Самый честный и правильный предмет, из окружения человека – это будильник. Потому что он всегда верен своим обещаниям. У него твёрдое слово, и железный характер. Как верный святой присяге солдат, он никогда не спит на своём посту. Ежеминутно поглядывая и на сигнальную стрелку и на спящих людей, будильник ждёт. Конечно, ему жалко будить этих милых и добродушных хозяев. Но закон есть закон.
– Да, да, да, – говорил он сам с собой.
– Ещё пять минут.
Будильник стоял на письменном столе, напротив зеркала, которое висело на стене, и по мере приближения утра медленно просыпалось.
Солнечные лучи безо всякого стука и приглашения, по-хозяйски, залетали в комнату через оконное стекло, которое исполняло роль добродушного пограничника, и игриво скользили по зеркальному стеклу.
– Ой! Ну, вот опять! Прямо в глаза, – обидчиво морщилось зеркало, и, блеснув пронзительным взглядом, сказало будильнику.
– Ну, звони, я проснулось.
Надо сказать, что зеркало было очень гордое, и самолюбивое. Оно всегда так восхищалось собой, когда люди смотрелись в её стекло.
– Они не на себя смотрят, они мной любуются, – говорило зеркало, и расцветало от радости.
– Ну, ты, мужичок – стукачок, – так она называла будильник.
– Звони, я тебе говорю!
– Ты, мне никто, – ответил будильник.
– У тебя какая работа, висеть, ну и виси.
Зеркалу очень не нравилось, когда ему так говорили. Оно понимало, конечно, да, оно висит, но, ведь все подходят, любуются, и некоторые даже по несколько раз. А уж как нежно гладят тряпочкой.
– Да, – сказало зеркало, задумчиво глядя в даль.
– Я тут слышало, что железные будильники уже не в моде. Хозяин говорил. Так вот он собирается электронный покупать. Он и красивее, и надёжнее, а главное, не такой вредный.
Будильник стойко промолчал, а зеркало продолжало:
– Так вот, это он вчера говорил, а сегодня значит, после работы, пойдёт в магазин, и купит там новую, и современную вещь. А тебя на свалку. Нет, он тебя Вадику отдаст. Вадик тебя в пять минут раскурочит.
Будильник молчал, и хотя ему было очень обидно, но у него была железная выдержка. А зеркало, видя, что на него не обращают внимания, уже тряслось от злости.
– А ещё, я слышало, что в какой то стране проводят соревнования, кто дальше будильник забросит. Эх, вот были бы у меня руки, я бы как размахнулось, да как бы тебя забросила, и ты бы летел и кувыркался, а потом – бац! – и шлёпнулся бы, и вдребезги бы. Ха! Ха! Ха!
В этот момент, сигнальная стрелка будильника показала заданное время, механизм щёлкнул, и пронзительно зазвенел.
– Ах! – испуганно вскрикнуло зеркало, и треснуло от неожиданности.
Проснувшиеся люди, выполнили необходимые процедуры, оделись, позавтракали, и, уходя из дома, посмотрелись в зеркало.
– Эх, ай – яй - яй, – сказал хозяин, внимательно рассматривая трещину на зеркальном стекле.
– Паша, оно же, старое, сейчас уже не кого таких зеркал нет, – сказала хозяйка.
– Но конечно, – согласился хозяин.
– Зайду после работы в магазин, и куплю новое зеркало.
Когда все ушли, в комнате долго стояла тишина, которую нарушало только равномерная работа будильника.
– А я специально треснуло, – утомлённым голосом сказало зеркало.
– Надоело на эти рожи смотреть. Меня ведь не выбросят. За мои заслуги, меня на полочку положат, и газеткой закроют. И буду я бай – бай, а ты, работай, давай.
Но оно ошиблась. Когда его снимали со стены, оно так радовалось, и так трепетало, что раскололось надвое, и хозяин порезал руку.
Когда зеркало понесли выбрасывать, оно в последний раз сверкнуло взглядом в сторону будильника, и воскликнуло:
– А на свалке, между прочим, воздух свежий, а ты тут парься!
Будильник вздохнул, и ничего не ответил, у него как всегда было очень много работы.