот и отлично. – Каджин поставила его обратно, где взяла.
 Присела на корточки, уперевшись локтями в колени.
     Хатзорг тем временем закурил. Тоже сел, как бы ожидая.
 Лишь Петров остался стоять. Недовольно хмурился, поглядывая наверх частокола. Вскоре стал бродить туда-сюда, не зная чем заняться. Берег был близко, но идти к воде Лёха побаивался. Неизвестно что может обитать в этой реке. Схватит за ногу и утащит на глубину. Выплывай потом целый час обратно, после драки… Вконец измаявшись ожиданием, тоже сел. Но не на корточки, а прямо так плюхнулся, доспехи и не такое позволяли проделывать. Шумно вздохнул. Мол; чего сидеть-то? Можно спокойно войти, проломив стену или ворота.
 Каджин, видно, тоже устала ждать. Встала и подошла к воротам. Вежливо постучалась.
  Над частоколом вновь возникла голова в островерхом шлеме.
- Ну, чего опять?
- Может впустишь, а? – она обезоруживающе улыбнулась. – Чего мы тут сидеть-то будем? Мы, ж, не простые люди ведь.
- Ясное дело, что не простые! – воротный оскалился в ухмылке. – Чудища-перевертыши вы! Иди, ведьма, от ворот. Не то кипящей смолой оболью и красу твою испорчу! Иди!
- Это я-то ведьма?! – Каджин возмутилась. – Ах ты падаль туземная!
 Она с такой силой пнула ворота, что те чуть не завалились вовнутрь, вместе с десятью метрами самой стены.
- А ну выходи, мерзавец! Думаешь, за этим забором отсидишься?! – Каджин занесла руку для удара, собираясь добить ворота.
   Но тут… Сверху плеснули обещанной смолой…
  Хатзорг с Петровым только и смогли протянуть:
- Э-э-э-э-э-э…
  А Каджин так и замерла с занесенным кулаком. Видок теперь имела убойный…
…Снежно-белые роскошные волосы, краса и гордость Пятого Стража, мгновенно окрасились в грязно-серый цвет; смола, особенно кипящая, очень хорошо впитывается. Костюм стал черным полостью, лишившись желтых вставок. Запузырился и начал стекать вместе со смолой на землю; был, похоже из полимеров сделан, раз плавился…
  Каджин оглядела себя, ощупала свои волосы. И издала такой свирепый вопль, что у Петрова заложило уши. Кричала она не от боли. От обиды и гнева. От обиды на всяких тупых мудаков. От гнева за свой испорченный, приятный глазу, внешний вид. Глазища полыхнули кислотно-зеленым огнем, ярким даже при свете дня, грозя многим – и обидчикам, и вообще всей периферии.
    Хатзорг шагнул к Петрову. Поднял его и отнес немного в сторону, на всякий случай. Мол; отойди, а то ее гнев заденет ненароком…
 Усадил на траву. Сел рядом. И сказал:
- Смотри, Алексей. Вот что бывает с обидчиками Каджин.
       А она уже ломала ворота поселения, забывшись, собираясь добраться до наглеца, облившего ее кипящей смолой. Добраться и разорвать на составляющие, предварительно хорошенько избив и наиздевавшись всласть. Или просто пристрелить, как собаку борзую. В стороны только щепки с опилками летели, толстенные бревна ломались как спички.
 Наверху стены возникло несколько лучников; непрерывно пускали в разъяренную женщину стрелы. Пару камней даже скинули. Но произведенные оборонительные действия оказались бесполезны; с виду хрупкая и слабая – тем не менее ломала бревна как заправский робот, не меньше тысячи тонн весом. Стрелы отскакивали словно от стальной статуи. Камни крошились.
… Ворота рухнули вовнутрь, поломанные. Злая и полуголая, бывшая блондинка, Каджин проникла в городок… Раздалось, пару секунд спустя, несколько выстрелов. Прозвучали звонкие маты. Донесся крик ужаса. Все стихло…
  Каджин нарисовалась в проломе, с пистолетом в руках. Выругалась вычурно. Сплюнула. Сунула оружие в кобуру. И пошла к реке отмываться от смолы и налипших щепок.
  Петров был восхищен ее поступком. Он наказал бы обидчика точно так же. Правда несколькими выстрелами бы не ограничился, но в основном он ее понимал. Сочувствовал, даже. Было от чего. Наряд блондинки слез наполовину, обнажив такое, что… Ох-х-х… Да и сейчас из воды высовывается то же самое.
     Возле сваленных ворот показались растерянные мужики, с кольями в руках. Почесывали затылки и подбородки, не понимая до конца, что произошло. Пытались поставить их  назад, пыхтя и поругиваясь. Поглядывали на моющуюся в реке странную женщину, что так играючи повалила обе створки, основательно их поломав. Причем – голыми руками повалила. Лучников на стенах заметно прибавилось. Недовольно посматривали то на реку, то на Хатзорга с Петровым. Оружие держали наготове, готовые пустить его в ход незамедлительно. Несколько человек, преклонного возраста, вытащили на стену чей-то портрет, неизвестно в каких целях. Причитали и, видимо, пытались защитить городок с помощью магии. Дескать, сгинь, сила нечистая и не мытая, откуда пришла. И без тебя проблем хватает…
    Хатзорг понял, что Каджин лишилась одежды и нуждается в новой. Отошел в сторону. Развернул там крейсер, до ужаса перепугав весь городок. Исчез внутри ненадолго. Появился с комплектом чистой одежды; халат, два полотенца, тапочки. Этого хватит, чтобы Пятый Страж добралась до линкора не в голом виде. Отнеся вещи на берег, вернулся и сел рядом с Петровым. Сказал, закуривая:
- Будем ждать, пока она не приведет себя в порядок… А делает она это долго, поверь мне.
- Верю. Будем ждать.
     Прохладная речная вода плохо отмывает остывшую смолу. Смыть ее можно только с кожи, да и то при помощи ила и песка. А вот волосы… Отмыть волосы под силу только шампуню, мылу, стиральному порошку, или, наконец, бензину с растворителем. Есть, кстати, хороший рецепт для неуязвимой Каджин; посидеть в большом костре с часок, чтобы смола выгорела и стала пеплом. А уж потом – шампунем все это дело отшлифовать. И волосы вновь станут прежними. Снежно-белыми и пушистыми.
   Злая-презлая Каджин выбралась из воды. Смерила тяжелым взглядом несчастный городок. Вытерлась немного. Закуталась в халат. Обмотала голову двумя полотенцами. И побрела к угодливо развернутому кораблю. Когда она шла мимо городка – с неба шарахнуло несколько молний,  превратив в труху метров пятнадцать частокола. И это при ясной погоде…
    Каджин даже бровью не повела. Будто не при делах вообще. Скрылась в корабле, сердито оглянувшись на пострадавшее людское поселение. Мол; вымоюсь, и устрою вам кары небесные!
…Ударила еще одна молния, прямо у ворот, заставив мужиков разбежаться в страхе, побросав колья…
    Петров проводил Каджин взглядом. Посмотрел на Хатзорга:
- Потер бы ей спинку. Быстрее дело пойдет.
Страж чуть сигарету не выронил.
- Не остри, малец. Рановато еще.
- Молчу, молчу.
- Вот и молчи.

     Прошло не меньше трех-четырех часов, прежде чем из линкора появилась Каджин. Одета была иначе: Шлем-сфера. Бронежилет. Камуфляж. Армейские ботинки. Увесистый автомат на плече. Больше десятка гранат на поясе…
- Она так одевается, когда в плохом настроении. – пояснил Хатзорг, вставая с земли. – Видимо не стала пить спиртное, раз такая хмурая. Или же совсем немного выпила.
- Понятно… - Лёха догадался, что шутить с блондинкой не следует.
   Она, тем временем, свернула крейсер в гранулу. Принесла ее Хатзоргу. Пожаловалась:
- Эти мерзавцы мне все настроение убили, Хат… Я еле отмылась, понимаешь? Пришлось голову в печь совать!
 Хатзорг кивнул участливо.
- Понимаю.
 Каджин глянула па Петрова. Пожаловалась и ему:
- Тебе-то хорошо, ты в доспехах с пылеотталкивающим покрытием. А мне – подлые гады-туземцы весь костюм испортили! И прическу!
- Сожалею, Каджин… - Лёха проникся к ней сочувствием.
- Вот-вот.
 Она глянула на городок. Погрозила кому-то кулаком в бронеперчатке.
- Ух я вам! Пидоры гнойные!
Перестав ругаться, вздохнула.
- Предлагаю пойти и взять с подлецов компенсацию.
- В виде чего?
- В виде вина, пива, водки, наконец. Пить, так пить. Ты пойдешь со мной, Алёшенька?
Петров вспомнил свой первый опыт общения со спиртным. Кивнул:
- Пойду. Но пить не буду.
- Ай, молодец! А ты, Хат?
- Пойду. Но убивать никого не буду.
- Ты меня не любишь? – она приподняла щиток. – Не любишь?
- Люблю.
- Вот и ладненько, мальчики. – щиток опустился на место. – За мной!
     И пошла к упавшим воротам, на ходу передергивая затвор автомата.
- Что-то она какая-то не такая. – прошептал Петров Хатзоргу. – Странная.
Тот развел руками.
- Уже выпила. Ничего с этим не поделаешь. Придется принимать ее такой, какая она есть.
Чуть спустя, добавил:
- Пока она нормальная. Чудеса начнутся после второго литра.
- Не понял.
- Поймешь. Все увидишь и поймешь.

Жители городка повылазили из своих домов, прихватив даже детей и старух. Войско-то ушло с порождениями тьмы воевать, а тут такая злостная злюка появилась и ворота с частью стены сломала. К тому же – воротного стража Хлатия убила с особой жестокостью. Да, пусть он ее оскорбил, ведьмой обозвав. Пусть смолы кипящей на макушку вылил. Но за что убивать-то?! Хлатий хорошим мужиком был. Не раз вовремя тревогу поднимал. Не единожды соседям помогал. Хоть и сердитым иногда бывал, да бухал немерянно, но смерти никак не заслужил. Вот войско вернется, тогда точно эту злющую девку в смоле сварят. Иль на кол посадят.
  Толпа аборигенов собралась внушительная. Громко возмущались, требовали объяснений, грозили.
  Каджин остановилась перед людьми. Сплюнула, выказывая неуважение демонстративно. Оглядела их, хмурясь. И озвучила свое недовольство громко и отчетливо:
- Какого хрена не открыли мне ворота? Почему решили, что меня можно оскорблять и обливать смолой? Я вам что, простушка деревенская?!
  Выпустила очередь вверх из автомата, воцарив тишину. Продолжила:
- За то что так поступили – требую с вас компенсацию. В виде предоставления мне обеда и пяти литров отличного вина. В случае отказа – сотру все поселение в порошок!
  Для убедительности своих слов, взмахнула рукой.
…С небес шарахнуло десятком молний, поразвалив практически всю стену. А на реке, Петров чуть не упал от удивления, вырос водяной великан, метров сорок ростом, и грозно взревел, тряхнув округу…
  Ей поверили. Сразу зауважали, еле живые от испуга. Показали, со страхом, где находится трактир. Никто больше не возмущался, понимая что этим вызовет беды на родной городок. Не только стен не досчитаются, но и домов…

     Трактирщик оказался мужиком равнодушным. Пусть хоть кто в гости заходит, лишь бы человеком был. Пусть квасят, буянят, беспредельничают, лишь бы все оплачивали. На ухо ему, естественно, шепнули , что в гостях у него богиня, требующая компенсацию в виде питья и еды. В противном случае – уничтожит всех молниями. И кореш у нее – сам водяной! Ты, мол, напои и накорми ее, а там – сочтемся.
 Тот кивнул. Сделал Каджин парочку комплиментов, немного подняв ей настроение. Спокойненько накрыл стол. Спокойненько вернулся на свое место. Вновь погрузился в думы.
  Делайте что хотите, только меня не трогайте…

       Каджин повесила автомат на спинку стула. Расстегнула бронежилет, усевшись поудобнее. Убрала шлем на плечевые крепления, рассыпав свои чудесные белоснежные волосы. Встряхнулась для эффекта. И с интересом глянула на один из кувшинов с вином. Потерла в предвкушении руки. Покосилась на спутников:
- Чего стоите-то?
    Те сели. Лёха возился со своим шлемом. А Хатзорг критически оглядывал спиртное.
  Каджин проследила за его взглядом. Улыбнувшись сладко, заверила томным голосом:
- Шалить не буду, Хатушка. Не беспокойся… Сейчас вот хлопну винца, подниму себе настроение до нужных высот. Потанцую немножечко тоже, как без этого-то. Поем малость, давно, кстати, не вкушала органической пищи. И лягу спать. Обещаю.
- Ну, ну… - Страж не улыбался. – При прошлой нашей совместной пьянке – то же самое обещала. А погибло сколько, помнишь?
- Я исправилась с тех пор. Сорок с лишним раз матерью была. – она еще слаще улыбнулась. – Я теперь совсем другой человек, Хатушка.
- Не больно верится что-то…
- Вот увидишь. Я даже бить никого не стану. И стрелять…
- Почти верю.
         Каджин наполнила кружку. Попробовала на вкус… Осталась недовольна, поморщившись. Но потом махнула рукой, и…
…И выпила пол-литровую круженцию залпом.
- Хорошо. – погладила себя по животу. – Тепло.
Заметив что Петров снял, все-таки, шлем:
- Алёшенька кушай, не стесняйся. Будешь хорошо питаться – вырастешь большим и сильным воином. Будешь пить вино – вырастешь крепким воином, знающим в жизни толк. Ну и всё такое. А будешь стесняться – таким же маленьким и останешься. Ни одна красавица в тебя не влюбится. Не нарожает тебе сыновей и дочерей. Так что кушай. Кушай мой миленький. Кушай. Не стесняйся никогда.
   Договорив, Каджин наполнила вторую кружку. Выпила ее не сразу, а только после того, как съела кусочек мяса с тарелки. Прицелилась к емкости, прищурившись. Выдохнула. Потом – бабах залпом! До дна!
- Хорошо-то как. – огладила живот. – Словно магию с целой под-области забрала.
    Хатзорг тоже решил чего-нибудь съесть. Посмотрел на жующего Петрова и ощутил нечто вроде голода. С сомнением притянул к себе тарелку с котлетами. Задумчиво на них глянул, как бы размышляя насчет съедобности. Есть? Не есть? Вот в чем вопрос…
   Настроение у блондинки поднялось. Порозовела, заулыбалась. Об инциденте у ворот уже позабыла. Наверное поэтому и спросила:
- Ба, а чего это я напилась-то? Впрочем, ладно…
 Стала наполнять третью кружку. Закурила от пальца, нисколько не стесняясь.
  Лёха удивился. Хатзорг не стал, так как сам частенько использовал пальцы подобным образом.
   …Третья кружка опустела так же внезапно, как и предыдущие две…
           Глык, глык, глык… Не каждый алкаш так сможет… Вино, обычно, пьют маленькими глоточками, смакуя. И нахваливают напиток, каким бы дрянным он не был, показывая всем что являются знатоками вин. Ляпнут, еще, что-нибудь, наподобие; “Отличное вино, слюшай. Напомынает уражай ……. года. Насыщенный букэт…” Ну и так далее… Вот она культура и воспитанность! Вот она аристократическая кровь прапрабабушки всплыла! Вот пример для подражания! Вот, ё!
А тут?
           Глык, глык, глык… Не каждый алкаш так сможет…
      Да, в принципе, алкаши вино не особо-то часто и пьют, считая его плохим средством снять похмелье. Хотя… Хотя алкаши бывают разными. Разной степени “воспитания”. Одни – последние – спиртягу хлыщут, сырком занюхивая. Другие – водку. Это те что побогаче, или хорошую, пока, зарплату получают. Третьи –  коньяк, от безделья да в силу привычки. Ну а четвертые – вино.  Да, именно, вино. Нет, конечно Каджин к ним не относится. Она редко пьет. Раз, может быть, в сто лет, это если вспоминает что давно не напивалась. Или – по причине плохого настроения. Сегодня именно такой случай. Пьёт, не скрою.
Но зато как!
           Глык, глык, глык… Не каждый алкаш так сможет…
      Красивая она. Аккуратная. Воспитанная. Много прожила. Много видела. И наклонности у нее хорошие. Взять, хотя бы, неоднократные попытки стать чьей-то матерью. Плюс ко всему этому, отлично хорошему, Каджин – Пятый Страж Создателя. Да и просто хорошая девушка.
Ей тысячи памятников надо ставить при ее вечной жизни. В ее честь Храмы надо возводить. Сотню красивых миров дарить каждую неделю. Стихи для нее сочинять. Книги посвящать.
А она?
           Глык, глык, глык… Не каждый алкаш так сможет…
   Смолой – кипела даже на лету – не каждый день обливают, есть от чего огорчиться. Да и не каждый день приходиться мыться в холодной реке на глазах у целого городка, пытаясь отмыть ****ский природный полимер простым песком и илом. Несколько стрел пришлось выдирать. Ведьмой, кстати, обозвали ни за что! Естественно настроение рухнет в пропасть гнева и жажды убийства. Пусть Хлатий хоть из золота выплавлен – смерти он другой, более жуткой, заслужил. Хотя… Зря, наверное, на небеса отправился. Надо было нежнее… Максимум - нос разбить. Или оторвать чего-нибудь. Ладно, земля ему пухом, и патологоанатома хорошего. Надо за него выпить. Нормальный мужик был.
           Глык, глык, глык… Не каждый алкаш так сможет…
   
   Лёха почесал затылок, видя как наполняется уже четвертая кружка. Понимал что ничего хорошего из этого не выйдет при любом раскладе. Каджин, возможно, скоро начнет буянить, избивать, убивать местных, разрушать. И куда Хатзорг смотрит?
  Хатзорг все еще смотрел в тарелку. Но уже жевал, решившись вспомнить что такое прием пищи. Запивал вином, но не как Каджин, а неспеша, смакуя что-ли. Того и гляди похвалит… На пьянеющую блондинку не смотрел. Он-то знал что бывает, когда смотришь в глаза пьяной женщине. Она – тут же решает, что это приглашение куда-нибудь отойти. Если уж трезвая-то так думает, то пьяная – и подавно. Оставалось дожидаться, когда она протрезвеет. Но ни в коем случае не вмешиваться в её действия. Крайний вариант – стимуляторы и антитоксиканты.
 А та – налила. Отшвырнула опустевший кувшин в сторону. Одела шлем зачем-то. Выдохнула и… И опять:
           Глык, глык, глык… Не каждый алкаш так сможет…
Обвела помутневшим взором трактир. Оттолкнула кружку в сторону. И уронила голову на стол. Шлем соскочил и покатился меж тарелок… Все. Напилась. Сняла стресс. Отдохнула.
   Страж кивнул. Кивнул сам себе. Произнес, ворачивая шлем на место:
- Действительно изменилась… Раньше, вместо того чтобы спать, лезла ко всем подряд. Танцевала, как сумашедшая. Избивала всех, кто косо на нее смотрел. Швырялась молниями налево и направо. Действительно изменилась. Действительно…
- А я пить никогда не буду. – Петров всё ещё помнил свой первый опыт в делах спиртных. Не хочу вот так, как Каджин, пьяным валяться.
- Время покажет, Алексей. – философски изрек Хатзорг. – В детстве все обещают никогда не пить. Но… но кто-то спивается еще в молодости, а кто-то – в глубокой старости. Трезвенники встречаются редко, раз в тысячелетие. Каджин, вот, напилась чтобы снять стресс. А раньше, когда только все начиналось, вообще на спиртное смотреть не могла. Не понимала, какой в нем толк. Шабат, как напорется, тут же от неё по шее получал. Да и Каджот – тоже…
- А ты почему пьешь? – Петрову имена ни о чем не сказали.
- Я пью немного. Запиваю лишь… - Хатзорг поболтал вино в кружке. – Да и не вкусное оно совсем. Молодое и кислое. Хоть Каджин и требовала хорошее и выдержанное, но видимо это всё что есть у аборигенов. Или решили, что и такое сойдет. Какая разница чем напиваться?
- А почему она… вернее, как Каджин молнии с неба вызывает? – Лёха решил спросить о давно волновавшем. – Она кто, вообще?
- Маг.
- Маг?
- Да. – Страж допил вино. – Маг. Умеет замораживать. Пускать молнии. Жечь огнем. Чудеса всякие с водой творить, типа того великана на реке.
- Ого! – Лёха округлил глаза. – Вот это у меня мама приемная! Кому скажу – не поверят.
- А ты никому и не говори. Это тайна.
- Хорошо. А вопрос можно?
- Можно.
 Лёха чуть понизил голос:
- Сколько ей лет?
- Это тоже тайна. Мы с ней одного возраста, только это я могу пока тебе сказать.
- Немало, похоже…
- Предполагай что хочешь. Все равно точную цифру не назовешь.
- Почему же? Могу назвать и точную.
- Пробуй.
- Двадцать тысяч лет.
      Хатзорг с интересом глянул на опекаемого.
- Это кто же тебе такое сказал?
- Обычная догадка. Ничего более. А что ты на меня так смотришь? Я угадал, да?
- Почти. – Страж отвел взгляд.
      С улицы послышался шум; чьи-то недовольные крики и трехэтажные маты. Судя по всему – вернулось отсутствовавшее войско.
- Одень-ка шлем, Алексей. – Хатзорг насторожился. – Кажется населения в городке прибавилось.
- Как скажешь.
     В трактир ввалилось пятеро здоровенных мужиков с мечами наголо. Бородатые лица светились гневом и решительностью. Видимо решили взыскать за сломанные ворота со стеной. Да и за убийство воротного.
 Один из них рявкнул, оглядываясь:
- Где эта белобрысая ведьма, которую смолой облили? Ну?!
Заметил её спящей. Указал, тут же, товарищам:
- Схватить – и на улицу! Там решим.
Четверо здоровяков увидели цель. Воткнули мечи в ножны и, засучивая рукава курток, подошли к столу.
Хатзорг наблюдал за ними спокойно, не вмешиваясь. Лишь бросил Петрову шепотом:
- Иди, Алексей, заступись за спящую маму. Если она проснется, жертв будет очень много…
- Легко. – тот слез с лавки, ощущая всю ответственность, возложенную на него Хатзоргом. Опустил щиток на место. – Мама будет спать спокойно.
     Мужики, тем временем, окружили блондинку. Хотели уже хватать и тащить на улицу, как услышали недовольный голос:
- Только троньте, поубиваю нахрен!
 От него отмахнулись, разглядев:
- Сгинь, недомерок. Она разрушила ворота и убила Хлатия. Должна ответить за это.
- Мне плевать. – недомерок сердито топнул ногой. – Уходите!
   Тот, что приказал схватить Каджин, тоже заметил Петрова. Захохотал.
- И этого на улицу! Зажарим прямо в доспехах!
   Один из них шагнул к Петрову, собираясь схватить. Протянул руку…
Лёха оказался быстрее. Ухватился за конечность, сжав конкретно.
- А-а-а-а-а-а-а!!! – абориген заорал от дикой боли; правая кисть была раздавлена как тисками.
  Упал без чувств на пол. Остальные забыли про Каджин. Вытащили мечи и накинулись на Петрова. Лёха изловчился и вцепился в клинок одного и нападавших. Намотал его на руку, нагнав жути на владельца. А потом и самого поломал местах в двадцати.
- А-а-а-а-а-а!!! – ещё один рухнул на пол. Забился в судорогах.
  К делу подключился пятый. Но толку это не принесло; коротышка был неуязвим как танк. Даже хуже. Подхватил с пола целый меч. Взмахнул… Промахнулся, располовинив деревянный стол. Вновь занес для удара…
   …Один убежал через окно. Второй – скрылся на кухне. А третий – просто выскочил на улицу, вопя от ужаса…
Петров не стал их преследовать. Отшвырнул ненужный клинок в сторону. Вернулся за стол.
- Шлем, пожалуй, снимать не буду. Мало ли…
- Правильно. – Хатзорг похлопал его по спине. – Молодец, что никого не убил.
- Старался. А о пистолете даже и не думал. От выстрелов могла проснуться Каджин.
- Тоже правильно. Будить её рано пока. Вот проспится – тогда и разбудим.

- Здравия желаю, господа. – в дверях возник седой старик, одетый в синее, с посохом в руках. – Не удумайте чего плохого. Я к вам для переговоров…
 Хатзорг оторвался от тарелки. Указал на свободную лавку.
- Проходи, присаживайся.
  Старик прошел, покосившись на лежавших без сознания мордоворотов. Сел, оперевшись о посох. Сказал, огладив бороду:
- Вы уж извините за непочтение, оказанное жителями. Но поймите и нас тоже; времена сейчас смутные и дикие. Нежить то и дело через реку перебирается и людям покоя не дает. Прикидывается людьми и ворота стучится, упрашивая впустить. Второе поселение так и погибло; поверили жители демонам-перевертышам, впустили… Не уцелели даже малые дети, всех пожрали…
Хатзорг пожал плечами. Возразил:
- Воротный оскорбил женщину. Облил её смолой. Хотя был поставлен в известность, что мы не нежить из-за реки. Пару минут назад нас пытались схватить местные мужики, на полу парочка лежит, как вы видите.
Указал на Каджин:
- Дама она нервная. Чуть что – мгновенно перестает быть доброй и ласковой. Становится разъяренной бестией. Нежить из Империи Тьмы – лепет детский по сравнению с ней.
  Лёха кивнул, молчаливо подтверждая сказанное.
     Хатзорг продолжил после некоторой паузы:
- Если б те пятеро хлопцев разбудили её, то поселение просто перестало бы существовать. Сломанный частокол – цветочки. А вот если она проспится, никем не потревоженная, то, вполне, может оказать помощь в истреблении нежити. Неоценимую помощь.
   Лёха вновь молчаливо подтвердил. Мол; она не только мечи на руки наматывать может…
  Старик покосился на спящую с уважением. Перекрестился, зачем-то. Поинтересовался, глядя на Хатзорга:
- А кто вы, господин?
   Страж не стал напускать таинственности и врать. Ответил без утайки, вспомнив кое-что:
- Во времена, когда Густанским королевством правил Иктарх Третий, меня звали Хат Великий.
   Лёха припомнил это имя из мира Сидат-13, а старик выронил посох, отвесив челюсть. Вновь глянул на Каджин. И…
…И покинул трактир, словно был молодым и здоровым. Только синие одежды на входе мелькнули…
    Трактирщик слышал разговор. Побледнел и скрылся из глаз… Через пару минут вернулся с запыленным кувшинчиком в руках. Поставил его перед Хатзоргом. Проблеял сбивчиво:
- Что ж вы сразу-то не сказали? Я бы и стол получше накрыл, Великий Хат. Винца бы… Икорочки… Кабанчик бы уже испекся к этому времени.
- Этого хватит. – Страж жестом оборвал его. – Спасибо. Оставь нас.
- Как будет угодно…
      Петров проследил за изменившимся трактирщиком.
- Чего это с ним?
- Уважает. – Хатзорг улыбнулся, внутренне довольный тем что его деяния еще не забыты. – Вина, даже, лучшего притащил. Глядишь, и еще чего-нибудь приволокёт.
 Откупорив кувшин:
- Лет сорок стояло. Это хорошо.
 Посмотрев на Петрова:
- Будешь?
- Нет. – Лёха помотал шлемом. – Не буду.
- Да ты попробуй. То, что ты пил тогда – ничто по сравнению с этим нектаром.
- Не буду.
- А если немного?
- Не буду.
- Совсем чуть-чуть.
- Не буду.
- Ну и ладно. Насильно вливать не стану. – Хатзорг махнул рукой. – Дело твое. На Кластере за этот кувшинчик заплатили бы громадные деньги.
- За эти два литра?!
- Да. Любой ценитель вин купил бы.
  Петров подумал, что зря отказался. Спросил:
- А оно вкусное хоть?
- Просто как сок. А если знать с чем сравнивать – то вкусное.
- Понятно…
- Ну так что, налить тебе немного? – Страж показал пальцами объем.
  Лёха кивнул.
- Чуть-чуть. Не хочу пьянеть.
- Так бы и сразу.
       Вино и вправду оказалось похожим на сок. Только сок странный, ни на какой известный Петрову не похожий. Словно из неведомых ягод давили.
Да и спирт совсем не чувствовался.
   Лёха поболтал выпитое во рту. Проглотил. Кивнул, согласный:
- Вкусно.
- Я же тебе врать-то не стану. – Хатзорг закурил.
- Еще нальешь?
- Нет. Его надо пить в малых количествах. Тогда оно полезно. А если переборщить – наступает состояние похожее на то, в котором сейчас Каджин находится. И которое так тебе не понравилось в мире Креотис.
- Теперь-то понятно, почему все пьют до упаду. После первой кружки тянет ко второй. – Лёха сделал свои выводы. – И очень сильно тянет. Очень. Хм…
- Вот-вот, Алексей. Пить надо немного. Совсем чуть-чуть. И настроение поднимается, и жить хочется. Понял?
- Да.

      В трактир вошёл недавний старик. В синем. С бородой. При посохе. Держался теперь иначе.
- Жители Третьего поселения приносят вам свои глубочайшие извинения, Хат Великий. Просят не гневаться на них за досадное недоразумение возле ворот. Извиняются перед вашей спутницей, талантливой и умелой волшебницей, и непобедимым железным и могучим рыцарем, что с легкостью ломает мечи голыми руками. Больше такого не повторится.
- Присядь, старик. – Хатзорг указал на ту же лавку. – Поболтаем.
Тот сел.
- Что творилось в последнее время?
Старик перекрестился. Поведал:
- Империя Тьмы разрослась до прежних размеров. Захватила все земли, отвоеванные под вашим командованием, Хат Великий. Мроги плодятся с дикой скоростью, ихние кладки обнаружили в сорока километрах отсюда. Нежить вновь переходит пограничную реку. Все чаще и чаще…
Хатзорг кивнул. Спросил:
- Черный Император, судя по активности нежити,  завладел “Випрем”?
- Да, Великий Хат. Его прислужники выкрали артефакт из Густана, спустя триста лет. Императором остался Хауда.
- Погоди, я же самолично нанес ядерный удар по его дворцу в Логове. Неужели он смог уцелеть?
- Выбран новый Хауда. Родственник прошлого. А Логово полностью восстановилось, после того как начала расти трава в тех местах.
- Понятно. – Страж вздохнул. – Надо было использовать заряд побольше.
     Старик вновь перекрестился. Сглотнул. Поведал:
- Люди в состоянии повторить прошлый поход, пусть и минуло столько лет…
Страж хлебнул вина. Разочаровал:
- Я здесь не за этим. Я привел сюда Воина.
Указал на Петрова:
- Вероятно он и поведет войска. Пусть учится.
 Лёха вздрогнул. Но промолчал.
   Хатзорг, меж тем, продолжил:
- Он поведет войска в Логово. И унесет “Випрь” из этого мира. Навсегда. Империя перестанет существовать. На этот раз ни одна тварь не спасётся, какой живучей не являлась бы.
Старик приподнял удивленно брови.
- А вы, Великий Хат?
- А я буду ему наставником. Вместе с Каджин.
 Хатзорг указал на спящую блондинку:
- В трезвом состоянии – она добрая. Убивать никого не будет. Главное – почаще говорить ей комплименты. Почаще.
- Как будет угодно, Великий Хат.
- Иди. Ставь всех в известность. Пусть собираются и готовятся к походу. – Страж размял шею. – За неделю, думаю, управитесь. Чем больше соберется народу – тем лучше.
- Как будет угодно, Великий Хат.
- И приготовьте нам какой-нибудь дом. Не будем же мы все время сидеть в этом трактире.
- С радостью, Великий Хат!
    Старик удалился, низко кланяясь.
            Петров приподнял щиток.
- Я что, войска возглавлю?!
- Да.
- Но почему?! Я ж не умею!
- Тебе предоставляется отличная возможность обучиться этому.
- Думаешь?
- Именно.
- Хороший способ провести время… Хороший.
- Отличный, Алексей.




                2.


Всю неделю Петров свыкался с мыслью, что ему придется командовать целой толпой аборигенов, пусть и зовущейся войском. И не просто командовать, а вести за собой в бой. В бой против полчищ монстров, монстрюг, монстриков, и прочих “страшных” форм жизни. Еще неизвестно, кто кого победит. Глядишь – одному, без войска, придется уничтожать неведомое Логово. И искать неведомый артефакт, без которого монстры сразу же попрячутся и больше никогда носа не высунут из мест, где спрятались… Высылать разведку, назначать часовых, на ходу придумывать хитрые и убойные маневры, заставлять заместителей поддерживать дисциплину в войске. Судить провинившихся солдат. Проводить совещания всяческие. А странная и вечная парочка будет палки в колеса вставлять, едва случай представится.
  Бр-р-р-р-р! Как же все это сложно! В Школе было гораздо спокойнее. Здесь же…
   Он сидел на лавочке возле дома и наблюдал за все прибывающими и прибывающими бородатыми и лохматыми мужиками, не представляя, даже, как будет осуществлять командование всем этим сбродом, едва похожим на войско. Общей формы одежды нету. Вооружены как попало и чем случай наградил. Пьяные постоянно. Вспыльчивые. Разве это войско? Немудрено что нежить все обратно отвоевала. Еще пара лет – и хана пришла бы.
        Хатзорг заставлял его постоянно тренироваться с мечом. Приволок из крейсера маленького, вровень с Петровым, робота-фехтовальщика. И натравил на Лёху, посмеиваясь. Да еще и усиленный режим поставил. Мол; защищайся, Алексей. Он от тебя все равно не отстанет.
  А робот нападал… нападал молниеносно быстро. Неразличимо для глаз. Петров получал удар за ударом, все больше уставая. Пробовал смять робота, но не мог даже подойти; машина обладала чудовищной реакцией и вовремя отскакивала или уворачивалась. Петров пыхтел и сам пробовал уворачиваться. Но безрезультатно – робот был намного быстрее…
  Нудно ныло всё тело по утрам…
      Каджин больше не напивалась. Вела себя спокойно. Лишь бросала местных в ступор своими нарядами и повадками. Могла запросто уволочь понравившегося аборигена и изнасиловать его в укромном и тихом месте. Могла выйти рано утром, вообще без одежды, и сладко потянуться у всех на виду; некоторые падали в обморок, не выдержав. Блондинке никто не перечил. Местные еще помнили молнии с небес и водяного великана. А прибывшие – уважали из-за знакомства с самим Хатом Великим. Плюс ко всему – побаивались странного и неуязвимого коротышку. Да и сама Каджин в показательной драке уложила десятерых мужиков за несколько секунд.
   А войско собиралось внушительное. Петров поначалу сомневался в успехе, но потом увидел, что аборигены не так уж и плохи. Уже на третий день сборов пришли обитатели северных земель, здоровенные трехметровые варвары, обликом похожие на Синих. Только вот цвет кожи был иной. Телесный. Приволокли с собой громадные двухлезвийные боевые топоры, коими можно было с успехом крушить всё в радиусе трех-четырех метров. Причем, не двигаясь с места. Петров пробовал выпросить один такой для себя, или выменять на что-нибудь, но Хатзорг строго запретил ему делать это. Сказал что монстров надо убивать нормальным мечом, а не этой “дрыной”. Иначе никакого удовольствия от драки не получишь.
     Каджин, как варваров увидела, хотела было стрелять, но потом увидела что это не Синие и, что не “экзотом” забросило с Кластера мужичков. Была под впечатлением от фигур здоровяков поначалу. Но вскоре освоилась, пару дней проведя в их лагере… Пришли и угрюмые степные кочевники, славящиеся умением выпускать несколько стрел сразу, причем в разных направлениях. Да еще и очень точно. Их предводитель на первых порах ходил с важной рожей и надменным взглядом. Но, когда увидел, что творит автоматическое оружие, и что тысячетонного робота стрелами не свалишь как не старайся, заметно сник. Попытался навязаться Каджин, пообещав ей самый большой табун самых лучших лошадей, и большой-большой дворец, если она будет жить с ним в качестве жены. Впал в шок от ответа…
     На пятый день подошло десятитысячное войско рослых обитателей земель, что расположены в средней полосе. Несколько королей отправили, прознав что Хат Великий объявился. Поверили в успех операции. Через день и вовсе сто тысяч пришло. Эти –то и оказались последними.
  Империю Тьмы вновь следовало основательно потрепать, как тогда, когда Хатзорг посещал этот мир. Только на этот раз – нечисть и нежить хотелось истребить под корень. Чтоб ни одного гада ползучего не уцелело. Пусть погань и останется в истории, но оттуда она уже не воскреснет ни за что. Всех ненормальных в расход!!! Даже маленьких!!! Пусть будут прокляты поганые мутанты!!! Веди нас, Хат Великий! Веди, покажем этим гадам! Ура! Ура! Ура! Жизни положим, но очистим мир от нечисти! Мечи затупим, на это кузнецы есть! Синяков нацепляем, доктора вылечат! Помрем, если, закопают! Ура! Ура! Ура! Веди в бой! Веди! Веди нас могучий и неуязвимый рыцарь Алексей, ставленник самого Хата Великого! Ура! Ура! Ура! Укажи нам врага и мы его с поверхностью уравняем! Затопчем, шапками закидаем, заплюём на крайний случай! Только веди!...

     Петров слушал эти крики, стоя на возвышении. Испытывал желание убежать и где-нибудь спрятаться на месяц-два. И не выходить. Орут как резаные! Где ж ими управишь?! Мама, роди меня обратно… И Хатзорг, гад, рядом стоит. Не убежишь, ведь! За шкирку схватит и на место вернет… Ох-х-х-х… Лучше бы в Школе остался…
- Подними меч вверх. – подсказал Хатзорг. – Поприветствуй войско, Алексей.
  Лёха поднял. Хорошо что хоть щиток лицо скрывает, можно смотреть в сторону. Войско дружно взревело, ответив на его приветствие очень рьяно. Взлетело множество шапок над головами. Петров чуть не упал, пошатнувшись. Но руку не опустил.
- Сунь меч в ножны. – Каджин, теперь, подсказала. – И произнеси свою речь. Только постарайся говорить громче.
 Лёха подчинился. Но вот что говорить, понятия не имел. Хоть убей… Молчал с минуту, подбирая слова. Но, как на зло, ничего в голову не приходило. Хотя нет, что-то есть!
 Встав на цыпочки, прокричал:
- Хана Империи!!!
  Каджин прыснула со смеха, но её никто не услышал; войско одобрило слова предводителя троекратным “Ура”:
- Ура! Ура! Ура!
  Хатзорг одобрительно кивнул. Вновь подсказал:
- Укажи рукой за реку. И крикни в том же духе чего-нибудь.
  Лёха не стал указывать рукой. Выхватил клинок и указал им. Заорал, входя в роль:
- Смерть ублюдкам!!! Смерть!!!
- Смерть!!!
- Порвём гадов!!!
Войско несколько растерялось, но потом дружно подхватило
- По-о-о-рвём!!! Порвём!!!   .
     Хатзорг нахмурился. Покачал отрицательно головой.
- Не шали.
- Чего опять не так? – Петров развел руками.
- Хватит, Алексей. Веди войско к переправе.
- Как скажешь. – он вздохнул. – Как скажешь.
   Заорал тут же:
- К переправе!!! Всех порвать!!! Всех!!!
- Алексей! – Страж топнул ногой. – Хватит!
- Хорошо – Лёха опять вздохнул. – Прекращаю…

        Войско, гремя доспехами и оружием, перебиралось на тот берег по понтонам. Выстраивалось в отряды по пять тысяч человек. Следом переправились обозы с продовольствием и прочей необходимой для похода хренью. Уже выехали вперед дозоры, предупреждающие внезапное нападение нечисти. Войско действовало само по себе, ему не хватало лишь вожака, для принятия важных решений. Да, для ответственности в случае неудачи. А стал им, ежу понятно, Алексей Петров. Вот он, важно вышагивает в своих непрошибаемых доспехах, в тени Хата Великого и могучей воительницы Каджин. Учится командовать людьми.
 Вертит головой по сторонам, так до сих пор и не увидевший обещанных монстров в большом, напомню, количестве.
- Где страшилища-то? – недоумевал. – Переправились, ведь. Увижу я хотя бы одного?
- Успеешь, Алёшенька. Успеешь. – Каджин и сама ни одного не зрела. – Вот-вот должны появиться. Кажется за теми деревьями что-то копошится. Сейчас вот все переправятся, построимся и пойдем глянем.
- Да разбежались они. – Хатзорг усмехнулся. – Какие попрятались, хрен увидишь, какие – основным силам побежали докладывать, что люди на них войной выдвинулись. Это так везде принято. Во всех мирах, кроме, естественно, кристально мирных. Сильно не переживай, Алексей, уже к вечеру монстры объявятся.
- Скорей бы уж увидеть.
     Наконец переправа закончилась. На берегу, поблескивая металлом, выстроилось тридцать отрядов. А это, если отыскать калькулятор, получается сто пятьдесят тысяч воинов! Нехилая армия, учитывая что дивизия Зеленых состоит из ста – ста двадцати человек.
  Ну так вот:
    Дозорные возвратились ни с чем. Ни одного монстра увидеть, и уж тем более поймать, не удалось. Даже следов не нашли. Как будто и вправду разбежались в ужасе и страхе. К Петрову подошли его заместители. Доложили о  полной готовности войска. Поинтересовались, что делать дальше.
Лёха их внимательно выслушал. И объявил:
- Продвигаемся маршем вглубь вражеской территории. Выслать конные разъезды для опережения. Каждые десять километров – привал. Исполнять.
Замы удалились. А Каджин захлопала в ладоши.
- Молодец, Алёшенька. Учился где?
- Книжки читал…
- Хорошо читал. Поздравляю.
- Спасибо.
- Шлем хоть сними. Я тебя в щечку поцелую.
  Хатзорг кашлянул.
- Ему рано еще. Не забывай, Каджин.
  Та звонко рассмеялась.
- Ну я же в щечку. Это полезно, Хатушка.
- Нет. Не стоит.
   Петров надулся под шлемом. Хотел было выразить свое недовольство какой-нибудь колкостью, но передумал. Пришлось догонять. Но все равно остался в плохом настроении; сердито махал мечом без цели. После тренировок с роботом-фехтовальщиком кое-что уже мог.
  Сам робот-изверг был свернут в гранулу. Покоился в рюкзаке Хатзорга. Да. Там много чего покоилось. С помощью того же “Звездного Бога” можно за полчаса уничтожить всю Империю Тьмы, никуда не отлучаясь и отлично проведя время за джойстиком. Лёха сколько раз предлагал такой вариант, но Хатзорг постоянно отказывался, ссылаясь на необходимость обучения. Мол; техника – запасной вариант. Последний. А пока – мечом помаши да головой поработай. Полезно, кстати.
  Ох и достал, однако же, этот меч! Чёртова “зубочистка”!!! Потерять что-ли её?... Трёхметровые, вон, с солидными топорами ходят. Им-то что? Взмахнул – опустил. Взмахнул – опустил… И все враги убиты! Ох-х-х-х…
    
      Войско мерно двигалось по опустевшим и замершим в тревоге степям и лесам. Отдыхали каждые десять километров, как и повелел предводитель. Вновь шли, не понимая отсутствия, толком, противника. Петров изнывал от тоски. Ни одного монстра по-прежнему не было. Ни единого, даже при обысках нор, кустов, прочих мест где можно спрятаться и переждать людской поход. Слонялся бесцельно из начала в конец строя, восседая на коне. Осматривал местность в бинокль. Пробовал, несмотря на запрет Хатзорга, все же раздобыть себе топор. Не удавалось; или хозяева отказывали, или Хатзорг препятствовал сделке, подозрительно вовремя возникая рядом.
 Иногда просто спал в какой-нибудь телеге, плюнув на всё.
    Ну а на третий день похода началось…

- Предводитель Алексей! – известил всадник. – На дороге, впереди, повстречали парламентеров. Что прикажете с ними сделать?
Лёха выронил ложку. Обрадовался:
- Сюда ведите. Посмотреть хоть на них.
- Как будет угодно, предводитель Алексей.
   Привели…
     Петров вскочил с ковра, позабыв об обеде. Стал рассматривать приведенных, попутно одевая шлем.
 Парламентеров было двое. Первый – являл собой смесь. Да, самую обычную смесь трех-четырех видов безобразия. Особо выделялась принадлежность к тараканам; усы-вёсла, хлебало с пятью-десятью лапками, глаза – по сторонам и за ушами. Или это не уши вовсе, а защита от солнца иль механических повреждений буркалок. Ниже шло уже тело, похожее на крокодилье; кожа в “шип” и ”клеточку-выпуклочку”. Ну и окрас подобающий; серо-светло-зеленоватый. Чуть крапинчатый даже. Ноги – заросли мхом-шерстью. Увенчаны копытами. Или окончены. Руки… руки, как руки… Клешни.
  Второй представитель вражеской стороны был более “красив”. Являлся просто похожестью на пародию лося, ходящего на двух, задних, ногах. С шерстью, рогами, копытами. Ну и пара хвостиков-косичек от подбородка. Длинных.
  В общем – хорошие парни. Хотя нет – второй был самкой.
Ну так вот:
   Первый умел говорить по-человечески. “Девка” – держать в копытах мирный знак. Знак переговоров.
Говорящий поклонился, смешно взмахнув усами. Булькнул:
- Мы от Хауды. С вопросом.
    Лёха к тому времени закончил одевать шлем. Протянул руку и потрогал усы говорившего. Восхитился:
- Ух ты!
- Мы с вопросом. – напомнил тот. – От Хауды.
  Петров бегло осмотрел его. Спросил:
- А чем ты говоришь?
  Каджин захохотала, опрокинувшись на спину.
     Петров покосился на неё, услышав смех. Вновь глянул на парламентеров. Прокашлялся, заодно подавив желание заглянуть в тараканье хлебало. Серьезным голосом спросил:
- И что у вас, смертники, за вопрос?
Первый шевельнул усами. Слева-направо.
- Хауда желает знать-понимать, зачем вы, гладкокожие и однообразные, вторглись в его Империю? Что ему передать?
Лёха осмыслил сказанное. Пожал плечами.
- Скажи, что мы идем на него войной. Пусть сразу капитулирует.
 Вторая подняла шерсть дыбом. Икнула.
Лёха повернул голову.
- Боишься что-ли уже, мохнатый? Не икай, жить тебе недолго осталось.
  Первый моргнул одним глазом. Левым. Прикрыл его тут же ухом. Спросил:
- Это все, что предназначено Хауде? Или будет еще сообщение-извещение?
  Лёха перестал рассматривать “лося”. Посмотрел на “таракана”.
- Куда все твои собратья делись? Я за три дня никого не увидел. Так нельзя.
- Граждане Империи эвакуированы в безопасные районы. Империя помнит раззорительные походы гладкокожих и однообразных. Совет принял должные меры.
- Понятно. А где ваши войска?
   Вновь шевельнулись усы-весла:
- Об этом не принято спрашивать, предводитель гладкокожих и однообразных.
   …Каджин перестала хохотать. Села нормально. Толкнув Хатзорга локтем, что-то ему сказала…
  Лёха вздохнул.
- Почему это не принято?
- Не стану открывать вам местоположение войск Империи. Нецелесообразно.
- Я спрашивал о том, когда они на нас нападут. Местоположение меня не интересует. – Петров ударил кулаком в ладонь. – Хочется убивать монстров, а их нету. Обидно.
Парламентер удивился.
- Хотите убивать? Но… но это же страшно!
- А какого хрена ваша братия вырезала городок за городком? Не страшно было?
- То были необходимые меры.
- Это какие же?
- В связи с ростом населения возникла потребность в новых землях. Отряды по зачистке освобождали необходимые пространства.
Лёха нахмурился под шлемом.
- Место, говоришь, освобождали? Зачистка, типа?
- Да. Под заселение. Планы висят в институте градостроительства уже пять с лишним лет.
- У вас и институт завелся?
- И не один.
- Прикольно… Прямо – прогрессирующая цивилизация. Скоро, глядишь, и Кластер в развитии обгоните.
- Хауде еще будет послание?
- Да. Передай, чтобы утопился. Иначе – сам утоплю.
- Но Хауда не может этого сделать! Он живет в воде.
- Пусть тогда на берег выбрасывается. Это всё.
  Немного поразмыслив, Петров добавил:
- И пусть ваши войска не прячутся. Иначе выслежу с воздуха и уничтожу разом. Выходите и деритесь. Или сразу капитулируйте. Теперь забирай своего кореша и уходи. Хауде привет от Хата Великого.
  Тот вздрогнул, как от удара током. Заозирался.
- Истребитель армий здесь?!
- Узнаешь скоро. Проваливай короче, пока я не передумал.
   “Парочку” прогнали на пинках. Посмеялись вслед.
       А довольный Петров продолжил прерванный прием пищи…

- Молодец, Алексей. – Хатзорг наконец вышел из раздумий. – Хорошо что ты не испугался монстров, а запугал их сам. Из тебя вырастет хороший воин. И приличный стратег.
- Да. Молодец, Алёшенька! – подхватила Каджин. – Вырастешь и, все красавицы станут твоими. Абсолютно все. Поверь мне, они любят смелых и удачливых. К тому же и умных. Выбирай любую.
  Петров, весь довольный собой, ляпнул что думал:
- Когда я вырасту, то… то женой моей будешь ты, Каджин.
   Хатзорг выпучил глаза, а блондинка уронила сигарету. Удивленно выдохнула:
- Это… это почему же?
- Шучу. – Лёха понял что сглупил. Поэтому постарался превратить все в шутку. Улыбнулся издевательски под щитком. – Я пошутил.
Потом и вовсе “загладил” всё комплиментом.
- Просто ты, Каджин, очень красивая.
- Ну спасибо…шутник. – ей явно полегчало. Уж подумала о Лексе, а тут – просто шутка. – Спасибо за признание. Я подумаю над этим предложением. Подумаю…
Хатзорг поднял её сигаретку. Сунул в руку.
- Никаких дум, Каджин.
- Вечно ты со своей моралью, Хатушка. Мужик любви хочет, а…
- Каджин! – Страж погрозил кулаком. – Прекрати!
- Всё, молчу. – она подмигнула Петрову. – Молчу, Хатушка. Молчу.
  Лёху это “подмигивание” едва сознания не лишило. Как молотком шарахнуло. Он густо покраснел, тяжело задышав. Это не укрылось от блондинки; стала приглядываться и увеличивать свои глазища, будто понимая все то что сейчас у опекаемого в душе творилось. Отвернулся, не зная что и думать.
      Подбежал один из заместителей. Остановился в двух шагах от командования. Вид имел запыханный и немного испуганный. Выпалил, вытянувшись:
- В пяти километрах, за тем лесом, стоит войско нежити! Огромное войско! Каковы будут приказы, предводитель Алексей?
   Лёха перестал краснеть. Встал на ноги. Указал:
- Остановиться и перестроиться в форме прямоугольника. Ожидать дальнейших моих указаний.
- Как будет угодно, предводитель Алексей.
 Заместитель убежал.
   Хатзорг с интересом глянул на Петрова. Поинтересовался:
- Ну, что будешь делать, полководец?
Тот пожал плечами.
- Придумаю чего-нибудь…
- Времени у тебя не так уж и много. Каких-то двадцать-тридцать минут.
- Этого хватит. – Лёха загадочно улыбнулся, подняв щиток. – Вполне хватит.
 Осмотревшись, добавил:
- Мне надо побыть одному.
- Зачем? – Каджин приподняла бровь удивленно.
- Надо.
- Он что-то задумал. – Хатзорг прищурился. Посмотрел на Лёху. – Выкладывай.
- Ничего я не задумал. Просто хочу побыть один. – Петров был спокоен. – Надеюсь, я имею на это право?
- Имеешь. Сколько тебе нужно времени?
- Десяти минут хватит.
- Ну а все-таки, зачем ты хочешь побыть один?
- Да в туалет я хочу, чего пристали-то?
  Хатзорг вздохнул облегченно.
- Я уж думал – пакость какую затевает…
- Я тоже. – призналась Каджин. – Ладно, Алёшенька, иди. Не будем тебе мешать.
    Петров хмыкнул недовольно и пошел в кусты. Оглянулся пару раз…

- Ну что, готов командовать?
- Да.
- Ну начинай.
   Лёха кивнул. Поманил замерших в готовности заместителей. Когда приблизились, сказал такое:
- Приказ таков. Всем сесть на землю и прикрыться щитами. Исполнять.
Мужики удивились, но все же отправились к войску.
  Хатзорг с Каджин тоже удивились.
- Что с тобой, Алексей? Ты, случаем, не заболел?
- Нет. Просто заранее берегу войско от взрывной волны.
- Откуда ей взяться-то?
- Сейчас Хатзорг развернет корабль и уничтожит вражье войско большой и мощной бомбой.
Хатзорг еще больше удивился.
- Я не стану этого делать, Алексей. Слишком просто.
- Не хочешь – как хочешь. Делов-то… Каджин, может ты?
- Я? Хм… Пожалуй можно…
- Даже не думай, Каджин. – Хатзорг отрицательно покачал головой. – Битва будет рукопашная. Техника не должна использоваться. Ни кораблей, ни роботов, ни бомб…
… Ощутимо дрогнула поверхность внезапно. Над лесом, за которым стояло войско монстров, ярко, даже при свете дня, полыхнуло… Спустя пару секунд, сам лес скрылся из виду, попросту сгорев… До людских позиций докатилась только теплая, уже остывшая практически, взрывная волна, перевернувшая лишь пару рядов, да несколько телег… Медленно оседал пепел на перепуганное войско аборигенов. Мужики выглядывали из-за щитов, мало что понимая. Вставали, негромко переговариваясь. Озирались…

- Ничего не хочешь сказать?
- Что именно?
- Ну… Хотя бы, где взял взрывчатку?
- Когда были в замке, я вытащил её из танковых снарядов. У робота – тоже немного позаимствовал…
- Ладно. Поверю… Как смог собрать такое чудовищное устройство?
- Антигравитатор… И… и в танковых файлах имелось описание процесса сборки подобных устройств. Ох и повозился…
- Как умудрился навести? Ведь на орбите нет ни одного спутника. Как?
- Поставил датчик движения… Мина долетела до монстров и взорвалась сама. Мне оставалось лишь протянуть время.
- Хитро. Ох и хитро. – Страж опустился на траву, не в силах стоять. – Меня, Хатзорга, смог провести… Молодец… Молодец… Поздравляю.
Каджин перестала смеяться. Поднялась и села. Одарила улыбкой.
- Мог бы и предупредить, изобретатель. Хвалю!
- Спасибо.
       Кажись пронесло. Подзатыльников не последует. Укоров и матов – тоже. Значит, можно расслабиться. Можно пойти и успокоить вверенное войско, так напуганное взрывом. Пару десятков солдат в званиях повысить, как же без этого. Надо бы и орден какой-нибудь придумать. Несколько медалей…

Войско успокоилось. Отмылось от пепла и сажи. Отдохнуло. И тронулось дальше, в самое сердце Империи Тьмы, к столице. К Логову. Начались постепенно обжитые территории. Что интересно – росла пшеница, ячмень, кукуруза на возделанных полях. Ухоженные сёла, деревушки, маленькие городки, в спешке покинутые хозяевами. Смешно было представлять, что в домах жили семьи монстров, что выращивали пожрать на огородах, держали домашнее хозяйство, прочее, так присущее людям. На работу ходили, наконец… Типа; мама – лось-бегемот-жук. Папа – слон-птеродактиль-бык. Сынок – ….?! И у каждого – своя ложка….
    Тем не менее, при обыске домов, находили семейные портреты. Петров и Каджин хохотали, а Хатзорг фотографировал найденное с неизвестной целью. Потом – тоже хохотал.
 Мужики были в приподнятом настроении. Радовались внезапному уничтожению целого войска монстров, без потерь состава. Некоторые было напились, но Петров строго наказал их. Запретил спиртное вообще.
  На пятый день похода, на пути войска повстречался хорошо укрепленный замок, битком набитый воинственно настроенной нечистью. Монстры рычали, хрипели, клацали челюстями, всем своим видом показывали, что им плевать на Хата Великого, и сидеть они тут будут пока самим не надоест. Оружия много, клыки начищены, запасов еды на несколько лет хватит. Слабо вам, вкусные гладкокожие , замок взять. Не по зубам он вам. Не по зубам…

        Хатзорг жестом приказал расстелить ковер на земле. Усадил на него Петрова. Сел сам. И спросил:
- Перед тобой, Алексей, хорошо укрепленный замок. Как будешь его штурмовать?
Лёха задрал голову вверх, смотря на верхушку стены.
- Думаю, надо разворачивать танк. Стрелять по воротам, и…
- Представь что роботов и танков у тебя нет. Представил?
- Да.
- Как будешь штурмовать?
- Истребителем.
- Кораблей – тоже нет.
- Хорошо. – Петров призадумался, ковыряя ворс ковра. Придумал тут же. – Пойду и сам разломаю ворота.
- Нельзя.
- Ладно. Подложу под стены взрывчатку.
- Её еще не изобрели в этом мире. Понял?
- Понял. Тогда… Кстати, Хатзорг, на твоей совести тот факт, что войско вышло в поход без осадных машин, катапульт, и прочего. Вот если бы готовились месяц, то, наверняка, всё взяли бы. Признаешь?
- Признаю.
- Вот и отлично. Есть у тебя катапульта?
- Нет.
- Почему?
- Нету, и всё.
- Нормально. Мне, что, представить и отсутствие катапульт тоже?
- Придется. – Хатзорг кивнул. – Думай, Алексей. Думай.
- Маги в войске есть? – Петров вспомнил молнии Каджин.
- Нет.
- Отлично… Тогда я заставлю трехметровых варваров соорудить себе таран и ломать им ворота. Или стену. Дури в них много.
- Их закидают камнями и зальют смолой. Ты попросту потеряешь здоровяков.
- Пусть одевают на головы щиты. – Лёха стукнул себя по шлему.
- Мало поможет.
- Хорошо. Так как нечисть боится огня, то пусть лучники закидывают замок зажигательными стрелами.
- Уже более-менее, Алексей. Что будешь делать потом?
- Потом буду добивать всех, кто из ворот выйдет. Каджин сейчас хоть и занята, но думаю что она тоже присоединится ко мне.
     Оба повернулись в сторону блондинки; та весело щебетала в компании нескольких воинов. Была полностью поглощена беседой. Улыбалась. Смеялась.
 Хатзорг вновь глянул на замок. На Петрова.
- Ну а если зажигательные стрелы не помогут? Об этом не думал, Алексей?
- Думал. Но ничего не придумал.
- Понятно…
- Вот если бы папалма пару бочек, да катапульту сносную.
- Напалма нету. Запомни.
- К чему условности? Люди ведь не железные.
- Не играй на чувствах, Алексей. Полководец должен быть холоден и равнодушен к возможным людским потерям. Если жалеть всех подряд – не стоит и в поход выходить.
- Хорошо. Можно вообще не трогать этот замок, а идти дальше.
- Оставить в тылу вооруженного противника?
- А будто бы другие уже не зашли…
- То – неизвестно. А это. – Страж указал на замок. – Факт. Очевидный. Так что, думай дальше.
- Лады. Можно сказать монстрам, что если и дальше будут отсиживаться в стенах – то умрут жуткой смертью. А если сдадутся – пусть шлёпают куда глаза глядят.
- Думаешь, поверят?
- Думаю, что поверят. Особенно если им это скажет Хат Великий.
- Ты штурмуешь замок. Не я.
- Ага. Но по твоей инициативе.
  Хатзорг вздохнул устало. Качнул головой.
- Думай еще. Ищи другой выход. Времени у тебя много.
- Много? Ну тогда я отойду на несколько минут. Один хочу побыть.
 Страж вздрогнул. Потребовал:
- Ну-ка, выворачивай карманы! Опять мину собрал?!
- Попался! – Лёха прыснул со смеха. – А говорил, что больше не попадешься.
- Будь немного серьёзнее, Алексей! Перед тобой ответственная задача. – Хатзорг сплюнул, не сдержавшись. – Ищи варианты.
- Нашел. Я скажу монстрам, что Хауда всё равно умрет. А ихнее бестолковое сопротивление – напрасно.
- Не поверят. Еще и насмехаться будут.
- Тогда я добавлю, что Каджин их всех не боится и справится с ними играючи. Пусть попробуют посмеяться и над ней.
- Это нечестно. Нельзя портить ей настроение. Иначе она разрушит замок, а ты – так и не научишься думать.
- Ладно. Не станем злить Каджин. Будем думать… Боевых отравляющих веществ тоже нету?
- Нету.
- А вирусы?
- И их нету.
- Хм… Тогда я поставлю им условие, что если меня победят в поединке, то всех, кто в замке, отпустят.
- Если снимешь доспехи – то пожалуйста…
- Тогда я соберу совет из опытных и бывалых воинов. Пусть вносят предложения. Буду сидеть и выбирать лучшее.
- Нет.
- Почему?!
- Думать надо самому. Порой возникают ситуации, когда спросить совета не у кого.
- А если сказать монстрам, что мы уходим, а самим – спрятаться?
- Они вышлют разведку. И обнаружат засаду.
- Ладно. Обложить весь замок сухими дровами и поджечь.
- Для чего?
- Пусть жарятся внутри. Получится довольно большое блюдо.
- Шутки здесь неуместны. Стены замка слишком толстые, чтобы их прогрел даже очень большой костер.
- Не подумал… Предложить монстрам выбор; Изжарить их? Изрубить при штурме? Отравить? Заморозить? Уморить голодом? Задушить?
- Простые слова. Так не делается. Тебя поднимут на смех.
- Но они-то этого не знают. Задумаются.
- Нет. Не то.
         Петрову надоело думать. Он поманил заместителя и приказал начать обстрел замка зажигательными стрелами.
- Обстреливайте, но будьте внимательны и к высовывающимся зверюгам. Каждый убитый монстр приблизит победу. Лучше убить стрелой, чем – потом – мечом или копьем. Безопаснее.
- Как будет угодно, предводитель Алексей.
       Мужики засуетились. Устали уже бездействовать. Если подраться пару дней назад не удалось, то теперь-то точно такая возможность представится. Хоть пострелять вволю, и то ладно. Мигом разогрели котлы с горючим маслом. Намотали на стрелы тряпок. Обмакнули. Подожгли. И сорок тысяч лучников одновременно спустили тетиву…
     … Воздух загудел от летающих пернатых палочек…
 Осажденные взвыли всеми своими глотками и принялись тушить начинающиеся пожары. Пастей, морд, хребтов и голов поубавилось на стенах. Рёв стоял ужасный…
  Лёха сел обратно на ковер, насмотревшись.
- Ещё можно создать вид, что штурмуем с одной стороны, а в это время – залезть в замок с другой.
- Их слишком много. Увидят.
- Понял.
      Каджин заметила, что замок закидывают стрелами. Тоже взялась за лук.
Но била, преимущественно по целям. По монстрам, чьи части тела иногда показывались над стеной. Била довольно метко. Иногда пуская вместо стрелы гудящую молнию.
   Хатзорг полюбовался ею.
 Спросил, повернувшись к Петрову:
- Ну что, идей больше нет?
- Есть. – Лёха не собирался сдаваться. – Много.
- Излагай.
- Осуществление этих замыслов требует наличия технических средств; напалма, катапульт, таранов, роботов, танков, кораблей. И прочего.
А так как ничего этого нет, условно, напомню, то будем думать дальше… Недавно мне пришла в голову мысль, что по достижении восемнадцатилетнего возраста я не буду уже болтаться по неисчислимым мирам, а окажусь на Кластере. А там  войны ведутся с использованием  техники. Типа, другие идеи должны в голову приходить штурмующим. Не какие-то, там, с использованием железного меча-зубочистки и стрел с таранами, а более современные, с технической точки зрения. И я не понимаю, зачем мне ломать голову, пытаясь захватить замок, если мой опекун располагает боевыми гранулами? Я должен овладевать навыками вождения машин в любых условиях, а не толп аборигенов глухой периферии. Ладно, там, меч. Это еще можно понять. Но вот зачем думать как захватить строение, если ничего необходимого для захвата, условно, не имеется? Не проще ли решить, что само строение условно недоступно без ненужных человеческих жертв? Люди погибают навсегда. Их не отремонтировать, как танк или робота. Люди должны жить. Хочу, кстати, заметить, что до меня дошли слухи о том, как Хат Великий имел в помощниках железных великанов и стальных птиц извергающих огонь. Это не что иное, как техника.
- Ты вырастешь мыслителем, а не воином.
- Время покажет. Давай танк.
- Нет. – Хатзорг пришел в хорошее расположение духа. Хохотнул. – Не дам.
- Тогда не мешай условностями.
Хатзорг отмахнулся.
- Ладно. Иди ломай ворота.  Учись, хотя бы, обращению с оружием…
- Совсем другой разговор!
  Петров мигом напялил свой шлем и побежал к замку.
     Перепрыгнув оборонительный ров – воткнул свой клинок в поднятый мост. И сломал… Демонстративно развел руками, якобы придя в замешательство. Прыгнув обратно, забрал у знакомого варвара его здоровенный топор. И, с новым оружием, атаковал обреченный замок…
   Хатзорг же не стал принимать участия в штурме. Просто следил за окружающим пространством, готовый в доли секунды почуять непрошенных гостей из других периферий.
      Замок уже вовсю дымился. Монстры не успевали тушить пущенные людьми стрелы. Им не хватало воды и рук-лап-клешней. Тем более, что с неба постоянно били неизвестно откуда берущиеся молнии. Плюс ко всему – вода сама вытекала из ведер, или же её невозможно было зачерпнуть из колодцев.
   А стрелы летели и летели…
        Напротив ворот, ожидая когда могучий предводитель Алексей их доломает, скучковалось две с лишним тысячи варваров, готовых ворваться в замок и всех монстров покрошить в капусту. Петрову оставалось немного. Благо топор оказался крепкий и из хорошей стали. Летели в стороны щепки и куски древесины. Дыра постоянно ширилась в размерах. На него скидывали внушительные по весу камни, лили кипящую смолу, швыряли бревна, пытались поджечь, но ему это мало препятствовало. Упорно лез вперед, увеличивая пролом.  Уже принялся за решетку…

       Каджин, вдоволь настрелявшись, присоединилась к Хатзоргу. Села рядом.
- Ну, как он тебе?
- Молодец. Правильно развивается.
- Думаешь, вырастет и сможет противостоять своим врагам?
- Конечно. Мы его этому научим. Кстати, Каджин, у меня к тебе есть серьёзный разговор.
Она села поудобнее, скрестив ноги.
- Слушаю, Хатушка.
- Слушай, одела бы юбку подлиннее, а?
- А чем эта плоха?
- Думать мешает.
- Хорошо. – Каджин прикрылась краем ковра. – Так пойдет?
- Уже лучше. Ну так вот.
Страж начал издалека:
- Ты, наверное, в курсе, что у мужиков  выбор партнёрши зависит от той, что была первой? Самой первой. В курсе?
- Да. – она кивнула. – У смертных это так.
- У бессмертных – тоже.
- Хочешь сказать, что я похожа на …
- Не перебивай, Каджин. – он мельком вспомнил свою первую ”любовь” Сигрлинн. Чёрную, ныне, Сигрлинн. – Я не об этом.
- Тогда о чём?
- Обожди. Я не договорил.
- Говори. – она явно заинтересовалась. Как и всем “про это”. – Слушаю.
 Хатзорг закурил. Продолжил:
- Именно облик самой первой мы и ищем во всех последующих, считая его за эталон. Даже если она и не красавицей была. Любых других мы как-то избегать пытаемся, разыскивая ту. Ту, что похожа на неё. На неё. Понимаешь?
- Понимаю.
- Ну так вот. – Хатзорг покосился в сторону ломаемых ворот. – В обществе Алексея веди себя прилично.
- Ах вот ты о чем? – она поерзала на ковре, заулыбавшись.
Посмотрела на Петрова
- Чем же я плоха в качестве его “первой”? Разве я не красива? Разве “бревно” в постели?
- Такой как ты, он не найдет среди смертных. От этого будет страдать всю последующую жизнь. Будет искать, но не находить.
- Хочешь сказать, что нет женщин похожих на меня?
- Есть. Но вот поведение их отличается от твоего. В памяти Алексея – ты будешь взбалмошной, свободной, красивой, сильной, раскованной внутренне. Он и будет искать такую же. – Хатзорг стряхнул пепел в траву. – Но никогда не найдет.
- Он не простой смертный. – Каджин напомнила. – И детей иметь не может. Ты сам все знаешь, Хатушка… У него не жизнь, а сплошные приключения. Так что он должен насладиться ею на полную катушку.
- Думаешь?
- Да. Когда Лекс пройдет свое испытание – я попрошу его, чтобы он позволил мне так же пожить. Смертной. Все так ново… Необычно…
   Каджин вздохнула, погрустнев.
- Ладно, Хатушка. Рассказывай дальше.
- Неужели ты думаешь, что Алексей никогда не женится?
- Я в этом уверена. Любить будет, но этим все и ограничится. Может быть и испытает желание связать себя узами брака, но дальше теории это не пойдет. Да и когда жить мирной жизнью, если во врагах все Чёрные, Серые, и часть Белых?
- Почему Белые-то?
- Кажется мне так. – Каджин поморщилась. – Надо будет потом их допросить с пристрастием… Ладно, это в будущем. А сейчас я тебе, Хатушка, вот что скажу:
- Что?
- Допустим, не я окажусь той самой “первой”, а какая-нибудь кикимора болотная. Вдруг, после, он будет испытывать отвращение ко всему, с “этим” связанному? Об этом не думал?
- Думал. Но может все произойдет иначе?
- Не надо полагаться на случай. Чем дольше с этим затягивать, тем больше появится ненужных комплексов.
- Но ему всего одиннадцать лет!
- Некоторые в девять-десять – вовсю уже. – блондинка улыбнулась лукаво. – А этот еще ни разу.
- Все равно, мне кажется, ему еще рано.
- Вы мужики, в этом плане быстро развиваетесь. Природа учла это. А пацану надо помочь. Я же вижу как он краснеет, всякий раз при взгляде на меня.
- Потерпи хотя бы год, Каджин. Пусть сформируется физически.
Она всплеснула руками.
- Хочешь сказать, что он не сформировался? Ты под его доспехи заглядывал?
- Да нет, как-то… Не думал.
- Всё вы, мужики, на самотёк пускаете. Нельзя так халатно относится к самому себе. Нельзя.
  Встала и ткнула пальцем в сторону ворот замка.
- Он далеко оставил сверстников позади в развитии. По человеческим, стандартным, меркам – ему не меньше шестнадцати!
- Думаешь?
- Знаю. Видела! Так что не навязывай ему пуританское воспитание. Хреновая из тебя нянька. Хреновая!
- Ты, прямо, пример…
- Личная жизнь – святое!
- Ну и что ты предлагаешь, Каджин?
Она таинственно улыбнулась.
- Предлагаю вечером вознаградить великого воина Петрова Алексея со всеми “почестями”.
- Оставить вас двоих?!
- Именно! Самому тоже развлечься не мешало бы, не то мхом покроешься… Мир большой. Девки красивые.
   Каджин поняла по его взгляду, что победила. Уговорила. Убедила.
Добавила:
- Из периферии не уходи. Развлекайся, но не забывай и об охране. Да и за войском следить кому-то надо.
- Я еще не решил…
- Глаза, твои, решили.
      Хатзорг вздохнул, осознав что раскусили. Кивнул, усмехнувшись:
- Сильно, только, над Лёхой не издевайся.
- Это мне решать. – блондинка села обратно на ковер. – Свободен. На несколько дней.



                3.
 
  Каджин осталась одна на ковре. Хатзорг не стал обременять себя ходьбой, а попросту растворился в воздухе, направившись неизвестно куда, по своим делам. Скорее всего в…
Она подозвала ближайшего аборигена-солдата. Потребовала:
- Принеси чего-нибудь.
- Вина?
- Нет. Рано пока. Лучше чего-нибудь поесть.
- Как будет угодно, Воительница.
    Удалился…
Минут через пять приволок целую корзину фруктов. Поставил перед блондинкой.
- Спасибо. – она даже не глянула на него. – Можешь идти.
      А смотрела она на маленького, отливавшего сталью, рыцаря, доламывающего, уже, препятствие. Любовалась, как накручивает на руку толстенные прутья решетки, и выдергивает их из пазов. Представляла, мысленно, с чего начнет вечер в его компании. Улыбалась. Глаза блестели.
Хищница. Чёртова хищница…

          Петров малость притомился. Опустил топор и отошел чуть, дабы в дыру чего-нибудь не просунулось и не затащило внутрь. Пару раз он уже был схвачен и сильно ударен о решетку. Но доспехи спасли от травм.
  С той стороны – доносилось рычание, шипение, хлюпанье, лязг разнообразнейших челюстей; монстры не боялись штурма и активно мешали Петрову. Хватались за топор, за руку, но все зря; мощь доспехов позволяла вырывать оружие вместе с частями тела ухватившегося за него монстра. Отрывать и отбрасывать за спину. Один раз получилось ухватить монстра, похожего на крокодила и вытащить его в дыру. Сломать местах в пяти…
   Лёха оглянулся на ожидающих варваров. Заметил что их стало еще больше. Ухмыльнулся. Заметил также, что и Хатзорг куда-то запропастился с ковра, и сидит там только Каджин. Что ж, это облегчит штурм. Вновь налетел на решетку. Оставалось совсем чуть-чуть… Каких-то пара прутьев.
Отмахнувшись от пары хоботов, швырнул  в дыру довольно мощную мину. Развернулся и побежал прочь от замка.
     Бух-х-х!!! Ворота вынесло напрочь, забрызгав окрестности щепками и кусками монстров. Дым рассеялся.
  И варвары, во главе с Петровым, ринулись в изувеченный замок…
Монстры были обречены. Гибли сотнями…

               
Из захваченного дымящегося строения Петрова вынесли на руках, как главного героя. Подкидывали вверх постоянно, плясали, выкрикивали всяческие похвалы. Свистели, радуясь сами. Кидали над головой шапки и шлемы, празднуя победу над осточертевшими монстрами. Несколько тысяч воинов занялись разграблением замка, остальные же – чисто празднованием. Откуда-то взялось спиртное, несмотря на строгий запрет предводителя.
Повара засуетились возле костров, готовя праздничный обед в честь рекордно короткого, по времени, взятия крепости. Практически без потерь, кстати.
          Петрова поставили на ноги уже возле Каджин. Оставили в покое, получив приказ отдыхать. Удалились.
   Лёха заметил, что они вдвоем. Обеспокоился:
- А где Хатзорг? По-прежнему отсутствует?
- У него дела, Алёшенька. Должен скоро появиться.
  Похлопала ладонью по ковру, похвалив:
- Присаживайся, победитель отлично укрепленного замка.
   Петров сел. Покраснел, мельком глянув на её стройные ноги, едва скрываемые короткой юбкой. Опустил щиток кивком головы.
 От блондинки это не укрылось. Даже красноту она заметила. Но заговорила о другом:
- Ты храбро сражался, Алёшенька. Молодец. Быстро учишься.
- Стараюсь. – Петров углубился в изучение рукояти топора, найдя себе занятие, как всегда это делал, когда терял способность говорить, в присутствии Каджин.
Тишина повисла над ковром.
- Хочешь яблоко? – блондинка наткнулась взглядом на корзину с фруктами. Решила предложить, чтобы скрасить повисшую тишину. – Спелое. Вкусное.
- Нет. – пришлось бы поднимать щиток, а там – краснота, и прочее смущенное. – Я не голоден.
- Зря отказываешься, Алёшенька. Я, вот, съела пару штук…
  Каджин сразу хотелось к делу перейти, но она не знала с чего начать. Правильно, вернее, начать. Не каждый день приходилось иметь дело с девственниками. Да еще и с такими. Ладно бы абориген какой, с тем проще – строгий приказ и всё сделано. Дело за самим процессом. И позами. Но сейчас все иначе. Перед ней – свой, родной практически, с тонкой, ранимой, психикой. Тут надо осторожнее, тоньше и провереннее действовать. Чтоб не вышло осечки ненужной. Чтобы после – развивался нормальный, полноценный мужик, без комплексов и прочей опасной дряни. Случись что не так – и всё, дело загублено. Придется неимоверно долго трудиться, пытаясь исправить. Пытаясь восстановить и направить по нужному пути.
     Каджин села так что бы меньше было видно ноги. Поинтересовалась на отвлеченную тему, стремясь направить мысли Петрова в другом направлении:
- Как ты смог спрятать от Хатзорга еще одну мину?
- Я оставил её в телеге с продуктами.
- Умно. Я бы тоже так поступила.
  Петрову такие вопросы не понравились. Поспешил заверить:
- Мин у меня больше нету.
- Я знаю. Да даже если и есть – дело твое. Тебе ими пользоваться. Ты сам их собирал, не у кого-то взял.
  Достала грушу из корзины. Откусила.
- Слушай, а что ты дальше будешь делать с войском?
- Не знаю. – Лёха ощутил что краска смущения сошла с лица. Поднял щиток. – Наверное прикажу разрушить этот замок.
- Зачем? Пусть стоит. Может быть люди здесь скоро поселятся. Спасибо тебе скажут, за то что оставил строение практически целым.
- Ну тогда я отдам приказ двигаться дальше. Вот только Хатзорга дождемся. Да и поесть не мешало бы…
- Съешь яблоко. Все равно обед еще не готов.
- Пожалуй стоит.
 Лёха выбрал покраснее. Откусил.
- А вообще я думаю, что надо дать отдых войску примерно на день. Пусть отдохнут от скучной дороги. Все равно все пьяные уже. Куда их сейчас вести?
- Правильно мыслишь, Алёшенька. Пьяное войско – просто небоеспособная толпа. Но весьма смелая толпа.
- С другой стороны – чем заниматься целый день? Просто сидеть и ничего не делать?
- Выпроси у Хатзорга какой-нибудь танк, как придет. – предложила блондинка. – Или автомат.
Петров поморщился.
- Да не даст он. Опять заставит с роботом заниматься.
- Ты прав. Но без тренировок тоже нельзя.
- Надоели они. До жути.
Глянул на зеленоглазку с интересом:
- А у тебя, Каджин, нет танков?
- У меня корабли только… Хотя, есть еще и аэротанк, который ты на части недавно разбирал.
- А корабли у тебя какие? – Петрову не хотелось повторно встречаться с пострадавшим от его рук аппаратом. – Маленькие есть?
- Только крупные. Извини. – она развела руками.
Тут же спросила:
- Хочешь посмотреть?
- Хатзорг скоро придет. Не успеем.
- Я ему всё объясню. Скажу что войско отдыхает, а нам нечем заняться. Пусть смотрит за людьми, пока ты отсутствуешь. Опыт управления армиями у него большой, справится и без нас. Мы же ненадолго, правда?
- Да. – Петров кивнул, предвкушая знакомство с большим кораблём. Подобрался весь, уже готовый лететь. Согласен был с Каджин полностью.
     Она встала с ковра. Потянулась, опять вогнав Петрова в краску. Отошла чуть-чуть в сторону.
  Развернула истребитель, прямо на виду у войска. Перепугала, естественно, всех. Напомнила, повернувшись:
- Отдай необходимые приказы своим заместителям. Скажи что будешь отсутствовать неопределенное время.
- А сколько?
- Ну… Дня три.
- Зачем столько-то?
- Хочешь сказать что успеешь осмотреть “Тектант” за один день?
Лёха аж подпрыгнул. Выдохнул изумленно:
- “Тектант”?!
- Ну да. Меньше у меня  кораблей нету. Могу, конечно, и “Атлакант” предоставить, но чтобы его весь обойти – не меньше недели потребуется. Да и опасно его на орбите держать рядом с планетой. Всё, иди. А я пока разверну корабль.
- Я мигом!
    Петров убежал отдавать приказы. А Каджин довольно улыбнулась. Всё, начало положено. Он согласился лететь на корабль. На её личный корабль. Остальное – дело техники и обаяния. Всё будет на высоте.
  Абсолютно всё.

         В космосе Петрову бывать еще не довелось за свою жизнь. Он конечно видел его и по телевизору и в космосимуляторах, но вот когда столкнулся “в живую”, то понял что виденное ранее – ничто по сравнению с картиной открывшейся взору. Едва мелькнули последние облака и вокруг все начало синеть, темнеть, и чернеть, он позабыл о неловкости, позабыл что рядом, в кабине, сидит так смущавшая его своей красотой и совершенством светловолосая и зеленоглазая Каджин, позабыл, уткнувшись в обзорное стекло. Во все глаза смотрел за борт. Ощутил такой дикий восторг в душе, что захотелось вжаться крепче в кресло и не разжимать рук.
    А там уже сверкнули звёзды сквозь дымку гелиевой короны…
Внизу остался разноцветный шар планеты, подернутый пеленой облаков, а вверху… а вверху – “Тектант”. Предпоследний по величине корабль. Второй по величине!
   Ох и огромный!!!
     Гигант был недвижим, как и положено. Медленно выплывал из темноты, показывая свои могучие обводы корпуса. Постоянно увеличивался в размерах, заслоняя собой весь, практически, космос. Завораживал взгляд своим величием.
Слегка серебрились полупритушенные энергощиты. Мигали миллионы огоньков. Хищно уставились в пространство тысячи орудий, ракет, и излучателей.
  Мощь! Сила! Размер! Монстр!
        Люк ангара, одного из сотни, распахнулся приглашающе. Был похож на пасть огромного древнего космического монстра, который вот-вот проглотит малюсенький истребитель. Проглотит и разжуёт краешком одного зуба.
Захлопнулся позади беззвучно.
  … Темнота. Будто сожрали…
Зажглось освещение, явив глазам внутренности ангара. Агрегаты закачали пригодный к дыханию кислород. Нормализовалось давление. Истребитель медленно опустился на посадочную платформу, ведомый блондинкой. Появилась нормальная гравитация чуть позже. Можно, пожалуй, и выходить.
  Да, пора.
               Пока Каджин вела его по бесконечным коридорам и лестницам, Петров почувствовал головную боль от пресыщения впечатлениями и информацией. Аж шея заныла, и в глазах круги замелькали. Столько всего интересного и сразу в один день.
Но вскоре боль успокоилась, Лёха адаптировался. Перестал вертеть головой по сторонам, решив что хватит.
   Блондинка привела его в какой-то лифт. Нажала пару кнопок на панели, заказав нужный уровень. Пояснила свои действия:
- Сейчас прибудем на жилой уровень. Оттуда ты сможешь посетить капитанский мостик. Музыку послушаем, кино посмотрим, в баре посидим. С кораблем тебя познакомлю. Я, кстати, здесь много времени провожу, когда дальний космос исследую. Это мой именной корабль.
- Мне бы арсенал посетить…
- Это потом. Когда у Хатзорга разрешения спросишь.
- Да я ничего брать не буду. Просто посмотрю. И всё.
- Знаю я тебя. С танка тоже ничего не брать обещал. А на самом деле?
- Да, я взял. Но зато войско от большой драки спас. Случись бойня – треть погибла бы. И в крепости…
- Понимаю тебя. Но в арсенал мы сегодня не пойдем. Завтра – точно. Обещаю. – она мило улыбнулась, сим поступком выбив из головы Петрова мысль об арсенале. Да и остальные тоже. – Сегодня у нас будет развлекательная программа.
- Это какая же? – Лёха насторожился мигом.
- Я же говорю – музыка, кино, ресторан-бар. Вспомнишь Кластер, заодно. Ходил когда-нибудь в кино?
- Нет. Не ходил.
- А в ресторане был?
- В приюте этого не было, Каджин.
- Вот и попробуешь, что это за удовольствия такие. Всегда надо когда-либо начинать. А то так и не узнаешь.
- Я в восемнадцать лет на Кластере окажусь. По-любому узнаю. И в кино схожу. И в ресторан. И на музыкальные площадки попаду.
- И что же, будешь ждать этого целых семь лет?!
- Это я так, к слову…
    Лифт остановился на жилом уровне. Открыл двери.
- Приехали. Выходи.
 Подтолкнула в спину:
- Бар налево.
     Петров переступил порог ресторан-бара. Осмотрелся:
… Все в розово-синих тонах. Пол – единственно – выкрашен в золото. Несколько столиков, в форме перевернутых пирамид, справа, на возвышении. Стулья выполнены в таком же стиле. Стоят, по четыре, вокруг.
 Розовые шторы на видео-окнах. Синие ковры с коротким ворсом. Громадная хрустальная люстра под потолком. Какие-то цепочки, во множестве, свисающие сверху.
Слева – барная стойка с гигантскими колонками по бокам. За ней – полки с бутылками, во всю стену.
  Каджин прошла к стойке. Подмигнула Петрову.
- Хатзорг разрешил тебе выпить немного пива сегодня.
- Я не пью. Только вино.
- Ладно. – она кивнула. – Пусть будет вино. Какое?
- Не знаю. – Лёха пожал плечами. – Хорошее.
- Сейчас сделаю.
     Извлекла из хранилища пару бутылок. Наполнила бокалы. Протянула со словами:
- Выдержка конечно не ахти какая, но зато улучшено с помощью нескольких хороших технологий. Почти как сорокалетнее. Да ты присаживайся, чего стоять-то? И защиту свою снимай, на моем корабле опасаться нечего. Никто плохой сюда не проникнет.
  Сама же принялась ворожить над музыкальной установкой.
     Петров попробовал вино, сначала понюхав. Счел пригодным для питья. Отставил бокал на стойку.
 Стал снимать надоевшие порядком, за последнее время, доспехи. Немного был рад, что удастся посидеть с Каджин наедине. Вино должно помочь преодолеть стеснение, главное сейчас – поменьше краснеть. Глядишь – и поцелует, даже, в щечку. Недавно почти поцеловала, Хатзорг, блин, помешал. А всё-таки она красивая… Жаль, что ему так мало лет. Будь он постарше – наверняка попробовал бы то, что Каджин проделывает с другими; уводит в тихое место и дарит свою любовь. Судя по стонам – ей это занятие очень нравится. Да и мужики в восторге от нее.
    Кое-как избавившись от доспехов, Лёха подключил их к корабельной энергосети, для зарядки аккумуляторов. Поправил одежду, после. Ощутил себя немного слабее, теперь, чем в доспехах. Не было такой легкости в движениях.
Сел на стул, что стоял возле стойки, отрегулировав предварительно высоту. Вновь попробовал вино, сделав на этот раз глоток побольше.
  Каджин закончила с музыкой. Включила, поведав:
- Знаешь, я редко музыку слушаю. В основном сплю, да на вылетах. Так что извини за то что моя коллекция давно устарела и не так обширна. Но думаю, тебе понравится.
- Я её вообще не слушаю.
- А что, в приюте у тебя не было стерео-гнезда?
- Было. Но я им практически не пользовался. – Лёха изо всех сил старался не краснеть. – Думаю, мне понравится твоя устаревшая коллекция.
- Это хорошо.
     Заиграла обещанная музыка. Являла собой нечто спокойное и довольно медленное. Под такое, обычно, книжки читают, пишут, или беседуют по-трезвому. Не отягощает, знаете ли, ненужными и резкими звуками.
- Ну, как тебе?
- Нормально. Нравится.
- Вот и отлично. – Каджин пригубила слегка из своего бокала. Призналась: – Люблю мужчин, которым нравится моя музыка. Уважаю таких.
  Лёха чуть бокал не выронил, расслышав. Напрягся.
- Странно такое слышать…
- Не обращай внимания, Алёшенька. Это я так, о своем…
     Петров пожал плечами, изобразив безразличие на лице.
- Я и не обращаю. Надеюсь, мое посещение твоего корабля  пройдет нормально?
- А ты сам как хотел бы? – она поставила бокал. Закурила от пальца. – Хочешь что бы я сидела молчком, не смотрела тебе в глаза, и не вела себя так раскованно?
- Ну… Не знаю… Наверное не хотел бы. Будь … обычной…
- То-то же. А ты не красней.
- А что мне еще делать? Ты красивая. Я и не хочу краснеть, а оно само получается. Само.
Блондинка пододвинулась поближе. Груди почти легли на поверхность стойки. Декольте, ещё, это… Она-то может этого и не заметила, а Петров точно заметил.
Пододвинулась. Глянула в глаза:
- Я знаю, что красивая. А то что ты краснеешь – вполне естественно. Этого не стоит стыдиться. Хочешь совет дам?
- Какой?
- Как перестать краснеть.
- Хочу…
  Каджин лукаво подмигнула. Сказала:
- Надо поговорить об этом. И расставить все точки над нужными местами. Я не права?
 Лёха вновь пожал плечами. Согласился:
- Давай поговорим, раз это поможет избавить меня от стеснений. Может ты и права.
  Она стряхнула пепел с сигареты. Отпила из бокала. Отставила его. Начала:
- Понимаешь, между нами не должно быть тайн. И ты не должен чувствовать себя неловко в моём присутствии. Я, конечно, могу многое для этого сделать, всё практически, но вот согласишься ли на это ты сам?
- На что именно?
- На что? Хм … Ведь говорим же с тобой на эту тему, так?
- Так.
- А ведь этот разговор – некий решительный шаг, как для меня, так и для тебя тоже. Для меня, лично, это попытка помочь тебе преодолеть стеснение, разъяснить некоторые неизвестные для твоего разума вещи, запретных тем коснуться. Для тебя, же, вообще, этот разговор – подвиг, можно сказать.
- Какой же это подвиг? Сидим, болтаем, вино пьём…
- Ага. О том, о сём. Вдвоём. Музыку чувственную слушаем. – Каджин усмехнулась. – Спорим, что тебе охота сейчас сесть в аэротанк и улететь на поверхность.
- Есть такое желание. Но все-таки надо поговорить. Зачем оттягивать?
- Ты прав. Тогда хочу тебя спросить вот о чем.
- О чём?
- А если бы я разрешила тебе потрогать мою грудь, ты смог бы?
- Не знаю. – Лёха отвел глаза в сторону. – Наверное, смог бы…
- А если я позволю тебе погладить меня по спине? Провести рукой по попке. Если я займусь с тобой любовью? Знаешь что это такое?
- Знаю. – Лёха себя не почувствовал в этот момент. Как будто ватой бочку набили и его туда посадили. Даже в ушах зашумело. Кое-как смог выдавить: - Я еще мал, Каджин…
- Это тебе Хатзорг внушает. Постоянно причем. На самом деле ты далеко не мал. Тебе, по общепринятым меркам, около шестнадцати. Не по годам, естественно, а по физическому развитию. Сверстники от тебя намного отстали.
- Быть такого не может.
- Может. Я же вижу. – Каджин положила свою руку на его. Придержала, чтоб не отдернул. – Так что ты, Алёшенька, не совсем уж и маленький. И тебе вполне можно познавать то, что доступно всем взрослым. Иными словами – мы можем сейчас пойти в спальню, и все решить там. Будем кататься по кровати, широченной кровати, и любить друг друга. Я встану в любую позу, какую ни попросишь… И, поверь мне, после этого ты не будешь больше краснеть и стеснятся в моем присутствии. Никогда. Будешь настоящим мужчиной, не обремененным стеснением, и ведущим себя естественно и свободно. Раскованно.
 Лёха забыл про вино. Сглотнул ком, подступивший к горлу. Хотел сказать про “надо подумать”, но не успел. Блондинка опередила его.
- Ну так что, почувствовал в себе силы пойти со мной в спальню?
- Не знаю… А стоит?
- Тебе решать. Ты краснеешь, а не я.
 Она допила из бокала. Отставила в сторону. Предложила другой вариант:
- Можем, конечно, в кинозал сходить. Кино взрослое посмотреть. Пойдешь?
- Кино?
- Ну да. Про “это”. Увидишь сам, как “все” происходит. Может что и ощутишь. Может смелость необходимая появится. Посмотришь, как мужики девок спиной к себе разворачивают, наклоняют, и… и, глядишь, меня также развернешь! Прямо в кинозале!
Каджин распахнула широко свои колдовские зеленые глазища и придвинулась еще ближе, заставив Петрова отодвинутся. Спросила:
- Ну что, пойдешь кино смотреть?
Петров покосился на стакан в своих руках. Кивнул, мысленно ощутив себя в еще большей бочке, с еще большим количеством ваты.
- Пойду…
- Вот и отлично. – она расцвела. -  Оставляй алкоголь здесь, нам нужно быть трезвыми. И идём.

             Кинозал был дальше по коридору. Дверей через сорок.

- Садись на первый ряд. – указала рукой Каджин, включив освещение. Пошла к системе, соблазнительно повиливая бедрами.
- Хорошо. – Петров оглядел зал. – На первый, так на первый.
Проводил её взглядом. Вспотел тут же.
       Пока блондинка выбирала фильм, уселся на первый ряд. Помня про наставления Каджин, все же достал бутылку пива, своевременно спрятанную за ремнем брюк. Поёрзал, устраиваясь поудобнее. Открыл.
  Она повернулась на звук открываемой бутылки. Осуждающе покачала головой:
- Тебе надо быть трезвым. Иначе ничего не запомнишь.
- Запомню.
- Ну как знаешь…
   Выбрала, наконец, более-менее приличный фильм из своей  “черной” коллекции. Включила его с минутной задержкой. Подошла и села на соседнее сиденье.
- Зря ты пиво с собой взял. Да и как, кстати, умудрился? Я же не видела.
- Секрет.
- Ладно. Пусть он им и останется. Смотрел фильмы про любовь?
- Сериалы?
- Нет. Настоящие фильмы про настоящую любовь.
- Не видел еще.
- Ну вот сейчас и посмотришь.
            Минута прошла. Погас свет. Ожил огромный настенный экран. Начался фильм. “Фильм”…


      “Кинокомпания Кантар-8” и  Студия Взрослого Кино “Стиль”, представляют фильм режиссера Хмока Хлидского:
                “Анатомия Любви” .

В ролях…


      Петров молча сидел и пил неспеша пиво. Морщился слегка от горечи, и мысленно жалел о том, что не взял вино. Жалел так же о том, что как дурак слова вымолвить не может, что краснеет как вареный рак.
И-эх, скорей бы в спальне все произошло. Глядишь, полегче станет. Можно шутить будет, язвить даже. Можно, наконец, мыслить нормально, а не сидя в бочке с ватой…
 Косился на идеальные ноги блондинки, пользуясь темнотой в кинозале. Хоть и знал, что очень скоро сможет вовсю исследовать их своими руками, но вот в уме представить этого не мог, как бы ни пытался. Догадывался даже что и не только к ногам доступ получит, но и к чему-то большему, что выше расположено. Что и внутри расположено…
        Каджин наблюдала за ним краем глаза. Фильм она уже видела несколько десятков раз, так что на экран особо-то и не глядела. Интересна была реакция Алёшеньки. Покусывая нижнюю губу – думала, с того ли она начала, поведя девственника на просмотр порнографии? Может, надо было с танцев начать? Или сразу со спальни? Хм…

     Экран явил чей-то дом.
   Довольно красивая девушка накрывала на стол, суетясь и явно кого-то ожидая в гости. Иногда вставала на цыпочки и смотрела на улицу, опираясь о подоконник. Вновь ворожила над столом.
 Одета была красиво. Опрятно. Чисто.
Пахло праздником. Цветы в вазе, улыбка на лице актрисы, сами жесты, облачение и косметика. Или день рождения, или какая-то важная в жизни другая дата. Не иначе.
   Закончив с праздничным столом, подошла к зеркалу. Стала наводить и без того потрясающую красоту.
      Когда прозвенел звонок в дверь – расцвела. Отложила кисточку и побежала открывать.
  Улица явила солнечно-улыбающегося хмыря, с гигантским букетом цветов в руках.
- Привет, Марта! – хмырь. – Поздравляю!
Протянул цветы.
- Привет, Ален! – Марта. – Я так тебе рада!
Приняла цветы. Втянула носом аромат. Расплылась в улыбке. Кивнула благодарно.
- Спасибо.
- Я войду? – Ален. – Можно?
- Заходи. – Марта. – Располагайся. Я сейчас.
     Ушла куда-то. За кадр. Донесся звон посуды.
  Ален зашел. Снял обувь. Улыбнулся придверному зеркалу. Прошел. Сел на диван. Улыбнулся настенному зеркалу. Закурил. Откинулся на спинку.
- Эх-х!
          В кадре появилась Марта. Сообщила, что звонила её подруга.
- Вэлла? – Ален. – Она же вроде на пляж собиралась.
- Говорит, что встретила приятеля. – Марта. – И идет с ним сюда. Уже выбрали и купили подарок.
- Это хорошо. – Ален. – Теперь нас будет четверо.
  Марта села в кресло. Передумала. Села рядом с Аленом.
- По пивку?
- Легко.
  …Пиво пенилось, янтарилось, наливалось. С та-а-а-аким звуком!
- За чё пьем?
- За тебя.
- Ты так мил…
- Ты тоже.
- Хочешь музыки?
- А ты?
- Я хочу.
- Включай.
- Что именно?
- Хм… Что-нибудь романтическое.
- Хорошо… Это подойдет?
- Да.
- По пивку?
- Легко.
- За чё пьём?
- За тебя.
- Ты так мил.
- Ты тоже…
- Может, потанцуем?
- Давай.

- Ты классно танцуешь.
- Ты тоже.

- Поцелуй меня…
- Легко!
              Поцелуй длился долго. Был простым поцелуем, ибо парочка держала в руках пиво. Не то – уже “боролась” бы на полу.
 Вновь стали танцевать.
- По пивку?
- Легко!
- Ты классно целуешься.
- Ты тоже…
- Кажется, пришла Вэлла. Я пойду открою?
- Хорошо. Открой.
          Вэлла пришла в бикини…

    Петров в темноте густо покраснел. Началось покраснение с момента долгого поцелуя и руки Алена на правой ягодице Марты. Продолжалось…
 Пиво уже выпил, но все равно краснел. Стеснялся того, что рядом сидит Каджин и бросает на него странные мимолетные взгляды.
  Будто чего-то сказать хочет, но ждет определенного момента. Какого?
Блондинка тоже не прочь была покраснеть, но образ жизни… В общем – даже ни гу-гу… Даже – “там”…
Сидела и размышляла; как поступить, когда начнутся “откровенные” сцены. Или же самой положить руку на его колено. Или же – его руку на своё колено. И держать покрепче, если вздумает отдернуть…

  … Вэлла пришла в бикини. Привела с собой загорелого и мускулистого мачо. Тот лыбился пуще Алена. Дышал мощью, прошибая флюидами даже стены.
- Привет! – Вэлла. – Как дела?
- Отлично! – Марта. – Как у тебя?
- Превосходно! – Вэлла. – Мы зайдем?
- Да. – Марта. – Заходите.

- Это Никки. – Вэлла. – Приятель.
- Очень приятно. – Марта. – Марта.
- !!! – Никки – !!!
     Поклонился, вздувшись мышцами. Выпрямился. Заулыбался вновь.
- По пивку? – Марта. – А?
- Да. – Вэлла. – Да!
- Угу. – Никки. – Мне литр…
 
       … Пиво пенилось, янтарилось, наливалось… Ален за это время познакомился с Никки крепким мужским рукопожатием. Никки улыбался лучше, чем Ален. Потому что был более трезвым. И более здоровым.
  Вэлла расположилась рядом со своим Никки. Марта – рядом с Аленом.
Началась болтовня, сопровождаемая улыбками и кивками. Плюс – хлебки пивка.
   Марте подарили какую-то книжку. Марта сказала, что рада подарку. Потом предложила:
- А кто хочет поиграть?
- А во что?
- В любовь.
- Я.
- Я!
- Я…
         Началась игра в любовь. Пиво теперь не мешало.
  Ален, как заправский фокусник, лишил Марту одежды, явив камере то, что на ней кроме платья ничего не было.
Никки не стал мудрить. Порвал бикини Вэллы простым движением могучих рук… Раз – два!...

    Петров выронил пустую бутылку…
Посудина, звенькнув, покатилась по полу, блестя и отражая экранный свет.
Вперил взгляд в экран. Забыл, напрочь, что рядом кто-то сидит…

   … Никки ухватил Вэллу за талию. Усадил поудобнее на диван. Раздвинул ей ноги. И стал “играть в любовь”.
Диван качался и скрипел. Вэлла хватала ртом воздух. Мышцы монстра вздулись.
    Ален был более нежен. Целоваться, сначала, полез. Полез и “туда”.  “Тем”… Но не так мощно.
  Кресло поскрипывало чуть. Марта дышала пока спокойно. Даже пиво умудрялась пить…

  Петров представил себя на месте Никки… Прокашлялся… Покосился на Каджин, представив её в роли Вэллы.
Ощутил шум в голове тут же. Поморщился, прогоняя всякие похабные мыслишки…
    Помогло немного.

  … Никки взревел… Через пару секунд отодвинулся чуть. Перевернул Вэллу на “другую сторону”. Вновь придвинулся.
   Продолжил.
      Ален повторил его поступок. Но более медленно…
Камера иногда близко показывала лица “киногероев”. Иногда – органы…

      Каджин немного понаблюдала за опекаемым. Решила, что пора, наконец, действовать. Тянуть да откладывать  дальше не стоило, Алёшенька, вполне, мог и в обморок от стеснения выпасть. Или вообще из кинозала убежать, не выдержав развратного экранного действа. Лови его, бедолагу, потом, по всему кораблю. Тогда уж точно ничего не выйдет, и будет весьма опасно навязывать свое общество снова. Придется возвращаться обратно на поверхность, и искать предлог для общения несколькими неделями позже. Начинать все сначала, практически.
    Пододвинулась осторожно, насколько позволяло соседнее кресло. Медленно, стараясь не спугнуть, взяла руку Петрова и положила её на своё колено, расправив. Придавила на всякий случай, упреждая попытки вырваться. Мысленно обрадовалась тому, что не отдернул и не вырвал. Значит, всё идет как надо.
      Лёха забыл чем дышать, едва расчувствовал и понял что произошло. Проглотил ком, подступивший к горлу. Не отрываясь смотрел, как его правую кисть ведут от колена Каджин вверх. Медленно ведут к её коротенькой юбочке, едва скрывающей Главную Тайну Мироздания. Вот, доводят…
 Вот, остановились…
Он ощущал тепло и мягкость её бархатистой кожи. Тыльной стороной ладони касался еще и второй ноги. Понимал, что если до колена допустили – жди всего остального весьма скоро. Пробовал даже сжать несильно, но рука не слушалась приказов мозга. Жила сама по себе, очарованная соприкосновением с кожей блондинки. Это, ж, надо! Каджин ему любовь сейчас подарит! Где памятник?! Покажите мне его!
        В ушах застучали большие молоты. Громко застучали. Кино, и похабщина в нем, перестали быть слышными. Сам кинозал вдруг стал огромным и гулким, будто в храме каком находился. Кресло куда-то делось, оставив парить неизвестно на чем. На воздухе вроде…
  Петров медленно оторвал взгляд от своей-её руки, у края юбки, и посмотрел выше. Еще выше. Еще…
Столкнулся со странным взглядом Каджин.
    Бух-х! По голове словно прикладом стукнули хорошенько. На миг в глазах потемнело.
Блондинка зашевелила губами, приблизив свое лицо:
- Пойдем, Алёшенька. Пойдем со мной…
   Встала медленно и потянула его за собой. На выход потянула. Не отрываясь смотрела в глаза.
Петров подчинился…
 
       Каджин довела его до одной из спален. Подмигнула, открывая дверь. Втолкнула несильно внутрь. Включила свет. Повернулась к нему лицом.
- Ну вот мы и пришли. Скоро совсем не будешь меня стесняться. Обещаю.
     Петров растерянно стоял  на ковре посреди помещения, все еще ощущая под рукой  мягкую и шелковистую кожу блондинки. Ее колено. Бедро. Выше, почти у… Молчал, себя не чувствуя. Мыслей небыло никаких, словно дворник какой в голове порядок навел, все начисто убрав и выкинув.
Перед внутренним взором плавал странный настороженный взгляд Каджин, тот самый, в кинозале.
     Она улыбнулась и подвела его к  широкой кровати. Села на край. Притянула Петрова к себе. Решила разговорить:
- Ну чего ты такой притихший-то? Я же тебя не пытать собираюсь. Сам говорил в баре, что надо все выяснить и узнать. Попробовать и оценить.
Лёха молчал, не зная что ответить.
   Каджин улыбнулась таинственно и незнакомо. Поёрзала на кровати, усевшись весьма раскованно, и не скрывая того что под юбочкой. Убрав волосы с лица, чисто женским жестом,  стала расстегивать пуговицы на кителе Петрова. Одну за одной. Одну за одной. От воротника до самого низа. Сама пока раздеваться не спешила. 
 Да и чего ей снимать-то? Юбочка, да короткая  розовая майка-безрукавка…
Расстегивала пуговицу за пуговицей и неотрывно смотрела в глаза. Молчала. Странно улыбалась.
   Расстегнув все пуговицы на кителе, сняла его с Петрова, прокрутив того вокруг своей оси. Бросила снятое  возле кровати небрежно. Вновь притянула к себе. 
Приступила к следующему предмету одежды.
…Футболка полетела на пол…
    Блондинка прикоснулась к груди Петрова руками. Повела их медленно вниз. Стукнулась о брючный ремень. Остановилась, наигранно-вопросительно распахнув свои зеленые глазища. Словно спрашивая:
 Мол; что это там?! Что ремень охраняет?
 Неспешно стала расстегивать “препятствие”. Рукой, как бы нечаянно, задела ниже. Что-то ощутив, еще шире глазища раскрыла. Ох и ведьма… Белокурая ведьма. С зелеными глазищами-колодцами.
        Неотрывно смотрит в глаза, гипнотизируя и привлекая. Улыбается многообещающе. “Мудрит” с ремнем обеими руками, чего-то. Видать, точно собралась идти до конца. Того и гляди – расстегнет. Тогда её точно ничто уже не остановит. А сидит-то как… За такие моменты и жизни не жалко. Да что там жизни – мира целого не жаль.
    Петров осознавал что его раздевают, но воспротивиться этому и отвести глаза не мог. Смотрел как кролик на сладкого удава. Сладкого, белокурого, и соблазнительного. Понимал, что уже нет пути назад. Что Каджин его разденет  скоро и, подарит настоящую любовь, допустив до своего роскошного тела. Подарит, как постоянно делает во всех городах, где они были втроем. Как в фильме, что минут десять назад смотрел. Подарит как женщина. Настоящая, а не из фантазий. Будет стонать и извиваться под ним. Или на нем. Будет лежать у него на груди и курить задумчиво, в потолок дым пуская. Будет показывать разные позы, будет помогать и объяснять. А он, когда сюда летели, только на поцелуй  надеялся. Вот дурень…
    Да здравствует взрослая жизнь! Хочу памятник! Личный!
       Ремень вскоре поддался, звякнул пряжкой. Пуговицы на брюках сдались. Молния разошлась под натиском изящных рук. Шнурки на ботинках развязались. И…
   … И Петрова вытряхнули из одежды, оставив на нем только трусы…
 Стоял, теперь, перед улыбающейся и раскованной блондинкой, беззащитный. Бедолага… Бедняжка… Однако, холодно, без одежды-то.
- Бедняжка. – Каджин заметила его состояние. – Ты весь трясешься…
- Хм… И правда… – Петров ощутил что его трясет. И уже давно потряхивает, кстати. Весь покрылся “гусиной кожей”.
   Она прижала его к себе. Пообещала сладким голосом:
- Сейчас это пройдет, Алёшенька. Потерпи чуть-чуть.
   И точно. Трясти перестало буквально через мгновение. Петров аж вздохнул облегченно, прикосновение блондинки мигом кинуло в жар.
     Каджин отстранилась. Облизнула губы языком. Попросила:
- Теперь сними с меня майку, Алёшенька.
   Лёха не хотел. Но руки сами потянулись… Сняли с  белокурой красавицы эту розовую обтягивающую майку-безрукавку…
Каджин подняла руки вверх, помогая.
…Её объёмные груди качнулись синхронно, приковав глаза Петрова, словно магнитом.
Хлоп, так… Качнулись… Подпрыгнули упругими мячиками, заставляя кивнуть несколько раз головой… И-эх! Всю жизнь бы смотрел!
   Петров замер с майкой в руках.
- Э-э-э-э… – только и смог выдавить.
- Ну чего стоишь? – голос был таким необычным. Таким… Таким… – Брось ты эту чертову майку. И подержись за них. По глазам вижу, что хочешь этого. Ну же, смелее.
- Э-э-э-э…
   Она взяла Петрова за руки и приложила их к своим “мячикам”. Подбодрила:
- Давай-давай. Сожми их. Можешь даже сильно сжать, разрешаю… Ну как, приятно?
 Петров кивнул несколько раз. Говорить не мог. Слова забыл. Все.
    Блондинка подалась вперед и прижала руки Петрова своими. Полуприкрыла глаза от удовольствия. Но тут же распахнула их, нечаянно посмотрев на трусы:
- Ого! Тебе же… Ого!
     …Трусы медленно и неуклонно вспучивались. Петров тоже глаза расширил, и испытал дикое желание немедленно прикрыться. Но его руки, увы, были в руках Каджин. Прикрыть “младшего брата” оказалось нечем. Вообще.
 Так и стоял, покраснев и опустив глаза. Сгорал от стыда.
- Ты покраснел?! – она удивилась, переведя взгляд на лицо. – Но от чего?
- Мне стыдно…
  Каджин улыбнулась. Заметила:
- До чего же вы, мужики, стеснительные. Этим гордиться надо, а не стеснятся.
   Прикоснулась легонько к вздыбленным трусам, прикусив нижнюю губу. Провела пальцем, проверяя твердость. Вновь распахнула свои глазища:
- Тем более – таким!
     Вздохнув, решила перейти к  действию. Осознала, что промедление вызовет вероятный обморок. И так – то в дрожь кидает, то – в жар. Нельзя так изводить.
Поднялась с кровати, отпустив притихшего Петрова. Толкнула его в грудь, повалив на спину. И, медленно так, красуясь, избавилась от юбки. Затем, повиливая аппетитным задом, от узенькой полоски кружевных трусиков.
Теперь предстала во всей своей красе…
  Подалась вперед, заползая на кровать. Одна рука. Вторая… Колено… Еще одно… Вот и всё.
      Петров, как упал на кровать, так и лежал, притихнув и не шевелясь Не мог ни о чем думать, кроме этой красоты, что нависла, сейчас, над ним. Краем сознания, все же понимал, что познает сейчас взрослую жизнь во всей полноте. Во всей глубине необозримой и чувственной. Будет чем похвалиться перед сверстниками. Да, будет…У них-то, точно такой женщины в жизни не встретиться никогда. И в мирах они никогда не побывают. И на “Тектант” не заглянут, именной. Будут Жить на Кластере, не зная вовсе, что существует Каджин. Зеленоглазая красавица, с белоснежными волосами. И…  Опа, чего это она делает?
     Каджин, сгорая от любопытства, стянула с Петрова трусы. Восхитилась, разглядывая:
- Нормальный  “хоботок”! И не скажешь по возрасту-то!
    …”Хоботок” действительно преуспел в росте…
   Подрагивал, твердо глядя на окружающий мир. Топорщился; предвкушая, что с этого момента во многих “местах” побывает. Для начала, во-о-он в том! И, словно зная, что его ожидает, “хоботок” превратился в “хобот”, еще немного подростя и окрепнув…
      Каджин пришла в замешательство; Взгляд сквозь доспехи “такого” не показывал.  Хоть и твердила Хатзоргу, что опекаемый уже давно не ребенок, но увидеть “это”, вздыбленное и солидное, никак не ожидала. Думала, что получит в распоряжение небольшой “образец”. А на самом деле…
Ох и насыщенная жизнь будет у его хозяина. Ох и красочная. Пусть короткая, по меркам бессмертных, но полная ярких впечатлений.
       Плотоядно облизнулась, поняв что проблем с ощущениями не возникнет. Проворковала:
- Сейчас я тебя мужчиной сделаю. Алёшенька. Научу, покажу, ублажу. Хочешь?
- Да. – Петров вспомнил просмотренный фильм. Сравнил кое-что. И понял, что стыдиться нечего. Наоборот, гордиться надо. Успокоился немного, даже. – Хочу.
   Ответ был четким и ясным. Каджин опять почудился Лекс… Но, усилием воли, подавив возникшие страхи, успокоила себя. Пусть. Пусть Лекс. Пусть Петров. Главное – процесс. А кто из них в этом теле – плевать. Обоим понравится.
   Она легла рядом с Петровым на спину. Легко закинула его на себя. Раздвинула ноги пошире. Выгнула спину, подстраховавшись от таких размеров заранее. И, рукой, направила “новичка” по “правильному пути”…
 Ахнула тут же…

Миру нужны такие женщины, как Каджин. С ними он добрее и светлее. С ними он понятней и проще. С ними он радостней и не так воинственен. Мир становится Миром: таким, каким и был задуман в идеале.
  Пусть и не сама Пятый Страж, но другие такие же как она, смертные только, и несут в мир доброту. Ставят на правильный путь. Помогают избежать ненужных комплексов. Ненужных пристрастий. Ненужных пороков.
 Учат. Вот именно, учат. Бескорыстно, без умысла тайного, понимающе и искренне. Ведут нежным голосом в глубины смысла жизненного.
 И что, бы, про таких женщин не говорили – всё это вранье, зависть, да плохое воспитание. Они не исчезнут, сколь бы их не гнали и не порицали.
 А если, вдруг, и растают в неизвестности – то жить в таком “мире” станет противно, скучно, и гадко. Да и сам он – погибнет в перерождении. Перерождении в Ничто и Пустоту. Грусть – ему будущее имя. Тень – его будущее тело…

 
     …Она легла рядом с Петровым на спину. Легко закинула его на себя. Раздвинула ноги пошире. Выгнула спину, подстраховавшись от таких размеров заранее. И, рукой, направила “новичка” по “правильному пути”…
 Ахнула тут же.
    Пару мгновений спустя облегченно вздохнула, ощутив что все удалось. Закинула ноги ему за спину, обхватив.
 Петров замер. Ни туда – ни сюда. Удивился:
- Какая ты… горячая внутри.
    Она приподнялась на локтях. Поцеловала его в губы. Прошептала нежно:
- Ну, чего замер? Двигайся.
И легла обратно.
            Неповиновение было лишним. Не стоило и напоминать. Петров, затаив дыхание, и вспоминая фильм, задвигал тазом. Понял, тут же, что это занятие весьма приятное. Приятное и захватывающее. Было интересно смотреть на лицо Каджин, и думать что она, сейчас, принадлежит только ему. Что часть, какая-то, внутри нее. И эта часть, кстати, пронизывает-протыкает наверное до… И как раньше такого не знал?
     Она заулыбалась и начала помогать ему и себе ногами, настраивая на необходимый для этого ритм. Прошептала пару нежностей, нисколько не скупясь на словесные обороты. Глубоко задышала, постепенно настроившись на нужный лад. Провела рукой по щеке Петрова. Спустила её на плечо. С плеча на руку. Откинула безвольно в сторону.
  Вскоре начала постанывать, закусив губу. Взгляд затуманился. Глаза приобрели какой-то странный темно-зеленый оттенок. Закрыла глаза, отведя их в сторону. Белоснежные волосы разметались по подушкам. 
 А Петров наблюдал за ней. Забыл обо всем. Лишь старался поддерживать заданный ритм и смотреть не куда-то, а ей в лицо. Пусть глаза и закрыты, но это не важно. Главное – видеть. Видеть, как подрагивают красивые губы, как меняются очертания бровей, как изредка приоткрываются глаза, а в них… а в них бушует зеленый огонь. Не вымышленный литературно, а настоящий, живой, зеленый огонь. Наверное, так и должно быть у бессмертных.
Он хотел было пристальнее вглядеться, чтобы рассмотреть подробнее, но не успел. С блондинкой стали происходить странные вещи:
   Она начала извиваться в каком-то непонятном ритме, прямо под Петровым. Обхватила его одной рукой за пояс, другой – за шею. Несколько ускорила темп. Лёха растерялся немного, но потом исправился. Старался не отставать.
Пухлые губы приоткрылись и она начала издавать стоны. Причем, все громче и громче.
         Внезапно Каджин выгнулась дугой и громко вскрикнула. Напряглась вся, едва не задавив Петрова своими бедрами. Забилась на подушках, закатив глаза и царапая ногтями простыни. Мелко-мелко задрожала всем телом. Волосы, словно отдельной жизнью начали жить; заструились ореолом вокруг ее головы. Это продолжалось довольно долго…
 Через какое-то время обмякла, шумно выдохнув. Открыла уже нормальные глаза, счастливо улыбаясь.
Притянула Петрова к себе, заставив лечь. Попросила:
- Не двигайся пару минут, хорошо?
- Хорошо… - Лёха подумал было, что с Каджин что-то вроде приступа случилось, но потом понял, что это оргазм её так “торкнул”. Успокоился. Положил голову  меж её грудей и замер, не двигаясь. А хотелось.
       Вскоре Каджин призывно шевельнула бедрами. Приподняла голову Петрова обеими руками:
- Первая твоя победа над женщиной… Как ощущения?
Лёха пожал плечами. Не знал, что и ответить.
  Каджин улыбнулась.
- Не распробовал, значит? Ладно, сейчас мы это исправим…
 Приподняла его над собой, заставив вновь опереться на руки. Обхватила ногами. Задвигалась, в еще более непонятном ритме. Поправила пару раз, пояснив кивком головы. Улыбнулась загадочно. И приковала глазами, как недавно. Смотрела, не отрываясь.
  Тут –то Петров и ощутил все краски взрослой жизни, мигом распробовав и оценив. Внутри него что-то разрослось огненное, и взорвалось с невероятной силой, забрызгав внутренности, конечности, мозг , и само сознание с мыслями, удивительно приятными осколками тепла и радости. Где-то звонили колокола, кажется в правом ухе, где-то  кто-то пел дивным голосом, вроде в пятках, а в области затылка – играли на арфе…
      Очнулся он нескоро.
 Ощутил что лежит на Каджин и не двигается. А она гладит его по голове, перебирая пальцами волосы. И курит, задумчиво пуская кольца дыма в потолок.
   Заметила его шевеление. Заулыбалась.
- Ну, как первый в жизни оргазм? Понравился?
- Да…
- Мне тоже понравилось, Алёшенька. Давненько такого не испытывала, лет, наверное, тысячу… До сих пор мурашки по коже бегают…
 Петров почувствовал себя на высоте, от этих слов. Аж в ушах зашумело. Надо же! Саму  красавицу Каджин заставил удовольствие испытать! И без чьей-либо помощи посторонней! Покажите памятник, говорю!
 Скатившись на бок, заполз повыше на подушки, собираясь полюбоваться раскинувшейся в фривольной позе блондинкой.
Но она не дала этого сделать. Затушила сигарету и потребовала, садясь на кровати:
- Ложись на спину. Будем вместе добывать второй оргазм.
      Петров с радостью подчинился. Хоть и побаивался второго такого “взрыва”, но, с другой стороны, хотел испытать его вновь. Слишком уж приятно. Да и очутиться внутри Каджин тоже очень хотелось. Словно притягивало, против воли. Хотелось вновь ощутить, какая она горячая внутри. Чувствовать некоторое сопротивление, при движении. Да и сжимать её тело – наверняка приятно. Хотя бы за груди разок подержаться…Опа!
   От этих мыслей “младший брат” вздыбился грозно, сам по себе. Этим удивил и Каджин, и своего хозяина.
Блондинка справилась с удивлением. Прыснула со смеха, увидя немой вопрос на лице Петрова.
- Да-да, Алёшенька. Теперь так и будет. Едва увидишь обнаженную красивую женщину, твой член сразу же поднимется. Это природа. С этим ничего не поделаешь.
- Охренеть…
    Она перестала смеяться. Пододвинулась ближе. Взяла его в руку. Сказала, массируя:
- Таким как у тебя – гордиться надо. Тебе необычайно повезло при рождении.
- Почему же? – Лёха зачарованно смотрел на её руку.
- Представь, что он был бы в два-три раза короче и тоньше. Ты бы не смог доставить мне такого удовольствия как недавно. От этого – у тебя бы комплекс неполноценности развился. Ты бы страдал всю жизнь. И в личной жизни счастья было бы мало.
  Она поцеловала головку, наклонившись. Продолжила:
- Но, тебе повезло. Знай я раньше – давно бы тебя в постель затащила. Не мог сказать, что ли?
- Как бы это выглядело?
- В принципе ты прав. Мне самой следовало сделать первый шаг. – Каджин улыбнулась. – Но, как говорится, лучше поздно, чем никогда.
    Перекинув ногу через Петрова, нависла над ним. Продолжила:
- Сейчас трудиться буду я. А ты – просто лежи и получай удовольствие.
- Хорошо. – Петров ощутил как сердце учащенно забилось под ребрами. Ощутил и нетерпение. – Как скажешь, учительница.
  Каджин приподняла удивленно бровь. Заметила.
- Шутишь уже? Быстро, ж, ты освоился. Это хороший знак… Ладно, некогда болтовнёй заниматься.
     Блондинка сдвинулась чуть назад. Рукой направила окрепший член по адресу, и… И с шумным выдохом-стоном осела чуть-чуть. Сделав глубокий вдох, приподнялась. Затем – насадилась еще больше. Поводила бедрами немного, привыкая. Вновь привстала. Подмигнув Петрову лукаво, насадилась уже до самого конца. Замерла, уперевшись ему в грудь руками и слегка покачиваясь из стороны в сторону.
- Не больно?
- Нет.
- Это хорошо.
  Закусив нижнюю губу, начала как бы пританцовывать. Откинула голову назад, закрыв глаза. Груди мерно покачивались в такт движениям.
  Петров, пользуясь моментом, ухватился за них двумя руками.
Мол; закрыла глаза и не видит. А я в это время… Да и другое тоже можно обхватить… Жаль, что рук всего двое…

… Каджин дико взвыла и повалилась набок. Но Петров этого уже не видел. Всё пытался сосчитать количество осколков, образовавшихся при взрыве. И выяснить, наконец, кто же поёт в пятках….  Может с ним вместе спеть? А что, неплохая идея. С затылка, как раз, на арфе подыграют…
         Спустя некоторое время вернулся в реальность. Зашел в свое тело, всё напевая тот веселый и дивный мотивчик, что запомнил почти. И лежал на кровати, осознавая себя самым счастливым человеком в Мироздании.
    Блондинка вновь на нем прыгала… Падала… Шептала что-то нежное и ласковое. А он пел. Плавал среди облаков и пел вместе с тем, кто засел в пятках и так и не показался, гад. Ладно, пусть прячется, и так хорошо.
 Вокруг плескались океаны цветных облаков. Гремели обжигающе-приятные взрывы, осыпая осколками даже кончики волос. Рядом было лицо Каджин. Неплохо, кстати, поёт, блондиночка!
   Тело почему-то искрилось иногда…

           Проснувшись, долго соображал – а не приснилось ли? Смотрел в потолок и пытался отделить реальность от вымысла. Если было – значит Каджин об этом скажет. Хотя бы намёком, но скажет. Спрашивать не стоит, может не понять и обидеться.  Если не было ничего, а просто приснилось, то и – ничего страшного. Переживем, как-нибудь. Потерпим, если уж на то пошло. Кстати, а где Каджин?
        Петров перевел взгляд с потолка вниз.
  …Рядом, едва прикрытая простынью, мирно посапывала обнаженная блондинка. Раскинулась, как в свободном полете, и спала…
 Тут-то Петров и вспомнил…
 Выпучив глаза, дернулся было соскакивать с кровати, но увидел что на нем нет одежды. Закрылся простынью, залившись густой краснотой. Затих, усиленно соображая как поступить.
 Немного успокоившись, приподнял край простыни, что закрывала Каджин. Опустил тут же, смутившись.
Встряхнулся, отгоняя неизвестно откуда появившееся желание ухватить спящую за задницу. Поморщился.
- Во дела…
     Сполз тихонько с кровати. Обнаружил что его вещи куда-то пропали с пола. Видимо кибер-уборщик уволок, посчитав за мусор.
        Обмотался простынью по пояс, ничего более не придумав. Пошел к двери.
  Дверь не пускала. Требовала Каджин для открытия. Петров припомнил про именной корабль. Вернулся. Попробовал открыть дверь душевой. Удалось.
  Закрыв за собой дверь на замок, облегченно вздохнул. Пробормотал:
- Охренеть…
     Но тут все стеснение куда-то пропало, словно дверью обрубило. Появилась некая гордость за проведенное время на корабле в обществе Каджин. Ведь он теперь мужик. Настоящий. Не какой-то там девственник, а мужик. И, если верить белокурой бестии, он должен гордиться своим… своим… своим членом, чего утаивать. Тогда какого хрена ломанулся из спальни?
Зачем стесняться? Всё, детство кончилось! Надо бы в зеркало глянуть.
 Увидев свое отражение, отшатнулся.
    Из зеркала на него только что смотрел какой-то незнакомый парень…
Лёха, не веря, вновь глянул. Пошевелил правой рукой, проверяя.
- Ага, падла, левой шевелишь!
 Призадумался:
- Но ведь в зеркале все наоборот. Хм… Это я что ли?!  Чё за дела?!
Ощупал лицо руками, сверяясь с зеркалом. Почесал затылок. Убедился в подлинности зеркала, сняв его со стены. Повесил обратно, еще больше недоумевая. Отошел.
- Вот хрень…
 Осмотрел себя со всех сторон, скинув простынь. Еще раз убедился что это он, а не хмырь-подражатель. Замотался обратно. Скорчил важную рожу и напряг мышцы.
- А ничего смотрюсь… Прилично…
Оттянул простынь от живота. Скосил взгляд.
- И тут все прилично… Блин, да я же взрослый уже…
                Вернувшись в спальню в новом настроении, уже не испытал прошлого стеснения. Так, мелькнуло что-то непонятное и детское. Мелькнуло и пропало без следа, не тревожа больше.
  Подойдя к кровати, по-иному взглянул на Каджин. Уже как на партнершу, иль подругу почти близкую, а не на недоступную и постоянно его в краску вгоняющую красавицу. И чего в словах путался, всякий раз? Чего краснел? Вот дурень…
  Все, оказывается, так просто и понятно. Доступно и ясно. Лежит, спит, ничего не стесняется. Чувствует себя естественно, не боясь того, что я её в таком виде обнаружу когда проснусь. А может и специально так сделала, надеясь, или ожидая конкретно, что я переверну её на спину, и… Хм…
   Да здравствует взрослая жизнь! Где мой памятник, етиху медь?!
Помыться бы…
           Петров вернулся в душ. Не став закрывать дверь, скинул простынь. Залез в кабинку…
Вылез, так как и тут Каджин требовалась. Иначе – никакой воды, даже холодной. Хреново, однако, в именном корабле жить.
   А если в туалет приспичит?
          
- Чего такой грустный?
  Она проснулась наконец. Села на кровати и сладко потянулась, не обращая внимания на свой “наряд”. Улыбнулась, не понимая отчего Петров хмурится. Приняла позу йога, откинув простынь вообще. Вопросительно посмотрела.
   Лёха отвел взгляд, помня что какая-то часть его тела отныне живет отдельной жизнью. И смотреть на Каджин не стоит. Даже на лицо. Проворчал недовольно:
- Я даже помыться не могу. Корабль требует твоего присутствия.
- Мог бы и разбудить, Алёшенька. – Каджин пожала соблазнительными плечами. Груди незамедлительно качнулись, вновь притягивая взгляд электромагнитом. – Вместе бы помылись.
- Не хотелось нарушать твой сон. – Лёха поёрзал на кровати, ощущая что часть тела начала просыпаться. Стал рассматривать участок простыни, что ближе к краю.
   Каджин это поняла. Заулыбалась. Спросила, без утайки:
- Хочешь меня, да?
- Поесть бы… В душ сходить…
    Она вспомнила что Петров нуждается в пище, как и всякий смертный. Вспомнила, что и мыться он вынужден тоже, так как магией не обладает и не может очистить тело шевелением пальца. Кивнула, вполне понимая его желания:
- Хорошо. Сейчас и душ посетим, и столовую. Вместе. Устраивает?
- Устраивает…
- Ну тогда пошли.
   Встав с кровати, блондинка взяла Петрова за руку и потащила в душ.
       Едва вошли, шутливо сдернула с него простынь. Восхитилась:
- Ух ты! Почти готов!
  Петров прикрылся руками, но Каджин отвела их в сторону. Прижала к стенке всем телом. Поцеловала в губы.
- Ты все еще стесняешься, дурачок. Мы же одни на корабле, а накануне ночью все для себя выяснили.
  Еще раз поцеловала. Скосила взгляд вниз. Тут же потерлась о Петрова телом, заведя еще больше. Заметила:
- Прямо жаждет пообщаться… Впустить?
  Лёха напрягся, чтобы унять проснувшееся желание. Сглотнул судорожно.
- Может… Может, сначала помоемся?
Каджин улыбнулась. Расширила глаза деланно. Взяла “младшего брата” в руку, и присела чуть, чтобы быть “вровень”. Приставила его ко входу в “младшую сестренку”. Провела по половым губам, по-прежнему смотря Петрову в глаза. Поинтересовалась невинно, будто и не было ничего такого:
- Все еще хочешь в душ?
  Петров не расслышал. В ушах бухала кровь, заглушая все остальное. Выдал прошлое предложение:
- Может, сначала помоемся?
- Можно совмещать приятное с полезным. – блондинка решила что пыток достаточно. Отстранилась и отпустила обоих. – Вода будет литься сверху. А ты будешь сзади… тереть мне спинку.
Петров стал слышать нормально.
- В смысле?
- Как в кино.
   Лёха вспомнил фильм. Ощутил, как в жар кинуло. Вновь в ушах забухало.
- Согласен?
- Согласен. Но при условии, что вода будет холодной. Очень холодной.
   Каджин приподняла бровь, до конца не поняв.
- Зачем тебе холодная вода?
- А так хоть мыслить можно. Нормально.
 Она поняла. Рассмеялась и пошла включать воду.
   Петров облегченно вздохнул.
               Затащив его в душ, Каджин долго натирала всякими шампунями, мылами, бальзамами, и прочим чистящим. Чуть кожу не стерла, от усердия. Смеялась. Частенько, как бы нечаянно, дотрагивалась до стоявшего члена. Щекоталась. Заставляла тереть и её. Особенно спинку. Причем, когда он это делал, тёрлась постоянно, известно чем, об, известно что. С ума сводила, нисколько не жалея.
Петрову мытьё показалось настоящей пыткой.  Хотел жрать неимоверно, а Каджин откровенно издевалась. То так встанет, то так раздвинет, то – вообще прижмет своей умопомрачительной задницей к стенке. И повиливает ей, сводя с ума.
  Вскоре это закончилось.

- Одевай. – Каджин достала из шкафчика два халата. Не будешь же ты в простыни по кораблю разгуливать. Хотя…
- Лучше одену. – Петров уже решил для себя. В халате не так видно часть тела, которая живет сама по себе. – Давно мечтал в халате побродить. А то все доспехи, да доспехи…
- Если хочешь чтобы тело отдыхало, лучше вообще ходить без одежды. – Каджин накинула свой, покороче. Затянула пояс. – Я частенько так делаю. Доставляет некое удовольствие даже.
- Пробовать не буду.
- Понимаю тебя вполне. Ты еще немного стесняешься. Так что сегодня можешь одеть халат.
- А завтра?
- А завтра я его спрячу. Будешь ходить голым.
   Рассмеялась звонко. Поманила, после, за собой…

      Ну наконец-то! Еда! Урчащий злобно живот, заткнешься ты или нет?!
 Петров лопал все что давали. Жевал, сосредоточенно глядя в тарелку. Запивал, жевал, запивал. Ни на что не смотрел. Только в тарелку. На блондинку и вовсе не смотрел.
  Попросил еще  добавки.
      Каджин с интересом наблюдала за ним, сидя напротив. Подливала, если стакан пустел. Пододвигала, если кончалось. Подкладывала, если не дотянуться.
   Мысленно корила себя за то, что так изводила голодного Алёшеньку. Он просто с голоду помирал, а она его в постель пыталась затащить усиленно. Вот же шалава, а! С ним надо нежнее обходиться. Он же смертный, как ни как. А значит должен вовремя есть, отдыхать, и следить за собой. И ему противопоказано нервничать, особенно так, как в душе. Надо быть к нему внимательнее, нежнее, чутче.
    Вскоре Петров насытился. Выпил напоследок бутылку пива. Откинулся на спинку стула. Закатил глаза от удовольствия.
- Спасибо…
- Тебе спасибо, Алёшенька. – Каджин ожила. – Извини, что так тебя мучила. Сама не знаю, что на меня нашло… Еще кушать будешь?
- Больше не войдет…
- Поняла. Хочешь отдохнуть?
- Можно. Кстати, у меня к тебе вопрос есть.
Каджин пододвинулась.
- Какой?
- Недавно глянул на себя в зеркало и удивился. Мне кажется, что я немного больше стал. Это так?
 Блондинка осмотрела его с головы до ног. Пожала плечами.
- Да нет, вроде… Такой же как был. Может быть ты просто взглянул на себя по-взрослому?
- Думаешь?
- Ну да.
     Она соврала. Не хотела говорить, что опекаемый вымахал довольно значительно за прошедшие сутки. Что старая одежда ему мала уже. И что теперь он не такой уж и ребенок.
   Видимо это и есть начало второго этапа Испытания, о котором говорил Хатзорг. Если так, то опекаемый об этом знать не должен. Понемногу привыкнет, не заметив. Пара недель все сгладит.
      Каджин улыбнулась. Вовсе успокоила:
- Не переживай. Это у всех случается. Смотрят в зеркало и удивляются. Но потом – привыкают. Ничего страшного.
   Лёха кивнул, поверив. Вспомнил еще:
- А сколько времени мы с тобой в спальне были?
- Ночь. – Каджин придвинулась еще ближе. – Нормальную ночь. Так и должно быть в первый раз.
Посмотрев по сторонам:
- Прогуляемся по кораблю? После еды это полезно.
- Давай.
                И на мостик сходили. И в баре посидели. И арсенал посетили. И вспомогательные корабли поразглядывали со всех сторон.
  Петров, что странно, относился к технике уже спокойнее. Сдержаннее, что ли. Не хватался руками за оружие, заинтересовавшись внезапно. Не пытался упереть какой-нибудь пистолет. Даже в кресло капитана не стал садиться, хотя Каджин ему предлагала. Видимо и вправду повзрослел малость.
 Ходил с блондинкой по отсекам, неспешно, уже не краснея и не теряя слова при разговоре. Шутил, рассказывал случаи из своей жизни. Спрашивал, если не понимал чего-то.
Каджин поясняла как могла. Отвечала на шутки. Щекоталась, если шутка задевала за что-нибудь основательно. В то же время внимательно наблюдала за Петровым, пытаясь предугадать его желания и помыслы. Для себя решила, что он вполне достоин всяческой нежности и поблажек. Свой же, родной в доску. Как его не ублажить-то.
           А когда проходили по спальному отсеку, остановилась и сказала:
- Я так понимаю, что ты хотел бы еще получить опыт в постельных делах. Могу поспособствовать этому всеми средствами, что имею.
  Лёха кивнул. Об этом только и думал последние пол-часа.
Она приблизилась вплотную. Прошептала:
- Поцелуй меня, Алёшенька…
             С новыми силами уже гораздо легче и интереснее постигать новое. Все усваиваешь прочно и навсегда. Учишься у более опытной Каджин, понимая что она не будет насмехаться над возможными ошибками. Смотришь, как она себя ведет, как говорит, как действует. Запоминаешь порядок действий, дабы потом не робеть и не прыгать с пятого на десятое. Впитываешь новые знания, как губка.
  Голод отстал, в кои веки. Желудок не рычит. Ничего не тянет и не зудит, тело чистое. Конечно же хочется опять залезть на блондинку, тем более она сама это предлагает.  В душе-то вон как изводила, аж вспомнить страшно. Залезть, и…
 И обучаться науке любви. Тем более что на корабле они одни и стесняться нечего. Разве что себя, тогдашнего.
        Каджин оторвалась ненадолго. Довела Петрова до спальни. Втолкнув, стащила с обоих одежду. И впилась долгим поцелуем в губы.
Ощутив неопытность, заглянула в глаза. Наставительно:
- Не стесняйся, Алёшенька. Не держи язык за зубами. Челюсти расслабь. Отпусти его на волю. Распробуй мой язык. Засунь его глубже, насколько сможешь. Ну, поехали…
И опять поцелуй... Долгий поцелуй… Мало-помалу становящийся понятным. Понятным со всех сторон. Приятным неимоверно. И уже нет никаких сил противостоять ему. Хочется целоваться вечно, давая волю и рукам и чувствам. И всему телу. Можно даже…
     Долго они так стояли… После – упали на кровать. И катались по ней, забывшись.

       Из душа Петров вышел посвежевшим. Настроение было отличным, компьютер корабля теперь разрешал ему все. Даже в бар пускал. Даже в арсенал. Своим почитал, в доску и пропуск.
 Пройдя тихонечко мимо спящей блондинки, выскользнул в коридор. Направился за пивом. Сей горький напиток все больше и больше нравился. Поднимал настроение, лишал остатков стеснения, и вообще приятен на вкус.
  Когда вернулся, увидел что Каджин не спит. Кивнул:
- Привет.
- Привет, Алёшенька. Выспался?
- Да. Пива, вот, решил выпить…
- Ну и правильно. Пивные дрожжи – штука полезная.
   Она слезла с кровати. Подошла. Поцеловала.
- Спасибо тебе. С тобой мне хорошо…
- Тебе спасибо.
  Её рука нырнула под полу халата. Глаза вновь распахнулись знакомо:
- Похабник, однако. О чём опять думаешь?
Лёха вздрогнул от такого прикосновения. Чуть бутылку не выронил.
- Да он сам…
- Отлично. Иди ко мне…
  Потянула на кровать. Забрала пиво из руки, отставив его на тумбочку. Толкнула в грудь, повалив на спину. Осведомилась:
- Ходил в душ?
- Ходил. – Лёха не понял сути вопроса. - А что?
Каджин развязала пояс. Помассировала, чтоб придать твердости. Заявила:
- А то, что теперь ты кое-что для меня сделаешь.
 Отойдя, достала из шкафчика тюбик с каким-то кремом. Вернулась. Пояснила свои действия:
- Второй день уже мечтаю ощутить твой член сзади. В душе пыталась тебя заполучить, даже пеной всего обмазала, но ты есть захотел. А сейчас моя мечта сбудется, не отвертишься.
   Петров вспомнил душ. Вспомнил фильм. Понял, что ему сейчас жутко повезет..

    Через несколько дней пришлось возвращаться на бренную поверхность. Петрову не хотелось, но Каджин силком запихнула его в истребитель. И повезла вниз.
     Войско, предоставленное само себе, начало спиваться. Дисциплина почти разложилась. Возникали пьяные стычки. О походе и не думали. Но предводитель Алексей быстренько навел порядок, поколотив немало народу в наказание. К обеду устроил смотр. И еще около двух сотен поколотил, найдя у них спиртное. Уже дубиной.




 

                4.



          Хатзорг объявился только к вечеру. Вывалился из истребителя, пошатываясь. Довольный, как десять Петровых. Перегаром несло за километр…
Он удивленно отметил рост опекаемого. Сверился с “Инструкцией”, так никому и не дав её почитать. Счёл всё стабильным. В норме, так сказать.
      И стал приводить себя в порядок.
Утром уже был прежним Хатзоргом. Таким, каким помнил его Петров.
   Деловито расхаживал среди отдыхающего и трезвеющего войска и о чем-то спрашивал солдат. Курил. Наверняка что-то замыслил, нехорошего. Пританцовывал иногда.
          Каджин вызвалась ехать в конном разъезде, собираясь изрубить десяток монстров в капусту. А может и еще что, личное. Может быть просто решила развеяться, отдохнуть от суеты. Вспомнить, как когда-то в одиночку… Впрочем ладно, не прописано еще.
 Петров был предоставлен самому себе. Сидел в шатре и вспоминал время проведенное на “Тектанте”. Жевал яблоко, и вспоминал. Густо заливался краской, глядя на себя, тогдашнего, со стороны. Сейчас он спокоен и сыт, сейчас он, можно сказать, опытен. А тогда? Глупо стоял перед Каджин, и не знал с какой буквы слова начинаются. Да и в кинозале момент хороший упустил. Должно быть здорово, когда одним глазом на порнуху смотришь, а другим на спину Каджин. В одной руке пульт, в другой – снежно-белые волосы… А ведь намекала же.
   В спальне-то не совсем похоже. Сравнить не с чем.
  Отбросив огрызок, Лёха встряхнулся. Решил размяться, сходить в обоз. Заодно и проверить наличие пьяных в войске. Что-то делать, лишь бы отогнать воспоминания.
  Не успел выйти из шатра, как столкнулся с Хатзоргом. Тот был взъерошен и хмур.
- Идем!
- Куда?!
- В машину! Живо!
   Оказалось что рядом уже стоит истребитель, с заведенным двигателем. Даже люк открыт.
…Вскипел воздух. В двух шагах появилась Каджин. Такая же хмурая. Крикнула:
- Уходите, я вас прикрою!
- Что случилось-то?! – Лёха удивился еще больше.
  Хатзорг не стал объяснять. Схватил Петрова в охапку и запихнул в истребитель.
…Вновь зеленый туннель…


     Пятый Страж спокойным взглядом оглядела гостей. Улыбалась, наводя Чёрных на мысль, что драка будет жуткой и долгой.
- Опоздали, ошибки Создателя. – усмехнулась, разминая тело. – За это и поплатитесь.
- Прояви благоразумие, Каджин! – Хохрос поёжился. – Мы же не знали, что ты приступила к своим прямым обязанностям. Мы думали что ты в странствиях.
- Закрой пасть, чёрный. – она уже приготовила им “сюрприз”. – Тебя никто не спрашивал.
- Каджин! – вперед выступил сам Нагосумт-Теор. – Нас больше. Ты проиграешь!
 Блондинка указала за их спины. Заметила:
- Ошибаетесь, чёрные. Ошибаетесь…
     “Гости” обернулись. Узрели улыбающихся “сюрпризов”.
…Первый Страж натирала тряпочкой свой гигантский двуручный меч. Глаза полыхали ледяным огнем, сворачивая воздух вокруг. Четвертый Страж попивал пиво, в нетерпении, постоянно дымя сигаретой. Хмурился, и поигрывал куском плазмы, не прикасаясь к ней. Второй Страж ковырялся в зубах ножичком. На землю стекали жидкие молнии, дожидаясь когда их пустят в дело. Ну а Шестой – как всегда – зевал и постукивал пальцами по рукояти боевого молота. Молот, причем, светился и искажал пространство.
  Вся “банда” Создателя была в сборе, вызванная Каджин. Хатзорга только не было. Намерения у Стражей были серьёзными. Весьма серьёзными.
     Каджин вздохнула. Произнесла:
- Учишь вас, учишь. А вам всё неймется. Всё к власти рветесь, обормоты поганые.
Сжимая кулаки:
- Ну и получайте!
          Чёрная Пятерка была обречена. Попалась с “поличным”. В ловушку. Стала “коллекционировать” удары различной степени тяжести…



 Мир Зерич-173. (532-я периферия, 7-й над-над-нижней под-области, 40-й Основной Области, Верхнего Яруса Зеленой Зоны).
16.11.011.г.
 
               Место высадки было на редкость живописным.
Ярко-зеленые, до кислоты, листья высоких и мощных деревьев, слегка шевелились под ласковым теплым ветерком. Там и сям в листве покачивались крупные нежно-розовые цветы, источающие дурманящий диковинный аромат.
Дивно пели птицы, совсем уж не по-птичьи. Больше было похоже на голоса. Пусть необычайно тонкие, но голоса. Людские.
Чуть в стороне, сквозь ветви, виднелась довольно широкая река. Блеск воды слепил глаза. Если б не шлем – смотреть было бы сложно: потекли бы слёзы.
      Петров снёс топором мешающую ветку, и спрыгнул на землю с крыла истребителя. Зашуршал высокой травой, отходя в сторону.
Страж спрыгнул следом. Сомнительно осмотрел покореженное днище машины. Осмотрел и дерево, которое встретилось на пути во время посадки. Проворчал недовольно:
- Совсем летать разучился. Совсем.
…Истребитель, едва вывалился из Туннеля, стрелой рухнул сквозь кроны деревьев; поверхность оказалась слишком близко. Вот и повредилась машина основательно. Ни о какой грануляции не могло быть и речи.
- Пусть валяется. – Петров уже сидел, отыскав подходящее место в качестве стула. Натирал свой топор тряпочкой, стремясь довести его до зеркального блеска. – Зачем нам поломанная машина?
- Могут обнаружить местные.
- Пусть. Пусть находят. Разобрать по частям они его не смогут. Утащить волоком – тоже. И вообще – почему мы покинули тот мир в такой спешке?
- В него явились твои враги, Алексей. Каджин осталась их встречать.
- А она справится? – Лёха приостановил натирание.
- Справится. – Страж поспешил успокоить его. – Она сильная. И не одна.
- В смысле?
- Ей пришли на помощь друзья. Ты их не знаешь. Так что не беспокойся о Каджин, с ней всё в порядке. И скоро она к нам присоединится.
  Петров возобновил начищать лезвия. Успокоился.
- А как она нас найдет?
- Я сказал ей, куда мы отправились. – Хатзорг порылся в пучках проводов свисающих из пробоин, пытаясь соединить их вместе. – Разберется с врагами и прилетит сюда.
- А войско? Как же поход против монстров? Нельзя бросать, не известив.
- Справятся сами. Не маленькие уже.
Страж в раздражении пнул мертвую машину. Та не подлежала быстрому ремонту вовсе. Да и разворачивать ремонтного робота времени не было. Придется бросить её здесь.
   Повернулся к Петрову.
- Ладно. Пойдем, Алексей. Твоя взяла.
- А куда идти-то? – Лёха убрал тряпку.
- Нам нужно выйти к реке. Идти, потом, направо.
- А что за мир-то, хоть? С монстрами?
  Хатзорг улыбнулся таинственно.
- Хуже.
- Поясни.
- Увидишь. Узнаешь сам, едва встретишь первую аборигенку.
   Петров насторожился. Повесил топор на пояс. Приблизился.
- Ты о чем? Колдуньи? Мутанты? Говори, Хатзорг.
- Не скажу. Всему свое время. – тот хлопнул его по плечу. – Пойдем, здесь рядом должна быть дорога. Надо только к реке выйти. Поведаю тебе только то, что местные дамы весьма красивы.
Продравшись, буквально, через густой кустарник, они очутились на широкой утоптанной дороге. Она шла вдоль реки.
- Нам направо, Алексей. – Напомнил Страж, когда Петров заозирался. – В тридцати километрах отсюда находится столица этих мест. Мы бы сразу там высадились, если бы не обстоятельства.
- Понял.
Шагов через двадцать Хатзорг опомнился. Принял облик Страты, из мира Креотис. Удивившемуся Петрову пояснил причину сей метаморфозы:
- Не хотел я тебе говорить, Алексей, но в здешних местах очень не любят мужиков. Или убивают их, или захватывают в рабство. Одно из двух.
- Не понял. – Лёха приостановился. – А за что?
- Бабы, здесь, являются мужененавистницами. Повырезали всех мужчин в округе. А которых схватили – тех использовали по назначению и тоже убили. Время от времени они предпринимают походы за мужиками в Империю Тар и в Дикие Земли. Размножаться же им тоже надо. Дуйся, не дуйся, но против природы не попрешь. Ты наверное изучал анатомию, знаешь что к чему. Так что мне придется побыть Стратой. А тебя, если спросят, откуда и кто ты, будем называть по-другому. Выбери себе имя.
- Нет. Девкой я быть не хочу. – Лёха вовсе остановился. Запротестовал.
- Просто имя. И никогда не снимай шлем. Только и всего. – Хатзорг-Страта тоже остановился. Остановилась. – Придумай себе имя. Женское.
- Нет.
- Тогда будешь постоянно с кем-нибудь драться. Со всеми, кого встретишь. Думай сам.
- Лучше я притворюсь немым. И без имени, буду…
Страж усмехнулся. Заметил:
- Но ведь надо же как-то тебя называть. В разговорах. Когда знакомиться будем с кем-нибудь. Просто, для чьих-нибудь вопросов. Понимаешь?
 Лёха кивнул.
- Да.
- Вот и придумай себе имя. Такое, чтоб было простым и не особо звучным. – Страта затянула пояс по талии. – Придумывай давай.
- Может, ты придумаешь?
- Я?
- Да.
- Ладно. Будем звать тебя Литой. Устроит?
- Да вроде. Лита… Лита…Хм…Устроит.
- Вот и отлично. Постарайся его запомнить, так как должен на него откликаться.
- Я же немым буду.
- Просто реагировать. Оборачиваться, если что. – Страта пошевелила правой рукой. – Кстати, если ты собрался быть немым, ты должен вообще молчать. Тебе даже смеяться нельзя, ибо сразу же раскроешься. Понял?
- Постараюсь. – Лёха кивнул с готовностью. – Буду молчать. И не снимать шлем вообще.
- Молодец. А я буду говорить всем, что немая Лита приняла обет в каком-нибудь храме – не показывать свое тело и лицо до первого похода. Или до окончания этого похода. Ты должен запомнить и это тоже.
- Я запомнил.
- Вот и отлично. С этой минуты молчи. Скоро нас догонит отряд местных баб. – Страта указала за спину. – Говорить буду я. От тебя требуются только жесты. Усвоил?
  Последовал кивок шлема.
- Быстро учишься. – одобрил Страж. – Отлично, Лита. Идем.
- Не называй меня так.
- Терпи. Можешь морщится, ругаться, плеваться, но только чтобы местные этого не видели и не слышали. Хорошо?
- Хорошо…
     Дальнейший путь проходил в молчании. “Страта” привел себя в надлежащий вид. Теперь шел и вспоминал все что знал об этом мире. Об Империи Зирч. И о порядках в ней царящих. Припомнил даже и то, откуда они пошли.
       …Около трёх тысячелетий назад, в мирок, сей, как снег на голову, заглянула Чёрный Боевой Маг Китана Виварта Теола Нагосумт-Теорская. Заглянула, как раз, после очередного разочарования очередным носителем штанов под названием Чёрный Маг, Боевой, Чертополох.
Вне себя от обиды и гнева – завоевала половину материка Ихтур одним только мечом, ведя за собой таких же мужененавистниц, как и она сама, на тот момент. Последовательниц нашлось много.
    Мужскую часть населения вырезали. Заступившихся за неё женщин – тоже.
 Китана определила границы Империи. Назвала её соответственно миру – Зирч, слегка поменяв буквы. Выстроила пятьдесят городков на её территории. Построила и столицу. Харалту. Назначила императрицу, которая потом передавала трон по наследству.
   Ввела порядки и повелела впредь жить так.
      “Модель” эта оказалась жизнеспособной, и действует до сих пор.
    Зирчанки, они себя так именуют, совершают ежегодные набеги на Империю Тар. Это вторая половина материка Ихтур, где все осталось прежним, нормальным. Иногда нападают на Дикие Земли, там варвары живут, но менее успешно, чем на Тар. Варвары – мужики крепкие, могут и сдачи навешать вполне. А то и самих в неволю взять.
      Захватывают мужиков в плен. Половину, те что слабоватые на вид попались, убивают. Остальных, что покрепче да посильнее, используют для продолжения рода. По прямому, иными словами, природному, назначению. Или же помещают в Дом Развлечений, где они доступны всем. Всему городу.
 Долго пленники не живут. Максимум – до следующего похода. Ежу понятно, почему…
Мол; Надоел! Сил нет смотреть на твою пьяную рожу! Почему вечно небритый? Почему носки не стираешь? Когда мусор вынесешь? Сколько можно жрать это вино? На тебя я трачу свою молодость, падла! Умри, засранец!!!
    Как обычно.
  Новорожденных девочек – воспитывают подобающим образом. После воспитания, отдают матерям навсегда.
      Если же рождается мальчик – его тут же убивают. Если же не хватает рабов – оставляют.
 Обитатели Империи Тар – довольно плодовиты. Так что, обои Империи живут и процветают. Цапаются, грызутся, ругаются, но, тем не менее, соседствуют.
           Китана частенько появлялась здесь, когда искала утешения. Иногда сама возглавляла походы.
Отстроила в столице дворец. Поместила там свою лазерную копию. Раз в год, перед походом, копия “оживает” и зовет зирчанок готовиться к захвату новых мужиков. Машет мечом, лазерным, в сторону Империи Тар. Или тыкает им в направлении Диких Земель. Как программа ляжет.
    И начинается…
Ещё в столице – два Храма. Один – Храм самой Китаны. Там она живет, во время своих визитов. Там находятся Девять её Правил. По этим Правилам и живут зирчанки. Уже давно.
Второй – Храм Чёрных Богов. Якобы покровителей зирчанок. В тайне от самих оригиналов, выполнены несколько иначе. В виде Чёрных Богинь. Имена – тоже исправлены… Хиакера-Техникана, там, Мракозоида… Хохросса…
   Все довольны. Все живут. Почти без претензий…
Страж вспомнил всё. Теперь шёл, ожидая пока их не догонит отряд всадниц. Зирчанок.
Петров вертел головой по сторонам. Смотреть было на что; места живописные…
  …Как и всё в Верхнем Ярусе Миров…


- Именем Императрицы Таоланы, приказываю остановиться! – сзади донесся властный окрик. Женский.
  Оба остановились, подчинившись. Развернулись.
Страта икнула. Петров тоже. Обои были поражены красотой всадниц. Напрочь поражены. Стояли и пялились на аборигенок, позабыв обо всем.
   Зирчанки действительно были великолепны; гордо восседали в сёдлах. Все красивые, стройные, загорелые, без лишнего жирка. Вся группа из двадцати всадниц достойна стать картиной. Как вместе, так и по одиночке. Шедевры получатся неоспоримые.
   Одежд, судя по местному климату, здесь особо не одевали. Так, лишь, интимное да подпрыгивающее прикрыть. Ну и украшения всяческие. Два. Нет, у той – три.
Страта выглядела теперь так, будто явилась-грохнулась с северного полюса. Или с южного. Где снег, ветра, морозы…
  Если с всадниц всё поснимать и сложить в общую кучу, то выйдет в два раза меньше. И легче.
Страта это поняла, но ничем не выдала. Смолчала, слыша как тихо хохочет Петров.
       Зирчанки остановились прямо перед ними. Особо статная представилась: 
- Хинна. Командующая патрулем.
     Одета была в синее. Цвет шел к сережкам. Те – к прическе. Да и глаза были голубыми. Талия… Грудь… Бёдра… Плечи… Всё как надо.
Страта встряхнулась, отгоняя наваждение. Представилась:
- Страта. Я из… из города М-23…
- Довольно далеко ты забралась, Страта. – заметила Хинна.
   Указала на Петрова:
- Это кто?
- Лита. – Страта действовал, как договорились. – Она не может говорить, так как немая.
- Сочувствую. – Хинна приложила правую руку к груди. – Почему она в доспехах?
- Лита дала обет небесам, что не покажет тело и лицо никому. Сначала хочет искупить грехи прошлой жизни.
   Хинна отметила рост Литы. Удивилась.
Но Страта упредил её вопросы. Ляпнул:
- Ей тридцать лет. Просто не вышла ростом.
Хинна глянула на Петрова. Спросила:
- Это так, Лита?
Лёха быстро кивнул. Опять стал разглядывать всадниц, пользуясь тем что его лица не видно. Помнил время проведенное с Каджин, и хотелось вновь погрузится в те ощущения. С любой из этих красавиц.
   Хинна вполне поверила. Задала следующий вопрос:
- Куда направляетесь, воительницы?
- В Харалту. – Страта указала рукой. – В Храм Богини Китаны. Хотим преклонить колени перед её изваянием. Дабы в походах нам светила удача.
   Назвав Китану богиней, Третий Страж внутренне поморщился. Но видом этого не показал. Добавил:
- И, возможно, Лита получит прощение своих прошлых грехов. Снимет доспехи с тела, чтобы начать новую жизнь. С чистого листа, так сказать.
- Всей душой за вас. – Хинна вновь приложила руку к груди, слегка наклонив голову.
    Указав изящной конечностью на страшноватый топор Петрова:
- Необычный вид оружия… Не тяжел?
  Лита покачала головой. Мол; нет, не тяжел. Наоборот…
 А Страта пояснила:
- Давшая обет очень ловко обращается со своим оружием. Я сама видела.
Добавила, тут же:
- Недавно на нас напали дикие звери…
- Рада что вы целы. – Хинна улыбнулась. Убрала волосы с лица чисто женским движением. – А почему вы без коней?
- Лита ходит пешком. Условие обета. А я с ней, за компанию. – Страж придумал только что.
Петров кивнул, подтверждая.
- Жаль. А то подвезли бы вас до столицы.
- Ничего страшного. Завтра уже будем там. К началу похода, думаю, успеем.
       Лёха удержался от вопроса, вспомнив что он немой. Вздохнул разочарованно.
Хинна этот вздох истолковала по-своему.
- Да. Скорей бы уж в Поход. Ещё неделя целая, а время течет все медленнее и медленнее… Так хочется испытать азарт сражения.
  Петров кивнул тут же. Этим заставил Страту разъяснять свой кивок.
- Лита тоже хочет в Поход. Но…Обет… Она надеется, что Великая Китана даст ей знамение. И разрешит принять участие в захвате мужиков.
- Всей душой за вас, Лита. – Хинна улыбнулась Петрову, заставив его вспотеть. – Всей душой.
    Все зирчанки синхронно приложили правую руку к груди; знак сочувствия некий выразили. Но молчали, как и до этого. С интересом рассматривали необычных путниц. Было на что посмотреть.
 Хинна перестала улыбаться. Обвела округу взглядом. Посерьезневшим голосом предупредила:
- Будьте осторожны, воительницы. По круге бродит три сотни восставших рабов.
   Страта изобразила изумление:
- Это как?!
- Да сбежали, понимаешь. – Хинна развела руками. – Убили надзирательниц. Сбежали с полей, повредив посевы и оборудование. Мы их и разыскиваем. Прошу вас, воительницы, соблюдать осторожность.
- Спасибо, Хинна, за предупреждение. Мы будем внимательны. – Хатзорг мысленно немного обрадовался тому, что в округе не одни бабы. Захотелось увидеть этих самых повстанцев. – Спасибо.
  И приложил руку к груди.
Петров сделал тоже самое. Но чуть с опозданием.
- Желаем удачи в пути. – Хинна тронула поводья. – Быть может в Харалте мы с вами встретимся.
- Удачи и вам. Надеемся на встречу.
    Оба поклонились, отойдя на край дороги. Испытывали смешанные чувства.

Когда отряд скрылся за поворотом и улеглась пыль, Петров расхохотался. Начал ёрничать:
- Всей душой за вас! Всей душой за нас! Хвала Китане и её статуе! Да здравствует великий обет, забодай его молчание и непоказывание. Будьте осторожны. И удачи нам. И удачи вам… Хатзорг, ты куда меня завез?!
- Нормальный мир. Чего тебе не понравилось?
- Неохота быть Литой. Немой Литой. Не хочу.
- Ты сам изъявил желание молчать. – напомнил Хатзорг. – Забыл?
- Пришлось немым прикинуться. Да и что бы я им ответил на первый вопрос?
- Логично. – признал Страж. – Порядков и обычаев ты не знаешь.
- Вот-вот. Не знаю. И подражать женскому голосу не собираюсь. Давай полетим в другой, нормальный, мир, где не придется скрывать свой облик и пародировать невесть кого и как.
- Нет, мы пока не можем этого сделать. Нас Каджин тогда потеряет. Дождемся ее в этом мире.
- А потом? Улетим?
- Посмотрим по обстоятельствам.
- Чего смотреть-то? Я немым не смогу долго пробыть. И так чуть не выдал себя, когда ты заикнулся про какой-то Поход. Что это такое, вообще?
- Один раз в год бабы собираются в большое войско и идут войной на соседей. Захватывают там…
    Хатзорг без утайки поведал Петрову все что знал об этом мире. Пояснил как надо говорить. Как себя вести. Как, и что делать.
Петров внимательно слушал и запоминал.
      Так они и шли, болтая. Пока…

  …Пока кусты не шевельнулись и на них не полетела ловчая сеть…
 Петров не успел отскочить. Накрытый сетью, становился и повернулся к лесу. Увидел тут же, как на дорогу мигом высыпало несколько шустрых мужиков с веревками в руках. Ругнувшись, шагнул вперед и сбил с ног двоих нападавших короткими ударами, сильно их повредив. Потянулся к третьему… Но тут увидел что Хатзорг сопротивления не оказывает, а просто играет роль перепуганной аборигенки; визжит и вяло отбивается от троих хохочущих мужиков. Решил последовать его примеру и сдаться в плен без боя; хорошенько звезданул еще одному, и, якобы запнулся, запутавшись в сети. Упал на дорогу, поддавшись.
 Его тут же чем-то стукнули по шлему и обмотали веревками. Накинули мешок, закрыв обзор. Куда-то поволокли, не особо заботясь о сохранности. Матерились всю дорогу, злясь за отбитые части тела на низкорослую девку, тобишь – Петрова. Ругались и на Страту-Хатзорга, призывая замолчать и не визжать на всю округу. Спустя некоторое время похитители остановились и подвесили обоих над землей так, что можно было болтать ногами в воздухе не касаясь поверхности. Комментировали попутно.
  Было шумно. Слышался говор и смех. Так бывает, когда вокруг очень много народу. Тепловой обзор показывал сплошное желто-красное марево без разделения на силуэты, тем самым подтверждая догадку Петрова.
      Наконец мешок соизволили убрать. Появилась возможность видеть.
  Петров узрел рядом висящего Хатзорга. Оглядел себя, замотанного как кокон. Посмотрел по сторонам, отключив тепловизор с правого угла обзорной плоскости шлема.
    Вокруг, насколько хватало глаз, были полуголые мужики. Стояли, опираясь на дубины или копья. Сидели на земле, чтобы не закрывать обзор другим. Лежали, даже, возле гигантского костра. Довольно хохотали, потирая руки. Видимо собрались поиздеваться основательно над пленниками. Вернее пленницами, как им казалось.
    Чуть в стороне от всех, к дереву были привязаны трое молчаливых женщин. Наверное тоже попали в плен, как и они сейчас.
            Петров кашлянул сердито. Заворочался в путах, собираясь их порвать. Но услышал тихий голос Хатзорга:
- Не стоит, Алексей. Просто виси и слушай. Пусть скажут, что хотели от нас.
- Хорошо.
- Говорить буду я.
- Хорошо.
   Пришлось подчиниться. Хатзорг что-то задумал непонятное, к чему-то ведет. Может быть пошутить таким образом собрался? Ладно, пусть шутит. Но лично Петрову этот балаган начинал надоедать. Доспехи позволяли поломать всю присутствующую толпу, а вместо этого приходилось висеть над землей и играть роль слабого и беззащитного пленника. Вернее – беззащитной пленницы. Тьфу! До чего же поганый мирок!
   Топор Петрова ходил по рукам; мужики дивились его весу и не понимали, как низкорослая пленница с ним управляется. Такой “дурой” можно запросто деревья валить, не то что воевать. Да и сил у низкорослой много, троих смогла уложить, несмотря на сеть. Веревки чуть не порвала сейчас. Странная она… Баба ли это вообще?
          От костра встал единственный полностью одетый мужик среди присутствующих. Был лысым и бородатым; словно пират какой, из сказок. Скорее всего являлся главным. Перешагнул нескольких, направляясь к свежим пленницам. Оттолкнул зазевавшегося мужика. Подошел, наконец. Стал рассматривать. В руках держал топор низкорослой, едва не сгибаясь под внушительным весом “орудия”.
   Ткнув Петрова в корпус кончиком одного из лезвий, попробовал заглянуть сквозь щиток. Потер даже рукавом. Не получилось. Спросил:
- Твоё?
Лёха промолчал, не зная что ответить.
Тот не успокоился. Заметил:
- Довольно тяжелая штука. Я прав?
Петров даже не шевельнулся. Будто и не было его под доспехами. Так, кукла в путах висит.
Бородатый и на этом не успокоился. Ткнув посильнее, вновь попытался заглянуть сквозь щиток. Топор бросил, устав держать. Вытащил клинок из ножен.
- Чего молчишь? В обмороке что ли?
Ноль. Тишина. Лёха улыбался краем рта, но разговаривать с этим идиотом не испытывал желания.
 Потеряв интерес, тот пристал к блондинке. Спросил грубым тоном:
- Откуда топали, курицы?
- Пошел нахуй, бородатый. Я тебе ничего не скажу.
- Ух ты, какая храбрая попалась!
   Отступив, кольнул мечом в живот. Вызвал яростный визг тем самым. Поморщился. Повторил вопрос:
- Откуда топали, курицы?
- Иди в жопу!
- Ах ты тварь!
Наотмашь ударил по лицу. Еще раз. Дернул за волосы.
    Среди зрителей поднялся хохот. Одобрили действия вожака. Донеслось несколько советов.
          Бородатый никак не отреагировал. Достал платок из кармана и утер показные слезы на лице Страты. Хмуро проговорил, указывая на других пленниц, в отдалении:
- Сегодня их ожидает костер. Они пришли с войной, за что и поплатятся. А вот с чем пришли вы?
- Мы мимо шли вообще-то! – Страта почти кричала.
- Ну-ну. А с отрядом кто разговаривал?
- Поговорили, да разошлись!
- Чего орешь-то? Думаешь, услышат и на помощь придут? Ошибаешься, дурочка. Ошибаешься.
- Немедленно развяжи нас! Иначе…
   Тот хмыкнул. Поведал:
- Забудь о праве приказывать, курица. Ты в плену. И от меня зависит – будешь ты жить, или умрешь. Говори, откуда шли?
- Не скажу!
     Петров кашлянул сердито. Чем тут же привлек внимание к себе. Бородатый отстал от блондинки. Подошел к нему. Стукнул рукоятью меча по шлему. Спросил:
- Может быть ты скажешь, мелюзга металлическая?
- Чего тебе сказать? – Лёха попытался изобразить женский голос. Вроде получилось.
Мужик еще раз стукнул по шлему. Нахмурился.
- Откуда вы шли, тупая овца?
- Оттуда – туда.
- Странные нынче девки пошли. Нихрена не боятся…
   Он размахнулся и со всей силы ударил кулаком по шлему. Проговорил довольно, думая что вырубил пленницу:
- Покури пока, мелкая.
Петров промолчал. Но нахмурился.
  Зрители захохотали вновь, оценив шутку по достоинству. Некоторые даже зааплодировали восторженно; пленниц не жалел никто, готовы были разорвать на части.
Бородатый вернулся к Страте. Указал ей на Петрова. Потом на свой кулак. Пояснил эти действия:
- Я тебе сейчас так же врежу, дура.
- За что?! – она распахнула глаза наигранно.
- Узнаешь. Говори, откуда идете?
- Не скажу! Зирчанки не боятся боли!
- Я это знаю. Но боль бывает разной.
- Плевать!
- Всё сказала?
- Всё!
     Он отступил на два шага. Ухмыльнулся, засовывая меч в ножны:
- Ладно, можешь и не говорить. Пойдешь на костер чуть позже остальных. А низкорослая будет смотреть, как вы подыхаете в пламени.
Бородатый указал на других пленниц, повернувшись к своим. Громко объявил:
- Тащите их сюда, братья!
Подошел к Страте вновь. Ощутимо ударил в живот, расхохотавшись.
Та не замедлила с ругательствами: 
- Тебя покарают боги! Китана Великая отомстит за меня! Ты умрешь в муках! Собака беглая!
- Ваша Китана меня уже достала.
Отошел ближе к костру.
      Петров наблюдал за всем этим, хмурясь и еле сдерживаясь от необдуманных поступков. Висел в веревках, вот-вот готовый разорвать их и начать ломать зарвавшегося бородатого. Но все же ожидал знака от Хатзорга; тот откровенно веселился, разыгрывая из себя немощную и беззащитную блондинку. Решил, похоже, до самого костра развлекаться.
   Беглые рабы, это про них говорила Хинна, привели троих пленниц. Поставили перед вожаком. Женщины по-прежнему молчали, хмурые и смирившиеся с вероятной скорой смертью. Просить о пощаде и не собирались, считая это пустой затеей; рабы все равно убили бы их. Поэтому решили встретить конец жизни достойно.
    Лёха это понял. Спросил у Хатзорга:
- Позволим им умереть?
- Да.
- Но почему?
- Не будь нас, их все равно сожгли бы.
- Мы можем помешать, Хатзорг. Весельем здесь нисколько не пахнет, если ты решил развлечься.
- Кто тебе сказал что мне весело? Я просто показываю тебе жизнь во всей ее красе. Рабы сожгут своих бывших хозяек. Рабов сожгут чуть позже, изловив по одиночке. Только и всего.
- Не понимаю я тебя, Хатзорг.
- Поймешь с возрастом. Жизнь – весьма жестокая штука.
- Я разорву веревки и разгоню этих мудаков.
- Дело твое. Но если бы ты был рабом, как эти, ты бы не стал защищать пленных зирчанок. Сам бы принял активное участие в их сожжении.
- Я не могу просто смотреть как этих женщин бросят в костер. Не могу, Хатзорг.
- Пойми, мы – нейтральные наблюдатели. Не должны вмешиваться. Просто висим и смотрим.
- Помню ты говорил мне что я должен прислушиваться к своим желаниям. Так вот они кричат мне, что я обязан спасти пленниц. Я хочу их спасти, и мне плевать на нейтральность. Пусть и злы рабы, сообразно ситуации, но я не дам сжечь женщин! Нельзя допускать чтобы люди умирали!
- Но ведь этих рабов в скором времени тоже убьют. Так же будешь спасать?
- Если окажусь рядом – да.
- Молодец. Из тебя вырастет хороший человек. Иди и спасай девочек, скоро их в огонь швырнут, можешь не успеть.
         Пленницам скрутили руки за спиной. Связали ноги. Продели сквозь путы длинные палки, лишая подвижности. Упади так в костер – даже встать не сможешь, будешь лежать и обугливаться постепенно, встряхивая округу дикими воплями-визгами. До тех пор пока орать не сможешь, да и вовсе не умрешь от шока.
  Подвели к ревущему радостно гигантскому костру. Ожидали команды вожака.
    Тот встал там, где его могли видеть все. Решил произнести речь:
- Братья, наступил долгожданный миг отмщения! Сейчас в огонь полетят три дуры, которые хотели нашей смерти! Будут корчится, визжать, вопить, и подыхать в муках. Их волосы, гордость хренова, обгорят. Прекрасные рожи сморщатся и вздуются. Плоские животы почернеют и взорвутся. Придет их конец. Ужасный конец. И так будет с каждой, что встретится на нашем пути. Пока не доберемся до Империи Тар, будем истреблять чертов матриархат всеми силами и средствами! А как дойдем…
- Ну ты прямо маньяк какой-то.
       Сотни голов повернулись, удивленные, на голос. Узрели освободившуюся низкорослую пленницу, деловито стряхивающую с себя останки веревок левой рукой. В правой – был зажат ее ужасный топор. Органично сочетался с небольшим ростом странной особы, едва уступая.
 Главарь не стал заканчивать предложение. Указал на Петрова мечом:
- Схватить! И в костер!
  Беглые рабы повыхватывали оружие; у кого дубина, у кого – вилы вообще, лишь у единиц более-менее нормальное. Двинулись скопом на указанную цель. Толком не принимали за опасность, собираясь, если не схватить, то спихнуть в огонь и дождаться ее смерти. Посмеивались, неспешно приближаясь, обещали всяческие муки. Шутили. Пару камней бросили, не попав. В общем – развлекались. Им было хорошо. Не знали, что в скором времени станет очень даже плохо и страшно.
   Первым ударом Петров повышибал почти все оружие из рук нападавших. А вторым, сделав быстрый шаг вперед, отправил на местные небеса сразу пятерых. Еще четверо – готовы вот-вот отправиться следом.
  Отскочивших, и спасшихся этим, забрызгало кровью неуспевших и пострадавших.
     Тишина воцарилась над костром… Мужики расступились в стороны от него, о подготовленных к сожжению и вовсе позабыв. Со страхом смотрели на освободившуюся непостижимым образом низкорослую пленницу, ожидая все что угодно. Нападать откровенно побаивались, помня что та сделала с девятерыми бедолагами подвернувшимися под удар ее громадного топора. Стрелы ей вреда не причиняли, лопаясь или отскакивая.
         Петров опустил орудие. Подошел к замеревшему главарю, ухватив его за шею и подняв над землей. Проговорил после некоторых раздумий:
- Сожжение беззащитных не делает тебе чести. Если и желаешь их смерти, то мог бы и сразится с каждой из пленниц в честном бою. Соответственно свой авторитет поднял бы в глазах окружения.
  Отпустил, заставив того попятится и держаться за пострадавшую шею. Толкнул к костру топором, вытянув руку. Продолжил:
- А ты боишься огня? Так красочно описывал процесс сгорания, что я аж удивился. Можно подумать…
- Кто ты?! – бедолага почувствовал спиной жар. Остановился. Мог уже говорить. – Почему у тебя странный голос?!
- А тебе не всё ли равно? Несколько минут назад ты даже посмеивался. Считал себя вправе распоряжаться чужими жизнями. Но вот ведь незадача – нарвался на того, кто так не думает… Тебя как звать вообще?
- Зит…
- Ты боишься огня, Зит? – Лёха коротким замахом воткнул топор в землю, не нуждаясь пока в нем.
- Его все боятся.
- Ошибаешься. Я не боюсь.
 Петров резко ухватил лысого за руку. И пошел в костер, потянув его туда же.
 Тот выпучил глаза от боли. Попытался выдернуть руку, но Петров держал крепко. Не выпуская, тянул Зита в огонь. Все дальше и дальше. Смотрел в перепуганное лицо и тянул за собой. Испытывал некое удовлетворение от этого.
  Зит заорал во всю глотку. Глаза стали такими широкими, что вот-вот вывалятся. Петров не вытерпел и отпустил его. Сам остался в костре. Продолжил разглагольствования:
- Больно, да? Верю вполне…
 Пострадавший главарь повалился на землю и полз, суча ногами, прочь от костра. Прижимал обожженную руку к телу, не отрывая взгляда от стоящей в огне низкорослой зирчанки со странным голосом, больше похожим на мужской, чем на женский. Огонь ее не брал, стояла спокойно. Разговаривала даже.
   Беглые рабы тоже не сводили глаз с фигуры в огне. Стояли поодаль от костра, опустив оружие. Забыли как и чем дышать. Не могли понять, почему жар не причиняет ей никакого вреда, хотя должен. Несколько десятков уже сверкали пятками, убегая в лес. Оставшиеся – смотрели.
     Пленницы тихонько пятились прочь, насколько позволяли путы, собираясь тоже скрыться. Гореть в костре явно не хотелось. У странной фигуры мужской голос. Значит – все равно сожгут, все мужики заодно. Поболтают, отношения выяснят, главного определят. И – сожгут, вспомнив. Лучше убежать, пока не смотрят. Глядишь – получится. Убежать, позвать ближайший отряд, и вырезать всех нахрен! Сжечь! А этого несгораемого – утопить!  Блондинку освободить, если к тому времени ещё жива останется. Но сначала – убежать!
Страта уже давно разорвала веревки и сидела возле дерева, наблюдая за действиями опекаемого. Хмурилась, изредка поглядывая на девятерых бедолаг, к этому времени уже всем составом летящими в местные небеса; Трое разрублено вчистую, пятеро с вывороченными внутренностями, один – вообще без головы. Не нужно было оставлять этот страшный и убойный топор в пользование Алексею. Не испугайся беглые рабы – трупов было бы много больше. Больше в десятки раз. Лучше бы уж голыми руками наказывал, чем так. Да и чего добился, остановив сожжение? Девки-то сейчас смоются, подмогу позовут, и начнется резня. Опекаемому уже придется рабов спасать от толпы разъяренных баб, а не иначе. Впрочем – правильно поступил. Нехорошо позволять коптить таких красавиц на огне, оставаясь беспристрастным и холодным. Истинный воин растет. С добрым сердцем и чистыми помыслами. Но автомат ему давать нельзя, ни в коем случае. Если уж топором такое творит, то что будет при наличие более убойного вооружения.
   Страта посмотрела на пятящихся пленниц. Не стала задерживать, пожалев. Обернулась Хатзоргом, собираясь наводить свой, более правильный, порядок. Необходимо было остановить Петрова, пока не начал убивать вновь. Хоть и говорит пока, стоя в костре, но топор все же рядом с собой  держит.
 Да и Каджин на подходе была. Каких-то пять минут, и появится. Неизвестно как она отреагирует на такой противоестественный облик Стража. Вполне может начать подшучивать и издеваться, что не хотелось бы терпеть. Лучше встретить ее нормальным и естественным. Мужиком, иными словами. Встретить, объяснить, и удержать от необдуманных поступков. А то начнет гонять рабов, проявив женскую солидарность. Или наоборот – пленниц испепелит, посочувствовав, как обычно, противоположному полу.
Можно и просто уйти, забрав Петрова, оставить все прежним. Пусть сжигают друг друга и дальше, издеваются, делают что хотят. А если вздумают напасть на Каджин – что ж, это их проблемы. Блондинка мигом поставит округу на уши, перепахав молниями пару гектаров леса. А то и вовсе – нечто более ужасающее применит, чем простые разряды. Гравитацию, к примеру, усилит…
   Хатзорг поднялся с земли, вздохнув. Направился к опекаемому; тот что-то увлеченно рассказывал обожженному главарю беглых рабов. По-прежнему возвышался посреди пылающего костра и, подправляя свои слова жестами, рассказывал. Присутствующие его слушали внимательно, явно побаиваясь. Все больше их исчезало в лесу, благоразумно понимая, что добром сегодняшний день не закончится. Обязательно что-нибудь произойдет. Или бабы нападут внезапно, или эта низкорослая отмороженная и несгораемая зирчанка вновь возьмется за свой ужасный топор…
- Пойдем, Алексей. Пора.
- А как же пленницы?
- С собой мы их взять не можем. Проводим до дороги, и хватит.
- Хорошо.
   Оставшиеся рабы с удивлением смотрели на Хатзорга, не понимая откуда тот взялся. То что это бывшая пленница – не догадывались. Да и не могли, по причине неосведомленности о его способностях.
 Петров вышел из костра. Взялся за топор и выдернул его из земли, вызвав новый приступ страха у окружающих. Но убивать никого не стал. Догнал лишь достаточно удалившихся пленниц.
  Не обращая внимания на их испуганный визг, перерезал веревки и освободил от палок. Подталкивая перед собой, повел к дороге. Хатзорг шел следом. Посмеивался.

- За что в плен попали?
- Нас схватили, когда мы осматривали место их недавней стоянки. Попались по глупости.
    Избежавшие костра женщины не знали что и подумать. Стояли на дороге перед низкорослым мужиком и его странным приятелем, умеющим менять облики. Стояли и выслушивали странные речи первого. Вопросы, вернее:
- И часто вы так конфликтуете?
- Всегда. Рабы не достойны жить, пусть отрабатывают или уходят на небеса.
- Жить надо дружно.
- Здесь не Империя Тар. Это – Зирч.
- Странно. Везде живут мирно. А тут – чего-то не поделили.
- Необычные речи ты ведешь. Ты, случаем, не сбежавший раб?
- Нет. Я из другого мира.
- Как наша Китана Великая?
- Вашу Китану я не знаю. Не знаком с ней.
- В других мирах она – известная богиня. Ты не можешь ее не знать.
- Тем не менее я ее не знаю.
- Они говорят про Черного Боевого Мага, Алексей. Я тебе рассказывал, что она здесь устроила.
- А ты кто? Тоже из другого мира?
- Тоже.
- Если вы такие сильные и необычные, то почему позволили себя пленить?
- Скучно нам. Вот и маемся херней.
- Скучно им… Куда мир катится?
- Он уже прикатился давным-давно, дамочки. Ладно, не будем вас больше задерживать. Вы можете идти.
- Нас снова схватят. Совсем нет сил на то, чтобы убежать. Дня три не ели.
    Петров покосился на лес. На освобожденных:
- Вам не в столицу?
- В столицу. Жаловаться пойдем.
- Несколько километров мы можем идти вместе. Потом – расстанемся.
- Спасибо говорить не будем, но в общем мы тронуты тем, что среди мужиков попадаются такие как вы. А не боитесь, что в случае встречи с отрядом воительниц, мы будем не на вашей стороне?
- Боятся должны вы.
- Мы поняли. Ничего против вас не имеем.
- Еще бы…
         Пришлось идти вместе. Для Петрова и Хатзорга в этом небыло ничего необычного, а вот для зирчанок… Для них это было в новинку. Первый раз шли рядом со свободными мужиками, это явно. И главное – приказывать не могли, будучи им обязанными жизнью. Поглядывали нескромно на Хатзорга, на Петрова. Шептались в пол-голоса, видимо обсуждая их между собой. Пытались в ногу идти, даже.
   Лёха наконец не вытерпел. Спросил:
- В первый раз?
- Ты догадлив, маленький обладатель большого топора. Так мы еще ни разу время не проводили в дороге.
- Занятно. А как обычно проводите?
- Всех встречных мужиков убиваем. Или везем в Дом Удовольствий, если приглянулись. А что?
- То, что так нельзя поступать.
- Пусть бегают по лесам и жгут посевы? Ты это хочешь сказать?
- Нет. Надо жить на равных правах. Вместе ростить детей. Вместе добывать средства на жизнь. Никто не станет слоняться по лесам и жечь посевы.
- Этого не будет никогда.
- Но ведь до прихода вашей Китаны, именно так все и было.
- Смутные позабытые времена, когда правили мужики, а женщины страдали под гнетом домашнего хозяйства и выходок пьяных благоверных. Ну их нахрен. Лучше чем сейчас – быть уже не может.
    Хатзорг дотронулся до плеча Петрова. Заметил:
- Ты их не переубедишь, Алексей. Они выросли среди устоявшегося, и вряд ли согласятся на какие-либо перемены. Оставь попытки изменить Империю Зирч. У тебя ничего не выйдет попросту.
- Хорошо.
     Петров решил сменить тему. Обратился к зирчанкам вот с чем:
- И много в Империи таких рабов?
- В каждом городе есть около сотни. Чистят дороги, следят за полями, ремонтируют здания, много чего делают. Иногда помогают нам по хозяйству.
- А кроме рабов еще есть мужики?
- Только в Доме Удовольствий.
- И все?
- Да. В остальных мы не нуждаемся.
- Весьма жестоко.
- Такова жизнь.
    Позади раздалось несколько мощных взрывов. Ударило, следом, три молнии с чистого неба. Громыхнуло, заложив уши и основательно встряхнув поверхность.
      Петров остановился. Указал назад:
- Там что, война?
- Там Каджин. Рабы напали на нее, не подумав.
- Блин, я же им объяснял…
- Так они тебя и поняли. Вновь встали на тропу войны, неудачно правда…
- Надо вернуться.
- Каджин сама справится, можешь мне поверить.
- Про кого идет речь? Еще один гость из других миров?
- Нет. Гостья.
- Женщина?
- Да.
- Надо защитить эту женщину от рабов. Иначе они ее сожгут.
- Скорее рабам нужна помощь. А не ей…
- А кто она?
- Очень неспокойная красавица. С большими силами.
- А она знает Китану.
- Знает.
- Тем более надо ей помочь.
- Не стоит. Можете пострадать.
- Женщины не воюют друг с другом.
- Ошибаетесь… Еще как воюют.
- Вы как хотите. Но мы все равно вернемся и поможем ей.
- Дело ваше.
- Не ходите, дамочки. Каджин поняла, что на нее напали по ошибке, судя по наступившей тишине. И сейчас выслушивает жалобы рабов. Вполне вероятно, что она их поймет. И начнет мстить уже вам. Так что идите спокойно и не переживайте. С нами вы в безопасности.
- Довольно странный сегодня день… А поисковые отряды не пострадают?
- Не должны. Скорее всего Каджин доставит рабов в Империю Тар, в скором времени. Так что порядку ничего не угрожает.
- Хотелось бы верить.
- Придется.
- Но ведь Тар довольно далеко отсюда. Несколько недель пути.
- Для Каджин это не проблема.
- Она богиня?
- Хуже.
- А сильнее Китаны?
- Намного.
- Быть не может. Китана – самая сильная из богинь.
- Это она вам сказала?
- Так написано в книгах. Так объясняют Заветы. Так говорят Правила.
- Ошибаются.
- Мы вам не верим.
- Дело ваше. Но Китана – обычный Черный Боевой Маг. И служит она Злу.
- Тем более не верим. Китана – добрая.
- А мы и не навязываемся. Говорим, как есть на самом деле.
- Китана услышит ваши речи и покарает вас небесным огнем. А то и вовсе нашлет огненных демонов.
- Огонь нам не страшен, как вы могли видеть в лесу.
- Значит – просто заморозит.
- И холода мы не боимся.
- Тогда пошлет своего железного великана, который от вас мокрого места не оставит. Наступит и разотрет.
- У нас такие же великаны есть.
- Ее великаны больше и сильнее ваших.
- А у нас еще и стальные птицы есть.
- У нее – такие же птицы, только быстрее ваших. И они выше летают.
- А у нас, в таком случае, гравитационная бомба имеется! И не одна.
- А что это?
- А это такая хрень, которая вашу империю в порошок сотрет за две миллисекунды.
- За две чего?
- Моргнуть глазом не успеете, иными словами.
- Не сотрет. Китана не даст.
- Против такой бомбы вряд ли она выстоит.
- Еще как выстоит. На вашу бомбу непонятную, свою бомбу нашлет. Более сильную.
- Сильнее гравитационной?
- Да.
- Где, ж, она ее возьмет-то?
- У нее есть!
- Алексей, хватит с ними спорить. Они не вполне понимают о чем идет речь.
- Да я…
- Хватит, говорю. Если хочешь поболтать – смени тему.
- Хорошо.
Петров потряс своим оружием:
- Я вашу Китану вот этим вот топором…
- Алексей!
- Молчу…
- Ты Великую Китану не оскорбляй. Пусть ты и из ее мира, но это ни о чем не говорит.
- С каких это пор она Кластер во владение заполучила?
- Он ее и был. Это она его сотворила.
   Хатзорг остановился, расслышав. Захохотал, как ненормальный.
Зирчанки глянули на него с беспокойством. Одна из них дотронулась до руки Петрова.
- Что с ним?
- Ему смешно.
- От чего?
Петров сам еле сдержался от хохота. Ответил:
- Кластер сотворил Лекс. Китана обманула вас. Более того – она сама сотворена Лексом.
- А кто он такой?
- Создатель.
- Странно… Не слышала ни разу о таком.
- Где ж тебе.
- Я образованная.
- Неважно. Лекс создал и ваш мир, и вас самих, и всю Зеленую Зону. Он – хозяин всего. А не Китана, как вы ошибочно полагаете.
- Заветы не могут врать.
- Могут.
      Страж успокоился. Перестал хохотать. Возобновил ходьбу.
Петров поделился с ним своим мнением:
- Эта Китана все извратила. Всю кластерную историю под себя подстроила.
- Я догадался об этом.
- Вот овца!
- Точно. В этом ты прав. Даже не представляешь себе – насколько.
          Следующий километр прошел в полном молчании. Зирчанки вспоминали историю своего мира, и собирали опровержения словам попутчиков. Те – подбирали слова погорячее, чтобы охарактеризовать поведение Китаны Виварты Теолы Нагосумт-Теорской.
 Ну а потом наступил момент расставания.

    К исходу дня Хатзорг и Петров добрались до Харалты. Перед самой столицей их догнала Каджин, пояснив свое отсутствие транспортированием толпы обездоленных мужиков, совсем замученных подлыми бабами, в соседнюю империю. Ну и парой личных дел. Хатзоргу рассказала, что Черных наказали на семь лет. А Петрову – то что скучала без него.
   



 
                5.



- Зачем все это, Хатзорг? – Лёха смотрел в костер и  палкой шевелил угли. – Зачем нам сдалась ихняя столица?
- Учись жить в любых условиях, Алексей. – Хатзорг задумчиво курил и тоже смотрел в огонь. – Если научишься приспосабливаться ко всему, что встретишь на пути – то станешь умнее и жизнеспособнее. Не иди вопреки устоявшемуся. Вживайся и узнавай изнутри. Так намного легче и безопаснее.
- Хочешь сказать, что жизнь среди одних баб чему-то меня научит?
- Жизнь тайная. Лицемерная. Она многому научит. – Страж дотронулся до своего лица. – Я, вот, отлично приспособился. Тоже не в своей шкуре.
- Не живешь вопреки, так?
- Так. Хотя я могу быть прежним. Могу уничтожить всю Империю. Могу. Но не делаю этого. Потому что зирчанки живут уже три тысячелетия, и привыкли к такому образу жизни. Ломать их устои не надо, лучше притвориться одной из них, изучить их быт, почерпнуть что-то для себя. Понять их жизнь. И уйти спокойно, оставив все как есть.
    Хатзорг кивнул в сторону купающейся Каджин.
- Она точно так же думает. Хоть и в состоянии, но не будет разрушать Империю Зирч.
- Ей-то что? Она женщина. Ей не надо никого изображать.
- Еще как надо. – Хатзорг усмехнулся. – Она не привыкла к такой жизни, которая тут царит. И тем не менее – не стала мстить за обиженных рабов, поняв и зирчанок тоже.
- Хочешь сказать – и она притворяется?
- Да. Иначе не расспрашивала бы меня о особенностях здешних. Она так же как и ты, Алексей, держится при зирчанках. Руку к груди прикладывает. В обращении использует “Воительница”. И, якобы, почитает богиню Китану. Хотя не один раз таскала эту самую Китану за волосы.
- Занятно… Урок понятен.
- Вот-вот. – Хатзорг швырнул окурок в костер. Подкурил еще одну сигарету. – Ладно, ты следующий мыться пойдешь, после Каджин. Я уж потом, покурю пока.
- Хорошо. А меня никто в реке не съест? На дно не утащит?
- Нет. Мир этот добр. Монстров не водится, можешь быть спокоен на этот счет.
- Ладно. Поплаваю. Да, в принципе, я не особо-то и грязный.
- Мыться необходимо. Закаляет и укрепляет организм. Да и настроение поднимает. Вообще, по правилам если, нужно принимать душ несколько раз в сутки.
- Несколько раз? Да когда?!
- Ищи время. Планируй свой день, если есть возможность.
  Лёха хмыкнул. Демонстративно подвигал плечами:
- С этими доспехами особо не распланируешь. Пока снимешь их… Оденешь…
- Тренируйся. Будет получаться быстрее.
- Ладно. С завтрашнего дня попробую.
               К костру подошла Каджин. Накинуть что-нибудь на тело даже не сочла нужным. Сообщила:
- Алёшенька, иди мойся. Твой черед, кажется.
   Петров побрел к реке. Оглядывался постоянно…
         После комфортных доспехов ощущал себя неловко, всякий раз причем. Как будто голым на улицу вышел, и в любой момент метеорит на голову может свалиться, стрела из-за кустов прилететь, разбойные бабы напасть. Всякое, прочее, и близкое по смыслу. Хорошо что мирок добрый на монстров, не как предыдущий.
   Поёживаясь, вступил в воду…
Оказалось что она теплая. А не скажешь, судя по ночной прохладе. Приятно касалась ступней, обещая что не заморозит и не покроет мурашками кожу. Что взбодрит и отмоет, поднимет, как обещал Хатзорг, настроение, тело закалит, и организм укрепит.
  Фыркая и отплевываясь, поплыл.
         С середины реки костер казался далёким, маленьким, огоньком. Будто не сто метров отделяет от него, а целый километр. Или даже больше. Суетились две далекие фигуры над этим огоньком. Долетал звонкий смех Каджин, да обрывки голоса Страты-Хатзорга.
    Где-то слева ухала неведомая птица…
  Лёха расслабился и растянулся на спине, чуть шевеля руками и удерживая тело на плаву.
Почему-то вспомнилась Каджин. То время, когда она притащила его  на свой “Тектант”. И обучала, показывала, объясняла… Перед глазами мелькали сцены, одна развратнее другой.
Тело отозвалось на них тут же. Но успокоилось, вскоре. Петров, чтобы отогнать эти мыслишки, решил доплыть до противоположного берега; до камышей, а потом – обратно. Поплыл…
    Легко достигнув камышей, встал ногами на илистое дно. Переводил дыхание, собираясь в обратный путь.
       Послышав шевеление за спиной, резко обернулся.
…Мелькнул чей-то силуэт. Сильные руки зажали ему рот, не давая даже крикнуть. Крепко сжали, и потащили из воды.
 Удар по голове погрузил мир в темноту… Как будто свет выключили.

- Добился своего, Хатушка? – Каджин вздохнула грустно. Стала одеваться. – А если бы его убили? Или утопили?
        Хатзорг был спокоен. Сидел у костра, никуда не двигаясь.
- Я точно так же попал в Харалту, Каджин. Поверь мне, его жизни ничего не угрожает. Так лишь, пару синяков получит, да ссадин чуть.
- И что потом?
- Поместят в Дом Развлечений. Или в Школу для молодых воительниц. – пожал плечами. – Будут использовать в качестве наглядного пособия для девок. Если, конечно, себе не оставят в качестве трофея.
- Дурацкие у тебя методы, Хатушка.
- Ничего. Пусть привыкает к самостоятельности. Это пойдет ему на пользу.
  Страж обернулся вновь Стратой. Встал. Собрал доспехи опекаемого.
- Вот он удивится, когда придет в сознание… Спорим, что не будет плакать?
- Будет.
- Пари?
- Да.
- На что?
- Заплачет – ты будешь удовлетворять меня целый месяц! Теперь твое условие, Хатушка.
   Страта призадумалась. Выдала:
- Не заплачет – ты научишь его драться врукопашную. Можешь даже использовать “мнемоскульптор”. Согласна?
- Согласна. – блондинка кивнула.
- Вот и отлично. Теперь спать.
- Спать?
- Ну да. Утром пойдем в Харалту. Алексей еще не скоро очнется.
- Ладно. – Каджин согласилась. – Но поспать я тебе не дам.
- Я одиннадцать лет не спал.
- Гад ты, Третий Страж!
- Взаимно, Пятый…

Пока они разговаривали, Петрова связали. Положили в седло. И повезли в Харалту.
  Воительница Хелия была довольна. Любила молоденьких да ранних. Этот-то ничего. Неплохо может развлечь. Неплохо. Вон как плавает, силы имеются вроде. Да и спина не слабая.
И дочку научит “этому” делу. Глядишь, обрюхатит. Ей, тогда, никакой Поход не нужен. Будет дома сидеть, целая и невредимая. А не шляться на коне по всяким Диким Землям в поисках мужика. Могут ведь и убить, варвары довольно сносно мечом машут. Не одна воительница там осталась.
 Да и в Империи Тар неплохое войско. Не раз атаки зирчанок обращались в пыль. Не раз попадали они в плен.
Так что пусть дочка сидит дома и никуда не дергается. Мужик у неё уже есть.
     Через час Хелия подошла к Мирным Воротам Харалты. Накинула на “добычу” тряпку и провезла мимо охраны незамеченной.
А уже возле дома, введя коня во двор, сгрузила пойманного на плечо, и отволокла в спальню. Там – привязала покрепче, чтоб не убежал и не попался другим. Прикрыла одеялом. Полюбовалась немножко.
Довольная, пошла известить дочь. Та, благодаря ночной “добыче” сможет стать взрослой. Познает, что мужики не только враги лютые, а еще и удовольствие доставить могут настоящее. Никакой поход ей не нужен.
    Никакой.


… Мудреная лампа на потолке… Потолок синий. Стены – тоже синие. По углам – мудреные узоры…
Шкаф… Шкаф возле окна. Там же – стол. На столе – зеркало… У другой стены – полка с книгами. На ножках… Ножки упираются в цветной ковер…
  Ну и куда меня занесло?
Петров вздохнул. Обнаружил что руки привязаны к спинке кровати. А сам он голый и прикрыт слегка одеялом.
- Ну и куда меня занесло? – приподнявшись, сморщился от противной головной боли. – Гадство полное! Чтоб еще я поплыл куда-нибудь без доспехов… Да ни в жизнь!
 Полежав и успокоившись, решил что необходимо попытаться освободиться. Но не смог даже и расслабить узлы, не говоря уже о самом освобождении. Выругался:
- Привязали же, ублюдки! Чтоб их звездолет…!
  Выходило так, что надо просто ждать появления “тюремщиков”. Вернее “тюремщиц”.
 Так и поступил.
               Где-то через два часа, когда затекло все тело, дверь комнаты отворилась и явила двух… Двух красавиц… Одну – совсем раннюю. Вторую – чуть старше. Но не менее прекрасную.
Петров так и застыл, как лежал. Даже о затёкшей спине позабыл.
   Дамочки вошли. Одна стала закрывать дверь. Другая, помоложе которая, прошла к кровати. Откинула одеяло в сторону. Стала бесцеремонно разглядывать Петрова. Взгляд, вскоре, остановился на том месте, кое обычно прикрыто трусами. И вопросила:
- К чему весь этот балаган, мама?
   Оказывается, это дочка с мамой! Охренеть! А по виду – подруги, чуть разные в годах.
Та, что оказалась мамой этой, воскликнула:
- Это шанс, Лита! Шанс! Твой шанс завести себе дочь!
Указала на изумленного пленника:
- С ним ты познаешь удовольствие! И забеременеешь от него!
- Для этого Китана Великая придумала поход. – возразила дочка, скрестив на груди руки. – И ты, мама, это прекрасно знаешь.
- Да, знаю. – согласилась та. – Но это ничего не меняет.
- Правила утверждают, что все мужики достойны смерти. Пусть они и приносят удовольствие, эти мужики самые, но только лишь. А детей, кстати, получают от захваченных во время похода. Так что, мама, – Лита улыбнулась весьма торжествующе. – От этого пленника мне ребенка не надо.
      Лёха выдохнул облегченно. Стать отцом в такие годы… Это ж…
Но при следующих словах вновь насторожился.
- Но он вроде красивей тех, что в Доме Удовольствий. Пусть и молод, но внушает мне доверие. – Лита призадумалась немного. – Ладно, мама. Ты меня уговорила. Но в Поход я всё равно отправлюсь.
- Как хочешь, дочка. Как хочешь… А ты, разве, ходила в Дом Удовольствий? – мама заволновалась. – Ходила?
- Просто смотрела. – успокоила её Лита. – Изучала теорию. В школе дали задание на дом.
   Мама успокоилась. Сказала:
- В общем, дочка, пойду я тогда.
   Уточнила:
- Надеюсь ты знаешь, как “это” делается?
- Конечно, мама. Я же отличница.
- А, ну ладно. Только не убивай его. Хорошо?
- Хорошо. – Лита кивнула. – Закрой дверь на засов с той стороны. Мало ли…
- Закрою.
            Петров ощутил что перспектива стать отцом вновь зависла над ним, вот-вот готовая сорваться на его бедную голову. Он сглотнул ком, подступивший к горлу. Потерял способность говорить. Лишь в глазах сквозил ужас. Нет, не ужас, а ожидание беды. Вот этой вот, красивой и стройной беды, что осталась с ним наедине в комнате.
Он сжался под нехорошим взглядом Литы. Замотал головой часто-часто.
  Лита удивилась.
- Ты чего, боишься?!
Нависла над ним, смотря в глаза. Произнесла:
- Не бойся. Я же тебя не бью…
Поинтересовалась, разглядывая:
-  Ты хоть говорить-то умеешь?
  Лёха теперь закивал часто-часто. Ощутил дикую жажду.
Лита усмехнулась, отступив на шаг.
- А чего же тогда молчишь?
Сделав свои выводы, достала из шкафа кувшин. Поднесла к губам Петрова. Сказала, улыбнувшись:
- На, выпей молока. Ты, похоже, пить хочешь.
Лёха утолил жажду. Заметил про себя, что молоко, оказывается, самый вкусный напиток на свете. Выдохнул благодарно:
- Спасибо…
- Ну вот. Заговорил. – Лита отставила кувшин в сторону. Села на кровать. – А я уж подумала что будущий отец моей дочери – немой.
- Мне одиннадцать лет! Какой из меня отец? – Петров выпалил, отодвигаясь всем телом. – Сама подумай, Лита, стоит ли?
Она пожала плечами. Возразила:
- Вы, мужики, - ужасные лгуны. Можете и соврать, с вас не станет. На вид тебе – все шестнадцать. Так что, вполне подойдешь… Да не бойся ты. Я же не избиваю тебя.
- Ага! Хорошая перспектива! Уж лучше бы била…
- Странный ты… - она дотронулась до него. – Другие бы с радостью доставили мне удовольствие. А ты – почему-то не хочешь… Хм… Впрочем, ладно. Плевала я на твое согласие. Может ты и врешь вообще…
 Лита встала. Заявила:
- С вами, мужиками, я еще ни разу не была. Хотя теорию в Школе выучила преотлично. Сегодня ты лишишь меня девственности, и я стану взрослой. Заодно и зачну от тебя дочь. Хочешь ты этого, или нет – мне плевать. Плевать.
   Стала развязывать узлы на его руках. Предупредила:
- И не пытайся сопротивляться, мужик. Изобью, но своё всё равно получу. Боец я сильный.
  Лёха вообще сник. Без доспехов ощущал себя слабым и никчемным. Чувствовал себя препротивно. Отвратительно. Бр-р-р-р!
  Но потом вдруг подумал, а чего это он так горем убился? Рядом – красавица, каких поискать, а он нюни распустил. И-эх! Была ни была, сделаем её матерью!
Ощутил, вскоре, что не так уж все и плохо. Жить можно везде, как говорит Хатзорг. Надо только уметь приспосабливаться.
  Улыбнулся, успокоившись вовсе. Стал ждать, пока развяжут.
         Лита развязала. Погрозила пальцем на всякий случай. И, отойдя от кровати в сторону, принялась снимать с себя одеяния. Спокойно, неторопливо, деловито. Как будто в своей гребанной Школе была, на занятиях…

- Каджин, думаешь стоит продолжать?
- Ну да. Пусть опыта набирается.
- Ну тогда смотри. Я отлучусь ненадолго.
- Хорошо.
- А ведь ты проиграла пари.
- Знаю…

       … Закончив с раздеванием, Лита вытащила из полки с книгами зеленую тетрадь. Открыла первую страницу. Что-то там читая, подошла к кровати и залезла на неё. Уселась рядом с Петровым. Сверилась с тетрадью, пару раз осмотрев пленника. Задумчиво прочитала:
- Ага… Помассировать детородный орган до тех пор, пока не увеличится в размерах и не окрепнет… Ясно.
Отложив тетрадь, принялась за дело. Обоими руками.
  Лёха проследил за ней. Вопросил:
- Ты чё делаешь?
Она отмахнулась.
- Лежи спокойно. Не мешай мне, мужик.
- Поаккуратней! Мне же больно!
- Точно? – Лита повернула к нему голову. – Хм… А на уроках сказали, что вам, мужикам, такое весьма нравится…
Не особо думая, ляпнула:
- Ты подсказывай иногда, ладно?
И вновь взялась за дело:
- Так?
- Да. Так лучше. – Лёха кивнул. – Теперь он сам затвердеет и поднимется. Не трогай его.
- Хорошо. Подождем. – та согласилась, вперив взгляд в “объект”.
  “Объект” действительно стал увеличиваться в размерах и крепнуть. Пару раз Лита дотрагивалась рукой, как бы проверяя. Щупала.
  Ещё бы ему не встать! При виде Литы и у столба подымется!
Петров видел всю соблазнительную фигуру вероятной мамаши его ребенка. Вероятного, пока, ребенка.
Внушительная грудь. Тонкая талия. Умопомрачительные бедра. Белые, как у Каджин, волосы, пусть и короче немного. Красивое лицо. Глаза зеленые…
 От такой “картины” и у мертвого встанет, про столб уже речи нет.
            Наконец “объект” вырос и окреп. Максимально.
Размер несколько обескуражил Литу. Мысленно, вероятно, уже сравнила сей “хобот” с размерами “того” места. Что-то не сходилось.
Ища поддержки, обратилась к Петрову:
- Что дальше?
- Ты у меня спрашиваешь?
- Да. – без зазрения совести ответила Лита. – Мы вдвоем. У воздуха я спрашивать не могу.
- А в тетради, что написано? – Лёха указал на “Пособие Для Начинающих Мамаш”.
Лита ввергла его в ступор своими словами:
- Его. – указала на “объект” – Надо засунуть “туда”.
Раздвинув колени в стороны, указала – “куда”. Добавила, красноречиво подвигав рукой:
- И, написано в тетради, – всовывать и высовывать, пока не станет хорошо и мне и тебе. Понял?
Лёха кивнул. Ответил:
- Да. Понял.
Лита развела руками. Округлила глаза:
- Но вот как это сделать? Он же не поместится у меня внутри, так как больше по размерам. Как быть?
- В принципе это легко делается. Только тебе сначала немного больно будет, если ты, как говоришь, ни разу с мужиками не была. А насчет размера не волнуйся – все там поместится, поверь мне.
- Точно?
- Конечно. Я поначалу тоже думал – не войдет. Но, надавил немного – и всё вошло. Только тебе больно будет, предупреждаю сразу.
- Я знаю. – Лита кивнула, указывая на тетрадь. – Там про боль написано. Но зирчанки не боятся боли. И я не боюсь.
- Тогда ложись на спину. – предложил Лёха, садясь на кровати. – Я покажу, как все это делается.
- А не врешь? – она глянула подозрительно. – В тетради написано, что ты должен лежать на спине. А я – сверху.
- Да какая разница? Что сверху, что снизу. – он отмахнулся. – Ложись. Я сам все сделаю.
- Ну смотри. Если хитришь – побью!
- Верю. Хитрить не буду.
   Лита легла на его место. Не двигалась.
Петров навис над ней.
- Ноги-то раздвинь!
- А так, что, не достанешь?
- Нет конечно.
- Хорошо. – она развела ноги в стороны. – Так?
- Нет.
- А как?!
- Их надо в коленях согнуть. И в стороны развести.
- Ах да, вспомнила! – Лита спохватилась. Сделала как надо. – Пойдет?
- Вот теперь совсем другое дело.
   У Петрова от открывшегося даже волосы захотели встать, не то что “младший брат”
       Тот налился кровью и затвердел. Грозил вот-вот лопнуть.
 А еще бы не лопнуть! Вот она, красивая, лежит. Ноги врозь, даже цветов дарить не пришлось. Дорога открыта. Пусть и неторенная еще, но все равно. Надо же когда-то начинать взрослую жизнь. И ей. И ему.
Хоть и имел он опыт небольшой в делах постельных, но тот опыт как бы и не опыт. Его вели, показывая, объясняя, подставляя вовремя что надо. Координировали все его действия.
 А тут – все от него зависит. Он, тут, хозяин, что бы Лита не говорила и не думала. Вот и пусть. Сейчас он покажет всё, чему Каджин учила. Сейчас покажет. Практика лишней не будет.
    Лёха полюбовался немного. Напомнил:
- Будет больно. Поначалу.
- Плевать. Зирчанки не боятся боли. – Лита пододвинулась поближе. – Давай. Сделай меня взрослой, мужик.
- Легко.
  Петров навис над ней. Рукой поправил “бойца”. И надавил, несильно сначала.
   Уперся в препятствие, как в стену; Лита не хотела его пускать.
- Расслабься, Лита. – глянул ей в глаза. – Тебе же это нужно, не мне.
- Хорошо. Расслабилась.
   Лёха надавил сильнее.
  Всё. ”Боец” прошел. Встретился с главным препятствием… А вот этому Каджин не учила…
Но Петров проявил инициативу. Дернулся вперед, как танк. И прорвался…
       Лита заскрипела зубами и выпучила глаза, едва Петров, по энерции, погрузился на всю глубину.
Сжала кулаки до хруста. Напряглась, выгнувшись. Из горла вырвался сдавленный визг.
   Лёха отстранился, обеспокоившись.
Но она уже успокоилась. Взяла себя в руки. А в них еще и тетрадь.
- Теперь надо смыть кровь. – заявила, прочитав.
     … А кровь была. Её кровь. Разливалась темным пятном по простыни…
 Оказывается – в комнате был приготовлен тазик с теплой водой. Лита вымыла бедра. Вымыла и Петрова. Успокоилась вовсе.
Посидела немного. Потом достала из шкафа крем.
- Так написано. Не дергайся. Я смажу.
- Хорошо.
    Смазала этим кремом член Петрова. Поменяла на кровати простыни. И улеглась на спину. Довольная, заявила:
- Теперь я взрослая. Доставляй мне удовольствие, мужик.
- Как скажешь, Лита. – Петров был готов. Едва не дымился от напряжения.
   Красавица, теперь повзрослевшая, развела ноги в стороны. Согнула их как надо, без подсказки. Приглашающе посмотрела.
- Давай. Спасибо, если что…
- Пожалуйста.
    Теперь Петров знал что делать. Каджин научила.
Устроился поудобнее и, как учили, начал “делать любовь”…
Поначалу Лита морщилась от остаточных болевых ощущений. Но потом они исчезли. Она стала “слушать чувства”, как и было написано в зеленой тетради.
А чувства пришли. Пришли, неся миру Зерич-173 еще одну полноценную женщину. Возможно, и будущую нимфоманку.
Знала бы она, кто её взрослой сделал… Кто так упорно трудится промеж её прелестных, раздвинутых в стороны, ножек… Знала бы…
Но она не знала. И хорошо, что так.
      …Где-то внизу её живота разрасталось приятное тепло. Лите, она это признавала все больше, понравилось. Лежала и, извиняюсь за выражение, балдела. Балдела. Балдела.
 А через минут пять начала издавать стоны… Они перешли в крики… А те – в визг. Громкий отчетливый визг.
         Обмякла, прекратив голосить. Приплыла.
А Петров работал. Работал. Работал. Искал те самые сто сороковые облака. И уже видел их. Оставалось лишь дойти. Лишь дойти…Дойти… Дойти…Дойти-и-и-и… Дошёл!
    Распластался на Лите, счастливо улыбаясь…

- Не знаю почему, но я тебе благодарна, мужик. – Лита произнесла это только через полчаса. – Не думала что это так хорошо и приятно. Не думала. В тетрадке такое не написано. Лишь упоминание мимолетное. Скажи, а матерью я буду?
Лёха вздохнул, вспомнив что не проследил вовремя. Изрек:
- Будешь…
- И за это спасибо. – погладила нежно по голове.
- Пожалуйста.
      Он по-прежнему лежал на ней, уютно устроив голову меж её мягких и внушительных грудей. Вдыхал запах её тела.
Лита приподняла его голову обеими руками. Спросила, глянув в глаза:
- А еще можешь?
Лёха моргнул.
- Могу. Только надо его снова массировать.
- Это запросто.
   Поднялась, перевалив Петрова на спину. Принялась массировать.
       Массируемый ожил довольно быстро…
Лита закончила. Пихнула Лёху в бок:
- Давай. Опять также.
Петров откровенно разленился. Сказал:
- Ты можешь и сверху. Тебе даже лучше будет…
- Точно?
- Точно.
- А покажешь? – она заинтересовалась. – Покажешь, как надо?
  Села ему на ноги. Ожидала “инструкций”.
Лёха спросил, вместо объяснений:
- На лошади ездила когда-нибудь?
- Да. – Лита кивнула с готовностью. – С трех лет езжу.
- Ну вот и хорошо. – Петров улыбнулся. Устроился удобно. – Насаживаешься… И скачешь. Только аккуратно.
- Почему?
- Сломаться может.
- Хорошо. Я буду аккуратной. Могу начинать?
- Начинай.
         Она приступила. Деловито насадилась. Деловито, до конца. Выдохнула, так, деловито.
 И давай скакать.
       А Петров балдел. Пусть скачет. Пусть… Прискачет когда-нибудь, поди? Пусть… А мы на облака. На сто сороковые… Петь. Плясать. Балдеть. Ух!
                Он понял, что можно просто лежать и наслаждаться. “Всадница” гордилась своей силой. Вот и пусть вкалывает. Пусть выматывается, сил у неё действительно много.
Если ей уж так нравится это дело, понравилось вернее, то всё в её руках. Главное, чтобы в горячке не сломала чего-нибудь, ценного и единственного.
Во, прискакала… Визжит, едрен её батон! Пусть визжит. Пусть… Пусть полежит немного, отдохнет… И снова в путь!
Да здравствует взрослая жизнь!!! Ура!!! Ура!!! Ура!!!

Прошло немало времени, прежде чем “всадница” выдохлась. Устало упала на бок, закатив глаза. Пот лил с неё ручьями. Волосы прилипли к лицу.
Пообещала:
- Сейчас отдохну малость. Потом перекусим, и вымоемся.
Лёха тут же жрать захотел. Стоило только напомнить.
- Хорошо. Как скажешь…Я со вчерашнего дня ничего не ел. Так и истощение можно заработать, знаешь ли…
- Потерпи чуток, мужик. Скоро я тебя накормлю. – Лита тяжело дышала, не двигаясь.
- Терплю.
             Минут через двадцать она пришла в себя. Слезла с кровати. Стащила с неё Петрова.
- Пойдем.
  Подведя к двери, постучала в неё.
      Загремел засов. Дверь открылась. За ней стояла мамаша. Стояла с озабоченным видом.
- Ну как, дочка? – был её первый вопрос. – Получилось?
Лита расплылась в усталой улыбке.
- Да, мама. Все получилось. Мне понравилось, и я еще хочу.
- Я всей душой за тебя, дочка. – мама приложила руку к груди.
 Глянула на Петрова:
- Он был ласков?
- Да, мама. Всё объяснил и доставил мне несказанное удовольствие. Пожалуй стоит его вымыть и покормить. Он это заслужил. – Лита подтолкнула Лёху в спину. – Заслужил многократно.
- Хвала богине Китане, что он попался мне на реке. – мамаша отступила в сторону. – Ладно, я пошла в город. Следи за ним.
- Хорошо, мама.
- И не бей.
- Хорошо.
                Петрова отмыли. Мыла, причем, сама Лита. Мыла с усердием. Не как человека, а как какую-то бездушную куклу. Оно и понятно, мужик ведь. Враг, ведь. Гад, ведь…
Закончив натирать шампунями и всякой хренью, окунула в бассейн и хорошенько прополоскала.
      Как тряпку, едрен её батон! Совесть где у неё?!
  Петров еле успевал хватать ртом воздух. Плевался и фыркал.
Лита вытащила его. Обтерла полотенцем. Поставила на ноги. И повела в столовую
   Усадила за стол. Стол завалила всякими тарелками со всякой жрачкой. Поставила и кувшин вина.
- Ешь и пей. – приказала.
Сев рядом, стала неспеша жевать яблоко.
   Леха ел быстро. Быстро и насытился.
- Почему не пьешь вино? – она покосилась на Петрова. – Вы же, мужики, жить без него не можете.
- Чё я, алкоголик что ль? – он брезгливо поморщился. – Я вино не пью. После него состояние противное наступает.
- Странно… А на уроках вас описывают, как ярых почитателей всего, что имеет в своём составе спирт. Особое предпочтение отдаете горючим напиткам.
- Люди разные бывают…
- Ты – мужик. Люди – это мы, женщины.
- Ну, допустим, даже и так. – Петрова на сытый желудок потянуло поговорить; сил прибавилось, а мысли несколько оживились. – Называй меня как тебе угодно. От этого я нисколько не изменюсь. Ни в худшую сторону, ни в лучшую. Пусть вы и…
- Сиди и молчи. Не мешай мне есть.
- Ты задала первый вопрос. Я до этого молчал.
- Я получила ответ на свой вопрос. А ты – болтаешь.
- Потом, Лита, ты ввела пояснение. А я с ним не согласился.
- Сиди и молчи. Иначе побью.
- Молчу.
                Остаток трапезы прошел в молчании. Лита неспеша жевала, а Петров, сам себе удивляясь, думал только о постели. О том, что будет творить с зирчанкой, едва опять получит доступ к её телу.
В памяти всплывали уроки Каджин. Выстраивались поочередно, готовя яркий и понятный план дальнейших действий. Осталось только получить разрешение от самой зирчанки.
    И она его дала. Не замедлила с этим делом.
Привела в ту же спальню, и, извиняюсь за лишние совпадения, дала…
          … Мудреная лампа на потолке… Потолок синий. Стены – тоже синие. По углам – мудреные узоры…
Шкаф… Шкаф возле окна. Там же – стол. На столе – зеркало… У другой стены – полка с книгами. На ножках… Ножки упираются в цветной ковер… А её ножки…
Кровать посреди комнаты. На ней – голенькая Лита, в голенькой позе. Рядом – Петров. А Петров и говорит:
- Есть другие способы получения удовольствия, Лита. В смысле – позы.
 Та заинтересованно пододвинулась, развернувшись и глянув в глаза:
- И какие? Покажешь?
- Запросто. – Лёха мысленно позлорадствовал. Внешне – даже не улыбнулся и ничем злорадство свое не выдал. – Ты должна пообещать мне, что выполнишь все что я попрошу. Обещаешь?
- Ну да. Обещаю.
- Отлично.
Лег на правый бок. Сказал:
- Ложись так же. Ко мне спиной.
Она выполнила.
- Ближе ложись. – Лёха даже сам подвинулся.
- Хорошо.
- Теперь левую ногу поднимай к потолку. Можешь согнуть её в колене.
- Так?
- Да. Именно так.
Шлепнул по пояснице тыльной стороной ладони. Потребовал:
- Спину прогни.
Не стала возражать. Даже не возмутилась. Поинтересовалась лишь:
- Так?
Кивнул, пользуясь вседозволенностью:
- Да.
- Теперь что?
- Теперь я буду делать все тоже самое. А еще мы можем целоваться. Поцелуи усиливают удовольствие.
- Ну смотри. Если обманул – накажу.
- Да ладно, не гони, Лита. Всё будет хорошо. Всё.
         … Петров внутренне торжествовал. Уже через полчаса заставил Литу полюбить поцелуи, как воздух; та теперь так и лезла к нему, собрав губки бантиком.
 А потом заставил её принять позу “поломойки”. Она было воспротивилась поначалу, но он, толково все объяснив, уговорил и на это.
Теперь чувствовал себя хозяином положения. Хоть и неважным был любовником, но учился быстро. Экспериментировал, подсознательно выбирая нужное…

- Ложись на живот. Ноги в стороны. Задницу подними.
- Хорошо. А целоваться будем?
- Попозже.
- Как скажешь, мужик.

- На бок ложись. Эту ногу в сторону. Лучше вверх.
- А ты?
- А я сверху.
- А целоваться?
- Хм… Можно, в принципе.
- Отлично, мужик.

- Теперь я сажусь. Опираюсь на руки. Ты – сверху. Лицом ко мне.
- Так?
- Да. Руки мне на плечи. Можешь даже обнять.
- А дальше?
- А дальше, как на лошади. И целоваться можем.
- Я рада тебе, мужик. Спасибо.
- Пожалуйста.

- Теперь разворачивайся ко мне спиной.
- А ты?
- А я буду ласкать руками твои  прекрасные груди. Можно, ведь?
- Да. Тебе можно. Тебе всё можно, мужик. Ты хороший.
- Спасибо, Лита.

- Ложись на спину.
- Как в первый раз, да?
- Почти.
- Что теперь?
- Ноги закидывай мне на плечи.
- Ух ты!
- Вот-вот.

- Разводи теперь их в стороны.
- А какая разница-то?
- Ощущения усиливает.
- Хм… И правда… Поцелуй меня, мужик.
- Легко.

- Я устала, мужик.
- Разве?
- Да. Устала. Сделай мне массаж. Сделаешь?
- Сделаю. Для тебя все сделаю, Лита. Всё.

- Да-да, поясницу помни.
- Так?
- Да. Так. Кстати, у тебя есть имя?
- Есть.
- А какое?
- Алексей. Но ты можешь называть меня Алёшенька. Разрешаю.
- Хорошо… Теперь плечи, Алёшенька.
- Так?
- Посильнее, пожалуйста. Вот… Молодец, Алёшенька.
- Стараюсь.

- Всё. Я отдохнула. Спасибо за массаж.
- Не стоит благодарностей.
- Теперь давай целоваться, Алёшенька.
- Давай.

- Ложись… Нет. Сядь и обопрись на руки, откинувшись назад.
- А ты?
- А я так же сяду… Теперь ближе двигайся и ложи свои бедра поверх моих.
- Хм… Что-то новое.
- То ли еще будет…
- Ты просто чудо, Алёшенька! Я, пожалуй, испытываю к тебе привязанность. Как… как… как к другу, что ли. Нет, даже больше…

- Лита, еще можно любить друг друга стоя.
- Стоя?!
- Да.
- Покажешь?
- Запросто. Вот только поцелуемся малость…

- Теперь пойдем к стене.
- Пришли. Что теперь?
- Обхватывай меня руками за шею.
- Так?
- Да. Ногами обхватывай за спину.
- Ух ты! А ты меня выдержишь?
- Постараюсь.

- Теперь разворачивайся ко мне спиной.
- Не поняла.
- Поймешь. Ноги в стороны раздвинь.
- Так?
- Шире. Я не достану.
- Как пожелаешь. А поцелуешь?
- Да.

- Повернись ко мне лицом.
- Хорошо.
- Правую ногу закинь на мое плечо. Сможешь?
- Смогу.
- Вот. Правильно.

- Теперь правую опускай. Закидывай левую.
- Ты очень добр ко мне, Алёшенька.
- Я знаю.

- Обопрись руками о подоконник.
- Нас увидеть могут.
- Шторки задвинь.
- Хорошо. А спиной к тебе, или лицом?
- Лицом. Ногами обхвати. Выгнись.

- Теперь спиной ко мне.
- Выгибаться?
- Да. И ноги пошире, не забывай.
- Как пожелаешь, Алёшенька.

- Давай отдохнем?
- Давай…
               Петров уже давно хотел просто полежать без движения, но тело действовало само. Как бы на “автомате”. И откуда столько сил?
Теперь оба лежали, истекая потом, и тяжело дышали. Молчали, вспоминая. Глядели в потолок…
     За окном уже вставало солнце.


- Ну что, Каджин? Чего хохочешь-то?
- Да ну тебя…
- Расскажи чего увидела?
- Алёшенька тут такое творил. Этому я его не учила, Хат. Не знаю где он этого понахватался, но моей вины в этом нету.
- А именно?
- Развратил молоденькую зирчанку в пух и прах… Я несколько часов хохотала, слушая их обоих. Она теперь без него и часа прожить не сможет. И если бы наш опекаемый мог иметь детей, то через девять месяцем стал бы отцом. Отцом, представляешь!
- Неужели и это было?
- Было, было. Раз двадцать было!
- Ого!
- Вот-вот… Думаю им теперь займется мамаша этой зирчанки. Мы хотели устроить ему нервную встряску, а вместо это он попал в рай.
- Значит пора его отсюда забирать.
- Нет, Хатушка. Пусть учится. Иди, вообще, Китаной побудь.
- Китаной?!
- Да. Скоро у них Поход. Появись и призови готовиться. Пусть веру не теряют.
- Хорошо. А ты следи за ним.
- Ладно.


Лита остыла наконец. Вся преисполненная нежных чувств к Петрову, повела его снова в бассейн. Лучилась счастьем, как местное светило.
На этот раз мыла его нежно. Чуть ли не языком вылизала.
Накормила до отвала. Уложила спать рядом с собой.
        Лёха проспал до вечера, как убитый…
             А потом пришла Хелия, мать Литы. Приняла “эстафетную палочку”, извиняюсь за лишние совпадения, в свои руки.

- Ну что, мужик? – Хелия дождалась, когда он проснется. Щелкнула пальцем по носу, пробуждая окончательно. – Уж не знаю, что ты творил с моей дочерью, но всё равно спасибо. Дочка вся сияет. Еле оторвалась от тебя. Ты, похоже, нежен как никто?
  Лёха вспомнил вчерашнее. Закатил глаза, зная что в будущем.
- Здрасте…
- Здорово, здорово. Готов сделать меня счастливой? Готов?
- Да…
- Ну тогда пора начинать. Я вся сгораю от интереса.
       …Одеяло слетело на пол…


 
                6.

…Одеяло подняли с пола…
Укрыли им обессиленного Петрова. Погладили нежно по груди. По голове. Поцеловали в щеку. И ушли.
- Спокойной ночи, Алёшенька… Китана Великая появилась во дворце… Мне надо идти к ней. Спи, хороший мой. Спи.
         Каджин дождалась пока довольная Хелия закроет дверь. Материализовалась из воздуха, едва громыхнул засов.
Сложив части доспехов на кровать, подошла к спящему. Положила ему правую руку на живот, а левую – на лоб. Прошептала восстанавливающее заклятье.
   И исчезла, едва Петров подскочил на кровати…
 Лёха удивленно заозирался по сторонам. Чувствуя себя свежим и отдохнувшим, удивлялся:
- Что, уже выспался что ли? Только же вроде лег! Охренеть…
И тут глаза его столкнулись с доспехами…

Через пять минут уже был одет, подключен, полностью защищен. Напрочь защищен. Облегченно переводил дух, радуясь несказанно. Натирал топор тряпочкой, раздумывая, стоит ли покидать такой ”гостеприимный” дом. Начистоту, если, то и Лита и Хелия ему нравились. Лита – молодостью и неопытностью в таких делах. Хелия, же, сама могла кого угодно искусству любви научить. За таких женщин нужно и руками и ногами держаться.
Останавливало одно; как бы его не полюбили в этом доме, все равно убить обещались, когда забеременеет одна из них. А то что забеременеет – в этом сомневаться не приходится. Достаточно вспомнить кое-какие моменты…
 Он подошел к двери. Прислушался. Хмыкнул:
- Значит я теперь опять должен играть роль немой коротышки Литы, давшей обет в каком-то местном храме… Очень привлекательная перспектива…
 Отойдя к кровати обратно, осмотрелся.
    Выходило так что он не потерялся, как думал вначале. Доспехи не могли появиться сами по себе, их кто-то принес в эту комнату. Кто-то еще и все его силы восстановил, за одно мгновение практически. Значит здесь был Хатзорг. Или Каджин, что более вероятно. Ладно, пусть так. Звать их и прыгать на стены не станем, будем учится самостоятельности самостоятельно. Как ни как – взрослеть пора.
     Решив, что здесь оставаться больше нет смысла, Лёха вернулся к двери. Толкнул несильно. Она оказалась запертой с той стороны. Полюбили видать, но всё же не до конца. Боялись, может, что убежит и кому-то другому достанется? Другой, вернее.
  Он бы и не побежал, если б доспехи так вовремя не обнаружились. Сидел бы в комнате и ждал пока опять не придут, голодные до любви. Но, раз защита на месте – можно повоевать. Можно весь город на уши поставить. Энергии в батареях и не на такое хватит. Можно не то что дверь снести с петель ударом кулака, но и любую из четырех стен выломать. Или в окно вместе с рамой и решеткой выпрыгнуть.
  Отступив на шаг – выбил дверь ногой. Вышел из комнаты.
   …Коридор, по которому его в столовую водили и в бассейн. Картины на стенах…
- Нет, лучше в окно. – он вернулся обратно, переступив через сваленную дверь. – Если меня заметят в доме, то наверняка догадаются что это я и есть. Тем более совпадает рост и манера двигаться. Выйду через окно.
  Разбежавшись, прыгнул…
 Рухнул на землю с третьего этажа вместе с решеткой. Вскочил. Выбрав направление, побежал прочь от этого места, по пути снеся низенький заборчик.
Выскочив на какую-то широкую улицу, пробежал метров триста для надежности. Перешел на шаг. Стал идти спокойно, не оглядываясь. Положил топор на плечо словно погулять вышел, а не побег совершил.
      …Кругом одни зирчанки… Идут по своим делам. Просто прогуливаются. Здороваются, прикладывая руку к груди. Некоторые – на лошадях. Некоторые – в повозках. И все, как одна, красивые неимоверно. Может на это играет тот факт, что все одеты довольно раскованно, порой вообще без одежды, - неизвестно. Да и после суток траха не особо тянет на баб. Но все равно красивые… Хоть сейчас готов с какой-нибудь… Желательно вон с той, под деревом которая, уселась в позу лотоса, медитирует что-ли…
    На лицах улыбки. Улыбки приветствия. Улыбки восхищения каким-нибудь нарядом новым. Улыбки удивления, дескать давно не виделись, не ожидала увидеть в столице, и прочее. Просто – радости. Свободе и хорошей погоде. Солнцу, ветерку, Империи, небу. Всему.
  Вот несколько остановились в тени какого-то дома. Беседуют, обмахиваясь веерами…
Левее – парочка блондинок нежится в беседке; одна играет на каком-то музыкальном инструменте, высекая из него приличную музыку. А вторая – поёт дивным голосом, не менее прилично. Даже больше.
Там – женщин десять, собирающих фрукты с дерева. За ними, метрах в шести, группа брюнеток загорающих на солнце.
Там – в бассейне плещутся. Тут – в какую-то игру тешатся…
            Петров шел и глазел по сторонам. Нередко останавливался и, подолгу стоя, наблюдал за особо понравившейся горожанкой. Шел дальше.
Видеть столько стройных, загорелых, красивых тел вместе и сразу – истинное удовольствие для глаз. Для души. Ух!
        На него косились почти все. Лица не видели, поэтому принимали за зирчанку, просто одетую не по погоде, и всё, но зирчанку. Тем более – ужасающих размеров топор на её плече, говорил что лучше эту особу не трогать. Пускай себе смотрит, с разговорами же не пристает. Мало ли что у неё на уме… Возьмет и укоротит на целую голову…
  Лёха даже дорогу никому не уступал; перед ним расступались в стороны, или просто обходили сбоку. Провожали взглядами, останавливаясь.
А он шел по улице. Шел туда, где возвышалось три громадных здания, самых заметных в городе. Походу, нечто вроде храма какого-нибудь, дворца правительницы, и… и… ну и кинотеатра, что ли? Иначе зачем еще отстраивать? Для периферии и двух достаточно.
По мере того как приближался, заметил что женщин становилось все больше и больше. Они тоже стремились в том направлении, узнав что великая богиня Китана почтила столицу своим визитом.
Женщин было много. Раздавались восторженные выкрики, в разнообразии восхваляющие эту самую Китану. И хвала ей! И долгих-долгих лет! И пусть здравствует! Процветает! Пусть мужиков ведет разить! Пусть счастьем светится! И всего, всего, всего!
  Петров испытал желание тоже поорать, но вовремя вспомнил что он немой. Да и выдаст себя голосом сразу же. Молча проталкивался вперед, движимый интересом.
      Ни одного мужика так и не увидел. Ни одного. Лишь неисчислимое количество женщин. Зирчанок…

- Здравствуй, воительница Лита!
  Лёха замер. Повернулся. Глянул вверх.
Перед ним стояла Хинна. Та, что встретила его с Хатзоргом на дороге к столице и представилась командующей патруля.
  На этот раз была одна. Да и одета в жёлтое, но не менее подходящее фигуре.
    Она приложила руку к внушительной груди.
Петров повторил за ней. Добавил еще и кивок головы. Но приветствовать вслух не стал. Немой же!
Хинна улыбнулась. Спросила:
- А где Страта, твоя спутница?
Петров пожал плечами. Мол; ушла незнамо куда…
- Не поняла тебя, Лита. – Хинна видимо не часто общалась с немыми людьми.
Тогда Петров правой рукой указал на запястье левой. Потом сложил пальцы правой в фигуру “чуть-чуть”. И уже после этого – махнул рукой куда-то вправо.
Мол; скоро прийти должна… Оттуда…
- Вновь не поняла. – Хинна поморщилась. – Где Страта?
Лёха вздохнул. Задумался…
 И начал показывать, приставив топор к ноге. Показывать жестами:
“Значит, так. Плыву я, плыву… Доплыл до противоположного берега… Там меня по башке – трах!!! И – тишина…
Очнулся утром… Лежу в чьей-то кровати. Сплю вроде… Потолок там, еще, синий, как трусы вон у той девки, с копьем в руках которая. Да, да, правильно… Приходит моя тёзка. Потрахаться захотела, значит. Ну потрахаться, понимаешь?
Ну так вот… Я её короче – так. Потом – эдак. После – вот так… Потом – её мамашу… Она… Она повыше, с тебя, Хинна, ростом будет.
Ну так я её тоже… того, короче… Потом – я убежал.
А вот где Страта – я “х” её знает!”
      За все время объяснения совершил такое количество жестов, что вогнал бы в краску любого сурдопереводчика.
Хинну вогнал в ступор.
  Она икнула. Призналась, почесывая затылок:
- Ничего вообще не поняла. Где Страта-то? Ты можешь мне объяснить?
  Петров не выдержал. Рявкнул в сердцах:
- Да хрен её знает, где эта Страта ползает!!!
И ногой топнул. Закончил не менее громко:
- Чего ты ко мне пристала?! Отвали! Немой я, понимаешь?! Немой!!!
      Хинна выпучила глаза, отскочив в сторону. Расслышала интонации вполне, чтобы сделать соответствующие выводы. Заорала, выхватывая клинок:
- Мужик!!! Взять его!!! Схватить!!!
 Петров понял, что выдал себя. Схватил топор, чтобы не потерять в суматохе. Вздохнул.
- Хорошо что я в доспехах… Не то порвали бы…
   А десятки женских рук уже повалили его на землю и пытались вырвать топор. Да и снять доспехи.
Но ничего не получалось; топор у него можно отобрать лишь при наличии мощного трактора и троса, диаметром пять сантиметров, не меньше. А если пытаться снять доспехи – нужен Хатзорг.
   Через полчаса зирчанки устали. Никак не могли вырвать топор и снять доспехи. Как бы ни старались. Теперь били по нему мечами и кололи копьями.
Но и это не принесло хоть какого-нибудь результата; Петров хохотал и свободной рукой ломал оружие нападавших.
  Какая-то особо догадливая подсказала, что нужно использовать лошадей. Использовать для отнятия топора.
 Лёху тут же привязали к дереву. К топору – веревку. Её – к колеснице. А уже в саму колесницу – запрягли, для верности, аж десять лошадей.
   Одна из девок забралась в это колесное средство. Тронула поводья…
…Лопнула веревка…
К топору привязали целых пять веревок. Попробовали так.
…Лошади понапрасну скребли копытами землю, но так и не сдвинулись даже на сантиметр…
Какая-то дура додумалась хлестнуть бедных лошадок со всей силы.
…С треском вылетела рама колесницы..
Пригнали еще две. Других. Лошадей стало двадцать. К топору присоединили еще пять веревок.
  Начали тянуть…
… Порвались веревки, которыми Петров был привязан к дереву… Он, хохоча до слёз, подпрыгивал на неровностях, волочась за колесницами.
Зирчанки вовсе приуныли.
  И тут, Хинна завопила:
- К Великой Китане его!!! Тащите мужика во дворец!!! За мной!!!
  Теперь приуныл Петров. От богини, Черного Мага вернее, можно ожидать чего угодно. Она сильная. Она еще и умная, дурам такое звание не дают. По-любому найдет способ снять доспехи. Тогда его точно порвут озверевшие бабы…
 Сопротивляться он и не думал. Хатзорг просил никого не убивать, и не нарушать устоев, какими бы дрянными они не являлись.
Позволил зирчанкам доволочь себя до дворца Китаны, ничего не предпринимая. Но топор так и не отдал. Решил приберечь на всякий случай. Мало ли, вдруг придется всё же применить оружие, топор потом не найти в  городе. Да и не охота терять такой добротный топорик. Крепкий.
   Возле парадного крыльца с него убрали обрывки веревок. Подняли и, на руках понесли во дворец.

- Великая Богиня! Накажи мужика! – бросили его перед какой-то женщиной, одетой в чёрный кожаный костюм, явно кластерного производства. – Мы не можем даже оружие у него отобрать!
Отошли шагов на пять. Смолкли.
    Богиня удивленно глянула на лежащего Петрова. Перевела взгляд на женщин.
- Где вы его взяли?
- Ходил по улицам, Великая!
- А почему он с оружием?
- Не можем отобрать. Уцепился в топор как клещ! Тянули даже лошадьми, но мужик не выпустил его из рук. Силён неимоверно!
- Понятно. А доспехи снять пробовали?
- Пробовали. Не смогли, Великая… Как бы рабов к восстанию не подтолкнул.
      Богиня вновь глянула на Петрова. Задумалась…
Где-то минуты через три, произнесла:
- Это не мужик, воительницы… Это – механизм. Он похож на моих железных слуг, которые иногда опускаются с небес за мной. Просто он умеет говорить и двигаться самостоятельно. Не обращайте на него внимания. У него хорошие помыслы. Он, просто, очень любознателен. И иногда заходит в людские поселения, дабы ходить и совать везде свой нос. Не стоит тратить на него время. Он походит немного по столице и уйдет сам. Кстати, может даже назваться чьим-нибудь именем и придумать себе легенду. Воительница Страта, которая шла с ним до Харалты, поверила ему. Поверила что он немой и что взял обет перед небесами – никому не показывать своего лица.
Воительница Хинна – тоже поверила механизму.
   Китана указала на неё.
- Это так, Хинна?
- Да, Великая! Механизм притворился немым. – Хинна была среди притащивших Петрова зирчанок. – Но я раскусила его своими вопросами.
- Я знаю об этом. Механизм не смог долго притворятся немым, и поэтому заговорил вынужденно.
  Китана указала на Петрова. Заметила:
- А если уговорить его идти с нами в поход, то войско получит непобедимого бойца. Механизм – неуязвим. Вы в этом сами убедились, воительницы.
Так что будьте с ним вежливы. Пусть ходит где хочет. Не обращайте на него внимания. Просто голос у него грубый, только и всего. Половой принадлежности он не имеет.
   Китана села в кресло, что стояло на возвышении. Закончила.
- А теперь идите, воительницы. И заберите механизм с собой, он мне здесь не нужен. Мешает думам.
Готовьтесь к походу.
- Как будет угодно, Великая!
  Петрова сгребли и вытащили на улицу. Немного отнеся от дворца, бросили. Ушли…

      Лёха пролежал минут пять, размышляя. Никак не мог понять слов этой самой Китаны. В натуре дура, раз с роботом спутала. Или просто связываться не захотела. Странно…
Вскоре дошло…
- Ну Хатзорг… Ну учудил… Я теперь простой робот и могу ходить где вздумается, причем беспрепятственно… Охренеть! Ну даёт, хвостатый!

Весть о нем разошлась очень быстро. Часа через четыре – вся Харалта знала о “механизме”.
Поначалу рассматривали его, собираясь толпами, но потом привыкли. Стали смотреть как на неодушевленный, передвигающийся самостоятельно, предмет.
Пусть, мол, бродит где хочет. Стесняться его не надо.
    А Петров осознал, какие перспективы перед ним открылись. Стал бродить по улицам, изучая столицу.

- Приветствую, двухногая форма жизни!

- Добрый день. Я механизм. Всей душой за вас.
- А она у тебя есть, душа-то?
- А как же! Восемь, с половиной, террабайт!

- Сегодня удачное расположение источника энергии, по отношению к этой планете. Тепло…

- Приятного аппетита, одетая в красное. Всей правой рукой за вас…

- Хотелось бы знать, почему вы носите куски ткани на теле? Хотелось бы видеть, что под ними… Вау! Вам есть что скрывать! Это не комплимент.

- Пьянство – вред здоровью. Ваше тело разрушается под действием алкоголя. Рефлексы ослабевают… Не стоит меня оскорблять и бить, двухногая форма жизни…Я могу отражать ваши атаки своим топором. Вот-вот…
Пьянство – вред здоровью. Ваше тело разрушается под действием алкоголя. Вы подвергаетесь ускоренному старению… Куда вы уходите? Подождите!

- Чрезмерное употребление жиров – вызывает ухудшение здоровья. Вы покрываетесь слоем жира уже через месяц такого питания. Слоем лишнего жира…

- Приветствую, Хинна!... Не хотите ли вновь попытаться отобрать мой топор?... Жаль. Было весело…

- Я не буду есть. Я – не ем. Отстаньте…

- Для чего вы залезли в водоём? Почему на вас нет одежды? Зачем вы натираете кожу чистящим средством? Почему вы молчите? Почему вы молчите? Почему вы молчите?
Куда вы уходите? Куда вы уходите? Куда вы уходите? Подождите…

- Что у вас между ног? Хранилище? Нет?!... Хм… Странный, пожалуй, способ размножения… Странный…

- Стоп! Это не ты меня от костра спас в лесу?
- Я.
- А что ты делаешь в столице?
- Собираю информацию.
- А твой приятель где?
- Ушел в другой мир.
- Стой, куда ты уходишь?
- Дальше.

- Всей душой за вас…

- Вам помочь?...  Да, могу…
Не стоит возмущатся, двухногая форма жизни! Дерево вырастет новое. Нужно только немного подождать... Ухожу, ухожу.

- 372632 324   44355 554243 2432 234 34 4 32434   34343434.
- Чего сказал?
- 372632 324   44355 554243 2432 234 34 4 32434   34343434.
- Не поняла тебя, Механизм.
- Это язык такой, дура!

- Привет, лошадь. Я – механизм. Какого хера ты молчишь? Почему не хочешь производить обмен информацией? Что означает твое ржание? Я не распознаю диалект. Повтори.
А вы кто? Что значит ”управляющая конюшни”? Что такое “конюшня”?  Что значит “иди прочь”? Я не распознаю маты… Я механизм… У меня есть топор! Сама иди, дура!

- Добрый день. Всей душой за вас, двухногая форма жизни, под названием “Лита”. Почему вы плачете? Что с вами случилось?
Мой голос вероятно совпал… Нет, меня зовут – Механизм. С формой жизни “Алёшенька” – не знаком. О его дислокации нет данных. Нет, повторяю, данных.

- Что такое “поход”? Почему я должен участвовать в истреблении других форм жизни? Что я за это получу?
Это “всё” – имеет вес? Оно жидкое? Что такое “деньги”?

- Как пройти к Дому Развлечений?... Спасибо.

          Петрову надоело болтаться по улицам. Выведал у прохожей дамочки местоположение Дома Развлечений. Пошел туда, вспомнив слова Литы, да и других, о том, что там держат пленных мужиков и используют их по прямому назначению. Захотел посмотреть на бедолаг.
… Большой, в четыре этажа, дом располагался в западной части столицы. Прямо возле оборонительной стены. Раскрашен был, по чьей-то непонятной прихоти, в телесный цвет. Может малярщица этим самым на что-то намекала? Вполне возможно.
 Обнесен был небольшим заборчиком. Поверх досок торчали гвозди и блестело битое стекло. Видимо для того, чтобы пленные не смогли совершить побег. 
 Вдоль заборчика, как и полагается, прохаживались вооруженные зирчанки.
      Петров, пользуясь своим положением, приперся прямо к воротам. Постучался.
На стук ворота приоткрылись. Выглянула воротная.
- Тебе чего, Механизм?
- Хочу получить доступ в это здание. – Лёха продолжал использовать термины, присущие машинам или компьютерам.
Воротная хмыкнула.
- Вход платный. Найдешь деньги – приходи.
 Петров привык быть наглым за последние три часа. Возразил:
- Я не буду платить за вход. Ибо не собираюсь воспользоваться услугами, кои здесь оказывают.
- Ну и нехрена тебе тут бродить. Иди и шастай по улицам.
Ворота захлопнулись.
  Петров пожал плечами. Вновь постучался.
Воротная открыла и сказала:
- Пока я здесь, ты, Механизм, в эти ворота не пройдешь. Нельзя в ворота, понимаешь? Нельзя!
Закрыла, хлопнув.
  Лёха постоял с минуту. Изрёк:
- Нельзя, так нельзя. Пойдем через стену…
Прошел вдоль забора метров десять. Повернулся. И…
…И свалил целую секцию…
Оказавшись внутри, поймал головой несколько ударов копьями. Игнорируя попытки зирчанок вывести его из строя, направился к крыльцу. Его тянули обратно, но лишь скользили ногами по земле.
Плюнули, бросив это дело… Стали восстанавливать сломанный забор.
    А вот и крыльцо. Две караульных скрестили копья, нервничая, давая понять что вход закрыт.
 Лёха хохотнул и сошел с крыльца. Решил войти в здание чуть правее, через стену. Замахнулся рукой, собираясь делать новый вход. Его тут же окликнули:
- Эй, Механизм, мы пошутили. Входи через дверь.
      Вошел…
…Играла приглушенно музыка. Слышались визги. Реже – крики. Иногда раздавались мужские голоса. Звуки ударов по телу…
Направо – коридор. Налево – коридор. Прямо – лестница на второй этаж.
Петров свернул направо.
   Коридор, как коридор. Ковровые дорожки на полу. Цветы на подоконниках. Светильники, через каждые три метра.
И двери. Обыкновенные двери. С табличками: “занят” и ”свободен”.
 Прямо как в среднестатистической гостинице.
       Лёха, не особо размышляя, подошел к первой двери. Прочёл:
- Свободен. Хм… Зайду-ка я, погляжу кто тут обитает.
Толкнул дверь.
      Комната. Широкая кровать посреди, известно для чего. У окна – стол, тоже использовать можно. Рядом небольшая клетка, в рост человека. В ней…
  В ней сидел враг всех зирчанок. Мужик… Забитый жизнью и затраханный аборигенками, небритый бедолага. Когда вошел Петров, тот вздохнул горестно. Горестно и обреченно.
Лёха закрыл за собой дверь. Прошел и сел на кровать, напротив клетки. Отложил топор. Представился:
- Здорово. Меня зовут Лёха. Как зовут тебя?
Небритый бедолага посмотрел на него. Посмотрел несколько удивленно. Ответил:
- Когда-то меня звали Хомом… госпожа.
- Я тебе не госпожа, Хом. – Лёха не стал ругаться, поправил. – Я не женщина вовсе. Я – мужик.
Хом насторожился. Не поверил.
- Странная вы, госпожа. И шутки у вас странные.
Петров топнул ногой.
- Не называй меня госпожой, придурок! Я могу и обидеться!
  Голос и жесты заставили Хома раздумать. Он тряхнул клетку. Потребовал:
- Докажи!
Лёха поднял щиток шлема. Хмыкнул:
- Поверил?
Тот выпучил глаза, отшатнувшись. Зашипел:
- Тебя схватят, брат! Беги немедля! Почему ты пришел в их поганое логово?!
- Захотелось.
- И не боишься?!
- Нет. Они всей толпой у меня топор отобрать не смогли, чего мне их бояться?
Хом шмыгнул носом. Попросил, еще раз тряхнув клетку:
- Вытащи меня отсюда, брат! Спаси от этих хищниц!
- Каким образом я тебя спасу? Тебя поднимут на копья, едва ты на улице окажешься. – Петров вспомнил про то как зирчанки  атаковали его, когда он забор свалил. – Извини, но помочь тебе ничем не могу.
- Лучше умереть в бою, чем жить вот так. – Хом нервно поскреб щетину на подбородке. – Всё равно нас всех убьют через пару дней. Перед их гребанным походом… Так всегда бывает!
    Лёха помрачнел. Опустил щиток, чтобы не выдавать своих чувств. Понял, что стоит сейчас перед выбором; или уйти, или разломать клетку. Попробовал отыскать выход:
- Дерись, когда тебя придут убивать, Хом.
- Бесполезно! Они стреляют из луков… Даже в комнату не заходят. – Хом погрустнел прямо на глазах. Съёжился даже как-то. – Помоги, брат…Прошу…
    У Петрова душа замерла от жалости. К горлу подступил ком… Впервые в жизни стоял перед трудным выбором. И Хатзорга рядом не было, чтобы подсказать. И Каджин отсутствовала.
Вот она самостоятельность. Вот она взрослая жизнь… Никто не подскажет, своя голова на плечах есть.
  Он вздохнул тяжко. Не колеблясь, разогнул прутья решетки, вырвав пару с корнем.
- Иди. Я с тобой не пойду.
- Пусть тебе всегда светит удача, брат! – Хом выбрался и похлопал Петрова по плечу. – Спасибо тебе.
Схватил один из прутьев и выбежал из комнаты.
  Петров взял топор. С тяжким сердцем вышел в коридор.
             На второй двери висела табличка “занят”. Лёха оживился. Прислушался.
       Скрип кровати… стоны… Редкие звуки пощечин… Стандартный, почти, набор звуков. Зачем, вот, только бить? Обычно всё по-мирному происходить должно.
 Дверь, что странно, оказалась незапертой. Петров вошел, не чувствуя никаких угрызений своей молодой совести.
     На кровати, верхом на враге, “скакала” зирчанка. Так распалилась, что хлестала его по лицу. Видимо доставляла себе удовольствие еще и таким способом.
 Мужик покорно терпел все это безобразие.
    “Всадница” заметила Петрова. Рявкнула:
- Механизм, сюда нельзя!!! Немедленно выйди!!!
 Он и не думал подчинятся. Развернул топор и, ударом плашмя, сбросил  её на пол. Пнул еще, вдобавок, лишив сознания полностью.
Взяв со стола меч зирчанки, швырнул его на кровать, со словами:
- Иди и умри достойно. Забери с собой как можно больше этих тварей. Все равно тебя убьют через два дня.
Направился в следующую комнату.
  В коридоре столкнулся с Каджин. Услышал такое:
- Миров, Алёшенька, великое множество. Миллионы из них живут по такому же принципу, что и этот. Все – не исправишь, как ни старайся. Так же будут убивать, так же – умирать. Где-то, подобным образом страдают женщины. Где-то, как здесь, - мужчины. Надо быть хладнокровнее, и понимать ситуацию.
 Лёха вздохнул. Высказал:
- А чего вы еще от меня хотите? Чтобы я смотрел на всё это и не вмешивался? Чтобы ходил и всех доставал, понемногу становясь идиотом? Не дождетесь! Мне надоело исполнять роль тупого робота. Хатзорг, спасибо ему за то что меня хоть гермафродитом не назвал, говорил мне, чтобы я слушал свои желания. Тщательно все взвешивал и, поступал как считаю нужным. Пусть я и не свергну Империю Зирч, но бедолаг, что в этом доме, освобожу всех. Убивать баб конечно не стану, но вот синяков наставлю. Минимум… Да, понял я оба лагеря. С разных углов глянул на проблему. С каждой из сторон побеседовал и проконтактировал. И от этого мне хреново, тоскливо, и страшно одновременно… Сами – тоже хороши! Спровоцировали мое похищение. Я, блин, в кровать к двум дурам попал! И теперь вышло так, что я стану папашей. А мама с дочкой – матерями. Одна повторно. Другая – в первый раз. У мамы внучки появятся, у дочки – сёстры. И кто кому, кем, теперь, доводится? Дочки – внучкам – сёстрами? Сёстры – сёстрам –  тётками? Мамы – дочкам – почти любовницами? Голову сломаешь, разбираясь. Через пару поколений  компьютер не определит… А если родится сын? Его ведь сразу в расход пустят! Чего молчишь? Не знаешь чем возразить? Ну тогда не лезь с поучениями! Уйди, вообще.
   Каджин и вправду молчала, закусив губу. Сказать опекаемому, что он не может иметь детей – тоже не могла. И остановить его не могла, он был во всем прав.
Решила опять стать невидимой. Ждать, пока Петров успокоится, или – уснёт, устав.
          А Лёха всё больше злился.
Вошел в третью комнату. Вырубил зирчанку. Мужику сказал:
- Иди воюй. Другого шанса не будет… Жить тебе осталось немного.
Мужик взвыл. Но не от восторга, а от страха. Забился под кровать и вылазить не хотел.
   Петров сник… Злость мгновенно ушла, оставив в душе гадость. Побрел на выход. А ведь когда-то пленных зирчанок от сожжения спас, не подумавши. Хатзорг тогда правильные вещи говорил, надо было слушать.
           …На крыльце был мгновенно опутан сетью. Его обмотали толстым слоем веревок, для надежности.
  За то, что освобождал мужиков и избивал воительниц – понесли на расправу к Великой Китане.
      Он не стал сопротивляться. Всё равно во дворец намеревался сходить.


- Великая Китана! Этот механизм избивает твоих подданных и освобождает мужиков! – Петрова бросили на то же место. – Накажи его, Великая!
  Китана поднялась с кресла. Сказала ровным и спокойным голосом:
- Оставьте нас, воительницы. Мне нужно поговорить с ним.
  Те подчинились беспрекословно. Ушли быстренько.
      Китана подошла к Петрову. Поинтересовалась:
- И чего, Алексей, тебе по столице не гулялось?
- Надоело.
- Не мог прийти и сказать?
- А что толку, Хатзорг? Ты бы опять чего-нибудь придумал такого хитрого. Вроде “немой Литы”, или ”механизма”. Но все равно оставил бы меня тут.
- И что ты предлагаешь?
 Лёха не успел ответить. Появилась Каджин. Была в задумчивом состоянии.
- Хатзорг, у него проблемы… Отойдем?
- Пошли, отойдем.
            Появились они не скоро. Все это время Петров так и лежал, не двигаясь. Не хотел двигаться. Даже думать не хотел.
  Хатзорг, когда явился, сказал задумчиво:
- Ты не будешь отцом, Алексей. Каджин дала тем двум женщинам противозачаточное средство. Так что успокойся и не переживай…
- Да пошли вы все! – Лёха разорвал веревки и выбежал из дворца.


- Вот и вышел боком наш эксперимент, Хатушка.
- Я уже понял, Каджин.
- Из депрессии его выведет только техника… Какой-нибудь робот.
- Кстати, Каджин, ты ведь пари проиграла. И признала это.
- Ну да…
- Вот и займи парня делом. Научи его драться. Пусть поменьше думает, всякие мысли плохие в голову лезть не будут. Плохие и взрослые…
- А ты чем займешься?
- Я прекращу существование Империи Зирч. Докажу девкам, что Китаны вовсе нет, а придумал всё это шарлатан, ею прикинувшийся. Он, к тому же, давным-давно умер. Договорились?
- Договорились.


Петров сидел на крыльце дворца. Смотрел в одну точку.
 Когда появилась Каджин, даже не шевельнулся. Блондинка села рядом с ним. Произнесла:
- Я знаю чем тебе помочь, Алёшенька. Пойдешь со мной?
- Куда?
- Пошли, увидишь.
- Не пойду.
- Пошли. Тебе станет легче.
- Не пойду я никуда.
- Разве не хочешь на “Тектант”?
- Спасибо! Этим сыт по горло!
- Я не о постели. Я о другом.
- Да какая разница?! – Лёха вскочил. – Чего вам всем надо?! Верните меня в Школу!!!
    Каджин уловила в его голосе истерические нотки. Встала.
- Пошли.
- Не пойду!
   Она вздохнула. Сгребла Петрова в охапку, сначала повалив его и подкинув вверх.
Лёха дернулся было, но не смог даже пошевелить руками. Удивленно повторил попытку, но блондинка держала крепко. Словно робот какой…
Выдернула топор из его руки, даже не напрягшись особо. Этим повергла Петрова в шок. Он сник, прекратив попытки вырваться.
   А Каджин понесла его прочь от дворца. Молча.
Отойдя чуть, развернула истребитель. Запихнула затихшего Петрова внутрь. Залезла сама.
- Не дергайся, Алёшенька. Я знаю, что делаю.
- Хорошо… 
 

                7.
 

- Снимай доспехи, Алёшенька.
   Каджин вытащила его из машины и поставила перед собой. Встряхнула, упредив попытку убежать. Погрозила пальцем.
- Снимай.
- Не хочу. – Петров поднял щиток и отрицательно покачал головой. – Надоело быть уязвимым. Лучше я останусь ”механизмом”.
Блондинка улыбнулась. Невинно поинтересовалась, подняв брови:
- Мне самой тебя раздеть? Или же ты сам их снимешь?
Петров резко опустил щиток. Возразил, отступая:
- У тебя не получится. Хоть ты и сильная, но разодрать силовые поля способен только робот. Да и то, при…
  Смолк, узрев как Каджин взяла и намотала его топор на свою левую руку. Легко намотала. Словно он тряпочный был, а не из стали. После – закрутила оба лезвия, превратив их в подобие цветка, двумя пальцами.
- Ну и зачем ты испортила мое оружие?
 Блондинка на этом не остановилась. Скомкала бывший топор в железный шар. И пнула ногой под своды приемного ангара, будто мяч футбольный. Пояснила:
- Он тебе больше не понадобится.
Отряхнувшись от металлических осколков:
- Я научу тебя кое-чему, Алешенька. Ты потом откажешься от оружия таких габаритов.
Петров съязвил:
- Конечно. Если ты будешь все крушить – естественно откажусь. Выхода иного не будет.
- Я не об этом.
Она шагнула ближе.
- Снимай доспехи.
- Стоит ли?
- Стоит.
- Почему?
- Хотя бы потому что они целыми останутся, если ты добровольно их снимешь.
- Железный аргумент.
- Именно. Снимай.
    Петров вздохнул горестно, отключив силовые поля. Принялся стаскивать свою броню, хмуро поглядывая на ожидающую Каджин. Швырнул нагрудную пластину ей под ноги, демонстративно. Настроение вообще скатилось до самого низа души, уперевшись в дно. Хотелось залезть куда-нибудь в тихое и укромное место. И лежать там, ни о чем не думая. И не шевелясь. А был бы взрослым – непременно бы напоролся в хлам. Утопил бы в бутылке все печали и горести, не задумываясь о количестве “утопленников” и “водоемов”.
- Что теперь?
- Теперь иди за мной.


- Зачем нам в бар? – он остановился у порога. – Опять пиво пить, да, после, фильмы смотреть?
- Нет. Фильмы смотреть не будем. – Каджин потянула его за руку. – Будем пьянствовать.
Лёха уперся:
- Я не пью.
- Выпьешь. Это поможет поднять настроение и позабыть о прошлом. Позабыть. – она все-таки втащила его в бар. Закрыла дверь. – Садись. Возле стойки садись.
 Сама же прошла на место бармена. Выставила штук десять бутылок. Всяких разных. Достала и посуду.
       Пиво. Вино. Джин. Водка. Коньяк. Прочие производные. Если все смешать – можно свалиться и ничего утром не помнить. Ни сам процесс попойки, ни время весело проведенное. А вот если выпить всё – вообще умрешь от передозировки алкоголя в крови. Пять литров. Канистра, практически. “Потолок” для самого крепкого смертного алкоголика. Объем, не совместимый с жизнью одиннадцатилетнего пацана. И наконец – просто жуть.
- Хочешь чтобы я все это выпил?! – Лёха пришел в замешательство. – Я же умру!
- Не умрешь. – Каджин успокоила, протирая объемистый стакан тряпкой. – Я тебе помогу это выпить. У меня тоже настроение плохое.
Петров сел на стул. Осведомился:
- А у тебя-то с чего?
Каджин остановила движения руками. Призналась:
- На тебя смотрю. И грустнею…
Возобновила:
- Вот и выпить захотелось.
Лёха задумчиво оглядел выставленное. Щелкнул по крайней бутылке пальцем.
- Но мне не нравится вкус спирта. Он противный.
- Начнешь с пива. – она подтолкнула к нему озвученное. – Пиво тебе нравится?
- Да. Пиво – это хороший напиток.
- Им одним можно так нахлестаться, что мало не покажется.
- Не знал про это.
   Петров открыл бутылку, взяв в руки. Понюхал. Хлебнул. Заметил:
- Врачи говорят, что алкоголь вредит здоровью.
- Не слушай их, Алешенька. Так говорят только старые и проспиртованные дядьки в белых халатах, которым алкоголь уже действительно вреден. Завидуют остальным. Вот и несут всякую хрень, не подумавши. А может и завидуют.
- Молодые врачи тоже так говорят, кстати.
Каджин закончила протирание. Поведала:
- Молодые просто поверили старым, по неопытности. Погодь…
  Вылила в начищенный стакан бутылку чего-то прозрачного и бесцветного. Сделала несколько больших глотков.  Зажмурилась довольно. Секунду спустя распахнула свои красивые зеленые глазища. Продолжила:
- Но с возрастом понимают, что их надули. Начинают критиковать табачные изделия, кариес, холестерин в продуктах питания, прочее. Но про алкоголь – ни слова.
- Весело…
- Еще бы.
     Петров сделал следующий глоток. Оглядел свою бутылку со всех сторон; пиво было довольно крепким, аж мурашками прошибло. Посмотрел на Каджин. Спросил:
- Зачем ты привезла меня на свой корабль?
- Попозже узнаешь. – она подмигнула, допив из стакана. – Не забивай голову этим вопросом.
- Хотелось бы сейчас все узнать.
- Больно ты серьезен, Алешенька. Ты пьянствовать пришел в бар, или еще больше себе настроение портить?
- Ты привела. Я, лично, тишины и покоя хотел.
Стала выбирать новую бутылку. Заметила:
- Чем не покой? На корабле можно вести себя естественно, не укрываясь чужими именами и обличиями. Рядом не бродят зирчанки, нет никаких монстров, никаких крылатых мудаков. Чувствуй себя раскованно и легко. Пей пиво. Музыку включить?
- Не надо.
- Как хочешь. – она опять наполнила свой стакан, по причине опустения. На этот раз чем-то кислотно-зеленым. – Всё для тебя, Алёшенька.
 Приложилась, так же зажмурившись.
Петров допил бутылку. Поставил перед собой. Подумав, сдвинул рукой влево. Изучающе оглядел ряд целых, не зная какую выбрать. Помогла блондинка:
- Еще пива?
- Пожалуй.
   Внутри потеплело немного. Розово-синий бар проглянул приятными оттенками, уже не являясь закрытым помещением из которого не выйдешь, пока хозяйка не разрешит. Стул мягче показался. Стало легче дышать, и не так хмурились брови. Захотелось задать еще один вопрос. Нескромный, по составу, вопрос. Петров принял свежую бутылку из ее рук. Задал:
- Каджин, а что ты намерена делать со мной после этой совместной пьянки?
- А ты о чем подумал? – она, это чувствовалось, уже находилась в довольно сносном настроении. Улыбалась.
- Я?
- Да. Ты.
- Ну… – Петров стал подыскивать определение покультурнее.
Каджин опередила, догадавшись кое о чем. Высказала:
- О постели, что ли? Да хрен тебе! Тело мое ты увидишь нескоро, Алёшенька. Должен будешь заработать, отныне, приятные моменты со мной.
- Не понял.
- После того как протрезвеешь – поймешь.
- Я еще трезвый.
- Это-то и плохо. Пей давай.
- Я не хочу напиваться, Каджин.
- Придется. Иначе будешь целую неделю переживать из-за времени проведенного на поверхности этой планетёнки, что сейчас внизу вращается.
- Забудешь такое…
- Забудешь. Уже завтра забудешь.
 Лёха поморщился. Предположил:
- Технику, что ли, изучать буду?
- Круче. – она таинственно подмигнула. – Много круче.
- Куда уж круче-то?
      Опять эти подмигивания. Лукавые, таинственные, с издевкой, откровенные, всякие. К чему они приведут? К пьяной борьбе в постели? Судя по обещаниям-откровениям – не к постели. К чему-то загадочному. Но к чему? Если не техника, тогда что? Оружие? Еще одна пьянка, более удалая? Обучение, может какое? Новое путешествие, еще более ненормальное чем империя зарвавшихся девок? Или же все-таки постель?
Петров допил вторую бутылку. Оторвал этикетку и приклеил к поверхности стойки, все еще раздумывая над непонятной целью визита сюда, в обществе суматошной блондинки. Глянул в зеленые глазища. Спросил, сам себе удивившись:
- Еще пиво есть?
- На корабле имеется несколько тонн этого изумительного напитка, Алешенька. Конечно же есть!
     Вот и третья ёмкость за сегодня. Чего принесет голове? А как повлияет на настроение? Похоже напялит розовые очки на глаза и прочие чувства, сделав окружающее приятнее, лучше, розовее, вкуснее даже. Но ведь это только третья. Что же будет после четвертой и пятой? Нирвана проспиртованная? Хорошо бы…
Так вот, значит, что на дне бутылок таится? Вот то, что все так ищут?  Вот тайна всех любителей и профессионалов литрбола. Загадочное выражение, коим отмахиваются от надоедливых супруг, ссылаясь на жизнь тяжелую. Шутка-прибаутка, призванная заткнуть рот особо любопытным отпрыскам. И, наконец, скрытое название успокаивающей мыслишки, возникающей во многих головах перед началом “заплыва”.
  А не рано ли пришло это понимание?
      Лёха вылакал половину бутылки одним залпом. Пожаловался, вдруг испытав потребность в этом:
- В поганый мирок вы меня затащили, Каджин. Очень поганый…
- Кто же знал, что так получится. Хотели как лучше. Думали, что тебе понравятся местные красавицы.
- Они мне понравились. Особенно Лита и ее мама.
- Да не бери в голову. Не станешь ты отцом.
- А я, может, хочу им стать.
- Не рано ли?
- Самое “т”.
- С чего вдруг?
- Буду путешествовать по мирам и осеменять особо приглянувшихся красавиц. А потом потребую у Императора прибавку к пенсии за многодетность. Главное – не забывать фотографировать каждую мамашу. Для отчетности.
     Допив, Петров показал язык изумленной Каджин. Продолжил:
- Сесть, так, на лавочку у подъезда. Бороду седую пригладить. Клюку сбоку прислонить. Достать из авоськи объемистый пакет с фотографиями. И, подмигнув другим престарелым соседям, поведать что в пакете собраны прелестные личики всех тех, у кого от тебя дети имеются. Детей, конечно, незнамо сколь. Но вот их мамаши до сих пор перед глазами стоят в разных позах… Дедки посмеются, не поверив. А бабки – покраснеют и охать начнут.
      Каджин подозрительно глянула на него, перестав изумляться:
- Ты это к чему рассказываешь, Алёшенька?
- Попытка заглянуть в будущее. Или просто шутка.
- Шутка?
- Да.
- Нет. На шутку это не похоже. Похоже, скорее, на ядерную издевку.
    Придвинулась, заглянув в глаза. Дохнула тяжелым запахом спирта.
- Все еще не можешь забыть ту девушку?
- А что мне та девушка? Я здесь. Она – там. Вместе мы быть не можем, в силу особенностей ее мира. Вернись я – она меня все равно не приняла бы. Приди она ко мне – я тоже не могу ее принять, так как вокруг меня умирают все постоянно.
- Но мы-то живы.
- Вас и цепная реакция не повредит. Но, я не об этом…
- О чем же?
- Лита просила сделать ее взрослой. Я сделал. Первый раз в своей жизни лишил девственницу природной пломбы. И что вышло? Я ни похвалится перед пацанами не могу, ни эту бывшую девственницу на танцы сводить не могу, ни подраться за неё с другими сверстниками не могу. Даже гребанные благодарственные цветы подарить не в состоянии. У меня жизни нет, Каджин. Какие-то хрупкие декорации, нахрен, ломающиеся несколько раз за месяц. Какое-то подобие свободы, испаряющееся всякий раз, когда узнаю, толком, про приютивший, на время, мир. У меня, прикинь, даже мяча футбольного нету. И собаки нету. И велосипеда. И альбома с фотографиями. Мне некому новогодний подарок дарить, так как я даже не знаю когда наступает пора это делать. Не с кем обсудить новую соседку, так как ни соседки нет, ни собеседника, ни самого места где это все должно происходить. У меня нихрена нету. Ни-че-го. Нищим меня не назовешь. Миллионером – и подавно. Я даже под определение бомжа не подпадаю. Единственное, что могу о себе уверенно сказать – я сирота. Круглая. Но только лишь. Кто я, Каджин? Объясни пожалуйста. Ты же много лет на ногах ходишь, многое знаешь, да и вообще – являешься моим опекуном-охранником-наблюдателем. Объяснишь, или как?
  Блондинка молчала, не зная что ответить. Смотрела перед собой. По щекам катились слезы жалости. Капали в полу-пустой стакан, бесхозные. Зеленые глаза потускнели, утратив недавние краски. Брови сдвинулись ближе друг к другу. Пальцы рук, не контролируемые хозяйкой, смяли металлический обвод стойки.
  Такой Петров её ещё не видел.
    Вздохнув тяжко, уцепил крайнюю слева бутылку, не особо интересуясь ее содержимым. Сделал несколько жадных глотков. Ощутил во рту жидкий огонь тут же, но стерпел, не став выплевывать. Запил из стакана собутыльницы, чтобы облегчить вкусовые ощущения, долбящие мозг и все горло. Передернулся как от тока и покрылся мурашками. Встряхнулся, растерев плечи обеими руками. Заключил:
- Не бери в голову, Каджин. Это я так, расчувствовался. Не хотел, но получилось.
Отставив ядерное пойло назад в общую кучу, спросил:
- Пива не дашь?
- Держи…
    Странно глянула. Будто сказать что-то хочет, но стесняется. Нет, не стесняется, скорее побаивается. Чего боятся ей? Последствий сказанного? Или реакции услышавшего? Чего?
- Что-то сказать хотела?
- Мне так жалко тебя, Алёшенька…
      В следующую секунду разревелась в три ручья, рухнув головой на сложенные руки. Стакан, в результате, грохнулся со стойки и разбился вдребезги. Пара бутылок свалилась, покатившись к краю.
 Петров поймал одну. Вторую – не успел. Но переживать не стал, отряхнул лишь ноги от осколков и пены. Посмотрел на Каджин.
  А та ревела, нисколько не стесняясь. Вздрагивала всем телом и ревела…   
  Посмотрел на пойманную бутылку в руке. Прочел, отставляя пиво:
- Коньяк… Ладно, пусть будет коньяк…


- Похмелишься? – Каджин потрясла бутылкой в руке.
    Петров поморщился. Отказался:
- Я эту гадость больше в жизни не выпью. Спасибо.
- Молодец. Правильно мыслишь. – она улыбнулась удовлетворенно. – Алкоголь, это всего лишь одноразовое средство снять накопившийся стресс. А пить его каждый день – удел алкашей. Алёшенька, так и будешь валятся на полу?
  Лёха смутился. Поднялся на ноги. Поставил и стулья на место. Когда повернулся к Каджин – та ему уже что-то протягивала.
- Держи. Полегчает.
Петров покрутил в пальцах маленький прозрачный шарик.
- Что это? Стимулятор?
- Нет. Это антитоксикант. Выводит дрянь из организма. Проглоти, станет намного лучше.
- Думаешь?
- Знаю.
          Каджин не обманула. Уже через минуту Петров почувствовал невероятное облегчение во всем теле. Особенно в верхней части; ушел вязкий ватный туман из головы, нос задышал привычно, а глаза перестали сохнуть и искажать изображение. Даже звуки стали более громкими, нежели до этого.
Кивнул благодарно:
- Спасибо.
- Пожалуйста.  А сейчас иди за мной.
         Петров теперь не испытывал чувства пустоты в душе. Недавние проблемы и обиды пропали, словно невидимый хмырь смыл их большой и чистой губкой из памяти. Не до конца, правда, но хотя бы не стыдно перед совестью. Да и она сама прекратила болезненные тычки и уколы, успокоившись в своем обиталище. Уснула, вроде. Да, жалко Литу… но не так, как до посещения бара. Жалко мужиков, страдающих на поверхности… но ведь у них судьба такая. Жалко избитых зирчанок… погорячился, простите уж. Жалко что так и нет, по-прежнему, друзей-сверстников… потерпим, куда деваться. В восемнадцать лет всё будет, наверстаем.
  Шел за Каджин, дивясь переменам в сознании. Видимо действительно алкоголь помогает снять стресс. Неплохо, кстати, помогает… Не только стресс снимает, но и полностью весь негатив накопленный. Аж жить хочется с новой силой. Хочется сходить куда-нибудь. Слетать. Исследовать мирок, любой, даже самый поганый и жуткий из существующих. А есть-то как хочется!
- Каджин, мы не в столовую?
Она остановилась. Повернулась.
- Ты голоден?
- Вообще-то да. Последний раз ел в доме Литы. Это еще до встречи с Хатзоргом-Китаной.
 Она всплеснула руками. Воскликнула:
- Вот я дура невнимательная! Совсем позабыла!
- Ты про что?
- Про то, что ты есть можешь хотеть. Сама-то редко питаюсь.
Пошла в обратном направлении, потянув Петрова за собой. Вела в столовую.


- Кушай, Алёшенька. Кушай. Прости меня за забывчивость.
- Угу…

- Поел?
- Да-а…
- Идем.
- Куда?
- Скоро узнаешь, Алёшенька.
- Может, конечно, ты и не в курсе, но – после приема пищи, мы, смертные, не должны в течении часа слишком живо перемещаться в пространстве. Съеденное надо хотя бы частично переварить.
- Бля, и об этом забыла! Прости меня за поспешность.
- Вот-вот.

- Час прошел. Идем.
- Хорошо.

- Рефлексолаборатория?! Это и есть твой сюрприз, Каджин?
- Да. Заходи давай.
- Чего толкаешься-то? Зачем нам сюда?
- Надо.
         Петров пожал плечами. Переступил порог незнакомого помещения, подталкиваемый блондинкой, еще не совсем понимая зачем его сюда притащили с поверхности, аж, самой. Огляделся, чуть привыкнув к менее яркому, чем коридорное, освещению.
 Взору предстала дикая смесь спортзала, куч проводов, лаборатории, и бассейна. Четыре двери справа. Какие-то немыслимые излучатели под потолком. Подобие ринга. Нет, даже не подобие, а самый настоящий, только с усиленными бортиками. Множество самых разных ламп и лампочек. В одном из углов, что странно, небольшая кровать, в окружении каких-то растений, похожих на папоротник.
    Каджин подождала, пока он войдет. Ухмыльнулась довольно. Закрыла заботливо дверь. Набрала, следом, какой-то код на кибер-замке. Причем закрыла телом клавиатуру от посторонних взглядов. Видимо пароль. Видимо для того чтобы Петров не смог выйти наружу. Но с какой целью она это сделала?
Он естественно спросил:
- Зачем ты это делаешь?
- В ближайший час сам поймешь.
- Какая-то ты странная, Каджин. Загадками говоришь.
Она отошла от двери, подойдя к какому-то щитку со множеством кнопок
- Я нормальная.
- Не похоже. – Лёха перешагнул связку проводов. Крутанул, в раздумьях, незнакомый прибор вокруг своей оси. Открыл верхнюю крышку, заглянув. – Привела меня сюда, с непонятной мне целью. Не говоришь ничего. Пароль на кибер-замке установила. Не хочешь, что бы я выходил?
- Не хочу.
- Да я здесь с голоду помру, предварительно изгрызя все приборы и провода. Половину бассейна выпью. И ту траву сожру, что возле кровати произрастает.
  Каджин пощелкала в щитке кнопками. Покосилась:
- Не помрешь. И траву есть не станешь. Ты здесь не за этим.
- Хорошо. Объясни тогда…
- Дверь видишь? – перебила бесцеремонно, указав на крайнюю слева. Опустила пару рубильников, делая освещение ярче.
Лёха глянул. Кивнул:
- Вижу. Но…
- Это раздевалка. Там полным-полно вещей. Иди и переодевайся. Одевай все что захочешь. Можешь даже каску напялить, разрешаю.
- Я…
- Повторить?
    Озадаченный Петров побрел к указанной двери, прекратив попытки выяснить цель визита в рефлексолабораторию.
  Та скрывала многое. Одних перчаток, только, больше сотни видов. От тряпочных – до боксерских. Неужели Каджин собралась обучать приемам бокса? Это же не спорт. Это – сплошной мордобой и членовредительство. Весьма архаичный способ ушатать собеседника, если слова закончились. Лучше уж посовременнее что-нибудь, чем такое безобразие. На одних руках далеко не пробьешься. Нужны еще и ноги…
   Кроссовки всяческие. Зачем? Беговой дорожки же нету. Футболки. Трико. Шорты. Для чего все это? Для спорта? Или просто для коллекции? Этакий чулан, где всякий хлам развешан… Подлокотники-то зачем? Понятно что ринг имеется, но кто использует данный предмет защиты – там? Темнит, девка вечная. Темнит.            
 Бронежилеты на стеллаже, с неизвестным намерением здесь оставленные. Помещение вроде маленькое, особо не постреляешь. Зачем, тогда, броники? Удары терпеть? Или неведомые излучения на себе испытывать? Чего-то блондинка утаивает, нехорошего. Собралась гонять по тренажерам, подлая. Иначе зачем еще дверь закрывать? Тренажеры, так тренажеры. Оденемся полегче. Тогда зачем предложение насчет каски? Хм…
      Петров нехотя скинул привычную форму. Снял армейские ботинки. Аккуратно сложил все в уголок. Нарядился в шорты, кроссовки, и футболку. Попрыгал, привыкая к ощущению легкости.
  Вошедшая Каджин расхохоталась. Отрицательно покачала головой:
- Ты не то одел, Алёшенька. Или хочешь в этом тренироваться?
  Петров кивнул без задней мысли. Представляя себя обвешанным датчиками и прочей измерительной дрянью, не понимал почему он нарядился не так как надо. Ответил:
- Ну да… В этом.
- Дело твоё.
  Каджин так подозрительно и загадочно ухмыльнулась, что Петров насторожился. Но ничего не стал уточнять, решив что переживет неведомое и в этой одежде.
- Выйди пока, Алёшенька. Я тоже переоденусь.
- Хорошо, Каджин.
         Она вышла через минуту. Сменила свой соблазнительный кожаный наряд на очень-очень странный; перчатки, нагрудный панцирь, коротенькие синие шортики. И всё. Никаких боевых шлемов, умопомрачительных юбочек, тяжелых автоматов, и сапог на шпильках. Петров уж отвык от такого ее вида; босиком, и “выше”, в смысле. Стоял и разглядывал, не понимая причины такой перемены в имидже вечной блондинки.
   Она указала на ринг:
- Прошу.
- Не понял. – он глянул в указанном направлении.
- Иди, иди. – Каджин развернула его и бесцеремонно толкнула в спину. – Сейчас я из тебя настоящего мужика делать буду.
  Петров чуть не запнулся. Возмутился:
- Чего толкаешься?!
- Могу взять за шкирку и донести.
- Да иду я, иду!
        Затолкнув его на ринг, зашла сама. Отвесила подзатыльник и скомандовала:
- Нападай.
 Петров нахмурился, отступив. Пригладил волосы.
- По голове необязательно бить.
- Сейчас по яйцам получишь. – последовало. – Нападай.
- Я женщин не бью.
- А ты забудь, что я женщина. – Каджин пихнула его в грудь. – Нападай.
- Не-а. Я видел как ты ногами машешь.
  Получил ощутимый пинок.
- Нападай.
  Потер отбитое место, еще отступая.
- Я похож на идиота?
- Нападай.
- Может, в бар?
  Каджин не отреагировала на шутку. Коротким ударом повалила Петрова на пол.  Подождала пока встанет. Вновь потребовала:
- Нападай.
- Чего ты меня колотишь-то?! – Лёха разозлился. – Я же не груша для битья!
 Попятился, косясь на длинные, везде достающие, ноги Каджин.
- Дурацкая идея с рингом! Надо было сначала предупредить, а уж потом сюда вести! Опа…
…Грохнулся, дрыгнув ногами в воздухе…
Вскочил. Попятился.
- Знаешь, Каджин, я пожалуй одену каску… Можно?
Она перестала идти на него. Кивнула:
- Иди. Одевай. Я подожду.

На этот раз Петров нарядился основательно. Напялил на голову каску. Надел обратно свою форму, ботинки. Добавил налокотники, наколенники, легкий и тяжелый бронежилеты,  щитки на плечи и ноги. В довершение – плотные перчатки с металлическим верхом. На выходе зацепил еще и лицевой щиток, понимая что Каджин собралась колотить его основательно. А значит нужна полная защита. Всего.
  Стал похож на вратаря хоккейной команды. Лишь коньков и клюшки не было.
И только после этого – поковылял к рингу.
     Каджин еле сдержалась от смеха. Вопросила, затаскивая на ринг:
- Как ты будешь во всем этом двигаться? Ты же неповоротлив!
- Зато не больно.
- Логично. Но это тебе не поможет.
   С разворота, нанесла удар ногой в корпус…
Петров перелетел через весь ринг. Грохнулся, покатившись… Еле поднялся… Опять упал, взмахнув ногами…
 Встал. Попробовал выставить блок, но его отнесло вместе с блоком на канаты. А когда швырнуло, спружинив, назад – встретился с кулаком блондинки, пару раз перевернувшись и обняв поверхность.
Каджин подняла его. Стукнула коленом в живот. Коленом в каску. В плечо. Напоследок – пяткой в каску. Отпустила. Стала просто пинать.
  Петров терпел, стиснув зубы. Надетое спасало от слишком болезненных ощущений. Защищало, не позволяя белобрысой бестии отбивать и сушить мышцы. Попытался даже встать, но был тут же опрокинут на спину.
- Вот видишь, ты даже защититься не в состоянии из-за своей неповоротливости. Ну так получай!
  Удары стали сильнее и жестче. Каджин не жалела его. Осыпаемый с ног до головы, Петров подкатился к краю ринга и свалился за канаты, к подножию. Поднявшись, заковылял к двери…
  Замер на пол-пути, осознав, что уже не выйдет отсюда, пока сама Каджин его не выпустит. Развернулся.
- Упс! Я…
 Свалился… Вновь пинки по всему телу, жуткие и болезненные. Блондинка старалась вовсю. Аж глазища горели.
Минуты через две остановилась. Оправила сбившиеся шортики. Подняв, отволокла опекаемого к раздевалке. Хохотнула:
- Оставляй только каску и форму с обувью. Ну и налокотники. Понял меня?
- Понял…

- Нападай.
- Опять?!
- Опять. Нападай.
    Теперь Лёха не считал что перед ним стоит женщина. Видел перед собою только безжалостного демона в бабском теле. В красивом бабском теле. А уж этому-то пидору можно пнуть куда-нибудь, посильнее! Но чуть позже…
- Может, все-таки, в бар?
 Каджин протянула руку, чтобы толкнуть.
- Напа…
Петров увернулся от ее руки. И со всей силы дал ей кулаком в живот.
   Блондинка не договорила. Замерла с вытянутой рукой, удивленно хлопая ресницами. Такого никак не ожидала.
Петров расценил взгляд зеленых глазищ по-своему. Подразумевая новый град ударов, попятился к бортикам, примирительно подняв вверх руки и забормотав:
- Извини, если что… Не хотел… Само вышло…
Мстить она не стала. Произнесла задумчиво, выпрямляясь:
- Обманул… Это, ж, надо – меня обманул…
Кивнула несколько раз. Ободрила:
- А ты молодец. Правильно мыслишь. Правильно.
- Стараюсь.
  Скомандовала, сосредотачиваясь:
- Нападай.
        Петров кивнул. Понял, глядя на Каджин, что врасплох ее теперь не взять. Словами не обмануть. И на хитрости не поймать. Она и быстрее, и опытнее, и выше.  Остается только одно – нужно заставить ее думать. А уж там – будь, что будет…
Предельно осторожно, мелкими шажками, стал подходить. Кулаки сжал и поднял на уровень лица, сделав это наподобие того, как видел в фильмах.
   Каджин просто подпрыгивала на месте, готовая к любой неожиданности. К любому удару, каким быстрым и сильным не был бы. Наблюдала за опекаемым, внимательно, своими знаменитыми глазами. Надменно так, сверху-вниз, наблюдала.
Дескать; подходи, подходи, хитрец малолетний. Щас я тебе накостыляю, в учебных целях.
   Не дойдя шагов двух, Лёха остановился. Опустил руки. Заметил недовольно:
- Ты выше меня, Каджин. Намного выше. Тебе легче. Ты еще и дерешься намного лучше. Ты вот сравни свои ноги с моими, и увидишь большую разницу. У тебя они попросту длиннее.
   Указал рукой на ее ноги. Повторил:
- Сравни.
 Та перестала подпрыгивать. Вздохнула. Пустилась, по привычке, в объяснения:
- Понимаешь, Алёшенька, дело не в длине ног. Дело, – она нагнулась, коснувшись ладонями пола. – В растя…
  Лёха ощерился и, подловив момент, двинул этому злобному демону, в теле Каджин, коленом в голову, ухватив за волосы. Неожиданно двинул.
А когда она, потерявшись, разогнулась – еще и область печени нанес удар правой рукой. Левой – с другого бока. Торжествуя, попытался еще и в живот пнуть, но тут Каджин опомнилась; отбила его ногу и ударила своей. Уронила на ринг. Возмутилась тут же:
- Че, совсем охренел, что ли?! Я же объясняла! Я же…
Осеклась на полуслове. Хлопнула себя по лбу рукой, воскликнув:
- Вот я дура, а! Вот же, блин, овца!
 Подняла Петрова. Улыбаясь, погладила по каске. Ободрила:
- Молодец, Алёшенька. Обманул уже два раза. Из тебя вырастет отличный воин, способный успешно противостоять любому противнику. Даже бессмертному…
…В третий раз попалась на его мирный и довольный вид. Думала что он гордится собой, слушая ее похвалы. А Петров, заведя ей руку за спину, повалил Каджин на ринг.
Гордится и слушать поощрения ему было некогда. Он мстил за нанесенные побои. Мстил жестоко.
      Каджин очнулась только тогда, когда оказалась на полу, со скрученными за спиной руками. Тут же ощутила что ее шортики задрали вверх и чмокнули, звучно, в правую половинку.
Была бы смертной – из такого захвата не выбралась бы и за час. А она – подкинула наглеца всем телом, и, через секунду – уже стояла на ногах. Распахнула глазища изумленно:
- Свинья! Это что за поцелуи еще?!
Петров расплылся в довольной улыбке, не вставая.
- Настроение хорошее…Что толку тебя бить, если ты боли не ощущаешь, а сил – как у робота? Я вот, понимаешь, колено об твою голову отбил… Как я теперь смогу драться? Болит неимоверно. И горит, как будто…
- Дай-ка, посмотрю. – Каджин вспомнила об обязанностях Стража. Вспомнила слишком быстро, чтобы хотя бы взглядом определить, правду ли говорит опекаемый. А вдруг перелом? А если растяжение? Надо же сразу устранять травму в биорегенераторе.
   Не успела присесть рядом на корточки, как ощутила неслабый удар в челюсть; Петров ударил той рукой, на которую опирался, просто перебросив вес на другую.
  Сам хохотнул и вскочил на ноги. Побежал к канатам, намереваясь скрыться.
Каджин взвизгнула и бросилась за ним…
…Очнулась на полу.
  Оказалось что Петров в очередной раз обманул ее; оттолкнулся от канатов и дал подбегающей Каджин локтем в лицо, предварительно подпрыгнув на необходимую для этого высоту.
 Сам сейчас валялся в другом углу ринга и хохотал, держась за отбитый локоть.
    Каджин села на задницу. Помотала головой, восстанавливая привычный порядок. Поморщилась и растерла нос.
- Ты очень опасный тип, Алёшенька. Заставил меня думать о другом, нежели о поединке. А лишние мысли отвлекают внимание, делая уязвимой.  Кто тебя этому научил?
Петров тоже сел, прислонившись к канату. Ответил, пожав плечами:
- Никто… Вроде в книжках об этом читал.
- Хорошие произведения в твои руки попали, Алешенька. Очень хорошие.
   Она встала. Оправилась. Объявила:
- Первый урок закончен. Оценка: “отлично”. Можешь поплавать в бассейне.
Лёха пожаловался, указывая на свой локоть:
- Болит, однако.
- Не надо, ля-ля. – Каджин погрозила пальцем. – Ты притворяешься. Налокотник защитил тебя от ушиба. Так что слезай с ринга, раздевайся, и дуй в бассейн. Иначе – поколочу опять
- Хорошо.

        Вода была приятной, чистой, и прохладной в меру. С готовностью приняла пострадавшего подростка в свои объятия. Ласкала уставшее и избитое тело, охлаждая, вселяя новые силы и бодрость. Держала на себе, обволакивая и расслабляя. Уже не так ломило места соприкосновения с длинными конечностями блондинки. Отбитый локоть перестал болеть; пришлось так зарядить белобрысой, что не спас даже и налокотник. Пот не застилал глаза, руки не тряслись, ноги не дрожали. Да и настроение немного подпрыгнуло, перейдя из боевого азарта в более привычную форму.
 Бассейн был удобным. С глубины одного метра переходил на более внушительную, не меньше пяти-шести. В такой луже приятно проводить время, восстанавливаясь, особенно после безнадежных боев с бессмертной и неуязвимой Каджин. Вновь ощущаешь себя живым…
   Петров поплавал, понырял, постоял на руках. Вышел на “мелководье”, посчитав что мокнуть достаточно. Глянул на бортик.
      Над ним стояла Каджин. Взгляд был добрым. Неспеша раздевалась, снимая всё. Улыбалась довольно похотливо. Посматривала на “ученика”, явно не скрывая того что сейчас начнет творить.
…Панцирь случайно соскользнул в воду, но его никто не собирался доставать обратно…
        Вот Каджин разделась полностью. Прошла по бортику, приковав к себе взгляд. Подошла к лесенке. Грациозно спустилась в воду, давая полюбоваться своим телом. Приблизилась, все так же похотливо улыбаясь. Прижалась, по-хозяйски разместив руки Петрова на своем теле как самой, а не ему, хотелось. Заглянула в глаза своими таинственными темно-зелеными, живыми, провалами. И призналась полу-шепотом:
- Мне понравился поцелуй, во время захвата.
Потерлась, слегка присев и медленно поднимаясь. Закончила:
 Разврату хочу, Алёшенька… Поможешь?
- Ну да… Помогу…
…К “стандартным” звукам прибавился еще один; плеск воды…

В принципе Каджин правильно поступила. Правильно для себя. Проиграв “пари”, осталась без месяца удовольствий. Решила попросту содрать этот месяц с опекаемого. Если Хатзорг не хочет – то, можно сказать, и не только у Третьего Стража “х” стоит и дымится.  “Х” – есть и у окружающих. Пусть их “х” и не поддержан Магией Формы, но стоит все равно. Магию Формы можно заменить и воображением, если что.
   Поступила Каджин правильно и для Петрова. Если он будет лениться на тренировках, то его “х” будет оставлен без внимания. Без нужного “внимания”.  “Х” опекаемого будет дымиться впустую.
  Петров был обречен.

      “Купание” закончилось нескоро. Голод блондинка утоляла долго. А когда все же насытилась, то вытащила Петрова из воды. Объявила:
- Одевайся. И на ринг.
  Тот икнул, расслышав. Удивился:
- Зачем?!
- Учиться будем, Алёшенька. Учиться. Нельзя терять и часа. Время – дорогая штука.

     Вновь пинки. Вновь удары.
   На этот раз Каджин была осмотрительна. Думала только об обучении. Сколько Петров не пытался хитрить, все его старания пропали даром. Блондинка, после позорного для нее “первого урока”, пресекала всё в корне; легко отбивала удар, и наносила свой. Командовала “нападай.”
  Удары, стоны… Всё по плану. Все как надо.
                А когда местное солнце спряталось за местную же обитаемую планету, Каджин перестала избивать Петрова и потащила его к аппаратуре. В ту часть помещения, что была похожа на лабораторию. Попутно доходчиво объяснила что к чему, развеяв сомнения и тревоги. Поцеловав, извинилась за навязанные мучения, мотивировав их тем, что тело должно испытать жуткую потребность в самосохранении и хвататься за любую информацию, которая поможет это сделать. Даже за предлагаемые новые рефлексы. Любые.
Усадила притихшего ученика в аппаратное кресло-гнездо. Откинула спинку назад, придав почти лежачее положение. Включила систему обтекания, сделав кресло очень удобным и мягким. Облепила Лёху различнейшими проводками и датчиками. Водрузила на его уставшую голову громоздкий шлем. Активировала программу. И сказала:
- Можешь засыпать, Алёшенька. Приятных снов.
     Повторять не пришлось. Петров настолько вымотался, что уснул уже через минуту. Ладно бы если просто руками и ногами махал все это время, но ведь блондинка еще и в бассейне заставила “тратиться”. Такие внушительные энергозатраты весьма способствуют скорому наступлению сна. Лёха даже не запомнил момент отхода в  “кинотеатр” подсознания. Лежал теперь, беззащитный, и находился в полной власти хитромудрой машины.
      Ну а Пятый Страж приступила к работе с энтузиазмом. Сидела рядом с опекаемым и составляла список всего того полезного, что необходимо было внедрить в одиннадцатилетний мозг. Самый ценный и уникальный во всем Мироздании мозг. Главное – не повредить вверенное сокровище. Провести все правильно, грамотно, и чутко. А по другому и быть не должно, иначе… Иначе по окончанию Испытания ждет много чего страшного и жуткого. Одних матов, только, не переслушаешь. Осторожность, нынче, превыше всего.
      “Рефлексоскульптор” – аппарат чрезвычайно сложный и точный. И требует внимания во время своего  использования. Неусыпного внимания. Даже покурить нельзя отходить. Случись что не так – пациент становится калекой. Бессонница и трясущееся руки – невинные цветочки. Человек может настолько изменится, что перестраивается даже его тело. Может начать убивать, творить странные вещи, совершать множество неосознанных поступков, не контролировать себя. Много чего происходит, в случае неудачного исхода операции на рефлексах.
     Аппарат этот – довольно редкий на Кластере, и потому стоящий бешенные деньги. Находится, обычно, в каких-нибудь суперсекретных закрытых институтах. И используется, в основном, при подготовке агентов внешней разведки. Ну или прочих отморозков, коим недостаточно времени на обычный спортзал, а родина требует подготовленности и патриотизма. Еще аппарат встречается у очень-очень богатых людей, у тех же Магов, к примеру. Средние богачи позволить себе такое приобретение не могут.  Дешевле пяток суперкаров купить, чем это устройство. Оно и правильно – будь у каждого третьего жителя планеты-гиганта такое “чудо техники”, жизнь превратилась бы в сущий кошмар. Все кичились бы реакцией и скоростью, а в стороне стояла бы кучка дебилов и мутантов, коим не особо повезло с “покупкой”.
      Петров видел очень красочные сны про неизвестное, а Каджин мудрила над его рефлексами. Тем самым ускоряла процесс обучения в сотни раз. Будь в ее распоряжении лет десять совместных и безопасных странствий бок о бок с любимым Алёшенькой, естественно не стала бы прибегать к помощи электроники. Обучила бы по-старинке, через каждодневные упорные тренировки и практику. Но – времени было мало. Очень мало. В сексе приходилось себя урезать, жертвуя на процесс обучения львиную долю.
Если сравнивать такой метод с обычными тренировками, то день в подобной лаборатории заменяет несколько месяцев в спортзале. Не надо потеть под непомерными физическими нагрузками, вколачивая в свою голову невесть сколько советов и рекомендаций. Не надо терпеть жуткую боль в случае ошибок, травм, и прочих неприятностей.
Поспал в кресле – и готов закреплять приобретенное, под чутким руководством истинного тренера, а не шарлатана недоучившегося и противопоказанного здравым смыслом. Два-три раза поспал – начинаешь удивляться самому себе, вытворяя всякие фокусы со своим телом без особого труда.
     Единственный минус “рефлексоскульптора” – только в одном. Он не дает пациенту выносливости и силы.
Просто боец знает, как и куда бить. И сможет это выполнить весьма грамотно. Но вот с физикой у него плоховато; удар слабый, тело не тренированно. Вынужден приобретать опыт. Даже не опыт, а силу и крепость удара. Выносливость, повторюсь.
 Эти-то недостатки и восполнит сама Каджин. С удовольствием.
     Что она и не замедлила сделать по прошествию восьми часов сна опекаемого…

- Основа всего – гибкость и тренированность, Алёшенька. Именно по этой причине ты видишь вокруг себя тренажеры и следящую дорогостоящую аппаратуру, призванные усовершенствовать твое, пока слабое, тело.
 Каджин обвела лабораторию рукой, показывая. Продолжила:
- Теперь это твоё. Так что не ленись, а делай всё на совесть. Сам уже наверное понял, какие перспективы перед тобой открываются.
  Лёха кивнул, не раздумывая.
- По окончанию обучения сможешь с легкостью выходить победителем из любой, практически, схватки. А с возрастом, если не забросишь практику, вообще опасным и страшным бойцом станешь. Победить тебя только опытный бессмертный будет в состоянии. Как, например, я.
- Тебя и робот не победит.
- Я знаю. Потому и поделюсь с тобой тем опытом, что накопила за свою долгую жизнь. Готов слушать и запоминать?
- Готов.
- Ну тогда вперед.

   
 
           Прошло два месяца…



- Ну что, Алексей. – Хатзорг закурил, усаживаясь за стол. – Какой мир выберешь?
  Петров вышел из задумчивости. Ответил просто:
- Мне без разницы. Лишь бы матриархата там небыло. Надоело на него смотреть.
 Каджин оживилась, что-то вспомнив, видимо. Не замедлила высказаться:
- Предлагаю мир Тат-19. Это в Среднем Ярусе.
- А что в нем? – Лёха развеял рукой табачный дым.
- Я сама не была, но говорят что периферийка очень веселая.
 Хатзорг задумался над ее словами. Поинтересовался:
- Там, случайно, не пять воинственных Империй?
- Нет. Там – мало войн. Но это все, что я знаю. – она развела руками, как бы извиняясь.
Хлебнула из бутылки.
- Ну что, туда отправимся?
- Да можно и туда.
- Да. Давайте туда. – Петров согласился последним.



               
            
                8.

          
       Мир Тат-19. (5214-я периферия, 7-й под-над-средней под-области, 13-й Основной Области, Среднего Яруса Зеленой Зоны Миров)
  28.01.012.г. К.Л.
               
         Остров Хнит. Имаоранское островное государство. Окрестности столицы. (деревня вязальщиц).


- Хатушка, зачем ты выбрал этот здоровенный остров? Мог бы и…
- Освоимся с обычаями сначала. Потом – на один из материков слетаем. Я здесь не был, Каджин. Делов не знаю. Необходимо вначале осмотреться.
- Понятно.
         Истребитель, ведомый Хатзоргом, аккуратно и плавно снизился к поверхности. Сдув посадочными дюзами пыль и сухую траву с листьями, уселся на краю чьего-то сада. Большого сада. Замер без движения, остывая и покрываясь белым налетом инея. Гудели, чуть слышно, останавливающиеся внутренние механизмы.
   Каджин отстегнула ремни безопасности и потянулась в мини-бар за пивом. Заметила:
- Неужели трудно было на дорогу сесть?
- Нас увидят. Начнется паника.
- Плевать. Зато не идти через сад добрый километр. Да и судя по тому что этот мирок широко известен во многих кругах – аборигены давно уже привыкли к виду техники. Не будут же туристы всегда пешком передвигаться, подобно тебе, Хатушка.
- Это не известно доподлинно. А если здесь так часты гости – тем более не следует быть на виду. Мы – не туристы, запомни. Нам укрытие нужно.
- Молчу. – принялась открывать бутылку.
     Петров тоже отстегнулся. Глянул за бронестекло, заинтересовавшись. Разглядел что-то на ветках, съедобное и аппетитное.
- Я выйду?
- Выходи. – Хатзорг кивнул, разрешив. – Только прежде чем соберешься есть местные фрукты, проверь их на пригодность. Хорошо?
- Хорошо.
- Я с тобой, Алёшенька. Позагорать чего-то захотелось…
- Ладно.
       Каджин вышла первой. Остановилась на середине трапа, сладко потянувшись и подставляя лицо ветерку. Поведала, отшвырнув почти полную бутылку прочь:
- Обожаю такую вот погоду. Солнышко. Зелень. Тепло. Благодать.
- Ну да. Лучше чем снежные сугробы.
- Причем здесь сугробы?
- Да в голову чего-то забрело…- Лёха пожал плечами, тоже остановившись.
  Она внимательно на него глянула. Попросила:
- Ты меня так не пугай, Алёшенька. Больше ничего странного не приходило?
- Окромя низкорослых костлявых бабок и сиреневых, вровень с бабками, дедков – ничего. – Петров ощерился довольно под шлемом. – Хотя нет, еще скелеты кругом видятся, пластмассовые…
  Она пихнула его незлобливо. Выговорила:
- Мерзавец малолетний. Я серьезно, а у тебя одни шуточки на уме. Не делай так больше.
- Хорошо. Не буду.
                Пахло стандартным летом. В воздухе витал яблочный аромат, слегка примешанный цветами и прочим характерным для времени года. Жужжали насекомые вокруг. Щебетали птицы в ветвях. Издалека доносился собачий лай. Легкий ветерок шевелил листья на деревьях. Светило солнце. Не будь осознания того что в мирах гостишь, обязательно возникло бы ощущение нахождения на Кластере, где-нибудь в провинции. Того и гляди – на горизонте корабль грузовой промелькнет. Или воевать начнут поблизости…
    Каджин наконец спустилась с трапа. Прошлась туда-сюда по траве, меж деревьев. Сорвала с ветки яблоко. Откусила, потерев о юбку. Тут же выплюнула, сморщившись.
- Дерьмо кислое. – констатировала. – Не ешь, Алёшенька. Они невкусные.
Петров пнул дерево, подойдя, и подобрал с земли упавшее вполне спелое яблоко. Протер о штаны. Откусил.
- Нормальные вроде… Просто ты не то взяла.
- Да поняла уж.
      Из машины показался Хатзорг. Видимо навел порядок внутри, собираясь сворачивать истребитель в гранулу. Огляделся.
- Ну, как погодка?
- А то ты сам не видишь, Хатушка.
- Если у тебя плохое настроение, Каджин, не порти его другим.
- Кому это я испортила?
- Пока никому. Но собираешься испортить мне.
- Извини. Не хотела. Больше так не буду.
  Хатзорг улыбнулся удовлетворенно. Закурил, признавая:
- Уже лучше.
- Ты долго стоять будешь, козел хвостатый? Сворачивай давай, я к людям хочу. Вон там собачка гавкает.
 Тот выпучил глаза, не ожидав.
- Каджин!
- Молчу.
     Петров сдержал смешок. Посмотрел на блондинку, не совсем понимая причины такого ее настроения. И плохим-то не назовешь, улыбается. Шутит. Скорее похоже на натянутые нервы. Или подобное.
  С чего ей нервничать? Все есть, вроде.
    Она, тем временем, заявила:
- Мне жарко, мальчики. Вы как хотите, а я разденусь.
- Когда это ты температуру чувствовать начала?
- Отвали, хвостатый. Сворачивай свое корыто и пошли к людям.
- Что с тобой, Каджин?! Чего взъелась-то?!
- Я нормальная.
- Была бы нормальной, так себя не вела бы.
- Я нормальная, повторяю. А вот ты стоишь и время тянешь, сука хвостатая.
  Хатзорг пожал плечами, тоже не понимая блондинку. Препираться с ней не стал. Свернул истребитель, отойдя.
     Петров доел яблоко. Выкинул огрызок. Еще раз пнул дерево, но уже посильнее. Когда поднял приглянувшееся и повернулся – Каджин уже не было. Куда-то испарилась неведомым образом.
- Где она, Хатзорг?
- Погулять отправилась, похоже.
- Что-то с ней неладно. Тебе так не показалось?
- Показалось, Алексей.
- Но вот что?
- Не обращай внимания. Через часок появится уже нормальной.
- Что-то ты понял, но скрываешь.
- Не важно. Ты потом тоже поймешь.
    Лёха откусил от яблока, задумавшись. Выдал, после:
- Наверное Каджин изголодалась по нежности?
- Что-то вроде этого, но не совсем. Два месяца была с тобой рядом и, плюнув на себя, занималась твоим обучением.
- Теперь я понял, Хатзорг.
   Петров еще больше призадумался. По сути – блондинка каждый день приставала с нежностями. И не по разу даже. Неужели ей мало? Лично ему – приелось уже. Два месяца занимался развратом в бассейне, на диване, на ринге порой, на приборах, в раздевалке, в прочих подсобках, аж в кустах успел, папоротниковых. Лучше бы вместо этого дела лишний раз потренировался. А ей – мало… С такими потребностями наверное тяжело жить на свете. Сколько, ж, необходимо тратить на нее нежностей, дабы она чувствовала себя преотлично? С утра до вечера?! Сотрешься уже к исходу первой недели…
- Ты не о том подумал, Алексей. – Страж убрал гранулу в рюкзак. – Каджин нужно дарить просто больше внимания, не любви как таковой, а простого внимания.
- Я и так два месяца от нее не отходил. На двери пароль стоял, не пуская.
- Ты обучался, Алексей. А она обучала. Все время была начеку, следя за приборами и отдыха себе, кстати, не давала никакого. Ты спал – а она работала. Ей даже глаза закрыть некогда было толком. Вот и сорвалась…
- Так она сама же говорила, что может веками не спать и не отдыхать. Она и ест редко.
  Хатзорг оправил одежду. Подготовился к дороге. Поведал:
- Не в этом суть.
- А в чем?
- То что она не устает и не спит веками – ее дело. В путешествиях и вовсе спать некогда, да и не хочется. Просто Каджин занималась тяжелой нервной работой. Оборудование – штука сложная и требующая неусыпного внимания.
- Работа и путешествия – разные вещи?
- Именно. Работа в тягость. Путешествия – нет. Вот зеленоглазка и не в норме. Ей просто нужно расслабиться, ощутить себя любимой и востребованной. Единственной, даже. Заодно и от нервов избавится. Голове отдохнуть дать.
- Надолго это?
- Часа на два. Может меньше. Ладно, хватит стоять. Пора выходить к людям. Идем.
- Хорошо.
          Пошли через сад, благо деревья росли ровными рядами, и были неширокие тропинки для облегчения сбора плодов. Хатзорг все разглагольствовал, относительно уставшей и нервной, от этого, зеленоглазой. Петров же жевал яблоки, кои поднимал с земли или просто срывал с веток по мере надобности. Слушал внимательно, коря себя за то что не относился к Каджин должным, понимающим, образом во время занятий на ее корабле. Задавал вопросы иногда. По Хатзоргу уже успел соскучится, поэтому спешил все выяснить и понять, зная что тот поможет в этом обязательно.
 Вскоре повстречали и первого местного обитателя. Обитательницу, вернее, как оказалось при ближайшем рассмотрении.
  Молодая женщина, средней наружности, собирала яблоки с ветвей. Укладывала их в тележку заботливо. Была так увлечена этим занятием, что не сразу заметила двоих, явно не по погоде одетых, незнакомцев. Когда же заметила, то поспешно отошла от яблони. И, довольно быстро приведя себя в порядок, встала на тропинке, загородив проход. Улыбалась молча, чего-то от них ожидая. Вид был такой официальный, что странным казалось. Будто по сто кредитов ждала от каждого.
    Хатзорг кивнул, здороваясь:
- Здравствуйте.
 Молчок. Видимо не то сказали и вообще поступили не так как ожидалось.
- Чего вы на нас так смотрите? – Петров был более прямолинейным. Озвучил то, что тревожило. – Мы ваши яблоки не ели, можете не предъявлять.
- Хамы! – мгновенно обиделась, топнув ножкой. Нахмурилась. Но с тропинки не ушла.
Хатзорг с Петровым переглянулись недоуменно. Посмотрели на аборигенку. Страж спросил:
- С чего это?
- Настоящие хамы! Но… - она несколько подобрела. – Позволю вам исправиться.
- Чего мы сделали-то? – Петров опять сказал как есть. – Яблок мы ваших не брали. Деревья не портили.
- Да. Чем вы недовольны?
- Всем! Особенно вашими манерами!
- А что не так с нашими манерами?
- Всё!!!
  Хатзорг пожал плечами. Толкнул Петрова в плечо, указывая на параллельную дорожку за рядом яблонь.
- Давай обойдем ее. Понять не могу, чего она взъелась.
- Я тоже.
  Ушли на ту тропинку. Слышали возмущенные вопли позади себя; странная особа ругалась как сапожник, и плевалась не хуже. Но старались не обращать внимания, боясь и вовсе вызвать истерику. Оборачивались иногда, еще больше теряясь в догадках.
  Когда отошли довольно далеко и вопли перестали быть слышными, Петров предположил:
- Может быть по этому саду нельзя ходить?
- Вряд ли. Здесь не Кластер, с его частной собственностью.
- Проход, наверное, платный. Девка денег ждала, не иначе.
- Почему ты так решил.
- По ее взгляду.
- Если так – она назвала бы сумму. Правильно?
- Правильно. Но она чего-то явно ожидала от нас. Но вот чего?
Страж пожал плечами, посмотрев назад. Ответил:
- Не знаю. Сколько по мирам не путешествую – такого еще не встречал ни разу.
- Может надо было у нее спросить?
- Ты спрашивал. Чем ее и рассердил.
Лёха кивнул, вспомнив. Опять предположил:
- Может она похвалы какой ждала?
- С чего ты это взял?
- Она прихорашивалась, прежде чем тропинку перегородить.
- Логично. Но ведь мы с ней незнакомы – зачем ей наши комплименты?
- Может здесь так принято.
- Нет. Не должно. Во всех мирах сначала знакомятся, потом уж нежности говорят.
- Бывает и наоборот.
- Здесь не бар и не кафе, с рестораном. Тем более – женщины редко первый шаг делают. Да еще и так, как эта. Она не комплиментов ждала, Алексей.
- Но ведь чего-то же ждала?
- Я не знаю. – Страж и вправду не знал. – У следующей спросим.
- Чтобы вновь услышать о плохих манерах?
- Не думаю, что окажется такой же. Увидим, в общем. Давай не забивать голову странными местными бабами?
- Давай.
           Сад вскоре кончился, сместившись назад. Ноги встали на широкую утоптанную дорогу, ведущую влево-вправо.
Хатзорг закурил, остановившись. Указал направо. Сказал, выпуская дым:
- Город – там. Пять километров.
- А что слева?
- Какая-то деревня небольшая.
- Далеко?
- Не очень. Но мы в нее не пойдем.
- Почему?
- Что нам там делать? Надо идти направо. Судя по размеру – городок является административным центром этого острова. Наверняка какая-нибудь столица.
- Идем в город, раз такое дело. – Петрову столицы посещать не нравилось, но уж лучше туда, чем в неизвестную деревеньку. – Может выясним, все-таки, что той девке надо было.
- Может. – Стражу самому интересно было. 
            Метров через триста, из сада вышла блондинка. Вид имела спокойный. Будто и не случилось ничего такого, возле истребителя. Наряжена была иначе; бронежилет, оружие, и летная форма исчезли, уступив место короткой юбке-ремню, невесомо-прозрачной маечке, да сапогам на шпильках. В волосах – здоровенный ярко-красный цветок, неизвестно как держащийся. Петров не стал впадать в шок при виде довольно откровенного наряда зеленоглазки, привык уже к таким переменам за два месяца. Хатзорг – тем более. Каджин поинтересовалась, отряхивая сапоги от пыли и травинок:
- С кем вы ругались в саду?
- Да дура какая-то дорогу перегородила, и ждала неизвестно чего. Попробовали заговорить с ней – вообще хамами обозвала.
- Правильно сделала.
- Ты тоже считаешь нас хамами, Каджин?
      Блондинка приблизилась. Взгляд был серьезный.
 - Тебя, Алёшенька, пока не считаю, но вот этого хмыря хвостатого – да.   
  Хатзорг выкинул окурок и спросил, не обращая внимания на оскорбления:
- А ты не ввергнешь первого встречного в ступор своим нарядом?
Она выпятила грудь. Улыбнулась всему миру:
- Мне жарко, мальчики. А аборигены… аборигены пусть таращатся, я не против. Даже рада этому буду.
- Ладно. Как хочешь. Если к тебе будут приставать – провоцируешь их ты. Я заступаться не стану, Каджин.
- За меня Алёшенька заступится. Я ничего не боюсь.
   Петров посмотрел на нее удивленно, но ничего не стал говорить. Промолчал. Знал, что мог вполне заслужить то же что и Хатзорг, сболтни лишнего. Звание хама, подлеца малолетнего, прочее некультурное. За ней не станет.
- Ладно. Пора идти дальше. – Хатзорг кивнул в сторону города.

          На повороте дороги им попался высокий абориген с пустой тележкой. Видимо направлялся к той странной и непонятной девке, что повстречалась в саду, собираясь забрать собранные яблоки. Шел, посвистывая, и осматривал, заодно, крайние к дороге деревья.
Когда узрел Каджин, то резко переменился в лице, язык чуть не вывалив до пояса. Бросил свою тележку, и подскочил к растерявшейся блондинке. Начал торжественно и с восклицаниями:
- О, мадам! Позвольте поцеловать вашу идеальную и совершенную ручку! Вы так прекрасны, что я не нахожу слов достойных вашему прелестному облику!
   Бухнулся на одно колено, замерев и ожидая.
 Каджин такое почитание явно понравилось. Она покраснела для вида. Заулыбалась смущенно. Протянула свою руку для поцелуя, хлопая ресницами.
   Тот тут же чмокнул протянутое. Не отпуская, продолжил:
- Вы стройны, словно молодая лань! Вы прекрасней неба! А возможность лицезреть ваши огромные зеленые глаза делает меня самым счастливым человеком на всем свете! Вы прекрасны, мадам!
 Блондинка аж растаяла от этих жарких слов. Заулыбалась пуще прежнего. Шумно задышала, покраснев уже натурально. Окинула спутников полыхающим зеленью взором.
- Идите, мальчики. Я догоню…
 Петров с Хатзоргом переглянулись понимающе.
- Хорошо.
- Как скажешь.
     И пошли дальше по дороге.

Она догнала их минут через сорок. Лучилась счастьем и радостью. Поделилась:
- Столько всего наговорил, ужас! Ему бы поэтом быть…
Поравнялась:
- Знаете, мальчики, что я разведала?
- Не знаем, но способ разведки у тебя странный. Весьма странный.
- Не хами, Хатушка. От тебя вообще лестного словечка не дождешься. Ну так вот…
Она огляделась по сторонам. Продолжила:
- Оказывается, в этом мире очень ценят красивых женщин. Посвящают им всё; стихи, поэмы, романы, картины, просто красивые слова, прочее. Завоёвывают их сердца храбрыми подвигами. Дарят цветы. Каждый день, причем! А от тебя, хвостатый, я вообще ни разу цветов не видела!
- Ладно. Подарю как-нибудь.
- Хотелось бы верить… Еще – этот клочок суши, благо что ты на него посадил свое корыто, называют Островом Красоты. Здесь живут самые красивые девушки этой периферии. Живут, защищенные от внешнего, общего, мира, гиблыми болотами, неприступными скалами, и лесами наводненными дикарями-людоедами.
А там, на материках в смысле, снаряжают настоящие военные экспедиции, с целью добыть себе хотя бы пару прелестных островитянок. Лезут на скалы, преодолевают болота, дерутся с дикарями в лесах… Понимаете, мальчики, как нас, женщин, тут, ценят?!
Глазища распахнулись широко. Продолжилось:
- Это же великолепно!!! Это же…
- Каджин, ты нас специально в Тат-19 заманила?
- Нет, что ты, Алёшенька! Я сама не знала что тут так прекрасно обходятся с дамами, а любой пацаненок знает сотни комплиментов наизусть. Если бы раньше о таком услышала, то поселилась бы в этой периферийке очень надолго. Слушала бы медовые речи кавалеров, благосклонно принимала бы от них цветы, подарки, прочие знаки почета и обожания. Была бы местной королевой красоты. Выходила бы к океану, на скалы, и смотрела бы как тысячи голодных аборигенов с материков пытаются взять штурмом этот остров.
    Каджин перевела дух. Поторопила их:
- Пойдемте быстрее в столицу! Хочется испытать все на себе! Пойдемте, пойдемте же!
           Пришлось идти быстрее. Вид у блондинки был еще тот; глаза усиленно жили своей зеленой жизнью, мерцая и играя цветом, движения были резкими и воодушевленными, щеки горели. Вся фигура аж преобразилась. Сияние какое-то возникло, малозаметное.
  Сказывалась тоска по: “кофе в постель”,  “букет роз, с развратной запиской, каждое утро”,  “прогулки на лошадях, под луной”,  “посвященные стишки”,  “куча жарких слов через каждые сто метров, через каждые сто поцелуев, через каждые сто фрикций, через каждый час, два, три, четыре…”, постоянное “люблю”. Сказывалась необычайно.
      Вот он! Зрите, читатели! Вот он мир! Мир, о котором грезят наяву все носительницы юбок, какого возраста не являлись бы! О нем иногда пишут книги-утопии… (не я). Копию этого мира мужики стремятся создать в первый год совместной жизни с любимой. Пока любимой, вернее… На второй год, как не отпирались бы, они это дело бросают, отчаявшись, разуверившись, разлюбив, устав, насытившись, похудев, и обрастя бородой… Чешут затылки, не понимая себя прежних.
  Мол; вот меня учудило!

Столица Острова Красоты встретила троицу весьма дружелюбно. Особенно Каджин. Если описывать эпизод с воротной стражей, то выглядеть он будет так:
- О, мадам!
- О боги!
- Ух ты!
- Вау!
- Э-э-э-э…
- Богиня!
- Благословен день сегодняшний, за такую красоту пред моими очами!
- О небо, ты само сошло!
- Дева из морских глубин!
- Пены, придурок…
- Отстань, малец! Не мешай!... Прелестная незнакомка, позвольте вашу ручку!
- И мне!
- И я!
- Я тоже!
- Говорите, впервые в Имаоране?
- А позвольте я Вас провожжу!
- Чего-нибудь прохладительного?
- Пива.
- Отстань, малец, я не к тебе обращался! Ну так что из напитков предпочтете, прекраснейшая?... Сию минуту!
- А кто Ваши приятели? О! Им несказанно повезло с Вами путешествовать! Явно!
- Держите, изящная, эти розы я принес Вам! Правда красивые? О, спасибо! Не стоит… Я смущен…
- А имя Ваше позвольте узнать... Каджин? Божественное созвучие!
- Великолепное имя!
- Красивое!
- Нежное!
- Оно, как нельзя кстати, подходит к вашим божественным белоснежным волосам!
- И особенно к глазам!
- Так, кто только что сказал про мои глаза?
- Я, Каджин…
- Алёшенька, отойди пожалуйста в сторону. Видишь, я с мужчинами общаюсь. Надо было раньше так говорить, если собрался впечатление произвести.
- Хорошо…
- И скажи хвостатому, чтобы прекратил смеяться.
- Хорошо…
- Вот ваш сок!
- Вы так стильно одеты!
- Этот цветок в вашей идеальной прическе сводит меня с ума!
- И меня тоже!
- И меня!
   …Все десять мужиков побросали копья и поснимали шлемы, окружив Каджин в воротах. Рассыпались в комплиментах безостановочно, позабыв и о службе и обо все на свете. Пихали друг друга локтями, пытаясь быть ближе к ней.
Так захвалили зеленоглазку, что у той по щекам потекли слезы счастья и умиления. Она утерлась рукой – ей тут же платочек презентовали. Она улыбнулась благодарно – мигом еще больше комплиментов насыпали, восхваляя улыбку как самую лучшую часть женщины. Она шмыгнула носом – ей второй платок подарили. Не успела хлебнуть холодного сока – ей уже второй стакан протянули, с другим вкусом. И так – постоянно, предугадывая все ее желания.
  Блондинка посмотрела на громадный букет роз в своих руках. Втянула аромат. И на выдохе сказала спутникам:
- Идите, мальчики… Я догоню…

Главное было сделано; их пропустили в город, даже имен не спросив. Даже не глядели вслед. Даже наряд не обсуждали. Стража была занята восхвалением блондинки, и не до чего внимания не обращала. Напади злобное  вражье войско на город – не обеспокоились бы ничуть. Рухни стена – по умолчанию.
  Петров и Хатзорг отошли от ворот. Пройдя низкосводчатым коридорчиком, очутились в самом городе. Огляделись:
     Дома, как дома. Невысокие, кирпичные, крытые черепицей. Кое-где – краской выкрашены, видимо там богатые туземцы живут. Деревянные заборы. Лай собаки, откуда-то сбоку. Пестрая ленивая кошка, бредущая по своим делам. Три женщины; две слева по улице, третья – поближе, чем-то торгует съедобным. Важный мужик на лавочке под деревом, увлеченно что-то пишущий во внушительной тетради. Далекое большое здание, похожее на дворец. Может и еще что, административное.
 Среднестатистический населенный пункт. Сразу-то и не скажешь, что – столица. Имаоран какой-то… Улицы, вымощенные камнем и подметенные. Парочка видимых цветочных клумб. Статуя незнакомой бабы, при квадратном щите и длинном, вдвое выше ее, копье. От обычного, стандартного, города отличает лишь то, что чисто вокруг, да помои под окна не сливают. Ну и, может быть, воротная стража – в числе десяти остолопов, а не двух, как обычно.
    Петров указал на торгующую женщину. Заметил:
- Не сказать, что она такая уж красивая. Платье – и то лучше.
- Ты просто избалован, Алексей. – пояснил Хатзорг. – Аборигены никогда в красивых, высших, мирах не бывали. Поэтому считают своих женщин эталоном. Судя по словам Каджин – их здесь очень любят, и защищают от внешнего мира.
- Если так, то – там, за океаном, этих красавиц вообще богинями считают?
- Именно. Экспедиции снаряжают за ними.
- Чудеса… Каджин специально нас сюда притащила.
- Скорее всего так и есть.
 Страж вздохнул. Предложил:
- Ну что, пойдем трактир искать?
- Пойдем. – Лёха перестал разглядывать торговку. – Надо бы спросить у кого-нибудь, где искать.
Вдруг вспомнил:
- А нас хамами не обзовут опять?
- Заодно и проверим.
- Сдается мне, что девка в саду – не одна такая.
- Посмотрим, Алексей. По одной дуре не судят остальных.
              Подошли к торговке. Заметили, еще на подходе, как та вытащила зеркальце из передника и начала максимально быстро наводить красоту. Увидели такой же ожидающий официальный взгляд, что и у той, в саду. Торговка явно чего-то ждала. Но вот чего?
- Здрасте…
 Молчок. Как и в первый раз, среди яблонь. Странно…
- Почем пирожки?
- Хамло!
- Что, не пирожки?! Извините… Чем, тогда, торгуете?
- Я вижу двух противных и наглых мерзавцев перед собой, которые даже толкового комплимента произнести не в состоянии! Убирайтесь с глаз моих, провинциальные деревенские мужланы!
- Ты на себя-то посмотри, крокодил! Всех покупателей распугала!
- Пойдем, Алексей. Не стоит грубить местным… Я кажется понял, что нужно говорить.
- Хам малолетний! Паршивец!
- Рот свой закрой, дура!
- Да как ты смеешь меня оскорблять, малолетка несмышленая?!
- Алексей!
- Иду…
       Торговка возмущалась долго. Не получила, как намеревалась, ожидаемого, да еще и выслушала в свой адрес много чего похабного и обидного. Потому и успокоится не могла, сотрясая воздух открытого пространства перед воротами трехэтажными словосочетаниями.
 Хмурый Петров все же выкрикнул пару ругательств, не вытерпев. Хатзорг погрозил ему кулаком, сказав что на ее крики пол-города сейчас сбежится. Петров поверил. После – отправились к сидящему на лавочке мужику. Собрались у него узнавать про место дислокации трактира, раз слабый пол чего-то требует постоянно.
 Подошли. Хатзорг начал:
- Братан, извини что от письма отрываем, но…
Тот смерил их высокомерным холодным взглядом, подняв голову. Перебил:
- Не имею желания общаться с грубиянами и конкурентами. С деревенскими грубиянами.
Поморщился, будто чего унюхав своим длинным носом:
- Убирайтесь прочь, не мешайте мне думать.
  Уткнулся в свою тетрадь, потеряв интерес. Вновь зашевелил пером.
 Петров шагнул вперед, сжимая кулаки. Известил о начале избиения:
- Щас ты у меня уберешься, писака хренова!
  Страж удержал его, еле успев. Попросил:
- Остынь, Алексей. Надо разобраться в этикете, который тут все чтят.
- Дай я его ударю, Хатзорг!
- Нельзя.
- Шли бы вы отсюда, деревенские. Шумите, грубите, мешаете. Мне что, воротных позвать?
 Хатзорг предусмотрительно поднял рассвирепевшего опекаемого над землей. Держал, не отпуская. Заверил, скрипнув зубами, аборигена:
- Мы уже уходим. Не стоит звать воротных.
- Так бы и сразу.
- Мудак! – Петров понял, что ударить не получится. Решил достать словами. – Я тебе, падла, всю…
- Спокойней, Алексей. Не трать свои нервы. – Страж пошел по одной из улиц, по-прежнему не опуская Петрова на поверхность. – Нужно разобраться в этикете. А уж потом – действовать. Или руками махать, как в твоем случае.
- Да он…
- Он просто не знает, кто мы.
- Я…
- Молчи. Через сто метров поставлю на ноги. Как раз и успокоишься.
- Молчу.

- И чего теперь? – Петров изредка косился на далекого, теперь, аборигена. Все так же хмурился. – Что делать-то будем?
- Я понял, что местные красавицы ждали от нас.
- Что?
- Они рассчитывали на комплименты. Потому и грубили, не получив ожидаемого.
- Этим коровам нежности говорить?! Да не в жизнь!
- Придется, Алексей. Иного выхода нету.
- Есть.
- Какой?
- В деревню пойти.
- Там мы столкнемся с тем же самым. Это не выход.
- Тогда в другой мир.
- Пока Каджин не успокоится окончательно, нам придется торчать здесь, в этой периферии. Иначе она так и будет хамить мне и тебе.
- Мне-то за что?
- Найдет, не сомневайся.
- Давай, тогда, на материк полетим. Там она найдет обожания еще больше, нежели на этом дебильном острове.
- И это не пройдет. Наша зеленоглазка знает как смотрится на фоне местных дамочек, поэтому будет вовсю использовать эту гигантскую разницу. Начнет кавалеров уводить у всех подряд. Все внимание на себя обратит. Будет плавать в этом всеобщем обожании как акула, теша свое самолюбие. Что, женщин не знаешь что ли?
- Понятно.
- Да, да, сидеть нам здесь еще долго. Так что давай вместе сочиним какой-нибудь заковыристый комплимент, и подойдем с ним к первой встречной. А то так и будем по улицам слоняться, не в силах трактир найти.
- Хорошо. Давай сочиним. Предлагаю использовать побольше…
       Сочинили кое-как. Выбрали кандидатуру. Подошли, наблюдая как та прихорашивается.
- Мадам, вы прекрасны! – Хатзорг был в качестве говорящего. – Сие небо меркнет перед вами! И…и…и…Бля, забыл!
- Хам!!! Подонок!!! Негодяй!!!

- Уж не забывай пожалуйста, Хатзорг. Иначе придется третью искать.
- Я все помню. Просто, когда на ее нос глянул – все слова из памяти высыпались.
- Да-а, нос у нее тот ещё.
- Ну что, пошли?
- Пошли.

- Мадам, вы прекрасны! Сие небо меркнет перед вами! Все вокруг становится ярче и светлее! При взгляде на вас, начинаешь жизнь любить с новой силой!
   Аборигенке понравилось вступление. Чуть покраснев, обмахнулась веером.
- Чем обязана, господа?
- Э-э-э-э…
  Пока придумывали, она вытянула вперед правую руку, ладонью вниз.
    Петров кашлянул. Внезапно обнаружил, что у него на ботинке шнурок ослаб. Присел, завязывать.
…Целовать ручку пришлось Хатзоргу…
      Дама удовлетворенно заулыбалась. Вновь обмахнулась веером.
-Ну так чем обязана, господа?
Лёха справился со шнурком. Выпрямился. Не смотря на Хатзорга, выдал:
- Прекрасное воплощение всех моих мечт, не подскажете ли нам, неместным, как к трактиру пройти?
   Хатзорг молчал, хмурый.
 “Воплощение Лёхиных мечт” благосклонно кивнула. Похвалила хлопаньем ресниц. Сказала:
- Господа должны пройти в центр. Там и увидят требуемое.
- Огромнейшее вам спасибо, красавица.
     Поклонились. Поспешили уйти.

- Ты подонок, Алексей!
- Что, не понравилась лапа туземки?! Она ее тебе протягивала, кстати.
- Тебе.
- Я еще маленький. Взрослый у нас – ты. Тебе и лапы целовать.
- Урод…

- Прекраснейшая из прекраснейших! Великолепнейшая из Великолепнейших! Не подскажете ли нам, горемыкам неместным, как пройти в центр города, в коем живете вы, воплощение красоты и грации, сочетание стиля и шарма, алмаз поверхности, и…
- Вау! Такое я еще не слышала! Спешу сообщить, господа, что готова уединится с вами обоими!
- Упс!... Мы, пожалуй, вспомнили дорогу. Правда, Алексей?
- Да. У нас же карта города есть.
- Извините, но мы пойдем…
- Хамы!!! Сволочи!!! Негодяи!!! Будьте вы прокляты!!!

- Ты переборщил, Алексей. – Хатзорг оглядывался на разгневанную дамочку. – Переборщил.
Петров тоже туда смотрел. Чесал подбородок.
- Я уж понял.
Прекратил чесать:
- Теперь ты их хвали.
- Придется.

- О, мадам! Я так счастлив, обращаясь к вам! Не подскажете ли…
- Господа, я не местная. Прошу прощения…
- Извините…

- Теперь твоя очередь, Алексей. Только не переборщи.
- Да она не местная. Это не считается.
- Я лапу целовал, забыл?
- И что? А у меня шнурок развязался.
- Ладно. Я дам тебе пистолет. Но говорить будешь ты.
- Давай.
- Держи… Но только не переусердствуй.
- Хорошо. Постараюсь.

- Вы так восхитительны, что меркнут перед вами звезды и днем и ночью! Вы так прекрасны, что затмеваете окружающий пейзаж! Вы так стройны, что забываю обо всем. Я путаюсь в словах. Я краснею…Я…
      Довольный Петров, с новым пистолетом на поясе, обходил хлопающую ресницами “жертву” кругом и говорил, глядя ей в глаза. Серьезным голосом говорил.
- Я… Я, поверьте мадам, испытываю муки душевные. Мне дышать тяжело, и сердце вот-вот готово выпрыгнуть из груди, все ребра в кучку собрав. У меня руки трясутся, и горло пересохло. Я смущен, я не знаю что со мной, мне плохо. Мне очень плохо… Но боль начинает уходить, постепенно. И все потому, что я вижу вас перед собой!
      Повысив голос:
- Я вижу вас и мне легче, с каждой секундой, становится несказанно! О, мадам, вы великолепны в этом облегающем стильном платье! Вы…
     Та поворачивалась за ним, покрасневшая от проснувшихся и нахлынувших волной чувств. Шумно дышала, все шире распахивая глаза, по мере того как слова незнакомого паренька вливались в ее уши. С одного глаза текла слезинка.
    А Петров говорил. Знал что Хатзорг постесняется его остановить, и говорил.
- Вы грациозны и бесподобны! А в сочетании с этой ультрамодной сумочкой, кажетесь мне скучающей красавицей, вышедшей на улицу развеять тоску душевную, отдохнуть от одиночества, и просто прогуляться. Ваши сережки очень идут к прическе. Прическа идеальная. Она – подчеркивает тонкую и изящную шейку, в которую так и хочется впиться поцелуем. Подняться чуть выше, попозже. Выше – к мягчайшей мочке вашего соблазнительного ушка и укусить слегка. Прошептать чего-нибудь ласкового и нежного. Или, наоборот, горячего и возбуждающего.
    Она прикрыла глаза, видимо представляя все то, что Петров наговорил ей только что. Стояла, прикусив нижнюю губу. Слушала, почти безвольная.
    Петров остановился, перестав ходить кругами. Понял, что теперь можно манипулировать тем, что она сейчас мысленно представляет. Можно какой-нибудь эротический фильмец рассказать, которых достаточно нагляделся на корабле. Подойдя ближе, привстал на цыпочки. Продолжил говорить уже на ухо:
- Я буду осыпать вас лепестками роз, читая стихи, а вы, мадам, будете сидеть в горячей ванне и сосредотачиваться на получаемых приятных ощущениях. В одной руке у вас бокал выдержанного вина, в другой – мягкая и нежная губка, которой вы водите по своему прекрасному телу. Представьте, пожалуйста, что губку беру я…
- Представила… - прошептала еле слышно.
- Я беру губку и слегка прикасаюсь к вашей нежной изящной шее. Улыбаясь вам, веду свою руку ниже. Вы улыбаетесь мне в ответ. Пьете вино из бокала неспешно. А когда губка проходит по линии декольте, удивленно распахиваете свои глубокие глаза, как бы спрашивая, а не слишком ли я далеко зашел?
- Вам можно… - еще тише.
- Получив долгожданное разрешение, все же не опускаюсь ниже уровня душистой пены. Я, представьте пожалуйста, провожу губкой по вашим стройным плечикам. Слева-направо. Справа-налево. Обратно… Веду вновь к вашей изумительной шейке. А уж оттуда – вниз, по ложбинке, на ваш подтянутый животик. Задерживаюсь там…
  …Испустив гортанный вздох-всхлип, аборигенка повалилась на каменную мостовую. Сумочка выпала из руки…
             Да, хоть здесь и жили на одних, практически, комплиментах, но похоже на то, что “произведение” Петрова переплюнуло многих местных мастеров слова. И не один раз. Из похвалы перейти к соблазнению, когда все можно, не каждый сообразит. Не случись обморока – малолетнего похабника ждала бы постель с открытой и доступной хозяйкой этой самой постели. Ждала с нетерпением. Ну если не постель, то горячая ванна с лепестками роз и указанной губкой.
   Хотя правильно. Если жить среди всего этого – довольно быстро исчерпаешь словарный запас. Создашь несколько десятков дежурных клише, и всё. Новое уже не сочинишь, используя дежурное по мере надобности. Да и потребность в этом новом вряд ли возникнет. Так лишь, влюбишься когда…
Ну а вот если первый день зажигаешь в этом странном обществе – можно блистать, закручивая и изощряясь, создавая шедевры один убойнее другого. Можно импровизировать, скрепляя определения запятыми. Дескать, вы, мадам, красивая, стройная, грациозная, великолепная, неотразимая, и прочее приятное.
 Или просто слегка меняя времена; из прошедшего – в ненаступившее. Мол; была красивой, сейчас еще краше стала, а потом вообще неотразимой будешь. Добавь сюда имя, и все – средний комплимент готов. К употреблению готов. К скармливанию, вернее. Несешь с собой что-то новое в первые дни. Новое, и от того притягательное. Незнакомое, тут же просимое пояснить. Для дамочек огненное и темпераментное. Сравни их с облаками, небом, звездами, пеной, той же, морской, луной полной и ясной, солнцем дневным, ещё чем-нибудь недоступным и вечным, и сразу же будешь отнесен к разряду гениев и оригиналов-незаурядов, коих и вознаградить-то не стыдно. Стыдливым вознаградить. Интимным. Личным. Своим. Сокровенным.
     Петров оттанцевал что-то зажигательное. Воскликнул:
- Есть!
  Страж глянул на него по-новому. Поинтересовался:
- Не Каджин, случайно, научила?
- Я просто решил рассказать ей один из фильмов. И все. Никто меня этому не учил.
- Молодец. Быстро осваиваешься.
- Стараюсь.
- Пистолет верни.
- С какого перепуга?!
- Ты не узнал где центр.
- А чё его искать? В центре, где и должен быть.
- Это я знаю. Но…
- Да я пять минут болтал не останавливаясь! Мне за такое количество слов – танк положен крупный! А вот ты – стоял и молчал, как праведник.
- Я праведник?! Да…
- А иначе и не скажешь. Хоть ты и взрослый, но эта кобыла смотрела только на меня, пацана, считая тебя недостойным своего внимания. Иными словами – праведником, который и… Молчу.
- Вот и молчи.
- Идем?
- Куда? Про дорогу ты не узнал, свалив девку в обморок. Она, если очнется – непременно тебя в постель потащит, попомни мои слова.
- Думаешь?
- Знаю.
- Давай на другую улицу перейдем, а? Там и спросим, заодно, где этот чертов центр.
- Говоришь ты. Согласен?
- Согласен. Но при одном условии.
- Каком?
- Будешь стоять в стороне. Устроит?
- Вполне.
- Идем, если так?
- Идем.

- Мадам, мой папа так восхищен вами, что немного стесняется в разговоре. Даже подойти боится. Но я за него скажу: он признался мне, что считает вас похожей на богиню Красоты. Буквально минуту назад признался.
- Богиню? – она простила Петрову отсутствие вступления, заинтересовавшись. – Красоты?
- Именно! – Лёха говорил тихо, но с выражением. Даже глаза деланно округлял. – Он вас, представьте, нарисовал!
    Бросила изучающий взгляд на стоящего в отдалении Хатзорга. Спросила у Петрова:
- А что он еще говорил, мальчик?
- Что вы сошли с небес. Поверьте, мой папа отличный художник и он врать не может, так как в красоте разбирается очень даже хорошо.
- А как его зовут?
- Хатзорг.
- Познакомишь нас?
- С радостью бы, но спешу. До свидания.
- До свидания, мальчик.
 
              Хатзорг встрял. К нему направлялась местная дева, вообразившая себя похожей на богиню Красоты. Направлялась, виляя пятой точкой усиленно, стараясь произвести впечатление на “обожателя”. Шла с набором желаний. Заодно и с просьбой показать картину.
А тот уже почувствовал что-то неладное. Но деваться было некуда, дева распрекрасная уже подошла к нему. Подошла и замерла, ожидая традиционного вступления. Обмахивалась вопросительно веером.
   Петров спрятался недалеко, за углом одного из домов. Решил понаблюдать за Хатзоргом, как тот выкрутится. Да и вообще – как себя вести будет.
  Посмотреть было на что; хвостатый сбивчиво объяснял что-то, совершая большое количество жестов. Косился в сторону Петрова и грозил кулаком. Застигнутый врасплох, явно не знал что говорить. И послать даму подальше тоже не мог, из-за воспитания и образа жизни. Теперь, вот, страдал…

- Держи свой пистолет, Хатзорг.
- Еще одна такая выходка – заставлю месяц жить в лесу!
- Да ладно, не кипятись. Сам виноват.
- Это в чем же?!
- Ты взрослый. Ты опытнее меня. Должен сам узнавать и дорогу, и все остальное. А ты, вместо этого, взвалил сию обязанность на меня. За что и получил…
- Логично.
- У той дуры сам спросишь дорогу?
- Сам…
- Неужели?! … Молчу.
- Молчи.

- Мадам, позвольте выразить вам нашу признательность, за то что вы соблаговолили нас выслушать, хоть мы и неместные и не умеем произносить высокопарных слов, восхваляющих, достойно, вашу уникальную и неповторимо-обаятельно-оригинальную красоту, величие, шарм и женственность в одном вашем великолепном лице, обрамленном этой стильной прической, достойной лучших парикмахеров Сущего и, вообще, всей обитаемой вселенной, попросту меркнущей перед вами…
- Повторите пожалуйста еще раз…ик…Мне так понравилось…ик…
- Хатзорг, да она пьяная. Пойдем…
- Говорил, говорил. И все зря.
- Бывает.
                Улица, куда они забрели в попытках тяжких, была малолюдной. Женщины редко показывались на ней. А если и появлялись, то сразу же заходили в чьи-нибудь ворота. Не прятались, естественно, а просто были заняты делами.
  Лишь один абориген, гордый до бесконечности, мерно прохаживался туда-сюда вдоль забора. Размышлял, видать, о процессе создания чего-нибудь нового и оригинального в истории комплимента. Сочинял про запас, что тоже не исключено. А может и просто прогуливался, от безделья.
       Хатзорг вдруг подошел к нему. Повалил на мостовую, чем удивил опекаемого, и пнул пару раз. Рявкнул:
- А ну, урод, отвечай, где тут у вас гребанный центр?!
 Для убедительности – поднял за ремень и швырнул об забор. Успел пнуть в полете.
Тут и Петров подключился; саданул бедолагу коленом, когда тот пытался встать и возмутиться. Заехал локтем в пузо, а кулаком, отступив слегка, в область почек. Принялся наносить удары ногами, радуясь, несказанно, отличной возможности размять скучающие конечности на оригинале, а не на манекене.
  Так и стояли, пинали его. Орали в два голоса, обещая дикую смерть.
Наконец абориген заверещал:
- Я скажу, скажу, только не бейте!!!
Остановили избиение:
- Говори!
…Узнав точный маршрут до центра столицы, вплоть до названия трактира, цвета обоев на втором этаже, имен горничных, имен всех вблизи живущих, и интимных секретов хозяина заведения, коротко поблагодарили избитого. Помогли встать. Отряхнули его.
 И ушли…
           Избивать горожанина пришлось, иначе опять ждали словесные, надоевшие обоим, попытки заговорить с дамочками не очень приятной наружности. Их-то не поколотишь, рука не поднимется. А вот мужика, простит поди, можно. Хатзорг с Петровым не знали, как к аборигену подойти. С первым, у ворот, вышла осечка. В голове теперь, роились вопросы. Что нужно спрашивать? Как спрашивать? В каком порядке? Да и заговорит ли вообще?
  Поэтому перешли на язык всем понятный. Всем абсолютно. Язык силы. На нем в любом месте можно общаться, не испытывая затруднений при этом нисколько. Не надо слов подбирать, ибо они и не нужны вовсе. Не надо улыбаться, в мыслях хмурясь. Не надо лицемерничать, изображая из себя неформала-извращенца практически. Себя переступать не надо, называя корову – стройной ланью, пенек – раскидистым деревом, а нечто противное – жутко приятным и прекрасным. Прекрасным, как небо! Прекрасным, как звезды! Прекрасным, как луна!... Тьфу! Мерзость!


Трактир-то нашелся, только вот не было денег. Местных денег…
  С превеликим словесным трудом отыскали ломбард. Напялили шлемы, опустив щитки. И ограбили сие заведение на двести золотых монет. Охрану, естественно, избили.
Вернулись к трактиру.
      Им повезло. В эти часы – никто из местных не сидел внутри. Или – дела. Или – днем здесь пить не принято. Одно из двух. Есть еще и третье – кусающиеся цены. Но при таком количестве награбленного золота, стоимость товаров и услуг не казалась завышенной. Не определишь, по крайней мере. Можно конечно вообразить что в наличии всего один кругляш незабвенного металла, но что из этого выйдет? Ложь самому себе? Или попытка быть скромнее? Ах да, сравнение цен… Да ну его в жопу. Давайте пить и есть. Давайте не будем экономить, все равно местонахождение ломбарда теперь известно, и там еще много чего имеется в наличии. Экономия – враг желудка и настроения. Враг всего того, что широким зовется, да вольным. Разгульным. Давайте не будем экономить.
- Давай не будем экономить, Хатзорг? – Петров с любопытством разглядывал меню, уже представляя что будет есть в первую очередь. Вспомнив, что за последние двое суток съел только несколько яблок, вдруг испытал жуткий приступ голода. Аж заёрзал на лавке. – Ломбард не так уж и далеко. Дорогу теперь знаем.
- Он на неделю закроется. Из-за ограбления.
- Другой найдем.
- Думаешь, их несколько в городе?
- Да. В городах только кладбища в единственном экземпляре, все остальные заведения имеют конкурентов.
- От Каджин узнал?
- Нет. В одной книжке прочитал…
- Занятная, должно быть, книжка?
- Есть маленько.
   Хатзорг тоже разглядывал список блюд. Прикидывал, что заказать. На предложение опекаемого насчет экономии, возражать желания не имел. Самому хотелось заставить стол всяческими тарелками и кувшинами. И неспеша набивать живот, смакуя и приятно проводя время. Бродить по городу не тянуло, надоели местные обычаи и жители. Лучше здесь зависать, дожидаясь Каджин, чем мучить себя попытками произвести впечатление на дамочек, жаждущих выслушать в свой адрес много чего хорошего и сладкого. Не дело это, честное слово, глядеть на откровенную деревенщину, и телом и воспитанием, говоря невесть что приятное ей, и противное себе. Да за неделю таких похождений – личностью себя считать перестанешь. И в жуткий запой ударишься надолго. По окончанию ”заплыва” – бегом побежишь в миры Верхнего Яруса, восстанавливать идеалы и вкусы.
Лучше сидеть здесь, в трактире, обложившись всякими съедобностями, и взирать на мир пьяными глазами. Ну ее нахрен, эту экономию.
- Хорошо, Алексей. Экономить не будем.
 Мучимый голодом Петров стряхнул со стола несколько крошек. Приготовился:
- Отлично. Давай плати и будем есть.
Хатзорг не торопился. Являясь бессмертным, мук не испытывал никаких. Пищу любил только за приятный вкус, или от безделья. Но не за основное ее назначение.
- Не спеши. Что решил заказать?
  Петров не стал выбирать. Некогда. Ответил просто:
- Весь список.
Страж удивился. Сопоставил примерный объем всех представленных блюд объему опекаемого.
- Весь?!
- Ну да.
- В тебя же не влезет!
- Еще как влезет. – Лёха снял шлем с головы. Бросил на лавку. – Что не войдет, то запихаю.
- Впрочем, ладно. Деньги есть, гулять так гулять.
          К столу подошел сам хозяин трактира. Это тот, который во время любовных утех плеточку предпочитал, судя по рассказу избитого аборигена. Видать понял, что посетители относятся к не совсем обычным, поэтому официантку к ним не допустил. Решил лично принять заказ. В руках держал блокнотик и карандаш. Через правую руку висело полотенце. Деловито поинтересовался:
- Что будете заказывать, господа?
  Страж отложил меню на стол. Смерил подошедшего толстяка взглядом, с лысой головы до коротких ног Удивил всех:
- Весь список. Два раза.
Тот прищурился:
- А деньги у вас имеются?
- Ты чё, кассир? – Лёха не вытерпел размеренного и неспешного тона
 Страж бросил на стол мешочек с награбленным, демонстративно. С укором посмотрел на Петрова.
- Что с тобой, Алексей?
- Проголодался.
   Хозяин начал о другом, и вида не подав что низкорослый, второй, посетитель его чем-то оскорбил:
- Всех наименований пока нету, готовить придется…
- Мы никуда не спешим. – Страж его успокоил. – Времени у нас предостаточно.
- Курица, надеюсь, готова? – Петров побеспокоился о том, что хотел попробовать в первую очередь. Притопывал ногами от нетерпения.
- Да. Курица имеется готовая?
   Оказывается вкусы совпали. Или нет? Скорее всего – да.
Толстяк обрадовал, что-то записав в своем блокнотике:
- Имеется. Только с огня сняли. У нас самая вкусная курятина во всей столице. Еще у нас есть оригинальный соус из винограда. К тому же жаркое готовится на углях, а не противне.
- Неси, чего стоишь-то? Ты кто вообще? Официант?
Тот по-прежнему не обращал внимания на Петрова. Продолжал:
- К нам редко заходят такие основательные клиенты, как вы…
- В чем смысл твоих слов? – Стражу показалась странным неспешность толстяка. Будто поболтать к столу подошел, а не заказ принять. – Я вот не понял.
Владелец трактира опять обрадовал:
- При заказе на сумму больше двадцати золотых – полагается подарок.
- Подарок? Съедобный?
- Что за подарок? Поясни-ка.
- Бесплатная танцовщица.
  Петров с Хатзоргом переглянулись. Друг друга вполне поняли. Хатзорг спросил:
- И на сколько?
- На всё время вашего пребывания здесь. Или пока не откажетесь.
- Отлично. Пусть пляшет.
- А она хоть стройная? – Петров вспомнил фигуры уличных “собеседниц”. – Или такая же, что и все в этом городе?
Толстяк опять стерпел. Улыбнулся натянуто. Продолжил:
- Есть еще одна формальность.
- И какая же?
- Ты мне курицу принесешь, или нет? – Петров привстал с лавки, вне себя от затянувшегося ожидания. Стукнул кулаком в стол.
- Алексей, ты чего? – Хатзорг глянул на опекаемого. – Веди себя прилично.
- Хорошо… - сел обратно.
Страж вновь посмотрел на толстяка. Спросил:
- Что за формальность?
- Вам нужна персональная официантка?
- Зачем?
Тот совершил неопределенный жест рукой. Пояснил свои слова:
- Будет подливать вино, подставлять тарелки. Уносить пустую посуду.
Хатзорг покачал головой отрицательно. Ответил:
- Мне не нужна. Я сам справлюсь.
Толстяк наконец обратил внимание на нервничающего Петрова. Поинтересовался:
- А вам, юноша?
- Мне?
- Да. – кивнул. – Вам.
- Мне нужна моя курица. Вилку я и сам подниму, если что. Ну а не смогу…
- Алексей!
- За последние два дня, Хатзорг, я съел только несколько яблок. На корабле было некогда. Здесь – чего-то тянут. Я через минуту с голода помру, так и не дождавшись.
- Извини, Алексей. Я совсем забыл…- Страж обеспокоился, укорив себя за невнимательность.
 Сказал толстяку вежливо:
 - Принесите ему курицу, потом продолжим.
- Как скажете.
Петров вышел из-за стола. Прошелся туда-сюда. Начал предъявлять:
- Каджин тоже забывает постоянно, кстати. Я же, как страдалец, терплю. Ладно вам, бессмертным, пища особо-то и не нужна – но я-то вполне живой. И мне, если ты и это забыл, нужен завтрак, обед, и ужин. А с шиком если – то еще и полдник. По расписанию. Завтрак – утром в семь или восемь часов. Обед – в два часа дня. Строго. Ужин – вечером, в шесть часов. Тоже строго. Так должно быть, не иначе. А на деле – я ем только раз в день. И то – не всегда. Это, знаешь ли, удар по здоровью. Весьма ощутимый удар. Язвы всякие, недовес, слабость, головокружения, прочие нехорошие и злые показатели. Одних болезней только десятки…
- Болезни биорегенератор вылечит. Не переживай из-за них.
Петров наигранно всплеснул руками. Продолжил:
- Ну да. Раз в месяц ложись в аппарат чудодейственный. А все остальное время голодуй, мечтая о жирной курятине с картошкой и подливкой. Слюнями истекай, вдобавок. И худей, дохлей, чахни… Нельзя так. Если уж ты и опекун мой, будь добр – не позволяй пожалуйста мне страдать от недоедания. Представляешь – в тюрьмах и то кормят чаще.
- Не надо про тюрьмы, Алексей. Там – режим.
Петров поднял вверх указательный палец, этим подчеркивая как бы:
- Вот! Я про него и говорю, Хатзорг! У зеков есть режим. А где мой режим? Где мой распорядок? Я сейчас об стол головой стучать начну, потому что у меня живот крутит от голода. Отрыжка яблоками…. Тьфу! Знаешь как противно? Где моя курица? А ведь моему растущему организму нужны витамины и минералы. Еще много всяких органических веществ. Зелень, мясо, рыба, углеводы, жиры, белки, прочее. Даже жирные кислоты нужны. А что я получаю?
Лёха принялся загибать пальцы на руке, перечисляя:
- Пиво. Вино. Недавно коньяка напоролся. Я что, алкоголик? Они ведь на одном спирте могут функционировать…
Продолжим. Яблоки тоже считаются. Мясо какого-то копытного, которого Каджин на поверхности завалила и два месяца меня им пичкала. Литры сока, желтого, на апельсиновый похожего. Синтетическая дрянь кибер-повара. На этом все.
  Сел на лавку обратно. Вздохнул горестно.
 Хатзорг аж погрустнел. Жалел опекаемого, понимая, что тот должен расти среди людей, а не так вот, мотаясь и скитаясь, бок о бок, с бессмертными и неприхотливыми личностями. Заметил толстяка с курицей. Поспешил успокоить:
- Уже несет. Потерпи чуть-чуть.
- Куда деваться-то…
Хозяин появился с внушительной тарелкой, на которой возлежала, дымясь и распространяя потрясающий аромат, не кто иная, как…
- Ваша курица. Куда поставить?
- Ставь! Сюда ставь! Чё ты ее держишь?!
- Соус нужен? Оригинальный соус, по старинному рецепту, из винограда, с добавлением красного перца. Так же там присутствует…
Петров обжегся, не подумавши хватанув за ногу съедобной представительницы пернатых. Психанул, вставая:
- Иди ты со своим соусом знаешь куда…
Наконец-то толстяку стало обидно. Он не замедлил высказать:
- Ваш сын не отличается воспитанием и манерами.
- Сядь, Алексей. Будь сдержаннее.
- Угу.
Хатзорг уже и сам голод начал испытывать, глядя на принесенную Петрову курицу. А этот толстяк даже и пошевеливаться не собирался. Надо бы его поторопить.
- Просто принесите наш заказ на этот стол. Приведите танцовщицу. Но про всякие скидки, формальности, и прочую дрянь – больше не слова. У вас официантки имеются?
- Да.
- Пусть несут заказанное. Вас я видеть уже не хочу. Вы меня поняли?
- Да. Но, при покупке…
     Рядом со столом возник довольно страшный, усеянный длинными иглами, монстр. Злобно зашипел на надоедливого, до жути прямо, аборигена, обдав его своим дыханием. Занес когтистую лапу для удара.
  Тот все понял. Постоянно кланяясь, убрался на кухню. На роже читался неописуемый ужас.

         Петров жевал, ни на что не обращая внимания. Молчал. Обжигался постоянно, но терпел. Засовывал куски мяса в рот руками, отказавшись от вилки вовсе. Ей и неудобно, много не подцепишь. Ей и тяжело, она сама не рвет. Руками гораздо проще, не приходится, по крайней мере, изображать из себя манерного и утонченного. Не до изысков, знаете ли, когда желудок бесится от голода и грозит карами всякими. Вплоть до…
  А вокруг была суета. Хозяин осознал, что посетители к простолюдинам не относятся, могут и здание разрушить. А то и вовсе натравить своего монстра, который с радостью пол-города вырежет. Осознал, толстый, поэтому и гонял официанток с кухни в зал и обратно. Сам подходить боялся, помятуя предупреждение, да зловонное дыхание шипастого на себе.
  Девки носили блюдо за блюдом. О комплиментах и не думали. Ставили на стол покомпактнее. Уходили, чтобы через минуту вновь вернутся и принести новую тарелку, кувшин, иль вовсе тазик. На кухне шуршали повара, в экстренном порядке готовя то, что не хватало. Слышались маты, звон посуды, шлепки подзатыльников. Что-то, вдобавок, гудело. Гавкала собачонка…
     Страж тоже ел. Подтянул к себе тарелку с жареными языками. Но не как опекаемый, торопясь и почти не жуя. Жевал неспешно, пользуясь ножом и вилкой, запивая вином из объемистого кувшинчика. Молчал, наблюдая за суетой. Смотреть было на что; напуганные лица, суетливые движения, отводимые в сторону взгляды, покорность что ли. Прикажи раздеться – разденутся без возражений, лишь бы ужасный монстр вновь не появлялся.
      Бесплатная танцовщица была пока не востребована, просто сидела в уголке не двигаясь. Ждала, пока клиенты подопьют немного и их потянет на зрелища. Побаивалась слегка. Девушкой являлась молодой. Молодой, и от того не привыкшей еще к обожанию местных “перцев”. Грозила вырасти в дамочку средней наружности, избалованной, с распустившейся в не ту сторону фигурой, слоем косметики по всему телу, и прочим что не совсем нравится гостям из других миров. Пока же всего этого у нее небыло; тело оставалось стройным, практически, косметика не нужна, взгляд не повзрослевший, а желания и запросы – не совсем уж запредельные. Обычная провинциалка, деревенская, нераспустившаяся ещё под местным солнцем и не поддавшаяся, пока, местным веяниям моды. На такую можно посмотреть, как телом крутит под звук гитары и бубна с дудочкой.
    Оркестр, совсем забыл, располагался в небольшом закутке, по местным, модным, понятиям, являющимся сценой. В составе своем насчитывал дедка с барабаном, двух пацанов с дудками, и одного волосатого гитариста. Ему бы еще очки черные одеть, вышел бы стандартный…
           Петров немного утолил голод. Отодвинул тарелку с истерзанным трупом курицы в сторону. Довольный, похлопал себя по животу. Тут же припомнил об окружающем мире:
- Что-то Каджин задерживается.
Страж кивнул, согласившись с ним. Отставил жареные языки, заменив их салатом каким-то.
- Да. Она у нас теперь королева красоты. Не думаю, что среди местных найдутся краше ее. Средний Ярус, ведь.
- Эти коровы и рядом с ней не стояли.
- Ты просто избалован, повторюсь. Не поброди ты в Верхнем Ярусе – заглядывался бы на местных дам, и считал их приятными.
- Я?! Да никогда!
- От кластерных они мало чем отличаются, можешь мне поверить.
- Не, дома лучше. Красивее намного.
- Ты просто сравниваешь с обложками модных журналов. А пройдись по улице стандартного мегаполиса – увидишь сразу же, что разницы особой-то и нету. Тот же целлюлит, отсутствие стройности, походка, манеры. Все одно и то же. Ну, может быть, косметика на пару уровней выше и скрывает больше.
- Думаешь?
- Знаю. Сам проверял.
- Неужели все так плохо?
- Почему плохо? Население Кластера не жалуется. Всем всех хватает. Ни один народ, из одиннадцати, не считает своих женщин страшными и уродливыми.
   Петров кивнул после недолгих раздумий, согласившись с Хатзоргом. Уцепил один из ближайших кувшинов. Понюхал. Глянул вопросительно:
- Можно?
- А что это?
- Пиво.
- Запах говорит о том что это вино.
- Это с соседнего кувшина разит, Хатзорг. В этом – пиво.
- Ну-ну… Ладно, пей уж. Надо же сгладить свою вину перед тобой.
- Какую?
- То что голодом тебя морим, Алексей.
- Спасибо.
- Только не надо ёрничать. Хорошо?
- Хорошо.
       Петров приложился основательно. Отставив, улыбнулся широко. Потянулся. Вспомнил:
- Нам же танцовщицу выделили, Хатзорг. Халява.
Страж покосился на девушку. Кивнул.
- Ты прав.
               Вот и танец. Танец на подобии сцены. Халявный танец. Танцовщица медленно вращает тазом и совершает неспешные движения руками, пытаясь изобразить что-то стильное. На лице – резиновая улыбка. Может и стандартно действует, выполняя заученную программу. Неизвестно. Сравнить, естественно, не с чем. Но, за неимением лучшего – и такое пойдет. Не сидеть же в полной тишине, угрюмо поедая огромный заказ? Пища нужна не только желудку. Она нужна еще и глазам.
   Дедок наколачивает в барабан, с серьезным лицом, пытаясь держать ритм постоянным. Ногой притопывает, в такт. Пацанята, наперебой, закачивают воздух в свои дудки, слоняясь туда-сюда по задней части сцены. Пританцовывают, делая ходьбу немного артистичной. Гитарист, разогревая свой аппарат, вообще фальшивит. А волосы-то отрастил как путний…
 Сидишь, так, смотришь на все это бесплатное разнообразие. И… И плакать хочется от нахлынувшей тоски. Грустные звуки дудок, бренчание гитары, неравномерное буханье барабана. Тьфу!
      Петров перестал пить вино. Сидел, ковыряя вилкой остатки курицы. Задумчиво следил за этим процессом.
Хатзорг вино пил по-прежнему. Но был так же задумчив. Оба молчали.
 На снующих туда-сюда официанток и на оркестр не смотрели. Не хотелось…

- У тебя в рюкзаке, случайно, музыкальной установки нету?
- Есть.
- Ну а чего молчал?
- Забыл.
          Пока Петров разгонял оркестр со сцены, и объяснял халявной танцовщице, как надо двигаться, Хатзорг развернул установку и подключил ее к аккумуляторам. Включил нечто веселое и заводное. Сел обратно за стол.
Лёха вскоре тоже вернулся. Но перед этим заставил девушку выпить пару стаканов вина. Мотивировал известно чем.
   Оба, теперь, сидели и поднимали себе настроение, глядя как аборигенка, разогретая алкоголем, пытается попасть в ритм музыки, с каждой минутой делая это все лучше и лучше. Улыбались.
         Вскоре принесли последнюю тарелку. Стол ломился от заказанного, грозя рухнуть и все испортить.
Официантка, та что посмелее остальных, осталась. Пожелала:
- Приятного аппетита, господа.
  Страж ответил комплиментом, насчет красивых глаз, и потерял к ней интерес. А вот сытого Петрова, слегка уже пьяного, потянуло на приключения. Он поднялся из-за стола. Приложил руку к груди. Начал, немного подумав:
- Невероятно рад лицезреть такую редкую красоту в этом глухом, богами забытом, городе. Мне приятно наблюдать столь редкий тип женщины пред моими очами. Поверьте, я много стран объехал в путешествиях, и знаю что говорю. Вы напоминаете мне самый настоящий цветок. Благоухающий молодостью и свежестью островной цветок, который укрыт от опасностей этого жестокого мира здесь, где цветет и благоухает, несмотря ни на что. Как бы трудно и одиноко вам не было, вы становитесь еще краше. А со временем, да, да, пройдут годы, вы станете истинно неотразимой и зрелой, в самом соку, красавицей. Осталось только дождаться.
    Та покраснела, как это обычно бывает в таких случаях, и захлопала ресницами. Подалась аж вперед, словно лучше расслышать хотела. Закусила нижнюю губу, как верный знак того, что…
   А Петров, отпив из кувшина, продолжил:
- Этот наряд вам к лицу. Да и не только этот, любой вам подойдет, каким не был бы. А особенно мне в вас нравятся ваши поблескивающие красивые глаза. Я вижу как они расширяются, становясь просто потрясающими и невероятно глубокими. Словно омуты бездонные тянут. Как… Как… у меня даже слов нету, чтобы выразить свои наблюдения. Но это ведь не проблема, правда?
- Да… – комкала в руках полотенце, шумно вдыхая воздух. Краснела все больше.
  Лёха представил перед собой богиню красоты Кластера Эйлору. И перечислял все ее достоинства, по ходу внося изменения, если не совпадало.
- Волосы, чудесные волнистые волосы, обрамляют ваше лицо, сияющее добротой и внутренней, пока еще не раскрытой, нежностью. Нежностью утонченной и редкой в наши тяжелые дни, когда так хочется тепла и приятных ощущений. Нежностью, словно розовый бутон, нераспахнутый и от того таинственный, мягкой и пушистой, несколько. Может, в вас дремлет тигрица? Вполне возможно, что так и есть. Тем лучше, красавица! Женщина и должна быть кошкой! Зеленоглазой, независимой кошкой, которая ходит сама по себе. Ходит, потрясая… грацией и плавностью движений!
    Отпив вина, заметил, что танцовщица перестала дергаться на сцене, и тоже слушает, забывшись. И даже музыка ей не помеха. Продолжил:
- Ваш прелестный облик навсегда останется в моей памяти, сердце, душе, и внутреннем взоре. Ваши глубокие глаза будут всегда смотреть на меня…Готова! Есть!
      …Официантка свалилась возле стола, где стояла, выронив измятое полотенце…
Танцовщица покрутила пальцем у виска. Продолжила телодвижения, посмурнев.
  Петров, довольный до жути собой, уселся на лавку. Изрек, загибая пальцы:
- Вторая. Нет, третья… А тебе, Хатзорг, только заезжие попадаются, да пьяные в хлам. Только и можешь кулаками махать. Не стыдно?
Страж поддался на издевку. Возмутился:
- Да я тебе фору даю! Ты меня еще в деле не видел! Я…
- Ну да. Если ты Стратой обернешься, мужики пачками падать будут. С инфарктом…
    Лёха отодвинулся подальше, на всякий случай. Но Хатзорг не стал ругаться.
- Давай поспорим, что местные девки будут в обморок выпадать, едва я в поле их зрения окажусь!
- При условии, что ты останешься в этом облике.
- Подонок…
- А что такого? Я, вот, к примеру, в своем теле нахожусь. – Петров ткнул себя пальцем в грудь. – Не меняю. А ты – можешь обернуться каким-нибудь киноактером прилизанным и благоухающим как розовый куст. Да еще и магии добавишь. Конечно все будут в обморок выпадать. Даже кошки и старухи…
  Хатзорг погрозил кулаком.
- Не надо про старух!
- Ха-ха-ха-ха-ха-ха…
Петров захохотал и стукнулся лбом об стол.
   Страж рассердился. Привстав, отвесил ему подзатыльник.
Петров захохотал громче… Сполз с лавки под стол.
- Хамло малолетнее!
     Лёха успокоился только через минуту. Вылез, сев обратно. Принялся молча есть, не глядя ни на хмурого Хатзорга, ни на такую же танцовщицу. Пил вино, вздыхая. Пальцами свободной руки постукивал по краю тарелки.
       Очнулась официантка. Смущенно поднялась с пола. Подобрала полотенце. Прижала руки к груди. Начала, с трудом подбирая слова:
- Молодой человек, я…я…я так польщена… Мне показалось, что…
  Петров поднял на нее глаза… И скорчившись в новом приступе хохота, повалился под стол.
      Обиженная девушка топнула ногой. И выбежала прочь, вся в слезах.
Хатзорг вполне понял опекаемого. Вытащил того из под стола. Сунул ему в руки успокоительное. Протянул стакан молока. Сказал:
- Выпей. Полегчает. Иначе так и будешь хохотать.
Петрову действительно полегчало. Шмыгая носом и вытирая слезы рукавом, сел на лавку. Одел шлем на голову. Вздохнул порывисто, пододвигая к себе тарелку с котлетами. Продолжил прерванный прием пищи.
       В этот момент входная дверь распахнулась. В трактир вошло три женщины. Обмахивались веерами, и, судя по горделивой осанке и взглядам, считали себя красавицами неимоверными, коим надо оказывать знаки почтения каждые пять минут. С удивлением прислушались к диковинной музыке, доносящейся неизвестно откуда. Презрительно, очень, глянули в сторону танцовщицы, считая ее пустым местом. Перекинулись парой шепотков-пересудов. И, завидя что сегодня пируют с размахом какие-то богатые “перцы” в числе двух, направились прямиком к Петрову с Хатзоргом. Скорей всего, халяву здесь ценили так же как и на Кластере.
  Лёха их не видел, сидя спиной ко входу. Но слышал. Напрягся, уткнувшись в тарелку. Замер, перестав жевать. Еще и ладонью лицо прикрыл, чтобы не видеть ничего.
  Страж это заметил. Но понадеялся на успокоительное. Как оказалось чуть позже, зря… 
     Приблизились, обмахиваясь веерами по-прежнему. Ожидающе глянули на Хатзорга, раз второй плейбой смотреть на них не хочет.
Мол; ну чего же ты молчишь, красавец в странном шлеме? Давай, порадуй нас жаркими словами, вином угости, за стол усадив, у тебя его все равно много, всё ты не выпьешь даже со своим приятелем на пару. Нам жарко, мы хотим удовольствий, а особенно – тебя.
   Хатзорг вздохнул. Решил похвалить их, хотя бы за веера. Иначе опять придется выслушивать много чего неприятного. Начал:
- Красавицы, извините за мою растерянность, но я был так поражен вашей красотой, что не сразу обрел дар речи. Но теперь я могу говорить...
  Петров насторожился. Прислушался к словам Хатзорга. Может и вправду красивые попались?
   Посмотрел…
…Новый приступ дикого хохота заставил его стукнутся шлемом о тарелку, и бить по поверхности стола кулаком. Потом и вовсе опрокинулся с лавки, взмахнув ногами. Лежал, дрыгая конечностями и хохотал. Шлем катался по полу, слетев с головы…
    На троицу это произвело неизгладимое впечатление. Ругаясь, и бросая гневные взгляды, покинули помещение трактира.

- У вас есть холодная вода?
- Есть.
- Ведерко принесите.
- Как скажете.
       Холодная водица отрезвила опекаемого, смыв с него хохот. Он благодарно кивнул, оценив результат. Отряхиваясь, уселся за стол.
- Спасибо, Хатзорг.
  Заметил ту официантку, что принесла воду. Узнал тут же, так как ей в душу влез недавно. Но смеяться не стал. Хмыкнул лишь, отворачиваясь.
  А та подошла ближе. Хотела что-то сказать, но видимо обида все еще не прошла, или просто слов не могла найти. Стояла и молчала. Без полотенца. Но с ведром.
Петров посмотрел на нее. На ведро в руках. Опять поднял глаза. Спросил:
- Ну чего?
- Вы успокоились?
  Кивнул, признавая:
- Успокоился.
- Зачем вы мне все это говорили?
 Лёха поерзал на лавке. Хлебнул из полупустого кувшина. Сделал серьезное лицо:
- Что-то не так сказал?
- Вы очень хорошо говорили.
- Ну а чего тогда?
- Мне понравилось. Извините за мою слабость, конечно, и то что я упала, но очень хотелось бы услышать продолжение.
Петров покосился на жующего Хатзорга. Смерил взглядом танцовщицу, по-прежнему извивающуюся на сцене. Вновь глянул на официантку. Спросил:
- У тебя имя есть?
- Сеуна.
Подвинулся, указывая на лавку:
- Садись, Сеуна.
- Алексей, что опять задумал?
- Ничего. Просто хочу посидеть с дамой, вина попить. Ты садись, Сеуна, не стесняйся.
  Та насторожилась, помня что просто так за стол клиенты не приглашают.
- Зачем?
- Услышишь продолжение. Хотела?
Кивнула, заинтересовавшись. Ответила смущенно:
- Да.
Петров развел руками. Кивнул на лавку:
- Садись тогда, чего тянуть.
- Хорошо.
Отставила ведро в сторону. Уселась, подобрав юбку стандартным, в таких ситуациях, движением. Замерла, не зная что говорить надо. Стеснялась, судя по бегающему взгляду. Руки жили отдельной жизнью, теребя край передника.
- На чем я там остановился, помнишь?
- Вы говорили про то, как мои глаза будут всегда смотреть на вас… Про кошку говорили. Про цветок. Розу.
Петрову не хотелось вновь лицемерничать и переступать себя. Поэтому решил уйти от сочинительства. Ругаться и говорить правду – тем более. Поинтересовался, указывая на кувшин:
- Вино будешь?
- Я на работе. Мне нельзя пить с клиентами. Хозяин может уволить за это.
- А сколько ты получаешь в месяц?
- Десять золотых монет.
   Петров, расщедрившись, вытащил из кармана горсть золотых. Высыпал Сеуне в передник, не смотря на ее протесты. Из другого кармана достал несколько перстней. Выбрав покрасивше, надел изумленной девушке на приглянувшийся палец. На шею повесил цепочку. А на голову водрузил свой шлем. На немой вопрос Хатзорга, относительно золота и прочего, ответил так:
- Нашел. В том доме, куда мы до трактира заходили.
- Лихо.
 Повернув голову к Сеуне, спросил, заходя с “другой стороны”:
- Будешь вино пить?
Она улыбнулась виновато несколько:
- Я бы рада, но хозяин меня уволит.
Петров решил блеснуть силой. Заодно и впечатление произвести. Придумал на ходу. Поведал:
- Если он тебя уволит, я его трактир разрушу. И он это знает.
- Позвольте мне хотя бы переодеться?
- Ты мне и такой нравишься.
- Правда?
- Истинная.
 Хлебнув вина, протянул Сеуне:
- Будешь?
- Если только немножко…
- Легко.
   Пригубила чуть. Поставила на стол. Призналась, дотрагиваясь до шлема:
- Удобная штука. А что там моргает, слева?
- Не обращай внимания, Сеуна. Это чтобы в темноте его не потерять.
- Понятно.
Указал на тарелки:
- Кушать будешь?
- Хозяин заругается.
- Не заругается, поверь мне.
- Да и не голодна я… А можно еще вина?
- Конечно!
  Вручил ей полный кувшин. Сказал:
- Теперь он твой, Сеуна.
- Я столько не выпью, что вы…
- Я и не заставляю.
Сделала глоток побольше, чем первый. Выразила свои беспокойства:
- Вы меня наверное споить хотите.
  Хатзорг напрягся, расслышав. С укором посмотрел на Петрова.
Лёха – ноль внимания. Поспешил успокоить:
- Как ты могла такое подумать обо мне?
- Извините… Не хотела вас обидеть…
- Давай за это выпьем?
- Давайте…
   Выпили. По щекам Сеуны разлилась краснота. Верный признак того, что алкоголь попал в кровь. Попал, и скоро начнет свое подлое действие. Станет тянуть выпившую его на смелые высказывания, на танцы, на подъем, верный,  настроения. Заодно и систему безопасности отключит. Верхний мозг перекроет, оставив, намеренно, рабочим только нижний. Ну и прочее, характерное ситуации.
 Она поставила кувшин на стол, устав держать. Призналась:
- Вкусное вино.
- Да-а.
- Алкоголь, вообще-то, вредит здоровью.
- Вранье.
- Почему же? Врачи так говорят.
Петров вспомнил слова Каджин. Привел:
 - Не слушай их, Сеуна. Так говорят только старые и проспиртованные дядьки в белых халатах, которым алкоголь уже действительно вреден. Завидуют остальным. Вот и несут всякую хрень, не подумавши.
- Молодые врачи тоже так говорят, кстати.
 Петров хмыкнул.
- Молодые просто поверили старым, по неопытности. 
- Но ведь…
- Но с возрастом понимают, что их надули. Начинают критиковать табак, жирную пищу, дурман-траву, прочее. Но про алкоголь – ни слова. Разве я не прав?
- Правы…
Хатзорг еле сдержал смешок. Поспешил запить вином. На Петрова уже не мог повлиять словесно, тот попросту внимания не обращал. Каджин его весьма испортила за два месяца. Но и научила, похоже, многому. Одной храбрости сколько. Ровесники так себя вести не стали бы, не умея и стесняясь.
А тот:
- Знаешь, Сеуна, что я тебе скажу.
- Что?
- Давай выпьем.
- Я уже давно хотела это предложить.
- А почему молчала?
- Боялась показаться невежливой.
      Страж поерзал и опустил щиток шлема, скрыв лицо. Не двигался, лишь правая рука мяла стальную вилку.
 Лёха подвинулся поближе к Сеуне. Спросил, на всякий случай:
- Можно?
   Кивнула, не противясь. Добавила:
- Вам – да. Столько мне всего наговорили недавно. А вот вашему приятелю – я бы такое не позволила.
- Почему?
- А он на праведника похож. Двух слов связать не может.
   …Рука перестала мять вилку…
- Да и вообще он странный. Ужасного монстра вызвал.
Сеуна сама еще ближе подвинулась к Петрову. Прошептала на ухо:
- Я его боюсь…
 Страж услышал все прекрасно. Но возмутится не мог. Решил потерпеть, и посмотреть во что всё это выльется. Судя по тому, сколько уже выпито – простыми шутками дело не закончится.
       Петров приобнял Сеуну за талию. Не давая на этом заострить внимания, потянулся свободной рукой за кувшином. Спросил:
- Красивый перстень?
- Очень. И цепочка тоже великолепна. Вы наверное богаты?
- У меня пять замков и сорок деревень. Сорок две, вернее.
- А откуда вы?
- Из-за океана.
- Не с Хостана?
- А как ты угадала?
- Ну… Там шлемы похожие носят.
- Ты там была, разве?
- Нет, что вы. Я просто видела когда имперцы четвертую оборонительную крепость штурмовали. Кстати, как вас пропустили на остров?
- За деньги естественно. Недельку тут погуляем, дальше отправимся.
- А куда, если не секрет?
Петров извернулся:
- С нами хочешь?
- Я бы поехала.
- Ты просто пьяная. Утром скажешь, что передумала.
- Я не пьяная. Я весь кувшин выпью, и не опьянею.
   Хатзорг решил, что пора самому успокоительное пить. Иначе мог тоже загреметь под стол.
Выпив, отважился поднять щиток. Стал неспешно употреблять недоеденный салат. Молчал, не смотря на парочку напротив.
  Лёха, тем временем, не поверил:
- Я с кувшина – упаду. А ты говоришь, что ни в одном глазу не будет. Врешь.
- Не вру.
- Врешь.
- Не вру.
- Врешь.
- Не верите?
- Ни грамма.
- Не поняла.
- Нисколько, в смысле.
Сеуна взяла кувшин. Выдула до дна, за минуту. Перевела дух, облизнувшись. Поставила:
- А вы не верили.
 Петров привстал, заглянув в ее кувшин. Сел, озадаченный.
- Нихрена себе…
 Посмотрев, с сомнением на кувшин, взял и понюхал его. Констатировал:
- Вино…
- Мужчины пьянеют быстрее женщин. – она сняла шлем и встряхнула головой. Положила снятое на стол. – Тем более, если они его с пивом мешают.
- Я с пивом не мешал.
- Я про других говорю. А еще – алкоголь влияет на их силы.
- Это ты о чем?
- А то вы не знаете? Нежностей наговорите, наобещаете всего-всего, а сами – пьяные валяетесь. Никакие.
    Петров посмотрел на нее внимательно, собираясь высказать много чего. Но осекся, узрев что она изменилась. Похорошела вся, да и вообще на лицо приятная. Обычная молодая девушка, с которой не стыдно и в обществе показаться. Приодеть только…
 Попробовал вино из своего кувшина, думая что там наркота какая-нибудь. Не нашел. Посмотрел на танцовщицу.
Та танцевала весьма правильно и соблазнительно. Фигура подтянулась, а все остальное – словно из журнала сошло. Танцевала совсем как в фильмах. Даже получше.
    Помотав головой, зажмурился. Думал что глюк. Оказалось, что нет. Реальность.
- Что с вами? – Сеуна забеспокоилась. – Вам плохо?
     Петров не знал что и сказать, разглядывая этот красиво очерченный рот официантки. Аж слова потерял, которые были готовы к ответу. Буквально полчаса назад, еле сдерживался от хамства, а тут – на тебе! Хорошо, что не нагрубил, сдержавшись. Очень даже хорошо. Или плохо? Хм… Ведь не пьяный нисколько. Даже не качает.
- Хатзорг, дай пожалуйста гранулу стимулятора…
- Что-то со зрением?
- А ты откуда знаешь?
- Догадался.
- Ну а чего тянешь?
Хатзорг тоже умел шутить. Решил отыграться на опекаемом, за его издевки в течении дня. Ответил отказом, обманув Петрова:
- Извини, нету…
- Ну и ладно.
   Лёха не стал приставать к Хатзоргу. И так хорошо было. Пристал к Сеуне:
- Как самочуствие?
- Тоже самое я хотела у вас спросить. Так странно себя вели…
- Со мной все нормально.
- Со мной тоже.
- Надо за это выпить.
- А вы не свалитесь?
- Я? Нет. Я трезвый. Как стекло.
- Давайте выпьем.
     Выпили.
  Петров прошептал ей на ухо, приблизившись:
- Что ты там говорила насчет влияния алкоголя?
- Он делает вас слабым.
- Вранье. – повысил голос, отстранившись.
- Если бы. Вы, мужики, напоретесь – и спите. Ни о каких нежностях и речи нет. Как бы не отпирались, и что бы не говорили – так и есть.
- А хочешь докажу что это не так?
- Хочу.
- Идем. Показывай, где тут у вас свободные номера.
- Они стоят денег.
- Плевать.
     Швырнув в толстяка пригорошней монет, Петров прошествовал на второй этаж, ведомый Сеуной. С собой тащил два кувшина с вином.
  Страж расхохотался, уже не скрывая. Представил лицо опекаемого через несколько часов. Вот матов будет…
Сотворив какого-то монстра, усадил напротив. Дал ему кувшин с пивом. Сказал:
- Давай выпьем за этот веселый мирок. Каджин оказалась права.
- Давай.
    Зверюга вылила пиво в свою нехилую пасть. Закусила кувшином. Повеселела…



            Каджин заявилась только под вечер. Обнаружила Хатзорга изрядно пьяным; тот танцевал на подобии сцены с какой-то местной девкой. Тоже пьяной. Тоже не меньше. Тоже без одежды. Танцевал под музыку, доносившуюся из развернутой системы. Орал веселые песни нижних миров. В одной руке виднелась бутылка пива. В другой – задница партнерши по танцам. Хвост жил отдельной жизнью…
    За столом сидел какой-то монстр. Покачиваясь, пытался влить в пасть кувшин с чем-то, что содержало спирт. Но не получалось; когти большой длины мешали лапе взяться за ручку. Взять двумя лапами – ума не хватало. Монстр рычал недовольно. Икал, иногда. Все пять глаз были собраны в кучу. Шипастый хвост – измолотил всю стену позади своего хозяина.
  Алёшеньки нигде не было. Или спал на втором этаже, или – валялся на полу, невидимый от входа. Может и еще что. Вполне вероятно – мог бродить по городу. Тоже пьяный.


- Хатзорг, где Алёшенька?
- Наверху был…
- Что за тварюга за столом? Твоя?
- Моя. Собутыльник…
- Трезветь собираешься?
- Не-а.
- Все же придется.


- Похмелитесь?
         Петров сидел хмурый за столом. Щиток шлема был опущен. Молчал, ни на кого не смотря. Перед глазами стояла незнамо как попавшая в его кровать Сеуна. Вспоминалось и другое, тогда удалое и приятное, а сейчас – очень противное, жутко стыдное, и кошмарное.
Хатзорг сидел рядом. Тоже молчал. Перед глазами стояла танцовщица…
  Похмелятся отказались обои.
     Блондинка сидела напротив, и ждала пока те соизволят заговорить. Одновременно предъявляла, считая такое поведение во время ее отсутствия – весьма похабным и разнузданным:
- Мало того, что в городе панику навели и всех встреченных по пути девок оскорбили, так еще и напились! Как вам не стыдно, мальчики? Я, понимаешь, связи навожу, вины ваши заглаживаю, население успокаиваю, а вы, подлецы – развратом занимаетесь в этой шараге! Вас одних даже на час оставить нельзя, вы сразу же куролесить начинаете усиленными темпами! Зачем, скажите мне, вы горожанина избили? Что молчите? Стыдно? Ладно тебя, Хатушка, уже не перевоспитаешь, но ты-то, Алёшенька, зачем напился и залез на местную страшилку? Что, на развлечения потянуло? Разнообразия захотелось? Или что? Молчишь… Совесть мучает… Так тебе и надо! В следующий раз будешь головой думать, а не другим местом. Знаешь же прекрасно, что напиваться опасно для поведения, а все равно порешь и пакостишь. Девка, бедная, до сих пор в ступоре, отойти не может. Я тебя для чего обучала? Для таких вот коров? Нихрена подобного! Я готовила тебя для настоящих красавиц, не ниже меня по качеству. А ты? Взобрался на невесть что, упаси меня Случай еще раз ее увидеть, и слезать не хотел, кувшином отбиваясь.
   Хатзорг удивленно глянул на Петрова, повернув голову. Спросил:
- А от кого ты кувшином отбивался?
  Петров сделался еще ниже. Наклонил шлем. Не ответил.
- От меня он отбивался, Хатушка. Еле успокоила. Научила на свою голову, думала человеком растет. А он, вместо этого, бандюганом становится. Чё ты ржёшь? На себя бы посмотрел! Думаешь, культурно себя вел? Приплясывал, лихо, с какой-то мымрой, ни на что не реагируя! Кто из вас кого раздел? Ты ее? Или она тебя? Помнишь, хоть, куда хвост-то засовывал? А монстра-алкоголика зачем сотворил?
   Петров расслышал про хвост. Решил съязвить:
- Куда ты хвост совал, Хатзорг?
Тот прекратил хихикать сразу же. Улыбка сошла с лица.
- Не помню.
- Все он помнит. Прикидывается просто.
    Блондинка погрозила кулаком обоим. Предупредила:
- Еще одна такая выходка – я вас накажу.
Петров поднял щиток. Подавшись вперед, попросил:
- Забери нас отсюда, Каджин. Пожалуйста.
- Да. Давай в другой мир улетим, Каджин. – Хатзорг, что странно, тоже испытывал похожее желание.
Та удивилась:
- А чем вам этот плох?
- Жутко тут.
- Очень.
- Потерпите, синяки, не сломаетесь. Нас пригласили во дворец, улететь мы не можем пока.
Петров удивился:
- Во дворец?
- Да. Царица пригласила.
- А зачем?
- На праздник Красоты и Гармонии. Меня будут рисовать обнаженной три сотни художников, как самую здесь красивую. А вы, алкаши позорные, будете соревноваться с местными в искусстве слагать комплименты.
- А если победим, что тогда?
- Хатзорг, я не буду участвовать.
- Будешь, Алёшенька. Будешь. Вы оба будете участвовать.
- Ты не ответила на мой вопрос, Каджин.
- Главный приз для мужчин – ночь с самой красивой островитянкой.
- Иными словами – с тобой?
- Я вам не островитянка!
- Понятно…
- Извини за неудачное предположение…
- Нам пора идти, мальчики. Местная власть ожидает. Никаких фокусов по дороге не выкидывать. Запомнили?
- Да…
- Запомнили…
- И никакого спиртного! Даже пива!
- Как скажешь, Каджин.
- Да мы не пьем.
         На выходе столкнулись с двумя местными красавицами. Все прошло бы нормально, случись Каджин идти впереди. Она просто бы ввергла их в шок, лишив возможности соображать. Но блондинка шла последней. Контролировала провинившихся.
   Дамочки мигом навели марафет, едва завидели Хатзорга на крыльце, а за ним и Петрова. Замерли ожидающе, усиленно обмахиваясь веерами, собираясь чего-нибудь выслушать хорошего и прелестного.
     Услышали жуткий, с воем, хохот; оба незнакомца попадали на ступени крыльца и хохотали, не в силах себя контролировать.
- Вы чего?!
      Каджин вышла на крыльцо трактира и с изумлением уставилась на Петрова и Хатзорга. Понять не могла внезапного приступа хохота у обоих. Да еще какого! Корчились, держась за животы, и хохотали в две хари, никого не стесняясь. Даже не стыдно было нисколько, то что так вот, на полу, в пыли практически.
- Курили, что ли?!
     Ноль. Не отвечают. Заняты.
  Невдалеке, шагах в десяти, стояли две побледневшие местные девки. С опущенными веерами. Молча, не двигаясь, созерцали Каджин, понимая, что та их во всем превосходит. Даже пересуды забыли, выискивая на ее теле то, к чему можно придраться и возгордиться. Что удивительно – не находили. Потому и стояли, бледные.
Не будь ее – сотрясли бы воздух бранью. А так – молчали. Раскрыв рты. Обе.
    Когда она вызвала небольшой снегопад на хохочущих спутников, в ужасе скрылись, побросав веера.

- Что с вами?
- Ничего.
- С нами все в порядке, Каджин.
- Непохоже. С чего начали ржать как кони?
- Да так. Вспомнили кое что…
- Дурман-траву курили?
- А что это?
- Мы не курили, Каджин. Честное слово. Вина попили и разошлись. Алексей – наверх, с... с…с Сеуной. А я внизу остался, с монстром пить. Танцевал ещё… Слушай, подбрось-ка еще снежку.
- Сволочи!
         После холодного, отрезвляющего, снега было приятно погреться в лучах вечернего солнца. Петров аж зажмурился от удовольствия. Да и смотреть по сторонам желания не было никакого. Хотя бы из-за того, что вновь мог захохотать.
  Хатзорг испытывал схожие чувства. Тоже иногда прикрывал глаза.

- Ну что, мальчики, готовы?
  Блондинке надоело стоять без дела. Местные горячие мужики тут не ходили, надо было стоять там, где они ходили. Соскучилась, видать, по обожанию со стороны всех встречных. По всем тем знакам восхищения, что, хотя бы, возле городских ворот получила в громадном количестве. Это верхушка айсберга – неизвестно что она после этого еще творила, где ходила, кого видела, и что делала. И почему это их во дворец приглашают? Сказать спасибо за то что ее в город привели? Или за то что одну у ворот оставили? Или? Что ”или”?  Или что? Что? Нахрена идти во дворец? Зачем все эти конкурсы? И так в обморок девки падают…
- Давай не пойдем во дворец, Каджин.
- Да, правда, что там делать? Уж лучше…
- Лучше напиться и вновь залезть на местную страшилку, так?
- Я не пью.
- Ну-ну… Верю вполне. Вставайте. Надо идти. Отдышитесь, прогуляетесь, развеетесь. Полегчает.
Повела их за собой. Дорогу уже знала. Чтобы местные приставали по дороге до дворца – вообще в купальник вырядилась.
      Красивые женщины радуют мужской глаз несказанно. Аж до дрожи, порой. Заставляют забывать обо всем, даже важном на тот момент. Забывать, и совершать необдуманные поступки. А самые лучшие фотообои…
    Оно и видно. Мужики впадали в шок от такого наряда блондинки. Забывали обо всем и выкладывали Каджин весь свой запас сочиненных комплиментов, вставая перед ней на колени. Некоторые даже сознания лишались, едва рассматривали кто по улице вышагивает, как по подиуму.
  Дамы, завидя ее, тут же бледнели и начинали усиленно прихорашиваться. Пытались даже подражать наряду зеленоглазки… Но куда, нахрен, с целлюлитом и родинками на пузе и спине, против стройной, подтянутой, от создания невероятно красивой Каджин Шабат Муньи Кластерной?! Но они этого не осознавали. Махали веерами, краснели, бледнели, скрипели зубами, и злились.
   Их ухажеры напрочь о них забывали, бросая. Все цветы и подарки дарились Каджин. Все комплименты предназначались ей. Все взгляды были устремлены на нее. А она, как акула в чистой воде, плавала во всеобщем обожании, улыбающаяся, счастливая, гордая.
         Хатзорг с Петровым тоже скрипели зубами, еле сдерживаясь от хохота. Смотрели только под ноги и старались ничего не слышать. Щитки шлемов были опущены до предела и затемнены.
      Вскоре обожатели Каджин запрудили всю улицу. Продвигаться стало невозможно. Блондинка остановилась, окруженная толпой. Держала в руках несколько внушительных букетов, и слушала, позабыв о дворце, спутниках, прочем. Обо всем позабыла.
   Стоял гомон, шум. Одни – перекрикивали других. По рукам передавали подарки, цветы, угощения. Иные – подпрыгивали постоянно, пытаясь еще раз глянуть на зеленоглазку, или залазили на возвышения, крыши домов, заборы, окна. Аплодировали.
 В двух-трех местах вспыхнула драка, грозя перерасти в общую “свалку”. За, для, ради, во имя Каджин, местные “перцы” были готовы поубивать друг друга. Лишь бы она похвалила или улыбнулась победителю, хотя бы.
       Но, видимо ей это самой надоело. Или действительно хотела во дворец. Она исчезла…

- Ты оденься, Каджин. Шлем одень, со щитком. – Хатзорг крутил пальцем у виска. – Они же с ума посходили все. Убивать друг друга уже начали.
- Да, Каджин, оденься во что-нибудь. – вторил ему Петров. – Так мы точно до дворца не дойдем. Тебе и самой, похоже, надоели эти придурки.
- Ладно, мальчики, одеваюсь. – она вздохнула с наигранным сожалением.
 Осмотревшись по сторонам, развернула тяжелый истребитель. Полезла за комплектом одежды…

- И бронежилет…
- Зачем?!
- Чтобы фигуру скрыть.
- Ладно…
- Плечевую броню одевай.
- И автомат тоже. А то как-то не смотришься.
- Хорошо…
- Нет, не этот, Каджин. Вон тот, с подствольником. У него дуло помассивнее, закроет больше.
- Вы бы меня всю обвешали! Всю мою красоту спрятали бы!
- Во дворце и снимешь. Всего-то, дойти… Потерпи, уж, маленько, Каджин.
- Ладно, уговорили. Одеваю…
- Пулемет на спину. Гранатки, вот…
- Куда столько оружия-то?!
- Надо.
- Бля, давайте еще пушку с истребителя снимем и на меня повесим!
- Не горячись, Каджин.
- Подонки!
- И вот этот шлем.
- Шлем?!
- Да, Каджин. Шлем. Иначе все труды пропадут даром… Одевай, одевай. 
- Ох-х-х-х…
- Щиток опусти. Затемнение включи.
- Как я смотреть-то буду?
- Ночное зрение включишь, если уж совсем плохо будет.
- Гады!
- И кобуру набедренную.
- Она скроет мои стройные…
- Одевай, говорю.
- Задолбали!
- Во дворце снимешь, не переживай… Вот вторая кобура.
     …Теперь от ее стройности и красоты не осталось и следа. Возле истребителя возвышался здоровенный бронированный штурмовик, увешанный оружием под завязку. Такие, обычно, в одиночку вырезают целые отряды противника, пользуясь темнотой и внезапностью. Нагоняемым страхом.
Стволов было больше чем у истребителя.
    Петров с Хатзоргом полюбовались делом рук своих, отойдя на пару метров. Удовлетворенно закивали.
- Совсем другое дело. Ни один абориген не разглядит в тебе женщину. Даже если рядом пройдет. Ни один.
- Пошли уже. – она подвигала плечами, привыкая.

И действительно. Мужики как будто поослепли все. Всё так же важно прохаживались туда-сюда, не замечая ничего вокруг. Думали.
Дамы, теперь, оживились. Едва завидя троицу, сразу же останавливались, стараясь встать на пути. Улыбались и махали веерами, ожидая когда их похвалят трое странно одетых незнакомцев.
 Но те проходили мимо. Молча. Даже шагов не замедляли. А двоих – вообще оттолкнули.
   Вслед неслись шипения и недовольные возгласы. Буравили спину возмущенные взгляды…
        И вообще. Казалось бы, чего этим дамочкам надо? Если уж так хочется греть уши нежным и горячим словом, выходили бы на побережье и сдавались в плен к голодным имперцам. А там – все гораздо больше и лучше, нежели на острове. В сотни раз лучше. Больше. Горячее. Новее, наконец.
Но нет. Они торчат здесь и крутят нервы присутствующим. Видят одни и те же рожи, изо дня в день. Слушают приевшееся и стандартное, много раз уже озвученное до этого. Соревнуются с такими же, как и они, в подобии красоты. Пытаются казаться манерными и утонченными. О империях и знать не хотят.
  Так уж задумала природа, повелев им жить под защитой береговых скал, болот, и племени дикарей-отморозков в лесах южной стороны острова Хнит. Ну и нескольких оборонительных крепостей.

Дворец, что странно и против ожиданий, оказался обычным одноэтажным зданием, но очень большим по площади. Этакий городок под одной, общей, крышей. Внушительный городок. Простыми словами – универсальная дача царицы, официальная и всесезонная, с успехом заменяющая дом, резиденции, и прочие личные здания. Тут она живет постоянно, принимает гостей, казнит провинившихся, указы пишет, законы выдумывает, налоги высчитывает, окружение гоняет, правит своим островным государством, да и вообще жизни радуется. Царица же. Поступает как настоящая независимая, ополчившаяся на соседей за океаном, свободная женщина.
       Внутри этого “городка в городке” располагалось всё, что нужно для нормальной и роскошной царской жизни, когда не приходится себе ни в чем отказывать и ни в чем себя ущемлять. Бассейны, в коих не стыдно искупаться в жаркий и душный летний день. Оранжереи, где можно отлично провести время в обнимку с бутылочкой пивка, пардон, вина, и тетрадкой призванной коллекционировать твои мысли. Сады, и как только влезли, в тени которых весьма приятно прогуливаться, неспешно, и наблюдать за ростом лично тобой посаженной ядерной коноп… Аллеи, где можно просто гулять, ни за чем не наблюдая. Бальные залы, просторные и вместительные. Спальни, так и тянущие поспать прилечь, просто полежать, или… Комнаты, где добро личное, непосильным трудом нажитое, пылится. Галереи, где картины предков висят, скучные и грустные, аж от самого начала прошлого тысячелетия. Кабинет рабочий, личный, овальный, где не стыдно и указ новый выдумать, где можно матом ругаться, выгоняя посетителей, где можно напиться в хлам и всех критиковать, и где можно считать себя личностью. В общем – жить можно. И неплохо.
        Чем хорош один этаж? Да всем, практически. Не приходится из спальни топать невесть куда, разыскивая туалет. Оттуда – заниматься продолжительной прогулкой до ванны или бассейна, что на других этажах вообще находятся. Помывшись – устало брести в столовую. Из нее, с полным пузом, и с хмурой рожей, чапать в гардероб. С гардероба – в кабинет. В сад. В оранжерею. В приёмную. В туалет. К придворным. В столовую. В сад. В… Да от такой жизни свихнешься, насмерть истощившись. Похоронят в маленьком легоньком гробике, и забудут постепенно… По крайней мере – нет лестниц, с которых все падают постоянно, и что-нибудь себе ломают. Вплоть до шеи.
        Как и во всяком городке – во дворце было много обитателей. Элита острова Хнит. Весь цвет Имаоранского государства здесь присутствовал. Землевладельцы-арендаторы, военные рожи, простые толстосумы, поэты, писатели, художники, философы, просто мыслители. Все, кто чем-либо выделялся из общей массы царских подданных. Кто – богатством. Кто – умением командовать. Кто – подвигами. Кто – способностью творить и созидать. Кто – тягой к якобы умной болтовне. Ну а кто – и просто наделенный красотой. Да, именно, красотой. Именно дамы.
        Такие здесь были. По крайней мере являлись красивее тех, что в изобилии приставали на улице. Неспешно прогуливались в одиночестве, редко группой, по садам, галереям, аллеям. Глаза были слегка припущены грустью, как и полагается, говоря о том что все вокруг нахрен надоело и вообще тоска замучала смертная. Вот если бы появился богатый и умный мужчина, умеющий произвести впечатление и словом и делом, то тоска пропала бы… Настоящие женщины. Красивые, по сравнению с той же Сеуной. Такие и трезвому понравятся. А уж если все-таки успел налакаться – глаз не отведешь, будешь как истинный абориген комплименты ляпать десятками, говоря только правду, правду, и правду.
        Каджин малость успокоилась. Знала, что не так уж и сильно превосходит этих красоток обликом и телом. Перестала ругаться на спутников из-за своего наряда. Те тоже успокоились, перестав хихикать. Получили возможность смотреть по сторонам, не боясь вновь потерять контроль над собой. С радостью, глазной, сравнивали скучающих красоток со своими идеалами, находя немало сходств… Но тут возникла другая проблема. Чем красивее приближенная ко дворцу островитянка – тем больше у нее запросы. Как к облику вероятного кавалера, так и к, собственно, умению произносить комплименты, восхвалять, делать приятное ушам. Ну и к финансовым вопросам – само собой.
      Ладно. Деньги не проблема, можно еще один ломбард ограбить. Но вот как произносить несколько поднадоевшие комплименты? Ведь запас слов почти исчерпан… Хатзоргу повезло больше; мог магией пользоваться. А вот Петров – мог только болтать, выкручиваясь. Магией не обладал. Ростом наделен не был. Опыта – только прошедший день.
       Скис…
   
Каджин разоблачилась и поскидала все в кучу, едва нашла удобное для этого место. Еще и пнула пару раз сброшенное, брезгливо морщась.
Петров, пользуясь моментом, угнал набедренную кобуру с пистолетом. Хатзорг сделал вид что не заметил угона. Но вот заметить пропажу автомата пришлось… Штука опасная.
  Отобрав автомат, бросил его обратно.
- Нельзя. Понял?
- Понял…
- Мальчики, вы долго будете еще учить друг друга?
- Мы идем, Каджин. Все уладили уже.
- Вот и хорошо.
      …А навстречу неслись комплименты. Каджин ловила их, улыбаясь. Чтобы задеть опешивших красоток, одаривала поцелуями особо настойчивых ее почитателей. Иногда поцелуи затягивались надолго. Иногда…
    В общем – Петров и Хатзорг скоро опять одни остались. Бродили бесцельно по дворцу, разглядывая и убранство и его обитательниц. Не улыбались.
Каджин их догнала. Повела вглубь дворца…

- Великолепная Каджин, со спутниками! – объявил глашатай, едва они вошли в Тронный Зал.
     Народу было много…
Люди, всех нарядов и мастей, прохаживались по гигантскому помещению туда-сюда. Собирались весьма большими компаниями, что-то обсуждая. Сидели на диванах, беседуя. Вино пили. Некоторые рисовали. Иные – пели. Иные – им подыгрывали на музыкальных инструментах. Кто-то – спал, не стесняясь никого. Кто-то – пьянствовал усиленно, в компании таких же. Мужичок, стоя на возвышении, читал стихи никому. Руками размахивал выразительно. Три красотки в мяч играли. В одном из углов, правом дальнем, дрались на мечах, собрав прилично зрителей.
В общем – разгул пороков, творчество, дворцовые страсти. Три в одном.
    Народу было много…
 Посреди Зала восседала сама царица. Их повели к ней…

- Опять, поди, в похвалах рассыпаться? – Петров озирался по сторонам, идя рядом с Хатзоргом. – Опять?
- Придется, Алексей. – Страж вздохнул, разведя руками. – Ничего не поделаешь. Главное не теряться.
- Я уже весь свой запас словарный исчерпал, Хатзорг… Одна только похабщина в голове осталась.
Страж погрозил кулаком. Предупредил:
- Не вздумай грубить. Мы во дворце.
- Может, я немым притворюсь?
- Нет. Я один за двоих отдуваться не намерен. Ты вполне сносно их хвалишь, так что не вздумай отмалчиваться. И шнурки поправлять – тоже!
- Хорошо…

Их подвели к царице. Оставили.
   Она являлась довольно симпатичной особой, зрелой женщиной, вполне понимающей толк в жизни и удовольствиях. Таких обычно на телевидение берут, ставя в пример незабвенный Кластер, и их приятные лица целая Империя разглядывает. Кто завидует. Кто уважает. Кто – вообще письма пытается слать на абонентский ящик.
  Красоты добавляло еще и царское величие, а оно, как известно, даже Сеуну облагородит…
    Слева от нее сидела молодая девушка. Справа – такого же возраста парень. Видимо дети еёшние? Наверняка. Не советники же…
- Царица Брилита Четвертая Имаоранская. – представилась она, едва разглядела Хатзорга с Петровым. – Каджин мне о вас рассказывала, господа. Она говорила что вы пришли издалека. Пришли вместе с ней.
   Хатзорг вспомнил об обычаях. Поклонился и сказал:
- Я счастлив находится в вашем дворце, прекрасная царица Брилита. Счастлив лицезреть ваше милое лицо, грациозность, величие, и шарм. Меня зовут Хатзорг.
- Прелестно, Хатзорг! – Брилите понравилось. – Мне понравилось.
  Перевела взгляд на Петрова.
 Ростом и умом, на вид, не отличался Петров. Но царица глянула из приличия. Не знала, что этот паренек может так круто завернуть в оборотах, что… Не знала. Ожидающе приподняла бровь.
Мол; ну чего же ты, паренек, мне скажешь? Чем мое сердце порадуешь? Чем? Каким сравнением? Каким комплиментом? Ну?
 “Паренек” встал на одно колено. Поднял щиток шлема. Приложил эту же руку к груди. И, не краснея и не запинаясь, смотря царице прямо в глаза, начал:
- О, Великая Брилита! Вы достойны править миром. Достойны восседать на троне Мироздания, влияя на Сущее и попирая ножками сверхновые звезды. Ваша красота достойна запечатления на полотнах в мириады пикселей. Ваше величие затмевает даже богов, ибо они меркнут рядом с вами. Прекраснейшая из прекраснейших. Великолепная из великолепнейших. Душа моя трепещет, в унисон сердцу, когда смотрю на Вас. На Вас, воплотившую в себе все мечты людские… День с ночью поменялись для меня, прошедшего тысячи километров. Я шел сюда, и знал что смогу увидеть Вас. Пища потеряла вкус для меня, ибо спешил я, не в силах сдерживать это мое скромное желание. Вино перестало радовать сердце, ибо наступил голод душевный. Пустота душу мою наполнила. Грустная пустота. Мрачная пустота. Мертвая пустота… И вот теперь, взглянув на Вас, о Великая Брилита – я счастлив. Пустоты в душе больше нет. Я вновь могу есть и пить. Ночь и день встали на свои места. Все хорошо. Ибо вижу Вас!... Вы позволите мне остаться в этом прекраснейшем, стильно выполненном дворце на некоторое время?... Опа…Третья!
      Петров вскочил на ноги и заозирался.
   Каджин молчала, пораженная. Сидевшие по обе стороны от трона парень с девушкой молчали, глядя то на царицу, то на Петрова. В глазах читалось изумление. Придворные молчали, обступив еще тогда, когда Лёха говорил. Теперь были в замешательстве. Хатзорг еле сдерживался от смеха, стоя рядом. Мелко трясся. Молчал.
         А “паренек” не знал что ему делать. Или бежать прочь из дворца, простреливая себе путь. Или остальных присутствующих валить наповал такими же “шедеврами” речи. Опустил на всякий случай щиток, собираясь дорого отдать свою свободу. Драться он теперь умел.
    Каджин заговорила. Первой:
- Алёшенька, ты специально так сделал?
  Петров помотал шлемом, отступая на шаг… Хатзорг, не в силах сдерживаться, растворился в воздухе; донесся его удаляющийся хохот… Но его исчезновения никто не заметил; все смотрели в тот миг на Петрова.
   Где-то в углах еще веселились, пьянствуя и не зная что произошло за последние пять минут. Здесь же, возле трона, была гробовая тишина.
    …Брилита, застонав, пошевелилась…
  Тут ожили и все остальные. Засуетились, предлагая царице свою помощь. Кто-то зааплодировал. Кто-то – облегченно вздохнул. Один – перекрестился.
Царица опомнилась. Оттолкнула пару придворных. И, указав на Петрова, томно выдохнула:
- Отвести в мои покои. Немедля…
Лёха попятился. Споткнулся. Упал… Но его подхватили на руки и куда-то понесли. Аплодировали вслед…
    Каджин поняла теперь, почему эти двое так хохочут; они не в первый раз поступают подобным образом, судя по последним словам “речи” опекаемого, наповал сражая своих слушательниц. Царица была третьей в их списке.
- Подонки! Мне ни одного лестного словечка! А этих… этих…
 Психанув, вскоре нашла какого-то поэтишку. Прижала грудью к стенке. Заявила:
- Читай мне свои стихи! Быстро!
- Как скажете, богиня!
    А потом и вовсе успокоилась, так как ее пригласили позировать трем сотням художников…

    … Петрова закинули в покои царицы. Ушли. Вскоре и она сама появилась. В ее глазах читалось одно. Стандартное. Характерное. Интимное.
- Иди ко мне, мой сладенький сладкоголосый гость. Истосковался, говоришь? Пустота в душе? Ну я ее сейчас заполню… – шла, раздеваясь, прямо на него. Глаза горели похотью дьявольской. – Иди ко мне. Ты победил…


 Утро осветило Имаоран своим солнцем. Пробудило жителей, заодно. Освежило их ветерком прохладным.
 За утром – принеслась весть с Шестой Оборонительной Крепости. Гонец соскочил с коня, и заорал:
- Валорцы высадились на побережье!!! Беда!!! Все к оружию!!!
  Столица ожила. Засуетилась, забегала. Опасность действительно присутствовала; могли отнять всех красавиц, если Крепость не удержит высадившихся.


Петров, пользуясь тем что похотливая ведьма-царица еще спит – тихонько сполз с кровати и отыскал все свои вещи. Оделся так же тихо. Выскользнул за дверь, собираясь сначала поесть основательно, а потом и вовсе из дворца убежать. Встречаться с Брилитой снова – не хотелось. Уж лучше в лесах жить, пережидая пока Каджин свое самолюбие натешит, и соизволит лететь в другой мир, чем вот так вот.
  Не успел выйти в коридор, как сверху раздалось:
- Стоять! Ты куда собрался?
Петров поднял глаза.
   Два здоровенных солдата возвышались по обе стороны дверей. Охраняли, оказывается, покои царицы. Вооружены копьями. Хмурые и не выспавшиеся. Явно шутить не станут. Забросят обратно в покои с легкостью, да еще и эту дуру царственную разбудят. А там…
  Петров придал себе важный вид. Возразил:
- Я гость. А не пленник.
- Поогрызайся, ещё, пацан! Зайди быстро обратно!
Петров опустил щиток.
- Не пойду. А если будете настаивать – поколочу.
 Говоривший с ним здоровяк ухмыльнулся. Взял Петрова за грудки и поднял вверх на уровень своей небритой рожи. Спросил:
- Ты чё, малой, храбрый что ли? Я ж тебя…
  Петров ударил его в нос. Как учили.
… Удар вышел отменным. Солдат выпустил его и рухнул на пол, громыхнув доспехами. Замер, распластавшись…
   Второй здоровяк удивился. Шагнул ближе и наставил копьё.
- Не шали. Зайди в покои царицы!
Петров, как учили, вцепился в копье и потянул на себя. Быстрым сочетанием ударил ногой в колено и пах. Зарядил другой ногой в голову, едва противник опустился и завыл от боли. Ещё раз… Ещё…
  Положил отобранное копье рядом. Оправив одежду, пошел прочь от покоев. Хотелось есть.

Через пару поворотов встретил Хатзорга. Тот ожидал его, прислонившись к стене. Курил, пуская кольца в потолок.
     Петров остановился.
- Ну как, насмеялся? 
- Да. – Страж был серьезен. – Еле смог совладать с собой. Пришлось холодную воду на голову лить. Ну а ты как время провел?
- Выспался.
- С кем?
- А то ты не знаешь.
   Страж улыбнулся.
- Тебя прямо обожают на этом острове. Особенно твои речи.
- Брилита дура полная. Вот и полезла…
- Ты сам виноват, Алексей. Мог бы и попроще похвалить ее, а не заворачивать так круто.
- Кто же знал, что она так быстро очнется… Кстати, а где Каджин?
- Она обиделась на нас. Хамами назвала, за то что мы ей такие речи не посвящаем.
- Да ей весь город рукоплещет! Что ей, мало?
- То – чужие, пойми. А она хочет, чтобы мы ей такое говорили. Мы, ведь, не посторонние для нее.
- Понятно. – Петров кивнул. – Надо будет при встрече сказать чего-нибудь.
- Да. Ты прав, Алексей. Надо будет.
   … Колыхнулся воздух…
- Слушаю внимательно, мальчики!
             Петров от неожиданности отшатнулся, взмахнув руками. Опомнился:
- Привет, Каджин… Ты сегодня красиво выглядишь.
     Она шагнула к нему:
- И это все, Алёшенька?  Все?
- Нет, Каджин… Я просто растерялся…Ты так неожиданно появилась… Могу попробовать еще раз.
  Хатзорг расплылся в улыбке.
- Ты тоже, Хатушка, не отвертишься!
  Улыбка покинула лицо Стража…
Каджин глянула на Петрова. Известила:
- Слушаю.
  Тот вздохнул. Спросил:
- А обещаешь похвалить меня только устно?
    …Хатзорг, расслышав, исчез. Донесся его хохот…
- Только не ругайся, Каджин. Я нечаянно спросил… Только не ругайся…
- Да ну вас, козлы поганые! Сговорились, что ли?!
   …Тоже исчезла. Обиделась конкретно…
           Петров вздохнул облегченно. Продолжил поиски завтрака. Следовало подкрепиться основательно. А потом отыскать зеленоглазку, и извинится за нечаянный вопрос, оказавшийся ядреной шуткой.
  Не успел пройти пару поворотов, как услышал тревогу. Кто-то орал о каких-то валорцах, высадившихся на побережье, и что они начали штурм какой-то шестой оборонительной крепости. Миг спустя – по коридору пробежало несколько солдат. Были встревожены и хмуры. При оружии.
   Хатзорг боролся с новым приступом хохота, где-то пропадая. Каджин – в жуткой обиде, похоже там же. Петров остался один. Принял решение все же поесть сначала. А уж потом готовится к обороне от неведомых валорцев.
  Встретив какую-то девку, растопил ее сердце простеньким комплиментом. И пожаловался на свое голодное состояние. Та его вполне поняла, выслушав. Пожалела растопленным кровяным насосом. Отвела на кухню, и вкусно накормила до отвала. Сама же сидела напротив и смотрела, не моргая, как он набивает желудок.
   Петров поблагодарил ее и покинул кухню, направляясь в то место, где Каджин сложила свое оружие и броню.
       …Кучу так и не тронули. Всё было на месте. Даже брошенный Хатзоргом автомат. Петров подождал критики, но никто так и не появился. Тогда он спокойно вооружился до зубов. Теперь можно в любой обороне участвовать. Любых врагов порвать. Даже этих, как их там, валорцев. Пусть только попробуют появиться – здесь и полягут штабелями.
  Попрыгав на месте, повесил пулемет на спину. Автомат с подствольником взял в руки, собираясь им пользоваться в ближайшем времени. Пошел искать выход из дворца. Следовало поспешать. Могла проснуться Брилита. Проснуться и приказать схватить Петрова. Баба-то сочная и ненасытная. Наверняка с утра любит “зарядку” совершать… Майся потом, на ней, силы последние отдавай. Перетопчется, царица чертова. С гостями так нельзя поступать. Гости мигом осердятся и дворец поломают.
      Попав в сад, осмотрелся. Заметил трех полу-красоток, прогуливающихся в дальнем конце, двоих солдат, с копьями у другого входа, и смотрящего на него странного парня, в десяти метрах слева. Явно неспроста так пялится. Чего-то спросить хочет. Но вот чего?
 Сделав к нему несколько шагов, поинтересовался:
- Чего смотришь?
 Тот оглядел Петрова с ног до шлема. Зажмурился, видимо считая за глюк. Открыл глаза.
- Откуда у тебя кластерное вооружение?!
 Петров насторожился, отступив на два шага. Передернул затвор автомата.
- А тебе какое дело?
- Я не чувствую в тебе магию. Ты обычный смертный. И не должен бродить по мирам. Где взял оружие?
- Нашел. Давече.
Незнакомец улыбнулся. Явно не поверил. Указал на автомат:
- Можешь опустить. Пули не причинят мне вреда.
- А гранаты?
- Слушай, паренек, опусти оружие. Не доводи до плохого. Я сейчас отберу у тебя эту пукалку, а самого на ближайшем дереве вздерну, если не успокоишься.
- А ты бессмертный?
- Естественно.
- И неуязвимый?
- А как же. Ну что, договорились?
    Петров пожал плечами.
- Давно хотел убедиться, что вас пули не берут…
- Слушай, паренек, ты даже выстрелить не успеешь!
- Да ну.
   Договорив, открыл по этому хмырю огонь. Целился в голову…
      Того откинуло назад. Ударило об дерево. Но на вид остался целым; голова не разлетелась месивом, дырок на теле не наблюдалось. Выходит, не обманывал. Выходит – действительно бессмертный и неуязвимый.
   Девки разбежались с воплями. Солдаты с интересом наблюдали, не боясь.
 Парень поднялся, потряс головой, восстанавливая порядок. Тут в него попала граната… В полете догнала еще одна… Третьим взрывом его отбросило вообще в угол сада.
    Петров прошел чуть вперед. Чтобы быть наверняка уверенным, бросил в бедолагу еще и две ручные гранаты. Одну осколочную, другую тепловую.
   Через пару минут тот поднялся. Был весь закопченый и практически без одежды. Свирепо глядел на Петрова, собираясь долго его истязать за такое с собой обращение некультурное. Сделал шаг вперед. Второй…
  Лёха стрельнул последней гранатой. Свалил того опять. Расстрелял обойму. Вставив запасную, расстрелял и ее…
Но противник упорно поднимался. Уже начал визжать и материться от бессилия. Грозил сотней жутких смертей. Орал, что живьем по кусочку съест. Петров его не слушал, расстреливая весь свой боезапас. Хохотал в случае удачного попадания. Увлекся этим занятием настолько, что не заметил как патроны и гранаты иссякли.
        Пришла очередь пулемета. А в нем много чего есть…
    Пострелять из такого оружия не дали. Появился хмурый Хатзорг, и забрал игрушку. Потом и Каджин прибыла. Такая же хмурая. Взяла за руку. Сказала:
- Идём, Алешенька. Нас опять нашли.
   Петров вздохнул смиренно. Указал на истерзанного и изумленного противника в покореженном углу сада:
- Но…
- Иди, Алексей. Я с ним сам разберусь.
- Хорошо, Хатзорг…
           Не дали поиздеваться. Как всегда. Эгоисты.



Петров сидел за стойкой бара и тоскливо ковырялся вилкой в салате. Постукивал пальцами свободной руки по поверхности. Молчал. Изредка прикладывался к стакану пива, вспоминая о нем.
  Каджин сидела напротив. Ворожила с напитками, составляя какой-то ядерный коктейль экспериментальный. Настроение у нее было повыше, деловое и не тоскливое. Подливала пиво, если кончалось. Вновь ворожила. Молчала, сосредоточившись на пропорциях, градусах, цветах.
     Где-то через полчаса налила Петрову небольшую рюмочку. Пододвинула, решив разговорить. Самой уже надоело молчать.
- Попробуй, террорист.
  Петров перевел взгляд с тарелки на рюмку.
- Я не помру?
- Бессмертного запугал до безобразия, а от этого коктейльчика помирать собрался. Не смешно?
- Не смешно…
- Брось грустить, Алёшенька. – она налила себе. – Не стоит переживать из-за какого-то придурка.
- Да я…Я только… А тут…Тьфу!
      Опрокинул рюмку в рот, не понюхав даже. Передернулся, распробовав. Продолжил уже без пауз:
- Я только его связать собирался, а тут Хатзорг пулемет отобрал. Так не честно. Самостоятельности хочу. Сам хочу с врагами разбираться. Лично.
  Каджин выпила свое. Поморщилась:
- Ну и гадость.
- Нормальная гадость. Ну так вот:
   Лёха отпил пива из стакана. Продолжил:
- Хочу попасть в какой-нибудь мир, где можно будет самому передвигаться. Без присмотра. В города заходить. В местными контактировать. Другое.
   Каджин стала смешивать по-новой. Сказала, читая надпись на одной из бутылок:
- Вот Храмин прибудет, ее и попросишь.
- А кто такая Храмин?
- Наша знакомая общая. Она добрая и красивая.
- Я к тебе привык, Каджин. Зачем мне Храмин?
- И к ней привыкнешь, Алёшенька. Меня-то не будет.
    Петров удивился. Хлебнул пива. Спросил:
-  В смысле?
- Я уеду по делам. На пару месяцев.
- Жаль.
  Петров решил все же выдать комплимент, заодно и вину загладить. Закончил:
- Без твоих потрясающих глаз, Каджин, я засохну. За два месяца.
- Спасибо. – кивнула, улыбнувшись. Но от бутылки не оторвалась. – Запоздало, но искренне.
  Петров почувствовал что может еще чего-нибудь сказать. Завелась пара мыслишек.
- Старался. Могу еще.
- Хватит. Надо было на поверхности этим заниматься.
- У меня нечаянно вышло, извини. Соберись я с мыслями, такое выдал бы, что Брилита и не слышала.
- Забудь про этих дур. И попроси у Храмин красивый мир. Иначе так и будешь на страшилок по пьяни залазить.
   Петров вспомнил мельком. Передернулся. Задал мучавший уже две секунды вопрос:
- А Храмин какими магиями обладает?
- Она может облик менять.
- Как Хатзорг?
- Да.
- И всё?
  Зеленоглазка смешала что-то по-быстрому. Налила Петрову. Сообщила заговорщическим тоном:
- Может из воздуха всякие предметы доставать.
Лёха представил возможные перспективы. Уточнил заранее:
- Лихо. А истребитель достанет?
- Она и линкор достанет.
      Хорошая, должно быть, эта самая Храмин. И истребители таскает, и линкоры. Уж простой-то автоматик поди подарит, если за язык потянуть намеками. Чего ей? Раз – и все! Держите, Алёшенька, автоматик. Вот и обоймы к нему. Вот и глушитель. Вот и подствольник. Гранат запасных не желаете? А пистолетик? А пулемет? Хорошая магия. С такими женщинами можно дело иметь. И очень даже неплохо это имение будет протекать. С пользой для обеих сторон. Большой пользой.
       Нет, но линкор из воздуха – это круто!
- Ух ты! Правда?
- Истинная. С Храмин хорошо в ресторан ходить. Останется только спиртное заказать. Остальное она сама все достанет из воздуха.
- А спиртное, выходит, не может?
- В ресторан со своим не ходят, Алёшенька.
Указала на рюмку:
- Пробуй. И побыстрее, Хатзорг и Храмин уже на подлёте к кораблю.
- Хорошо.
   Выпил. Поморщился. Признал:
- Больно крепкая, Каджин.
     Она перегнулась через стойку. Поцеловала Петрова. И прошептала на ухо:
- Я ушла. Буду по тебе скучать…
- А…
     Но Каджин уже не было в баре. Растворилась в воздухе.
   Петров вздохнул тяжко.
- Всегда вот так…
    Слез со стула. Обошел стойку. И начал смешивать что попадалось под руку, почувствовав как настроение поднимается. Захотелось еще чего-нибудь употребить, чтоб уж и вовсе хорошо стало. Все равно – пока машину в ангар поставят, пока поднимутся, прочее, можно успеть не один раз выпить. И не два.

             Едва узрел вошедшую женщину, чуть дара речи не лишился. Забыл, что держит в руках стакан. Сглотнул судорожно. Пошатнулся и стукнулся спиной о холодильник. Выронил посуду. Не моргал.
   Вошла не просто женщина. Вошло сочетание всех желаний, явных и тайных. Вплыло. Сосредоточение всех мечтаний в одном облике. О более красивом и мечтать не возможно. Нереально выдумать. Предел уже достигнут. Абсолютно. Нереальные одежды облегали нереальное тело. Нереальные волосы обрамляли соответствующее. Большущие глазища, совсем как у Каджин. Но только другого цвета. Голубые. Или даже синие. Так же живут, дышат, переливаются, притягивают. Казалось, стоит только пошевелится – и Она исчезнет. Растворится, обратившись в дымку. И вовсе рассеется, спустя пару мгновений. И никогда больше Её не увидишь. Лишь память будет сладко замирать, бесконечно прокручивая перед глазами короткий момент встречи с Ней. С взглядом Её голубых глазищ. Колдовских, полных ледяного огня, глазищ. Высохнешь весь от потери аппетита, изведешься нервами, зачахнешь от тоски, на мир будешь смотреть как на отвратительный. И будешь вспоминать. Вспоминать. Вспоминать…
  Из реального у нее только громадный двуручник металлического оттенка, без разделения.
            Порог бара переступила Первый Страж Создателя. По совместительству и Богиня Целомудрия Кластера. Храмин Тарида Лексисс Первая. Красивейшая женщина Зеленой Зоны, самого Кластера, и прочего окоёма. Обладательница удивительных, как уже было сказано, глаз. Самое приближенное к Лексу его Создание. Пример для подражания, образец поведения, эталон слабого пола, стандарт желаний, и много-много всего правильного, нужного, чистого, и непорочного.
   Лекс ее любит больше всех остальных Стражей. От этого у Храмин огромные силы, огромные привилегии, и первостепенные Магии. Он ее частенько в пример ставит, когда кого-нибудь воспитывает в профилактических целях.
    Также, поговаривают, у синеглазки есть все Великие Коды от входов в Полость Кластера. Иными словами она может вывести весь имеющийся там флот, и так чердак обидчикам встрясти, что мало им не покажется. А ее Магия Материализации, тоже болтают, может сотворять боевые гранулы “Атлакантов”.
        Хатзорг мог бы и сразу обратиться к ней, почти год назад, вместо Каджин, но побоялся что опекаемый просто рассудка лишится, при встрече, от флюидов величия Храмин, прошибающих даже стены. Поэтому и позвал Пятого, а не Первого Стража.
 А теперь, когда Каджин внезапно устала и захотела немного дольше погостить в Тат-19, да и опекаемый покрепче стал, можно и к Храмин подойти, ища поддержки, помощи в воспитании, и прочего нужного. Дескать, помогла бы, Храмин, Создатель же тебя уважал и баловал. Вот и ты, тоже уважай и балуй. После – зачтётся с лихвой. Станет еще больше любить. Уважать. Баловать.
                Хатзорг зашел следом. Прикрыл за собой дверь. Решил  представить гостью:
- Это, Алексей, Храмин. Она будет путешествовать с нами.
   Петров кивнул раз десять. Молчал.
     Вошедшая красавица улыбнулась ослепительно. Хотела заговорить, но не успела; Петров сполз по холодильнику, потеряв сознание…
   Она обошла стойку. Встала над ним. Констатировала:
- В обмороке. Странно…
Хатзорг подошел тоже. Кивнул.
- Ты кого угодно чувств лишишь, Храмин.
- Ну я же не специально… Думала, что он крепкий на это дело.
   Присела на корточки, заскрипев кожаным нарядом. Забеспокоилась:
- Надо бы его в чувство привести. Негоже на полу-то валяться. Тем более – ему.
  Хатзорг взял одну из бутылок. Попробовал на вкус. Успокоил:
- Он очнется сам. Не беспокойся, Храмин.
 Указал напротив:
- Садись. Новостями поделишься. А то надоела информационная недостаточность уже.
- Не мог в машине спросить?
- Я на тебя смотрел. Соскучился.
- Похабник.
Храмин обошла стойку обратно. Элегантно подобрала полы плаща, присаживаясь на стул. Внушительный клинок приставила сбоку, не став никуда его ложить. Вытащила из воздуха бокал с красным вином, сигару, и пепельницу. Раскурив от пальца, поведала:
- Война началась. Кластерная.
- Ну это я знаю. Она уже давно идет. Как Планетарный Совет уничтожили, так и воюют.
  Хатзорг поискал среди открытых бутылок, выбирая что повкуснее. Не найдя – начал смешивать.
Храмин достала из воздуха пиво. Поставила.
- Держи. Не страдай.
- Спасибо.
 Она отпила из бокала. Продолжила делится новостями:
- Тенавр все пытается в Оранжевую Зону пролезть. Отправил туда кучу бойцов, но так и не добился успеха. Лекс в пограничном мирке такой шухер навел, и так все взбаламутил, что под силу разобраться только ему самому. Даже магию Порталов оттуда вытащил.
- Солидно. Ну а приспешники его?
- Не слышно. Будто провалились куда-то. Скорее всего пьянствуют, или какой-нибудь мирок укрепляют.
  Хатзорг допил бутылку. Отставил. Глянул на то, что успел смешать.
Храмин еще одну вытащила.
- Маги, же, все на Кластере обосновались. Во всех Империях по одному. Каждый неплохо разбогател, и обжился. Пикана даже Императрицей стала… Это, вроде при тебе началось еще, помнишь?
- Помню. Милена, когда, с Кароном, к Красным приперлась?
- Именно. – Храмин кивнула. – Серые, теперь, с главного мира не вылазят и вовсе. Хоть силком их оттуда тягай. Орут что-то про инспекции своих Храмов. Про отдых. Про нейтральность. Козлы, в общем.
- А Черные Маги?
- После того как их хозяев мы в ссылку отправили, начали бродить по мирам. Видимо ищут.
- А если найдут?
- Второй Страж их там же и оставит. За компанию.
- Весело. Кто же тогда напал?
  Храмин пожала плечами.
- Скорее всего – одиночка. Или просто случайность.
- Вряд ли. Случайный посетитель не прятался бы. А этот – сидел и ждал удобного момента. Чуть не дождался…
- Слышала я, что Алёшенька его потрепал малость. Это так?
  Хатзорг улыбнулся, вспомнив.
- Так. Расстреливал из всего, что имелось под рукой. Разозлил бедолагу до невозможности. Я когда появился, Алексей уже пулемет хотел использовать… Еле отобрал.
- Хороший парень растет.
    Она перегнулась через стойку. Посмотрела на Петрова. Села обратно. Добавила:
- Боевой.
- Он отлично усваивает все наши уроки. Я обучил его стрелять и водить технику. А Каджин – научила драться, и мужчиной сделала.
- Уже?! Ему ведь… ведь, одиннадцать только!
Хатзорг возразил:
- По развитию – больше. Он немного быстрее развивается, чем обычные смертные. Ему – где-то шестнадцать лет.
Храмин полыхнула голубым огнем глаз. Стряхнула пепел с сигары:
- Каджин всегда шлюхой была. Хоть и притворяется честной. Как член увидит – так разум теряет.
Хатзорг ухмыльнулся. Прищурился:
- Храмин… Помолчала бы, а?
- Твоя прямота, Хатушка, постоянно все краски портит! Нельзя так!
- Оскорблять тоже нельзя.
   Она допила вино. Поменяла бокал на полный.
- Ладно. Погорячилась я. Но все равно Каджин рано на него залезла. Следовало подойти к этому делу года через два, и со всей тщательностью. Чтобы из Алёшеньки вышел полноценный мужик. Без всяких отклонений и комплексов.
- У нее все получилось как надо, Храмин. Алексей не имеет ни комплексов, ни отклонений.
- Чего-то я неуверена…
   Хатзорг отставил вторую бутылку. Решил получить третью, а уж потом предложить что-нибудь.
Получил. Предложил:
- А ты, если сомневаешься, – возьми и проверь на практике. Приведи Алексея в чувство. И проверь.
- Хам!
   Страж получил пощечину воздухом. Съязвил тут же:
- Спасибо, Храмин. Так мне и надо… За прямоту.
- Сволочь ты, Хатушка!
     Она фыркнула и переоделась в наряд штурмовика взмахом руки. Опустила щиток шлема. Замолчала.
 Хатзорг примирительно погладил ее по руке.
- Да ладно тебе…
- Не трогай меня.
- Я больше не буду.
- Знаю я тебя, хвостатый. Стоит мне заулыбаться – ты тут же вставишь какую-нибудь колкость.
- Обещаю этого не делать.
- Точно?
- Да.
     Наряд сменился на короткую юбку и высокие сапоги на каблуках.
- Поскромнее, Храмин. Иначе Алексей и вовсе из обмороков выходить не будет.
- Ладно.
   Добавилась белая рубашка. И еще одна бутылка пива.
- Пойдет?
- О да.
   Храмин подвинулась поближе. Провела рукой по щеке Хатзорга. Призналась внезапно:
- Давно мы вот так вот с тобой не сидели, в барах. Лет тысячу уж прошло…
Тот кивнул, расчувствовавшись.
- Да. Давно.
- Ты все где-то бродишь, с неизвестными целями. А я все скучаю… Думаю, где же мой Хатушка скитается? В каких же мирах? По каким туннелям носится?... А милый мой – сверкнет хвостом, и опять исчезает надолго. Любит туземных девок толпами, а ко мне между ног и не заглядывает…
  Хатзорг кашлянул смущенно.
- Могла бы и известить. Во время нашей последней встречи, ты вела себя очень странно. Я уж подумал…
- Ты неправильно подумал. Я тогда не в себе была.
- А теперь?
       Она и вовсе без одежды осталась.
- А теперь хочу в спальню. Пусть и немного вина выпила, но все равно хочу.
- Нам нельзя оставлять Алексея одного.
- Давай уйдем в другой мир.
- Пожалуй можно… А какой?
  Храмин в долю мига переместилась на один из столиков. Соблазнительно на нем устроилась.
- Каджин говорила, что Алёшенька хотел самостоятельности. Предлагаю Шатод-7.
    Хатзорг очутился рядом. На стуле. Спросил:
- А не жёстко?
- Мы будем за ним следить, Хатушка.
- Согласен.
  Оказалась у него на коленях.
- Ну что, в спальню? Осьминожками побудем.
- Это можно.
Любовь двух Магов Формы – явление редкое и удивительное. Имея возможность принимать любой облик и форму, ничем не ограничены. Она – гайка, он – болт. Она – пирожок, он – вилка. Она – розетка, он – опять вилка. Она – сосуд, он – жидкость. Она – ваза, он – цветы. Всем известное – даже и приводить не стоит… Ну и так далее.
Маги Формы используют также преимущества тел и предметов. Например: осьминог. У него – щупальца. Их можно употреблять как … Как восемь … Или … , в зависимости от настроения. Можно отрастить и двадцать щупалец. Сто двадцать. Чем больше – тем удовольствие красочней.
  Видели когда-нибудь, как осьминоги любовью занимаются? Нет? А как эти два “осьминога” – точно нигде не увидите. Хоть все океаны исследуйте – такого не найдете. На “такое” даже мутанты не способны.
               
          Петров пришел в себя. Поднялся на ноги. Осмотрелся. Помотал головой, не веря. Зажмурился даже.
- Наверное почудилось…
   Взял стакан с пола.
- Но глаза красивые…
     Заметил у стойки громадный двуручник. Замер.
- Не почудилось…




Часть 3.
 

 
      





        Мир Шатод-7. (40784-я периферия, 7-й под-под-нижней под-области, 14-й Основной Области, Верхнего Яруса Зеленой Зоны Миров)
    (30.01.012.г. К. Л.)

     Материк Тант. Юго-восточное побережье. Морской порт Рисшилт. (Начало Пути для Четвертой Империи.)
  Закусочная  “Три жемчужины”.


- Пива! Лучшего!
- Сию минуту.
           Официант принес три больших кружки янтарного напитка. Выставил их перед клиентами. Прорекламировал:
- Лучшее пиво в городе, господа. К пиву чего-нибудь желаете?
- Нет. У нас все есть.
    Тот удивился. Глянул пристально на пустой стол, думая что может чего и не заметил. Не нашел; поверхность держала на себе только кружки с пивом. Пару крошек, ещё… Встряхнулся, решив что может быть в сумках этих странных личностей все есть, что для пива нужно.
   Храмин вопросительно на него глянула своими глазищами. Повторила:
- У нас все есть. Можете идти. В случае надобности позовем.
- Хорошо.
   Убрался, оглядываясь изредка. Все в себя прийти не мог от такого взгляда.
         Петров радостно уцепился в кружку. Подразумевая порицание со стороны Хатзорга, отодвинулся, едва тот рот успел открыть. Заверил его:
- Я знаю, Хатзорг. Знаю. Но пивные дрожжи благотворно влияют на мой организм. Эта кружка – первая и последняя. Можешь мне поверить.
- Верю. – Страж не стал выговаривать. Да и не собирался, кружки-то три принесли, значит и опекаемого тоже учитывали при заказе. – Орешков хочешь?
- Откуда им взяться? Храмин же отказа…
Брюнетка достала из воздуха полную тарелку всяческих орехов. Поставила перед Петровым.
- Кушай, Алёшенька. Кушай. Не думай ни о чем.
- Хорошо.
  Наслышан о такой ее способности был. Поэтому не стал впадать в панику. Спросил:
- Что за мир? Вы ведь так мне и не сказали. Хотелось войны, а тут все сидят и мирно пиво пьют.
- Нормальный мир. Интересный.
- Будет тебе, Алёшенька, развлечение. Будет. – Храмин закурила. Сигарета – из воздуха. Огонь – тоже. Будто кто-то невидимый стоял рядом и подносил, по мере надобности. То закурить. То – подкурить.
- А в чем это развлечение состоит?
    Хатзорг тоже закурил. Но привычно. Достал из кармана сигарету. Подкурил от пальца. Поведал чуточку:
- Да нормальное развлечение, в принципе. Тебе понравится. Очень.
- Вот даже как. А подробнее?
Храмин достала из воздуха тарелку еще и с картофельными чипсами. Пододвинула:
- Ты кушай, Алёшенька. Не забивай голову. Время ты проведешь отлично. Можешь в этом не сомневаться.
- Сия таинственность нагоняет ужас неизвестности, знаете ли. – Петров уничтожил еще треть пива. – Не хотелось бы так. Мне доспехи оставят?
- Хатушка, молчи. Я сама ему расскажу.
- Ладно. – Хатзорг кивнул. – Уступаю это право тебе, Храмин.
 Она стряхнула пепел в воздух. Неопределенно пошевелив правой рукой, начала издалека:
- Ты, Алёшенька, уже почти мужчиной стал. Возмужал, подрос, окреп, поумнел. Драться научился. Топором сносно орудуешь. Вот тебе и предоставляется отличная возможность самому исследовать этот мир. Так сказать, побыть взрослым и самостоятельным. Полностью.
    Замолчала, наблюдая за реакцией Петрова.
Тот замер с занесенной кружкой, осмыслив. Опустил руку. Повторил беспокойство:
- Вот я и спрашиваю, Храмин, доспехи мне оставят?
- Какая же это самостоятельность, Алёшенька? В них – ты как в танке. Учись обходится приобретенными знаниями. Иначе так и не вырастешь воином. – брюнетка ушла от прямого ответа. – Учись думать головой, и действовать по обстоятельствам.
  Петров поковырялся в орехах, выбирая. Озвучил другое свое беспокойство:
- И надолго это затянется?
   Храмин улыбнулась обворожительно, сбивая с мыслей напрочь. Уловила в голосе опекаемого почти что готовое согласие. Продолжила:
- Тебе нужно дойти до города Муна. Только и всего.
- Этот город далеко?
- Не очень.
- Пешком, естественно?
- Можешь даже на коне. Если добудешь.
Петров посмотрел на входную дверь. На Храмин:
- Можно уже идти?
- Погоди, Алексей. – Страж копался в своем рюкзаке, что-то там выискивая. Поднял голову. – Сначала выслушай до конца.
- Ладно. – Петров кивнул. – Слушаю.
   Храмин теперь могла изложить основное. Сделала глоток. Затянулась. Продолжила:
- Материк, на побережье которого мы сейчас находимся, населяют очень красивые женщины…
- Я это заметил.
- Не перебивай, пожалуйста, Алёшенька. – Храмин выкинула окурок всё туда же. – Женщины здесь красивые. Почти что как я, красивые. А за океаном, на других материках, таких прелестей нету. И все мужчины этого мира, которые хотят заполучить сих красавиц в жены, приплывают сюда. И потом идут в город Муна. По пути их ожидают всяческие интересные испытания, и увлекательные препятствия. Так же им мешают Следящие Девы, контролирующие материк и процесс прохождения. Чуть-чуть опасностей встретишь… Вот…
 Хатзорг удивленно покосился на голубоглазую брюнетку, но ничего не стал говорить.
- Похоже немного на предыдущий мир. – Петров допил свое пиво. – Так?
- В общих чертах, Алёшенька. Здесь, только, не увозят красавиц к себе на родину, а остаются с ними. Живут, потом, счастливо.
- Значит я должен пройти до этого Муна?
- Да.
- И по пути могу делать все что хочу?
- Всё. Только с дороги не уходи далеко. Это единственное условие. Понимаешь меня?
- Вполне.
     Не пей Петров пиво, он бы отказался, используя любые доводы. Вплоть до шантажа информацией. Но он – выпил. Поэтому:
- Я согласен.
Аж кулаком по столу стукнул, выражая решимость. Стал снимать доспехи, складывая на лавку.
  …Пьяный мозг радовался разудало, отметая крики и вопли “системы безопасности” прочь. Считал что вместе со своим носителем пройдет хоть на край миров. Пройдет с легкостью. Раз – два! И готово! И все самки-носители будут его носителя. Все!
  Петров разоблачился. Шмыгнул носом:
- Что теперь?
  Хатзорг перестал копаться в рюкзаке. Встал. Не обращая внимания на других посетителей закусочной, проверил экипировку, оставшуюся на опекаемом. Осмотрел оружие, пополнив обоймы. Проверил запасные. На ремень повесил новый нож, складной топорик, микролебедку, палатку, и аптечку. Подумав, нацепил еще и второй ремень. В карман положил десять золотых монет, местного производства, и карту маршрута. Сунул и двадцать презервативов, подмигнув.
На Петрова одел прочный бронежилет, защищающий от вероятных стрел, копий, и прочего колюще-рубящего. Сверху набросил плащ-хамелеон, совсем как тот что дарил на день рождения. А на голову – водрузил настоящий боевой шлем, с радаром, ночным видением, прожекторами, и прочим полезным в пути.
   Напоследок – протянул торжественно короткоствольный автомат и запасной магазин к нему.
- Держи, Алексей. У тебя сто патронов. Экономь и не используй против людей.
- Что, звери есть?
- Есть немножко.
- Тем хуже для них. Справимся.
   Храмин пустила слезу. Пожелала, утираясь платочком из воздуха взятым:
- Удачи, Алёшенька.
Петров кивнул:
- Спасибо, Храмин.
    Хатзорг хлопнул его по плечу.
- Ну всё, Алексей. Перед тобой – путь полный неожиданностей. Он тебя укрепит, сделает намного опытнее, и воспитает воином. Иди. Будь мужиком.
 Страж погрозил пальцем наставительно:
- Деньги – на питание. Не вздумай пьянствовать.
- А в этом мире есть ломбарды?
- Только попробуй ограбь! Всё, иди...
- Хорошо.


 

                1.


          И вышел добрый молодец, наш, из места закусочного. И вздохнул молодец полной грудью воздух свежий, местный, прогрессом не загазованный. Свежий воздух странствий дальних и опасных, естественно в пределах стандартной, маленькой, периферии. Потряс автоматическим оружием, грозя небу по пьяни хмельной. Заметил:
- Разрешили творить всё что можно. Отлично!
  И побрел добрый молодец выход искать, на путь неизвестный и немного оттого жуткий, злыми красивыми  Девами Следящими ублатыканный, опасностями смердящий. Неизвестностями политый смачно и таинственно. Демонами населенный, монстрами, походу, начиненный, нехорошестями напичканный. Да и вообще, насаженный Храмин и Хатзоргом. Вроде плохого не желают. И нашел он выход из порта морского, предварительно затарившись харчами и водичкой ключевой, тоже местной, кстати. Конягу брать не решился, зная что её те самые демоны отберут, аль сожрут без соли. Ну так вот: Встал он в самом начале пути. Шлем свой настроил. Амуницию поправил. И сказал сам себе добрый молодец:
- Надо было хоть танк выпросить небольшой… И-эх!
   Немного постояв и понаблюдав за портом, из которого только что вышел, пошел прямо по дороге. Пошел, не оглядываясь. Словно боялся дрогнуть и отступить назад, раздумавши.
Хмель еще бродил в голове. Настроение делал отличным. Шагалось легко и непринужденно.
 Щебетали туземные птички, невидимые глазу. Ярко светило солнце, давая понять что погода отличная и не придется мокнуть под дождем и трястись от холода. Дул легкий ветерок, шевеля траву. Стрекотали насекомые. Приятно пахло летом.
    Петров встал на путь самостоятельности. Длинный путь разрушений, лишений, радостей, впечатлений, любви, и жизни. Прошло время неразумного пацана, который всего побаивался, прячась за Хатзорга и свои отговорки. Пришло время учебы на собственных ошибках. Время сбора опыта. Время ударов судьбы, пусть и начальных, сдерживаемых Стражами.
    Хатзорг шел чуть позади, невидимый. Храмин – превращала этот мир в неприступную крепость для внешних недоброжелателей. Каджин – прочесывала соседние миры на предмет следящих устройств, собираясь вновь вернуться к своим поклонникам в мир Тат-19 вскоре. Остальные Стражи отсутствовали, занимаясь личными делами.
     Мирок сей был еще похлеще предыдущего, если углядеть смешные стороны. Можно вполне натурально скончаться от приступов хохота, едва поймешь в чем тут дело.
 Любой, мало-мальски честолюбивый абориген, родом с четырех Империй если, всю свою сознательную жизнь стремился в город Муна. Готовился, тренировался, закалялся.
Одиночки шли… Целые группы шли… Войска шли в этот таинственный город. Все мужики туда шли. Переплывали на материк Тант и шли…
Доходили не все… Кто-то не выдерживал опасный для здоровья путь, сворачивая назад. Или вовсе погибая. Иные – сходили с ума, оставаясь бродить по Танту с глупой улыбкой на лице, умирая с голода все равно.
 Кто доходил до Муна – был счастлив; шел, гордый, на последнее испытание. Ну а до финала доходило еще меньше, приблизительно каждый двадцатый.
   Эти-то счастливчики и получали главный приз – право жить на Танте и выбрать себе жену, а то и нескольких. Любых, на которых глаз ляжет.
Выбор был. Обитательницы Муна сравнивались красотой с богинями. Как телом, так и обликом.
  Счастливчик женился. Делал много детей. И жил припеваюче, окруженный лаской и заботой.
    Вот он – Естественный Отбор! Слегка извращенный, пусть, но не менее действенный и правильный. Именно поэтому и жили на материке Тант красивые и здоровые. И потомство имели такое же.
 Ну а кто не отважился идти дорогой опасностей – тот женился на уродках, у себя на родине, и, медленно угасал, все больше губя свои гены. У него рождались слабые больные дети, обреченные на серость, и нищету, дальнейшего существования. И у них было меньше шансов, выросши, дойти до таинственного и далекого Муна.
            Все опасности и трудности обеспечивали Следящие Девы. Небывало сильные и красивые дамочки, они словно для этого и были рождены. Строили козни вовсю и по всем дорогам. Подготавливали ловушки, избивали, отбирали пищу и воду, иногда и оружие даже. Конкретно мешали всем, кто стремился добраться до Муна. Порой и вовсе не пускали особо не понравившихся.
Ходили слухи, что иногда обнаруживали бедолаг, с которых живьем содрана вся кожа. Даже четвертованных находили…
     Знай обо всем этом Петров – мигом бы назад попятился, обводя окрестности дулом автомата. Но он не знал. Спокойно шел по дороге, посвистывая, раздумывал, не остановиться ли в том лесу, что виднелся уже на горизонте, на отдых? Как ни как, прилично прошел уже от порта. Его и не видать  вовсе, позади.
   Негромко позвякивало оружие, вселяя уверенность. Сытый желудок давал силы. Выпитое пиво – смелость некоторую, что ли.
Все хорошо. Все отлично. Все, как и должно быть.
По карте, врученной Хатзоргом, в Муна следовало идти прямо и никуда не сворачивая через города Хартул, Осован, и Химерол. Прямо, прямо, прямо. Были еще и горы, впереди, и пустыня, и множество других малоприятных участочков. Приписочка, же, в углу карты, гласила: “следование обходными путями – карается немедленным и жутким наказанием.”
  Лёха это запомнил. Поэтому шагал прямо по дороге, как исполнительный и прилежный ученик. Настраивать шлем на поиск более удобных маршрутов не стал. Постеснялся. Если уж и взрослеть – то без поблажек к самому себе. В будущем стыдно станет. Дети собственные посмеиваться начнут, как расскажешь.
Не знали Следящие Девы – кто по дороге вышагивает, приближаясь к первому лесу. Не знал Петров – кто в лесу засел.
Обе стороны были спокойны.

                Лес приблизился, закрыв небо высокими деревьями. Навис, внушая уважение перед своей мрачностью и возрастом. Холодок по спине пустил, давая понять что в глубине водятся всякие ужасы, навроде воющих сейчас обитателей исконных, да скромно обрисованных Храмин каких-то Следящих Девок. Или Смотрящих, хрен поймешь.
  Пропустил Петрова внутрь, разглядев…
      Немного пройдя, Лёха остановился. Принял гранулу стимулятора, из подаренного Хатзоргом набора, чтобы прогнать остатки пивного хмеля. Сел, прислонившись спиной к дереву. Вытянул ноги.
- Что дальше?
 Оглядел мрачные, поросшие мхом, стволы деревьев, словно у них спрашивал. Прислушался к лесным звукам. Даже воздух носом втянул. Поёрзал, отодвинув мешающий автомат слегка в сторону.
  Постепенно пришла полная трезвость, принеся с собой сомнения относительно правильности поступка. А стоило ли вообще соглашаться на это мероприятие? Может, лучше было бы остаться вместе с Хатзоргом и Храмин? Наверняка придется не только мозги напрягать, пытаясь дойти до неведомого города Муна, но и всё остальное. И синяки будут, и раны, и лишения всяческие. Куда, блин, лезть без уютных доспехов-то? На голову приключений искать? Или на другую часть тела? То-то же…
 Сто патронов в автомате и шестьдесят в пистолетах – весьма скудно для такого рода прогулок в одиночестве. Тем более в противниках – неведомые и непонятные Следящие Девы. Их наверняка немало, раз контролируют целый материк. Не одна тысяча. Пусть половина даже и приставать не будет, но остальные – уж точно покоя не дадут. На всех пуль не хватит, ножи поломаются, топор иззубрится. А еще ведь и от диких зверей нужно обороняться, это тоже следует учитывать. От конкурентов, всяких. Хорошо что хоть шлем додумались вручить…
Каджин учила думать головой. Хатзорг – сердцем. Интересно, а чем любит думать Храмин? Ладно, думай не думай, идти всё равно надо. Назад же не пойдешь, мужик ведь.
    Он встал на ноги. Поправил на себе одежду и бронежилет. Снял с пояса топор, решив экономить патроны на черный день. Взмахнул им, привыкая к рукояти. Проворчал:
- Пойдет. Двоих-троих можно уложить. А то и больше.
       Зашагал дальше, выйдя на дорогу.
   Следовало быть готовым к любым неожиданностям. Будь то звери дикие, волки, там, медведи, иль разбойники лихие, бородатые и до денег жадные. Будь то девки, эти, следящие, аль смотрящие. Идти надо не беззаботно, как прежде, а чуть медленнее. Чуть внимательнее. Чуть тише. Чуть подготовленнее ко всему. Ожидать, как учили, даже робота, вполне могущего выскочить из-за дерева. Ожидать, и быть готовым дать достойный отпор. Достойный и, по мере возможности, выводящий “подонка” из строя.
        … “Подонок” не заставил себя долго ждать. Скакнул из-за кустов, что-то закричав грозное. Словил удар ботинка в нос. Упал на дорогу, выронив свой “подонковский” меч. Не двигался…
   Петров опустил вытянутую конечность обратно на землю. Приподнял щиток, разглядывая нападавшего. Отступил тут же, едва рассмотрел. Выдохнул:
- Упс…
 Перед ним лежала потрясающей красоты девушка. Пусть и в латах легких, но очень красивая. Блондинка, к тому же. После напыщенных уродин предыдущей периферии, эта казалась богиней, несмотря даже на опухший и покрасневший нос.
 Нападавшая была в глубоком нокауте…
Лёха чуть топорик свой не выронил, от изумления. Но вспомнив, что она была с мечом и напала первой и без предупреждения, несколько оправдал свой поступок, успокоившись сам и успокоив совесть.
Мол; сама напоролась, я здесь не при чем. Следовало выйти спокойно, а не прыгать с диким криком.
       Поправив задравшуюся юбку незнакомки, поспешил спрятаться в кустах. Испытал желание понаблюдать за блондинкой, когда та очнется и встанет на ноги.
    Минут через десять она пошевелилась. Села прямо на дороге, обхватив голову руками. Успокаивала, видимо, посторонние шумы и пыталась наладить сбившийся “прицел”.
Кое-как придя в себя, огляделась. Встала.
- Что за придурок тут шел?! Сволочь!!! – донеслось до Петрова с дороги. – Поймаю, – яйца отрежу!!!
Лёха сдержал смешок, прикрыв рот рукой. Стал наблюдать.
  Блондинка, меж тем, подняла свой потерянный клинок. Сунула в ножны. Принялась ощупывать распухший нос. Тут же выругалась трёхэтажным матом, осознав что её красота надолго испорчена. Огласила лес обиженным визгом.
Отряхнувшись от пыли, побежала по дороге, видимо пытаясь догнать обидчика и наказать. Отомстить за подлый удар, испортивший практически самое ценное.
  Петров вышел из кустов. Посмотрел в том направлении, куда она убежала. Прислушался. И неторопливо двинулся дальше, на время превратившись в слух.
   Предосторожность себя оправдала уже через две минуты:
Та же самая девушка выскочила на дорогу в трех метрах впереди; видимо усвоила урок и поняла, что может опять получить в нос. С мечом наизготовку, медленно приближалась.
- Попался, ублюдок! – торжествовала. – Сейчас я тебе яйца от тела отделю!
Лёха остановился. Спросил:
- А вы кто?
- На колени!!! – была зла из-за своего распухшего носа. – Готовься умереть за оскорбление Следящей Девы!!! Придурок чёртов, нос мне сломал!!!
Петров отступил на шаг. Возразил:
- Надо было не выскакивать так внезапно. Я бы тогда разглядел и, не ударил бы столь очаровательную незнакомку.
Приложил руку к груди. Извинился:
- Простите меня за сей необдуманный поступок.
   На неё эти слова даже не подействовали; приближалась по-прежнему, готовая в любой момент атаковать.
- На колени, говорю! Перед тобой Следящая Дева!
   Распухший нос слегка кровоточил, придавая ей комичный вид. Плюс – сузившиеся глаза, да рот-ниточка.
Петров отступил ещё на шаг, всё пытаясь её разговорить:
- Мадам, вам не стоит быть столь злобной. Можно же…
 В этот момент она атаковала, с плеча рубанув перед собой. В удар вложила все силы.
Лёха осёкся, подныривая под меч. Оказавшись у неё за спиной, повалил лицом в пыль, скрутив руки как учили. Сел сверху, с облегчением продекламировав:
- Говорю же, не стоит быть столь враждебной по отношению ко мне. Можно гораздо спокойнее поступить, решив все мирным путем.
     Следящая Дева наелась песка и начала визжать, пытаясь освободиться. Ещё и повторно нос отбила, при падении… Лицо мигом покрылось грязью; кровь с песком-пылью.
 Лёха это заметил. Утер её рукавом, запрокинув голову.
- Подлец!!! Отпусти меня!!! – она заорала тут же. – Быстро отпусти меня!!! Да… Да как ты посмел?!
Петров пожал плечами. Поинтересовался спокойно:
- Мне что, следовало умереть от вашего меча?
- Да!
- Странно… А если я не хочу?
- Плевать!
- Тем более странно.
 Следящая дернулась всем телом. Поняла, что в мертвом захвате. Угрюмо буркнула:
- Пусти.
- Зачем?
- Пусти, говорю!
- Обещайте прекратить попытки нападения. Я вас отпущу.
  Блондинка высморкалась. Утерла нос о плечо, тут же сморщившись от боли. Шмыгнула пару раз. Согласилась с требованием Петрова:
- Отпусти. Я не буду на тебя нападать.
 Лёха встал с неё. Отошел на два шага назад, предварительно отшвырнув клинок ногой подальше.
Следящая Дева поднялась с дороги. Хмурая вся, и грязная. Покосилась на своё оружие, шмыгнув. Вопросила, сверля глазами:
- Ну и кто ты такой, стервец?
- Зовут меня Алексеем. – Петров поклонился. – Иду я в город Муна, ибо так хочет… Впрочем ладно, о товарищах  промолчу. Иду в город, короче. Что ещё хотите узнать?
- Хочу узнать, почему ударил меня в нос?
- Повторяю, это вышло случайно. – он развел руками. – Вы выскочили без предупреждения. Я и ударил, не рассмотрев вас. Все просто.
- А откуда ты? – она вытирала лицо от грязи и крови. – С какой Империи?
  Лёха не стал сочинять.
- Я не местный.
- Не поняла.
- С другого мира. Чего тут непонятного? – Петров улыбнулся. – Сюда попал для того, чтобы пройти это местное испытание.
  Та замерла, услышав про другой мир. Сплюнула в сердцах. Не в силах стоять, опустилась на дорогу. Пробормотала обреченно:
- На Странника нарвалась… Вот я дура… Вот дура… Учили же различать.
С убитым видом глянула на Петрова:
- Что, сразу не мог объяснить? Лечи теперь мой нос, Странник…


- Голову запрокинь, Хильда. Не шевелись.
Петров распаковал свою аптечку. Играл теперь в доктора. Лечил нос Следящей Девы, руководствуясь своими познаниями в области медицины.
Блондинка забыла об обиде. Подчинялась, понимая что вреда ей от этого не будет. Даже и не злилась на Петрова, так как сама не права была, напав на превосходящего по силе и опыту бойца. Мог ведь и убить, о Странниках всякие ужасы рассказывают.
 Лёха протер отбитое место обезболивающим и обеззараживающим раствором. Подождал с минуту. Затем придал носу прежнюю форму. Наложил регенерирующую мазь. Наложил сверху бинт. Закрепил всё пластырем. Осведомился:
- Дышать не трудно?
- Нет.
- Вечером снимешь. Постарайся дня два не трогать нос. Хорошо?
- Хорошо.
Она шмыгнула носом. Выдавила слова благодарности:
- Спасибо…Алексей…
Лёха кивнул. Упаковал аптечку, повесив её на ремень. Сказал:
- Думаю, не надо мне представляться Странником. Все будут отходить в стороны, пропуская. Никакого удовольствия от прохождения препятствия я не получу.
Сел на корточки, рядом. Попросил:
- Расскажи мне об Империях.
- Зачем тебе это?
- Надо. Назови, хотя бы город какой-нибудь. Что бы я мог выдавать его за место происхождения, при вопросах.
- Храмар… Оттуда часто мужики идут… А не боишься?
- Чего?
- Дальше проходить будет тяжелее. Тебя могут и в плен взять.
- Ну это вряд ли. – Лёха встал. – Ты не смотри, что я такой маленький. Кусаюсь я очень больно. Ладно, прости за твой отбитый нос, Хильда.
- Да я и сама сглупила. – она тоже встала. – Надо было действительно не выскакивать из укрытия перед тобой, а чуть раньше. Да и вообще не следовало на тебя нападать… Вы, Странники – весьма опасные бойцы. Деретесь без оружия, да молнии с неба пускаете. Одеты странно, к тому же…
Петров развел руками.
Мол; тогда я вообще ни при чем. Не стоило и извиняться.
  Вслух сказал другое:
- Ладно, пойду я дальше, Хильда. Может еще и увидимся.
- Там по дороге…
- Молчи, Хильда. Не надо выдавать своих. Мне не интересно будет, если станет известно все о ловушках.
- Но ты…
- Какое же это испытание, если я все знать буду? Вот-вот, Хильда. Правильно мыслишь. Лучше молчи.
  Петров еще раз поклонился и покинул Деву.
Хильда проводила его взглядом. Проворчала недовольно:
- Чего бродят? Чего ищут? Сидели бы в своих мирах спокойно, и не совались никуда.
   Вздохнув, побрела в лагерь. Следовало два дня никуда не ходить, и беречь нос.

            Петров выбрался на дорогу с новыми знаниями. Да и опыта, с уверенностью, прибавилось. Теперь представлял, что его ожидает в пути. Поэтому был готов. Готов ко всему. Всему, что ожидает на дороге. На дороге в город Муна. Странный, непонятный город, куда стремятся все. Там что, центральная площадь тонной мёда вымазана? Или миллиард золотых всем прошедшим дают? Чего там делать-то? Надо было подробнее расспросить Хильду об этом мутном городке, где не всё нормально.
Ладно, при случае у какой-нибудь расспросить можно, это не проблема. Главное – вперед. И плевать на то, что всего одиннадцать лет. Ко всему можно приспособиться. Абсолютно ко всему. Пусть даже девки сильны, многочисленны, и организованны, рожа их его не смутит. Будут огребать так, как если б были мужиками. Может, посильнее даже. Побольнее, да поизощреннее. Вот именно. Именно!
      В таких вот мыслях Петров и шагал по дороге. Получив новые сведения о противнике, распланировал всё. Даже средства борьбы.
 Хатзорг шел следом, радуясь что его труды не пропали даром; опекаемый действует правильно, осознавая свои действия, а не полагаясь на “авось”. Это – хорошее начало.


- Что-то мелковаты мужички пошли нынче. Хилеют, бедолаги… Хилеют…
     Дорогу внезапно перекрыли две Следящие Девы. Две красавицы, коих и бить-то жалко. Блондинка и брюнетка. Как красное и черное. Вернее Красное и Синее. Как две противоположности. Как Добро и Зло.
Петров мигом ощутил, как ширинка поднимается… Было отчего подниматься; дамочки носили наряд очень похожий на “бикини”, и поражали красотой своих форм. После некрасивых миров – особенно это ощущаешь.
При взгляде на них – руки сами собой опускались, отдавая твердость мышц другой конечности тела, что ниже растёт. Растёт, етиху медь! Растёт!
Девы вооружены были длинными тонкими копьями, ничуть не нарушающими общую картину. В сравнение можно привести некоторый, всем известный, металлический шест в стрип-барах…
 Загорелые тела. Подтянутые и стройные тела. Ни грамма жира. Пышные волосы, наверняка каждый  божий день обмываемые. Свобода и независимость на лицах. Гордая осанка, как у королев. Зрелище, достойное лечь на полотна художников. Не иначе. Такими любоваться надо, а не бить их.
     Петров усмирил кое-как чувства. Вытащил демонстративно топорик, показывая что ему плевать на всякие, там, копья и, местные идиотские правила.
 Сей жест насторожил красавиц.
   Одна, что в синем бикини, усмехнулась надменно:
- Гляди-ка, дохлячок силами меряться собрался. Храбр, однако!
- Я эту мелкую “храбрость” на свое копье сейчас насажу. – пообещала вторая. – В лагере выставлю, как экспонат.
    Лёха размял шею. Попрыгал на месте. Подзадорил:
- Ну давай, любительница экспонатов, попробуй!
  Посмеялся еще, что бы разозлить основательно. Замер, ожидая нападения.
Оно не замедлило последовать.
    Вторая, в красном которая, взвизгнула и пропорола воздух копьем, целясь в грудь наглеца.
Петров легко уклонился. Ухватившись за копье, потянул на себя довольно резко, увлекая и атаковавшую.
           …Армейский ботинок испортил второй нос за этот день…
  Но на этот раз Петров знал куда бьёт. Намеренно ударил. Специально. Даже, практически, никаких угрызений совести не испытал. Каджин – гораздо красивее этих, но тоже приходилось бить, так как выхода не было.
  Отшвырнул копье в сторону. Сунул топорик за пояс, перешагивая через потерявшую сознание Деву Следящую. Направился ко второй. Молчал.
   Невозмутимый черный шлем без глазных прорезей, да спокойствие коротышки при атаке, заставили оставшуюся Деву отступить назад на два шага. Она закрылась копьем, ухватив его наподобие боевого шеста. Не хотела, видимо, также получить в нос. Глядела исподлобья на противника.
      Каджин объясняла Петрову и такой случай. Он хорошо усваивал её уроки.
Подошел близко, не снижая скорости. Изобразил, что сейчас пнёт ногой… А сам подпрыгнул, и… и… И в нос, кулаком…
   Дева, пока ставила блок на ногу, отвлеклась… Потом у неё в глазах ярко полыхнула вспышка. Она выронила копьё и осела на землю, мало что понимая в происходящем. Держалась за отбитый нос, и вытирала слезы жуткой и острой боли.
  Когда же проморгалась и стала нормально соображать, наглеца на дороге не было…

           Петров и не ожидал, что так легко удастся завалить двух высоких противниц. Но радоваться не спешил, понимая что ему повезло. Осознавал также и то, что его можно легко вывести из строя любым более-менее сильным ударом. Пусть на нем шлем и бронежилет, но руки и ноги открыты. Любое ранение мигом даст о себе знать. Да и сил – не так уж много. Другое дело – доспехи. Но их, на данный момент, просто нету. Надо и это учитывать.
     Поэтому решил не рисковать, а устраиваться на ночлег. Тем более, что солнце уже садилось
Выбрал густую поросль каких-то кустов. Проверил со всех сторон – не видно ли его будет. И только потом, натаскав листьев и веток, укрылся маскировочным плащом. Настроив радар шлема на двадцать метров слежения, спокойно завалился спать. Спать, набираться сил, отдыхать.
    Ночь прошла спокойно. Не считая того, что ближе к полуночи сон Петрова решил потревожить местный хищник, вышедший на охоту.
Радар мгновенно разбудил “добычу”. Она встала и угробила “охотника” выстрелом в морду. Легла спать дальше, жалея об истраченном патроне.

Утро встало и рассмотрело в подробностях наглого ночного хищника; нечто очень похожее на волка, только без хвоста и меньших размеров. Плюс – раздвоенные копыта.
 Если копыта – значит кабан. Но с рожей волка. Или волк, но с телом кабана. Хм… Мутант, однако. А мутанты не съедобны даже в голодный год. Ибо съешь кусочек, даже в уксусе отмоченный и хорошо прожаренный, точно таким же можешь стать вполне. За какие-то сутки, причем. Лучше не трогать.
    Петров поразглядывал зверушку с минуту. Пнул пару раз. Потерял к ней интерес, после.
Собравшись, позавтракал мясом и хлебом, купленными в порту на одну золотую монету. Того что осталось, вполне хватало ещё и на ужин. Запил съеденное водой из фляжки.
   Обоссал мертвую зверушку, похохатывая.
Уничтожив следы своего присутствия, как учили, вышел на дорогу.
                Каджин целых два дня втолковывала, что по враждебной территории следует ходить осмотрительно. Следует глядеть под ноги, так как там может оказаться все, вплоть до мины противопехотной. Ловушки всяческие, ямы с кольями, особенно в примитивных мирах. Даже ядовитые змеи могут засесть в траве, не говоря уже об отравленных иглах и шипах. Всякое можно повстречать. Растяжки – особенно страшны. Может прогреметь взрыв. Может снести бревном. Может камнем придавить. А может и в другой мир швырнуть. Чего только не учудят, используя принцип этой самой растяжки.
 Неосмотрительность, в итоге, легко прервет жизнь. Надо смотреть под ноги. Но и про стороны не забывать.
      Петров так и делал. Делал с упорством. Игнорируя лень и болтовню интуиции. Шел, неспеша, осматривая дорогу и прислушиваясь.
 Наткнувшись на протянутую через дорогу веревочку, остановился. Проверив концы веревки с обоих краев, довольно скоро обнаружил весьма хитрую ловушку:
Стоило дернуть – снесло бы длинным бревном, утыканным острыми колышками. Снесло бы даже всадника, не говоря уже о пешем. Навсегда.
- Слишком уж всё открыто. – он вышел на дорогу. – Или ловушка одна. Или “ловцы” – чайники в этих делах.
Сняв с пояса микролебёдку, зацепил веревочку крюком. И, отойдя метров сорок назад, для надежности, дёрнул.
  …На дорогу упало пять ловчих сетей. Хватая воздух, поднимались вверх со своей добычей. Пролетело три, а не одно, бревна с кольями. Мелькнуло с десяток стрел, копий, и прочей дряни острой…
     Ловушка была рассчитана на целый отряд.
Озадаченный Петров смотал трос. Двинулся вперед еще осторожнее, ожидая чего угодно. Включил радар, не надеясь на глаза более… И правильно сделал: дальше по дороге располагалось пять замаскированных ям с кольями на дне. Глубоких ям. С острыми кольями.
Лёха испытал внезапное и острое желание покинуть этот дикий ненормальный мирок к чертям собачим. И никогда больше не возвращаться сюда. Ни за какие коврижки. Ни за какие миллиарды. Ни за какие дворцы.
Сойдя с дороги, сел на пенек и стал приводить нервы в порядок. Положил автомат на колени, сняв его со спины, на всякий случай.
     И на кой черт согласился? По пьяной лавочке нельзя дела делать. Так ведь можно и жизнь потерять, с легкостью. Раз – и всё… Приплыл. Нашастался по перифериям, в поисках неизвестно чего. Подохнешь беззвестно на дне завалящей ловчей ямы. Разве к этому стремиться надо? Нет, не к этому. Подыхать, так за штурвалом корабля в кластерной битве, а не в глухой, богами забытой, периферии по дороге в ненужный городишко Муна. Ну и название, однако… Что там интересного такого? Почему туда все лезут? И почему им мешают? Нахрена эти ямы? Перенаселение что ли? Нет, вроде, не похоже. А что тогда?
   Встав на ноги, Петров сплюнул. Повесил автомат за спину. Вздохнул:
- Ну если в этом чертовом Муна дрянь какая-нибудь, тогда пусть Хатзорг на меня не обижается. Я ему устрою…
   Обойдя ужасные ямы сбоку, вышел на дорогу. Но на этот раз с длинной палкой, которой тыкал впереди себя, упреждая всяческие опасные неожиданности.
           Через пять минут радар показал три теплокровных объекта, засевших с правого края. Ям и ловушек не наблюдалось, дорога была ровной, без сюрпризов.
 Петров откинул палку. Отключил радар, чтобы не мешал обзору. Осторожно двинулся посреди дороги, дабы не показывать Девам, что обнаружил их.

    “Засада” выскочила из “укрытия”.
- Лучницы, медь вашу. – Петров с тоской вспомнил защищенность доспехов. Был бы в них – только посмеивался бы. А сейчас вынужден был думать. – Почему мне так не везет?
     Девы рассредоточились. Одна присела на корточки, вытянув вбок левую ногу. Вторая прикрылась стволом дерева. Третья, видимо старшая, встала напротив. Решила, похоже, задать пару вопросов.
При взгляде на них, можно сказать что так мастера делают. Относятся к противнику со всей серьёзностью. Не смотрят, что он в руках лук не держит, иль иное стрелково-примитивное оружие.
Если до сих пор добрался и не хромает, мол, значит – тот еще “фрукт”. Можно ожидать все что угодно.
     Петров остановился. Отстегнул ремешок правой кобуры на всякий случай. Ждал, не решаясь заговорить первым.
Старшая стрелковой группы спросила серьёзным тоном:
- Откуда путь держишь?
- Храмар. – Лёха вспомнил название города, что выведал у Хильды. – Оттуда топаю.
- Когда вышел из порта Рисшилт? – последовал другой вопрос.
- Вчера.
    Она подумала немного. Продолжила:
- Почему без меча?
- Топор у меня. – Лёха пошевелил оружием, заткнутым за пояс.
- Покажи лицо.
   Петров недовольно поднял щиток. Чувствовал себя как на выставке, перед этими тремя. Вопросики всякие, взгляды недовольные, тон… По носу бы настучать за такое обращение.
Опустил щиток, едва старшая “снайперш” перестала вглядываться.
- Есть деньги, чтобы за проход заплатить?
- Есть. – Лёха удивился, но ответил. Спросил сразу же. – А сколько стоит билет?
    Та наморщила лоб. Выдала цену:
- Двадцать золотых монет.
Петров икнул от такой наглости.
- У меня только девять золотых. Не хватает… Придется с вами драться.
 Лучницы рассмеялись при этих словах. Вновь стали серьезными, уже через пару мгновений.
- Иди за деньгами, храбрец низкорослый. – старшая жестом показала, чтобы Петров повернул назад в порт. – Как принесешь, так и пропустим.
- Другого выхода нет?  - Лёха даже не дернулся.
- Есть.
- И какой?
- Удовлетвори нас всех троих. По-мужски.
     Петров призадумался.
             Троих… Троих? Хм… Троих?!... Не, не смогу.
- Вы, конечно, мне нравитесь, но сил у меня столько нету… - говорил искренне. – Извините, но этот вариант не подходит, как и первый. Тем более, силы надо экономить.
  Старшая приподняла удивленно бровь.
- Как же ты собрался идти в Муна, если не можешь удовлетворить хотя бы троих? Тебя же на испытаниях не пропустят.
Петров почесал подбородок, задумавшись.
- Мне только до города надо. Там-то моё путешествие и закончится.
   Ответом еще больше удивил старшую стрелометательницу. Она поморщилась, думая что ослышалась. Уточнила:
- А зачем ты туда идешь? Разве не затем, чтобы, пройдя все испытания, взять себе красавицу в жены и, жить на Танте остаток жизни.
- Нет. Не за этим.
- Не поняла.
- Я иду туда, чтобы пройти все препятствия по дороге. Развлекаюсь я так. – Петров развел руками. – Мне жена не нужна. Мне только  двенадцатый год идёт. Брак – удовольствие для взрослых. А мне еще подрасти надо немного.
   Остальные две вышли на дорогу, опустив луки. Почёсывали затылки.
Старшая сплюнула, нахмурившись. Проворчала:
- В наши края вновь забрел Странник, девочки.
Глянула на Петрова:
- И чего вам, дуракам, в своих мирах не сидится?
- Сама ты дура. – Лёха не замедлил с ответной грубостью. – Тебе-то чего тут надо? Над путниками поиздеваться? Побить да поунижать?
- Не груби, Странник. Ты не в своем мире, и не осуждай этот. Понял?
- Ты первая начала.
   Старшая сплюнула вновь. Всплеснула руками:
- Ну извини тогда, если обидела.   
   Подобрев немножко:
- Устал, поди? Есть хочешь, наверное?
- Я выспался и сыт. Спасибо.
- Что-то не видать у тебя поклажи. И коня не имеешь. Второй день на ногах, а говоришь что не устал. – старшая улыбнулась. – Пойдем в наш лагерь, мы тебе расскажем чего-нибудь, двоих девок наших вылечишь, которым вчера носы разбил. Покормим, наконец. Отдохнешь, хоть.
- Ваши вчера первыми напали. Я не виноват. – Лёха сделал неопределенный жест рукой. – Оскорбляли, к тому же.
- Да мы уж поняли. Ну что, идешь с нами?
- Нет. – Лёха сам был хитрецом. Не позволял себя обманывать. Подстраховался на всякий случай. – В ваш лагерь я не пойду. Отходите в сторону, если больше не о чем говорить. Я пойду дальше.
- О, да ты у нас недоверчивый! Боишься что мы тебя схватим и мучить будем? Ты же ребенок. – старшая совсем раздобрела. – У меня сын на два года старше тебя. Пойдем, расскажем тебе о ловушках, что дальше по дороге расположены. Вкусной похлёбкой накормим, кстати. Мальтия оленя подстрелила вчера.
- Я не голоден. И сам в состоянии подстрелить любого оленя.      (!)
- Девочки, поймайте ребенка. Надо его накормить и спать уложить. Иначе из сил выбьется, и диким зверям на обед попадет. Второй день, ведь, по лесу шастает.
      Те убрали оружие за спину. Стали приближаться.
 Петров выхватил топорик, собираясь сбить с них доброжелательность. Встал в стойку, если произведенная демонстрация не поможет.
  Они замедлили шаги. Левая удивилась:
- Мы же тебе добра хотим, молодой Странник. А ты на нас оружие поднимаешь. Нельзя так.
- Да. Не дело это. – согласилась с ней вторая.
  Петров отступил на шаг. Предупредил:
- Ударю. Принимайте это во внимание, дамочки. Шутить и слов на ветер бросать не стану. Могу и убить.
- Топориком? Мальчик, хватит уже угрожать. Мы вот тебя сейчас стрелами истыкаем, и ничего ты не сможешь нам сделать. Думаешь, охота брать на себя кровь малолетнего?
     Петров еще на шаг отступил.
- Пусть мне и лет мало, но на эту дорогу я вступил осознанно. Хочу стать воином. А вы – пытаетесь проявлять ко мне жалость. Какие же вы Девы Следящие? Вы должны быть равнодушными и жестокими. И одинаково относиться ко всем, кто идет по этой дороге. Будь то мужик с Империи, или пацан одиннадцатилетний с другого мира.
- Мы тебя тогда стрелами сейчас утыкаем, раз так горишь желанием пройти различные испытания наравне со взрослыми мужиками. Будешь как ёжик.
- Пойдем в наш лагерь лучше. Выспишься, отдохнешь, покушаешь. А завтра пойдешь дальше. Свежий и бодрый.
- Буду я еще время терять. Я встал пару часов назад, вполне выспавшись. Позавтракал.
Удивились:
- Где же ты спал?
- В лесу.
- В лесу?! Тут же полно хищников! Те же демоны, гроза округи…
Одна не поверила.
- Да врет он. Его бы съели уже.
- Я сам пострашнее любого хищника. Если не оставите меня в покое – легко в этом убедитесь.
- Нас трое, а ты – один.
- Плевать. Оставьте меня в покое… Иначе ударю… Да-да, топориком!
      Они продолжали идти на него, мало обращая внимания на угрозы. Лёха продолжал отступать.
Наконец, правой надоело терпеть. Она быстро шагнула вперед и схватила Петрова за руку, в которой был топорик. Тот, как учили, перехватил её руку. Поднырнул под настырную Деву и, подножкой свалил её на землю.
Вторая только рот открывала, а Петров, убрав топорик за пояс, бросил её на первую через бедро.
   Отошел на три шага в бок. Следя краем глаза за третьей, дальней, проговорил наставительно:
- В следующий раз – ударю в нос. Запомните.
      Третья подбежала уже. Попыталась схватить Петрова, но тот вывернулся и оказался у нее за спиной. Наступил ногой под колено, заставив опуститься.
 Проговорил:
- Хоть я и маленький, но вас троих уложу.
    Отступил на три шага. Замер.
Следящие Девы, те две, первые, поднялись на ноги. Отряхивались.
Старшая встала с колена. Заявила:
- Чертовы Странники! Почему вы всегда деретесь подло? Ужимки, увороты, подножки. Гадство! Вы не мужики! Надо бить руками, а не валить в грязь… тьфу! Пыль, то есть.
     Лёха усмехнулся:
- Могу и ударить. Только зачем? Женщин бить нельзя… Их беречь надо. Лелеять, уважать, любить.
- Ха! В пыль повалил, испачкал всю, а потом о любви заявляет! – возмутилась другая. – Это подло!
- Не лезьте ко мне. Я же сказал, что не хочу идти в ваш лагерь. – возразил Петров. – А будете ещё приставать – наставлю синяков.
- Это каким же образом? Опять в пыль свалишь?
  Лёха нахмурился. Указал на неё пальцем:
- И в пыль тоже полетишь. С носом распухшим.
- Не верю. – она шагнула вперед. – Не ве…
  …Рухнула на колени, хватая ртом воздух; Петров “потревожил” её солнечное сплетение, как учили…
Выпрямился. Взял её за волосы и потянул на себя, роняя в пыль.
- Ладно. Нос разбивать не буду…
  Оставшиеся взвизгнули и бросились на него, собираясь избить и затоптать, не взирая на возраст.
Лёха отскочил в сторону, пропуская их. Чисто автоматически ударил ближайшую в печень. А когда она рухнула на дорогу, использовал её как подставку, чтобы достать третью…
    Отошел вновь, от корчившихся, на три шага.
- Я предупреждал. Вы не верили.
     Говорить лучницы не могли. Для этого требовалось сначала вздохнуть и унять жуткую боль.
           После такого обращения Петрова ждали только свистящие и разящие стрелы. Он это понял. И принял все меры предосторожности.
Достал нож и испортил луки, разрезав тетиву на каждом…
- Уж извините меня, Девы, но я вас предупреждал.
   Развернулся и скрылся в лесу.

        Хатзоргу оставалось только аплодировать. Он чуть слезы счастья не лил, наблюдая за действиями опекаемого. Все ждал Храмин, собираясь поделиться с ней впечатлениями за последние два дня.
       А Петров, спустя полчаса движения по лесу, вновь выбрался на дорогу. Включил радар и, как раньше, зашагал спокойно дальше. Радар помогал отыскивать ловушки и обходить их стороной.
     Похождения его привели вот к чему:
  Ближе к вечеру, юного хама и унижателя достоинств Следящих Дев, нагнал отряд всадниц. Девки разразились воинственными воплями, завидя цель. Пришпорили коней, вытаскивая мечи…
    Петров опешил, разглядывая их. Сообразив, ломанулся в лес с дороги. На бегу вытаскивая автомат, тоже собрался убивать. Если, конечно, не отстанут. Судя по их виду, одноразовой погоней ограничиваться не собирались. Прямо жаждали расправы.
   Девки  спешились в том месте, где малолетний стервец забежал в лес. Растянулись цепью подлиннее. И пошли искать, с мечами наголо. Ругались.
       Партизанской борьбе под сенью лесов Петрова не учили… Поэтому он, как олень, извиняюсь за сравнение, мчался вдоль дороги, мало заботясь о чести Воина Всех Миров и Народов. Намотал ремень автомата на руку, чтобы не потерять, и бежал, бежал, бежал.
 Успев проскочить край цепи, сел в кустах и накрылся плащом, с головой. Стал похож на окружающий пейзаж. Принялся ждать, пока Девы не разбредутся по лесу.
Дождавшись, подобрался к дороге поближе. Следовало, пользуясь моментом, раздобыть себе средство передвижения. Желательно копытное.
   Выглянул:
  Помимо лошадей, на дороге остались еще и две Следящие Девы. Остались в качестве охраны. А это уже проблема. Начнут еще на помощь звать, не успеешь из леса показаться.
 Сидели в седлах и просматривали дорогу. Негромко переговаривались между собой. У одной был лук. У другой – копье.
  Тут Петрова осенило.
      …Изобразив жутко раненного человека, пополз через дорогу. Стонал, для пущей убедительности…
Мол; пощадите, я ранен. Дайте уползти.
  Его тут же заметили. Ушедших в лес звать не стали, так как поняли, что и сами справятся. Странник, хоть и опасен, но раненный – не опаснее других. Связать, да к седлу примотать. Ждать остальных, все равно всех сейчас не докричишься.
  Посмеиваясь, спешились, и потирая руки, покинули пост. Подошли. Даже оружия не взяли.
- Попался, подонок! Скоро с тебя кожу снимать будем.
    Переглянулись, злорадно ухмыляясь. Глянули на лежащего.
Но тот почему-то стоял…
   Петров повалил их, растерявшихся, двумя точными ударами в сплетение. Орать и призывать на помощь они теперь не могли; тихо повизгивали и пытались вздохнуть.
 Обойдя кругом, остановился. И, скрипя сердцем, стукнул каждой по затылку обухом топорика.
Пошел выбирать себе лошадь, пожрать чего-нибудь, и оружие.
    …Ускакал втихаря, посмеиваясь. Вдобавок у всех седел крепления перерезал, предотвратив погоню заранее…
             Хатзоргу пришлось бежать.

Девы выбрались из леса, вскоре, уставшие и злые. Даже следов, что удивительно, не нашли. Будто бы Странник ногами земли не касался, когда убегал. Или это вообще привидение было. Разозлились еще больше, завидя что натворил малолетний подонок. Матерились нещадно, пытаясь восстановить испорченную упряжь.
  Приведя в чувство двух охранниц, узнали как тот смог их обмануть. Подивились примененной хитрости. Вновь ругались.
 Поклялись всем скопом, что устроют на наглого Странника Большую Охоту. Из сил выбьются, но устроют. И плевать что ему одиннадцать лет всего. В таком возрасте – дома сидят, и в школу ходят. А не шастают по Танту, калеча Следящих Дев. А то, что ему одиннадцать – от этого еще обиднее!
Дескать; Нас, могучих и красивых, обманул какой-то мальчишка! Причем, восьмерых умудрился избить весьма извращенно и жестоко! Следящих Дев вообще бить нельзя!!!
    Порвать подонка!!! На части!!! Четвертовать!!! Кожу с живого снять!!! Чтоб он демонам лесным на обед попался!!!
Побрели до лагеря пешком, ведя лошадей на поводу. Ворчали, и придумывали способ казни пострашнее.


А Петров стрелой несся по дороге, пользуясь радаром для обнаружения ловушек. Вовремя их избегал. Если выскакивали Девы, направлял лошадь прямо на них. В спину летели стрелы, но пробить бронежилет они не могли. Торчали, цепляясь за плащ, делая Петрова действительно похожим на ёжика.
    Когда стемнело полностью – свернул в лес. Ломиться по ночной дороге – не слишком уж такая, и, необходимость. Надо и спать иногда, тем более сегодня день тяжелый выпал. И побегать пришлось, и руками помахать, и в седле потрястись. Кулак, вот, еще отбил, попал, похоже, в медальон.
  Копытное средство передвижения пришлось отпустить домой; могло выдать дислокацию своим ржанием. Да и зверушек ночных, нежеланных, привлечь тоже. Вдруг большая прибежит? Отстреливайся потом, патроны расходуй. Они и для другого пригодятся.
 Лошадь, получив свободу, ломанулась к хозяйке особо не раздумывая. Что и было нужно.
   Петров отошел далеко в лес. Километра на два, наверное. Развел костер, предварительно возведя со стороны дороги стену из веток и прочей дряни, стремясь упредить обнаружение. Уселся подобнее, и, сняв плащ и бронежилет, начал вытаскивать засевшие там стрелы. Вспоминал Дев нехорошим словом, заодно.
 Поужинав отобранными у Дев продуктами, и соблюдя все предосторожности, завалился спать. Сегодня он устал. Организм должен отдыхать. Не железный.
     Ночь прошла на удивление спокойно. Будто уважала малолетнего пацана, на которого устроили Большую Охоту десятки разъяренных Дев. Который так вымотался, что уснул едва лёг. Который… Впрочем, ладно.
             
            Утром Петров был свежим как только что сорванный зеленый огурец. Даже небольшую зарядку сделал. Вновь развел костер, на старых углях. Подогрел завтрак. Поел. Замудрил себе нечто вроде чая, использовав несколько листьев, пару ягод, и развинченную фляжку. Попил, морщась поначалу. Помечтал о пиве, и обществе Каджин.
Собрался и затушил костер.
    Вернувшись к дороге, удобно устроился в кустах и стал наблюдать за вероятным розыском. Следовало принимать во внимание, что Девы наверняка рассердились за избитых подруг и за испорченные седла. И наверняка домой пешком топали. Как бы не сплоховать, в следующий раз. Могут, ведь и ранить. Одной стрелы достаточно для взятия в плен. Обещали, кстати, кожу с живого снять. Это до избиения было. А что ожидает теперь? Повешение, через утопление? Или – шкуру на барабан? Неизвестно…
   Лёха вздохнул горестно. Решил еще подождать немного. Послушать. Наверняка Следящие Девы рано не встают. А судя по внутренним часам, сейчас раннее утро. Пока доедут… Пока район поисков определят… Ближе к обеду, возможно и появятся. Это не считая тех, что в лесу ночевали, на своих местах. Да чего гадать? Так можно и весь день в кустах сидеть!
Петров выбрался на дорогу. Включил радар шлема на полную мощность. Прислушался. Повертел головой.
   И только уверившись в полной безопасности и тишине, пошел дальше…

Где-то через час кусты колыхнулись, выпуская двоих. Двоих мужиков.
Они заметили товарища по несчастью и вышли поздороваться и поболтать. Новостями поделиться, если таковые имеются.
   Но Петров не стал к ним подходить. Обошел стороной, не особо им доверяя. Молчал.
Мужики, было, звали его, но он не поддался. Отрицательно качал головой, держа топорик наготове. Вдруг у них на уме что-то нехорошее? Вдруг им плащ-хамелеон понравился? Да и меч, кстати, у баб который отобрал, любому ценителю старины понравится, не говоря уже об аборигенах.
   Те вскоре потеряли к Петрову интерес.  Из-за того, что на дороге показался очень крупный отряд Следящих Дев. Мужики мигом бросились бежать. То же самое сделал и Петров, так как знал что это по его душу скачут. И по душу, и по шкуру. И, как первая обещала, по яйца…
  Заскочил в лес, кляня себя за неосмотрительность, и побежал в противоположном направлении, нежели вчера.
      Дев Следящих было больше в два раза. Все в касках, полных латах, при оружии. Цепь – длиннее. Намерения – серьёзней. Очень быстро спешились и растянулись по дороге. Вытащили дружно мечи, заорав что-то грозное. И – бегом в лес, на поиски наглого малолетки. Судя по всему – живое состояние мало интересовало. Мог сойти и труп.
   Петров не стал стремиться проскочить край цепи. Поняв что не успеет, просто сел в небольшие кусты и накрылся плащом, слившись с поверхностью. Включив тепловой обзор, следил за силуэтами Дев, рыскающих по лесу; те быстро продвигались, ошибочно полагая что Странник, сука подлая, убежал вглубь. Прошли мимо его кустов, даже не глянув.
- Хорошо что хоть собак не взяли, хреново пришлось бы… - Петров вздохнул и пополз к дороге, собираясь раздобыть еще одну лошадь. – Когда же все это кончится…
       Оказалось, что лошадей охраняет целых десять Дев. Не как вчера. Настороженно прохаживались по дороге, внимательно осматривая лес. Остерегались, видать, очередной хитрости от Странника. На этот раз, как ни мудри, угнать копытное не выйдет. Если только перестрелять всех?
  Лёха отказался от этой идеи, вспомнив наставления Хатзорга. Да и патроны пожалел, решив что лошадь, даже самая быстрая, не стоит десяти пуль. Да и лишние убийства ни к чему.
  Уселся в кустах, ожидая пока девки выйдут из леса.
      Часа через два они появились. Растрепанные, злые, отчаявшиеся, нервные. Поймали, оказывается, тех двоих мужиков, что убегали вместе с Петровым. Бросили их на дорогу, не церемонясь.
 Принялись избивать бедолаг, вымещая на них всю злость, которую берегли для Странника. Закончив избиение, связали и бросили.
Мол; валяйтесь, мы другого ищем…
   Посовещавшись, стали прочесывать лес на лошадях. Упорно разыскивали Петрова, не теряя надежды. Ругались нещадно и обещали кары ужасные на каждый сантиметр наглого тела. Как вместе, так и в порядке очередности.
       Лёха посмеивался, слушая их. Решил пока не высовываться. Вдруг, сучки, хитрость какую затеяли, вроде засады?
Высунешься – тут же будешь обнаружен. Придется стрелять, бегать, хитрить и драться. Лучше уж подождать часок-другой, чем дергаться попусту.
     …Мужики понемногу очухались, освободились, и уползли с дороги от греха подальше…
               Чем ближе к таинственному Муна, тем больше сопротивления. Уже целыми толпами гоняются, с оружием в руках. Что же будет после Осована или Химерола? Армии, что ли, за нос водить? Или и того хуже? С драконами воевать? С Мрогами? Или же каждый день избивать в стычках по сто-двести Дев? Да на это доспехи нужны, а не бронежилет. Пара танков, но не пистолетов. Пулемет, хотя бы, завалящий… Или обыкновенное бессмертие с неуязвимостью. Иначе – плохо дело, не пройти, не проползти, не пролететь. Кстати, истребитель бы сгодился тоже.
Угораздило же согласиться…
       Подождав немного, Петров перебежал дорогу. Двинулся лесом, параллельно. Соблюдал максимально возможную маскировку. Даже пару веток к шлему привязал, да травой обвешался. Понимал, что лучше уж серьёзней отнестись к безопасности, чем бегать, ловя спиной стрелы.
            
              До вечера ушел не так уж далеко, но зато не был обнаружен. Изредка замирал, когда по дороге проходили или проезжали Следящие Девы. Вновь шел.
       Когда начало темнеть, Петров остановился. Решил устроить Следящим небольшую нервную встряску. Протянув через дорогу трос, поднял его на уровне двадцати сантиметров. Стал дожидаться, когда Девы появятся. Причем, без разницы – с какой стороны. Пришло время нагнать и на них страху. Не они одни умеют ловушки ставить, если что.
     …Со стороны Рисшилта показался отряд из двадцати всадниц. Мгновенно заметив Странника – Девы рванули вперед, вытащив мечи из ножен. Прямо жаждали расправы. Аж в стременах привставали.
 Лёха не стал убегать в лес. Вместо этого побежал по дороге, изобразив прихрамывание на правую ногу. Бежал не очень быстро. Этим еще больше воодушевил преследовательниц. Они даже заорали громче, нагоняя Петрова. А он бежал, и еле сдерживался от хохота. Бежал, можно сказать, не торопясь. Так, не бег, а – спортивная ходьба.
   А вот когда весь отряд перемешало с дорожной пылью – припустил в лес со всех ног. Добивать никого не стал. Того что случилось – Девам хватило с избытком; половина после “сюрприза” ходить не могла самостоятельно.
  Стонали, валяясь на дороге, звали небеса на помощь, пытались встать. Ругались, проклиная подлого Странника. Те что могли двигаться, ловили обезумевших лошадей. О погоне и не помышляли, откровенно побаиваясь малолетнего отморозка.
    А Петров бежал по лесу и хохотал как ненормальный…

         Ночью пошел сильный дождь. Он затушил костер, и заставил Петрова поставить палатку. Иначе грозил промочить до нитки, простудить, и всё последнее настроение убить.
 Лёха кое-как справился, и продолжил прерванный сон. Но спал теперь тревожно, всякий раз выглядывая из палатки на посторонние шумы. Подолгу прислушивался, подозревая всякое. Вновь засыпал.
  Наутро дождь не прекратился. Лил, нагоняя тоску. Портил все планы, своей гадской натурой. Капли стекали по ткани, усыпляя своим равномерным движением. Барабанили по поверхности образовавшихся луж. Было пасмурно, не поймешь – или утро, или вечер уже. Вроде светает… Нет, темнеет.
Выходить из теплой и сухой палатки вообще не хотелось, тянуло плюнуть на все и спать, спать, спать. Пусть Девы, кстати, тоже отдохнут, наверняка в ужасе от вечернего происшествия. Да и в дождь они вряд ли куда высунутся. Также будут сидеть в шалашах и пережидать непогоду, поклевывая носом. И ссадины потирая, ха-ха-ха…
      Он поёрзал немного. И продолжил лениться.

      Хатзорг понял, что опекаемый никуда не пойдет в такую погоду. Тоже решил отдохнуть, привалившись к дереву. За последние дни он набегался и напрыгался. Хотелось просто посидеть и не двигаться. Как можно дольше.

          Ближе к полудню дождь прекратился и выглянуло солнце, за час всё подсушив и нагрев.
  Лёха вылез из палатки вполне отдохнувшим. Зевнув пару раз, ощутил что хочет есть. Подкрепился, тем что было. Критически рассмотрел остатки, понимая что еще на два раза только хватит. Следовало экономить.
 Размял обленившееся тело, готовясь к новым пакостям и подлянкам. Разведя костер, сообразил чаю травяного, как недавно. Порассматривал отобранный меч, прикидывая, стоит ли его с собой таскать. Тяжесть та еще была, бегу конкретно мешала. Висела на поясе и отбивала ногу. Да и не для его руки сделана, чтобы с успехом ею махать. Лучше от меча избавиться.
    Свернув палатку кое-как, повесил ее на место. Направился к дороге.
 Выйдя, воткнул меч прямо в середину. Словно немое издевательство над Следящими Девами. Словно намек. Намек на их беспомощность и позор.  Нацарапал рядом:
“Странник не боится Следящих Дев”.
 Немного подумав, добавил еще:
“Ибо они – полные дуры”.
     Удовлетворившись написанным, зашагал дальше. Решил действовать жестоко, если опять нападут. Не бегать по лесу, а вырубать по одной, самому на них охотясь. Нагонять жути, тем самым, еще больше. Глядишь, вообще на дороге показываться не станут. Вот это будет дело.
        Дождь принес некоторую пользу. Теперь стали видны ямы-ловушки, устроенные Девами на дороге; песок и землю промыло внутрь, обнажив веточный настил. Иные ямы просто обвалились, зияя теперь посреди трассы. Стали видны растяжки, протянутые через дорогу; белесые, местами, нити, размокшие и открытые взгляду. И, что Петрову не понравилось, на дороге оставались следы. Его следы, отличные от всех. Так и вычислить могут запросто, не успеешь глазом моргнуть.
   Пришлось сойти с дороги и двигаться лесом. Медленно, но наверняка.

- Ну? Как дела, Хатушка?
- Ты знаешь, Храмин, из Алексея вырастет отличный воин. Пусть он чуть и ленивый, но в целом – хорошо действует. Он запомнил и усвоил все наши уроки. Молодец.
- А Девы, как? Обижают? Или нет?
- Троим или четверым носы разбил. Еще троих – просто в пыли извалял, и луки им испортил. Двоих – сознания лишил. И, самое интересное, вывел из строя целый отряд всадниц, растянув на дороге кусок полимерного троса. Что будет творить дальше – не знаю.
- Это каким же образом он смог всё это провернуть?
- Частью, Девы его недооценивают. За что и страдают постоянно. А отряд всадниц – просто попался на хитрость.
- Но ведь, по правилам, Дев бить строжайше запрещено. За это могут и казнить.
- На него устроили Большую Охоту…
- Охоту?!
- Да, Храмин. Охоту.
- А ты не боишься что его могут убить? Насколько я помню, с нарушителей снимают кожу!
- Я постоянно рядом. Если уж и ранят сильно, тогда вмешаюсь. А в плен, судя по всему, он не попадет. Слишком уж изворотливый и хитрый. Если уж и говорить о безопасности, то не стоило вообще в этот мир прибывать.
- Надо дать ему доспехи. Тогда ни одна Следящая Дева…
- Не надо. Пусть учится обходиться без них. Не всю же жизнь на себе броню таскать будет. На Кластере с этим проблем куча, полиция запрещает. Да и не у каждого они водятся, немалые средства стоя.
- Жесток ты, Хатушка!
- Пусть набирает опыт. Времени на обучение осталось не так уж и много. Чем раньше окрепнет и наберется опыта – тем лучше для него. Потом спасибо будет говорить.
- Ох-х-х…Давай хоть меч плазменный дадим.
- Рано. Он опасен при обращении. Пусть овладеет примитивным, для начала. А то всё топоры, да топоры.
- Ну винтовку какую-нибудь. С гранатометом, хотя бы…
- Нет. Автомата хватит.
- Изверг! Пойду я от тебя.


Как ни странно, но на дороге не было ни одной Следящей Девы. Вообще ни одной. Ни пешей, ни конной. Ни в Рисшилт, ни из него. Что же, отказались от поисков, испугавшись? Или не хотят растрачивать силы впустую, гоняясь за Странником по лесу, где тот неуловим и невидим? Значит – решили всеми силами изловить в одном месте. Засаду, похоже, приготовили большую? Где-нибудь в таком месте, где пройти можно только по дороге… Хм… Судя по карте… Да нихрена по ней не видно, без спутникового ориентирования. Значит надо быть настороже. И идти, преимущественно, лесом. На дорогу даже выглядывать нельзя, сразу заметят и начнут наблюдать, потихоньку и незаметно преследуя. Если уже, не заметили.
 И наверняка заметили, раз не гоняют по дороге розыскные отряды. Их гонять и не нужно, раз цель уже обнаружена. Осталось схватить, заведя в такое место откуда Странник уже не сможет выскочить, как бы не старался. Схватить и шкурку на барабан натянуть, дабы потом раз в год по этому барабану наколачивать, торжествуя и празднуя победу над малолетним отморозком, из других миров забредшим.
         Петров остановился, пораженный внезапной догадкой. Включил радар на максимальную мощность. Тут же увидел сотни светлых точек перед глазами. Оказывается он был прав… Его окружали со всех сторон, медленно сжимая кольцо. Еще пара минут, и полетели бы стрелы…
Вытащил медленно пистолет. Снял его с предохранителя, также не совершая резких движений. Передернул затвор. И…
…И рванул со всех сил в глубь леса…
   Решил пробиться там, где было всего лишь с десяток Дев на километр. Уж с десятью-то можно справиться. Тем более и пистолет есть. Да и внезапность на руку сыграет неплохо. Главное – не разговаривать. А бить, бить, бить.
Не жалеть.
   Вот и первая. Приближается, сейчас должна поравняться…
Дева и не ожидала, что перед ней материализуется Странник. Потянулась за мечом, собираясь достать его из ножен. Но не успела. Петров пнул ее в колено и толкнул в грудь обоими руками, свалив в траву. Не став больше ничего делать, побежал дальше.
 Сзади послышался крик; Дева призывала остальных, давая знать что обнаружила Странника. В голосе чувствовались озадаченные нотки; видать не могла понять, почему в живых осталась.
   Петров побежал быстрее.
     На вторую наскочил как камень. Сбил её с ног всем телом. Перекатившись, встал на ноги и побежал дальше.
Дева подобрала упавшую каску и бросилась догонять. Обиделась наверное. Или решила что быстрее бегает. А может и другое.
- Я его вижу!!! – заорала. – Вот он!!! Все сюда!!!
        Начиналась банальная погоня, со всем отсюда вытекающим. Главное, что из окружения удалось вырваться. Остальное – пустяки. Можно и хитрить начинать. Главное опередить хоть немного, чтобы у Дев создалось впечатление того, что Странник все время бежит впереди. А самому можно у них за спиной оказаться внезапно.
    Петров, почувствовав что оторвался, сел за деревом и накрылся плащом. Стал похож на буро-зеленый холмик. Хмыкнул, когда Девы пробежали мимо большой толпой. Насчитал их больше сотни… Остальные, судя по радару, ушли к дороге, не став преследовать. Одна, походу, заблудилась. Вон, в километре справа блуждает. Движется, кстати, не в ту сторону. Удаляется вообще. Надо бы её в плен взять, разузнать, что к чему, и какого хрена столько Дев собралось по его душу…
   Встав и прислушавшись к удаляющимся крикам Дев, пошел направо. Потом перешел на бег, горя нетерпением посмотреть на заблудившуюся. Радар показал что она двинулась к дороге. Надо было перехватить, пока к своим не вышла.
Оказывается Следящая Дева собирала грибы. Шла, ни о чем не подозревая, и срезала один за другим. Скорее всего собралась варить их на ужин. Ну или сушить, на потом. Одно из двух, по любому. Заботливо укладывала в железный котелок. Собирала, кажись, не поганки с мухоморами. Может, она повариха вообще? По облику, кстати, не скажешь. Она скорее – фотомодель, с большим количеством поклонников. Стройная, молодая, светловолосая, на лицо очень-очень приятная. Такие вряд ли станут у костра с ложкой шаманить. Не по масти, что ли…
  Петров подкрался неслышно. Выпрыгнул прямо перед ней, когда Дева наклонилась за очередным грибом. Предупредил коротко:
- Не вздумай убегать.
    Та ойкнула и выронила котелок. Расширила глаза при виде Странника. Зеленые глаза.
Лёха указал на упавшую посуду. Потребовал:
- Подними.
Дева подчинилась. Трясущимися руками собрала рассыпанные грибы. Встала.
- Что это? – Петров опять указал на котелок. – Зачем собираешь?
- На ужин. – она сглотнула ком в горле. – Это грибы…
- Как твое имя?
- Димира…
        Казалось, еще чуть-чуть, и она грохнется в обморок. Глаза расширенные, руки трясутся, ноги дрожат. Не следовало так пугать.
  Лёха, чтобы немного успокоить такую красивую Деву, улыбнулся, подняв щиток. Заметил:
- Ты наверное думала, что собирать грибы в стороне от всех – занятие безопасное? Не ожидала что я появлюсь?
- Не ожидала.
- Ну и зря. Я могу видеть сквозь деревья. А ты – в стороне от своих. Вот и попалась.
- Убьешь меня, да? – Димира действительно начала успокаиваться. Испуг переходил в смелость понемногу.
- Зачем же? Что я, зверь какой?
- Ты пытаешься уничтожать Следящих Дев. Вчера вечером чудом никто не погиб, когда ты растянул на дороге очень крепкую веревку.
- Этим я дал понять, что тоже могу козни строить. Могу устраивать ловушки, могу похищать, как тебя сейчас, могу и убивать. Но, тем не менее – никого убивать не хочу. Повторяю – я не садист и не зверь. Я просто иду в Муна.
- Тебя звали в лагерь, почему не пошел? Мог бы спокойно ехать в Муна, имея на руках разрешение. Никто бы за тобой не гонялся. Тебе бы даже коня дали.  – она вовсе успокоилась, поняв что её жизни ничего не угрожает. – А ты взял и отказался. Теперь вот бегаешь от нас по лесу, и пакостишь.
- Если бы мне надо было в Муна, я бы там и высадился. – Лёха сделал акцент. – Но мне надо другое.
- Так что же тебе надо тогда?
- Мне надо пройти от Рисшилта до Муна. От начала до конца. Заодно и все препятствия преодолеть. Понимаешь?
- Вас, Странников, хрен поймешь. Зачем тебе эти препятствия?
- Для получения жизненного опыта. Я хочу стать воином. Хочу научится приспосабливаться к любым условиям. Вот поэтому и прохожу препятствия.
- А меня зачем в плен захватил?
- У меня есть вопросы. Есть, также, и планы насчет тебя.
- Это какие же?
- Ты мне сваришь суп из грибов. Заодно и расскажешь про Следящих Дев.
- И все?
- В принципе, да.
- Мог бы и в лагере всё узнать. А суп не с грибами есть, а с олениной.
- Так неинтересно. Скучно. Понимаешь?
   Она покрутила пальцем у виска. Сделала вывод:
- Дурак ты, Странник. Да еще и малолетний. Тебя же сегодня убить могли, ты просто чудом избежал окружения. Своим топориком ты ничего не сделаешь против трех сотен Следящих Дев. В следующий раз тебя точно поймают. Да и в лесах опасно в это время бродить, лесные демоны могут заметить.
- У меня не только топорик есть. – Петров пропустил оскорбление. – У меня есть оружие массового поражения.
- Это какое же?
- Вот. – он указал на пистолет. – Убивает на расстоянии. Но тем не менее, я его не использую. Хотя мог бы.
- А почему не используешь? – Она с сомнением посмотрела на кобуру. Взяла котелок обеими руками, прислонившись к дереву. – Почему?
- Потому что я не хочу никого убивать. – Лёха прошелся туда-сюда перед Димирой. Решил приврать немного, для устрашения. – Понимаешь, я в состоянии выжечь весь материк Тант за минуту. Просто пальцами прищелкну, и всё. И Муна, ваш, неведомый, сгорит, и Химерол, и Хартул, и Осован, и все остальные города. Жить потом никто не будет. Но я этого не делаю. Я просто иду по дороге, преодолевая препятствия, и все. А то что вы за мной охотитесь – так флаг вам в руки. Я все равно до Муна дойду, будь вас хоть миллион на этой дороге.
 Она странно посмотрела на него. Не поверила, конечно же, но сомнения в душу закрались. Спросила:
- Хочешь сказать, что мы зря за тобой гоняемся?
- Гоняйтесь и дальше, я не против. Только ничего у вас не выйдет. Просто опозоритесь всем скопом, и всё.
   Димира посмотрела в котелок. На Петрова.
- Ты просишь меня сварить тебе суп, потому что голоден?
- Просто собираюсь поужинать. Что я не человек, что ли?
- Но одними грибами сыт не будешь. Нужно еще и мясо.
- У меня есть мясо. И хлеб есть. И сыр. – Лёха потряс сумкой с продуктами. – У меня даже палатка есть. У меня все есть. Просто мне некогда собирать грибы. А иногда хочется разнообразия. Не все же время сухим питаться.
   Она посмотрела по сторонам, раздумывая. Оглядела Петрова с головы до ног. Уточнила:
- Моей жизни точно ничего не угрожает? Про вас, Странников, всякие слухи ходят.
- Это какие еще слухи?
 Димира усмехнулась. Поведала:
- Вы человеческим мясом питаетесь. А еще можете заманивать обманом женщин, и насиловать их. Можете  использовать их тела для обрядов всяческих, после этого. Или облик меняете. Это кстати, многие Девы видели.
   Лёха пожал плечами, не зная чем возразить.
- Может оно и так.
- Значит ты меня всё-таки убьешь, да? Сначала изнасилуешь, а потом убьешь?
- А ты этого так хочешь?
- Нет.
- Значит, не убью.
- И насиловать не станешь?
- Мне одиннадцать лет всего. Какой из меня насильник?
- На вид тебе больше.
- Это по твоим меркам. По меркам моего родного мира – мне одиннадцать. Просто у вас генетика хреновая. Особенно в Империях.
- Может и так. Но мы стараемся ее улучшить. Для этого и созданы испытания. – Димира обвела лес рукой. – Некрасивые и слабые не пройдут в Муна. Пройдут только ловкие, сильные, и красивые.
Пристально оглядев Петрова:
- Ты бы наверное подошел для продолжения потомства. Не знаю, дойдешь ли ты до Муна, но в сам город обязательно зайди.
- Мне не нужна жена. И дети не нужны, я их не увижу просто. Зачем мне заходить в сам город?
- Там живут красавицы.
- И что.
- Разве не хочешь сжимать в объятиях красивую женщину? Ты вроде в штанах, значит на противоположный пол должно тянуть.
 Петров хмыкнул. 
- А что, красавицы только в Муна живут?
- Ну да. Там собраны самые красивые девушки этого мира.
    Лёха удивленно поднял бровь. Заметил:
- Если там собраны самые красивые, то кого же я вижу перед собой? Неужели в Муна – еще краше?
- Я не отличаюсь красотой. – она пожала плечами. – Не стоит делать мне комплименты. Что такого во мне красивого нашел? Я как все, обычная.
- Я бы так не сказал. Поверь, я во многих мирах был. Там иногда такое встречается, что плакать охота при взгляде.
    Дева смутилась.
- Ты мне льстишь. Только вот зачем?
- Не хочешь, не буду. Сказал, просто, как есть. И все. – Петров сделал нейтральное лицо. Но щиток опустил все же, скрыв глаза. – Не думаю, что тебе неприятны были мои слова.
- Приятны. Но все равно – не стоит.
   Она посмотрела еще раз по сторонам. Спросила:
- Костер, тут будем разводить? Или же пойдем в твое логово?
- Какое еще логово? Я в палатке живу.
- И не боишься диких зверей? Тех же демонов лесных?
- А чего их бояться. Это они от меня шарахаются.
- Ну пойдем тогда в твою палатку. – она обвела взглядом округу. – Где она, кстати?
  Лёха хотел было указать на ремень, но вовремя спохватился. Кивнул в направлении, перпендикулярном дороге:
- Там. В двух километрах.
- Далековато. Я на обратном пути не заблужусь?
- Я выведу тебя, потом. Не беспокойся.
- Как же не беспокоиться, если в плен к Страннику попала. Стою, вот, и думаю, а не съест ли? Не изнасилует ли?
- Такое ощущение, что ты сама хочешь, что бы я тебя изнасиловал.
- Хам. Малолетний хам.
- Уж какой есть.
                Хатзорг сидел на пеньке, в двух шагах, и чесал затылок. Такому он, опекаемого, точно не учил. И Каджин не могла. Неизвестно откуда, но Петров  знал, что можно запросто использовать людей в различных, своих преимущественно, целях. Можно и суп заставить сварить, грибной, и намекнуть что Большая Охота – хрень собачья, поверят запросто, можно и на постель “развести”, а еще и на хорошее впечатление о себе вывести. И Дева, ведь, все исполнит. Даже то, о чем и не просят. Сама все сделает, догадавшись. Не под дулом пистолета, кстати, а по собственному желанию. Еще и Алёшенькой величать начнёт. Ох и “фрукт” растет…
   Стоит Дева с котелком, с ноги на ногу переминается. О сопротивлении и думать забыла. Убегать не хочет, общество врага интересным стало вдруг. В мыслях лишь то, как повкуснее суп грибной заварганить, пару травок бросить ароматных и… вкусных, ложку собственную отдать, лишь бы поел и сил набрался. Бедолажка, страдает. В земли чужие забрался. С Девами воюет. Вымотался, поди?
    Вон как на опекаемого смотрит, прямо как на великомученника вселенского. Хотя нет, как на мужика взрослого. Взрослого, приятного, и о котором заботиться надобно, чтобы к другой не ушел. Не ушел, даже, а в плен сладкий взял. Сладкий и жаркий.  Или нет… Всё же, как на мученика. Пожалеть хочет, приласкать, утешить, бремя тяжкое с плеч и чресел снять. Разделить гравитацию в лежачем положении… Стоп! Они же враги! Он – Странник. Наглый Странник. А она – Дева Смотрящая. Его выходками обиженная. Но смотрит иначе…Не как на врага…
Тьфу! Хрен поймешь этих баб!
     Страж спохватился и стал догонять Петрова с Димирой.


- Ну вот мы и пришли. – Петров остановился на приглянувшейся полянке. – Тут ты и сваришь суп.
- А где палатка?
- Сейчас поставлю.
Димира скрестила руки на груди, поставив котелок.
- Выходит, ты меня обманул? Заманил в глушь и сейчас будешь насиловать, да?
- С чего ты взяла? – Лёха удивился. – Просто сваришь суп, и можешь идти.
- Я не смогу выйти к дороге. Заблужусь и меня какая-нибудь зверюга покусает. А то и вовсе съест.
- Тогда жди, пока я поем. Потом провожу до дороги.
- Ага. Поешь и на спину завалишь.
  Он вздохнул. Снял палатку с ремня.
- Сначала свари, короче. Потом будешь из мухи слона раздувать.
- Не поняла.
- Суп свари. Чего непонятного?
- Из чего я буду суп варить? Ни костра, ни воды, ничего.
Лёха указал на лужу в углу поляны:
- Вода – там.
 Потряс сумкой:
- Мясо и остальное – тут.
На котелок:
- Грибы – здесь.
Обведя лес рукой:
- Травы, надеюсь, сама надергаешь.
Она странно на него глянула. Спросила:
- А если я убегу?
- Беги. Делов-то… Догоню – привяжу к дереву. И буду отрезать от тебя по кусочку. Давно, знаешь ли, не мучил никого.
- Врешь. Ты не сможешь найти меня в лесу.
- Но ведь нашел же.
- Нашел…
- Вот-вот.
   Отступил на шаг:
- Ладно, вари суп. А я костром займусь. Палатку позже поставлю.
        Наломав сухих веток вернулся на поляну. С удовлетворением отметил, что Димира действительно собралась варить суп; чистила грибы в котелке. И убегать не собиралась.
 Разведя костёр, занялся палаткой. Поставил её вскоре. Накачал воздуха в матрас. В подушку.
Сел к огню. Признался:
- Всегда было интересно поговорить по душам с женщиной из другого мира. Но вот все не удавалось, как то.
- А о чем говорить? – Димира помешала в котелке. Глянула на Петрова.
- Ну… Ну хотя бы о себе расскажи.
- То-то тебе, прям, интересно?
- А как же! Конечно интересно, впустую спрашивать не стану.
- И что ты хочешь узнать? – она пододвинулась поближе.
  Петров смерил сократившееся расстояние глазами, склонив голову. Посмотрел на Димиру.
- Сколько тебе лет?
- Восемнадцать. Много, да?
- Да нет. В самый раз… А где живешь?
- В лагере.
- Круглый год?
- Ну да. В этих краях тепло. Пусть и демоны лесные изредка появляются, но жить можно. В города я практически и не захожу. Тем более по Правилам, Девам в городах не особо можно жить. Предписано как можно реже заходить. И то – только ночью. Один лишь Осован разрешен для входа. Сестра, вот, плюет на предписания, по городам шляется. А я – нет.
- Почему?
- А что бы вот так, как мы с тобой, не знакомиться с испытуемыми.
- Типа, что бы детей не делали?
- Да. Как пройдет до Муна, так ему любая желающая свое тело отдаст для зачатия. А пока не дошел – нельзя. Закон.
- Нехило. – Лёха отодвинулся дальше по бревну. – Нельзя нам, короче, да?
  Она призадумалась. Выдала, что-то для себя решив:
- С тобой, я думаю, можно.
- С чего это? – Петров наигранно удивился. – А как же Закон?
  Димира пожала плечами. Ответила:
- Закон действует только для жителей Империй. А ты – не с Империй. Ты вообще с других миров.
- И что?
- А то что дети от тебя родятся сильными, здоровыми, и крепкими. Вот это-то мне и нужно.
- Ха! А если я не хочу детей заводить?
- Тогда жуй свой суп и веди меня к дороге.
- Хм… А без детей можно?
- Не получится. Дети всегда после этого появляются.
- Ну это ты загнула. Для этого есть средства контрацепции.
- Чего?
- Ну, чтобы детей, после этого, не случилось.
- Магия что ли?
- Практически. – Лёха согласился с ней, не став пускаться в разъяснения, относительно появления на свет фокусников всяких. Пусть называет магией. Если так угодно.
- А ты этой магией владеешь? – она с интересом на него глянула.
- Я?
- Да. Ты.
   Петров вспомнил о презервативах в кармане. Кивнул:
- Владею.
   Димира аж преобразилась вся. Улыбнулась.
- Отлично. Суп почти готов.
 Леха хохотнул. Съязвил:
- Что, не пойдем к дороге?
    Глянула как на идиота:
- А зачем? 
- В принципе, правильно. Не надо туда ходить.
       Она сняла котелок с костра. Вручила Петрову ложку.
- Ешь. Грибной суп, как и просил.
    Петров проверил сенсорами на наличие яда и прочей дряни. Не нашел. Принялся за суп с воодушевлением.
Димира сидела рядом и смотрела как он ест. Дивилась.
Мол; а говорил что не голодный. Ох и врун.

- Поел?
- Поел. Спасибо.
- Благодарность твоя будет заключатся в другом.
- В чем же?
- Веди меня в палатку и показывай свою магию.
- Легко.

- Тебе никак не одиннадцать лет.
- Одиннадцать.
- Ага. Хрен как у взрослого мужика, а лет – всего ничего. Вряд ли у нас с тобой получится. Ты меня порвешь.
- Не боись. Не порву.
- Ладно. Только засовывай аккуратно…
- Договорились.

- И это ты называешь магией?! Ах ты сволочь!
- Да ладно тебе. Детей действительно не бывает.
- Ну правильно! Если эти пакеты растягивающиеся надевать, то – не будет. С таким же успехом можно и перчатку напялить.
- Ну как знаешь. Собираемся и идем к дороге.
- Нет. Одевай свой пакет. Будем хоть так… Надеюсь, он во мне не останется?
- Давай веревочкой привяжем.
- Хамло!
- Шучу. Не будем привязывать…

- Доходили до меня слухи, что любовь со Странниками требует гибкости тела. Но не настолько же!
- Тебе что, трудно мне ноги на плечи закинуть?
- Не трудно. Но смысл-то какой?
- Сейчас узнаешь.
- Ну смотри.

- Хм… Действительно в этом что-то есть. Надо будет девочкам рассказать. Да. Надо будет…
- А теперь их в стороны.
- Зачем?
- Я так хочу.
- Ладно. Как скажешь…
- Вот. Именно.

- А как твоё имя? А то, понимаешь, я представилась. А ты – нет.
- Зачем тебе моё имя?
- Знать, хоть, кто меня так распинает уже битый час…
- Алексей.
- Можно я буду звать тебя Алёшенька?
- Можно.
- Хорошо.

- А где ты взял такую удобную палатку?
- Купил.
- А где? В Рисшилте?
- В другом мире.
- Понятно. А еще такая есть?
- Нету.
- Жаль.

- А у тебя магии еще много?
- Штук  пятнадцать осталось.
- Отлично.
- Я все тратить не буду.
- Почему?!
- Я не секс-гигант. Тем более, по пути в Муна…
- Ага! Значит я не последняя?!
- Чего взъелась-то? На мне вроде штаны, как ты говорила, и на противоположный пол меня тянет.
- Хамло. Уж про это-то мог и не говорить.
- Молчу.

- Ложись на бок.
- Будет что-то новое?
- Будем спать. Ночь уже. Утром – в дорогу.
- Жаль…
- Ничего не поделаешь. Мне в Муна надо.
- Слушай, не ходи ты туда. Пошли ко мне в лагерь. Я тебе каждый день супы варить буду.
- Началось…
- Хамло! Отодвинься от меня! Руки убери, сказала! Ах ты… Да я… стой, а магия?
- Ах да, забыл…
- Впрочем, можешь и не одевать.
- Лучше одену…

- А ведь ты говорил, что мал для любовных дел.
- Ну с одной-то можно.
- Одиннадцатилетние так не могут.
- Это ваши – не могут. А наши – вполне.

- Алёшенька, а расскажи о себе.
- Что именно?
- Как ты можешь видеть сквозь деревья?
- Это магия.
- А еще какими-нибудь магиями владеешь?
- Да.
- А какими?
- Могу сливаться с окружающей местностью. Ты будешь в двух шагах стоять, и все равно не увидишь.
- Вот значит как ты облав избегаешь, да?
- Могу и невидимым вовсе становиться. Необязательно с поверхностью сливаться.
- Невидимым?
- Ага. Стану невидимым, подберусь к какой-нибудь из Дев сзади, и… Ну сама понимаешь.
- И… И они молчат?
- Стонать могут. Но в основном молчат.
- Вот сучки, а! А к кому ты подходил?
- Я же их по именам не знаю. Как я могу тебе сказать?
- Понятно.
- Смотри, и к тебе подберусь.
- Буду ждать. Но только без магии, договорились?
- Договорились.
- Чего хихикаешь?
- Да так… о своем…

- Слушай, мы спать будем сегодня, или нет?
- Давай поспим.
- Неужели…
- Хам.



Утром Петров проснулся первым. Сначала дернулся было от неожиданности, но потом вспомнил что за красавица рядом лежит. Огладил по заднице. Вздохнул:
- Хороший, однако, мирок.
 Димира поворочалась во сне, но так и не открыла глаз.
Леха вылез из палатки. Потянулся. Спохватился:
- Эх!... А суп остался?... Остался…
  Одевшись и полностью подготовившись, разогрел остатки супа. Разбудил Димиру.
- Вставай. Завтракаем и идем к дороге.
- Что, уже? – она протерла сонные глаза. – А так не хочется…
- Придется. Мне в Муна надо идти. С удовольствием бы остался, но… но некогда.
- Ну как знаешь.
     Она вылезла из палатки, не одеваясь даже. Потянулась всем своим роскошным телом…
Петров потянулся к креплениям бронежилета…


- В моём мире, Димира, придумали очень много поз для любви.
- А сколько?
- Я тебе вчера штук десять только показал. А их – около тысячи.
- Тысячи?! Ах ты негодяй, такого знания хотел меня лишить!
- Правда половина из них возможна только при отсутствии земного тяготения. Но остальные – можно пробовать и на поверхности.
- Давай начнем?
- Давай. Вставай на колени. Ко мне задом.
- Странно… Стоп! Ты куда пытаешься залезть?!
- Это первая поза.
- Первая?
- Да. Самая первая. Самая важная.
- Ну ладно… ай! Что ты туда капнул?
- Плюнул.
- Охренел что ли!?
- Так надо. Чтоб лучше скользило. Тебе самой меньше болевых ощущений придется испытать.
- Ну спасибо… А-а-а-а!!! Больно!!!
- Потерпи, скоро пройдет. Тебе понравится, обещаю.
- Точно? Ай! А-ай! Больно же!
- Терпи, терпи. Все поначалу так орут. Но потом говорят, что это дело приятное.
- По…потеррплю…
- Молодец.

- Ну, как тебе первая поза?
- Ничего. Не думала, что это отверстие может принести удовольствие.
- Отверстий таких еще много, не переживай. Все испробуем. Время у нас есть.
- Тебе же в Муна надо было.
- Ну его нахрен. Мне и здесь хорошо.
- Мне тоже хорошо, Алёшенька.

- Сходи набери воды.
- Для чего?
- Помыть его надо.
- И правда. Я и забыла.

- Итак. Поза вторая. Я ложусь. Ты садишься на меня сверху.
- Вчера такого не было.
- Я помню.
- Так. Села. Что дальше?
- На лошади умеешь ездить?
- Ах вон оно что. Интересная поза.
- Еще бы.

- Поза третья. Я также лежу. А ты – берешь его в рот. Только не откуси, пожалуйста.
- Не поняла. Просто беру в рот и держу?
- Головой двигаешь, забыл сказать.
- Поняла.
- Вот. Правильно. Можешь еще и языком щекотать.
- …
- Да-да, молодец. Хорошая девочка. Да.
- …
- Продолжай, продолжай… Не останавливайся…


- Четвертая поза.
- У меня челюсть устала…
- Хорошо. Отдохни малость. Хотя нет. Ложись на спину и раздвигай ноги. Можешь ничего не говорить.
- Угу.

- А все-таки мне повезло.
- В чем?
- Что грибы собирать пошла. К тебе в плен попала. И никакой ты не маньяк ужасный. Просто милашка. Побольше бы таких по дороге в Муна бродило. Жизнь была бы сказкой.
- Думаешь?
- Конечно. Даже больше скажу…
- Слушай, давай снова третью позу попробуем?
- Много болтаю, да?
- Да.

- Поза четвертая…
- Я хочу первую. Остальные мне неинтересны.
- Легко.

- Меня наверное в лагере потеряли.
- С чего ты взяла?
- Подруги хватятся. Меня уж сутки нету. Подумают что меня Странник в плен захватил.
- Пусть думают. Это ты меня в плен захватила, ведьма светловолосая.
- А ты мой ведьмак. Ненасытный, причем. Слушай, может магию сменишь? Стёрлась, небось?
- Экономить надо. Мне еще до Муна топать…топать… топать…топать…
- Полегче можно, а? Я же не из камня!
- Х-х-х-хорошо.
- Полегче, я сказала!
- Да помолчи ты!
- Хамло!

- Поза четвертая…
- Вообще-то я есть хочу.
- Хорошо. Давай варить суп. Как только найдешь грибок – срезай его медленнее.
- Не поняла.
- Я в это время сзади буду.
- Поняла.
- А если два найдешь – вообще можешь не разгибаться.
- Нет. Я одна за грибами пойду…
- Подожди, я не договорил.
- Говори.
- А если у меня под ногами грибок будет… ты будешь наклонятся за ним несколько раз. В общем – поза третья, только стоя.
- Хамло…Как тебе не стыдно?
- А если у меня под ногами много грибков будет…
- Заткнись, а!
- То собрать мы их не сможем! Ха-ха-ха-ха-ха-ха!
- Я с тобой не разговариваю.
- Грибы, вообще-то, молча собирают…
- Да пошел ты…

- Хватит дуться. Я больше так не буду.
- Обещаешь?
- Обещаю.
- Это уже лучше.
- Ну что, идем грибы собирать?
- Ненавижу тебя!!! Скотина!!!

Петров выполз из палатки, еле сдерживаясь от хохота. Намочил голову водой из лужи, чтобы успокоиться.
Полегчало.
Стал одеваться, изредка поглядывая на полог. Все не мог понять, что его так притянуло в Димире. Неужели травок каких в суп добавила? Зачем, если так? Неужели мало секса? Или что?
  Принял пару гранул антитоксиканта. Если и есть какая дрянь в крови, то лучше её вывести прочь. Не хватало еще влюбиться в аборигенку. Няньчить совместных детишек, если в лагере не прибьют и шкурку не снимут на барабан.
На рыбалку ходить. На охоту. За грибами…
    Хохотнув, встряхнулся. Надел бронежилет. Нацепил ремни. Застегнул.
Из палатки показалась Димира. На этот раз показалась не такой уж соблазнительной, как утром. Сгребла свои вещи и скрылась за кустами. Надутая, как черный шарик. Или, скорее, мрачный. Хмурый, может быть.
   Спустя пять минут, вышла на полянку уже одетой. Всё такая же хмурая, мрачная. Взяла котелок в руки.
- Проводи меня до дороги.
- Надо палатку собрать.
- Хорошо. Я подожду.
       Петров собрал палатку. Скатал её. Упаковал. Повесил на пояс.
- Идем.
- А извинится не хочешь.
- Нет.
- Ну и скотина же ты. Чтоб тебя демон лесной сожрал!
- Хватит, а? Полюбили друг друга – и баста. Зачем укреплять привязанность? Я пойду своей дорогой. Ты – своей. Больше не увидимся.
- А я тебе поверила…
- Ага. Еще и травок в суп насыпала всяких.
- Откуда ты знаешь?!
- Секрет. Пойми – не жить нам вместе. Ты не сможешь привыкнуть к моим запросам. Я – не смогу жить в лагере.
- Давай поселимся в городе. Лавку откроем. Будем торговать.
- Какая нахрен торговля? Мне через семь лет возвращаться на Кластер.
- Мир Странников?
- Он самый.
- А зачем тебе туда?
- Как это зачем?! Жить! Я оттуда родом… Короче пошли. Дорога – там.
            Путь через лес прошел в молчании. Димира всё порывалась спросить чего-нибудь, или завязать разговор, но Петров отмахивался. Шел быстрым шагом.

- Пришли.
- Ты хорошо ориентируешься в лесу.
- Ты настоящего леса не видела. Этот – редкий подлесок, по сравнению с ним. Закрывай глаза и считай до пяти.
- Зачем?
- Надо так.
- Хорошо. Раз… Два… Три… Четыре… Пять… Досчитала!
   Димира открыла глаза. Петрова нигде не было…
Она пробежала влево. Вернулась. Осмотрела кусты. Сбегала вправо. Дала небольшой круг. Но Странник словно сквозь землю провалился. Даже следов не осталось.
   Заплакав, пошла на дорогу…
        …Петров встал из травы. Нахмурился, слыша её плач. Скрипя сердцем, растворился в лесу…
   Хатзорг вытер набежавшую слезу, шмыгнув носом. Пошел следом, в таком же настроении.


Около сотни Следящих Дев удобно устроились в лесу, замаскировавшись пучками травы. Сидели в засаде и ждали, естественно, Странника. По ту сторону дороги – ещё сотня засела.
  Сам Странник восседал на пригорке, за спиной у Дев, и насилу сдерживался от смеха. Прямо подмывало засвистеть или жутко захохотать. Но терпел, решив сидеть до последнего. Решил посмотреть, сколько у Дев терпения. Терпения, злобы, и ненависти к его персоне.
   Час прошел. Второй…
      Одной из Дев захотелось, извините за откровенность, пописать. Встала и пошла прямо на тот пригорок, на котором засел Петров. Решила, видать, не обходить, а пройти прямо. Или же, и во время “этого” не упускать дорогу из виду.
  Не дошла. Уселась. Зажурчала, довольно охнув.
 Когда встала и оправилась, ощутила у горла стальное лезвие ножа. Услышала шепот у уха:
- Закричишь – умрешь. Если поняла, кивни головой.
 Деве пришлось кивнуть. Замерла.
  Вновь шепот:
- Пяться назад. Только тихо…
  Пришлось и пятиться.
   Петров поставил её спиной к дереву. Привязал крепко. И сказал:
- Теперь можешь кричать. Чем громче – тем лучше.
   Скрылся, хрустнув веткой, в неизвестном направлении…
Следящая Дева набрала воздух в лёгкие. И издала пронзительный визг.
      Девы были в ужасе. Неописуемом. Непременно оглядывались, видя Странника в каждой тени, в каждых кустах, за каждым деревом. В туалет, отныне, ходили втроём; лучница для дальнего боя, копейщица для ближнего, и, наконец, сама нуждающаяся…
          А Петров, пробежав с километр, натянул через дорогу еще один трос. Сидел и ждал результатов в кустах. И они появились, вскоре…
   Вот на дороге возник отряд всадниц. Девы гнали коней вперед, матерясь и нахлёстывая бедных копытных вовсю. Решили, скорее всего, проскочить вперед и устроить новую, более замаскированную, засаду на Странника. А может и несколько. И, наконец-то, покончить с этим наглым и хитрым малолетним подлецом, из других миров свалившимся им на головы и столько нервов им попортившего. Ох и дуры…
- Ох и дуры. – Петров расширил глаза, понимая что сейчас на дороге начнется настоящая свалка. Но сделать уже ничего не мог. Ему оставалось лишь сидеть и наслаждаться зрелищем.
     …Первый конь кувыркнулся… Второй… Третий… Над дорогой стояла пыль, слышались стоны, ржание, визги… Чей-то плач… Весь отряд покалечило.
     Девы успокоились немного. Привели себя в более-менее надлежащий вид. Сняли трос всеми усилиями, изрядно поматерившись. Сбились в кучу, выставив все имеющееся вооружение. Двинулись дальше, осматривая дорогу в поисках ловушек; повторно попадаться не хотелось. Позади ковыляли особо пострадавшие. Отставали немного.
     …Дикий хохот заставил всех вздрогнуть. Девы заозирались по сторонам. С изумлением увидели, что три отставших Девы лежат на дороге, позади, без сознания. Рядом – в землю воткнуты их мечи…
  Весь отряд завизжал хором и начал обстрел леса из луков. Стреляли куда ни попадя. Не знали, где Странник…
Визжали и стреляли…
          Петров “доигрался”. Шальная стрела впилась в бедро…
       Он охнул от неожиданности. Скрипя зубами от боли, поковылял в лес. Костерил себя за неосмотрительность, ежесекундно.
    Отойдя довольно далеко, принял обезболивающее. Пошел дальше уже быстрее.
       Забравшись в вовсе непролазные дебри, рухнул на траву. Немного полежав и отдышавшись, перетянул ногу повыше раны. Распаковал аптечку. Достал всё необходимое. И, зажмурившись крепко, вырвал стрелу из ноги.
Распоров штанину, обработал рану обеззараживающей мазью. Наложил регенерирующую. Забинтовал.
   И, прислонившись поудобнее, подползя, естественно, к ближайшему дереву, стал думать над сложившимся положением.
Вот и первое ранение в этом мире. Поздравляю. Сколько еще их будет? Одно? Два? Три? Сотня? Что, за деревом не мог обстрел переждать? На перепуганные рожи захотелось посмотреть? Ну и получи! Плохо, что только одна стрела в тебя прилетела. Надо было с десяток, нахрен!
Таким макаром до Муна не дойти. Крови не хватит. Да и места живого. Расслабился. Ох и расслабился.
А всё-таки больно… Поспать что ли?... Хм…

- Храмин. У нас проблемы. Лечи давай.
- За этим звал?
- Да. С такой раной Алексей не скоро сможет нормально ходить. Поставь его на ноги.
- Как скажешь… Может, все-таки, оденем на него доспехи?
- Нет. Просто вылечи и всё.
- Садист, однако!
- Храмин, хватит меня критиковать. Лечи.
- Ох-х-х… Ну хоть форму металлоидную ему можно дать?
- Форму?... Форму можно.
- Неужели садист сдобрился?
- Храмин!
- Молчу, Хатушка. Молчу…
- Вот и молчи. А я пока палатку поставлю.


Проснувшись, Петров с удивлением обнаружил себя в палатке. Повспоминал – ставил ли он её перед сном. Не припомнил. Но вспомнил про ранение. Глянул на ногу:
- Опа! Глюк!
  Нога не болела. Штаны были целыми. И… И другими. Хрен поймешь, но ткань была металлоидной.
- Откуда?!
Он выскочил из палатки, с пистолетом в руках. Обвел округу дулом. Опустил, узрев Храмин. Брюнетка сидела у костра и готовила еду; супчик-похлебка на огне, колбаса, хлеб, всё такое. Как на Кластере.
- Здрасте… А…
- Это я тебя переодела, если ты об этом хочешь спросить. – она порезала хлеб. Помешала в котелке настоящей стальной ложкой. Отпила из стеклянного стакана сок. – Почувствовала что тебе плохо и прилетела. Ты разве не рад?
- Рад, но… - Петров не знал что и сказать.
- Что-то не так? – невинно осведомилась, закуривая. – Говори, не стесняйся.
- Как вы меня нашли?
Она указала на шлем Петрова. Пояснила:
- Это единственное электронное устройство во всей периферии. Так что, найти тебя не так уж и сложно.
- Понятно… А почему рана не болит?
- Я вылечила её. С помощью магии. Там, теперь, даже шрама нету. Ты, кстати, не всю инфекцию удалил. Рана долго бы гноилась и болела, если бы не я.
- Спасибо… А кто поставил палатку?
- Хатзорг.
- Он тоже здесь?
- Нет. Он по делам отбыл. Осталась только я. Покормлю тебя, и тоже улечу. Хотел ведь один побыть. Мы тебе мешать не станем.
    Лёха почесал подбородок. Признался, указывая на еду:
- Давно кластерной пищи не ел. Давно…
- Вот сейчас и поешь. Суп уже готов.
- Отлично.

- Вкусно?
- Да. Очень вкусно.
- Сама варила. Гороховый. Ты майонез-то положи, не стесняйся.
- Майонез есть?!
- Слепой что ли? Горчичка. Перец. Соль. Всё в ажуре.
- Мне бы с собой…
- И с собой возьмешь, не переживай. Скажу тебе по секрету, что там, за кустами, в луже лежит три бутылки холодного пива. Тебе надо обмыть своё ранение, чтобы новых меньше было. Три раза сплюнь через левое плечо, кстати.
- Хорошо.
- Ты кушай, кушай, давай.
- Ага…
- А под палаткой – двадцать золотых лежат.
- Спасибо…
- Там еще двадцать презервативов…
- Странно. Мне же в Рисшилте Хатзорг давал.
- Ну мало ли? Пригодятся. Мне Каджин рассказывала, что сил у тебя много любовных. Да не красней, что ли. Я же ничего такого похабного не сказала.
- Я ложку возьму? С собой?
- Уходишь от темы, да?
- Да.
- Ну и правильно. Не стоит обсуждать это за обедом.
        Храмин встала с табуретки. Сказала:
- Ладно, пойду я. Не буду тебе мешать.
- А вещи? – Лёха указал на стол, стулья, посуду. – Их-то куда девать?
- Что надо, возьмешь с собой. Остальное – вечером роботы уберут. Хорошо?
- Хорошо.
- Ну, бывай. Девок сильно не обижай.
- Хорошо. До встречи.
- До встречи.
         Поднялась. Пошла. Подмигнула, обернувшись, перед тем как скрыться в лесу.
    Петров оглядел оставленное. Хмыкнул:
- Я бы все забрал, да жаль тележки нету…
    Продолжил уничтожение горохового супа, уже не стесняясь никого.
  Теперь и майонез был, и перчик, и соль, и горчица. В сумке, что возле палатки лежала – запас продуктов на целую неделю. И всё – кластерного производства. Хм… Что-то про пиво говорилось.
   Забросив суп, Петров сбегал за указанные кусты. Приволок три бутылки дорогущего пива. Припомнил цену из рекламных буклетов. Ахнув, бережно открыл первую.
- За ранение!
  Глык, глык, глык…
- Ништяк… Закусим.
               Доев и допив, собрался. Свернул палатку. С изумлением увидел не только золотые монеты, но и два запасных магазина к пистолетам. Поднял, ощутив заметную тяжесть. Рассмотрел:
  Патроны были странные. Красные, напротив обычных желтых. Такие еще не встречались. Но вероятно из разряда зажигательных, судя по цвету.
     Лёха достал пистолет. Поменял магазин. Прицелившись в  ближайшее дерево, нажал на спусковой крючок…
  В руку сильно отдало, в результате чего пуля попала не в дерево, а в землю. Что-то противно засвистело.
- Опа! Не зажигательные!
  Петров повалился на землю и закрыл уши руками, предчувствуя нечто нехорошее. И, как оказалось, не зря…
 … Поверхность основательно тряхнуло. Сверху посыпались листья, ветки, и комья земли…
Петров поднялся. Оглядел метровую воронку. И стал быстренько собираться, опасаясь что звук взрыва привлечет Следящих Дев к этому месту.
     Через две минуты был собран, упакован, и готов к дороге. И плевать, что ноши прибавилось. Главное – нога не болит. А следующая стрела туда не скоро воткнется. Уж он-то этого не допустит.
  Включив радар на максимум, стал выбираться к “трассе испытаний”.

…На радаре высвечивалось двадцать шесть живых объектов. Находились как раз на дороге…
Петров, предвкушая развлечение, стал подбираться поближе, пользуясь прикрытием кустов и деревьев. Захотел посмотреть, что и как. Заодно и напугать, по мере возможности.
    Оказалось, что на дороге шла драка. Хотя нет, не драка. Обычное избиение.
Шестнадцать Следящих Дев избивали десятерых мужиков. А те – покорно терпели побои. Падали под ударами. Поднимались вновь. Даже не возмущались при этом. О сопротивлении никто из бедолаг и не думал. Некоторые, что странно,  пытались улыбаться.
    Девы “работали” с усердием. Колотили как заправские мордобойцы. И ногами. И руками. И палками.
           Видимо вот так и проходят по этой дороге. Через унижения, побои, ранения, переломы. Улыбаются, когда их бьют. Встают и вновь падают. Терпят, как мазохисты. Спасибо говорят Девам-садисткам. Цветы дарят.
 Кто же тогда доходит-то? Бессмертные и неуязвимые? Идиоты? Или настолько деревянные и крепконервые, что им все похрену, даже после посещения Муна, еще лет двадцать-тридцать? Кто? Покажите мне таких! Я им памятник поставлю!
  А кто рождается? У папы – последние мозги отбили. Мама – совесть сгноила, и кровь полюбила. Сын - ?... Дочь - ?!
    Вот, значит, откуда взялся Буратино! Да тут и Баба-Яга на свет появилась!
 Какой может быть разговор о чистоте породы? Просто – Верхний Ярус, и всё. Этим красота и объясняется.
     А вот что внутри?
- Бр-р-р-р! – Лёха встряхнулся, отгоняя похабщину из головы.
       Выйдя на дорогу в пятидесяти метрах от места избиения, остановился прямо посредине. Захохотал, усилив голос динамиками шлема, как тогда, когда троих отстающих Дев вырубил. Захохотал жутко.
  Это произвело впечатление. Девы остановили избиение мужиков. Повалили их на землю. И, сбившись плотной кучей, двинулись к Петрову, выставив всё имеющееся оружие. Лучниц, к счастью, среди них не оказалось.
  Боялись, видать, раз так молчат.
      Петров нырнул в лес. Замаскировался хорошенько. Стал ждать, пока Девы или пройдут мимо, или вообще разбредутся. Следил за радаром постоянно.
   Следящие Девы его, как всегда, не обнаружили. Радар показал, что они ушли глубже в лес.
Лёха встал. Отбежал вдоль дороги метров на двести от этого места. Перебежал на другую сторону дороги, пользуясь поворотом. Побежал обратно.
    Подобравшись вплотную, к месту где лежали покорные мужики, Петров вновь замаскировался. Стал ждать.
        Вскоре четверо хмурых Следящих Дев появились из леса. Отчаялись, видать, отыскать мерзавца. Принялись вновь колотить мужиков, срывая злость на них, несчастных. Злость и обиду за свое бессилие перед наглым одиннадцатилетним отморозком. И так пнут. И – эдак. И – вот так. И в голову. И в корпус. Садистки! Натуральные, причем, садистки!
  Одна, с копьём, устав, отошла к краю дороги. Присела на пенек, отдыхая.
      Петров был от неё буквально в метре. Притих, боясь обнаружения.
Дева поёрзала, устраиваясь поудобнее. Изрекла, отставляя копьё в сторону:
- Девочки, кончайте избивать испытуемых. По-моему, они достаточно вытерпели за сегодняшний день.
- Думаешь? – отозвалась одна.
- Да. – сидевшая на пеньке кивнула, поправляя прическу. – Пусть идут в Хартул. Им немного осталось.
- Может, покалечить парочку? Что-то их слишком много тут. – подала голос еще одна Дева. Пнула кого-то ногой в живот, свалив на дорогу. – После Хартула-то идти полегче.
- Не надо Малия. Мужиков и так мало стало ходить. Весна, ведь.
  Та, что являлась Малией, остановила пинки. Потёрла отбитую, нечаянно, ступню. Призналась:
- Этот гад, Странник, мне покоя не даёт. Хитрый до невозможности. И неуловимый, словно призрак какой-то.
- Да поймают его, не беспокойся. – её соседка уселась прямо на лежавшего мужика. – Поймают и шкуру сдерут, кем бы он, там, не являлся. До Муна далеко идти, по-любому в плен попадет. В той же пустыне, хотя бы.
- А храбр, пацанёнок-то! И драться умеет! – отозвалась четвертая, последняя. – Даже ловушки ухитряется ставить. И в плен захватывать. Вот таких и надо в Муна пропускать.
    Пнула ближайшего:
- А не этих скотов, великовозрастных! Улыбаются и спасибо говорят, аж бить противно!
- Странника надо наказать! Он нападает на Следящих Дев! А это запрещено Законом, нарушать который нельзя! – Малия топнула ногой. – Это так, Халита?
- Так. – сидящая на пеньке оказалась Халитой. – Малия права, девочки. Если все мужики будут действовать как Странник – плохо нам придется.
- Жертв среди мужиков, просто, больше станет, девочки. – та, что предлагала двоих покалечить, потянулась всем телом. Зевнула. – Они же слабаки, это мужичьё. Смотреть на них жалко, убогих. А Странник – троих дев побил голыми руками. Вот где настоящий мужик!
- Это тех лучниц, у которых он оружие испортил?
- Да. И двух копейщиц – тоже. Избил в первый же день. Разбил им носы, отобрав копья как у несмышленых девочек.
- И охранниц лошадей обезвредил. И сёдла испортил. Мы потом пешком до лагеря добирались.
- А дозорной Хильде – сначала нос сломал, а потом вылечил. Она до сих пор с синяком ходит.
- Засаду когда сообща устроили, помните?
- Помним. Бедная Стана оказалась привязанной к дереву без малейшего шума. До сих пор в ужасе.
- А два троса через дорогу?
- Как такое забудешь? Половина Дев теперь боится по дорогам ездить. Так он к тому же и троих раненных вырубил. Зачем? Напугать?
- Поговаривают, что вчера его ранили. Нашли кровь в лесу…
- Ну да. Полчаса назад на дорогу выбегал вполне здоровым. Хохотал опять. Не скажешь, что ранен. Да и в лесу снова бегает, как молодой олень. Наши-то до сих пор его там ищут… Слушай, Халита, а ты возле края дороги не боишься сиде… Ой, девочки, а куда Халита делась?!
 … Возле пенька, сиротливо прислоненное к ближайшему дереву, было только копьё Халиты… 


- Куда ты меня ведешь?
- А ты как думаешь?
- То о чём я думаю, тебе знать не положено. Отвечай на вопрос.
- Что-то ты больно храбрая. Могу усмирить, кстати.
- Бить будешь, да?
- Не только.
- Сволочь ты, Странник! Зачем я тебе нужна?
- Будешь варить мне суп из грибов.
- Суп?
- Именно. Иди, давай, не останавливайся. Я, кстати, лучше тебя пинаться умею, прими во внимание.
- Ну а всё-таки, куда ты меня ведешь?
- Суп грибной варить.
- Из меня, да?
- Нет. Красивых и молодых девушек я не ем. Взрослых и некрасивых предпочитаю. Очищаю миры от них.
- Правда?
- А как же! Поймал вот, давече, грызлу одну. А сварить не под силу, жесткая, помощь требуется. Ты, все хочу тебя спросить, случаем, супы не умеешь варить? А то я и жарил, и парил, и на огне жег – одна херня, не разжевывается ни в какую. Зуб чуть не сломал, а до клиники – знаешь как далеко! Вы же, Девы, мастерицы на всякие, там, травки размягчающие. Вот ты мне и поможешь эту грызлу сварить. Жрать хочу неимоверно. Половина от нее еще осталась. Верхняя часть, кстати. Ну, голову можно не считать, там кариес всякий, мысли плохие, прочая хрень несъедобная. Одни сопли чего стоят!  Пока травки будешь собирать – башню-то я ей отпилю как-нибудь. Пила у меня есть. Останется только сварить. Желательно с горохом. Да, обожаю гороховый суп. Особенно, если поверху пара зенок плавает…
       Халиту начало трясти крупной дрожью. Ноги её плохо слушались, вот-вот готовые подогнуться. Шаги давались с трудом. По лицу текли слёзы.
- Да ладно тебе, красавица. Поможешь грызлу сварить, и домой пойдешь. Я тебе даже денег дам. Все равно я вами, молодыми, не питаюсь. Если только, на пергамент пустить? Хм…
       Халита тихо взвизгнула и, повалилась пластом в траву. Её сознание куда-то погулять отправилось, на время. Наверное, решило вспомнить всю прожитую жизнь, на родине побывать, на могилках родных, в роддоме, в школе, еще в десяти, особо памятных, местах. Может и в двадцати даже.
            Петров хохотнул. Взвалил бедняжку на плечо и понес дальше. Теперь-то она точно дорогу назад не найдет. Потеряется полностью. Меньше проблем, меньше искать в случае побега. Если она вообще отважится на побег.
   Шел долго. Понимал, что Девы будут искать упорно и продолжительно. Как ни как – второе похищение, с целью изнасилования, практически. А значит надо отойти от дороги на десять-пятнадцать километров. Не меньше. Там-то уж точно не найдут.
   Пленница и не думала приходить в сознание.

Выбрав, как и в прошлый раз, приглянувшуюся полянку, аккуратненько положил Халиту на траву. Стал возиться с палаткой. С костром. Со всем остальным.
  Когда все было готово, плеснул на свою пленницу воды из фляжки, приводя её в чувство.
 Она очнулась. Захлопала ресницами, озираясь и не понимая что с ней произошло. Потом вспомнила; съёжилась вся и опять затряслась.
   Петров поднял щиток. Улыбнулся успокаивающе, как ему показалось. Халите же это показалось прочтением смертного приговора. Еще больше затряслась.
- Я не хочу варить твою старуху! На пергамент идти не хочу! – выкрикнула, еле сдерживаясь от истерики. – Отпусти меня! Ну пожалуйста!
- Да успокойся что ли. – Петров вздохнул устало. – Нет никакой грызлы-старухи. Не буду я тебя на пергамент пускать. Просто бесит то, что меня стали людоедом называть. Я что, кого-то съел? Или как?
- Странники… Так о них говорят… - она еще не верила. – Вы питаетесь человечиной, танцуете голыми вокруг костра, и проводите жуткие обряды с жертвоприношениями.
- А ты сама-то хоть раз видела, как Странники едят человеческое мясо, или голыми вокруг костра танцуют?
- Не видела.
- Ну а чего тогда на людей наговариваешь? Зачем есть человечину, если вокруг полно еды? Что, голодный год? Или еще что? Возле костра, конечно, можно танцевать, но не совсем трезвым. Я правда, ни разу так не делал, но как-нибудь надо попробовать. Обязательно. Да хоть в трусах. Сегодня, кстати, можно.
- Вы проводите жуткие обряды, вызываете гигантских летающих демонов, насылаете молнии с неба, и убиваете на расстоянии громыхающими железяками!
   Петров понял про что идет речь. Спросил:
- Видела?
- Видела. Своими глазами видела.
- Это обычное оружие.
- Оружие? Так я тебе и поверила. Оружие по небу не летает.
- Ещё как летает. Разгоняется до громадных скоростей, и летит. А насчет убойных железяк – так у меня такая тоже есть. И не одна. Могу показать.
- Покажи.
    Лёха достал пистолет с обычными патронами.
- Вот. Стандартное ручное оружие. Троих-четверых насквозь простреливает.
- Врешь. Пробей дерево! Слабо?
- Нет.
      Лёха подошел к средней толщины дереву. Выстрелил.
   …Пуля пробила и дерево и кусты и еще что-то невидимое…
- Убедилась?
- Убедилась. Сколько человек в жертву принёс, чтобы получить эту штуку?
- Дура ты! – Лёха топнул ногой, не сдержавшись. – Это обычное оружие из моего мира, до которого вы, еще, не додумались. И чтобы его заполучить – не надо проводить обряды и резать жертвы. Достаточно просто сходить в оружейный магазин. И купить его. Пусть и дороговато стоит, но, в принципе, по карману. Месячной зарплаты вполне хватит.
- Хочешь сказать, что никакой магии здесь нету?
- Никакой.
- А как же молнии с неба? Почему земля взлетает и падает, оставляя глубокие ямы? Тоже магии нет?
- Это оружие. Только более мощное.
- Не верю. Молнию не оседлать, и не подчинить.
- Её можно сделать. Зачем её ловить и подчинять?
- Ха! Только боги могут делать молнии, сидя у себя на облаках! Гремят, и швыряют свои поделки вниз!
- В вашем мире нет богов.
- Ну да. А кто делает молнии? Кто гремит, перед дождем?
- Природа.
- Кто?
- Природа.
- А это что за дура? Богиня какая?
- Это ты дура. Природа – это и есть окружающий тебя мир. Трава, цветы, ветер, деревья, животные, и все остальное. То что ты видишь вокруг себя – и есть природа. Молнии, кстати, возникают тогда, когда фронт теплых облаков сталкивается с холодным. Начинает греметь, сверкать, лить. Поняла?
- У тебя странная вера. Язычеством попахивает…
- Это не вера. Это наука.
- Ага, вот как у вас главная богиня называется. А говоришь, что…
  Петров погрозил Халите кулаком, не дав говорить. Убрал пистолет. Сказал:
- Иди и собирай грибы. Будем варить суп.
- Не пойду. – она припомнила и грызлу, и плавающие поверху глаза, и пристрастия Странника-людоеда. Замотала головой и заплакала. – Отпусти меня пожалуйста. Не заставляй варить старуху…
  Петров хохотнул. Повторил:
- Нет никакой старухи, я тебя просто припугнул. Мне надо было, чтобы ты потеряла сознание и не вспомнила дорогу назад.
- А зачем тебе это нужно?
- Я не собираюсь бегать за тобой по лесу.
- Подстраховался, значит?
- Да.
- А я все равно убегу.
- Беги. Дорога очень далеко. Ты заблудишься, а ночью тебя съедят дикие звери. Те же демоны, о которых все говорят. И всё. Даже костей не останется.
- И как быть?
- Сваришь мне суп – провожу до дороги. Пойдешь в лагерь, живая и невредимая.
- Сдаётся мне, что тебе нужен не только суп из грибов. А кое-что еще.
- И что же?
- Я вижу по твоим глазам, что супом ты не ограничишься. Затащишь меня в свою палатку, и будешь насиловать.
- Маньяком каким-то меня расписала… Димира, кстати, сама меня в палатку потащила…
- Димира?
- Ну да. Грибы в лесу собирала, отбившись от остальных на километр. Ну я её в плен и захватил. Я же вижу, когда какая-нибудь Дева от остальных отходит. Подкрадываюсь, и захватываю.
- Что ты с ней сделал? Почему она такая молчаливая и грустная в лагерь пришла? Обидел, да?
- Нет. Просто отказался идти с ней.
- Куда?
- В лагерь, куда же еще? Она сказала, что хочет от меня детей, и звала к семейной жизни. А я отказался. Мне в Муна надо.
- Чего-то я не пойму… Ты что, понравился Димире?
- Похоже, что понравился. Не будет же она первого встречного за собой звать?
- Димира – моя сестра.
- Она про тебя говорила, что ты по городам ходишь. Хотя это запрещено Законом.
- Ну хожу я, и что? Что мне, в лагере сидеть неделями? Или в засадах торчать? Я – женщина.
- Сидя на пеньке, давече, ты говорила что законы нельзя нарушать. Как тебя понимать?
- Не говори никому. – она встала с травы, успокоившись вовсе. Поняла, видать, что поверила в сказки. – Дев нельзя расслаблять. Бардак начнётся. А самой – иногда полезно в город сходить, развеяться.
 Лёха хмыкнул. Язвительно:
- А как же дети?
- Для удовольствия, знаешь ли, есть и другие отверстия, нежели… Слушай, а тебе не рано знать об этом? Одиннадцать лет, ведь.
- Ха! Сестричка твоя так не думала. Сутки с меня не слазила…
- Сутки?! Врешь!
- Сваришь суп – проверишь.
Халита нахмурилась. Скрестила руки на груди.
- Хамло. Свою любовь я дарю только тем, кто мне нравится. А если будешь приставать – я тебя убью.
 Лёха ощерился довольно. Ткнул себя пальцем в грудь.
- Я, приставать не буду.
Указал на неё:
- Приставать, будешь ты.
- Кем ты себя возомнил? – она удивилась. – Неотразимым мачо?
- Круче.
- Ну-ну… Сейчас вот как дам!
- Слабо.
- Ах ты…
      Халита вытащила откуда-то коротенький ножик. Кинулась на Странника, собираясь победить…
…Оказалась на земле, со скрученными за спиной руками. Странник уселся сверху. Рассмотрел отобранное оружие. Откинул прочь. Заявил:
- Все бабы – дуры. Драться не умеют.
- Отпусти меня немедля! – она дернулась. – Я Следящая Дева!
- Сама-то поняла, хоть, что сказала?
- Пусти, говорю!!!
- Не стоит сопротивляться, Халита. Я взял тебя в плен. По правилам – могу делать с тобой, всё что захочу. Могу и убить, в случае чего.
- Пусти! Иначе…
- Что, “иначе”?
- Закричу! – вновь дёрнулась. – Пусти!
- Кричи. – Странник был спокоен, как соседнее дерево. – Можешь даже песни петь. Тебя всё равно никто не услышит. Дорога очень далеко отсюда.
- Ладно. Я не буду на тебя нападать.
- Это совсем другое дело.
  Петров встал с Халиты. Отошел на два шага.
Она поднялась, отряхиваясь. Укорила:
- Вы всегда деретесь нечестно, Странники. Не как мужики.
- А как надо?
- Честно.
- По роже что ли бить?
- Хотя бы и так. – скрестила руки на груди вновь.
- Зачем ты мне с синяками?
- Наивно полагаешь, что сможешь попасть?
- Вызов, что ли?
- Вызов.
- Хочешь повторить попытку, да?
- И это тоже. Ну что, деремся честно?
- Давай. – Лёха, кивком, заставил щиток встать на место.
   Халита сжала кулаки, подняв их на уровень лица. Нахмурилась.
Петров, наоборот, стоял с опущенными руками. Стоял спокойно.
   Она атаковала с правой… Получила резкий щелчок в нос, но не попала; Странник увернулся, нырнув под руку.
Попробовала с левой. Промахнулась… Получила щелчок в лоб…
- Сволочь! Ты уходишь от удара! – взвизгнула, понимая что не успевает. – Дерись честно!
- Я не столб. Я противник, запомни. Ты пропустила уже два. Почти проиграла.
- На!!! – попробовала пнуть, но отбила ногу…
    Захромала. И заплакала… Уселась в траву.
- Мне больно!
- Ты же хотела мне рожу набить.
- Пустое. Ты быстрее меня…
- Я тебе об этом говорил. – Лёха усмехнулся. Сел рядом, напротив.
   Предложил:
- Могу помочь снять боль.
- Правда? – она подняла глаза.
- Конечно.
   Распаковав аптечку, достал обезболивающую мазь. С грустью отметил, что она сейчас кончится. Ну что же, так тому и быть. Меньше надо создавать проблем.
Нанеся на лодыжку всю мазь, начал растирать. Косился на лицо Халиты, через тонированный щиток.
  Ей понравилось такое обращение со стороны Странника. Думала, что верхнюю половину грызлы придется варить с горохом, да шкурку на пергамент отдавать, а тут… Тут ногу нежно массируют, боль снимают. Приятно-то как!
 Полуприкрыла глаза, чувствуя как уходит боль. Прибалдела даже. Женщина, ведь.
  Призналась, поддавшись чувствам:
- Мог бы и просто подойти, а не похищать и тащить в дебри. Я бы тебя поняла, Странник, вполне. На тебе штаны, на мне – юбка. Нас должно тянуть друг к другу. Это жизнь.
   Петров мысленно похвалил себя, неотразимого и прекрасного. Вслух же сказал:
- Свари мне грибной суп с горохом. Неужели тяжело?
- Я тебе о любви, а ты мне о супе!
- Я есть хочу. Какая тут любовь?
- Сразу не мог сказать?
- Говорил.
- Это про жесткую бабку?
- Суть-то одна.
- Ох-х-х-х… Ладно, сварю тебе суп. – Она обулась и поднялась. Подняла свой ножик. – У тебя горох-то есть?
Петров припомнил что лежит в сумке, оставленной Храмин. Кивнул:
- Есть. И соль есть, и специи, и все что нужно. Грибов, только, нету…
- Вода?
- Литра полтора есть.
- Этого хватит. Ставь её на огонь, пусть греется. Я – за грибами.
       Ушла собирать “лесное мясо”.
   Петров соорудил подобие лавки, из бревна. Уселся. Открыл вторую бутылку пива. Расплылся в улыбке.
- За взрослую жизнь!
   Глык, глык, глык…
- И-эх! Хорошо-то как!
        За Халиту не боялся. Знал, что не убежит. Ему, теперь, убегать придется. Провожать до дороги, и…

- Извини, что так долго. Грибов здесь не так уж много. – извинилась, что странно, за свое продолжительное отсутствие. – Но на суп я набрала достаточно.
- Да ничего. Я отлично провел время.
Халита указала на пивную бутылку. Спросила:
- Что за странный сосуд? 
- Это из под пива.
- Из под чего? – не поняла. Стала рассматривать, взяв в руки.
- Пиво. – Лёха повторил. – Не пила ни разу что ли?
- Пиво, обычно, в бочках.
- В моем мире – в таких вот сосудах.
- Удобная штука. А еще есть? – с интересом глянула.
- Есть. – Петров развел руками. – Но не дам. Одна.
       Халита прищурилась лукаво. Съязвила, намекнув:
- Я тогда тебе тоже не дам. Одна…
- Логично. – Петров и не ожидал такого. Уточнил. – Но она у меня для особых случаев.
- У меня – тоже.
     Ничего не поделаешь. Надо отвечать на колкости.
- Ладно, уговорила. Я – тебе, ты – мне. Устроит?
- Я подумаю. Ценность-то, не одинаковая.
   Лёха открыл бутылку. Протянул её Хелите. Добавил, чуть слышно:
- Кому как…
- Мерзавец! – Хелита ткнула его локтем в бок, вполне всё услышав.
- Пробуй, давай, быстрей. – Петров поторопил её. – Зачем думать?
    Следящая Дева, из мира Верхнего Яруса, попробовала пиво из мира Среднего Яруса…
      Поморщившись, выплюнула. Передернулась:
- Ну и дерьмо!
- Ты чего?! – Петров чуть с бревна не свалился. – Три тысячи кредитов стоит!
- Что такое кредит? – она до сих пор морщилась.
- Наподобие вашей золотой монеты.
- И ты отдал три тысячи за это вот дерьмо?! – пришел её черед расширить глаза. Тут же съязвила: - А ещё говоришь, что бабы дуры.
- Можно подумать, что ты лучше пиво пила.
- В бочках оно намного вкуснее. Настоящее пиво, а не эта моча!
    Халита встала и зашвырнула бутылку в кусты. Сделала выводы:
- Пусть в твоем мире и много чудес, но пиво там – хреновое.
  Лёха тоскливо проследил за полетом емкости. Разыскивать не стал, поняв что глупо будет выглядеть. Проворчал:
- Хоть такое было…
  Халита напомнила:
- Тебя много раз приглашали в лагерь. Ты – всякий раз отказывался. Там и пиво, и мясо, и соревнования всяческие. Девушек много. Там весело. Ты же, как отшельник. Уперся и прешь вперед, доставляя всем сплошные неприятности. Сестру мою обидел. Меня в плен захватил, утащив неизвестно куда. Как я теперь домой попаду?
- Я тебя провожу. До дороги.
- А мне может мало этого. Я, может, хочу чтобы ты меня до лагеря проводил.
- Уже?! Но…
- Ах да, забыла ноги раздвинуть, привязать основательно. Скоро исправлюсь, подожди немножко. Сначала же суп.
- Жду.
- Сволочь ты. Противная, хитрая, настырная…
Немного подумав:
- Но любить тебя хочется. Что-то в тебе есть…
           Встала, странно вздохнув, с бревна. Сбросила пояс и жилетку. Принялась готовить обещанный суп.
  Петров и вовсе заулыбался. Знал, что и супа поест, и любовь в обществе Халиты рассмотрит. Не только рассмотрит но и испытает. И, наконец-то, четвертую позу основательно попробует. А то с Димирой не получилось толком… Знал бы, если, что Следящие Девы будут ему обед и ужин, с завтраком, готовить, в Рисшилте спиртного понабрал бы лучше. Экономил, блин, ещё. Рассчитывал наперед. Готовился к возможным голодовкам. Вот дурень.
   Посматривал на соблазнительную повариху у костра, и уже представлял её без одежды. В палатке. На воздушной подушке. Доступной. Везде. Всяко.
Что-то упоминала, кажется, про “другие” отверстия для любви. Хм… Надо бы проверить на деле, что она про них знает. Глядишь, и “магия” не нужна вовсе будет…
   Зря бутылку пива швырнула в кусты. Зря…

- Слушай, а где ты взял столько специй? Ты, наверное, богат? – Халита рылась в сумке с припасами. Вытаскивала и удивлялась.
- В моём мире они дешево стоят.
- Хороший у тебя мир. Это все можно продать за большие деньги.
- Не надо. Лучше свари отменный суп. Монетами не посолишь и не поперчишь. А майонез я и на дворец не поменяю.
- Ты про белую ароматную мазь?
- Это не мазь. – Лёха удержался от смешка. – Это добавка к пище, сочетающаяся с любыми блюдами, кроме чая. Майонез даже на хлеб можно мазать.
- Хорошая штука. Секрет приготовления не расскажешь.
- Нет.
- Почему?
- Ты станешь самой богатой женщиной в этом мире, нарушишь экономику многих стран, и, лет через пятьдесят, здесь начнутся войны и прочая малоприятная хрень. Твои наследники и вовсе погрузят мир в хаос.
- Думаешь?
- Да. Нельзя сосредотачивать деньги в одних руках. Они должны быть равномерно рассеяны и постоянно находиться в движении. Это закон нормального существования нескольких устоявшихся структур.
- Нельзя быть таким умным. – она закончила выкладывать продукты. – Раз ты сильный, значит умом не можешь блистать.
- С какого, это, перепуга? – Лёха удивился.
- Не бывает одновременно умных и сильных. Что-нибудь одно.
- Почему ты так решила?
Халита покосилась на него. Сказала:
- Умный – сидит за книгами и слабеет. Сильный – тренируется с оружием и тупеет. Нету середины. Нету. Ты не за книгами сидишь, а с оружием по лесам бегаешь. Нам, Девам, еще, противостоишь.
- В принципе, ты права. Я не могу быть и сильным и умным одновременно. Я умничаю, когда не надо применять силу. А когда становится не до размышлений, то – беру “препятствиe” с помощью силы. Вроде того.
- Сейчас ты умничаешь, да? – она прищурилась. – Или все-таки хочешь взять меня силой?
  Петров тоже сощурился, спародировав Халиту. Сказал:
- Ты говорила что меня любить можно, не смотря на все грехи перед Девами. Что-то во мне есть.
Она порезала последний гриб. Отряхнула руки.
- Все шутишь, да?
- Да. А что еще делать?
- Что делать? В свою палатку меня вести, и раздевать, вот что делать надо. Любви других миров хочу.
- Сначала суп. Потом уже остальное.
- Сейчас я тебе котелок на голову одену, умник чертов.
- Зачем я тебе, ошпаренный и злой?
- Вот-вот…
    Помешала варево ложкой. Вздохнула, присаживаясь рядом.
- А как же ты пойдешь через горы, если варить не умеешь? Там довольно холодно. Нужна будет горячая пища, чтобы не замерзнуть и силы иметь.
- Придумаю что-нибудь.
- Могу проводить до Муна. Я все тропки потайные знаю, со мной нечего опасаться. Я тебя даже через пустыню проведу.
- Будешь суп мне варить, да?
- И не только.
- Нет. – Петров “спустил” Халиту на поверхность внезапно. – Не пойдет.
- Но почему?! Чем я плоха? Одному-то опасно по скалам лазить, а вдвоем – меньше трудностей.
- Мне в Муна не надо. – Лёха повторил это снова. – Мне нужны трудности. И чем труднее – тем лучше. Помощь в этом – тем более не нужна.
- Но ты можешь погибнуть! Сорвешься в пропасть, и всё…
Лёха покачал головой отрицательно.
- Не сорвусь.   
- Сорвешься. И на одного хорошего человека станет меньше.
- Зря ты меня хорошим считаешь.
- Мерзавцем тебя считать я не могу, так как ты мне нравишься.
- Я и убивал, и калечил, и горе приносил многим. Хорошим я быть никак не могу.
- Для меня ты хороший. И плевать на мнение остальных. – она встала. Кивнула в сторону палатки. – Идем?
 Петров напрягся. Удержал себя в руках.
- Сначала суп.
- Я его сейчас в костер вылью! Истекаю, понимаешь, вся, а он про суп заладил! Разве так с женщиной поступают?
- Ожидание – половина удовольствия. Пусть и не самая лучшая, но все же.
- Хамло. – она скрестила руки на груди. – Сейчас передумаю, и все. Останешься без “сладкого”.
- Сначала суп.
- Ох-х-х-х-х…
     Села рядом, не зная чем еще задеть. Поведала:
- Лучше бы я сегодня в лагере осталась.
- И не изведала бы любви других миров.
- Пока этой любви дождешься – уже не захочется ничего. Любовник весьма голодный попался. Уж не знаю, так ли у вас принято, но изводить женщину ожиданием – самое последнее дело. Она может разозлиться и сдвинуть ноги обратно. Потом никаких сил не хватит раздвинуть их еще раз.
- Хватит. Сейчас вот супа поем, сил наберусь, и… И не только ноги тебе раздвину.
- Хамло.
- Я знаю.
  Халита фыркнула демонстративно. Отвернулась.
- Можешь дуться сколько угодно, только суп мешать не забывай. – Петров и не думал идти на уступки. – Пригорит – точно без любви останешься.
- Да только мешала. Не пригорит.
- Хотелось бы верить.
- Будешь язвить – я туда пару травок страшных добавлю.
- И каких же?
- Узнаешь.
- Я любую отраву распознаю. Специалист, практически.
- Ну-ну…
- Димира тоже добавляла. Я распознал. И ей это высказал.
- И что? Поэтому она такая грустная?
- Отчасти. Не обнаружил бы добавку – позволил бы привести себя в ваш лагерь, взял бы её в жены, и растил бы детей. Постоянно улыбался бы, и обожал жену до самой старости. Или пока трава приворотная в округе не кончилась…
- Хамло. Так обидел сестру.
- Что мне, следовало идти за ней?
- Да.
- А для чего? Лет через шесть-семь я вернусь в свой мир. Буду жить там.
- Уж это-то время мог бы и с Димирой пожить.
- Ага. Бобра убить, деревьев насадить, дом построить, детишек наделать. И никогда потом всего этого не увидеть.
- Не возвращайся в свой мир.
- Ну да. Прозябать в глуши этого. Не для того я родился. Тут даже электричества нету.
- Чего?
 Петров не стал объяснять. Сочинил:
- Освещение с помощью магии. Не коптит, не кончается масло, не требует ухода. Ярко светит и всё.
- Ладно, может и так. Тогда, если соскучишься, можешь время от времени прилетать из своего мира в этот. Погостил, вновь улетел.
- Так тоже не хочу. С путешествиями по мирам надо завязывать. Лучше жить на одном месте.
- Живи здесь. Димира – очень хорошая девушка.
- Ты что, ей рекламу делаешь?
- Нет. Просто хочу ей счастья.
- А ты? Ты разве не хочешь заполучить в спутники жизни сильного и умного Странника?
- Я люблю разнообразие. Через год ты мне надоешь, и придется терпеть твою щетину, немытые ноги, перегар изо рта. Терпеть, и воспитывать общих детей.
- Вот и я такой же. Не могу терпеть однообразие.
- Тогда зачем залез Димире в сердце? Мог бы просто получить удовольствие и уйти.
- Я так и собирался поступить. Но она, почему-то, решила что я останусь с ней до конца жизни.
- Сволочи вы, Странники, настоящие. Приезжаете, грубите, устои ломаете, нас трахаете во все дырочки, пьянствуете. У вас что, такое в почете?
- Не знаю как у всех, но я лично появился здесь для того чтобы по дороге пройти.
- Ага. А меня зачем в лес утащил?
- Что бы ты сварила мне суп.
- Только и всего?
- Да.
- Хочешь сказать, что равнодушен ко мне?
- Да.
- Ладно, будь по твоему. Жуй свой суп, и веди меня к дороге.
- Договорились.
- Хрен тебе! Я с тебя двое суток не слезу!
- Вот и пойми вас, женщин…
- Жуй давай, суп готов.
- Наконец-то.
        Проверив шлемом суп, ничего опасного не нашел. Посматривая изредка на Халиту, принялся за еду.
Она, не отрываясь, смотрела как Петров ест. Все не могла дождаться момента, когда можно будет идти в палатку, так приветливо распахнувшую свой полог. Идти, и…

- Добавки хочу.
- Достал!
- И хлеба отрежь еще.
- Сволочь!

- Наелся?
- Да. Теперь наелся.
- Пошли в палатку. Я тебе все разрешу…
- После еды нельзя сорок минут заниматься тяжелым трудом. Врачи запрещают.
- Сейчас остатки супа на голову вылью! Пошли давай.
- Но…
- Никаких отговорок я не принимаю!
- Ох-х-х-х-х…
- Идешь?
- Иду…


- Кстати, я могу сделать так, что детей не будет. – Петров откинул полог, пропуская Халиту в палатку.
- Враньё. Дети появляются всегда после этого. – Халита залезла внутрь. – Это как бы плата за удовольствие.
  Осмотрелась в палатке. Добавила:
- Нежеланная, но тем не менее она есть.
  Поманила Петрова, сгорая от нетерпения.
 Лёха залез. Застегнул полог на молнию. Стал расстегивать бронежилет и китель. Спросил:
- И как теперь быть?
- Будешь любить меня только сзади. – она стянула юбку, усевшись на матрас. Избавилась и от всего остального. Перекатилась, встав на колени и оперевшись на руки. – Вытаскивай давай быстрее. Нахрена тебе ремень на штана… 
  Выпучила глаза, едва рассмотрела достоинство Странника. Шарахнулась в угол.
- Ой! Это что?!
- В смысле? – тот не понял. – Ты про что?
- Тебе не одиннадцать лет… - Халита закачала отрицательно головой, еще больше вжимаясь в угол палатки.
 Петров посмотрел на неё озадаченно, снимая штаны. Спросил:
- С чего ты взяла?
- В одиннадцать – с такой “дрыной” не ходят. – Халита указала на вздыбленное. – Ты же мне разорвешь все внутри!
- Не бойся. – Лёха наконец понял, про что речь. – Твоя сестра не жаловалась. Ей даже понравилось.
- Но… но… – Дева не могла подобрать слов, взирая на предмет своего беспокойства. – Он не поместится!
- Засунем, не переживай. – Лёха разделся полностью. Подполз к напуганной Халите. Успокоил, укладывая её на спину и потянув на себя. – Смазка на крайний случай есть. Не полезет – смажем.
- Хочешь сказать, что получится? – она заворожено смотрела, как сокращается расстояние между “монстром” и ею.
- Конечно. Иначе и быть не может.
- Ой! – вскрикнула, едва почувствовала прикосновение “там” – Я боюсь.
- Не бойся. – Петров направил рукой и надавил слегка, чуть проникнув. – Они, у вас, растягиваться могут, я знаю.
- Ай! – Халита дернулась, попытавшись отползти назад. Задрожала.
  Петров её удержал. Повернул лицо руками и впился поцелуем в губы, стараясь отвлечь. Немного получилось; Халита обмякла чуть, и перестала смотреть. Ответила на поцелуй, обхватив за шею двумя руками.
 Петрову осталось только медленно продвигаться вперед, с каждым толчком погружаясь всё глубже и глубже. Главное – не  давать ей смотреть вниз. А ведь забыла, что собиралась только сзади впустить.
 Двигался неторопливо, удерживая себя в руках. Знал, что попозже можно будет творить с ней всё что вздумается, вот размякнет, распробует любовь других миров, а там…
       Халита начала помогать. Расчувствовалась, видать. Или просто самой интересно стало “общаться с таким размером”. Поняла, что зря времени терять не стоит. Иначе упустишь много важного и приятного. А Странник все равно своё получит. Лучше с ним сотрудничать. Подмахивать ему, постанывать, изгибаться, все такое…


- Ты подонок!
- Что, не понравилось?
- Ты ослабил мое внимание, а сам…
- Да не будет детей, не переживай.
- Будут.
- Нет. Вот из-за этого не будут.
- И этот пакет ты совал мне туда?!
- Да. Это не пакет, кстати. Это – презерватив. Благодаря ему не бывает детей.
- Странно… Впрочем ладно, это только на руку… Засовывай обратно, чего вытащил-то?
- Легко.
- А-а-ах… А он не сползет?
- Нет. Хорошо держится, не переживай.
- Ну смотри.

- Что ты делаешь?
- Меняю.
- Всегда говорила, что вы, Странники, весьма чудаковатые личности. Ты, вот, сидишь и, нисколько меня не стесняясь, снимаешь старый и одеваешь новый пакетик. Не стыдно?
- А чего стыдится? Дело житейское.
- Это для тебя оно так. А я привыкла заниматься любовью в полной темноте. Чтобы не видно ничего было.
- Так не интересно. Партнершу надо видеть, это доставляет большое удовольствие. Надо ей в глаза смотреть. Желательно что бы партнеры смотрели в глаза друг другу.
- Для чего?
- А сейчас узнаешь. Ложись-ка на спину…
- Так?
- Да.
- В глаза тебе смотреть, значит?
- Смотри.

- Странные ощущения… Но приятные.
- Я тебе говорил.
- А еще что-нибудь знаешь?
- Я много чего знаю.
- Покажешь?
- Покажу. Времени у нас предостаточно.

                Суп придал сил. Обнаженная Халита – настроения. Распласталась на матрасе, желанная и горячая. Постанывает, закусив губу. И за детей не боится. Чем не отдых? И платить не надо. Старайся, получай удовольствие. И оно придет, обязательно придет, принеся еще больше сил и позитивного настроя. Достаточно придать Халите необходимую позу, и… И все будет хорошо. Все будет отлично. Просто замечательно. Пусть Следящие Девы рыскают по лесу. Пусть нервничают и жаждут мести. На деле-то все по-другому. Достаточно любую из них в дебри утащить, и… И слушать совсем иное, нежели угрозы и обещания шкурку на барабан пустить. Слушать слова благодарности и любви. Наблюдать за лицом. За отзывами тела. За тем, как варит грибной суп. Ништяк… А ведь до Муна весьма далековато. Это, ж, сколько супа еще сварено будет? Хотя нет, в пустыне, кажется, грибы не растут… Хм… Да другое что-нибудь растет, делов-то. Те же пальмы…
   Петров довольно ощерился. Закинул совершенные ножки Халиты себе на плечи. И продолжил наслаждаться её обществом…

- Любовь других миров требует очень гибкого тела.
- Это еще цветочки, Халита.
- Цветочки?!... Хочу попробовать!
- Легко.

- Отдохнем?
- Устал уже?
- Есть маленько. Сестра твоя все силы недавно вытянула практически.
- Хорошо. Давай отдохнем. Но недолго.
- Что так?
- Ха! Сколько я ждала, пока суп сварится и ты своё пузо набьёшь?... Вот-вот. Извелась вся.
- Ну хотя бы часок…
- Хренушки. Десяти минут вполне хватит.
- Ох-х-х-х…
- У вас, у Странников, есть всяческие пилюли, поднимающие тонус. Вот и прими их. Но не говори, что выдохся или устал.

          Зажег “костер”, блин… Теперь с живого не слезет. Будет требовать удовольствия и удовольствия. И попробуй откажи…
Надо было попроще поступать. Насладиться и убежать, пока спит. Но нет, решил до конца идти. Тьфу! Дурень…
    Петров проглотил гранулу стимулятора. Дождался, пока огонь забурлит в крови, и… И навалился на Халиту с новыми силами.
- Ложись на живот. Задницу вверх приподними.
- Ай! Аккуратней!
- Извини…

- Я есть хочу. Вставай и разогревай суп.
- Подожди маленько, отдышусь только вот…
- Что, устала?
- Да…
- Впрочем, можешь не вставать…
- Опять?!
- Снова…

- А как тебя зовут?
- Это так важно?
- Ну да. Вместе уже столько времени, а имени твоего я не знаю.
- Алёшенька. Зови меня так. Разрешаю.
- Странно…Можно подумать, что так тебя зовут только особо приближенные люди.
- Так меня зовут только партнёрши.
- Хамло.
- Ну вот опять…

- А еще позы какие-нибудь знаешь?
- Знаю.
- Показывай.
- Сначала суп. Вечер уже…
- Хорошо. Суп, так суп.
          Халита натянула юбку и вылезла из палатки. Тут же заскочила обратно с расширенными глазами.
- Ты чего? – Лёха удивился.
- Там… Там… Там…
- Кто там?
   Сглотнула судорожно. Выдала:
- Там лесные демоны!
  Петров выглянул из палатки. Увидел как несколько зверушек роются в его вещах, выискивая съестное видимо. Точно такую же подстрелил недавно. Ту, что с рожей кабана и телом волка. Или наоборот. Обоссал еще…
- И это ты называешь демоном? – залез обратно. – Это этими мутантами все пугают?
 Халита еще больше выпучила глаза. Затряслась мелкой дрожью.
- Они на вид такие безобидные. А когда видят людей, то превращаются в ужасных зверей! С ними не справиться просто так. Один демон, если превратился, может не напрягаясь убить десятерых Дев!
- Ну это мы сейчас проверим.
  Петров одел трусы и взял автомат. Передернул затвор. Вылез из палатки, оставив Халиту недоумевать и прислушиваться к происходящему снаружи.
    Она, не надеясь на благополучный исход, обхватила колени руками и приготовилась к худшему. Хороший человек наконец-то встретился, а его сейчас демоны сожрут… Несправедливы небеса к живущим. Ох и несправедливы…
- А ну рыло убери от сумки! – донеслось. – Брысь, нахрен!
  Раздался грозный рев преобразившего демона. Что-то свистнуло внезапно. Громыхнуло, очень сильно тряхнув землю. И…И стали раздаваться странные громкие щелчки, непонятного происхождения, похожие на тот, когда Странник дерево продырявил. Словно кто-то в барабан колотит…
  Всё, стихло…
 Халита, не в силах больше терпеть, выглянула из палатки. Когда разглядела и осмыслила увиденное, чуть дара речи не лишилась…
 Странник сидел на корточках возле мертвого демона, и рассматривал его, нисколько не боясь. Тут и там валялось еще несколько чудовищ, тоже мертвых на вид. Тела покрывали ужасные рваные раны. От одной зверюги вообще только голова осталась… Как такое могло случится?
  Она подошла к Петрову. Вопросительно на него поглядела.
- Чего смотришь? Я и сам охуел. – тот пихнул дулом автомата здоровенную лапищу трупа. – Не думал, что они могут такими становиться. Завалил недавно одну, но она маленькой была, не такой здоровой.
- Это нереально! – Халита немного пришла в себя. – Нереально!
- В смысле?
- Нереально убить восьмерых лесных демонов за столь короткое время! А от одного только башку оставить!
- Ничего сложного не вижу. – Лёха встал. Пнул труп ногой. – Обычный несъедобный мутант. Не бронированный.
   Халита икнула. Указала на пасть демона.
- Ты должен вырвать его левый клык. Я сделаю тебе амулет из него.
Указала на остальных:
- И у них тоже вырви.
- Заняться мне больше нечем. – Лёха брезгливо поморщился. – Что я, стоматолог какой?
- Амулет из клыка демона приносит удачу. Любой, добывший его, считается достойным жителем материка Тант. Автоматически получает пропуск в Муна.
- Тем более, не нужен.
- Но…
- Хватит болтовни. – Петров взял зверюгу за задние конечности и поволок в кусты. - Суп разогрей лучше.
- Непонятный вы народ, Странники. Чудной… - Халита вздохнула тяжело. Спохватилась тут же. – Тогда, если не хочешь, я сама вырву у них клыки. Согласен?
- Делай с ними что хочешь. Только чтобы я не видел. Можешь даже шкуру снять и вместо ковра использовать.
- Договорились.
- Да. И еще…
- Что, Алёшенька?
- Никому не рассказывай о том, что я убил этих мутантов. Не хочу чтобы меня боялись и разбегались при моем появлении.
- Но…
- Просто не рассказывай, и всё. Хорошо?
- Хорошо.
  Пока Петров таскал трупы и прятал их в кустах, Халита приготовила ужин. Даже хлеб порезала. Сидела и ждала, наблюдая за пыхтевшим Странником. До сих пор не верила увиденному. В голове никак не укладывалось. Малолетний Странник уложил за минуту восьмерых лесных демонов! И желает оставить это в тайне?! Что же он может сотворить с Девами? Вот-вот… Весьма опасно его злить, может случиться непоправимое. Своим непонятным и грозным оружием запросто уничтожит любое сопротивление со стороны Следящих Дев. Будь их хоть три сотни против. Да даже больше!

- Ты не только умный, но и сильный. Прости, что сразу не разглядела. За то что спас меня от жуткой смерти, я разрешаю тебе всё. Можешь загибать меня, как тебе угодно. Можешь использовать меня в любое отверстие. Даже в непригодное для этих целей. Ты настоящий мужчина. И ты достоин всего, что есть у меня. Я тебе не только супы буду варить, но и…
- Давай помолчим, а?
- Хорошо. Как скажешь…

- Я поел. Спасибо.
- Еще супа налить?
- Нет. Снимай юбку.
- В палатке сниму.
- Нет. Здесь снимай.
- Здесь?!
- Да. Здесь.
- Но…
- Не изображай из себя недотрогу. Возле костра интереснее гораздо.
- Думаешь?
- Знаю. Снимай давай, а то разорву.
- Хорошо…

- Меня комар укусил. Давай вернемся в палатку.
- Давай.
- Возьми свою страшную громыхающую железяку. Мало ли…
- В палатке еще две лежат. Не беспокойся.
- Хорошо.

- Утро…
- Я вижу.
- А знаешь, хорошо вот так вот лежать и не двигаться. Думать о чем-нибудь. Мечтать.
- Главное чтобы меня в этих мечтах не было.
- Опять ты все испортил. Как не стыдно?
- Это сразу оговорено было. Не забывай, когда мечтать будешь.
- Хоть в мечтах с тобой рядом побыть, Алёшенька. Больше ведь никак.
- Логично.

- Ты куда?
- Клыки выдергивать.
- Да брось ты их нахрен. Сдались они тебе…
- Надо, Алёшенька. Надо.
- Впрочем, ладно. Иди…

Пока Халита возилась в кустах, Петров оделся. Позавтракал остатками супа. Стал пристегивать оружие и прочее. Свернул палатку, заодно.
   Халита вернулась. Помрачнела тут же.
- Всё, да?
- Да.
- Использовал и бросаешь?
- Думай, что хочешь. Я лично считаю, что не использовал, а осчастливил. Тебе – радость. Мне – радость. Что в этом плохого? Сама же говорила, что я тебе надоем.
- Но ведь год еще не прошел!
- Ха! За год я до Муна раз десять дойду, не торопясь.
- Сволочь ты, Алёшенька…
- Знаю.
  Указал на её вещи:
- Одевайся. Свои не поймут.
- Подонок.


- Вот и дорога.
- Ты хорошо ориентируешься в лесу.
- Я просто вижу сквозь деревья. Ориентирование здесь ни при чем, поверь.
- Кому другому не поверила бы. Тебе – верю… Может останемся вместе хотя бы еще на сутки?
- Нет. Мне идти надо. Я сюда для другого прибыл.
- Хамло… А я тебе открылась…
- Спасибо. Кстати, куда ты клыки дела?
- Вот они…
- Давай сюда.
- Ты же сказал что они тебе не нужны.
- Это что бы тебе не поверили, когда в лагере рассказывать будешь про восьмерых демонов.
- Я не буду рассказывать.
- Ну-ну…
- Сволочь…
     Петров откланялся и пошел прочь. Услышал сзади плач Халиты…
         Едва отошел чуть-чуть, перешел на бег. Самому не хотелось уходить, но задерживаться все же не стоило. Чем дальше – тем лучше. Время вылечит…
Принял гранулу стимулятора, для поднятия настроения.
    
     Халита успокоилась немного и, вздыхая, отправилась в лагерь. Следовало найти сестру и вместе поплакать. Друг дружке исповедаться. И искать замену Страннику…
Ей понравилась любовь других миров. Пусть и требует она гибкого тела, но, в целом, хороша.

Петров в это время шел уже по дороге, насвистывая от удовольствия. Впереди виднелся конец леса. И какой-то город, на фоне далеких горных вершин.
- Хартул, однако. – глянул в карту. – Надо бы теплых вещей купить… В горах прохладно, судя по всему.


               


                2. 


             Из леса он выбрался не по дороге, а через кусты, левее. Поступил так по причине того, что дорога, по выходу, до невозможности была усеяна ловушками всех мастей, мощей, и убойностей.
Остановился в пролеске, критически оглядев открытое пространство перед городом. Спрятаться на нем, в случае чего, было негде. Приходилось идти открыто и, случись погоня, надеяться только на ноги и кулаки. Ну и на оружие, в крайнем случае.
    Хоть бы один кустик рос, блин!
Можно и ночи дождаться. Сподручнее будет, под покровом темноты-то. Легче… Заодно и над Девами поиздеваться, бегая вокруг них на “ночном зрении”.
- Чертово утро… Надо было вечера ждать.
    Радар запищал, выявив больше сотни Дев поблизости. Петров привычно спрятался, замаскировавшись с помощью плаща. Стал наблюдать.
     Следящие Девы выходили из леса тоже не по дороге. Ложились в траву. У каждой был лук, колчан стрел, и набор озвучиваемых матов. Решили, видать, вообще Странника из леса не выпускать, а похоронить под ливнем стрел. И плевать на месть, лишь бы уничтожить. Расстрелять, нахрен, но в Хартул не пускать.
…Последняя Дева выйти не успела. Петров напал внезапно, когда та проходила мимо его укрытия. Стукнул по затылку и, бесчувственную, привязал к дереву. Нарочно еще и по пояс оголил…
 Громко расхохотавшись, побежал делать большой крюк по лесу.
   Девы услышали зловещий хохот. Повскакивали на ноги, еще громче матерясь. Пересчитались, зная что Странник просто так не хохочет.
  И действительно – одной не было…
Вся толпа кинулась в лес, разыскивать наглого подонка. Перекрикивались меж собой, и пускали стрелы во все что подозрительно выглядит.
   Пока Девы рыскали по лесу, Петров, завернув крюк на добрый километр, а то и два, припустил бегом к городу, пользуясь прикрытием своего плаща-хамелеона. Бежал, пригнувшись, и хихикал.
Вскоре и вовсе выпрямился во весь рост. Пошел уже пешком, зная что Девам вход в город запрещен в дневное время. А до ворот не так уж и далеко. Если и погонятся, раскусив маневр, то все равно не успеют.

       Ворота были распахнуты настежь. Пускали всех без исключения…
  Город, как город. Каменные добротные дома. Высокие заборы из того же камня. Улицы, широкие и чистые.
Петров впервые зашел в населенный пункт без Хатзорга и Каджин. Поэтому несколько растерялся в первые минуты. Но потом, вспомнив порядок действия Хатзорга, предпринял поиски трактира, питейного двора, или просто гостиницы. Смотря что есть. Жителей на улицах встречалось мало, в основном – испытуемые, отдыхающие от лишений пути, и побоев Следящих Дев. Сидели на лавочках и приводили себя в порядок. Просто спали, вымотанные неделей, а то и больше даже, недосыпания, издевательств, и унижений… И все, без исключения, даже жители те же, шарахались при виде Петрова в стороны. Если не было возможности уйти, просто замирали, еле дыша. Напрягались, ожидая от пришельца каких-нибудь пакостей. Помнили, видать, последствия загулов прошлых посетителей из других миров. Разговоров и вовсе избегали, смотря под ноги и бормоча что-то невнятное. Просто молчали.
   Лёха поначалу было попытался разговорить двоих-троих, но вскоре плюнул на это занятие, решив самостоятельно отыскать требуемую гостиницу. Или магазин, хотя бы. Преодеться немного, а то так и будут убегать прочь. В карманах бренчало двадцать девять золотых монет. Этого должно было хватить на покупку теплых вещей и продуктов. Следовало запастись основательно, путь через горы – не прогулка увеселительная. Возможно придется и голодать; Дев в горах нету, суп варить некому. Придется самому заботиться о пропитании.
    В таких вот мыслях наткнулся на магазин. Зашел.

- Странник?! – хозяин магазина выпучил глаза, вскочив со стула. – Но здесь не продается спиртное!
- Оно мне ни к чему. – Петров приблизился к прилавку. – Мне нужны теплые вещи, для перехода через горы.
- Вы же летать умеете! Зачем тебе рисковать, идя через горы?
- Надо так.
- Ладно, без вопросов. А местные деньги у тебя есть? Или опять насыпешь мне монет непонятного происхождения?
- Есть.
- Отлично. – хозяин, в годах уже мужичок, потер руки в предвкушении прибыли. Поинтересовался тут же. – А ты трезвый?
- Трезвый... Слушай, – Лёха тоже решил спросить чего-нибудь. – А почему от меня все разбегаются?
- Год назад Хартул был больше в два раза… Появился пьяный Странник и сравнял северную часть города с землей. Потому-то тебя и избегают…
- Понятно…
- Надеюсь, ты не будешь город трогать?
- Зачем мне разрушения? Я трезвый.
- Это хорошо. – Мужичок облегченно вздохнул. Указал на прилавок. – Выбирай, если так.
   Петров немного поразглядывал предлагаемый товар. Выбрал:
- Сколько стоит этот теплый плащ?
- Одна золотая монета.
- А одеяло?
- Две. Отличное одеяло, ручной работы. Теплое, кстати.
- Беру. –  Петров полез за деньгами. – Только сверни их покомпактнее, и веревкой обвяжи.
- Как будет угодно. Что еще желаете купить?
Петров указал на другой плащ, серый с большим капюшоном.
- Его хочу.
- Две золотых монеты. Итого – пять.
- Беру.
- Свернуть?
- Не надо. Я его сейчас одену.
- Дело ваше. – хозяин магазина и вовсе успокоился. Осмелел даже: - А продать ничего не желаете?
- Я похож на торговца?
- Нет, но Странники иногда продают какие-нибудь из своих вещей.
- И что же они продают?
- Да всякое. Иногда могут продать своё оружие.  Вещи диковинные продают. Иное, что не нужно…
   Петров призадумался, надевая обновку. Спросил:
- И что, покупаешь?
- А как же! Вещи Странников всегда пользуются спросом. В любое время года.
- А кто у тебя покупает?
- В основном местные, у испытуемых денег много не водится. Покупают, перепродают, имеют прибыль.
- Перепродают?
- Да. Соседям, или же на рынке.
- Тут и рынок есть?
- Есть.
- А где он?
- Три квартала, по правую руку, от моего магазина. Ну так что, имеете на продажу чего?
  Лёха сунул ему один из ножей.
- Вот. Режет все подряд и не требует заточки.
- И почем?
- Я тебе бесплатно его отдам, если скажешь где находится гостиница, где можно выпить пива, и где продают продукты.  Договорились?
- А як же! Гостиница располагается…

          Получив необходимую информацию, Петров поспешил на рынок. Догадывался, что может заполучить не просто ненужные вещи, а что-то стоящее. От него теперь не бегали, благодаря новому плащу и глубокому капюшону. Принимали за местного. Пусть и низкого ростом, с немного большой головой и большим количеством ноши под плащом, но местного. Даже здоровались, иногда. Но Петров молчал, стремясь на рынок. Болтать было некогда. И незачем.
  Разыскав место общей торговли, принялся ходить по рядам, высматривая кластерные вещи. На прилавках чего только не было. И овощи, несмотря на весну, и мясо, и молоко, и хлеб, и рыба, хотя где тут её ловить?. Все как везде, в любом мире, на любом рынке, на любых прилавках. Бабки, разложив пучки зелени и прочей растительности, сидят, свысока взирая на потенциальных покупателей. Смуглый усатый мужик, в кепке, раздобыл где-то фруктов и зазывает попробовать, оценить вкус, протягивая кусок арбуза на ноже. Бормочет что-то по-своему, в случае отказа. Молоденькая девушка торгует пирожками и квасом, стесняясь и краснея. Видать, пекла своими руками. Рослый мужик развалил на прилавке пару свиней и нахваливает мясо, предлагая взять на шашлык, на жарёху, на суп, на холодец. Женщина в косынке и переднике, румяная и пышущая здоровьем, предлагает молоко и масло с творогом. Сметану, еще. Чуть дальше, по ряду, продают вещи, оружие, прочее, что нужно в дороге, иль просто по хозяйству. Автомат, вот, лежит. Пара пистолетов. Кажись, нашли…
  Если бы Хатзорг не занимался в это время любовью с Храмин, он естественно вмешался бы в последующие события. Но, Страж был занят…
     Петров замер, оглядывая прилавок. Аж дыхание затаил, при этом.
     …Мир Шатод-7, с его испытаниями, привлекал огромное количество желающих эти испытания пройти. Сюда всегда стремились и Маги, и Боги, и просто бессмертные личности. Местные жители звали их просто; Странники. А так как Странники – большие любители спиртного и вообще горючих жидкостей, то, будучи не совсем трезвыми, теряли или просто разбрасывали свои вещи. Продавали, иногда, как поведал хозяин магазина. В основном, все же теряли. Ну а местные, особо предприимчивые если, тащили “находки” на рынок. На продажу, иными словами. С целью получения материальной выгоды… Странники трезвели и замечали, что чего-то не хватает. Но, наполняя стакан по новой, отмахивались, ибо незначительные потери не стоят внимания. Оружие потерялось? Да плевать, в арсеналах его полно. Упаковка пива? И что? Кофе? Ну и хрен с ним… Гранула? Хм… Да где её искать-то? Пусть валяется, аборигены все равно развернуть не смогут. Ну и так далее… “Туристы” вновь погружались в запой, мало реагируя на потери. Нагулявшись, же, шли дальше, по “дороге испытаний”. Шли в Муна, конечную цель своего визита. И Хатзорг в этом городе пил. И Храмин. И Каджин… Все дорвались в свое время. Все тут покуражились. А “находки” скапливались. Продукты, иль иное скоропортящееся, выкидывались по мере прихождения в негодность. А все железное, полимерное, и крепкое – скапливалось на одном прилавке. Становилось все дороже и дороже. Постепенно, путем продаж, перепродаж, или обмена, все “диковинки” стекались к одному торгашу. К самому бестолковому. Этот-то торгаш и стоял сейчас за прилавком, напротив Петрова…
      Петров нервно икнул. Указал на гранаты:
- Это почем?
- Иди отсель, нищета испытуемая. У тебя денег не хватит на покупку. Прибереги их на продукты, топать-то далековато.
- Продукты я уже купил. – Петров стерпел оскорбление. – Меня интересует цена твоего товара.
   Торгаш, бородатый толстяк с внушительным пузом, уперся ручищами в прилавок. Навис над Петровым всей тушей. Пригрозил:
- Иди, говорю, отсель, нищета. Вещи Странников дорого стоят, и они, поверь мне, тебе не по карману. Добром не уйдешь – вышвырну сам.
 Петров нахмурился. Скинул капюшон.
- Сейчас я тебя сам вышвырну, придурок!
Толстяк узрел перед собой Странника. Отшатнулся тут же, став пониже ростом и поуже в плечах. Пробормотал:
- Извините пожалуйста… Обознались мы…
- Сразу надо было с этого начинать.
Указывая на гранату вновь:
- Это почем?
  Перед толстяком встала проблема. Практически не разрешимая проблема. С одной стороны, если завысить цену, Странник может прийти в гнев и разрушить город, или рынок. С другой стороны – занижение принесет убыток. И-эх, хоть своё вернуть бы…
- Десять медяков. – вспомнил, почем купил сам на днях.
Лёха удивился. Не удержался от вопроса:
- А почему именно десять?
- Их можно использовать как амулеты…
- Амулеты?! – Петров представил гранату на шее. – Ты чё, мужик, с дуба рухнул?!
  Тот втянул голову в плечи, думая что оскорбил чем-то. Отступил на шаг, побаиваясь.
- А что это?
- Ты же продаешь, не я. – Лёха усмехнулся.
- Я не знаю, что это…Сказали, что простые амулеты… Вы, Странники, больше знаете о своих вещах.
- Это граната.
- А для чего она?
- Чтобы людей убивать.
- Не понял. – торгаш приблизился, заинтересовавшись. – Как, убивать?
- Дёргаешь вот это кольцо. – Петров указал на чеку. – И швыряешь гранату в обидчика. Сам – бежишь подальше.
- И?
- И от обидчика остаются только тапочки. – Лёха развел руками. – Это не амулет, запомни. Он жизнь не бережет, он её отнимает.
   Толстяк почесал затылок. Понял, что информация от Странника принесет немалую выгоду. Надо только побольше ему льстить. Не замедлил с этим:
- Я могу вам подарить пару этих ужасных гранат, в обмен на информацию о моем товаре. Устраивает это великого и непобедимого воина?
- Устраивает. – Петрову понравилось обращение. Он даже хмуриться перестал.
  Забрав две осколочные гранаты, повесил их на пояс. Смилостивился:
- Показывай свой товар, пузатый.
     Перед ним появился штурмовой автомат. Без магазина.
- Я продаю этот молоток за двадцать медяков. Правильно ли я делаю, и молоток ли это вообще?
- Молоток? – Щиток не выдал блеска глаз. – Хм… Какой идиот обозвал это молотком?
- А что это?
- Это, пузатый, оружие.
- Оружие?! Тоже швырять в обидчика?
- Нет. Швырять не надо. Оно убивает на расстоянии.
- А как?
   Петров взял автомат. Указал на отсутствующий магазин:
- Здесь должна быть железная прямоугольная штуковина. Без нее – никак.
   Толстяк порылся под прилавком. Вытащил целую кассету с магазинами.
- Эти, да?
- Да. – Лёха кивнул, скрыв изумление. – Эти.
Вытащил магазин. Вставил в гнездо. Передернул затвор. Навел автомат на толстяка:
- Я тебя сейчас убью, если не отдашь это мне бесплатно.
    Тот побледнел, мигом вспомнив всю прожитую жизнь. Мелко-мелко закивал:
- Забирайте…
- Отлично. – Лёха улыбнулся довольно. Повесил автомат на плечо. Прихватил еще и три магазина запасных. Потребовал:
- Показывай дальше.
- Что бы вы снова отобрали?
- Больше отбирать не буду. Обещаю.
- Хорошо.

- Вот это – тоже граната. Только она не убивает а ослепляет обидчика. На короткий срок. Понял?
- Да. За сколько я могу её продавать?
- Золотых двадцать, не меньше. Нет, лучше за сорок.
- Здорово…
- Это вот. – Петров указал на мобильный телефон. – Такая хреновина, с помощью которой можно говорить с человеком, который находится очень далеко отсюда. Но при условии, что у него есть точно такая же штука. Да и на орбите спутник должен ползать.
- Что?
- Долго объяснять…
- А цена? Цена этой чудесной магической вещи?
- Ноль.
- Почему?!
- Потому что от нее пользы нету. Хотя, можешь продавать как живой амулет.
- Живой?
- Ну да. – Петров включил телефон. Показал толстяку, как тот говорит и показывает всякие картинки. Как проигрывает музыкальные треки. Показал и как выключать.
- Я буду продавать это чудо за сто золотых монет!
- Дело твоё. Только потом покупатель придет и по башне тебе настучит за обман.
- На рынке два дурака… Тем более что покупатель заранее согласен.
- Логично. Так, это простая батарейка. Можешь её выкинуть.
- Мне сказали что это талисман. Причем очень сильный.
- Обманули.
- Вот уроды, а! А как амулет её купят?
- Могут.
- Отлично! Это что? Сосуд из серебра?
- Это банка из под пива. Алюминиевая. Выбрось, она пустая. Ценности никакой не имеет… Это – зажигалка. Кремниевая, примитивная. Её заправлять постоянно надо.
- Что? Как вы сказали?
- Из нее огонь добывают. Даже в дождь. Или при сильном ветре.
- А как? Как добывают?
   Петров чиркнул. Усмехнулся, глянув на суеверный страх в глазах торговца. Показал, как зажигать. Показал как пламя прибавлять-убавлять. Вернул.
- Спасибо тебе большое, Странник!
- Это пистолет. Оружие. Продавай его за тысячу золотых.
- А как оно действует?
   Лёха показал. Вернул обратно. Толстяк повертел пистолет в руках. И, заорав истерично, внезапно навел его на Петрова. Нажал на курок…
  … Прогремел выстрел…
Пуля застряла в бронежилете, швырнув Петрова назад. Он, уже падая, дал по прилавку очередь из автомата. Повалился на спину, немного ошалевший из-за происшествия.
- Вот урод, а!
  Поднялся, держась за отбитое место. Поморщился, вытаскивая кусок металла из пластины. Опучтившись на одно колено, еще раз прошил прилавок из автомата. Решил подстраховаться, мало ли…
   …Рынок опустел. Жители поняли что появился Странник и начал убивать. Обратились в бегство, спасая свои жизни…
  Петров вздохнул, все еще морщась от боли в грудной клетке. Выругался:
- Угораздило же показать пузатому мудаку, как с огнестрельным оружием обращаются! Вот дурень! Мог бы и погибнуть…
  Заглянув за прилавок, увидел мертвого толстяка, лежавшего в нелепой позе на своём товаре. Пули разворотили грудину, превратив её в решето. Одна попала в голову…
   Оттащив труп в сторону, принялся рыться в вещах…
        Нашел и плазменный меч, и кучу пистолетов с обоймами, и  веер-щит наручный, и еще много всего, полезного и необходимого. А в самом конце, взломав железный сундучок, обнаружил около сотни монет и пластиковую коробочку гранульного анализатора. Внутри виднелось две гранулы. Две боевые гранулы.
  Похолодев, приложил к правому глазу и нажал на “воспроизведение”…
  …Тысячетонный танк “Смок”…
     Махина демонстрировала свои мощности на полигоне, стреляя по мишеням, уворачиваясь от залпов со стороны. Воевала в группе и в одиночку. Показывала различные тактики, как наступления, так и обороны. Показывала как умеет ползать по песку, по болоту, по лесу, по снегу. Развивала максимальную скорость на ровной прямой, и с препятствиями. В общем – настоящий зверь, а не танк. Такой заиметь – от счастья кончишь пару раз…
   Вторая гранула содержала в себе лёгкий истребитель “Y”- формы.
  … Изящный бронированный истребитель выписывал в небе умопомрачительные виражи, вел бой с другими машинами, находился в патрулировании, в тыловой операции, в простой атаке. Развивал крейсерскую скорость,  развивал максимально возможную при имеющихся двигателях, просто маневрировал на том же полигоне…
        Петров уселся на прилавок, озадаченный. Покосился на труп.
- Кто же тебе такое продал? Что за идиот?
  Забыв про деньги, и часть выбранных вещей, пошел прочь с опустевшего рынка. Купленные в магазине плащи и одеяло попросту выкинул за ненадобностью. Теперь ему теплая одежда не нужна вовсе. У него теперь есть споcоб перебраться через горы. “Способ”, у которого три крыла, и куча пушек.
  Побродив меж опустевших прилавков, покинул рынок вовсе. О стрельбе и не вспоминал.
Посвистывая, направился к воротам.

- Упс! – Лёха остановился, увидев что за воротами его поджидают хмурые Следящие Девы, в количестве “толпа”. “Злой толпа”. – Вы, случаем, не меня ждете?
- Выходи из города, подонок!!! Будем тебя судить!!!
- Хрен вам! Суду вашему я не подвластен!
    Петров отошел от ворот, вспомнив что Девы не могут войти в город днем. Залез на стену. Стал за ними наблюдать.
  Девы же уселись возле ворот, ожидая прихода темноты. Вид имели такой, что с легкостью просидели бы и месяц, случись в смене дня и ночи такая задержка. Под стенами тоже курсировали Следящие, упреждая возможность спуститься вниз и убежать втихаря. Посматривали на Петрова и грозили кулаками. Выпустили пару стрел, больше для предупреждения, чем из желания убить. У ворот, в которые он вошел в Хартул, тоже наблюдалась толпа жаждущих мести Дев. Город был окружен плотным кольцом обиженных и оскорбленных аборигенок. Не вырваться. Если только по воздуху…
 Петров вернулся к воротам, ведущим в Осован и Муна. Скрестил на груди руки. Пригрозил:
- Если и дальше будете мне препятствовать – начну убивать!
  Девы повскакивали на ноги. Загомонили:
- Нас много. И мы – не в лесу. Теперь ты от нас не спрячешься, наглый Странник! Ты – наш! Ночью мы войдем в город и схватим тебя! Сдерем живьем твою шкурку!!!
- Я вас не боюсь. Повторю это снова.
   Вытащил топорик. Потряс им в руке:
- Он и впредь будет колотить по вашим затылкам, дуры!
   В ответ лишь презрительно фыркнули, не поддавшись на оскорбление.
 Лёха посмотрел поверх них на горные вершины. Указал рукой:
- Там – тоже будете за мной бегать?
- Будем! Если, конечно, из Хартула сможешь выскользнуть.
- Отлично. Пойду готовить вам сюрпризы…
    Ушел от ворот.


- Тут пиво продают, да?
  Из трактира не убежал только владелец, да пара официанток. Стояли за прилавком и тряслись от страха.
Надо же! Странник появился в городе, навел шухер на рынке, и сразу принялся заливаться спиртным! Спасайся кто может, Хартул под угрозой! Скоро небеса рухнут и всех похоронят! Каких-то полчаса, и – начнётся!
- Я спрашиваю, тут пиво продают?
- Прод…продают…
- Литр мне. И мяса жареного.
- Как… как скажете…
- Сколько с меня.
- Все за… за счет за…заведения…
- Отлично. За тот столик принесите.
- Хо…хорошо…
         Петров уселся за стол. Поднял щиток. Усмехнулся мысленно, подивившись такой щедрости со стороны хозяина места закусочного. Видимо неслабо здесь кластерные гуляют, раз местные их так боятся. Небось, одним буйством и битьём посуды гости не ограничиваются?
   Подошла официантка, на заплетающихся ногах. Бледная, ожидающая чего угодно от пришедшего пьянствовать Странника. Поставила осторожно поднос на стол. Пролепетала еле слышно:
- Что-нибудь еще будете заказывать, господин?
- Кувшин вина принеси.
- Как пожелаете, господин.
     Задушив мучивший голод жаренным мясом и не менее вкусным пивом, навеселе покинул трактир, бросив на стол пару золотых монет. С полным кувшином вина направился к воротам. Поиздеваться над Девами. Проверить предел их терпения, заодно.
Настроение было преотличным. Аж петь хотелось. Петь, танцевать, хамить.

- Девки, чего такие невеселые? Солнце светит, а вы хмуритесь. Жизни радоваться надо.
- Заткнись сопляк! Нынешней ночью ты умрешь в муках!
- Ну-ну… - Петров ухмыльнулся. Хлебнул вина. – Наивные деревенские девки.
- Что ты сказал?!
- Дуры вы тупые. Такими и останетесь.
- Хамло! Стервец! Подонок!
- Взаимно.
- Ты умрешь в жутких муках!!!
Петров опять приложился к кувшину. Съязвил:
- Халита, молчала бы, а. Уж кто-кто, а ты-то почему на меня злишься?
- Сука маленькая!
- Хильда, нос зажил? Не уйдешь – опять отобью.
- Я тебе яйца собственноручно отрежу, маленький хам!!!
- Мои яйца лелеять надо. Спроси у Халиты с Димирой – почему.
- Тварь маленькая!!!
- В палатке ты так не говорила, Димира.
- Чтоб ты сдох!
- Девочки, спокойно! Он нас просто злит! Не тратьте нервы! Спокойно!
- О! И лучницы тут. Гляжу у вас новые луки завелись. Ну ничего, сегодня ночью я их подрежу снова.
- Заткнись скотина!
- Спокойно, девочки! Не обращайте внимания на его издевки! Это все, на что он способен! Давайте дождемся темноты и накажем мерзавца!
- Вот я и говорю, чего хмуритесь-то? На улице погода отличная, а вы зубами скрипите и нервные клетки губите.
- Подонок!!!
- А ты дура, и руки у тебя шершавые.
- Чего?!
- Дуры. До мозга костей. Ну вас нахрен.
  Петрову надоела эта комедия. Понимал, также, что Девы могут плюнуть на Закон, и ворваться в город. Прибьют, еще, ненароком…
Отошел чуть-чуть.
  Потом и вовсе ушел в город. Следовало подготовиться к встрече ночи.
   Можно, конечно, и просто улететь, развернув истребитель, но это будет примитивным позорным бегством. Так великие воины не поступают. Если уж и бегать от Дев, то надо бегать красиво! Навести ужасу на их передки и раствориться в ночи, словно демон какой! А как это сделать? Хм… Всех избить? Нет, маньяком быть не надо… Захватить в плен и посадить в один подвал? Нет, не то. Слишком уж заумно…
Ладно, темнота подскажет, как поступить. Может они и в город не захотят соваться.
   Допив вино, залез в чей-то огород. Решил немного поспать до вечера. Выставил будильник.


Солнце стало клониться к закату. Тени удлинились, на улицах стало мрачновато.
 Жители города закрывали ставни, крестясь и моля небеса о том, чтобы убрали пьяного Странника из города. Или вообще из этого мира вышвырнули.
  Небеса в ответ налились свинцовыми тучами и подняли ветер. Грозили хорошим дождем… Улицы и вовсе опустели. Даже испытуемые попрятались, кто куда смог. Об отдыхе и речи не шло. Скоро дикие Девы в город ворвутся и начнут все стрелами осыпать и клинками протыкать.
  Хартул приготовился к возможным ночным разрушениям. Затих… За стенами бродили Девы в нетерпении. Выбирали способ казни наглого мальчишки, и ждали прихода темноты, когда, в конце концов, можно будет войти в город. Не сводили с Хартула глаз, наполненных злобой.  Наконец-то Странник получит по заслугам. В степи не спрячешься, как в лесу. Не обманешь глаз. Не убежишь, пользуясь прикрытием кустов и деревьев. Каких-то два-три часа, и – настоевший Странник будет схвачен. Осужден. Приговорен. И казнен!
  Скорей бы стемнело…
    Петров сидел наверху стены и наблюдал за Девами. В шутку целился из автомата. Допивал второй кувшин. Глупо улыбался, ожидая когда стемнеет полностью.
  Через час пошел дождь. Сначала чуть заметный и слабый, но все усиливающийся с каждой минутой. Вот-вот грозящий перерасти в настоящий ливень. Заливал и город и степь вокруг. Петрову это было на руку. Девам – нет.
    Гомонили возле ворот, кутаясь в плащи. И все больше зверели… Еще чуть-чуть и – побегут в город, размахивая оружием и разыскивая Петрова. И не поймешь – то ли слезы обиды по красивым лицам текут, то ли просто дождевая вода…
   Он поднялся. Пнул ведро воды ногой, так как оно стало ненужным. Приготовился к скоростному спуску со стены, в случае чего. Даже трос привязал, понимая что медлить будет опасно.
        Стемнело полностью. Промокшие Девы, скользя и падая, ринулись в Хартул, горя жаждой мести. Делились на группки по десять, и прочесывали улицы, дворы, дома. От факелов отказались, из-за потоков воды с неба. На улицах стоял шум… Тут – стекла бьют. Там – ставни ломают… Там – матерятся и визжат, якобы Странника увидели. Поодаль – на мечах дерутся, неизвестно кто с кем… Невдалеке – какую-то Марту потеряли, зовут всем хором… Под стеной – ногу подвернули, на помощь кличут…
    Петров послушал немного. И стал быстро спускаться со стены.
 Спустившись, обрезал трос ножом. Отбежал метров на сто от стен. Притаился. Девы его, естественно, в темноте не заметили. Пропустили, в суете. По-прежнему бегали вдоль стен и поглядывали наверх, с луками наизготовку. Падали иногда. Матерились. Но глаз не отводили.
  Понаблюдав немного, Петров включил “ночное зрение”. Пригнувшись, побежал к первой…
  Та была с копьем. Не ожидала, что к горлу внезапно приставят холодное лезвие ножа. Вздрогнула от испуга, и замерла, не шевелясь.
- Странник? – осторожно поинтересовалась шепотом.
- Угадала.
- Убьешь, да?
- Да вот думаю…
- Пощади… Я жить хочу…
- Суп умеешь варить?
- Нет…
- А кричать громко-громко?
- Умею.
- Ну тогда кричи.
    Растворился бесшумно в темноте…
Дева набрала воздуха в легкие. Сама себя не чувствуя, издала пронзительный визг. Повалилась в обморок, после, не выдержав нервной встряски. Девы призадумались. Странник, оказывается, уже выбрался из Хартула. И когда, сволочь, успел? Все, кто слышал визг, бросились из города в степь. Сталкивались в темноте друг с другом, отчаянно матерились, скользили по размокшей поверхности. Все перемазались, став похожими на… Уж никак не на красавиц…
   Петров их видел. А они его – нет. Бегали по открытой местности и отчаянно искали подонка Странника. Но не находили. Искали, но безрезультатно. Словно сквозь землю провалился.
  А Странник сорвал с пояса световую гранату и швырнул её в скопление Дев. Сам, ничком, плюхнулся в траву, так как его могли при вспышке заметить.
   Ночную степь озарила яркая, слепящая и режущая глаза, вспышка… Девы завизжали хором и бросились в рассыпную. Куда бежали не видели, главное – бежать. Подальше от подлого Странника. Ну его нахрен! Пусть топает в Муна! Пусть там проблемы доставляет.Запинались, сталкивались, ничего не видя, ослепленные. Выли уже не от обиды, а от страха. Страха перед неуловимым и, страшным, от этого, Странником. Разбегались по степи, пытаясь скрыться подальше. Надеялись, что маленький демон их не найдет. Не обнаружит. Не станет насиловать. Но тот находил. Бил обухом топорика по затылку, лишая сознания. Бежал к следующей жертве… Прибор ночного видения очень в этом помогал.
  Спустя полчаса над степью воцарилась тишина. Полная…
     Петров вернулся к воротам. Развернул наручный щит-веер, прикрывшись им от холодного дождя. Стал ждать, пока остальные Девы не выйдут из города. Их там немало осталось еще. Чуть меньше половины.
   Дождался, вскоре… Следящие Девы показались в воротах большой толпой. Сбились в кучу, выставив все имеющееся оружие. Явно были растеряны и напуганы. Не понимали, куда делись остальные. Петров захохотал во весь голос, нагоняя на Следящих Дев еще больше жути. В хохот вложил столько издевки, что сам аж устыдился. Замолк, наблюдая за произведенным эффектом.
  Девы взвыли всем хором. Принялись метать в направлении хохота стрелы… Лёха усмехнулся, зная что так будет. Прикрылся щитом от целого ливня стрел. А когда их поток иссяк, вновь захохотал. Мол; мне ваши стрелы, как… как… Как горе пинок ноги!
    Девы взвыли еще громче и скрылись в воротах, не в силах больше сопротивляться. Боялись выходить до самого утра.
… Утром, возле ворот, обнаружилась целая куча оружия, принадлежавшая Девам, что провалялись без сознания всю ночь в степи. Вскоре и они сами стали возвращаться к остальным. Держались за больные головы и жаловались на плохую судьбу. На ужасного Странника. На ****ский ночной ливень, все испортивший. На саму жизнь. И на дурацкую дорогу испытаний, из-за которой все это и происходит.
   Были измазаны в грязи.
   В рваных лохмотьях.
   С синяками.
   Несколько Дев пришли вообще без одежды…
    Странник оторвался как мог. Опустил всю организацию Следящих Дев ниже плинтуса. И ведь даже ранен не был. Обесчестил, растоптал все идеалы, насмеялся, надругался… Всех грехов малолетнего подонка-изверга и не перечислить. Смерть ему!!! Смерть!!! Голубиная почта понесла по всей дороге до Муна приказ уничтожить Странника любой ценой. Понесла его особые приметы, пристрастия, описание примененных им уловок, просто всякие сведения. Способ уничтожения – на выбор пленивших. Вплоть до закапывания в песок на глубину трех километров. Предписывалось устроить засады в горах, в самом Осоване, в пределах Муна, в иных местах, где он, падлюка, вероятней всего может появиться. Особенно в трактирах, где продают пиво. Схватить! Уничтожить! Любой ценой! Любой!!!
           А Петров, пройдя остаток ночи пешком, развернул танк. Сбросил мокрую и грязную одежду на пол. Отмылся в душе. И завалился спать в нормальной человеческой кластерной постели, мягкой, с белыми простынями и нежной подушкой, родным до дрожи одеялом, предварительно позавтракав родными сердцу синтетическими блюдами кибер-повара. Еще и пива халявного напился, воспользовавшись отсутствием взрослых.
  Дрых, закупорив входной люк.


- Хатушка, откуда у него танк?!
- Без понятия, Храмин. У меня “Смоков” нету.
- Думаешь, на рынке приобрел?
- Несомненно.
- Что будем делать?
- Если он будет использовать танк в качестве спальни – оставим.
- А если…
- То заберем.
- А с плазменным мечом что делать?
- Пусть таскает. Судьба решила сделать ему подарок.
- А истребитель?
- Я не хочу, что бы он через горы лез. Это опасно. Скалолазанью его никто не учил, может вполне реально сорваться в пропасть.
- Как скажешь… Тебе видней… Пива хочешь?
- Пива? Хм…
- Холодненького.
- Хочу.

Петров выспался. Отдохнул. Ознакомился с танком подробнее. Позавтракал. Принял ионный душ. Затем принял водный. Одел новую форму. Новый бронежилет. Пополнил малость истраченный боезапас. Собрался основательно. Прихватил из холодильника пару бутылок с пивом. Вылезши наружу, свернул свою личную, отныне, боевую машину в гранулу. И пошел к близким уже горам прямо по дороге. Не боялся никого. Ни Дев, ни демонов лесных, ни остальных “неприятностей” мира сего. На крайний случай танк имеется, с истребителем. Ни одна девка броню не расковыряет, как бы не пыталась. Ни одна тварюга местная истребитель не догонит, как бы крыльями не махала. Ни одно войско с ним не справится, с этого момента. Пусть они все локти кусают. Петрова им не достать. Петров – воин!
  Горы приближались, становясь различимыми. Загораживали небо все больше и больше, нависая и давая понять, что не так уж и просто их перейти. Тут не только хитрость и автомат нужен, а и кое-что другое, наподобие сильных рук и тренированного тела. Драки и прочие отношения с Девами – смех детский по сравнению с возникшим на пути новым препятствием. Его на испуг не возьмешь, и по затылку не стукнешь. Его не обойдешь стороной. Его надо проходить честно. Иначе – сорвешься и шлепнешься вниз, в пропасть. Навсегда… Наверняка все тропки, даже потайные, держатся под контролем Следящих Дев. А на краю обрыва особо-то и не подерешься, любое неосторожное движение окажется последним. Сдаваться в плен – тоже не выход, обещали шкуру снять с живого. Так и так смерть. Так и так конец… Патронов на всех тоже не хватит. У них луки имеются, и пристрелянные места. В достатке. Засядут где-нибудь повыше, замаскируются в теплые  юбочки – и радар их не увидит. А там – стрелы, маты, и копья. Ножи, может быть. И настанет конец Воину всех Времен и Народов. Скоропостижный, до первого уступа, конец… Да и вещи теплые в Хартуле остались, за ненадобностью. Значит… значит надо разворачивать истребитель, взлетать, и преодолевать горы на высоте нескольких километров. Плевать на использование прогрессивных вещей – своя шкура дороже. Без доспехов горы не пройти. Ни в какую. Не стоит и пытаться.
     Петров остановился у небольшой группы деревьев. Посмотрел на еле видимый и далекий Хартул, развернувшись. Заметил, с удивлением, в трех сотнях метрах по дороге несколько десятков Дев, на конях. Ухмыльнулся:
- Не взять вам меня, дуры. Не взять. Не успеете.
   Следящие Девы даже и не пытались его преследовать. Просто следили издалека, наверное хотели увериться в том что Странник не вернется в город, а полезет через горы, как и положено всем испытуемым, направляясь в Осован. Проводить решили, дабы места эти в страхе не держал более. Вдруг – просто очередная хитрость, или же иное противное. Мол; проконтролируем, убедимся что ушел, и напьёмся в дым… А там – пускай осованские, пустынные, Девы разбираются. Пусть терпят побои, издевательства, прочие “сюрпризы” малолетки. Нам, лично, надоело уже. Сил никаких нету. Пацан вроде, а такие зверства вытворяет. Магией, однако, попахивает неслабой. Не похож на ребенка-то, скорее – низкорослый, во всей красе, подлый Странник-маг. Дерется как мужик взрослый, насилует как он же, и ум имеет по умолчанию. Не ребенок это, не ребенок. Никак не ребенок.
   Петров сошел с дороги и уселся в тени дерева. Решил немного понаблюдать за реакцией Дев. Атак с их стороны не боялся, хотел еще раз показать свое превосходство. Словно издеваясь, достал из рюкзака бутылку пива. Открыв её, крикнул Девам:
- Подходите ближе! Я не кусаюсь!
   Те и не думали приближаться. Занервничали лишь, да скучковались плотнее, подозревая что Странник задумал нечто нехорошее. Пару стрел выпустили, навскидку. Не попали, естественно.
 Лёха хлебнул пивка. Удержался от стрельбы из автомата. Вновь крикнул:
- Ну что же вы? Подойти боитесь?
    Совсем рядом воткнулась стрела. Девы теперь били прицельно. Или следовало уходить, или прекращать выкрики. Одно из двух.
Петров отхлебнул еще. Полез за гранулой истребителя…
   
- Улетел. Слава богам, улетел.
- Надо было попробовать поразить его. Глядишь…
- Дура ты, Тавия. Странники неуязвимы. Не стоит и пытаться.
- Да, Сенна права – Странники неуязвимы. И непостижимы. Вон как в небо взвился на железной птице! Где ж его разгадаешь? Да и не догнать теперь.
- Девочки, а давайте пивную посетим? Как ни как проблемы наши кончились, Странник больше по лесу бегать не будет. Можно спокойно передвигаться, не опасаясь ловушек и насилия.
- Я за!
- Я тоже! Тавия, пойдешь с нами в пивную?
- Пойду.
- А ты, Халита?
- Я?
- Да. Почему такая задумчивая? Пойдешь с нами?
- Да вот все думаю…
- О чем?
- Странник при мне убил восьмерых лесных демонов. Но запретил об этом рассказывать. Почему? Ведь он может беспрепятственно ехать до Муна, предъявив их левые клыки. Но он этого не хочет.
- Восьмерых?! Это нереально!!!
- Я сама видела.
- Где доказательства?
- Да, где?
         Халита извлекла из кармана небольшой сверток. В нем оказалось восемь правых клыков. Показала:
- Вот. Левые он унес с собой. Зачем?
  Девы подходили к ней. Рассматривали клыки и терялись в догадках. Чесали затылки, не понимая причины отказа Странника от скидок и поблажек, которые предоставляются в случае убийства лесного демона. Хотя бы одного. Смотрели на белую полосу в небе, пожимали плечами, и вновь пытались понять непонятное.
 Вскоре повернули назад к Хартулу. Следовало доложить об убийстве восьмерых неприятностей. Такого давненько не было. Доложить, посовещаться, и, возможно, отправить в Осован оповещение. Возможно…



Горы внизу промелькнули быстро. Показались маленькими с высоты, и не стоящими трудностей. Этакие холмики, каменистые и корявые, перейти которые совсем просто. Даже очень просто. И чего боялся? Вон, и дорожки видно, извилистые. Нормальные, проходимые дорожки. С десяток испытуемых видно. Ползут на разных участках трассы. Пару Дев, в засаде… Притаились и думают что их никто не заметит сверху. Так и есть – полные дуры. Ничего не исправишь.
  Наклонив истребитель на правое крыло, заложил программируемый вираж. Снизился после и обстрелял засаду Дев, намеренно беря чуть выше перепуганных аборигенок; брызгали осколки камня, стояла пыль, слышался визг… Вдоволь посмеявшись, развернулся и полетел к подножию гор. Спускался все ниже и ниже, подбирая удобную площадку для посадки и грануляции.
    Вскоре Петров нашел требуемое. Уселся. Сгранулировал машину. И зашагал вглубь пустыни, насвистывая от удовольствия.
   

 
                3.
 


- Стой!
       Пятеро всадниц возникли чуть ли не из песка. Словно призраки нарисовались, да так что хрен сотрешь. Вполне реально окружили, хмурясь. Синхронно спешились. На вооружении имели только мечи. Никаких копий, что обидно, и никаких луков, что радовало несказанно. От таких можно и побегать, держась на расстоянии от их мечей. Побегать, похамить, побить отставших, взять в плен. Или в заложники, случись что серьезное. Выглядели очень эффектно. Белые просторные одежды, скрывающие много чего загорелого и аппетитного. С такими смугляночками суп некогда будет есть, на другое потянет, причем так сильно что и вовсе о желудке забудешь. Им даже травка приворотная не потребуется. Единственное что их портит – так это непонятные головные уборы, состоящие из внушительного количества мотков ткани. Случись поругаться – уже не стукнешь топориком по затылку, придется сначала снимать эту странную “шапку”. Да и вообще – красавицы не должны носить головные уборы, они и без них красивые. Должны всем показывать свои роскошные волосы, а не скрывать их невесть чем эпатажным. От  жаркого палящего солнца и зонтиком прикрыться можно, в случае чего. Можно и не выходить из дома, сидя в тени и обмахиваясь веером. А эти? Изображают из себя… Копытных хоть пожалели бы.
  Одна из них указала на него. Спросила:
- Странник?
 Петров кивнул. Наблюдал за всадницами пользуясь непрозрачностью щитка, готовый в любую секунду извалять их в песке. Ну или просто поговорить, если до кулаков дело не дойдет. И такое возможно. Стоял перед ними, на вид беззащитный. Изображал дикое спокойствие обликом.
- Угадали.
Другая теперь заговорила:
- Ты арестован!
- С чего это?
- Обвиняешься в нападении на Следящих Дев. Изнасилованиях. Нанесении побоев. Расставлении ловушек. Причинении морального вреда. – та помнила наизусть. Предъявляла дальше: – Так же обвиняешься в нарушении правил прохождения испытания.
- Чем это я их нарушил? – Петров не обратил особого внимания на первые пункты. Интересен был последний. – Вы не могли бы пояснить?
- Пользуясь прикрытием стен Хартула ты оскорблял Следящих Дев. Города предназначены для отдыха, а не для этого.
- Они первые начали.
- Первым начал ты, когда сломал нос Следящей Деве по имени Хильда. – первая напомнила. – На Дев запрещено  нападать.
- Я вылечил нос Хильды. Она, кстати, сама напала, не предупредив. Еще и яйца собиралась от тела отделить. За что и получила.
- Пусть так. – третья заговорила, хмурясь. – А кто избил двоих копейщиц?
- Я. – Петров решил не врать и не хитрить. Понял что Девы его не атакуют из-за своей малочисленности. Продолжил рассказывать чистую правду. – Услышал от копейщиц высказывание о том что хиловат и труслив. Возразил. На что они меня атаковали, пообещав насадить на копья и выставить в своем лагере как экспонат, олицетворяющий собой храбрость. Пришлось их нейтрализовать в целях безопасности.
- Заумные у тебя речи, Странник.
- Обычные.
   Девы нападать побаивались, помня из послания хартульских Следящих, что данный малолетний отморозок, забредший из других миров, весьма опасен в драках. Вынуждены были просто говорить, ничем другим не воздействуя. Можно было конечно и мимо проехать, но в таком случае было бы стыдно перед остальными; подняли бы на смех, обвинив в трусости и слабости. Можно, конечно, и напасть. Но в эдаком случае – следовало заранее подготовится к возможным синякам и травмам. Атаковать такого бойца без хитрого плана – чистое безумство. Если уж хартульский филиал не смог справиться, почти неделю гоняясь за Странником по подведомственным лесам и страдая при этом постоянно – впятером и делать нечего, не стоит даже и пытаться. Лучше уж болтать, надеясь что мимо пройдут другие Девы. Тогда уж…
- Ладно. Зачем тогда похищал и насиловал?
- Я насиловал?! Скорей уж наоборот.
Дева приподняла бровь. Переглянулась с остальными.
- Что-то странное услышал?
- Да. Весьма странное.
- И что же?
- О насилии и речи не было. Просто требовал что бы мне суп сварили. И все. А там – еле ноги унес. И детей совместных предлагали заводить. И жить вместе. И торговать в одном ларьке. И вообще помирать в один день от старости, на одной кровати и очень счастливыми. О каком насилии может идти речь?
- Тебе же одиннадцать лет всего. Никаких предложений насчет детей и женитьбы быть не могло. Что-то ты врешь, или недоговариваешь попросту.
- Ты сама сказала что мне одиннадцать. Значит признаешь. Вот тебе и ответ на вопрос о реальности изнасилования.
- Нам известно, что твои физические характеристики не как у одиннадцатилетнего.
  Петров хмыкнул. Уточнил:
- Это какие такие физические характеристики?
- А то ты и сам не знаешь?
- Не знаю. Чем это я не соответствую возрасту? Ростом?
- Нет. Не ростом.
- Чем тогда? Размером обуви?
- Нет. Обувь здесь ни при чем.
- Ну а что тогда?
 Дева смутилась. Не будь загорелой – покраснела бы. Ответила:
- Не важно.
- Если так – о чем вообще разговор? О том что не важно? Или что? Раз не важно – то и не стоит обсуждения. Прыгайте в седла и проваливайте. Мне идти надо. Чем быстрей до Муна дойду – быстрее покину ваш веселый мирок.
     Дева поборола воспитание. Сдаваться не собиралась. Почти выкрикнула:
- У тебя в штанах совсем не детская штука!
   Петров еле удержался от смеха. Вновь уточнил:
- Ты про что?
- Слушай, не изображай из себя дурачка. – ей эта тема была явно неприятна. – Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю.
     Лёха решил издеваться дальше. Невинно спросил:
- О чем? Что может быть у меня в штанах, не детского?
   Дева не знала как обозвать предмет разговора поприличнее. Совершила неопределенное движение рукой, как бы обобщая. Привела пример:
- Этим обычно детей делают…
- Ха-ха-ха-ха-ха. – Петров не удержался.
Успокоившись немного:
- Ну ты и назвала.
- Чего смешного?!
- Определение понравилось очень.
Посерьёзнев:
- Ну и чем детей делают?
- Хамло!
- Вот ты мне грубишь. Я тебя, кстати, не задевал. – Петров ткнул в ее сторону пальцем. Проговорил: - Побьешь вас сейчас за оскорбления – вы же сами потом хором будете орать что я начал первым, всех нахрен послал, всех изнасиловал, и вообще много жуткого и страшного совершил. С вами со всеми, естественно.
Опустил руку:
- А на деле – я просто шел по пустыне, никого не трогая. Даже маты не использовал. И уж тем более – оружие.
    Дева хмыкнула недовольно. Предъявила:
- Ты отказываешься сдаться в плен.
- А с какого перепуга я должен это сделать? Я, лично, себя виноватым не считаю.
- Ты виновен. Пришло постановление тебя арестовать и судить.
- В чем, опять же, я виновен?
Она скрестила руки на груди.
- Ты избивал Дев, насиловал, ставил ло…
Лёха ее перебил бесцеремонно. Спросил:
- Ты сама это видела?
- Нет.
- Ну а чего тогда?
- От хартульских Следящих Дев пришло посла…
- Они ошиблись. Или врут. Хотели написать что я хороший и нежный, а какая-то дура взяла и написала по-своему. Это наверное та, которой нежности не досталось. Обиделась на меня и такое накатала.
- Как ты смеешь оскорблять Следящих Дев Хартула?! – Подала голос другая, до этого времени молчавшая. – Тебя закопают в песок за эти слова! Малолетний подонок!
- Молчала бы, а? – Петров глянул на нее. – Все равно вы мне ничего сделать не можете.
- Мы тебя похороним здесь!
- Ваши глаза говорят об обратном. В них страх присутствует. Да и вообще – негоже вам ругаться, это вас портит и делает некрасивыми.
- О красоте заговорил, представляете! А как Девам по носу стучать – так молчит.
- Простые меры предосторожности. Вы тоже сейчас получите, если меня в покое не оставите.
- Ты не сможешь справиться с пятерыми!
- Весь Хартул на уши поставил, а с вами пятерыми не справлюсь. Ну не смешно ли?
- Там ты в лесах прятался. К тому же магию свою использовал.
- Я ее и здесь могу использовать. Просто жалко вас калечить.
- Как самоуверенно звучит.
- Еще бы.
  Петров внезапно шагнул вперед. Девы, в результате, взвизгнули и шарахнулись назад, к коням.
Он хохотнул. Заметил, с издевкой:
- Какие вы храбрые. Жуть берет. Ноги трясутся. И смеяться желание возникает.
- Подонок!
- Все сказала?
- Мерзавец!
- А еще?
- Скотина!
- Как грубо. Не идет тебе Следящей Девой быть. Ты просто трусливая и сопливая девка. И вы – тоже.
- Да как ты смеешь?!
- Подонок!
- Негодяй!
- Мерзавец!
Он сделал еще шаг. Вперед.
- Ну докажите мне, что это не так?
  Девы – тоже. Назад.
- Это не так!
- Простые слова. Ничем не поддержанные.
- Мы не дуры, чтобы нападать на Странника. Ты хорошо дерешься. И обладаешь сильной магией.
- Езжайте тогда, чего пристали. Иначе начну бить по носам и использовать магию.
- Мы будем неотступно следовать за тобой. А когда заметим большой отряд Дев – то позовем их на помощь. С отрядом тебе не справится!
- Дело ваше.
       Развернувшись, пошел прочь. На обидные выкрики внимания не обращал, задевая Следящих еще больше. Ругаться с этими дурами желания не было никакого. Надо было двигаться дальше, к Осовану. Да и вообще к Муна.
  Девы вскочили в седла, перестав выкрикивать. Держась в отдалении, следовали за Петровым. Как привязанные. Видимо и вправду собрались звать на помощь крупные скопления таких же дур, что и они сами.
            
         Так никого больше и не встретив, Петров добрался до первого оазиса, указанного на карте данной Хатзоргом. Сверился с его формой, обойдя и сравнив. Нашел много сходств. Решил что не ошибся и держится правильного направления. Да и не мог ошибиться; шлем виртуальной стрелкой показывал куда надо идти. Так лишь, для уверенности решил проверить. Или своим поведением девок запутать.
Мол; чего это он вокруг оазиса круги нарезает? Колдует? Или место проклинает?
  Смерил взглядом Следящих Дев, расположившихся на краю оазиса. Крикнул, остановившись:
- У вас чай есть?
- Хрен тебе!
- Спасибо…
    Попив воды из колодца, развернул танк. Этим действием перепугал Дев, отогнав их метров на пятьсот. Посмеялся. И полез внутрь, собираясь принять душ и поспать до темноты. А там – уже идти дальше. Ночью двигаться по пустыне гораздо удобнее. Солнце не мучает жарой и светом. Тело не потеет и не натирается. Песок – плотнее, остывший, и не так “проглатывает” ботинки. Легкий холодок бодрит. Да и Девы не могут за ним следовать, по причине того, что у них в темноте глаза плохо видят. Да и шлема у них нету. Так что должны отстать и упустить его из виду. Пусть даже и по следам идут, все равно это не ориентир; можно так запетлять, что голову сломаешь. С глазами. А можно и в танке сидеть неделю. Морить их ожиданием и голодом, просиживая за играми и фильмами. А что – еды и воды хватит на месяц с легкостью. Останется только терпением запастись.
   Смыв пот и грязь, замотался в полотенце и направился в кабину обедать. Уже там, усевшись в кресло, не удержался от пакостей; навел центральные орудия чуть левее Следящих Дев и шарахнул на полную мощность.
…  Изумленных Дев поскидывало взрывом и испугом с коней. А сами копытные – в ужасе умотали в пески…
   Через полчаса уже спал, наевшись и вдоволь насмеявшись.

         Проснулся от того, что по корпусу танка чем-то колотили неизвестным. Поморщился, садясь на кровати. Протер глаза. Потянувшись, встал. С минуту вслушивался, но так ничего и не услышал больше. Попил сока и решил продолжить прерванный отдых. Улегся обратно, предварительно взбив слежавшуюся подушку. Закрыл глаза, думая что почудилось.
 Но нет. Снаружи снова чем-то усиленно заколотили по броне, пытаясь расковырять и проникнуть внутрь. Это был не сон. Это была реальность. Донеслись приглушенные голоса…
 Петров сел. Возмутился:
- Что за мудак там скребется?
    Зайдя в кабину, включил обзорные экраны. С неудовлетворением увидел около двух сотен Следящих Дев около танка. Те где-то раздобыли увесистый лом и, меняя друг друга по мере усталости, колотили им в основание главной башни. Одна подсвечивала факелом. Остальные сидели вокруг, наблюдая за процессом и советуя иногда. Горело несколько костров, разгоняя вечерний мрак.
      Петров выругался и пошел одеваться. Следовало напугать беспокойных девок, иначе и вовсе поспать не дадут. Навести ужасу побольше, а то совсем обнаглеют. Могут, ведь, и песка в орудия насыпать.
    Одевшись и выпив кофе, рявкнул в громкоговоритель:
- Какого хера надо?
 Те что были на танке, бросили лом и попрыгали на песок с визгами. Остальные просто вздрогнули, но с места так и не сдвинулись. Больше факелов лишь зажгли.
     Самая смелая заорала, подойдя ближе:
- Странник выходи! Ты не просидишь в этом ящике долго! Всё равно выползешь и будешь молить о пощаде!
- Это еще нескоро будет.
   Дева не успокоилась. Продолжила орать:
- Если выйдешь сейчас – то мы не будем тебя бить и мучать. Просто отвезем в Осован на Суд.
- Так я вам и поверил.
- У тебя нет иного выхода!
- Чего орешь? Я не глухой.
  Она присмотрелась к корпусу танка. Спросила, понизив голос:
- А откуда ты говоришь?
- Это так интересно?
- Я же должна знать, куда мне смотреть.
- Смотри прямо. Круглую прозрачную штуку видишь? – Петров намекнул ей на левый прожектор. Пошевелил им чуть-чуть, чтобы Дева заметила. – Видишь?
- Вижу. Это из нее твой голос доносится?
- Да. Подойди ближе к ней.
    Дева набралась побольше смелости. Осторожно приблизилась. Спросила, разглядывая:
- Что теперь?
Петров не стал отвечать. Просто врубил свет на полную…
   Дева от неожиданности попятилась, “сфотографированная”. Плюхнулась на задницу и шарила вокруг себя руками, вообще ничего не видя. Глаза были такими широкими… Начала визжать, вскоре. Подруги подбежали и оттащили ее от танка. Заранее прикрывали глаза, боясь повторения. Обступили кучкой ослепшую на время соратницу, утешая и успокаивая.
  В танк полетели копья и стрелы…

- Выходи сволочь! Завтра днем ты сваришься в своем ящике!
- Не выйду.
- Выходи и дерись честно!
- Вас, дур, бить жалко.
- Выходи, подонок! Посмотрим кто кого!
- Я – вас. Смотри, не смотри.
- Выходи! Ты не сможешь победить двести Следящих Дев!
- Вот дура, в натуре. Поняла, хоть, что сказала-то?
- Правду! Ты не сможешь нас победить!
- Зачем, тогда, мне выходить?
- Ну… Ну ты же не сможешь долго там сидеть!
- Кто тебе такое сказал?
- Железо нагреется от солнца. Ты не высидишь там без воды!
- У меня ее двести литров питьевой. И больше тонны пожарной. Мне нихрена не жарко.
- Ты врешь. А не жарко – потому что сейчас вечер и солнце скрылось за горизонтом!
   Петров облил говорившую из пожарного водомета. Хохотнул, разглядывая мокрую и злую Деву. Спросил, уже обращаясь ко всем:
- Кого еще искупать, девоньки?
- Подонок!
- Козел!
- Мерзавец!
- Сволочь!
- Отморозок малолетний!
- Кто это сказал?
- Я!
- Получи, дура.
          Облив и вторую, Петров завел двигатели. Не обращая внимания на вопли и стрелы, выехал из оазиса и погнал по пустыне. Собирался немного отъехать и идти вновь пешком. Пусть Девы догоняют, им же мучиться. Но потом вспомнил про следы гусениц, оставляемые танком. Пожав плечами, стал нарезать круги по темным дюнам, пытаясь запутать и заморочить Следящих. Одновременно следил за ними с помощью радара; те по-прежнему находились в оазисе, не преследуя.
    Через час – возобновил прямое движение.
   Остановившись в пятнадцати километрах от крупного города, завалился спать. Решил что пойдет утром, когда не жарко и почти светло.
   Всё равно идти немного.


- Хатушка, он на танке гоняет. Придется отбирать.
- Пусть гоняет. Это его личный танк.
- Но…
- А чем ты мотивируешь свои действия?
- В смысле?
- Ты же сама разрешила ему делать все что захочет, попросив только не уходить далеко от дороги.
- Разрешила.
- Вот он и творит, что вздумается.
- Логично, Хатушка. Логично… Пива?
- Давай. 


            

          Ближе к полудню, судя по солнцу, когда взобрался на очередной, чуть повыше чем остальные, бархан, Петров увидел город. Реальный, вполне, город, средних размеров, а не какой-нибудь приятный глазу и душе мираж, навеянный гибельной и жаркой пустыней, весьма богатой на причудливые изображения, вплоть до военной базы Пятого Космофлота. Именно такие миражи и заставляют измаянных и отчаявшихся путников блуждать от видения к видению, постепенно по капле теряя жизнь и воду. Кому женщина видится, кому –  прохладительные напитки. Ну а некоторым и похлеще. Та же база, к примеру, военная.
    Город из белого камня, весьма характерный для пустыни, со шпилями храмов и дворцов, со своими тайнами, странностями, причудами. С зеленью. С водой. С прохладой в тени. С громадным количеством мест, где можно приятно провести время, попить вина, отдохнуть, принять душ, пообщаться с людьми, особенно с женщинами. Ну и, наконец, потрепать нервы здешним Следящим Девам. Основательно, кстати, потрепать. Заставить парочку особо приглянувшихся, к примеру, супчик сварить…
         Город этот был расположен посреди гигантского оазиса и утопал в листве пальм. Устроители видимо знали кое-что о геологии, иначе бы не стали здесь закладывать этот населенный пункт. Сбоку, еще один довод в их пользу, – даже озеро имелось небольшое. Что весьма необычно для пустыни.
Башни, дворцы, храмы, просто дома и особняки… С расстояния это поселение людей казалось зажиточным. И спокойным. Суетились жители, ползли повозки, дымилось что-то, шумело. Пара караванов отходила в пустыню.
Стоит только затеряться среди этого разнообразия – никакая Следящая Дева не обнаружит. Можно вполне мирно и безмятежно торчать тут хоть четыре месяца, никто не побеспокоит. Да и ломбард с рынком наверняка имеются, как ни как здесь немало желающих обменять вещи на деньги, и обратно. Одних испытуемых сколько! А караваны!
Ограбить богача местного – и насладиться жизнью на полную катушку. Запастись, основательно, хорошим вином, пивом, местными деньгами, кальяном и парой-тройкой танцовщиц, желательно светловолосых. И уже проходить спокойненько свое испытание с удовольствием. Вино и пиво скрасят отсутствие благ цивилизации. Кальян же развеселит и настроит на нужный лад. Ну а танцовщицы… те будут использоваться по назначению. Природному, что также вероятно.
  Муна подождет, никуда не денется. Если, конечно, вообще нужен… Что в нем, блин, такого? Бабы, кстати, и в пустыне водятся. Загорелые, стройные, в широких свободных одеждах. Не то что в этом загадочном и медом залитым Муна. Там, похоже, все бледные и грустные…
        Лёха убрал карту в карман. Поправил автомат и  неспешно зашагал к городу. На карте тот значился как Осован. Крупнейший населенный пункт пустыни Валт-Их. Место, очередное, для отдыха испытуемых. Официальная столица песков, пересечение многих караванных путей, и, наконец, просто приятное людское поселение, где можно найти даже то, что и не ожидаешь.
В голове мгновенно нарисовался подробный план действий. На первом месте стоял отдых в гостинице, с прохладным душем, ароматным пивом, и прочим приятным. Ну а на втором – все остальное. О  вполне вероятных конфликтах со Следящими Девами Петров старался не думать. Решил положиться на волю случая, дабы не портить себе отдых еще и этим. Не такие уж они и страшные, эти Девы, чтобы их следовало опасаться. Пусть они мнят себя всемогущими, мудрыми, великими, мобильными, неустрашимыми, и неотразимыми. На деле – только последний пункт более-менее правдив. Все остальное – зазнайство чистой воды. Не один раз доказано.
      В Осоване расквартировалось три тысячи Следящих дев. Здесь же располагался и ихний Верховный Суд. Входить в город им, в отличие от того же Хартула, разрешалось, как ни как природные условия вынуждали к этому, да и крупных оазисов под заселение рядом с городом не наблюдалось. Так что Девы жили в Осоване. За это – сильно над испытуемыми не издевались, понимая их, уставших и иссохших без воды. Даже на ночлег пускали, сдобрясь. Бывали случаи, что и из пустыни вытаскивали заблудившихся и погибающих.
У большинства Следящих здесь имелись обжитые дома, свои магазинчики, доля в караванном бизнесе. Ну а те, что еще не определились с собственностью и не разбогатели – весьма к этому стремились. Стреляли деньги за проход, занимали в долг, грабили и воровали изредка, вкладывали добытое в торговлю. Словом – как в любом мире, где есть понятия о роскоши. И где хотят жить хорошо.
       По мере приближения к городу, Петров стал различать лица людей, деревья, особенности архитектуры, просто мелкие детали. Шел неспешно, стараясь не потеть лишний раз, и предвкушал отдых. Устать не устал, но хотелось немного освежиться и посидеть в тени. Банан съесть. Пива выпить. Смыть пот и пыль с разогретого солнцем тела. Просто под душем постоять. Не в танке, где вода очищается фильтрами и используется по-новой, а под нормальным душем, где жидкость уходит в песок и оттуда нескоро достается. Ну а после…
       Из ворот показался отряд всадниц. Пришпорили коней, направляясь наперерез. Обнажили сабли. Кричали что-то.
У Петрова все упало от огорчения. Настроение скатилось вниз. Не замедлил с высказыванием:
- Чёртовы девки! Ни пожрать, ни поспать, ни прогуляться! Э-эх…
Пришлось изображать жутко усталого человека, замученного жарой и отсутствием воды, хромого и неспособного к сопротивлению. Да ковылять навстречу, спрятав ехидную улыбочку под щитком шлема.
   Когда до всадниц осталось не больше сотни шагов – рухнул плашмя на песок, якобы совсем без сил.

- Хатушка, что он творит?! Его же убьют сейчас!!!
- Не должны. Слабых и истощенных не убивают. Сначала в порядок приводят. Да и злы они на Алексея очень, так что потащут на свой Суд.
- Думаешь?
- Иначе и быть не может, Храмин. Дай лучше пивка бутылочку.
- Держи… А тебе какое?
- Это сойдет.

Петрова окружили, спешившись. Позлорадствовали, приведя несколько цитат о том, что от Следящих Дев еще никто не убегал. Пнули пару раз, проверяя на наличие жизни.
- Живой? Ты жив, Странник?
- Пить… – Лёха пошевелился слабо. – Пить…
- Перетопчешься. Девочки, в седло его! Везем в город!
- Пить…
- Заткнись, сволочь! А то пить нечем будет!
        Лёху бесцеремонно оторвали от песка. Для профилактики пнули еще раза четыре, не тая злости. Высказали все что о нем думают. Связывать и отбирать вещи не стали, а просто бросили поперек лошади, как мешок какой-то. Всадница уселась рядом.
Всё. Поскакали.
     Осован встретил шумом. Радовались поимке малолетнего изверга встречные Девы. Кричали, что Суд состоится весьма скоро уже, и способ казни удивит историю. Слышались разговоры простых жителей. Где-то смеялись. Где-то гремел молот о наковальню. Кто-то пел, вообще. Раздавались крики погонщиков скота. Скрипели колеса повозок.
Пахло приготовляемой пищей. Зазывали покупателей уличные торговцы. Слышался звон монет, цокот копыт о мостовую, чей-то плач, блеяние коз, просто конское ржание. Не видя того что происходит, а лишь слушая звуки, можно было подумать что весь город радуется пленению наглого гостя из других миров. Пленению и скорому избавлению.
  Петров старался не вертеть шлемом, играя роль слабого и обессиленного пленника ужасных Дев. Вяло болтал конечностями, изредка шевелясь и прося пить. В награду получал тычки и обещания всяких мучений, вплоть до закапывания в песок возле муравейника. Пару раз кольнули ножом несильно, давая понять, что могут и вовсе прирезать прямо тут. Он замолкал, якобы напугавшись.
        Его провезли несколько кварталов. Свернули куда-то вправо, после моста через еще один пруд. Через метров триста – остановились.
 Всадница, на чьем копытном он путешествовал по Осовану, взвалила Лёху на своё плечо.  Краем глаза он успел заметить, что его сопровождает не меньше десятка настороженных девок, с оружием наготове; понимали, видать, что и в таком состоянии он весьма опасен. Она пронесла Петрова через какие-то ворота в прохладный каменный двор с фонтаном и деревьями. Бросила на кучу соломы в углу, не церемонясь. Пнула от души. Тут же взвыла, отбив ногу о кобуру с пистолетом. Отошла в сторону, чертыхаясь. Трое других Дев привели кузнеца, который мигом приковал правую ногу Петрова к толстенной цепи, что свисала со стены рядом. Остальные убрали оружие и удалились, посчитав что такую цепочку порвать невозможно. И что пленник теперь не убежит.
 Одна задержалась. Сообщила:
- Будешь лежать смирно – напоят водой. Понял?
- Пить… – как можно жалобнее попросил Петров, слабо шевельнувшись. – Пить…
- Потерпишь.
  Тоже ушла.
 Лёха приподнял голову, проводив её взглядом. Заулыбался злорадно.
   Ни вещи ни оружие, что странно, у него отбирать не стали. Видимо не знали о том, каково их предназначение. О том, что всякие штучки висящие на поясе, могут поспособствовать в любой ситуации. Из любого плена выбраться. Тот же автомат, к примеру, или плазменный меч. Гранаты, наконец.
 Действительно дуры набитые.
   Провалявшись несколько минут без движения и вслушиваясь в шумы за стенами двора, Петров наконец сбросил притворство. Живо сел и срезал цепь мечом. Перекатился с соломы и замер у двери, в которую ушла последняя Дева. Попутно сорвал несколько странных фруктов с ближайшего дерева. Попробовав – отшвырнул прочь. Убрал меч, сменив его на автомат. Передернул затвор, поморщившись от звука. Понаблюдав за тишиной, приоткрыл слегка створку. Заглянул…
 Тут же бросился бежать прочь, так как с той стороны двери залаяла громадная псина, и несколько Дев вскочили на ноги с лавки. Побег не прошел тихо и незаметно. Теперь могли выручить только ноги да скорость.
На бегу перемахнув каменную стену, рухнул в палисадник. Вскочил. Огляделся. Побежал влево, снеся низенький заборчик из тонких дощечек.
- Ловите Странника!!! – донеслись запоздалые крики позади. – Хватайте его, люди-и!!! Хватайте-е!!!
         Но горожане, что случались у Петрова на пути, лишь опасливо отскакивали в стороны, крестясь и оберегая свои вещи. Соображали заторможенно, разморенные дневным зноем. Да и кому охота связываться со Странником? В памяти еще живы загулы предыдущих. Лишь шедшая навстречу женщина, похоже Дева, попыталась схватить, но он не дался, нырнув в подворотню и свалив позади себя стопку корзин. Перемахнул пару дворов, совершенно запутав следы. Чуть не напоролся на собак.
Вскоре крики перестали быть слышными. Петров перешел на шаг, успокаиваясь. Принялся сворачивать на всякие улочки, стараясь затеряться в городе понадежней.
Но везде, где бы он не шел, на него косились как на не местного и показывали пальцами, переговариваясь шепотом. Женщины же пытались преследовать, узнавая вражину и мерзавца, поставившего на уши всех Дев от побережья до Осована. Детишки кидались камнями, нисколько не боясь. Бабульки, наоборот, спешно покидали лавочки, помня еще загулы прошлых иномировых гостей. Короче – в таком наряде каждая собака узнает. И было от чего.
  Видок, так сказать, несколько отличался от обыденного городского. Даже на одежду испытуемых не был похож. Шлем, отливающий на солнце. Бронежилет со вставками, в такую жару крайне излишний. Брюки, заправленные в черные армейские ботинки. Плащ, постоянно меняющий свой цвет. Всякие железяки на поясе и непонятная металлическая штуковина в руках. Что ни говори – Странник.
Окружающие-то одеты в белое и просторное. Плюс – мотки ткани на голове, уже начавшие надоедать Петрову. Да даже другие испытуемые были в обычных, привычных глазу тутошнего обывателя, одеяниях, пусть даже и не светлых окрасок. Оружие – меч, щит, копьё – на виду носили. Петров же…
  Но он мало обращал внимания на изучающие взгляды со всех сторон. Двигался по улочкам, избегая контакта с Девами, разыскивая подобие гостинницы или трактира, где можно найти все, о чем мечтал подходя к Осовану. И где можно спрятаться от Следящих Дев на некоторое время. 
 …Улочку перегородило пятеро Следящих дев с копьями. На крыше ближайшего здания появилось три лучницы…
   Петров резко затормозил, взмахнув руками. Попятился назад, понимая что через такой заслон трудно пробиться. Повернулся. Узрел еще около десятка копейщиц, перекрывающих спешно проход. Семеро лучниц маячили на двух домах.
Дело принимало серьёзный оборот. Так и погибнуть недолго. Истыкают стрелами, несмотря на то, что ткань формы металлоидная. А вдруг наконечники отравлены? Тут и поляжешь, на беззвестной улочке.
- Сдавайся, Странник! – донеслось. – На этот раз тебе не уйти! Тебя доведут до Суда!
 Петров опустил щиток, заранее закрывая лицо и шею. Ответил:
- Если не отстанете, буду убивать и калечить. Предупреждаю сразу. Могу и город разрушить.
- Ты не в том положении, чтобы угрожать. Нас больше. Ты под прицелом.
Лёха смерил взглядом лучниц. Опустил голову. Хмыкнул:
- Я просто иду в Муна. Если меня не трогать – меньше будет проблем и травм. Примите это во внимание, Девы. Предупреждаю повторно.
- Ты и есть проблема. И тебя надо устранить. Становись на колени и заведи руки за спину. Иначе умрешь прямо здесь.
          Петров вздохнул. Повесил автомат за спину, всем своим видом показывая что готов к сдаче. Незаметно снял с ремня две дымовые гранаты. Сдернул предохранители. Одну кинул вперед, другую – за спину. Перекатился через голову под выступающую крышу, использовав её как временное прикрытие. 
  Когда прогремел взрыв и все заволокло дымом, быстренько побежал вдоль стены к пятерым копейщицам.
Девы растерянно завизжали, когда потеряли видимость. Натыкались друг на друга и недоумевали. Тут и там начали раздаваться звуки ударов и крики боли. Странник, пользуясь своим дьявольским дымом, нападал на Дев нагло и безнаказанно. Те не могли наносить удары копьями, так как могли ранить соседок. Лучницы стрелять с крыш тоже не имели возможности, боялись ненароком зацепить своих внизу. Водили туда сюда луками, слушая лишь. Отгоняли клубы дыма поднимающиеся вверх. Слазить и идти на помощь откровенно побаивались.
  Через пять минут воцарилась тишина. Мертвая тишина.
         Дым вскоре унесло ветром. Обнаружилось, что все копейщицы лежат на земле без сознания и в синяках, а копья их сложены в одну кучу. Странник исчез в неизвестном направлении.
 Пришлось спускаться с крыш и приводить подруг в чувство.


- Хорошего вина и жареную курицу. Сколько с меня?
             Хозяин гостинницы пригляделся к непонятного вида посетителю. Большеголовый, с неумело намотанной чалмой, низкорослый, глаз в узкую щель вообще не видать, всё тело какое-то изломанное, что-то из под одеяний выпирает тут и там. Словно в зимние одежды нарядился, рюкзак одев вдобавок, а сверху балахон белый напялил до пола. Чудеса, не иначе…
- Слушай, тебе не жарко?
- Нет. – последовало краткое. – Не жарко.
- Как знаешь… За вино и курицу с тебя  золотой. Но есть ты будешь на улице.
Странный посетитель удивился, отступив на пол-шага:
- Почему?!
- Не хочу чтобы все разбежались при виде тебя. И так никого сегодня нету, а то и вовсе не будет. – хозяин, худощавый и смуглый мужичок, развел руками. – Так что пойми меня правильно, незнакомец. Плати, получай заказ, и уходи.
     Петров кашлянул сердито. Понял, что маскировка сделала его еще страшнее, чем прежде. Но открывать свой истинный облик не хотелось, опять начнутся атаки со стороны Дев. Да и сам владелец в ужас придет от увиденного. Наверняка в обморок грохнется, падлюка. Или на помощь звать начнет.
- Ты будешь платить, или нет? Если нет, то выйди пожалуйста.
- А если я номер захочу снять, мне на улице придется ночевать, да? – Лёха решил съязвить.
 За спиной послышался шум…
- Снимай. Но только пореже выходи из него. – мужичок покосился на только что вошедших трех женщин. Глянул на Петрова. Попросил: – Постой пока в сторонке, ладно.
- Ладно. – Лёха понял что троица принадлежит к Следящим Девам. И что с его обликом он всегда будет обслуживаться последним, даже если зайдут налоговики.
  Отступив на пару шагов вбок, приготовился к вероятной драке или бегству. Затих, решив послушать.
     Те подошли к прилавку. На странноодетого коротышку даже не глянули. Одна поинтересовалась:
- Хлафий, в долг вина не дашь? Напиться охота, а деньги только через два дня получим.
- А что у вас с лицами?
  Петров покосился на женщин, при этом вопросе. Узнал тех, кого пинал буквально час назад. Отступил еще на шаг, тихонько.
Дева, тем временем, ответила:
- Странник в Осован забрел, Хлафий. Попали под его руку…
- Понятно. Опять над родным городом нависла угроза.
- С вином-то что?
- Налью. – тот кивнул. – Все равно Странник его сегодня всё выхлебает. Они почему-то всегда ко мне норовят напиваться идти, будто бы у меня отель пятизвездочный.
Дева возразила:
- Этот Странник не пьет особо. Ни разу пьяным замечен не был.
- Не понял.
- Он еще мальчишка.
- Мальчишка?
- Да. Одиннадцатилетний…
- Но…
- Он не только нас троих побил. Еще двенадцать Дев сегодня пострадали. Напустил дыма и побил… Да и в пустыне довольно странные вещи творятся. Поговаривают будто накануне Странник обхитрил большой отряд Дев… Литров пять налей, хорошо?
- Хорошо.
   Владелец ушел за вином. Девы, тем временем, отошли от прилавка и уселись за стол, ожидая. Заметили Петрова.
Та, что поближе, поманила пальцем:
- Эй, чудо, подойди сюда.
 Лёха покачал отрицательно головой.
Дева не успокоилась на этом. Изобразила дружелюбную улыбку на побитом лице. Вышло плохо.
- Не бойся нас, мы не кусаемся. Подойди.
- Не подойду.
- Знакомый у тебя голос, чудо. Я тебя нигде не встречала раньше?
- Ноя, похоже что это тот уродец, который на рынке милостыню просит. Мне его голос тоже знаком. Но только вот почему он так нарядился?
- И мне знаком, девочки. Я его сегодня где-то слышала.
      Появился хозяин заведения. Припёр объёмный кувшин вина и три кружки. Поставил перед Девами. Поинтересовался:
- На кого записать? На тебя, Кабра?
- Запиши на меня.
   Та, что обладала таким странным именем, указала на скромно стоящего в сторонке Петрова:
- Кто это, Хлафий?
- Не знаю. – тот пожал плечами. – Перед вами зашел, хотел вина купить, курицу, да номер снять. А что?
- Да голос у него больно знакомый. – Кабра наполнила свою кружку. Сделала глоток. – Если это нищий уродец с рынка, то откуда у него деньги на номер? Тем более на вино… Цены-то у тебя довольно высокие, в отличие от других.
   Глянула на Петрова пристально.
- Эй, как тебя зовут?
- Я сам прихожу. – Лёха осознал, что всё идет к раскрытию его маскировки. Еще чуть-чуть, и придется её сбрасывать. Поэтому уже начинал проявлять дурные черты воспитания. Осмелел немного, сбросив притворство. Набычился, даже. Прислонился спиной к прилавку
- О, да ты еще и груб! – Кабра удивилась. Переглянулась с остальными. – А имя есть у тебя?
  Хлафий усмехнулся.
- Отстаньте от человека, дамы. Его и так жизнь обделила.
Сделав шаг к Петрову:
- Ну что, будешь номер снимать?
  Странноодетый незнакомец не стал отвечать на вопрос. Задал свой:
- С чего ты решил, что меня жизнь обделила?
- Она тебя ростом обделила.
- Ошибаешься. Мне просто лет мало.
- Пусть так. Но при взгляде на тебя, сразу видно что… – Хлафий задумался, подбирая слова. – Что ты немного уродлив. Кривые ноги, отсюда и походка. Руки, которыми тебе сложно замотать нормальную чалму. Большая голова, тоже тебя не красит. Горб, тот же…
   Ноя уже захмелела походу, несмотря на то что только-только выпила. Вставила реплику:
- Хлафий, налей ему вина. Пусть жизни порадуется. Наверняка родителей где-то потерял, теперь бродит по городу без присмотра. Все мальчишки пьют вино.
- Да. Пусть вина выпьет. – третья свое слово вставила. – Наверняка хочет.
   Хлафий подмигнул Петрову:
- Ну что, выпьешь с дамами вина, незнакомец, которому лет мало?
  Петров хохотнул, потянув со шлема неумело намотанную тряпку:
- Я со Следящими Девами вино не пью. Я их избиваю.
  Предстал перед побледневшими аборигенами в истинном облике, сорвав с себя балахон. Похрустел шеей, для эффекта.
  Девы повскакивали с лавки, пятясь к выходу. А хозяин гостинницы нервно икнул, замерев.
- Не ожидали, что ли? – Странник подошел ближе. Перевернул кувшин и кружки одним движением. Залез на стол, использовав лавку как ступеньку. – Страшно, небось?
 Одна из Дев, Ноя которая, выкрикнула:
- Мы все равно тебя одолеем, наглый Странник! С тремя тысячами тебе не справиться!
- Спасибо, что назвала истинную цифру.
- Мы выследим тебя в пустыне и убьём! Ты не сможешь подойти ни к одному колодцу!
   Петров улыбнулся.
- Зачем они мне? Я могу добраться до Муна за несколько минут.
- А что же не доберешься, если так?
- Мне туда не надо. Мне нужны такие вот стычки, как сегодня днем. Обожаю острые ощущения. Люблю, очень, преодолевать препятствия. И бить рожи.
- Скоро ты получишь все это сполна!
      Выбежали прочь, не собираясь связываться. Помнили силу ударов малолетнего изверга.
Петров глянул на Хлафия, спускаясь обратно. Напомнил:
- Хорошего вина и курицу.
Швырнув в него монетой:
- И побыстрее!
    Получив требуемое, покинул гостинницу через черный ход. Идти через главный не решился, так как за ним могла быть установлена слежка. Не хватало еще с продуктами питания по Осовану бегать. Лучше уж спокойненько присесть где-нибудь, да насладиться нормальной и вкусной пищей. Желательно в тени.
  А уж потом можно и побегать. Вдоволь. Сытого ни одна Дева не догонит, как бы не старалась.

- Хатушка, а не много ли ему вина?
- Предлагаешь пойти и отобрать?
- Нет. Можно просто кувшин перевернуть.
- Он за новым сходит. Я его знаю.
- Так и оставить?
- Да. Пусть пьет. За свои деньги купил. Просто не надо от него отходить далеко, только и всего.
- Напьется и начнет стрелять…
- Кто бы говорил.
- Я здесь не стреляла, если что.
- Ну да, из пистолета…
- Хамло!

Побродив около часа по извилистым улочкам и обнаружив какие-то развалины, Петров перелез через забор, заросший виноградом. Подыскал местечко поудобнее. Уселся в тени раскидистого дерева, разложив покупки перед собой. Хлебнув вина, отломал кусок от курицы. Проворчал:
- Не ахти, конечно, отдых, но терпеть можно.
   По городу, разыскивая нарушителя спокойствия, бегали обозленные Следящие Девы, в числе нескольких сотен, горя злобой и жаждой мести. А наглый и хитрый Странник сидел в руинах старого дворца и спокойно набивал желудок. Постепенно хмелел, ощущая в себе новые силы и прилив смелости, храбрости, отваги, и удачи. Будто снова доспехи напялил. Или в большого робота забрался.
  Целился из автомата, после двух-трех глотков, в груды камней, представляя Дев на их месте. Уверял сам себя, что сможет перестрелять сколь угодно сучек, не испытав ни малейших угрызений совести при этом. А то и вовсе в здание Суда ворваться и заложников захватить. Плевать на мнение окружающих, пусть думают что хотят. Прошлые Странники много впечатлений после себя оставили, а он, Петров, даже поесть не может спокойно и номер снять в гостиннице. Пора это менять, наводить порядок, вбивать в головы Дев, что Странников трогать опасно, в первую очередь для здоровья. Так ведь и вовсе уважать перестанут, на каждом углу оскорблять начнут, плеваться, и камнями кидаться. Или стрелами.
  Вот только оружие подобрать пострашнее. Чего-нибудь вроде ручного многозарядного гранатомёта. Или пулемёта авиационного. В танке такое, кстати, имеется.
      Отставив полупустой кувшин, полез за гранулой…

- Всем внимание! Приготовиться!
  Засада из сотни Дев затаилась за поворотом. Лучницы засели на крышах как обычно. Копейщицы попрятались за изгородями, углами, повозками, в огородах. Мечницы просто затаились отдельной группкой, готовые вот-вот сорваться и атаковать. Все ждали Странника, неспешно бредущего по улице прямо на засаду. Он пошатывался и матерился, пьяно икая.
   Не дойдя шагов двадцати, остановился. Отшвырнул пустой кувшин прочь. Заорал:
- Я вас вижу, твари поганые! Вешайтесь!
 Вскинул какую-то железяку к плечу… А потом все начало взрываться и рушиться. Тряслась земля, дома взлетали к небу, вековые деревья сметало как тростинки, все заволокло дымом пожаров. И поверх всего этого ада был слышен дьявольский хохот Странника…


- Кувшин хорошего вина и жареную курицу.
   Петров бросил дымящийся гранатомет на прилавок перед собой, разбив пару стаканов.  Снял со спины крупнокалиберную винтовку. Поставил ее рядом, прислонив к прилавку. Притянул трясущегося от страха Хлафия, достав рукой. Добавил:
- И поживее. Иначе и твоя сарайка на воздух взлетит.
- Х-х-хорошо, хорошо. Сию минуту.
    Убежал за заказом, очень даже поспешно. Оглянулся пару раз.
        Посетители, если и были за последние пару часов, давно убежали в ужасе, едва началась стрельба и разрушения. С улицы несло дымом; лоскуты его, стелясь по полу, забирались под столы и лавки. Оседали там. Выбитые взрывами стекла были рассыпаны везде, где только можно; хрустели под ногами, мерцали в углах, на столе даже имелись. Дверь лежала на полу, снесенная прикладом. Стену украсила внушительная трещина, сквозь которую проглядывал соседний огород.
     Петров ухмыльнулся полупьяно. Облокотился о прилавок, довольный произведенной демонстрацией части своих возможностей. Предвкусил пьянку и новые развлечения. Стал ждать Хлафия.
На этот раз он и в душе поплещется, и выспится преотлично-продолжительно, и с проституткой вволю пообщается, не опасаясь атак со стороны Дев. Те теперь неделю к нему подходить не будут, трясутся от страха и уши спичками чистят. А то, понимаешь распоясались, засады стали устраивать, стрелами кидаться. Сучки подлые, вообще ни к одной здесь не пристал. Взяли привычку, блин.
   Появился Хлафий. Принес заказ. Осторожненько поставил его перед Странником. Попятился к выходу, постоянно кланяясь.
Петров пресек бегство, хлебнув вина:
- Стоять.
- Что-то хотели еще? – тот замер, сжавшись.
- У тебя проститутки есть?
- Разбежались… – Хлафий развел руками. – Когда начало греметь и трясти, все мои девочки разбежались…
- А из постояльцев есть кто?
- Они тоже покинули здание… Я пойду?
- Ладно, иди. – Лёха поправил гранатные ленты на корпусе. – Скажи Девам, что если не успокоятся – я разрушу город до основания. Сегодняшняя демонстрация должна пойти им на пользу.
- Скажу, скажу.
Смылся через кухню, загремев посудой. Видимо уронил стопку тарелок, торопясь покинуть здание.
     Петров уселся прямо на прилавок. Поболтал ногами. Приложился к кувшину, зажевав курицей.
           Выходило очень даже неплохо. Девы его из этого здания выкурить при любом раскладе не смогут. Да что там – побоятся на сто шагов даже приблизиться. Разрушения в трех кварталах и разгон засады их напугали до жути, не скоро в себя придут. До сих пор, поди, трясутся со страху, да спичками, повтор, уши чистят. А то и вовсе…
Так что можно неспеша минировать окна и двери, а затем наслаждаться отдыхом. Душ долгожданный принять. Выспаться хорошенько. Жаль вот, что проститутку снять негде. Но, это дело поправимое. Можно и в город наведаться, потребовать себе… Или просто в плен захватить как в лесу, до Хартула. Она и суп сварит, и в постели ублажит. После душа полотенцем оботрет. Все дела. Пусть только попробует отказать.
  Лёха приложился к кувшину еще раз. Взял гранатомет и выстрелил в окно, навскидку, не целясь никуда. Хохотнул, услышав чей-то истеричный вопль. Еще отпил. Икнул.
         Теперь-то точно ни одна дура не посмеет атаковать. Будут стороной обходить за километр, опасаясь новых взрывов и землетрясений. Отныне будут прислушиваться к предупреждениям, и с мнением считаться. А то, блин, взяли в привычку грубить, хамить, и всякую херню навязывать. Ты, дескать, пацан еще, так что слушай старших. Выполняй их требования и сложи оружие. Не то шкурку на барабан пустим, или под суд отдадим. Ну а будешь в отказ идти, если,  – в песок закопаем и яйца отрежем. Истечешь весь…по пояс.
Да двенадцатилетних вообще судить нельзя! С чего Девы решили, что им все дозволено? Вот пускай ловят всей толпой, да на Кластер депортируют. А о смертной казни и говорить нехрена! Не их это право!
   Он нечаянно выронил кусок курицы на пол. Выругался, рассматривая куда тот упал. Не став поднимать, оторвал новый. Сделал большой глоток. Икнул, в который уже раз.
          Если так и дальше себя вести, то можно весь материк на уши поставить. Громко о себе заявить, разрушив пару-тройку городов. А то и вообще Испытания отменить. Нехрен Странникам здесь шастать, жизнь аборигенам портить. Пусть потеряют к этому миру интерес. Пусть по другим перифериям бродят, пьянствуя и развлекаясь.
А самому – основать здесь Империю Тант, по названию материка. Построить себе большущий гаремище, и жить на широкую ногу. Город Муна высоким забором обнести, колючку протянуть, ток пустить. Чем не гарем? На побережье огневых платформ понаставить через километр, чтоб ни одна сука не пробралась по воде. На орбите спутников пустить боевых – будут сторожить воздушное пространство. Электростанций на реках понаставить. Дороги асфальтом выложить. Аборигенов к благам цивилизации приучить. Поля коноплей засадить. Вот жизнь начнется!
          Петров почувствовал себя дурно. Отбросил кувшин, благоразумно, кусочком последней трезвой извилины, понимая что больше не влезет, как не пытайся вливать. А если и получится выпить все – потом будет весьма продолжительный провал в памяти и жуткое чувство стыда перед аборигенами. Непослушными руками полез за антитоксикантами и стимуляторами. Повалился на спину вовсе.
   Вскоре принял лекарства…

         С уходом алкоголя из крови, в голову забрели вполне трезвые мысли. Вместе с жутким стыдом, как и ожидалось…
Петров узрел в выбитое окно какие разрушения нанес городу. Покраснел и побледнел одновременно. Схватился за голову и спрятался под прилавок, лишь бы не смотреть на дым пожаров и развалины домов. Сидел и доедал остатки курицы, почесывая затылок.
Следовало вообще уходить из Осована. Или сменить наряд на местный, прикинувшись туристом.
- И нахрена напился?
      Кое-как успокоившись, вылез из укрытия. Решил покинуть пострадавший город на  “Смоке”, у всех на глазах. А потом вернуться, но уже ночью и в местной одежде.
 Развернув танк, забрался в него и поехал напрямую. Рулить и двигаться по улицам возможности не было никакой; дома слишком близко стояли друг к другу. Приходилось закрывать глаза на новые разрушения.
  Жители, завидя громадный металлический ящик, разбегались в ужасе…
    Танк проломил городскую стену и растворился в пустыне.
             Вечерело.


Отогнав машину на несколько километров в пески, стал ждать пока кто-нибудь не пройдет мимо. Наверняка должен быть караван или просто прохожие. Здесь же не лес, чтобы не ходили. И не море, наконец. Хотя бы в пределах видимости должны пройти. Не глаз, даже, а радара.
Пусть учат как заматывать нормальную чалму. Пусть учат как носить местные одежды, не вызывая подозрений у этих местных. Как двигаться по улицам. Как говорить с людьми. Как себя вести в их обществе. Иначе вовсе не видать нормального, трезвого, отдыха, постоянно нужно будет ожидать подлого удара от Следящих Дев. Оглядываться, проверять еду и напитки. Спать в пол-глаза. Проститутку – и ту не снимешь, вполне может оказаться переодетой Девой. Воткнет кинжал в пузо – и хана, до регенератора даже доползти не успеешь.
  А так, глядишь, все получится. Лошадь отобрать бы еще.
Заехать в Осован, подбоченившись. Надменно разузнать о месторасположении гостинницы пятизвездочной. Кивнуть, дослушав. И – вот он отдых! Вино, пиво, девки! Перво-наперво поспать надобно. Да, именно…
      Петров зевнул. Вылез из кресла. И пошел в спальный отсек.


Тигван возвращалась в родимый сердцу город в прескверном настроении. Порядком измоталась за неделю пути, выйдя из Мехисто вместе с группой Следящих Дев. Те разъехались кто куда, по мере продвижения к Осовану. Кто – в Хаст свернул, кто – в Химерол, минуя столицу. Последняя попутчица распрощалась с ней сегодня утром, направившись в Седьмой Оазис. Что-то вроде сборов, там.
Настроение было испорчено еще и тем, что на ночлеге Тигван потеряла часть заработанных денег. Может и спёр кто, что тоже не исключено, а может и вправду выпало в песок да затопталось. Не ахти, конечно, потеря, всего лишь сорок золотых, но… Но за эти деньги пришлось целый месяц приглядывать за беспокойными соседскими детишками. Уже труд неимоверный.
 К тому же конь хромал второй день кряду. Грозил не дотянуть до дома.
   В общем – сплошные неприятности, тут и там. Как же настроение не испортится-то? Естественно рухнет на самое дно души, пребольно звякнув и нахмурив брови. Одно хорошо – Осован уже близко. Пара десятков дюн – и можно наконец-то ополоснуться под долгожданным душем. Надеть чистое платье, сбросив просоленные и пыльные дорожные одежды. Поспать в своей постели. Да и вообще отдохнуть. Надоело на чужбине, ох и надоело.
  Тигван улыбнулась невольно, первый раз за последние два дня. Вздохнула облегченно, заметив шпиль Храма Солнца, самый высокий в городе, да несколько огней, над песками. Пришпорила конягу, ободрив его:
- Осталось совсем немного. Давай, рыжий, напрягись. Скоро будем дома.
Тот – ноль внимания. Брёл, переставляя копыта неспешно и понурив голову. Видимо действительно устал.
   Хоть и темнело, устраиваться на ночлег не стоило. Потерпеть чуть – и все. Если только отдохнуть слегка, минут пять. Возле того прямоугольного камня вполне можно.
        Подъехав к “камню”, спешилась. Подвела транспортное средство поближе. Разгрузила с седла свои вещи. Сняла капюшон. Потянулась устало, зевнув и прикрыт рот рукой.
   Тигван не придала значения странным трубкам, торчащим из камня. Привязала коня к одной, посчитав это удобным. Но когда ощутила под рукой холодную поверхность металла, малость призадумалась. Задала сама себе несколько вопросов:
- Кто мог притащить сюда это железное сооружение? Неужели за год отсутствия все вокруг Осована изменилось? Может это статуя такая?
  Осмотрев и еще раз пощупав руками обводы и впадины, пришла в замешательство. Получалось что статуя. Природа такое сделать не сможет, это сотворено человеческими руками. Но ведь металл – страшно дорогая штука. Кому по карману такое произведение искусства?! Да и вкусы у автора сего – весьма странные. А может это…
    Тигван глянула на алеющее вечернее небо, погрешив на подарок богов. Перекрестилась суеверно. Вздохнула.
Иначе и быть не может. Такое количество металла бывает только на небесах. Да и кто сможет притащить сюда такую “дуру” из Осована? Только небо могло послать это. Наверное сильным ветром эту статую сорвало с какого-нибудь небесного дворца, и скинуло вниз. Такое иногда случается. В песках не раз находили непонятные и страшные ликом железные сооружения, похожие то на птиц, то на людей-великанов. А то и вовсе на невесть что, громадное, размером с добрый город. Старухи поговаривают что это принадлежит вообще другим мирам и ужасным Странникам-алкоголикам. Старухам виднее, они дольше жили.
   Да и сама Тигван видела в детстве картинки, на которых были изображены эти самые Странники; грозные, высокие, с крыльями за спиной, восседающие на стальных птицах, или же на мрачных, плюющихся огнем ползающих монстрах. Видела и помнила. Выслушивала от бабок много чего ужасного. Слышала что и в родной город иногда забредали эти самые Странники. Но сама лично их не видела, узнавала лишь, о разрушениях и пьянках от родителей. А в последнее время вообще редко появлялась в Осоване, работая в соседних городах.
   Она забралась на “статую”. Свесила ноги вниз, почувствовав как кровь отхлынула от ступней. Прикрыла глаза, давая им небольшой отдых.
Конь стоял спокойно. Была, б, трава – жевал бы. А так – песок галимый. Не пожуёшь. Хрустит. Беда.
- Надо бы кузнецу сообщить о находке. Наверняка заплатит немало, чтобы заполучить столько металла. Заодно и потерянное вернется.      
       Обрадовавшись внезапному выходу из сложившейся дрянной ситуации, Тигван улыбнулась. Повеселела даже. Кузнец не одну сотню золотых выложит. В этой находке столько веса, что ему за сто лет не переработать. Пусть продает, а она с этого процент иметь будет. Дом новый выстроить сможет. Если, конечно, кто-нибудь вперед это все не утащит. Надо бы застолбить находку за собой, спрятав под ней свои вещи. И налегке отправится в Осован. Заодно и коню полегче будет. А утром вернуться с кузнецом и начать богатеть постепенно. И плевать, что стемнело. Огни-то видно издалека.
   Она спрыгнула на песок. Хотела было вещички просто присыпать, но обнаружила что под находкой довольно места чтобы человек десять уместилось свободно. Обрадовалась:
- Вообще хорошо.
   Полезла туда прятать своё без раздумий. При себе решила оставить только деньги и воду. Всё остальное – и утром забрать можно, за ночь никто не возьмет. Не найдут, попросту.
     Управившись, вылезла. Принялась отряхиваться от песка. Когда же разогнулась, то вздрогнула от неожиданности, узрев перед собой невысокую фигуру в непонятных и странных одеждах. Попятилась назад и уперлась спиной в находку. Заявила, понемногу придя в себя:
- Я первая это нашла!
Фигура подняла забрало странного круглого шлема. Удивилась:
- В смысле?!
- В прямом!
- Что ты могла найти под днищем танка? Килограмм песка?
Тигван не поняла. Уточнила:
- Под днищем чего?
Фигура ответила:
- Танка.
- А что такое танка?
- То, что стоит за твоей спиной.
Тигван решила внести ясность. Заодно и упредить попытки странного незнакомца, судя по голосу, заморочить ей голову своими необычными речами. Отрицательно покачала головой, возразив:
- Это – статуя, случайно упавшая с небесного дворца. И я первой ее нашла. Так что не неси чепуху, незнакомец. Я тебе ее не отдам.
- С чего ты взяла что это статуя?
- Она из металла. Такие иногда находят в пустыне.
- Ладно, с этим понятно. Почему эта, как ты говоришь, статуя упала именно с небесного дворца? И именно случайно?
Тигван покрутила пальцем у виска. Понять не могла, почему незнакомец не видит очевидных вещей:
- Ты чё, дурак? Где еще могут стоять такие статуи, если не в небесном дворце?
- Да мало ли…
- Люди такое создать не могут, это им не по карману. Металл – очень дорогая штука. Притащить в пески – тоже не в состоянии, из-за тяжести. Что получается в результате?
- Тебе видней.
- Получается, что она упала сверху! Так?
- Так.
Тигван просияла в темноте:
- А что у нас на небе располагается?
Незнакомец глянул на ночное небо. Опустил голову. Ответил, удивив Тигван:
- Космос.
- Какой, нахрен, космос? – указала вверх – Там находится небесный дворец! А в нем живут боги!
Глянула с прищуром:
- Хочешь сказать что не знал об этом?
Тот помотал своим округлым шлемом. Признался озадаченным голосом:
- Первый раз слышу.
- Теперь будешь знать. Так что проваливай туда откуда пришел. Эта статуя принадлежит мне. Я ее тебе не отдам.
     Незнакомец даже и не думал уходить. Поинтересовался:
- А чем ты докажешь, что она твоя?
- Под ней спрятаны мои вещи. Как доказательство.
- Выходит ты прятала там вещи, когда я подошел?
Тигван кивнула.
- Именно.
- Я уж подумал что ты мину подкладываешь.
- Чего?
- Не поймешь.
- Странный ты какой-то, незнакомец. – она оперлась о свою находку. Скрестила на груди руки.
  Спросила, немного подумав:
- Ты из Осована?
- Нет.
- Испытуемый?
- Да.
- А чего по пескам бродишь? Испытуемые обычно в городе находятся. Отдыхают.
Тот опять удивил ответом:
- Я не устал. И по пескам не брожу.
Она оглядела темную пустыню. Посмотрела на него:
- А что же ты делаешь-то?
- Только проснулся. Свежим воздухом подышать вышел.
Тигван представила расстояние до города в уме. Присмотрелась к незнакомцу:
- Нихрена ты, воздухом дышишь! До сюда не меньше часа идти.
 Тот обернулся на пару секунд в сторону Осована. Внес ясность, после:
- Я не оттуда пришел.
- А откуда? Караван что ли поблизости ночует?
- И не с каравана я. В радиусе десяти километров вообще людей нету, кроме нас.
  Тигван уже устала спрашивать. Решила задать главный вопрос и все для себя выяснить. Задала, сформулировав:
- У тебя с головой всё в порядке?
- В полном.
- Что-то не похоже. Наверное тебе Следящие Девы чердак повредили, а ты теперь по пескам бродишь и ахинею несешь. Возвращайся давай в город, ты можешь заблудится и погибнуть завтра от солнца и жажды. Или волки загрызут.
- Мне не надо в город. И волков я не боюсь.
- И что, даже есть и пить не хочешь?
- Не хочу. Я сыт.
- Помыться хотя бы?
- Пять минут назад душ принимал.
      Тигван не знала что и сказать. Чудаковатый собеседник все больше удивлял её. Городил невесть что, даже стеснения не испытывая при этом. Где, к примеру, он душ мог принимать пять минут назад? Почему это он не с города, но погулять вышел? Откуда знает что на десять километров вокруг людей нету? Чудеса, не иначе. Или солнцем чердак вскипятило конкретно?
  Выдохнула растерянно:
- Во, блин…
Тот был по-прежнему невозмутим. Поинтересовался:
- Что-то странное услышала?
- Да нет, все нормально.
- А чего удивляешься?
   Она указала на город. Попросила, присаживаясь на корточки:
- Слушай, иди-ка ты туда. Не морочь мне голову. Хорошо? Там тебе ночлег дадут, покормят, успокоят, доктору покажут. Только иди, пожалуйста. Одна хочу побыть…
- Повторяю еще раз, дамочка. Мне не надо в город.
- Чего, тогда, надо? Мозги мне попудрить? У тебя это уже получилось. Или ты хочешь что бы я тебе чего-нибудь дала?
Тот заинтересовался:
- А что ты можешь мне дать?
- А что ты хочешь?
- Предлагай, я подумаю.
Указала на привязанное животное:
- Коня моего?
- Нет.
- Может быть денег?
- Деньги у меня есть.
- Воды?
- И вода у меня есть. И пища есть.
- Я тебя поняла, странный незнакомец. – Тигван прищурилась. Незаметно потянулась за кинжалом. – Ты меня хочешь?
- Заманчивое, конечно, предложение, но – нет.
    Она отпустила оружие, вовсе придя в замешательство. Потрясла головой, восстанавливая мысли в правильный порядок. Спросила, уже ни на что не рассчитывая:
- Тогда скажи мне сам, что ты от меня хочешь? Ведь не просто же так стоишь передо мной?
- Логично.
- Говори, что хочешь?
- Вопрос задать хочу.
- Вот. Молодец. Дело наконец-то сдвинулось с мертвой точки. Задавай свой вопрос.
- Можно?
- Естественно!
   Незнакомец сел напротив. Скрестил ноги. Спросил:
- Ты к Следящим Девам какое-нибудь отношение имеешь?
- Дурак дураком, а вопросы составляешь как умный.
Не отреагировал на издевку. Продолжил гнуть своё:
- Ты не ответила на мой вопрос.
- Хорошо. Вот тебе ответ на твой вопрос: к Следящим Девам я никакого отношения не имею. Доволен?
- Очень.
- Еще есть вопросы?
- Есть.
- Задавай.
- Чалму умеешь заматывать?
- С рождения. Еще что-нибудь?
- Зачем ты идешь в Осован?
- Я там живу.
- Давно?
- Целых восемнадцать лет.
Поёрзала, отсидев ногу. Спросила:
- А что?
- Порядки, выходит, ты знаешь.
- Знаю. Но зачем тебе это всё?
- Надо.
- Для чего?
- Для дела.
- Какого?
- Личного.
- Охренеть. Но ведь ты спрашивал о моих качествах, значит и я буду принимать участие в этом твоем личном деле. Так?
- Ты невероятно догадлива.
- Хорошо. С этим вопрос решен. Но в роли кого?
- Это тебе решать.
- Ты меня совсем запутал. Объясни, хотя бы, кто ты? Может, это ясность внесет?
- А ты не убежишь?
- Если назовешься демоном или маньяком – убегу.
- Логично.
- Кто ты?
- Я маньяк.
- Глубоко ценю чувство твоего юмора.
- Поэтому не убегаешь?
- Да. – кивнула. – Ещё раз попробуешь назваться?
- Попробую.
- Я жду.
     Незнакомец ударил себя в грудь. Назвался:
- Странник. Следящие Девы меня так зовут.
- Все мы в какой-то степени странники. А имя есть у тебя?
- Алексей.
- Странное имя. Как и твоя одежда. А с какой из четырех Империй ты пришел?
- Я не из этого мира.
- Отличная легенда. Небось еще и молнии пускать умеешь?
- Не умею.
- А небеса можешь на землю обрушить?
- И не собираюсь. 
- Почему? Все Странники так делают.
- Я трезвый.
- Слушай, Странник, я конечно все понимаю, скучно тебе, поговорить не с кем, другое может что. Но только не ври мне, ладно?
- Сомневаешься?
- Еще как.
- Почему ты сомневаешься? Я чем-то не похож на Странника?
- Всем.
- Нормально. Ладно, зайдем с другой стороны. Каким ты представляешь себе настоящего Странника?
- Выше тебя в два раза. С крыльями. Восседающем на стальной птице, или же на ползающем монстре. Одним шевелением пальца небеса на землю повергающим. Примерно таким я его, себе, и представляю.
- Ну это ты приукрасила. Стальная птица, с монстром, у меня есть конечно, но вот крылья за спиной как-то не выросли.
- А что с твоим ростом?
- Мне одиннадцать лет всего. Как я могу быть высоким?
- Ты, выходит, мальчишка еще?
- По годам – да. По развитию – нет. Старше намного.
- Ладно. Покажи свою стальную птицу, или хотя бы ползающего монстра.
- Птицу не буду показывать. Но монстра могу.
- Ну так показывай. Чего тянешь- то?
- Он за твоей спиной стоит.
  Тигван рассмеялась звонко. Указала за спину, внося правоту в галимые заблуждения собеседника:
- Там стоит статуя, которую я нашла. Но никак не монстр.
Тот даже и не чувствовал себя неправым. Голос был спокоен и невозмутим:
- Хорошо. Вспомним самое начало нашего разговора. С чего ты взяла, что это статуя?
- Я же тебе объясняла. Такие иногда падают с небесного дворца. Их находят. Я, вот, тоже нашла.
- Чтобы найти – надо потерять. Так?
Тигван зааплодировала демонстративно. Похвалила:
- Золотые слова! Как в воду глядел!
- Эту статую, как ты ее обозвала по незнанию, нельзя найти. А знаешь почему?
- И почему же?
- Потому что её никто не терял. И она не падала с дебильного небесного дворца.
- Лихо завернул, уважаю! Откуда она взялась, тогда?
- На этой статуе, ох и прикольное название, я сюда приехал.
- Ты? На ней? Приехал?! Всякие в песках бродят, правы люди…
- Все еще не веришь?
- Ни капли.
 Гость из других миров посмотрел поверх нее. Сказал:
- “Смок”, включи наружное освещение средней интенсивности.
                Тигван сначала не поняла смысла слов якобы Странника, и хотела уже уточнять, но тут произошло нечто неожиданное. И внезапное. Непостижимое.
 …Пространство вокруг нее осветилось вдруг нереальным голубоватым светом, окрасив песок в странный цвет. Осветился и сидящий напротив странный собеседник. Одет, оказывается, был не совсем необычно. В темноте наряд искажался. Сейчас же собеседник выглядел как на тех картинках, что Тигван видела еще в детстве. Выглядел как Странник. Настоящий Странник, пусть и немного меньше размерами.
  Она медленно повернула голову назад. А там…
 “Статуя” вся светилась, уже собой не являясь. На ее месте возвышался грозный и здоровенный ползающий монстр, тоже виденный на картинках. Возвышался, готовый ползать и убивать, поливая огнем все живое и неживое.
   Конь стоял спокойно, не двигаясь. Даже ушами не шевелил и не дышал. Сам, видать, в смешанных чувствах купался. В глазах отражался голубой нереальный свет…
          Петров поднялся на ноги, хохотнув. Поинтересовался ехидно:
- Ну теперь-то признала?
     Тигван дернулась назад. Стукнулась пребольно. Попробовала отползти в сторону, но Странник шагнул туда же, перекрыв путь к бегству. Тогда она вскочила и выхватила кинжал. Выставила его перед собой, держа обеими руками. Выкрикнула, бледная и напуганная:
- Не трогайте меня!
- И не собираюсь, если сядешь обратно.
- Не сяду!
- А куда же ты денешься?
   Тигван выронила свой ножик. Бухнулась на колени. Жалобно так:
- Не убивайте меня, пожалуйста… Я еще совсем молодая и мало прожила на свете…
Петров удивился внезапным переменам. Спросил:
- Почему ты решила что я буду тебя убивать?
- Вы всегда убиваете… А потом съедаете убитых. Или отдаете на съедение своим монстрам…
- Нормально… А ты это видела?
- Старухи рассказывали…
Петров усмехнулся. Успокоил:
- Не верь им. Бабульки слишком нас приукрасили, это явно.
  Тигван вдруг сорвала с себя халат. Принялась было стаскивать второй, но Петров ее остановил жестом руки:
- Что ты делаешь?
- Раздеваюсь… - потупила взгляд, замерев.
- Зачем?
- Вы, если не убиваете, рвете одежду и насилуете…
- Это тебе старухи сказали?
- Да…
- Они тебя опять обманули. Одевайся.
- Вы правда не будете меня убивать и насиловать?
- Если бы захотел – давно бы уже сделал. Логично?
- Да.
- Ну а чего тогда?
  Тигван подняла сброшенный халат скромно. Накинула, все так же стоя на коленях. Не двигалась, по-прежнему запуганно смотря перед собой.
Петров поднял ножик и вернул хозяйке. Спросил:
- Долго так стоять будешь? Только не говори, что это старухи тебе насоветовали.
   Поднялась, все еще не веря что жива и не тронута. Молчала, потупив взгляд.
- Чего молчишь?
- Я боюсь…
- Пару минут назад болтала вполне справно. А сейчас – словно воды в рот набрала. Не надо меня боятся, я не зверь какой. Обычный человек. Просто из другого мира, вот и всё.
- Рассказывали, что Странники сдирают кожу с живых…
- Забудь про то что тебе старухи говорили. Я обычный человек. Как и ты.
- Я вам не верю. Отпустите меня пожалуйста, я дома год не была… Жить хочу очень-очень… Молодая еще совсем… Даже полюбить никого не успела…
- Ну ты еще заплачь, красавица.
- Зачем я вам нужна? От меня никакой пользы нету…
- Есть. Ошибаешься.
    Она сжалась мигом, предчувствуя что-то плохое. Но услышала нечто странное.
- Научишь меня чалму заматывать, о порядках расскажешь, пару вопросов сверху задам. И можешь идти в Осован. Я тебя даже подвезу до города, так уж и быть.
- И всё?
- И всё.
    Страх понемногу уходил. Тигван теперь могла соображать. Выдала:
- Как-то просто все получается. И … И это странно…
- Что в этом странного? – Петров развел руками. – Расскажи о городе и научи чалму эту чертову мотать. И всё. Всё. Понимаешь?
- Понимаю.
- Трудно?
- Да нет…
- Ну вот и договорись.
  Указал на своего монстра:
- Идём.
- Куда? – она вздрогнула, не совсем понимая неведомого Странника.
- Туда.
- Вы же обещали сохранить мне жизнь…
- Вон ты про что. – Петров догадался. – Боишься, значит.
  Хохотнув:
- Бабки и здесь тебя обманули. Это не монстр. Это обычный дом.
- Дом не плюется огнем и не убивает, ползая по пескам…
- Видишь колеса?
- Вижу.
- Они крутятся. Вот он и ползает.
- А огонь откуда?
- Из пушки.
- А что это?
- Твой конь к этому привязан.
- Можно я его отвяжу?
- Пусть стоит. Ему ничего не угрожает.
- Правда?
- Конечно.
       Обойдя чуть танк, Петров открыл боковой люк. Показал в него пальцем. Спросил:
- Видишь, кресло стоит?
Тигван кивнула, невольно спрятавшись за Петрова при открытии:
- Вижу.
- У тебя дома есть кресла?
- Есть. В комнате.
- А ты туда боишься заходить?
- Нет. Не боюсь. Дом же…
- А у соседей кресла есть?
- Есть. Несколько.
- К соседям ты боишься заходить?
- С чего бы? Соседи ведь…
- Ну а почему тогда ты за меня прячешься? Заходи. Это мой дом.
- Это монстр.
- Зубы видишь где-нибудь?
- Не вижу. Монстр их спрятал.
- Ага, в карман убрал. Или в стакан с кислотой опустил. Заходи, мой дом не кусается. Тем более, я с тобой. Нас двоих точно не тронет.
- Хорошо…
   Тигван набралась смелости и перешагнула порог ужасного дома Странника.
             Слева была комната с четырьмя креслами и необычной стеной, на которые указывал Странник. Прямо – еще комнатка, но меньше размерами и завалена всяческими железными штуковинами непонятного назначения и форм. Слева – еще коридорчик, с тремя дверьми. За первой – диковинная кабинка с чем-то напоминающем мыло, шампуни, и прочее чистящее. Странник объяснил что именно про этот душ он и намекал, когда беседовали возле его удивительного дома. За второй дверью – помещение для какого-то десанта и второй выход, со слов Странника. За третьей – спальня. Маленькая правда, но вдвоем там можно уместиться неплохо. Все остальное пространство занимали негнущиеся веревки и прочее необычное и диковинное, мерцающее, мигающее, живущее отдельной жизнью. Некоторые даже могли петь, разговаривать, показывать людей, и быстро высвечивать непонятные тексты на своей поверхности.
  Тигван ходила за ним, и внимательно слушала. Спрашивала, если что не могла осмыслить самостоятельно, получала подробные пояснения. Поняла уже, что ее жизни ничего не угрожает, Странник попался молодой и добрый,  убивать, мучать, заколдовывать, и насиловать – не собирается. Наоборот – кофе угостил, усадив в мягкое удобное кресло. И сказал:
- Этот дом может разрушить Осован не двигаясь с места. Две минуты – и жителей там не останется. Но Следящие Девы этого не понимают, и поэтому гоняются за мной всем скопом.
Тигван оглядела обстановку с уважением. Перевела взгляд на Странника. Поинтересовалась:
- А что им от вас нужно?
Странник пояснил, все так же подробно:
- По дороге от Рисшилта я побил немало Дев. Некоторых даже похищал на время. Ловушки на них ставил. Пугал. Хамил. А в Хартуле – и вовсе несколько сотен Дев поколотил, оскорбил, и напугал до ужаса. Вот они и осердились на меня за это, гоняются теперь всей толпой, постоянно грозя смертью и ихним Судом. Я даже отдохнуть в Осоване не могу нормально. Пробовал, давече, по нему побродить, но Девы начали за мной бегать, засады устраивать, из луков стрелять, прочее. Они меня по одежде узнают, так бы и не подходили совсем.
Развел руками, как бы извиняясь:
- Пришлось напиться вина и разрушить несколько кварталов, в назидание Девам.
Тигван выпучила глаза, едва не облившись кофе:
- Вы разрушили несколько кварталов?!
Тот кивнул.
- Да. Пьян был, да злой очень.
- Но зачем?
- Засаду разгонял. Наказывал заодно.
Девушка вспомнила улицы Осована, места где бегала маленькой, подруг, соседей, старого пса, родной дом. Спохватилась:
- А мой дом цел?
- Откуда я знаю где твой дом стоит?
Опа! Вполне возможно что и в город идти не стоит, так как уже жить негде будет. И жители пострадали, ведь. Милый престарелый пёсик в руинах похоронен. Подруги на пепелищах сидят, с баулами. Соседи и вовсе умерли…
- Но… Но ведь люди же погибли!
Петров ее обнадежил немного:
- Погибших не было, все разбежались вначале. Несколько Дев покалечило, только и всего.
Он улыбнулся. Заверил:
- Если твой дом и разрушен, могу возместить ущерб. Новый построишь, гораздо лучше. Сколько он стоит?
Тигван прикинула в уме. С надбавкой естественно.
- Приблизительно шесть сотен золотых.
- Я тебе тысячу дам.
Поправился:
- Если, конечно, он разрушен.
- Откуда у вас такие деньги?
  Петров вспомнил про наличие ломбардов в этом мире. Сказал:
- Деньги достать очень просто. Главное – не спиться, когда тратить будешь.
- Любите выпивать, да?
- Редко.
- Напиваетесь – и разрушаете?
- Вроде того.
Она допила кофе. Поставила на подвернувшуюся поверхность. Признала:
- Вы опасный человек.
Лёха возразил, не считая себя таким:
- Это Девы виноваты. Я их раз десять предупреждал перед этим. Они не поняли. За что и получили.
- Но ведь город будет отстраиваться очень долго.
- А я здесь причем?
- Вы разрушали.
- Я оборонялся от засады. Только и всего.
Поерзала, положив руки на подлокотники. Вытянула правую ногу, рассматривая. Задумчиво:
- Хорошо же вы обороняетесь.
- Самый минимум применил…
Тигван изумилась, вздрогнув, прекрасно зная что при обороне, от мечей и копий, не требуется ломать дома, сарайки, и прочие строения. Сколько же у Странника, тогда, возможностей?
- Самый минимум?!
  Петров решил произвести впечатление на неё. Завернул:
- Да. Начни я применять максимум обороны, половина пустыни оплавилась бы. Несколько ближайших городов сгорело бы полностью. Ну а если совсем рассердился  – то уничтожил бы ваш мир полностью, перед уходом.
  Она вжалась в кресло, осмыслив. Сглотнула судорожно. Глаза расширились.
- Но зачем такие разрушения?!
Тот налил себе кофе. Пустился в разъяснения:
- Приведу пример. Допустим, достала тебя надоедливая муха во время отдыха. Что ты станешь делать?
- Я ее убью. Погоняю, но все равно убью.
- А если их будет больше?
- Возьму мухобойку и всех прикончу. Пусть придется повозится, но в конце-концов справлюсь.
- Вот и я так. Возьму не мухобойку, правда, а кое-что помощнее. И – всех разом накрою. Возиться я не собираюсь.
      Тигван вспомнила все города, в которых была. Вспомнила и названия материков, Империй, прочих государств. Вспомнила Следящих Дев, заодно. Притихшим голосом:
- Вы ужасный человек…
- Я обычный. Просто когда мне не дают отдыхать и расслабляться – начинаю сердиться и нервничать.
- Оденьте другую одежду и войдите в город спокойно. Никто за вами бегать не будет. Отдохнете. Пойдете дальше в Муна.
- Я чалму наматывать не умею. Одежды местной у меня нету. Порядков я не знаю. Вернусь в город и все начнется по новой. Только в гораздо больших масштабах.
- Вот зачем, значит, я вам нужна, да?
Кивнул, обворожительно улыбнувшись.
- Угадала. Впрочем, я тебе об этом говорил уже, на улице.
Тигван вспомнила что несла с собой. Призналась:
- У меня конечно, есть одежда. Но она вся грязная.
- Это не проблема. Мы ее сейчас выстираем.
- Как?!
- Запросто!
     Странник что-то сделал со своими непонятными штуками. Понажимал и поговорил со своим домом. И в результате – что-то куда-то сползало. И приволокло все вещи Тигван, которые она спрятала давече, прямо в коридор за спиной. Опять потянулись разговоры, с неизвестно кем, говорящим женским голосом. Мужик еще болтал, сверху откуда-то… Все мигало и шевелилось.
А потом и вовсе чудеса начались. Тигван глазам своим не верила. И не представляла что такое бывает на свете. Диковинный дом Странника всё выстирал и выгладил. Даже сумки и прочее, что стирать обычно не надо. Тем более – гладить. А потом сказал:
- Все готово, капитан.
- Вы капитан?!
Лёха опять впечатление решил произвести. Выпятил грудь:
- Уж года два.
Тигван еще более удивилась. Вспомнила:
- Но ведь вам всего одиннадцать.
Лёха тоже вспомнил:
- Я и генералом успел побыть в одном мире. Войсками командовал.
- Насыщенная у вас жизнь.
- Еще бы.
- А у вас есть жена?
- Нету.
- Странно.
- Что в этом странного?
- Красивый, при званиях, богатый, могучий. Это-то и странно.
Она спохватилась, хлопнув себя по колену. Догадалась, как ей показалось:
- Вы в Муна за женой идете, так?
Ответ ее удивил. В очередной раз:
- Нет.
- Не поняла. Ведь все туда за женами идут.
- Я иду до Муна. Но не в сам город.
- Опять не поняла. Если вам в Муна не надо, то зачем вы рискуете и деретесь с Девами?
- Именно поэтому я туда и иду. Мне нужны препятствия, опасности, стычки с Девами, и прочее трудное.
- Примерно поняла… Но если вам нужны стычки с Девами, как говорите, то зачем просите научить вас заматывать чалму? Шли бы и дрались.
- Мне нужен отдых. А Девы не дают.
- Здесь отдыхайте. Тут и постель, тут и душ, здесь и вещи стирать можно. Даже кофе есть.
- Отдых бывает разным.
- Не поняла.
Он сунул пустой стаканчик в какое-то окошечко у ног. Сделал тоже самое и со стаканчиком  Тигван.
- Поясню. Здесь я выспаться могу, поесть, помыться. Но здесь нет трактиров, гостинниц, улиц, развлечений. Здесь тесно и скучно практически. Я хочу в город. Вина попить, погулять, кальян покурить, проститутку снять, мяса поесть, наконец просто отдохнуть культурно. Как белый человек.
- Зачем вам проститутка? – Тигван, в силу природы, зацепилась ухом только за это. – Вам любая красавица бесплатно постель согреет.
- Эти красавицы за мной вторую неделю с копьями и мечами бегают. Наверняка постель греть не собираются. Да и низменного чего-то хочется. Развратного. Купил. Душу отвел. Забыл. И не надо мучится при прощании, вспоминать с тоской, и слезы лить душевные.
- Вы жестокий человек.
- Жизнь такая.
Она сцепила руки в замок. Предложила издалека:
- Я бы могла вам помочь.
- В чем?
- В том, о чем просите. Чалму я вам замотаю. Наряжу в местные одежды как надо. С обычаями ознакомлю. О городе расскажу.
Сделала небольшую паузу. Продолжила:
- Но с одним условием.
- Каким?
  Петров уж подумал что личных недоброжелателей замочить попросит, иль иное что, силовое. Может быть денег, с оружием. Но, оказалось что он ошибался. Глубоко ошибался. Услышал:
- Вы снимете меня. Ни к каким другим проституткам подходить не будете. Согласны?
    Будь у Петрова пиво в руках – он бы его непременно выронил. Сидел и удивленно смотрел на встреченную в пустыне аборигенку. Такого услышать явно не планировал. В танке завелась проститутка! Удобства добавились на семьдесят пять процентов. Можно вообще никуда не ходить. А прямо тут… И не какая-нибудь страшная, жизнью затертая, а вполне свежая, молодая, красивая, и с приятным загаром. Черноволосая. Даже стараться особо не надо, чтобы в постель затащить. Плати – и готова. Вся. Полностью. Со всех сторон. Боков. Поз. Отмыть только осталось…
 Через минуту только смог спросить:
- А имя у тебя есть?
Похлопала черными ресницами. Поняла что цели своей достигла.
- Тигван.
- Красивое имя… И давно ты так на жизнь зарабатываешь?
- Пятый год. Но это не основное мое занятие. Я танцовщица.
  Петров вспомнил прошлый мир, Сеуну, ту танцовщицу. Заметил громадную разницу, сравнив. Спросил еще:
- И сколько ты берешь за свои услуги?
- Одну золотую монету.
- И всё?!
- Да. Это довольно дорого.
- Дорого?!
- Разве дешево?
- Я курицу и кувшин вина за такие деньги купил.
- Это вас нагрели.
- Неважно. Пусть и обманули даже. Такая красавица как ты – должна стоить гораздо больше.
- Я не особо-то и красивая. Вы мне просто льстите.
- Ничуть. В прошлом мире такие страшилки водились, что при взгляде на них умереть хотелось сразу же. Или дикий хохот нападал постоянно. Смотрю сейчас на тебя и нарадоваться не могу. А ты только одну монету просишь… Не стыдно?
Подумав, решила завысить тариф до предела мечтаний:
- Ну если так, то… то… то пять золотых.
- Не ценишь ты себя нисколько, Тигван. Подставляй руки.
  Петров достал все монеты, что были. Достал и те, что остались с прошлого мира. Даже перстни вытащил. Ссыпал изумленной Тигван в руки. Добавил:
- Там монеты и из другого мира. Переплавишь, если что.
Она переводила взгляд с денег и перстней на Странника, и обратно. Поверить не могла услышанному.
- Но зачем столько?!
- С тебя, в таком случае, еще и танец.
 Успокоилась немного. Поведала:
- Я буду танцевать для вас сутки.
- Тоже хорошо.
 Смутилась, кое-что вспомнив:
- Но я грязная с дороги. Потная…
- У меня душ имеется. Забыла?
- Я не умею им пользоваться.
- Я тебя научу. Ничего сложного там нет.
  Она встала с кресла. Уже готова была.
- Чего тянете, тогда?
  Петров усмирил себя усилием воли. Остановил Тигван жестом руки:
- Садись обратно, мы еще не в Осоване. Сначала рассказывай о городе и порядках. Свою часть договора я уже выполнил. Дело за тобой.
  Оглядев ее внимательно, и еще раз восхитившись мысленно, предложил:
- Не пора ли на “ты” переходить?
Села. Скромно:
- А можно?
- Я младше тебя по возрасту, Тигван.
Это ее убедило. Ответила, согласившись:
- Хорошо.
- Рассказывай о городе. Я тебя внимательно слушаю.

- Красивая девушка…
- Дура какая-то.
- С чего это?
- Шлюха, да еще и не мытая. Шантажистка, к тому же.
- Да не дуйся ты, Храмин. Ничего с Алексеем не будет.
- А чего с Алёшенькой может быть? Натрахается, напьется, да спать ляжет… Ну а ты на эту дуру чего пялишься? Тоже понравилась? Голодный?
- Просто смотрю.
- Всех мужиков почему-то всегда тянет на проституток. Смотрят на них, облизываясь, а настоящих правильных и непорочных женщин рядом с собой не замечают! Отвернись от нее!
- Чего взъелась-то?
- Я нормальная.
- Не похоже.
- Не смотри на нее, сказала! На меня смотри!
- Ну и?
- Видишь на мне юбку?
- Вижу…
- А что под ней?
- Два часа назад этим занимались, Храмин. Неужели мало?
- А как ты думаешь?
- Но…
- Что под юбкой, спрашиваю?
- Ладно. Но сначала пиво.
- Мерзавец!


Перед самыми воротами Тигван еще раз осмотрела преобразившегося Странника. Поправила одежду, чалму. Указала на выступающий под халатом пистолет:
- Заметно.
- Плевать. Без него ходить опасно.
     Петров оставил не только пистолет. Взял с собой еще и щит-веер, да плазменный меч. Неизвестно чем могло все закончиться. Вдруг опять придется бегать от Следящих по улицам? Без оружия это будет и вовсе проблематично. Истыкают копьями и стрелами до самого желудка. Лучше уж подстраховаться.
   Тигван отстала от кобуры. Спросила:
- Ты не забыл, что немой?
  Петров кивнул. Решил онеметь уже сейчас. Мало ли… Вдруг за ними Дева в подзорную трубу наблюдает в этот момент с какой-нибудь высокой башни? Заметит, как Петров губами шевелит. А при случайной встрече – кипиш разогреет. Бегай, потом, за другим халатом. Или чалму перематывай в другую сторону…
- Умница. Звать тебя будем Бойч.
 Лёха выпучил глаза, чуть не расхохотавшись. Но смирился, плюнув мысленно.
- Такого имени в городе нету, тебе будет легче на него реагировать. Для тебя же стараюсь, Алексей. Так что давай, приятель, не подведи. В случае неудачи – я тоже от Дев пострадаю.
Поправила сумки перекинутые через седло. Хлебнула воды.
- Родом ты из города Варто. Район Семи Роз. Встретил меня по пути. Подружились. Не забывай это.
Лёха отмахнулся. Хотелось побыстрее начинать увеселительную программу.
Она кивнула в сторону ворот. Вздохнула.
- Идем.
          Пошли в город. На вид – обычные аборигены. Одна – высокая, стройная, загорелая, улыбающаяся, и красивая. Другой – низкорослый, в отлично выглаженной одежде, немой, подозрительно на всех глядящий, и без шлема.
 Конь плелся следом, привязанный веревкой за рожу. Вез на себе чистые сумки. В глазах – все еще отражался призрачный голубоватый свет…
          Теперь-то Петров мог не опасаться слишком Следящих Дев и вздохнуть спокойно. Благодаря маскировке, мог свободно ходить по улицам Осована, заходить как местный в гостинницы, трактиры, ломбарды, прочие злачные места. А не бегать, отстреливаясь и махая конечностями. Проститутка у него уже имелась, да и весьма недурственная собой. Оставалось только номер снять, спиртным запастись, кальяном, и всем что для отдыха надобно. Душ долгожданный, из свежей воды, принять. Но сначала – деньги.
  Как оказалось, дом Тигван не пострадал в ходе уличных боев. Находился совсем на другом конце города. Соседи, подруги, и старый пёсик были в безопасности. Это радовало, меньше финансов придется на себе из ломбарда вытаскивать. Если каждый золотой весит грамм тридцать приблизительно, то на плечи килограммов немеренно уляжется. Больше тридцати, это явно. Достаточно и пары, чтобы отдохнуть нормально. Да даже на удалой отдых хватит, с размахом.
   Тигван повела его в центр. Туда, где, по ее словам, находилась самая приличная гостинница Осована. Там имелось все. Вплоть до доставки в номер целого оркестра.
        Девы действительно не приставали. Проходили мимо, не видя в низкорослом праздном прохожем своего злейшего врага. Здоровались даже, из вежливости. Некоторые подходили с вопросами, но Петров отмалчивался, предоставив говорить Тигван. Та с этим неплохо справлялась, все зная и все понимая. Девы уходили дальше. Лёха сдерживал усмешку, довольный тем что не орут, не требуют сдачи в плен, не угрожают своим мутным Судом. Шел держа Тигван за руку, как действительно приятель. Так и шли, пока на одной из улиц Петров не увидел вывеску ломбарда…
  Остановился, потянув Тигван за руку.
Та удивилась. Спросила:
- Ты чего?
Лёха огляделся по сторонам. Указал дальше по улице:
- Пройдешь пару кварталов и будешь ждать. Я скоро приду.
Она кивнула, не став выяснять причину таких действий Странника. Пошла по улице, не оглядываясь. Конь брел за ней.
   Ну а Петров, махнув рукой на предупреждения Хатзорга, направился в ломбард. На ходу достал пистолет и навернул на него глушитель. Лишний шум был ни к чему.
Зайдя, свалил троих охранников выстрелами по ногам. Перевел оружие на посетителей, командуя:
- Ты к стене. Ты – на пол!
Выполнили без разговоров, видя что стало с охраной. Не двигались.
Какая-то девка возмутилась, вставая с кресла:
- Что вы делаете?!
Петров толкнул ее обратно. Пригрозил:
- Заткнись, дура! Сиди там же, иначе ляжешь навсегда.
- Хорошо, хорошо.
Навел оружие на бледного хозяина:
- Ну а ты отсчитывай двести золотых монет.
- Я вас не боюсь!
   Не став ничего говорить, Петров снес выстрелом статую позади несговорчивого. Навел обратно, вопросительно приподняв брови.
Тот оглянулся испуганно. Узрел демонстрацию. Закивал мелко-мелко:
- Мешочек нужен?
- Естественно.
- Вот…
- Еще двести золотых. В другой мешочек.
- Но…
- Не серди меня, лысый!
- Извините…


- Где ты был?
- Не поймешь.
- Не хочешь – не говори. Дело твое.
- Идем.
- Мы уже пришли. Если посмотришь налево – увидишь вход в гостинницу. И прекрати говорить, ты же немой.
- А ты прекрати спрашивать.
- Хорошо.
            Коня у них вежливо забрали, собираясь накормить и в стойло определить. Пожелали приятного отдыха в лучшей гостиннице города. Улыбались.
 Внутри же, поздоровавшись, спросили:
- Какой номер хотите снять?
   Петров перестал быть немым. Ответил, опередив раздумывающую Тигван:
- Лучший.
- Трехкомнатный люкс с мансардой вас устроит?
- Душ есть?
- А как же! С бассейном!
- Устроит.
- На сколько хотите снять?
- Трое суток.
- Весьма приятно иметь дело с такими клиентами. Питание в номер будете сейчас заказывать, или же позже?
- Позже.
- Что-нибудь для души?
- В смысле?
- Что может желать мужчина после долгой и трудной дороги. Конечно же удовольствий.
- Я попозже скажу.
- Как вам будет удобно. За номер с вас пятьдесят золотых. Остальное – по мере заказа.
- Легко.
- Первый этаж. Пятый номер. Приятного отдыха.
- Спасибо.

- Зачем ты так тратишься?!
     Тигван стояла у входа и осматривала здоровенный прилично обставленный номер. Боялась ступать на ковер. Не понимала причины такой расточительности Странника. Если уж и собрался отдохнуть, вполне простой комнаты хватило бы. Но для чего такие хоромы? И на целые трое суток? Непонятно…
    Петров ходил по люксу, осматриваясь. Поморщился от дыма масляных светильников. Проверял мягкость диванов, кроватей. Прыгал даже на них. В бассейн заглянул. На мансарду вышел, там все проверил. Вернулся.
- Я хочу отдыхать, Тигван. Я хочу вино пить. Кальяном дымить. Мясо есть. Хочу по стенам бегать. Я все хочу. А особенно – тебя в постели мять. Так что скидывай своё тряпье, и иди в душ.
  Указал рукой.
     Тигван кивнула. Пожала плечами.
- Ладно, как скажешь.
  Скинула сумки в угол, не зная куда их еще деть. На цыпочках, боясь ковер испортить, отправилась смывать с себя грязь и пот дороги. Услуги Странник уже оплатил, никуда не денешься. Оплатил весьма щедро, значит и удовольствий должен получить столько же.
- И не вздумай после душа одеть чего-нибудь.
- Хорошо. Не буду.
                Петров проводил ее взглядом. Улыбнулся широко. Наконец-то дорвался до удовольствий. И до каких еще! Одно водой залито, другое скоро принесут, а третье через полчаса из душа выйдет, чистое и соблазнительное! Вот это женщина! Плевать, что проститутка. Сделает все сама, вовремя подставив, предугадав, как надо изогнувшись. Не надо будет уговаривать, уламывать, и убалтывать. Все уже оплачено заранее. Щедро оплачено. А самое главное и приятное – не надо сочинять надоевшие комплименты, морщась от отвращения и брезгливости. Не надо цветов дарить. Хотя… Тигван можно подарить, она это заслуживает. Один проход в гостинницу чего только стоит. А три дня разврата? Вот-вот… Не только пистолет будет под халатом выпирать.
Бассейн глубокий. Вода чистая. Так и тянет прыгнуть. Прыгнуть, засесть, и три дня из него не вылазить. Скоро и за заказом придут, готовые все выслушать, все понять, и все принести. Все. А вот, кажется, и они…
          В дверь вежливо постучали. Скромно даже.
  Петров открыл, подойдя. Узрел улыбающуюся девушку в белых одеждах. С блокнотиком и карандашом. Спросил:
- За заказом?
Кивнула, приготовившись писать:
- Да.
Стал загибать пальцы и вспоминать чего хотел:
- Пять литров хорошего вина, кальян с необходимым, три жаренных курицы, пожрать чего-нибудь, букет любых цветов…
Удивилась:
- А три курицы и еда – не одно и то же?
- Абсолютно разные вещи, дамочка.
 Продолжил, припомнив:
- Фруктов побольше, разных. Пива кувшинчик. И два больших полотенца.
  Записала. Глянула, все так же улыбаясь. Поинтересовалась:
- Что закажете для увеселений?
- А что есть?
- Танцовщицы, музыканты, служанки, певица с чудным голосом, красавицы для постели, массажистки.
  У Петрова все это уже было. С собой привел. Поэтому удивил:
- Еще пять литров вина.
- Вина?!
- Именно. На этом – всё.
- Как скажете…
    Ушла, озадаченная последней просьбой. Аж улыбаться перестала…
         Дождавшись момента, когда принесли заказанное, расплатился. Дал горсть чаевых, и попросил два дня не беспокоить вообще. После – закрыл дверь на засов.
  Поспешил в душ. К Тигван. Спинку потереть…

          Потянулись три долгих дня удалого отдыха. Странник дорвался до удовольствий. Обитатели соседних номеров начали жаловаться на топот, визги, громкое пьяное пение, звон разбитой посуды, и странные сладострастные стоны по несколько часов подряд. Хозяин гостинницы, получив на лапу полтинник золотом, кивал, выслушивая жалобы. Обещал остановить беспредел. На этом все и заканчивалось.
  А Петров отдыхал после трудной дороги. Пил вино как распоследний алкаш, употребляя его даже вместо утреннего чая. Пел после этого, громко и никого не стесняясь. Танцевал во время перерывов с голенькой Тигван, в обнимку. В обжимку. Плавал в бассейне, как пьяный лосось. Кидался деньгами. Прыгал по диванам. Курил, порой до таких чертиков, что открывал по ним огонь из пистолета, прячась за Тигван. Трезвел в мансарде, проглатывая стимуляторы и антитоксиканты. Отдыхал чуть-чуть, и с новыми силами пускался в загул.
   Тигван была поначалу в ужасе, но потом тоже втянулась. Стала даже сама приставать с нежностями, если замечала Странника трезвым…

Прощание было коротким. Никто слез не лил, не упрашивал остаться, не лез в душу. Тигван благодарно поцеловала Петрова, сказав:
- Хорошо что я подошла к твоему танку в песках, Алёшенька. Запомню эти три дня как самые счастливые в моей жизни. Спасибо тебе.
 Петров отдал ей оставшиеся деньги. Тоже решил сказать:
- И мне понравилось. Я тебя запомню, Тигван, как самую красивую.
- Прощай. Удачи тебе.
- Прощай.
         Толком не протрезвевший Странник вышел из гостинницы. Никого не стесняясь, развернул танк. Залез в него. И опять нанес Осовану некоторые разрушения, грациозно протиснувшись по улочкам к воротам, ведущим к Муна. Снеся их, скрылся в пустыне…
       Тигван же отправилась домой, считая себя самой красивой и самой счастливой во всем мире. Коняга отошла от пережитого, наевшись халявного корма, за три дня. Глаза больше не светились голубым.
 




                4.
 
- Хатушка, ты был прав насчет того что Каджин воспитала Алёшеньку правильно. На корабле, где он меня встретил, я немного сомневалась. Но теперь верю.
- Могла бы и сразу поверить. Ваше извечное женское соперничество ничего хорошего нам, мужикам, не приносит. Одни лишь проверки, да конкурсы.
- Не хами.
- Где ты уследила хамство? Я использовал твои же возражения.
- Ну да. Извратив немного.
- Так получилось. Извини.
- Одними извинениями ты не отделаешься.
- Ох-х-х-х-х…

Утро привело солнце. Принесло тепло. Хороший обзор. Осветило пустыню, пробудив дневных, и уложив спать ночных, ее обитателей. Следящим, же, Девам нихрена не спалось. Как и всегда. Наверное почти все в оазисе собрались. Да и как спать, если подлый Странник, оказывается, еще раз наведался в Осован, ограбив ломбард и поставив на уши самую уважаемую гостинницу в городе своим трехдневным пьянством. К тому же пару улиц разломал. И ворота ведущие в Муна свалил. Подлец! Негодяй! Отморозок! Сволочь! Сейчас мы тебя выкурим из твоего ужасного ящика! И никуда ты на нем не скроешься в этот раз!
     Девы примотали танк несколькими сотнями веревок к растительности оазиса, упреждая бегство. Обложили вокруг большой кучей дров, неизвестно откуда взятой. Облили горючей жидкостью. И начали вести переговоры, выставив от себя одну, с факелом в руке:
- Выходи подлец! Иначе изжаришься!
   Протрезвевший Петров сидел в кабине и завтракал. Спокойно наблюдал за Девами, зная что и на этот раз у них ничего не выйдет. Как бы не старались, как бы дровами не обкладывали, и как бы к деревьям не привязывали, дуры. Ничего. Ни-че-го.
- Немедленно вылези из своего ящика! Мы знаем что ты внутри! Стоит мне только бросить факел, и ты задохнешься от дыма, и вообще сгоришь! Выходи! Дерись честно! Может быть мы сохраним тебе жизнь! Верни украденные из ломбарда деньги!
     Петров насторожился. Отставил кофе. Включил громкоговоритель. Спросил:
- А с чего вы взяли что это я его ограбил?
Ведущая переговоры Дева ткнула пальцем в танк:
- Тебя видели!
 Петров взял стаканчик с кофе обратно в руку. Откинулся на спинку. Решил, что отпираться бесполезно. Язвительно:
- И что?
Она оглянулась на своих, словно поддержки ища. Сказала, повернувшись:
- Вот и верни деньги!
- Я их потратил.
Взяла факел другой рукой:
- В гостиннице?
- Ты невероятно догадлива.
- Мы подсчитали потраченные тобой деньги. Куда-то делось еще полторы тысячи золотых. Ты не знаешь где они?
Лёха подскочил в кресле от неожиданности, чуть не облившись. Спросил тут же:
- Какие полторы тысячи?!
- В ломбарде ты взял тысячу семьсот пятьдесят золотых. Двести пятьдесят истратил. Где остальные?
- Я четыреста в ломбарде взял, дуры. А за то что на меня еще повесили – поеду в ваш городишко и разрушу этот гребанный ломбард. Прямо сейчас.
- Не выйдет, сволочь! Сейчас ты сгоришь в своем ящике! Быстро вылазь и отдавай награбленное! Иначе…
Указала на факел в своей руке:
- Иначе я тебя спалю!
- Я тебя сам спалю.
Дева отодвинулась в опаске, зная что от Странника можно ожидать что угодно. Выкрикнула смело:
- Выйди и попробуй!
Лёха отмахнулся, выкидывая пустой стаканчик в утилизатор.
- Я даже выходить не буду, так сожгу.
- Я тебя не боюсь!
Хохотнул:
- Напугать?
Дева ещё дальше отошла. Погрозила кулаком.
- Только попробуй! Я факел сразу брошу!
- Бросай, делов-то.
- Что, не боишься?
- Нет. Сижу в кресле, яйца чешу, на тебя дуру смотрю. И никакого, поверь, страха не испытываю.
  Достал из холодильника пиво. Открыл. Решил что пора и предупредить:
- Если не успокоитесь – буду за вами гоняться по пескам и водой обливать.
- Ты не сможешь! Твой ящик крепко привязан к деревьям!
- Я вижу. Надо было крепче привязывать.
- Этого достаточно!
- Думаешь?
- Знаю!
- Что ты знаешь?
- Все!
- А подробней?
- Хватит к словам придираться! Выходи, или сгоришь!
- Кидай факел.
- И кину!
- Кидай.
- Кину!
- Кидай, говорю. Или самой слабо?
- Мне не слабо!
- Кидай.
- Не боишься умереть, да?
- Не боюсь. Буду сидеть на облаках и плевать вам на макушки.
- Облака тебе не светят. Ты попадешь в подземное царство мертвых.
- Хорошо. Тогда буду ходить снизу, и копьем вам промеж ног тыкать. А знаешь какой наконечник у этого копья будет?
- Хамло! Мерзавец! Сволочь!
- Чего ругаешься? Представила, что ли?
- Сдохни, скотина!!!
    Швырнула факел в облитые горючкой дрова, не вытерпев издевательств.
   Внешняя противопожарная система танка мигом потушила загоревшийся отопительный материал, едва температура окружающей среды перевалила за предельно допустимую норму. Отключилась автоматически.
    Девы опять обломались. Жестоко обломались. Взвыли от огорчения. Но потом завыли от ужаса…
  Непонятный железный ящик Странника оборвал все веревки, одним рывком. Растоптал в труху с таким трудом привезенные дрова. И начал обливаться водой, как и было обещано. Гонялся за Девами по оазису и сбивал с ног тугими струями воды. Потом начал преследовать убежавших в пески. Догонял даже всадниц. Слышался дикий хохот Странника. Длилось это долго.
  Потом исчез, основательно опустошив колодец неведомой длинной трубкой.
 Следы вели вглубь пустыни…

- Хатушка, я так себя не вела когда шла в Муна.
- Я тоже…
- Кого мы воспитываем?
- Не знаю…


Пустыня кончилась довольно быстро. Потянулись небольшие островки травы сначала, потом и вовсе деревца группками. А уже через пятнадцать километров “смок” уперся в стену обычного леса, слева от дороги, укатав гусеницами небольшой подлесок. Остановился. Затих, остывая.
   Всё. Вновь можно бегать по лесу и похищать симпатичных приглянувшихся Дев, отставших от своих. Можно ставить ловушки, протягивая тросы через дорогу, растяжки между стволов… нет, с растяжками опасно работать. Можно пугать Следящих до ужаса своим фирменным хохотом. Да и не только им. Можно делать что вздумается, поедая грибной супчик…
    Петров вылез наружу, вооружившись. Забрался на центральную башню. Посмотрел в сторону пустыни, привстав на цыпочках, выглядывая там Следящих Дев. Спрыгнул в траву, после. И сгранулировал танк, собираясь немного пройтись пешком. До третьего города, Химерола, оставалось всего ничего; не больше десяти километров. Какое же это испытание, если постоянно передвигаться на танке? Надо и ногами поработать. Головой. Кулаками. Локтями. Прочим. Неинтересно гонятся за Девами и брызгать их из водомета. Скучно. Детством попахивает неслабо очень. Настоящий воин не должен себя так вести. Воин должен быть воином, а не отморозком и садистом. Должен воевать, а не…
     От просторных пустынных одежд Петров избавился, надев более привычные прежние. Одел шлем на голову, опустив щиток кивком. Не дело бегать по лесам в белом. Все стрелы в твою сторону лететь будут словно намагниченные. Лучше как встарь, в маскировочном. Ни одна собака не увидит в кустах. Теперь не надо прятать облик, притворяясь аборигеном. Теперь надо им гордиться, выскакивая перед Девами неожиданно. И наводить ужас усиленно. Хватать, и… И в перекурах кушать вышеуказанный супец.
      Лес скроет и упрячет от посторонних глаз даже громадину танка, не говоря уже о самом ее водителе. Не позволит противнику, в данном случае противницам, окружить внезапно и быстро. Замаскирует путь отхода или вынужденное веселое бегство. Не станет выдавать издалека каждому, как пустыня. И наконец просто приятной прохладой встретит. А то уже надоело брести под лучами светила. Нужна и тень иногда, кстати. Нужно укрытие. И место для костра, палатки, и… и прочего.
     Ведь впереди новый город, в котором еще не были. Химерол. Третий. Последний, перед неведомым, блин, и притягательным Муна. Там ждет отдых. Там необходимо, просто, отдохнуть. Остатки похмелья снять. Номер в гостиннице снять. Усталость накопившуюся снять. Напряжение с головы снять. Стресс снять. Проститутку снять. Одежду снять. Снять. И все будет хорошо. В норме. Правильно. Еще бы Дев в город днем не пускали – вообще сказка была бы. Шоколад. Молочный. Встать, так, возле ворот, с кувшинчиком винца, разозлить Следящих Дур. И с гордостью выслушивать от них подробное и красочное перечисление всех своих подвигов. А ночью…
   Осталось только выйти на дорогу. И спокойно шагать дальше. К городку Муна. До, вернее, городка Муна. Шагать, шагать, шагать.
      Петров осмотрел себя придирчиво. Положил гранатомет на плечо словно дубину какую. Направился к дороге, что виднелась слева.
    Настроение было преотличным.

- Пиво будешь?
- Буду. Похолоднее только.
- Держи.

…Какой-то парень вышел на дорогу из кустов. Знаком попросил остановится.
    Петров остановился. Разглядывал аборигена сквозь щиток. Молчал, решив что первым говорить не будет. Не дело это, первым заговаривать. Так воины не поступают.
Незнакомец указал на шлем:
- Чем ты смотришь?
- Ты остановил меня, чтобы об этом спросить?
Тот смутился. Ответил с паузой:
- Нет. Но… Но как-то непривычно говорить, не видя глаз.
Петров подсказал выход из ситуации:
- А ты представь что у меня их нету.
Парень покачал головой. Признался:
- Я так не могу.
Попросил, после:
- Подними забрало своего странного шлема.
- Зачем?
- Хочу тебя спросить кое о чём.
- Спрашивай так.
 Парень нахмурился. Заметил:
- Какой-то ты странный.
- Это был вопрос?
- Нет.
- Но ты же хотел спрашивать.
- Я и сейчас хочу спросить. Но ты меня злишь. И намеренно, причем.
   Петров удивился такой наглости:
- Чем это я тебя злю? Тем что лица показывать не хочу?
- Тоном.
   Захотелось внезапно растоптать аборигена, наказав его за такие высказывания. И плевать, что он немного выше. И не таких колотили. А то, понимаешь, выполз на дорогу, и условия ставит. Не хамство ли? Сидел бы в своих кустах и дальше. Нечего к воинам приставать. Воины могут и рассердится. Или за слова цепляться начать:
- Ах тоном! Бля, извини… Не хотел. Какой тон тебя устроит?
- Вежливый, хотя бы.
  И вообще – чего этому хмырю надобно?  Что у него за вопрос такой неведомый? Надо бы выяснить. А уж потом чердак встряхивать. Ну или кукушку массажировать, кому как удобнее. А то нарисовался, хрен сотрешь, рогатку засветить требует с неизвестными и мутными намерениями. Хмурится и на издевки реагирует, обижаясь несказанно. То ли еще будет:
- Ладно. Не буду тебя злить, раз такое дело. Спрашивай, о чем хотел.
- А ты покажи лицо сначала.
- Зачем?
- Я хочу его видеть.
       Ишь чего ухотел! Лицо ему покажи, уважь интерес аборигенский… А в газетку ничего не завернуть, товарищ любопытный? Или может захотелось поговорить чудаку, шкуру перетереть, разузнать чего? Не на того напал. Мы сами не из этих мест. И не из тех. Даже не с вон тех. И не покажем мы тебе лицо, как ты не упрашивай и не ухитряйся убедить нас это сделать. Не покажем, и все на этом:
- А я не хочу чтобы ты его видел.
- Как это?
- А вот так. Не хочу и всё.
- Но почему? Что я, враг тебе?
        Кем назвался? Врагом? Слышь ты, враг ужасный и громадный, девку-то щупал хоть? Врагом он себя возомнил, посмотрите на этого местного идиота, люди! Да таких в психушку надо сажать, отлавливая, с подозрением на манию величия. Причем извращенной формы. Надо же – на Странника наехал конкретно! Уточняет, ещё, успокаивает. Тьфу! Девы, бедолажки, до сих пор трясутся, от мокрого песка отряхиваясь, а этот… этот враг, ха-ха, в достойные противники Воина всех Миров и Народов затесаться намеревается. Тьфу на тебя еще раз, абориген. Не противник ты нам. Не враг. Не препятствие. Ты нам – никто. Так мы тебе и скажем:
- Нет. За врага я тебя не считаю.
- Тогда покажи лицо.
- Зачем?
- Гляну в твои глаза, и задам тебе вопрос. Только и всего.
- Зачем глядеть в глаза, если можно спросить и так?
- По глазам видно что за человек перед тобой. Злой, или же добрый.
- А почему ты думаешь, что я человек?
- А кто же ты? Руки, ноги, голова. Обычный человек, как и я.
- У демонов тоже все как у людей.
- Ты не демон. Это сразу видно. Ты человек. А вот злой или добрый, я не знаю.
       Ладно, прольем свет на свою суть. Истинную суть. Скажем начистоту, не тая ничего за собой. Признаемся и покаемся. Вот, дескать, мы какие! Зри, туземец, любопытный! Слушай внимательно! И запомни, что мы сами тебе во всем признались. Покаялись. Высказались, груз с души сняв. Явили, правдиво и искренне, то что от других скрывали все свои одиннадцать годков. Вот такие мы:
- Я злой. Сразу тебе скажу.
- Ты можешь врать.
- Ладно. Признаюсь, что являюсь добрым человеком.
- И здесь ты можешь соврать.
- Соврать что я добрый, или же злой?
- Одно из двух.
- Ты не веришь что я злой. Но ты так же и не веришь что я добрый. И как быть в такой ситуации?
      Тебе чего надо вообще? То – не устраивает. Это – тоже. Ты уж определись с выбором-то. Реши чего ты больше хочешь – поверить в злого, или согласится с наличием доброго на этой дороге.  А потом подходи со своим неведомым и мутным вопросом. И не проси лицо показать, пока не определишься. А там мы подумаем. Может и согласимся. Чего сказал?
- Просто покажи свое лицо. И я сразу же пойму кто ты.
- А если я этого не хочу?
- Вот опять ты про свое заладил.
- Я на нем и стоял. Заладил – ты. Ты подошел. Я мимо, заметь, двигался. Значит, не прав ты. Значит что-то от меня хочешь. И хочешь получить насильно. Я в таком случае – имею право на оборону. Ибо не хочу что бы ты диктовал мне свои условия. Еще и хмурился, сжимая кулаки. Так нельзя, понимаешь?
- Ладно. Поступим по другому. Не покажешь свое лицо – я тебя изобью. И сам посмотрю.
- Здесь уже другое выходит, более сложное. Ты, сравнивая рост, считаешь что превосходишь меня. Отсюда – ошибочно полагаешь, что справишься. И, наконец, последнее…
    Петров снял гранатомет с плеча. Стрельнул влево…
       А когда земля перестала падать и дым унесло в лес, продолжил, глядя на побледневшего и напуганного собеседника-аборигена:
- Теперь мы можем говорить дальше. Вопрос к тебе такой. Кем ты меня считаешь, и по-прежнему ли хочешь увидеть мое лицо?
  Тот пучил глаза, поглядывая то на воронку, то на Петрова. Сглотнув, выдохнул изумленно:
- Кто ты?!
Петров положил оружие обратно на плечо. Напомнил:
- Сейчас спрашиваю я. Ты – отвечаешь. Соблюдай приличия.
- Ты злой. Ты разрушаешь… Но лицо я все-таки хочу увидеть.
- Зачем? Ты же признал меня злым.
- Быть может в твоей душе осталось еще чуть-чуть добра.
- Это так важно?
- Да. Я не возьму тебя в попутчики, если ты совсем злой.
Петров опять удивился. Но решил не прерывать затянувшейся беседы. Спросил:
- А если не совсем злой?
- Тогда разожгу костер Добра в твоей душе, насовсем изгнав из тебя зло. Я это хорошо умею делать.
- И каким же образом?
- Я расскажу тебе о своей вере. Ты меня поймешь, и примешь эту веру всем сердцем. Как и я, год назад.
 Петров аж шаг назад сделал, настолько опешив, что забыл чем говорят. Помотал шлемом, восстанавливая порядок в голове. Ткнул в незнакомца пальцем:
- Ты меня к своей вере хочешь привести против моего желания. Так не делается, братан, запомни. У человека должен быть выбор. Всегда.
- Но ведь моя вера искренна. И приносит облегчение всем кто ее принимает. Так же она приносит удачу. Не верь я, до сих пор не дошел бы.
- Может и так. Ладно, во что ты веришь?
- В богиню Жизни…
- Можешь не продолжать, я тебя понял вполне.
- Но ведь ты не дослушал…
- То что ты хотел рассказать – ко мне относится не может.
- С чего ты это взял? Все мы под небом ходим.
- Я из другого мира. У нас там свои боги. Твоя богиня Жизни надо мной власти иметь не может.
- Ты Странник?
Не сказать что абориген испугался. Или мало слышал, или в кумирах имеет. А может и на зеленые глазища Каджин попадался, и понял что Странники – не опасные личности. Хотя… Это как еще посмотреть.
- Именно.
Тот почему-то оглянулся. Уточнил:
- Это тебя Девы гоняют по всей дороге?
- Скорей наоборот. Я их гоняю.
- Ха! Такой мелкий, а говорит что Дев гоняе…
  Петров выстрелил вправо. Решил утихомирить зарвавшегося хмыря. Показать, что насмехаться над воином весьма опасно для здоровья. И окружающего леса.
     Сказал недовольно:
- Ты вновь меня недооценил. Ты не смотри что я такой маленький, кусаюсь весьма больно.
Абориген понял что неведомый коротышка мог вполне и прямо перед собой в дороге яму сделать, своей страшной магической железной штуковиной. Как раз на том месте где он сейчас стоит. Примирительно отступил, справившись с испугом. Пробормотал:
- Извини… Не хотел тебя обидеть.
- Ты не можешь меня обидеть. Ты можешь только досадить, как насекомое. – Петров понял, что тот все осознал. Решил немного побыть страшным и жестоким Странником. Страху нагнать. – А я могу тебя просто прихлопнуть, никаких угрызений совести при этом не испытав. Как то же насекомое, прихлопнуть.
- Но ведь я человек. Я не насекомое…
Лёха шагнул на него. Толкнул в грудь. Предъявил:
- Ты вышел на дорогу, остановив меня. Стал требовать показать лицо. Еще и угрожал, при этом. Как я должен поступить в таком случае?
Тот еще отступил, побаиваясь.
- Показал бы свое лицо, и все. Вместе пошли бы дальше…
- Почему я должен показывать свое лицо неизвестно кому? Ты кто, вообще?
Представился, решив не злить Петрова:
- Меня зовут Катирх. Я иду в Муна…
- С этого и надо было начинать. Но никак не с угроз и требований.
- Ладно. Тогда кто, ты?
Петров ткнул себя пальцем в грудь. Применил определение, обычно используемое Следящими Девами:
- Я Странник.
Этого оказалось недостаточно. Катирх на определение не согласился. Спросил:
- Но у тебя же должно быть имя.
- Алексей.
- Ты тоже идешь в Муна.
- Нет. Я иду только до стен.
       Катирх впервые встретил Странника за свою жизнь. Слышал о них многое, и в Рисшилте, и в Хартуле, и в пустыне. Видел пострадавших Следящих Дев в Осоване. Видел даже разрушения; будто великан протопал пьяный и все переломал своей многотонной дубиной, после предав огню. Но вот увидеть этих самых жутких алкоголиков собственными глазами не ожидал. Оттого и проявил интерес, свойственный молодости. С опаской поглядывая на ужасную железную штуковину на плече Странника, предположил:
- Временно там живешь?
Петров покачал отрицательно шлемом. Поведал:
- Нет. Прохожу испытания, как и ты. Мой дом далеко отсюда. В другом мире вообще.
Катирх поверил. Не стал вдаваться в подробности относительно других миров и прочего неизвестного и небывалого. Решил узнать причину действий Странника:
- Тогда почему ты идешь только до стен города?
   Ответ его удивил:
- В самом Муна мне делать нечего.
- Тебе разве не нужна жена?
- Мне только одиннадцать лет. Какая может быть жена в такие годы?
 Еще больше удивил:
- Одиннадцать?! Но… Но ведь в таком возрасте дома сидят. В окружении нянек и учителей. И не проходят испытания в одиночку. Тем более с таким размахом, как ты…
Странник развел руками. Признался:
- У меня нет нянек и учителей. Я сирота. А жизнь у меня насыщенная. И не в таких местах успел побывать.
Следовало извинится, за затронутую тему:
- Извини, что задел твое горе нечаянно…
- Я привык к этому. Уже давно. Кстати, что ты хотел спросить с самого начала?
   Катирх отмахнулся, уже отказавшись от первоначальной цели. Со Странниками опасно связываться. Следящие Девы достаточно натерпелись от этого коротышки, и могут схватить как его сообщника. Схватить, и от шкуры отделить живого. За ними не станется.
- Да так…
- А подробнее?
Пришлось выдать:
- Мне попутчик нужен. Одному скучно. Да и через Химерол одиночек не пускают.
- А не боишься?
- Чего?
- Меня.
- Тебя нет. Твоей странной железяки – да. Еще боюсь Следящих Дев, которые и меня начнут преследовать, едва заметят рядом с тобой.
Странник указал на свою железяку:
- Я страшнее её. Намного. А Девы на меня нападать не станут. Боятся до дрожи, после Осована.
- Думаешь?
- Знаю.
  Катирх засомневался. Не такой уж он и страшный, этот Странник. Своей штуковиной может неплохо оборонятся от врагов и зверей. А значит и его, Катирха, защитит. Надо бы попробовать уговорить, глядишь – получится. Начал:
- Голос у тебя добрый. Глаз правда не видел, но думаю что тоже не злые.
Странник внезапно подобрел. Не упирался больше. Сказал:
- Я покажу тебе лицо.
           Петров вздохнул. Решил взять этого аборигена, по имени Катирх, в попутчики, раз через Химерол по одному нельзя ходить. Взять, узнать побольше об этом мире, и о самих обитателях материка Тант. Ну и, само собой, блеснуть перед ним силой, опытом, знаниями.  Да и будет с кем поболтать по пути, не все же время молчать. Так и говорить не долго разучиться. Или начнешь сам с собой беседы вести различные, что тоже опасно для имиджа воина. Молчать нельзя. Скучно. Нужны развлечения и знания. Вот если только про свою веру замолчит – тогда вообще хорошо. Добавил условия:
- Но обещай мне, что не будешь заводить разговор про свою веру. Согласен?
Тот кивнул. И так не собирался. Сказал:
- Согласен. Раз у тебя другие боги, навязывать своих я не буду. Это некультурно. Твои боги могут меня покарать за это. Тем более, что они из мира Странников, и наверняка сильнее моих. Показывай лицо.
   Петров поднял щиток. Посмотрел в упор на Катирха. Спросил:
- Ну, что ты видишь в моих глазах?
Тот прищурился, разглядывая. Выдал, после:
- Добро… Но какое-то странное. Холодное, что ли.
- Ты уж определись.
- Зла в тебе нет, это явно. Но и добро – довольно странное.
- Что в нем странного?
- Ты убивал?
  Петров кивнул, не став врать.
- Убивал.
- И не раз, да?
- И не десять.
- Случайно?
- Намеренно. Убивал не только людей, кстати.
- Быть такого не должно. Человек который убивал, не может не иметь зла в глазах.
- Хочешь сказать, что я вру?
- Нет. Ты просто не договариваешь.
- Я отвечаю на твои вопросы.
- Кратко.
- А почему я должен отвечать подробно? Мы с тобой водку не пили, в соседних квартирах не живем, я тебя не знаю, а увидел только пять минут назад.
- Тогда отвечай искренне.
Петров вздохнул демонстративно. Развел руками, так же:
- Опять сначала. Хочешь сказать, что я вру?
- Ты тяжелый собеседник.
- Если так – не напрашивайся ко мне в попутчики. Жди следующего.
- Но тебя не пустят через Химерол. Ты один.
- Тем хуже для них. Город просто перестанет существовать.
- Ты его разрушишь?
- Да.
- Химерол охраняется сильным магом. Ты с ним не справишься.
Петров представил в уме, как на танке будет обстреливать всех, кто проходу воспрепятствует. А какого-то мага – усиленно. Или просто напалмом подогреет. Заметил:
- Ты меня опять недооценил.
- Пусть так. Но другие Странники, что были здесь до тебя, выполняли требования. И не разрушили город.
      Ну чего тебе сказать? Только это:
- Просто они не хотели портить препятствие. Оставили Мага в живых, дабы и другим досталось.
- Странная у тебя логика.
- Я тебе даже больше скажу. Любой Странник может уничтожить твой мир за секунду. И ему никто не сможет помешать.
   Катирх явно не поверил. Привёл неопровержимые доказательства:
- А что же не уничтожили тогда?
   Петров не смутился. Тоже привёл:
- Именно из-за дороги испытаний и красивых женщин. Зачем ломать красивое и интересное, если есть возможность пройти все это, развеяв скуку и приобретя еще больше опыта? Ходить, бродить, исследовать, кровь будоражить, наслаждаться.
   Катирх зашел с другой стороны:
- Но Странники порой разрушают города на своем пути. Убивают и насилуют.
   В результате услышал такое:
- Это по пьяни. Или от злости на Следящих Дев, которые спокойно проходить не дают.
   Не успокоился:
- А убийства простых жителей?
    Петров намекнул на и вовсе алкашей:
- Значит Странник служил Злу. Оттого и сам таким же был.
- Вы же одинаковые все.
- Нет. Мы разные. Как небо и земля.
- А ты разрушал?
- В Осоване я разрушил несколько кварталов и часть стены с воротами.
      Оказывается, этот малолетка не так уж и скромен. Это он, получается, вытоптал половину города, спародировав пьяного великана с большой многотонной дубиной. Причем неплохо спародировал. С размахом. Катирх не понял такой жестокости:
- Но зачем?
- Сначала пьяный был. Потом, Девам намекнул что со мной связываться опасно.
- Весело. А жители?
- Никто кроме Дев не пострадал.
- Дома?
- Отстроятся. Ничего сложного в этом нет.
- Ты какой-то отстраненный. На все смотришь свысока, и тебе дела нет до несчастий других.
- Я привык видеть несчастья. Потому и не реагирую на это. Жалость в моей душе давным-давно высохла.
- А совесть?
- Иногда появляется. Иногда…
- Ты опасный попутчик.
- Я и не навязываюсь.
    Вы посмотрите какой хам растет! Нельзя так поступать с окружающими. Нужно повсеместно проявлять сострадание. Так говорит богиня Жизни. А еще она говорит, что нужно проявлять заботу о ближних, заботу о пострадавших, заботу о отчаявшихся и заблудших. А этот? Его наверное с родного мира выгнали за такие речи. Выгнали, дав эту громыхающую штуку, которой он довольно ловко делает дырки в земле. И ведь не накажешь – может и на твоем месте дырку сделать. Надо бы ему это высказать:
- Не будь у тебя этой железной штуковины – я бы вызвал тебя на поединок. Кулачный.
  Петров хмыкнул. Отбросил гранатомет. Опустил щиток.
- Это обычное оружие, наподобие меча или копья.
     Веселое копье… Листья до сих пор с макушек осыпаются…
- Меч и копье такие ямы не оставляют… Почему ты бросил свою штуковину?
- Хочу чтобы ты вызвал меня на поединок. Кулачный.
     Катирх ухмыльнулся, закатывая рукава рубахи:
- Не боишься, значит?
     Услышал вполне ожидаемое:
- Не боюсь.
     Решил предупредить на всякий случай. Остудить:
- Я выше тебя. И сильнее.
     Такого услышать не ожидал:
- Плевать.
     Понял, что пора наказывать. Известил:
- Ну смотри. Дело твоё.
            …Катирх и в кустах побывал. И с дорогой пообнимался, после пяти-шести атак. Несколько раз пытался схватить, но в результате только ребра хрустели под ударами. Его ребра.
    В Странника так и не попал…
     Уставший, побитый, хмурый, наконец перестал нападать. Вопросил; морщась от боли:
- Почему ты так дерешься?
    Лёха даже не вспотел. Спокойно стоял посреди дороги, не двигаясь. Спросил в свою очередь:
- Что тебя не устроило?
- Ты дрался нечестно. Даже в лицо меня не ударил ни разу.
- А надо было?
      А як же!
- В честной драке только туда и бьют. Ты же – наносишь удары по телу, лишая возможности дышать. Или двигаться. Так нельзя.
- Я могу и все кости переломать. Даже всю рожу тебе в кровь разбить.
- Почему не сделал?
- А зачем?
- Как это? Поединок же был.
- Я тебя просто наказал. Дал тебе понять, что за противника тебя не считаю, и калечить такого как ты смысла нету. Но вот если бы ты меня разозлил – я сломал бы тебе много чего. Ты на ногах не смог бы стоять.
- Я сильный и у меня крепкие кости. Просто ты двигаешься быстрее меня, и избегаешь захватов. Я не могу тебя схватить.
- Давай еще попробуем?
     Ну тебя в баню:
- Нет. У меня болит все. Какой из меня боец?
     Правильно:
- Победителем всегда выходит тот, кто умнее и быстрее. Сила – решающей роли не играет.


- Красивый юноша.
- Ты чего, Храмин?
- Да так, о своём…
- Мудак какой-то. Проверила, хоть? Не подослан?
- Ничего страшного, Хатушка. Это местный. Из четвертой Империи. Сын графа. Двадцать четыре года.
- Дворянский отпрыск, значит… А хорошо его Алексей по дороге укатал.
- Алёшенька дурью мается, только и всего.
- Да они уже всё решили. Теперь вместе пойдут.
- Это хорошо.
- Чего ты на него так смотришь?
- Идеал его женщины очень похож на меня. Этот красавчик знает толк в жизни. Девственник, правда…
- Хамить не буду.
- Только попробуй.
- Смотри, Храмин.
- Ну чего еще.
- На меня смотри.
- И?
- Видишь штаны на мне?
- Вижу.
- А что под ними?
- Будешь ёрничать – месяц кластерного пива не увидишь.
- Это жестоко, Храмин. Очень жестоко.
- Но тем не менее это так.
- Молчу…


- Не сильно болит-то?
   Петров шел чуть впереди. Оглядывался на хромающего Катирха. Спросил ради приличия.
     Тот отмахнулся, показывая что ему почти комфортно. Почти.
- Терпимо.
   Терпи, хрен с тобой.
- А откуда ты, Катирх?
- Я с четвертой Империи родом. Из города Хтарот. Сын графа.
- Дворянин, что ли?
- Да. Отец меня вырастил и сказал что бы я шел в Муна за женой. Без жены он меня назад не пустит.
- Слышал я, что все кто прошел испытание – остаются здесь. А ты что, вернешься?
- Нет.
- А отец?
- Не хочу от него зависеть. Останусь на Танте. У меня будут красивые дети. И жена – красавица. Разбогатею на торговле. И буду жить припеваюче.
    Ну да. Всякий не вернется. Кому, понимаешь, охота жить в империях, четырех, глухих, где даже Странники не бродят. Даже будучи очень “в хлам”. Там на рынках автоматов и гранат не встретишь. Там бабы страшнее Сеуны. Там Муна нету. Там делать нечего. Там…
- Логично.
- Ну а ты?
- Я просто прохожу испытание. До всего другого мне дела нету.
- Даже в Муна не зайдешь?
- Нет. Только до стен.
- А потом? Назад пойдешь?
   Пожалей Следящих Дев, абориген! Повторного стресса они не переживут!
- В следующий мир отправлюсь. Дальше путешествовать.
- И не страшно одному-то?
- Нет. Я не боюсь ничего.
- Все чего-то боятся. Воистину бесстрашных не бывает.
- Я боюсь отсутствия пива.
- Наслышан, что все Странники – алкаши и любители спиртного.
- Мне еще рано алкашом быть. Да и передохнуть не мешало бы.
- Устал идти?
- Пить устал.
- На вид ты трезвый.
- Вот, только, три дня пьянствовал. Еле отошел сегодня, с похмелья.
- В пустыне пьянствовал?
- В Осоване.
- В смысле? Осован же…
- Я вчера там был. Зачем мне пить в пустыне? Снял номер в гостиннице на три дня. Вином затарился. Проститутку встретил перед городом. Весело отдохнул.
- До Осована три дня пути. А ты говоришь что вчера там был. Врешь.
- Не вру.
- Врешь.
- Не вру.
- Врешь.
- Я могу через две минуты возле Химерола очутиться.
- Это невозможно. Судя по карте…
- Что мне твоя карта? Сяду в… в… в своего слугу железного, и он меня быстренько туда довезет.
- Слугу? У тебя слуга есть?
- Ага. Большой, железный, страшный. Но чрезвычайно послушный.
- А где он?
- В кармане.
- В кармане? Не понял.
- Попозже поймешь. Скажи мне вот что: Химерол большой город?
- Это не город, в принципе.
- А что это?
- Это большой храм, через который надо пройти.
- Храм? А там пиво продают?
- Не оскорбляй местных богов и Мага. Он может услышать тебя.
- Пусть слушает. И что, в Химероле даже переночевать нельзя?
- Там запрещено останавливаться. Утром открываются ворота, и испытуемые заходят в Химерол. Вечером уже должны выйти с другой стороны. Если не успели – навсегда остаются там. Погибают.
- А кто их убивает?
- Волки. Там много волков. Маг их прикармливает, а по ночам выпускает.
- А почему одиночек не пускают?
- Не знаю. Так уже давно.
- Понятно.
      Петров остановился, почесывая подбородок. Понял что в Химероле не отдохнешь, пива не попьешь, и с достопримечательностями не ознакомишься. Зашел. Волков попинал. Вышел. Дуй дальше. В Муна. Иначе хвостатые погрызут, всем скопом собравшись.
 Тогда чего там делать? Дев там нету, суп не сварят. Попугать некого. Избить – тоже. Зачем тогда вообще пешком топать, ноги стаптывая?
- Ты чего, Алексей? – Катирх тоже остановился.
- Хочешь в Муна попасть?
- Естественно. Я туда и иду. Второй месяц уже.
- Не пешком. А быстро.
- Бегать я не хочу. Да ты мне и ногу отбил.
- А тебе и не придется бежать. Сядешь в кресло. Через час встанешь, уже возле Муна.
- Херню какую-то несешь. Какое еще кресло?
- Мягкое. С подлокотниками.
- Где ты его возьмешь?
- Смотри.
     …Танк Катирха перепугал, заставив спрятаться в лесу. Теперь сидел там, бедолага, и выходить не хотел, ни в какую. Крестился, молясь своей богине Жизни. Учащенно дышал. Сжимал свободной рукой обнаженный клинок.
   Петров, устав звать, открыл входной люк. Копошился возле машины, попивая пиво.
     Попутчик вышел только через полчаса. И то – с большой дубиной. Видимо решил что мечом ничего не сможет сделать, в случае нападения этого великана.
- Кто это?
- Это мой слуга. Я тебе рассказывал про него.
- Который в кармане?
- Именно.
- Он на меня не нападет?
- Нет. Сейчас он спит.
- Тогда давай не будем его будить.
- Он крепко спит. Заходи, Катирх, чего покажу.
- Не пойду.
- Ладно. Топай до Муна пешком. А я там уже через час буду.
- Обещай, что он на меня не нападет.
- Обещаю.


- А ты в Химерол заходил?
- Нет. Что мне там делать, Храмин.
- А я была.
- И как?
- Обычный лабиринт, с милыми собачками по ночам. Думаю не стоит Алёшеньке туда заходить. Пусть едет в Муна. Если согласишься, Хатушка, я тебя пивом угощу.
- Согласен.


- Садишься в кресло и молчишь.
- Как скажешь. Но…
- Видишь дверку?
- Вижу. А…
- Открывай.
- Странные бутылки.
- Это пиво.
- Пиво?
- Да. Доставай одну.
- Достал.
- Сжимай горлышко крепко.
- И?
- И поворачивай руку.
- Опа!
- Вот так они и открываются. А теперь сиди и молчи. Пей пиво. Запомнил?
- Да.
- Будет немного трясти, но ты все равно молчи. Понял?
- Понял.
- Отлично.

           Петров завел машину. Ведомый любопытством, что же там за Храм-Химерол такой, погнал прямо по дороге, не стараясь особо соблюдать повороты. Смотрел на дисплей, изредка поглядывая на Катирха. Тот молча хлебал пиво, не особо следя за количеством.
  Химерол оказался обычной внушительной крепостью, под одной крышей, располагавшейся на вершине невысокого холма. Собран был из стандартных каменных блоков. В стене виднелись мощные ворота. Возле ворот – пятеро или шестеро человек. По всей вероятности – испытуемые, чуть-чуть опередившие Катирха.
   Радар показал что внутри этого строения находится лабиринт.
  Петров не стал ничем грубить местному Магу. Объехал вокруг Химерола пару раз. И погнал в Муна, вовсе потеряв интерес. Связываться с волками, не имея доспехов на теле – весьма опасная процедура. Это не Следящие Девы.
      Катирх по-прежнему дул пиво…





                5.




“Смок”, скребя гусеницами, пропахал за собой широкую просеку, повалив все деревья на пути и укатав встреченную траву. Орудия благоразумно отвел назад, стараясь не повредить и не сбить прицел. Снес корпусом многотонный валун, очень живописно расположившийся на небольшом пригорке. Сровнял пару холмиков разделителем. Наконец уперся носом в середину ствола самого большого дерева, основательно его тряхнув, и остановился, осыпаемый падающими листьями и ветками. Теперь возвышался горой брони и оружия посреди этого лесочка, словно века здесь стоял. Осыпавшаяся листва внесла свою лепту в маскировку, можно было даже цвет обшивки не изменять на камуфляжный.
   Прямо по орудию, главному орудию, сквозь деревья, виднелись высокие каменные стены города Муна. Выщербленные и потемневшие местами от времени, попирали небо, внушая уважение давно умершему архитектору, да и самим строителям. Чтобы такое возвести, нужно знать не только свою главную специальность, но и еще пару десятков наук, вплоть до точных метеопрогнозов на ближайшие лет тысячу. Такие высокие стены вполне может зацепить ветер. Они могут продавить фундамент своим весом и уйти под землю. Могут просто упасть. Перекоситься могут. Да мало ли проблем возникает на стройках. Гигантских, особенно.
   Но нет, стоят стены. И довольно долгое время стоят. Не рухнули, не провалились, не перекосились. Монолит, в натуре.
      Сюда направлялся Катирх, всю жизнь готовясь и тренируясь. Стремился пройти испытания до конца, и выбрать, в хорошем исходе, жену. Не какую-нибудь замухрышку, ликом и тушкой на мутанта схожую, на своем материке, а настоящую красавицу, идеал для души и тела, в городе Муна. К такому и надо стремиться, правильно делает пацан. Зачем гены портить, и без того пострадавшие?
     Сюда шел и Петров. Продвигался, естественно, без особого энтузиазма, движимый лишь спортивным интересом. Но нервы организации Следящих Дев попортил основательно. Не одной в душу нагадил. Не десятку, кстати, синяков наставил. Не сотне страх внушил животный. Шел сквозь леса и болота, ни разу оружие огнестрельное не применив, можете сами убедиться в целостности боезапаса. Сквозь жаркие пустыни без капли воды брел, чуть не сдох пару раз при этом. Жутко-высокие горы переполз на брюхе, основательно замерзнув и несколько раз чуть не сорвавшись в пропасть. С девами дрался непрестанно, сами у них спросите. Откуда танк с истребителем взял? Около часа назад нашел коробочку гранульного анализатора, вы не поверите, а там…
 Шел, собираясь встретить Храмин и Хатзорга. Встретить и много всего высказать нехорошего. Заодно и похвалиться своими “подвигами”.
Вот, мол, тута я. Зрите. Живой и здоровый. Наглый. Даже не устал, как ожидалось. Даже не заплакал ни разу, как бы трудно не было. Ни разу. Вот так, понимаешь, надо испытания проходить. А не в обнимку с бутылкой…
Они выбрались из танка. Катирх, весь счастливый  и пьяный, рухнул на опавшие листья пластом, собираясь немного вздремнуть. Притомился, бедолага, под тяжестью спиртного-то. Да и, по его последним словам, отдохнуть перед городом следовало; впереди самые сложные испытания ожидают. Отговорка за отговоркой.
  Петров же побродил немного по потревоженному леску, наслаждаясь наступившим одиночеством. Поел ягод, кои нашел неподалеку от стоянки. Вернувшись, залез обратно в танк.
Заняться было нечем. Неизвестно когда появятся старшие, может быть и через пару дней. А то и вовсе – через неделю. Значит, следовало праздно проводить время, не опасаясь, отныне, Следящих Дев с их копьями и стрелами. Можно было в город с экскурсией наведаться. Рынок посетить, если таковой здесь наличен. В реке искупаться. Если вероятна гостинница – номер-люкс снять на недельку. Снять, заодно, и пару красавиц. Наверняка проституция, пардон, любовь за деньги, иначе первая древнейшая, и здесь пустила свои корни. Нет, лучше троих. Она – по назначению, вторая – супом заведовать будет, а третья… третья…ладно, пусть будет двое. Ну и спиртным себя побаловать, как ни как – очередного города достиг, отдыхать же надо культурно, со вкусом.
Ударим жутким запоем по местному бездорожью и отсталости!
   Приняв душ, привел себя в надлежащий туристу вид. Плотно поел. Осмотрел вещи, пополнив малость истраченный боезапас. Сменил плащ на ничего, так как отпадала потребность в  какой бы то ни было маскировке, оставшись только в форме и бронежилете.
   Немного поразмыслив, из оружия оставил лишь пистолет, щит-веер, да плазменный меч. Надобность в стрельбе, как и в прятках, отпадала. Девы поймут что он потерял интерес к Испытанию, и отстанут. Поскрипят, естественно, зубами, так и не отомстив за оскорбления и издевательства, но только лишь. Истинную мощь сердитого и пьяного Петрова они уже видели в Осоване, повторения никак не захотят. Целостность Муна для них важнее, чем собственная гордость. Пусть только попробуют не отстать… очень хочется проверить крепость городских стен посредством стрельбы из орудий танка. Вдруг на самом деле крепкие? Вряд ли…
          Вылез наружу посвежевший и довольный.
  Свернув машину в гранулу, запрятал ее под одежду на всякий случай. Мало ли что могло случится при встрече с Хатзоргом и Храмин. Могут и отобрать вполне. Лучше уж пускай истребитель забирают, у него огневая мощь меньше. Хрен с ним, пусть и летает даже. Танк предпочтительнее. Танк – это танк, как не крути.
   Скажут, еще, что плохо себя вел и нечестно проходил испытания. А так – отдашь добровольно истребитель, и, глядишь – поверят, что час назад его нашел на дороге. Но про танк – ни слова. Не находил. Не при делах. Не видел. Может что и было, но мне не попадалось. Да, верю, там две гранулы было. Но я обнаружил только одну. Кто взял? Хм… Да аборигены! Кто еще кроме них по дорогам-то ходит? Только они.
      Развел костерок из нападавших веток. Сидел, ковыряясь палкой в углях, дожидался пробуждения попутчика. Оглядывался на всякий шум, подразумевая появление опекунов.
  Но их так и не было.
        Катирх проснулся только через два часа, после разведения костра. Подсел к огню, приведя себя в надлежащий вид. Отряхнулся от налипших листьев.
- Спасибо, Лёха.
- За что? За пиво?
- Нет. За то что помог очень быстро оказаться рядом с Муна. До сих пор не верю своим глазам.
- Мне это не в тягость. Тебе тоже спасибо.
- А мне за что?
- Компанию составил. Не так скучно было.
Сын графа огляделся, поерзав. Спросил, после раздумий:
- А где твой железный слуга?
- Погулять отправился. – Петров не стал объяснять процесс грануляции, попросту солгав.
Тот стряхнул уголек с сапога. Вновь спросил:
- Что теперь будешь делать, Лёха?
Петров посмотрел в сторону города. Ответил:
- Дождусь своих. А ты?
- Я пойду в Муна. Буду проходить испытание до конца. – Катирх уже протрезвел. Мыслил логично. – Иначе не стоило приходить.
Петров швырнул палку в огонь. Еще раз посмотрел в сторону города, но уже заинтересованно.
- А что там за испытания?
- Разные… Люди говорят что там испытывают на ум, смекалку, хитрость, ловкость, силу. Последнее испытание – Дворец Любви – самое сложное из всех. Но и приятное одновременно. От удовольствия можно рассудка лишиться.
  Посмотрев на Петрова:
- А ты почему в Муна идти не хочешь?
Лёха престал разглядывать стены. Ответил начистоту:
- Мне сказали чтобы я только до города добрался. Здесь меня встретят, и я отправлюсь в следующий мир.
- Ты рассказывал, я помню.
- До города я дошел. Цели своей достиг. В Муна мне делать нечего. Если только на экскурсию сходить.
Катирх подмигнул лукаво. Поведал:
- А еще говорят, что в стенах – самые красивые женщины на материке Тант. Ты разве не хочешь сжимать в объятиях красавицу?
- Они мне и по дороге надоели.
- В смысле?
- В прямом.
- Не понял тебя, Лёха.
   Петров отмахнулся, не став пускаться в разъяснения относительно истраченных презервативов. Перевел тему:
- И не пытайся. Расскажи лучше подробнее об этих испытаниях.
- Да я толком-то и не знаю ничего. Что слышал, то и поведал тебе. Мог бы и сам все разведать, отправившись в город.
- Думаешь?
- Ну а как еще узнать?
- Логично.
  Петров огляделся. Храмин и Хатзорга по-прежнему не наблюдалось. Задержал взгляд на стенах.
- Девы очень злы на меня, Катирх. Насолил я им крепко по всей дороге. Думаю что мне станут чинить препятствия. И немалые.
- Ты пройдешь испытания. Я в тебя верю. В Муна ты еще не был, злиться местные на тебя не должны. Так лишь, вид создадут. Ну, может быть, требования завысят несколько.
- Мне придется играть по их правилам. А это – очень сложно. За любой косяк снимут с прохождения.
- Не делай ошибок.
- Мне одиннадцать всего. Опыта у меня не особо богато. Да и рост мой оставляет желать лучшего.
- Про рост можешь не говорить. Тебя должны понять, ибо лет тебе мало.
- Пусть так. Но я, как человек, большими силами не обладаю. На тех же силовых испытаниях – попросту не смогу выполнить требуемые нормативы.
- Примени хитрость. Ты на это весьма способен.
- Хм…
- Попытка – не пытка. Запомни.
- Я это уже слышал, Катирх.
- От меня?
- Нет. Раньше гораздо.
- И кто тебе такое говорил?
- Один хороший человек.
- Понятно.
      Костер начал затухать, сожрав полученные ресурсы. Пришла пора расставаться с временным попутчиком. Ему – в Муна. Петрову – в другой мир. Не по пути, это явно.
 Лёха встал. Сказал, протягивая руку:
- Ну что, пора расходиться. Рад был знакомству.
Катирх поднялся. Пожал.
- Я тоже.
- Удачи тебе в испытаниях. Выиграй себе красивую жену.
- Удачи и тебе. В странствиях. Залетай, как-нибудь, при случае. Пивка попьем, порыбачим.
- Если не забуду, обязательно навещу.
- Ну давай.
- Давай.
      Все. Распрощались. Сын графа направился в Муна, скрывшись за деревьями, добывать себе супругу потрясающей красоты. Добывать, оплодотворять, и ростить совместных детей. Вот она жизнь, во всем своем, тройном, извините, многообразии. Катирху только дом теперь выстроить, да дерево посадить. Ну, или бобра замочить. Равноценно, в принципе.
     Петров остался у костра, ожидать Хатзорга и Храмин. Вот-вот должны объявиться. Объявиться и увезти его в новые миры, где все необычно и красочно. Необычно – на примере того же Сидата-13, или Коверта. Красочно – как в Креотисе или Тат-19. Ну а может и вообще нечто новое встретится. Наподобие трёхруких, пятиногих, с глазом во лбу, с хвостиком в области пупка. Всякое может быть. Всякое. Желательно бы в такой мир, где, от скуки, придется заниматься изучением оружия и военной техники. Тренировать навыки вождения, и все такое, этому присущее. И чтобы аборигенки красивые были непременно.
   Просидев около часа, но так и не дождавшись, Петров немного занервничал. Начинало надоедать простое сидение у остывающего костра. Хотелось движения и адреналина, а эти взрослые и появляться не спешат. Нельзя так поступать с опекаемым. Можно и со скуки опечалиться. Начать спиртное употреблять, хамить местным, причинять некоторые разрушения стенам города. В общем – дурь показывать свою.
Затушив остатки костра, направился к стенам. Выглядывая своих, вертел головой по сторонам.

Муна был величественным городом. Под стать своему значению и назначению. Самый главный, и больше всех медом облитый, городище в этой периферии. Можно сказать – ее центр. Центр мира. Пупок.
Сюда все ползут, невзирая на побои и издевательства. Голодают. Подрывают здоровье. Терпят лишения. Погибают весьма часто. Увечья получают. Болезни. Но все равно ползут. С одной лишь целью – доползти, пройти остатки мучений, и, наконец-то, приобрести доступ к гигантскому ассортименту нулёвых супруг. Взять, сколько душа желает, и наделать детей, сколько получится. И всю оставшуюся жизнь пучить волосатую грудь колесом, всем говоря что смог пройти Испытание. Смог. Выдержал все препятствия. Преодолел все барьеры. Всех обхитрил. Все задания выполнил. Всех кандидаток в супруги видел!
    А город терпел. Принимал каждого, кто смог пробраться Четырьмя Дорогами. Испытывал. Давал жену в случае прохождения испытаний. Манил следующего своими тайнами и трудностями. Да так сильно манил, что даже Странники забредали. Пьянствовали, тешили свои бессмертные тела и чувства, куражились. Распробовав всё – уходили, неся собою весть о необычной периферии другим. Новые забредали…
   Высокие и мощные бастионы, способные защитить от любой примитивной армии. Большая площадь заселения, вмещающая много чего интересного. Верхушки громадных зданий, попирающие облака словно небоскребы архаические. Стаи гулких голубей, заселившие что положено. Ветер гоняется, гудя в выступах. Серо-черный окрас придает мрачности и холодности. Величия, даже.
Запихни такой городище в дремучие джунгли Протомии – получишь пейзаж под названием: ”Заброшенный великий город-храм Сатаратуратульпа-148. Здесь жили мутанты, со времен сотворения Кластера…”
           Ну чего в Муна особенного? Почему все туда ползут? Отчего?
    Город как город. Из камня сооружен. На поверхности весь расположен. Ничего выдающегося нету. Даже, блин, завалящая атомная электростанция отсутствует. Почему всех сюда тянет как магнитом? Пойти узнать, что ли? Все равно никто помешать не сможет; Хатзорг с Храмин где-то бухают, видимо. Так что…
      Решившись, Петров направился искать вход в этот странный населенный пункт. Решил пройти испытания и там, по причине безделья.

- Стой!
   Ворота перекрыла пятерка высоких и статных Следящих Дев. В руках держали громадные двуручники, коими несложно перерубить солидное бревно, или обнаглевшего одинадцатилетнего отморозка из других миров. Наряд состоял из металлического варианта пляжного выходного костюма. Шлемы, с черными плюмажами, делали Дев еще выше и солиднее. Взгляды был холодными, как у роботов.
  Серьезные девушки. Убойно серьезные. Такие шутить и болтать попусту не станут. Таких суп не заставишь сварить, самого сварят. Таким в сплетение не дашь, руку жалко отбивать о бронированное бикини.
     Петров счел благоразумным подчиниться. Остановился.
- Дошёл, все-таки? – одна нахмурилась. – Маленький негодяй!
Лёха молча развел руками и красноречиво вздохнул.
Мол; куда, ж, я денусь-то? Естественно дошел. Я же воин. А вы – дуры…
  Та перестала хмуриться. Изрекла:
- Верховная Дева смилостливилась над тобой. Тебе разрешено участвовать в городских испытаниях за твою хитрость и наглость.
  Направила на него свою железяку:
- Не обольщайся особо, Странник. В случае провала ты предстанешь перед Судом. Ответишь за все свои злодеяния, согласно букве Закона.
Петров отступил на шаг.
- Какой еще суд?
- Верховный! Тебя осудят на смерть, в случае провала на испытаниях!
- Я гражданин кластерной Империи. Местному суду никак не подвластен. Имею право на депортацию, в худшем случае. Я…
- Заходи, гаденыш! – Дева резко ухватила его за шкирку и забросила в ворота на добрый десяток метров.
Крикнула вслед:
- Иди, проходи свои испытания! Вы ведь все к ним стремитесь! Чертовы Странники, будьте вы прокляты!
Петров недовольно одернул одежду, приземлившись на ноги. Погрозил кулаком:
- Я с тобой еще разберусь. Нос-то отобью.
- Рот закрой, малявка! Вали дальше!
- Овца переросшая…
    Он сплюнул с досады. Передернулся демонстративно. Дева ему все настроение испортила своим грубым поведением. Где были ее воспитатели, когда такой монстр к небу тянулся усиленно? Бухали, что ли? А родители где находились? Там же?
 Но сил в ней много. Весьма много.
    Побрел по пустому двору, гигантских размеров, к виднеющимся вдалеке воротам.

- О, Странничек пожаловал! Заходи, заходи! – еще одна Дева, не меньшей комплекции. Но более веселая. Наверное уже приняла на грудь сто-двести единиц огненной воды. – Приветствую на испытаниях Мужчин!
Последнее слово намеренно выделила, словно издеваясь.
Петров шмыгнул носом. Поднял щиток, глянув на нее в упор:
- Когда же вы манерам-то научитесь? Нельзя так обращаться с людьми.
- Пройдешь испытания – станешь человеком в моих глазах. А сейчас – ты еще никто.
- Как грубо звучит, мадам… Не жалею теперь, что колотил вас, Дев, и в Хартуле, и в Осоване, и по всей дороге.
Повторив:
- Нисколько не жалею.
Дева даже бровью не повела. Известила:
- В мои обязанности входит известить о том, что ожидает тебя за этими воротами.
- И что же?
Она улыбнулась широко. Открыла свою тайну:
- Ты должен добежать до ворот синего цвета.
- А разве там есть еще ворота?
- Есть. Желтые. В них тебя вынесут избитого и искалеченного.
- Опа! – Петров удивился. Тут же проглотил горсть стимуляторов, сунув руку в карман. – А мне казалось что драки закончились.
Дева еще шире расплылась в улыбке.
- Ошибаешься, малолетний мерзавец. Ошибаешься. Основные драки еще впереди.
Петров глянул на створки за ее спиной. Спросил:
- А народу там много?
- Двадцать Дев.
- С оружием?
- Нет. Драка будет честной.
- Хм…
- Убивать запрещается. Запомни. Вы, подлецы, умеете руками и ногами жизнь из тела выколачивать.
- Запомнил.
- Для Странников есть еще одно условие.
- Какое же?
- Вам нельзя использовать свои хитрые слепящие, дымящие, и пугающие приспособления.
- Я их не взял с собой.
- Точно?
- Еще бы. А вопрос можно?
- Задавай.
- Если бы на моем месте был обычный испытуемый, сколько женщин было бы за этими воротами?
- Обычно три. Редко – четыре. Но учитывая твои “подвиги”, Странничек отмороженный – планку подняли до двадцати. Так будет правильнее.
- Чем же правильнее?
- С тремя ты легко справишься. А вот с двадцатью…
- В Хартуле, помню, мне противостояла не одна сотня.
- Ты победил Хартульских Следящих Дев пользуясь темнотой и дождем. Тут все иначе будет обстоять.
- И не жалко вам их?
- Ты сюда болтать пришел?
- Вообще-то у меня масса свободного времени до отлета в следующий мир, поэтому я решил его скоротать пройдя испытания еще и в городе. Хотел, понимаешь, просто экскурсию устроить и понять, что же так всех притягивает в Муна. Но в тех воротах. – Лёха указал на пройденные, входные. – Мне бросили вызов. Теперь-то я точно пройду всё до конца.
- Хочешь сказать, что интереса особого не испытываешь?
- Спортивный только.
- И не хочешь посмотреть на наших красавиц?
- В дороге насмотрелся.
- В этом городе собраны самые красивые на материке. Вот пройдешь до конца, если конечно сможешь, непременно увидишь прекрасных женщин.
- Кого же я вижу перед собой?
- Я – так, средней красоты. К тому же в доспехах. А вот во Дворце Любви…
- Мне так не кажется. Просто обожаю статных и высоких женщин, облаченных во что-нибудь военное. Или кожаное, в обтяжку.
Дева приподняла в удивлении брови. Глянула сверху-вниз на Странника. Спросила:
- Слушай, мальчишка, тебе никто не говорил, что подобные слова нельзя адресовать взрослым женщинам? Тем более если они при исполнении служебных обязанностей.
- Я их не слушал.
- В душу хочешь залезть, да? Наслышана о твоих похождениях прекрасно. У тебя просто мания какая-то, залазить Девам сначала в душу, а потом и во все остальное.
- Им нравилось. – Петров не стал врать. – Еще просили.
- Со мной такое не пройдет. Я замужем.
- Жаль. Очень жаль.
- У тебя все?
- Да.
   Дева отошла в сторону, освобождая проход. Известила:
- Ну проходи тогда. Удачи желать не буду.
- Она мне и не требуется.

- Охренеть.
     Петров, озадаченный увиденным, стоял и не двигался. В голове кувыркалась мысль о нецелесообразности такой драки. Тело же, наоборот, подпоенное действием стимуляторов, требовало активных действий. Любых. Любой сложности. Готово было и на большее число противников, лишь бы двигаться. Лишь бы не находиться на одном месте. Иначе начнутся проблемы всяческие.
  Посреди внушительного пространства стояла молчаливая группа женщин, высоких и сильных. Точно такие же, как те пятеро, что Петров повстречал в самом начале. Наряжены в подобном ключе; опасное бронированное бикини с аксессуарами военного толка. Шлемы с черными плюмажами. Но без оружия.
   Если что и имелось, заметно не было.
 Сбоку, слева, в стене желтели ворота, попадать в которые совсем не следовало. Если только в виде избитого и покалеченного куска мяса, которое, как недавно выразились, сразу же предстанет перед Верховным Судом. Предстанет, и получит гарантированный смертный приговор.
 Синие же ворота – находились прямо. За двадцатью высокими и красивыми противницами. Попасть в эти ворота очень надо, но без хорошей  драки никак не обойтись в этом случае. Перелететь Дев возможности не было, магией Петров не обладал, в отличие от настоящих Странников.
  Он понял по лицам Дев, что жалеть его не будут нисколько. Не глянут на возраст и рост. Наоборот – приложат все свои  силы, чтобы отправить на местные небеса через местные же больницы. Или через тюрьму. Значит и Дев жалеть не стоит. Скрипнув душой, закрыть глаза на их красивые прелести, и наносить жестокие удары по всему телу. Пусть знают, что даже малолетние Странники на многое способны. Пусть помнят, что и трезвый Странник тоже опасен. Пусть уважают. Хоу-у.
       Стал разминать тело, готовясь к драке и вспоминая все то, чему обучала Каджин. Понемногу успокаивался, все больше и больше веря в победу. Подпрыгивал на месте. Махал ногами и руками. Разогревался потихоньку.
Не испытывал никакого желания попадать в желтые ворота.


- Хатушка, может не стоит, а?
- Пусть проходит.
- Но его же бить будут!
- Воин должен уметь терпеть боль. Иначе – он баба.
- Как грубо!
- Нормально.


Петров закончил подготовку. Ощутил себя в силах. Постоял для торжественности около минуты, не двигаясь. Попутно восстановил дыхание. И неспешно направился к ожидающим его Девам. Шел прямо на них. Бежать и прорываться к синим воротам даже не собирался. Вознамерился атаковать всю толпу и уложить на поверхность. Не убивая, как договорено.
  Девы пришли в замешательство. Подразумевая под спокойным движением Странника какую-нибудь очередную пакость, растянулись в стороны, не давая ему пройти к воротам. Ждали, находясь в приподнятом настроении. Наконец-то отмороженный Странник получит по заслугам. Рухнет под  градом ударов и больше не встанет. Выносить в желтые ворота его никто и не собирается. Он умрет здесь. И так будет впредь. Пора прекращать ужасные визиты непрошенных иномировых гостей. Они здесь никому не нужны. Пускай, блин, у себя дома пьянствуют, убивают, и разрушают города. Этот мир, отныне, для них закрыт. Навсегда.
          Не дойдя метров пяти, Лёха остановился. Изрек, чтобы все слышали:
- Я не войду в синие ворота, пока всех вас не перебью. Примите это во внимание.
Дружный хохот колыхнул воздух двора. Девы показывали на Странника пальцами и смеялись. 
   Внезапно смех оборвался…
   Петров резко перешел на бег и подпрыгнул вверх. Свалил подвернувшуюся Деву всем весом. Перекатился пару раз и, отбив несколько рук, в считанные доли секунды оказался у синих ворот. Остановился и повернулся. Заметил:
- Вы проиграли, дуры.
  Те остановились, мигом придя в плохое настроение. Матерились и хмурились, опуская руки и понимая, что наглый Странник их перехитрил в очередной раз. Упавшая Дева поднялась на ноги и потирала отбитую спину, морщась.
   Петров ударил кулаком в синюю створку. И направился к Девам. Бросать слова на ветер он не собирался…
    … Первой жертве выбил колено и нанес страшный удар в лицо, подпрыгнув повыше. Догнал падающую и еще раз ударил. Атаковал ближайшую, тут же, прямо в корпус. Услышав явный хруст, мрачно усмехнулся. Увернулся от ужасного замаха, поднырнув, и впечатал носок ботинка в сплетение. Сместился вправо, уходя уже от другой Девы. В доли секунды вернулся обратно, но уже с выставленным коленом. Свалил и ее.
   Девы поостереглись. Не пытались больше нападать, видя что стало с подругами; двое не двигались, лишившись сознания от боли, третья пыталась встать, хватая ртом воздух безрезультатно, и тихо повизгивала. А четвертая, морщась, держалась за отбитый бок, сидя на земле, и утирала слезы. Шлем валялся рядом, позабытый.
  Странник стоял в необычной позе, спокойный и опасный, без движения. Словно статуя какая; руки в стороны, правая нога выставлена чуть вперед.
  Девы переглянулись меж собой. Решили напасть всем скопом, свалить и затоптать. Отомстить за подруг.
Завизжали и бросились вперед.
   Петров крутанулся и прямым ударом снес подскочившую Деву с ног, отбросив ее назад. В результате в середине образовалась свалка. Пригнувшись, подпрыгнул и ударил шлемом. Локтем – налево. Отскочил назад, иначе схватили бы и порвали. Еще раз ударил ногой и отступил на два шага. Прогнулся назад и ударил коленом. Поймал руками слетевший шлем. Кинул обратно, в кого-то попав пребольно. Отступил еще, удачно проведя апперкот. Кому-то в шею попал кулаком другой руки. С разворота и в прыжке, опрокинул сразу двоих. Еще одну схватил за волосы и потянул на себя, роняя. Не замедлил с пинком в шлем. Отступил еще малость, повредив подпрыгнувшую Деву весьма удачным толчком в пузо…
    …На ногах осталось лишь пятеро Дев. Остальные лежали на земле и были не совсем боеспособны. Кого затоптали, кто – в нокауте, кое-кто – встать не может. А кто – просто плачет от обиды и бессилия, колотит сжатыми кулаками по поверхности и ревет в три ручья. Одна – вообще свой шлем разыскивает, ползая на коленях посреди лежащих и заплывшим глазом выглядывает требуемый головной убор. Печальное зрелище…
    Настала очередь Петрова атаковать. Больше половины Дев выведены из строя. Осталось совсем немного. Всего каких-то пять… Нет, уже шесть. Поднялась, таки, стерва. Видать плохо ударил.
   Разбежавшись, снарядом снес ту, что была прямо. В полете успел ударить ногой ее соседку. Упав, тут же вскочил и всем весом прыгнул на только что сбитую. Поднялся. Перехватил руку и вывернул в плече, заведя за спину. Толкнул бедолагу вперед на оставшихся троих Дев, попутно приложившись обеими руками к ее пятой, аппетитной, точке. Вызвал сим действием возмущенный вопль невиданных децибеллов.
Как заправский боксер провел три удара в корпус. Добавил удар в колено. И довершил атаку шлемом, подпрыгнув не уровень лица…
     Две, последние, оставшиеся на ногах Девы отступили назад, понимая что Странника не взять голыми руками. Да и вообще эта драка была дурацкой затеей. Надо было или больше Дев выставлять, или быть при оружии. А то и вовсе не включать в программу испытаний проверку боевых качеств Странника. Всем доподлинно и давно известно что гости из других миров отличные бойцы. В них и стрелой попасть сложно, не говоря уже об оружии. Лучше его не злить, а отойти в стороны. Останешься целее.
 Девы это отчетливо поняли. Не собираясь больше атаковать, стали поднимать с земли избитых и отводить к стенам. Косились иногда…
            Петров хмыкнул недовольно и пошел к воротам.

    …Пятеро копейщиц стояли кучкой, опершись на свои копья, посреди следующего двора и о чем-то оживленно разговаривали. Видать обсуждали на все лады Странника, избиваемого сейчас в соседнем дворе.
Вот, дескать, попал бедолага. Отмается скоро, найдя свою смерть в этом городе. Не будет больше по мирам шастать, пьянствуя и внося беспорядки в устоявшееся веками. Хамить перестанет. Грубить не сможет.
Похоронят бедолагу малолетнюю где-нибудь за стенами и забудут навсегда. А может и просто на съедение диким зверям оставят, без захоронения.
    Услышав скрип ворот, дружно повернули головы. Да так и застыли…
Там стоял Странник, невредимый и спокойный. По виду – даже не уставший. За его спиной виднелась часть двора и несколько лежащих без движения Дев. И как это понимать?
   Спохватившись, перестроились в ряд и, выставив копья, пошли в атаку. В глазах читался страх.
          Петров взялся за копейщиц с энтузиазмом. В этих делах накопил громадный опыт. Включил наручный щит-веер. Поотбирал копья и поколотил их хозяек в течении двух минут. Направился в следующий двор.

…Пусто. Лишь у дальних ворот сидит Дева на стульчике, книжку читает увлеченно. Видимо не ожидали, что малолетний отморозок доберется сюда. Никого не выставили, посчитав лишним действием. Ну и отлично. Пойдем дальше. Надоели, честно говоря, эти драки. Сердце кровью обливается, когда мозг, гад, приказывает избивать и наказывать такое количество стройных красавиц. Мужиков, что ли, не могли выставить? Почему Дев-то? Берегут, похоже, сильный пол.
     Дева оторвалась от книжки, услышав шаги. Рассмотрев, свалилась со стула, не веря своим глазам. Возопила:
- Как?! Как ты смог пройти?!
- Я даже не устал, представляешь.
 Она оглядела его с головы до ног подозрительно, поднявшись и отпихнув стул ногой.  Закрыла книжку, вложив закладку на том месте, где прекратила чтение. Прищурилась:
- Обхитрил что ли?
- Нет. Честно избил. Двое Дев сами отступили.
- А остальные?
- Остальным сейчас очень плохо.
- Ну и мерзавец же ты!
- Уж какой есть.
  Петров шагнул поближе. Спросил:
- Ты здесь для чего сидишь?
Дева попалась не из пугливых. Надменно ответила:
- Ставлю в известность, что в следующем дворе начинаются испытания на ловкость.
- А подробнее?
- Зайдешь – узнаешь.
- Ты всегда такая надменная?
- Не твое дело. Заходи давай.
  Петров не сдвинулся с места. Продолжил:
- Знаешь, мне показалось странным то, что меня намеренно игнорируют как человека. Я что, половину материка огню предал? Или несколько городов разрушил?
Дева скрестила руки на груди. Предъявила:
- Ты избивал Дев. Захватывал их в плен. Издевался над чувствами. А в Осоване разрушил несколько жилых кварталов. И часть стены. К тому же ограбил ломбард, искалечив охрану.
- В Осоване я пьян был. Да и деньги нужны были. Охрана, кстати, сама нарвалась.
- Это не говорит в твою защиту нисколько.
- Ладно. В Осоване я разогнал засаду, которую подготовили тамошние Следящие Девы для меня. Хотели убить, если ты про мое ожесточенное сопротивление.
- Тебя хотели взять под стражу. Не путай.
- Мне так не показалось. Скажи мне еще вот что…
Дева глянула вопросительно.
- Что?
Петров подошел к стене. Оперся о нее. Указал на небо:
- Предыдущие Странники вели себя лучше?
- Они были вообще демонами. Разрушали, насиловали, убивали. Но никогда не издевались над нами такими изощренными способами, кои используешь ты. Ты лезешь в душу, оставаясь беспристрастным. Плюешь туда же, после. Ты упиваешься своими выходками. Они тебе несказанное удовольствие приносят. Так нельзя поступать, запомни.
Лёха удивился:
- Кому это я в душу плюнул?
- Многим.
- Это не ответ.
- Хорошо. Приведу конкретный пример.
Она усмехнулась. Привела:
- В Осоване живет девушка по имени Тигван. Так вот ей…
- Мы обо всем с ней договорились.
- Ты ее соблазнил!
- Как можно соблазнить проститутку?
- Но тем не менее…
- Слушай, не лезь в мою личную жизнь.
- А ты не перебивай!
- Другой пример приведи. Этот не стоит.
- Ладно. Приведу. По пути в Хартул ты соблазнил Следящую Деву по имени Димира. Был с ней очень нежен, заставил себя полюбить. А потом просто исчез, подло ее бросив посреди леса.
- Это она меня соблазнила. Я просто хотел чтобы Димира мне суп грибной сварила. А насчет любви – это ее домыслы. Потрахались и расстались, как все нормальные современные люди. Зачем после этого вместе жить? Зачем детей-то заводить? И в лесу я ее не бросал, кстати. Культурно проводил до дороги.
- Врешь.
- Не вру.
- Халиту ты тоже соблазнил, предварительно ее похитив. Про суп речи у вас странные были, дескать ты заставлял ее старуху сварить убитую. С горохом и размягчающими травками. Ты что, людоед?
- Да это шутка была. – Лёха хмыкнул. – Обычная шутка.
- В каждой шутке есть доля правды.
- В этой – нету.
- Как посмотреть еще.
- Как хочешь смотри. Я – не людоед.
- Допустим так. Зачем тогда бросил Халиту в лесу?
- Ее я тоже проводил до дороги.
- Опять врешь.
- С чего бы мне врать? Доставили друг другу удовольствие и расстались возле дороги. Как же я могу бросить понравившуюся девушку посреди леса. Я не садист.
- А это правда что ты убил восьмерых лесных демонов за несколько секунд?
- Все-таки проболталась, да?
- Сам факт убийства демона дает тебе пропуск в Муна, только левый клык предъявить остается. Ты же, по слухам, убил сразу целое семейство. Покажи клыки пожалуйста.
- А что мне за это будет?
- Сразу же отправишься во Дворец Любви, минуя все оставшиеся испытания. И тебя не будут судить.
- Не, не убивал я демонов. Что я, садист какой, целое семейство расстреливать.
- Врешь. Халита предъявила правые клыки, сказав что левые находятся у тебя. Показывай давай.
- Я не хочу во Дворец Любви. Мне нужны испытания. И демонов я не убивал.
- У тебя с головой все в порядке?
- В полном.
- Что-то не похоже. Зачем тебе испытания?
- Мне нужно постоянно двигаться. Что-нибудь делать. С кем-нибудь драться. Иначе со скуки помру.
- Не поняла тебя.
- Переборщил малость со стимуляторами. Полученная энергия выхода требует.
- Опять не поняла. – Дева наклонилась за стульчиком и поставила его на ножки. Бросила сверху книжку. – Поясни нормально.
- Иными словами – мне нужно очень сильно устать. Совершить массу движений, вымотаться до предела.
- Зачем тебе это?
- Ты пила когда-нибудь кофе?
- Пила. – она кивнула.
- Что бывает, когда много выпьешь?
- Руки трясутся, сердце выпрыгнуть готово, нужно что-нибудь тяжелое потаскать… - Дева пригляделась к нему. Предположила, распахнув глаза. – Ты что, четыре кружки выпил?
- Больше. Много больше…
- Теперь понятно. Понятно, откуда в тебе столько энергии.
- Неужели.
- Ты можешь начать отжиматься. Я буду считать.
- Не то это. Я не спортсмен. Мне нужен адреналин.
- Дурачок ты настоящий. Парнишки твоего возраста по домам сидят, грамоту учат. А ты? Когда успокоишься-то? Маешься, бедолага, по мирам бродишь. И пожалеть тебя наверное некому. Есть, поди, хочешь?
 Петров отступил на шаг. Заметил:
- Мы ушли в сторону от темы, уважаемая.
- Какой?
- Вы приводили примеры моего плохого обращения со Следящими Девами. Конкретно – плевки в душу Халиты.
- Ах да… Ну а все-таки, убивал ты демонов? Только говори правду пожалуйста.
- После испытаний скажу.
- Потом, – она вздохнула грустно. - Мы вряд ли увидимся. Ты из Дворца Любви месяц не покажешься.
- Я не секс-гигант, что вы. Да мне и лет мало для таких подвигов. Нескольких часов вполне хватит.
- Лет, говоришь, мало?
- Ну да.
- В таком возрасте не ставят целый материк на уши, не влюбляют в себя, и не противостоят двадцати противникам одновременно.
- Я одаренный невероятно. Образованный. Везучий…
- Ну-ну.
Она шагнула к Петрову. Добавила, понизив голос:
- И одиннадцатилетние не высекают из партнерш десятки оргазмов.
Лёха почуял неладное. Отступил, не совсем понимая смену настроения Девы.
- Вы это к чему?


- Хатушка, его одного вообще оставлять нельзя.
- Не понял тебя, Храмин.
- Девки так и липнут к нему, стоит только беседе завязаться.
- Ревнуешь, что ли?
- Нет. Но не хочу чтобы он доставался другим.
- У него своя жизнь, Храмин.
- Я сейчас на эту дуру ворота свалю!
- Успокойся. Не надо разрушений. Сходи лучше прогуляйся, проветрись. С охраной я и сам справлюсь.
- Не пойду я никуда.
- Тогда веди себя спокойнее.
- Я спокойна. Я очень спокойна.
- Уже лучше. Пива дай.
- Держи…
 

- К тому, что если тебе не нужно во Дворец Любви и необходимо куда-то деть лишнюю энергию, то ты можешь составить мне компанию на пару часов. – Дева подмигнула, соблазнительно поведя плечом. – Понимаешь о чем я?
Петров осмотрел ее придирчиво-пристально, обойдя по кругу. Чесал подбородок попутно, в раздумьях.
 Посмотреть было на что. Стройная, без признаков лишнего жирка, в обалденном стальном бикини. Блондинка с синими глазами, к тому же. На такую и рука-то не поднимется, уступив право поднятия  … . С такой не стыдно в обществе появиться, все станут непременно завидовать и спрашивать разрешения пригласить ее на танец. Вот если, еще, в деловой костюмчик приодеть, убрав варварский шлем с прекрасной головы, а тонкую нежную шею бантиком повязать, красным, – то можно брать в жены без раздумий. Даже детей совместных заводить спокойно.
 Вернулся на прежнее место. Поинтересовался, приподняв щиток шлема:
- Прямо здесь?
Она покачала головой отрицательно.
- Нет, что ты. Нас увидят.
Петров огляделся по сторонам. Спросил:
- Что предлагаешь?
Дева взяла его за руку. Шагнула вплотную, положив взятое на весьма аппетитное правое, нижнее, полушарие. Прошептала в шлем чуть слышно:
- Предлагаю пойти ко мне домой. Здесь недалеко. Бросай свои игры с испытаниями, я найду куда деть твою энергию, можешь мне поверить, Странник.
Поведя носом:
- Кстати, почему от тебя так хорошо пахнет?
- А что, вонять должно?
- Все мужики пахнут потом и нестиранными носками. От тебя же пахнет какими-то цветами, что ли. Нет, скорей морем. Приятно так…
- Это одеколон.
- Хорошая штука. Год бы вдыхала.
Зеленый, не зеленый? Хрен поймешь. Довольно скорый переход от надменности к симпатии. Неужели таков характер без пяти минут любовницы? Если да – то прекрасно. Нет – жди подвоха или иной пакости. Как быть? Покидать двор не очень хочется, не зря же колотил противниц, неимоверно рискуя. А ведь назад потом не вернешься, не пустят попросту. Значит – все прохождение, от самого Рисшилта, прошло впустую. Не дошел до конца, сдавшись, в некотором роде, за юбкой побежав и начатое до конца не завершив. Какой же тогда из него воин? Правильно…
  А юбка-то соблазнительная. Так и тянет на грех, сил нет противостоять. Тем более что после Тигван ни к кому и не прикасался. Так нельзя. Такие перерывы вредны для здоровья.
Стоп! Зачем уходить? Танк есть! Плевать на то, что его Хатзорг заберет. Новый раздобудем, на ближайшем рынке.
      Петров задрал голову вверх. Сказал:
- Не пойду я к тебе домой.
- Почему?!
- Пойдем ко мне. Приглашаю в гости.
- А где ты живешь? Номер в гостиннице снял?
- Нет.
- А где?
- Мой дом всегда со мной.
- Не поняла.
- Он у меня в кармане.
- ?
- Сейчас поймешь.

- Кстати, как тебя зовут? Да не бойся ты, он не укусит.
  Дева, не отрываясь, смотрела на громадину танка, спрятавшись за Петровым. Глаза были такими широкими, что лицо странным казалось. Но, одновременно, и красивым. Видимо не очень часто доводилось наблюдать за процессом разворачивания боевой гранулы. А то и вовсе – нет. Естественно будет смотреть, как на страшное чудище, взявшееся невесть откуда и готовое всех сожрать и всё разрушить до основания. Именно такие “чудища” и ползали, выходит, за прошлыми Странниками, неся смерть и горе. Узнала, похоже.
  С соседнего двора, пройденного, выглянула пара Дев. Взвизгнув от испуга, скрылись. Хлопнула створка…
     Петров толкнул Деву легонько, возвращая в реальность. Повторил свой вопрос:
- Как имя твоё, красавица?
Она вздрогнула. Захлопала ресницами.
- Лика… А он не начнет плеваться огнем?
- Нет. Сейчас он спокоен.
- А потом?
- Не будут злить – останется прежним.
- Прошлый раз, года три назад где-то, подобный этому монстр пробил Внешнюю Стену в трех местах. Играючи пробил…
- Этот не станет.
- Думаешь?
- А как же. Я ведь его хозяин.
- И он тебе подчиняется?
- Беспрекословно. Прикажу разрушить Муна – разрушит. Прикажу прыгать на месте – будет прыгать. Прикажу…
- Ты сказал про разрушение города. – она напряглась. – Это правда?
- Не понял.
- Правда, что этот монстр может разрушить Муна? – Лика вышла из-за Петрова, немного осмелев.
- За пару часов точно справится.
- Два часа?! – зеленые глава вновь распахнулись до предела. – Быть не может!
- Это приблизительно. Может даже и за час разрушит. Не проверял еще.
- Лучше не надо. Пусть он спокойно стоит в этом дворе и не двигается. Да, так будет лучше.
    Люк танка приветливо распахнулся, приглашая войти. Лика, в результате, взвизгнула и опять спряталась за Петрова. Выдохнула:
- Чего это с ним? Жрать хочет?
- В гости зовет.
- Я к нему не подойду!
- Не бойся. Он – простой железный механизм. Не живой, как ты подумала. Обычный дом на гусеницах.
- На чем?
- Замена колес.
- Колеса я вижу. Что за гусеницы?
- Та железная лента, что между колесами и землей. Поняла?
- Теперь, да.
- Вот и отлично. Пойдем.
- Туда?
- Туда.

“Смок” закрылся и замер без движения посреди двора, мигнув габаритными огнями. Охранял покой и личную жизнь своего владельца от всяких непрошенных и любопытных гостей. От врагов – особенно. Не давал разглядеть разворачивающееся действо, логично мысля своим бортовым компьютером, что если хозяин не один – нехрена и двери открывать. Не пустил бы внутрь даже Храмин, в данный момент очень нервную и грозную. Она порывалась навестить опекаемого, а Хатзорг ее удерживал. Ругались.
 Обликом и размерами танк пугал Дев, не позволяя подходить ближе. Иногда ворочал какой-нибудь пушкой, и вовсе страху нагоняя. Скрывал от Следящих то, что происходило внутри него. А там…

    Лика выбралась из танка только через несколько часов. Волосы растрепаны. Личико помято. Косметика размазана. Шлем куда-то пропал вовсе. Руки трясутся. Но губы сложены в такую счастливую улыбку, что …
 На ватных ногах, пошатываясь от слабости, побрела домой, отмахнувшись рукой от вопросов со стороны особо любопытных Дев. Молчала, все так же улыбаясь…

    Часом позже из танка показался Петров. Имел бодрый и свежий вид, будто и не творилось ничего похабного в последние часы. Отправился проходить испытания дальше, предварительно приняв душ. Как ни в чем ни бывало. Тоже улыбался, иногда краснея. Танк заботливо свернул в гранулу и убрал на место, внутренне радуясь тому, что машину не заметил Хатзорг.

Четвертый двор Муна явил взору тьму-тьмущую всяческих препятствий, неимоверных, сложных, да коварных. По сравнению с этим двором отдыхал любой спорт-зал любой Империи Кластера. Такое количество препятствий  самым элитным штурмовикам не снилось, даже при усиленных тренировках. Можно подумать, что испытуемых готовили в какие-нибудь ядрёные спецвойска. Думай не думай, именно так и получается. Всяческие рукоходы, в ассортименте. Ямы с копьями, турники, лужи воды, канаты, прочие веревки, странный корпус лодки с дырками в бортах, бревна усеянные колышками, подобие колючей проволоки. Много-много всего. Ну и пара Дев-наблюдательниц, до кучи, весьма перепуганных тем, что злобный Странник явился во двор. Стояли в стороне и, со страхом поглядывая на грозного и непостижимого низкорослого визитера в воротах, готовились к худшему. Грубить, оскорблять, хамить, надменничать – даже и не думали. Прослышали, видимо, как пострадала двадцатка отборных и опытных Дев, во втором дворе. А может, даже, и самих побитых видели. Знали и про Лику. Боялись…
 Петров приподнял щиток шлема. Поздоровался, слегка поклонившись:
- Здравствуйте.
 Тишина полная, только щебет птички невидимой. Наблюдательницы не знали куда Странник клонит, поэтому сочли разумным промолчать. Одна кивнула. Вторая кивнула. Указали на начало полосы препятствий.
Мол; иди, звереныш, проходи. Нас только не трогай, мы еще жить хотим. И с нежностями не приставай, у нас поясница не такая гибкая, как вам, гадам, надо.
   Петров опустил щиток. Пошел к первому препятствию, заинтересовавшись новизной; причудливый рукоход, с очень маленькими промежутками – едва рука пролазит.
 Начистоту сказать – трудности при прохождении этого двора возникали только у тех, кто чудом, правдами и неправдами, прополз предыдущие три, и еле стоял на ногах от усталости. Руки и ноги отбиты, башка не варит, язык на плече. Весьма трудно проходить в таком состоянии.
  Для свежего и бодрого Петрова тренажеры и препятствия показались чем-то увлекательным. Будто в спорт-зал новый забрел, и лазиешь, щупаешь, исследуешь, пробуешь. Все новое и заманчивое, почти притягательное. Аж уходить не хочется. И адреналин немного присутствует, стоит только глянуть на ямы с острыми копьями.
Петров даже удовольствие испытал некое. Перепрыгивал, пробирался, протискивался, влезал. Добрался до конца за каких-то пол-часа, толком и не устав. С его размерами – сделать это было не сложно.
  Спрыгнув на землю в самом конце, вопросительно глянул в сторону Дев-наблюдательниц.
Те ничего хитро-мудрого не заметили при прохождении. Указали на синие ворота, все такие же молчаливые. Даже не улыбались.
  Облегченно вздохнули, когда Странник покинул двор.

Пятый Двор Муна…
Десять Дев с разным оружием, молчаливые и хмурые. Стоят ровным строем, не двигаясь. Видать решили остановить малолетнего отморозка, во что бы то ни стало. Убить при помощи оружия, раз голыми руками его не взять. Убить, закопать, и забыть.
   Или иное что. Вдруг не все так плохо, а десять горе-киллерш – лишь очередное испытание. Надо бы узнать подробности, а уж потом делать выводы.
  Одна Дева выделилась из строя. Направилась к Петрову. Меч держала в ножнах, что выглядело довольно странно. Если уж и собралась драться – не пора ли начинать?
- Приветствую, Странник. – произнесла, не дойдя двух шагов и остановившись.
- Здрасте.
- В этом дворе тебе запрещено атаковать. Ты должен только обороняться и уворачиваться. Разрешаются толчки щитом и корпусом. Разрешены удары щитом, по только плашмя.
- И всё?!
- Еще разрешены подножки и пинки. Также – неопасные для жизни захваты.
Петров указал на строй. Деланно испугался.
- Против всех сразу?!
- Нет. По очереди.
- Это уже проще.
- Нихрена это не проще. Мы бы атаковали все вместе, но опасаемся того, что ты используешь наше оружие против нас самих же, как прошлый, тебе подобный, испытуемый. Он не атаковал и не бил. Он просто уходил от ударов. Но в результате – пятеро Дев погибли, а две остались калеками. Так что будешь противостоять нам по очереди.
- Занятно.
- Оружие станешь выбирать для защиты?
     Петров теперь понял, почему Хатзорг так горел желанием обучить его искусству владения мечом. Укорил себя за непослушание тут же. Решил отказаться, положившись на свой плазменный меч:
- У меня есть.
Дева указала на кобуру. Отрицательно покачала головой:
- Использовать громыхающие штуки запрещено. Иначе мы выставим сотню лучниц и похороним тебя под ливнем стрел.
- Понял.
- Убирай.
   Делать нечего. Пришлось вытаскивать пистолет и бросать его на землю. Петров справился. Сожалел конечно. Но поделать ничего не мог. Не очень хотелось убегать от стрел и прочего, колюще-острого. Вопросительно глянул на Деву.
- Что еще?
- Рукоять огненного клинка тоже убирай. Он режет любые доспехи и оружие. Это нечестно.
- Я один против десятерых!
- Неважно. Ты и с большим числом дрался.
- Охренеть…
     Плазменный меч упал рядом с пистолетом. Лёха вздохнул разочарованно. Условия становились все круче и круче, с каждой минутой. Поинтересовался невинно.
- Щит-то я могу использовать?
- Покажи.
   Петров развернул его, привычным движением. Протянул правую руку:
- Вот.
   Дева внимательно осмотрела щит. Пощупала, приблизившись. Постукала кулаком, проверяя на прочность. И…
…И незаметно, для остальных, сунула Петрову клочок бумажки.
 Отошла на прежнее место, ничем на лице не отразив свой странный поступок. Сказала официально:
- Ну что же, пора начинать.
- Э-э-э-э…
  Развернулась и пошла в общий строй, проигнорировав.
        Лёха недоуменно проводил ее взглядом. Посмотрел на скомканный кусок бумаги с интересом, гадая, что же там может быть написано. Хотел было прочесть, но тут на него двинулась другая Дева. Двинулась, с уже вполне понятными намерениями, вытащив из-за спины два коротких изогнутых клинка. Собиралась, судя по всему, превратить Странника в фарш. В глазах страха не было, лишь боевой азарт светился. Такие – не боятся. Только полагаются на свой опыт и везение. Тем более – Дева знала, что травмы и ранения ей не грозят. А значит пора проверить Странника на предмет опытного владения телом и, что самое заманчивое, попытаться убить его, разом завоевав себе славу и почет. Надо же! Самого Странника в честном бою победила, на тот свет отправив!
    Надо быть осторожнее и предельно внимательнее. Иначе получишь много дырок в теле.
Петров это понял. Сунул записку неизвестного содержания в карман, и приготовился к обороне. Следил сквозь щиток за противницей, думая как ее опозорить.
 Она была выше. У нее – более длинные ноги. Более длинные руки. Да и оружие есть. Ее не схватишь за волосы – руки мигом отрубит. За одежду не уцепишь – в ближнем бою она очень опасна. Такую только щитом бить.
      Дева приблизилась достаточно. Коротко вскрикнув, нанесла рубящий удар крест-накрест обоими руками. Тут же нанесла еще один, правой рукой, оттягивая щит противника влево. Ткнула свободной рукой в брешь.
   Петров пребольно тюкнул ее краем щита в мышцы предплечья, отпрянув назад. Сместился в сторону. Крутнувшись, дал щитом в шлем со всей силы, уронив зазевавшуюся Деву на землю. Отступил, ожидая пока поднимется.
    Та выругалась. Тряся головой поднялась. Одела сбитый шлем обратно. Вновь атаковала, пытаясь провести другой прием; ударить правой сверху, а левой – атаковать в сердце. И отпраздновать победу. Замахнулась…
Странник пнул ее в колено, против всех ожиданий. И вновь ударил щитом, повалив на землю. Стал обходить кругом.
        Петров ожидал большего. Ждал опасных противниц, которые понаделают дырок в верхних слоях бронежилета. А вместо этого видел неповоротливую и медлительную девку, которая и ударить толком не в состоянии. К тому же центр тяжести тела не контролирует. Тьфу!
 Чтобы не терять времени даром, достал таинственную записку из кармана. Прочел:
“Я тоже хочу побывать внутри твоего железного монстра. Лика мне все о тебе рассказала. Пройдешь этот Двор с честью – я полностью твоя.”
   Петров удивленно посмотрел на подходившую недавно мечницу, замедлив шаги. Пробежал взглядом по фигуре, слегка задержавшись на внушительном бюсте. Сглотнул ком, подступивший к горлу. Получалось, что…

- Хатушка!!! Я сейчас убивать начну!!!
- При первой встрече с Алексеем ты так себя не вела, Храмин.
- Ты видел что эта сучка ему передала? Видел?
- Видел. И что?
- Она ему любовную записку передала!!!
- Он ей понравился. Что в этом такого?
- Что?! Да я ее сейчас испепелю!!!
- Спокойно, Храмин. Не надо никого подвергать деструкции.
- Хватит меня успокаивать!
- Своими действиями ты только навредишь Алексею. Он не сможет пройти до конца.
- Договор был только до Муна дойти!
- На все он не согласился бы. Тем более он должен получить награду за все трудности пути.
- Это какую же?
- Посетить Дворец Любви.
- Алешенька и без этого сороковой презерватив недавно истратил!
- Сороковой? У него же двадцать всего было.
- Я ему еще дала.
- Что-то я тебя не пойму, Храмин. Сама его к этому подталкиваешь. Сама же и критикуешь.
- Отстань со своей прямотой! Ухожу я…
- Ты куда?
- Напьюсь пойду.
- А я?
- Хрен тебе, а не пиво!


   Получалось, что еще одна Дева расчувствовалась и хочет любви. И это по окончанию драки-то? Довольно странный способ общения. Могла бы и после Лики подойти, пока танк развернут был. Подошла бы, постучалась. Активная оборона все равно отключена была. Зачем сейчас-то такие записки передавать? Смысл содержимого полностью с настроя сбивает, заставляя думать чем-то другим, нежели головой. А это опасно в нынешней ситуации. Весьма опасно. Так могут и ранить ненароком.
  Встряхнувшись, Петров прекратил разглядывать мечницу. Сосредоточился на бое. А чтобы и вовсе выгнать похабные мыслишки из головы, пнул так и не вставшую противницу пару раз.
- Вставай давай, чего разлеглась?
  Та не могла встать по причине распухшего колена. Видать неслабо болело. Стонала и, опираясь на один из клинков, совершала безуспешные попытки подняться.
          Внезапно ворота, впереди, распахнулись. Во двор вошло несколько женщин преклонного возраста, облаченных в одинаковые синие мантии. В руках у каждой было по посоху.
 И вот что Петров узнал в следующую минуту:
- Многоуважаемый Странник, по причине убийства вами восьмерых Лесных демонов, с вас снимаются все обвинения. Испытание считается пройденным, вы можете отправляться во Дворец Любви прямо сейчас. Мы вас проводим.
     Лёха аж руки опустил от неожиданности. Тут же выругался, поняв что Лика спёрла у него клыки лесных тварюшек, земля им пухом да червей попрожорливей, когда была в танке. Сперла и отнесла куда полагается. Теперь, вот, всё испытание перекрыли. Цель исчезла. Ни одна Дева отныне препятствовать не станет, будут отходить в стороны, расступаться, убегать в случае проявления настойчивости. Все закончилось. Теперь, в натуре, нечем заняться будет. Хатзорга и Храмин нету. Остается только в ихний Дворец идти.
   Стоп, а как же мечница?

- Я сам дорогу найду. Попозже…


- Приятно видеть вас, испытуемый, в отличной физической форме. Такое не часто бывает. Скорее всего на этом сказалось то, что вы убили сразу целое поколение лесных демонов, на что способны лишь Странники, и получили проход прямо во Дворец Любви. На вашем пути осталось последнее испытание. Испытание на любовную силу… Может быть, откажетесь?
      Петров внимательно оглядел Деву, что находилась в маленьком дворике одна. Поинтересовался:
- Вы всех об этом спрашиваете?
- Нет.
- Вообще никого, да?
- Да. Я…
   Лёха не дал ей договорить. Спросил в упор:
- Тогда почему вы задали мне этот вопрос?
- Вам только одиннадцать лет… Дальнейшее испытание только для взрослых людей.
  Он поднял щиток. Возмутился:
- Значит как нападать, стрелами швыряться, двадцать противниц выставлять разом – так нормальный взрослый Странник. А как дело доходит до постели – сразу мал. Что за херня?!
- Я…
- Уйди с дороги вообще.

- Прекрасные слова, Храмин. Взрослые слова.
- Да.
- Пусть, наверное, идет до конца?
- Пусть.
- Заслужил…
- Заслужил…


Дворец Любви был невероятно красив. Соответствовал своему названию на все сто процентов. В таком действительно полюбишь. Особенно жизнь. При взгляде на него – понимаешь, что действительно находишься в Верхнем Ярусе миров, где все идеально и красиво. Архитектура радует глаз. Обитательницы – остальные органы.
   Мрачности и каменности предыдущих дворов не стало. Не стало, наконец, и Следящих Дев, хмуро глядящих, смотрящих, следящих. Появилось, едва Странник толкнул створку ворот, огромное, залитое солнцем пространство. Резануло по глазам, пришлось опускать щиток. И оглядывать представшее. Посмотреть было на что. Росли зеленые, радующие цветом, деревья. Беседки, увитые виноградом. Статуи женщин. Кругом цветочные клумбы, подстриженные кусты, фонтанчики, скамейки. Важные павлины прохаживались по дорожкам из белого мрамора. Прогуливались красивые дамочки, одна наряднее другой. Пели где-то. Смеялись. Одна красавица вообще танцевала, взобравшись на небольшое возвышение. Была видна Петрову почти вся. И он смотрел.
    Шедевр-дворец посреди. Солидный. Слепяще белый. С куполами небесного цвета. С резными украшениями. С колоннами. В таком можно время проводить. Приятностей не оберешься. Шик. Блеск. Курорт. Великолепие. Чтобы узреть такое – стоило две недели терпеть лишения. Стоило мотать нервы Следящим Девам. Стоило по пустыне ходить. По лесу бегать. В городах пьянствовать.
     Петров невольно залюбовался пейзажем, остановившись около ворот. Ожидал увидеть что-то вроде двора с кроватями, а тут… В натуре, дворец! Дворец!
      А что внутри?

- Странник?! – первая встречная замерла. Захлопнула прелестные губки, придя в себя. – Ты что, прошел?!
Петров кивнул. Выпятил грудь. Поправил её:
- Вернее сказать – дорвался.
  Подошел вплотную. Поднял щиток. Пользуясь вероятной вседозволенностью, встал на носки и, заглянул в вырез платья. Спросил, зачарованно вздохнув, после:
- Как считаешь, являюсь ли я мужиком?
 Красавица отступила на шаг. Смутилась:
- Д-да… Являешься…
  Петров вновь сделал шаг. Вновь спросил:
- Ну а чего тогда удивляешься?
 Она – назад. Извинилась:
- Не хотела тебя оскорбить. Извини…
  Лёха опять шагнул. Приподнял коротенький подол. Заглянул.
- Не извиняйся. Я тебя вполне понимаю, прелестная.
  Прелестная отступила еще. Уперлась спиной в беседку.
- Ой!
  Петров был опять рядом.
- Что-то не так?
- Так… Но… Но тебе во дворец надо.
  Лёха прижался к ней, зажмурившись от удовольствия. Положил руки на заднюю часть собеседницы. Выдохнул:
- Сейчас пойду… Погодь…
    Шмыгнул носом, расчувствовавшись. Уткнулся им в живот. Втянул запах платья.
 Отстранился. Изрек серьезным голосом:
- Все. Я готов.
 Опустил щиток. Скрыл лицо и чувства на нем бродящие.
- Веди меня во дворец.
            
            Внутри оказалось еще лучше. Все в постельных тонах, приглушенных. Красиво украшено. Прямо как на Императорских виллах. Слегка получше, правда. Ковры, шторы до пола, все как полагается, цветы, свечи, ароматы. Теплый сквознячок. Статуи. Ощущение нереальности.
   И Дева-наблюдатель. Не в стальном бикини, конечно, а более домашняя, в платье.
- Странник?! А… но…
Петров невинно осведомился:
- Вам плохо?
- Н-нет… Хорошо. – справилась с изумлением. – А тебе точно одиннадцать лет?
- Да. А что?
- Не могу поверить, что ты добрался сюда. Да и выглядишь свежим и полным сил.
   Петров не стал рассказывать про клыки и поблажки. Решил, что она и так знает. Спросил:
- Что в этом странного?
- Обычно испытуемого приходится отмывать от грязи. Потом – лечить ссадины и синяки.
 Повела носом. Заметила:
- А ты даже пахнешь приятно.
И призналась:
- Странно это…
   Петров развел руками. Тоже признался:
- Испытания эти – для местных тяжелы. Я же – ничего сложного не встретил.
- Ты победил два десятка Дев без оружия!
  Лёха выпятил гордость:
- Я и сорок затопчу.
Решил перейти к делу:
- Где, там, первая?
   Дева выпучила глаза.
- Но ты мал! Ты же еще не способен на такое!
- Я нормальный. Вот подросту малость – точно ни одна Дева не спрячется по дороге, когда вновь появлюсь в вашем мире.
- В смысле?
- А ты не знаешь?
- Нет.
- И правильно. Так не говорила бы, зная.
Шагнул на нее:
- Где первая?
- Следуй за мной.
       Направилась вглубь дворца. Петров – за ней, весь в предвкушениях.

- Знаешь, Храмин, я наверное тоже Муна посещу. Вот как все закончится – непременно наведаюсь. Только по другому пути пойду.
- Хвостатый похабник.
- С чего это?
- Увидел девок – слюни распустил. На меня посмотри-ка.
- На тебе юбка, я знаю.
- Уже нету.
- Хоу-у…

- Вот. – Дева остановилась у одной из дверей. – Здесь первая девушка.
   Петров заглянул.
 Блондинка. Стройная. Аппетитная.
- Хорошо. Устраивает.
- Заходи.
         Вошел. Закрыл за собой дверь. Пока возился с замком, услышал такое:
- Давненько ко мне не наведывались. Уж заждалась.
    Лёха повернулся…
- Странник?! О, боги!!! За что?!
         Блондинка шарахнулась в угол. Спряталась там за шкафом. Вид имела напуганный.
  Петров удивился. Прошел к шкафу. Посмотрел на неё:
- Ты чего?! Я же не кусаюсь.
- Ага. Знаю я вас, Отморозков… Не кусаетесь, но затрахиваете до обморока!
  Петров поднял щиток. Попытался успокоить:
- У меня столько сил не будет.
- Врешь. Толпу Дев покалечил, а теперь заявляешь что сил нету. Не наглость, ли?
- Я же их не об землю бил, руками держа. Просто оборонялся… На это много сил не надо.
   Она не поверила. Возразила:
- Ну-ну… По вашим отмороженным понятиям – не надо. По нашим – надо богатырем быть.
   Лёха пожал плечами.
- Мне так не кажется. Выходи, давай.
- Не выйду.
- Все равно ведь обязана.
- Чем это я обязана?
   Петров отошел. Сел на стол. Начал перечислять:
- Обязана сделать все, что я попрошу. Обязана улыбаться. Принимать любое положение, которое нужно мне. Выползти из угла. Раздеться. И ожидать меня на кровати.
   Снял шлем. Положил его рядом. Взял с подноса здоровенное яблоко. Откусил:
- Ну чего застыла? Испытание ждет.
- Хам!
- Хамом я скоро стану. Обещаю.
- Сволочь!
- А вот это грубо.
     Блондинка фыркнула. Но из угла вышла. Остановилась в нерешительности перед кроватью.
- Будешь издеваться, да?
- Что ты понимаешь под издевательством? – Петров перестал жевать яблоко, заинтересовавшись. – Поясни.
- Ну… Ноги в стороны, ноги тебе на спину, встань вот так, встань вот эдак, наклонись, прогнись, выгнись, изогнись, разогнись, согнись, накренись, наконец, руки – так, ноги – рядом, потом – врозь, вставай у окна, у стола, у двери, держись за ножку кровати, за ножку шкафа, и тому подобное… Вот это я и называю издевательством!
  Прищурилась, повторив:
- Будешь, да?
- Да. Без этого никак. Кукла мне в постели не нужна.
     Она помрачнела. По всей видимости ей уже досталось от прошлого искателя приключений по мирам. Вздохнула.
- Давай я тебе массаж сделаю?
  Петров спросил, прожевав:
- Он будет дополнением, или – заменой?
- Заменой.
- Чему именно?
- Всему.
   Лёха удержался от смеха.
- Но почему ты не хочешь, чтобы я тебе удовольствие доставил? Я разве грубо себя веду? Разве зря прохожу испытание?
- Ты уходишь от ответа.
- Я выясняю причину, подходя к этому вопросу с другой стороны.
 Та решила правильнее сформулировать.
- Тебе нужен массаж в качестве замены любви на постели?
- Как замена – нет. Как дополнение – да.
   Блондинка вновь прищурилась.
- А что тебя устроит в качестве замены?
Петров отложил огрызок. Взял второе яблоко.
- Предлагай варианты.
- Сам предлагай.
- Они могут тебе не понравится. Так что давай, ищи замену, которая тебя устроит. Все зависит от твоего воображения.
- Хорошо. – уселась на кровать. – Эротический танец устроит?
  Петров только пару дней назад из трехдневного “танца” еле выбрался. Поморщился:
- Нет. Музыка подходящая нужна. Да и полумрак тоже.
- Ладно. Игра на арфе?
   Указала на возвышающийся у окна инструмент.
- Устроит?
- Не любитель струнных инструментов.
- Я хорошо играю.
- Тем более.
- Наглец!
  Подумала:
- А если я буду петь для тебя?
- Петь?
- Красиво спою.
    Три дня он сам пел. До сих пор в горле першит. Отказался:
- Нет. Петь не надо. Думай еще.
- А у тебя есть варианты?
- У меня?
- Да.
- Есть.
- И какой?
   Петров дожевал второе яблоко. Отложил огрызок.
- Раздевайся.
- Нет!
- Тогда думай.
- Подонок!
     Блондинка вообще приуныла. Ни одна идея не шла в голову. Упрямый Странник все равно клонил в свою сторону, что бы она не предложила. Клонил к кровати.
 Пожала плечами, сникнув:
- Ничего не могу придумать.
  Лёха достал из кармана мини-камеру. Поставил ее на стол. Включил панорамную запись.
- И не стоило… Раздевайся.
- Ты извращенец! Наглый, хитрый, невоспитанный!
    Поднялась с кровати. Начала снимать с себя одежду.
 Тело имела потрясающее. Ни грамма лишнего. Все идеально.
 Когда разделась, спросила тусклым голосом:
- Ну? Что теперь? Как встать?
     Петров оглядел ее, якобы придирчиво. Указал, со спокойной рожей, на столик со всякой косметикой и зеркалом. Пояснил:
- Садишься перед зеркалом и наводишь на лицо красоту. Прическу делаешь, все такое.
- Я что, не красива?!
- Красива. Но я предложил тебе замену. Устроит?
 Она мигом согласилась. Аж повеселела.
- Да!
Лёха взялся за третье яблоко. Поставил условия:
- Только не спеши. И на меня не смотри вообще. Поняла?
- Поняла.
        Теперь сидел и наблюдал за прихорашивающейся красавицей. Действо нравилось. Иногда даже жевать переставал, залюбовавшись.
 Блондинка на него не смотрела, как и было условлено. Красила губы, накладывала тени, другое. Прическу сочиняла повыше.
   Вскоре закончила. Ожидающе глянула.
     Петров очнулся от грез. Указал на шкаф:
- Там есть длинные обтягивающие вечерние платья?
- Есть.
- Одевай. Только не спеши.
   Она удивилась просьбе, но выполнила. Подошла к шкафу. Открыла створки. Вопросила, приподняв подведенные брови:
- Какое именно?
- Темно-синее… Стоп!
   Остановилась. Повернулась.
- Что еще?
- Чулки есть?
- Да.
- Одевай сначала их. Но стоя.
- Ладно..
    Принялась одевать чулки. Петров опять залюбовался…
 Очнулся только тогда, когда она повертела в руках трусики, спрашивая:
- Их тоже одеть?
- Да!
    Одела.
- Теперь, платье?
- Именно.
        Стояла теперь посреди комнаты, ужасно соблазнительная. Была настолько великолепна, что Петров дыхание затаил. Смотрел на нее, и жевать забыв.
  Но уговор – есть уговор. Ничего не поделаешь. Он выключил камеру. Положил в карман. На память. Слез со стола. Кивнул:
- Спасибо.
Она не поняла. Спросила:
- За что?
- За твою красоту.
Указал на дверь:
- А теперь иди и говори, что все состоялось. Иначе я тебя раздену и буду гнуть как вздумается. Договорились?
 Улыбка облегчения сделала ее еще краше.
- Договорились.
- Ну вот и отлично.

Следящая Дева, получив устное удостоверение, кивнула. Спросила у Петрова:
- Желаете дальше продолжить?
  Петров ее удивил:
- Вино есть?
   Дева насторожилась. Знала что пьяные Странники весьма опасны для здоровья. Да и для сохранности зданий, впрочем. Решила увести в сторону от темы:
- Алкоголь влияет на мужские силы.
Петров ее раскусил. Повторил:
- Я знаю. Вино есть?
Дева приуныла. Выдала:
- Есть…
- Неси.
- Как прикажете…

- Хатушка, ты видел?
- Что?
- Он их на камеру снимает. Но не трогает.
- Его дело.
- Но он еще и вино пьет.
- А что в мыслях?
- Видеоальбом обширный.
- Молодец. Человеком растет.
- Пора бы нам появиться. Иначе по пьяни натворит делов.
- Думаешь?
- Знаю. Пора в другой мир лететь.
- Ну тогда пошли.


- Чего-то вы припозднились.
     Петров успел выпить уже половину кувшина. Сидел, покачиваясь, на столе. Напротив – закрылась простыней еще одна блондинка. До прихода Стражей, танцевавшая. Смотрела с непониманием. Видела уже трех Странников вместо одного. Готовилась к худшему.
  Хатзорг смотрел на блондинку. А Храмин – на Петрова. Смотрела и спрашивала:
- В какой мир хочешь, Алёшенька?
- В необычный. – тот убрал камеру заблаговременно в карман. – Где тихо и спокойно.
- А в Синюю Зону Миров хочешь?
- Синюю?
- Да.
- Хочу.
- Ну тогда пора отправляться.
 Толкнула Хатзорга в плечо:
- Хатушка, прекрати на нее смотреть!
               
               
                ***

     Основная цель книги – написание некоей пародии на существующий порядок вещей. Ну или не пародии, а скорее критики. Скрытой, естественно. Дескать; зачем воевать, допустим, когда можно все решить миром и вовсе избавится от оружия и злостных методов политики навсегда? Или же так; к чему выяснять предрасположенность ближе к небу, когда все сотворены из мяса и костей в одинаковой степени? Для чего устраивать войну полов, если у каждого своё и, как не старайся, ничего не изменится? С чего ради – запугивать соседнее государство, вооружаясь ракетами, танками, кораблями, и прочим? Почему кто-то богатый не в меру, вовсе отдаляется от основной массы населения планеты, хоть и был недавно не таким уж и состоятельным? Почему и зачем идут в преступники, когда ничего к этому не толкает? Ради чего наркоманами становятся? С каких бед – самоубийцами? Зачем в религию подаются? Ну и, наконец, отчего предаются мечтаниям, и пишут такие вот книги…
   Кластер – искуственная планета, в данном случае. Миры – место для всего остального, что не войдет. Некий полигон, довольно обширный, позволяющий создать любую ситуацию, сколь мудреной не была бы. Ну и раскритиковать ее, как вздумается, словами персонажей. Никаких границ, никакой фантастики, никакого вымысла, простое сравнивание. Да, признаюсь, присутствуют какие-то новые фантастические технологии, гигантские пространства,  необыкновенные личности, странноватые поступки и выводы, но, по сути, ничего за рамки и не выходит. И именно на этом стоит заострять внимание. Ничего такого, ничего этого, ничего необычного. Все стандартное. Земное… Кроме названий, координат замысловатых, да персонажей малость приукрашенных. Может и не малость даже.
   В конце, эпизоде в тридцатом, можно сделать гигантский “пшик”. Вот, мол, писал, раздувал, высмеивал, издевался, планировал и прорисовывал добрый десяток лет, а на деле – создал огромный мыльный пузырь, оставивший плохое настроение после своего лопанья. Но, не в пузыре дело, а в критике, повторюсь. Сам сюжет – не главное. На первом месте стоит собственная точка зрения. А Зеленая Зона Миров, да и сам Кластер – простое, полностью прорисованное, место для этой критики. Возьмешь Землю, если, то надо досконально знать историю, постоянно смотреть телевизор и читать газеты, быть в курсе всех событий, принимать во внимание классиков, прочее нудное и навязанное. В итоге – добавление к общему.
  Книга же сия – собственное творение, где нет никаких границ, и нет смущения, наконец. И, что самое главное, нет “шаблонов”. Как захотел, так и написал. Твоё. Не чьё-то. Тянешь спокойненько повествование, какие-то идеалы вставляешь, пытаешься стать лучше, критикуешь не стесняясь, стиль, тот же, оттачиваешь, совершенствуясь еще больше, иное и прочее полезное. Но никак не фантастику черкаешь. Её – попросту нет. Есть, может быть, попытка заглянуть в будущее, но только лишь. Зомби и вурдалаки отсутствуют, пришельцев тем более нету, никаких планет далеких, никаких космолетов и бластеров, никакого Судного Дня, никаких цивилизаций, ничего такого. Только магия, единственный вымысел, да ситуации. 
 
                Черепанов Алексей Васильевич. 05.08.08.г.