Свободу валюте.
Захлопнулась входная дверь и тяжелые шаги прошли в комнату. Послышался звук снимаемого пальто. Пальто упало брошенное на кресло. Из кармана пальто на пол упало портмоне.
Снятый костюм упал на стул у кровати. Кровать заскрипела под внушительным телом. Наступила тишина. Через некоторое время храп заполнил всю тишину. Скреблись тараканы в мусорном ведре, и через какое то время, погасли огни ночного освещения. Наступила ночь и вместе с ней глубокая тишина.
Портмоне расстегнулось, и из него появилась помятая двадцатигривневая купюра. Потянувшись, она снова почувствовала себя свободной.
- Вылезайте. Хозяин спит. Первым появился российский рубль. Белорусские зайчики молча заняли свободное место справа и начали расправлять мятые углы. Позже всех вальяжно выползла стодолларовая американская купюра. От былого аристократичного вида не осталось следа. Купюра была в жирных пятнах и вдоль и поперек ее пересекали линии изгиба. Наступила пауза. Вдруг, почти неслышно показалась абсолютно новая двухсотгривневая купюра. Проскользнув среди сородичей, она умостилась прямо на портмоне, явно претендуя на главенствующую роль.
Двухсотгривневая купюра, оглядевшись, первая нарушила молчание.
- Ты, двадцатка, не пыжься, знай свое место.
- А ты свеженапечатанная, ты жизни не видела, никто тебя еще не ломал. Твое место в конце строя.
- Господа, не надо сориться. Я хоть и маленькая, но давно болтаюсь в этом портмоне. Видно хозяину жаль выбросить. В Украине за меня ничего не дадут. Уважая статус моей страны, думаю, я имею право занять место на председательствующего.
- Мы поддерживаем, поддерживаем – затявкали зайчики несвойственным им голосом.
- Господа. Если брать по международным нормам, то только мне судьбою дано возглавить нашу компанию.
- Тебе? Этой жирной, помятой купюре? Ха, ха взвизгнула двадцатигривневая купюра. Я самая ходовая волюта в Украине. Я есть у всех и мною все рассчитываются.
- Дура ты, пискнул российский рубль. Что можно купить на двадцать гривен? Килограмм сало - нет, мяса – нет, даже розочка, которая живет три дня стоит двадцать пять, а то и тридцать гривен.
Даже проводники российских поездов, не берут эту купюру за услуги, не говоря о таможенниках.
- Ура! Вы сами натолкнули меня на еще один аргумент в мою пользу, сказала стодолларовая купюра. Первое – кто является эквивалентом всех расчетов – доллар. Второе – самая защищенная валюта в мире – доллар. Третье – что все пытаются нелегально провезти через границу – доллар. Доллар, как и наркотики, оружие ежедневно пересекает границы нелегально. За все эти годы опыта и навыков никто больше не имеет. Вот и я, нынче пересек в очередной раз границу не только в одну сторону, но пришлось опять возвратиться на чужбину.
- Ват это да! Расскажи, захныкал рубль.
Собрался хозяин ехать на автомашине в Польшу за товаром. С ним напросились его друзья. Взял он двадцать «наших» купюр и мечется – как их провезти через таможню. Все таки контрабанда. У хохла одни мысли, все вокруг сала. Купил он здоровенный кусок сала со шкуркой, этак килограмма четыре. Взял купюры, разложил на две стопки, сложил их несколько раз и каждый из пакетиков завернул в полиэтиленовую пленку.
Затем, разрезав кусок сала пополам, до шкурки он согнул его и, сделав с обеих сторон два прокола, всунул в них оба сверточка. Вернув сало в первоначальное состояние, он руками сжал его так, что не стало видно разреза, густо присолил и завернул в кальку. Будем в дороге понемногу резать его и делать вид, что взяли для еды.
Границу пересекли на ура. В Кракове все приобрели необходимые покупки, они доллары прятали, кто где, и только хозяин, развернув сало, ужаснулся. Все купюры оказались с жирными пятнами. С трудом удалось поменять девятнадцать купюр, а двадцатую никто не хотел брать.
- Так мне и пришлось проделать обратный путь в портмоне и быть записанной в декларацию, с грустью сказала стодолларовая купюра. Мои друзья сейчас на свободе, наверное, где-то на Гавайях, или в казино. Она мечтательно закатила глаза, там, на родине тепло.
Вдруг раздался тяжелый вздох, кто-то потянулся.
- Гуд найт, произнес кто-то сонным голосом.
Все оглянулись и увидели, как из носка, лежащего в туфле, вылезла смятая стодолларовая купюра.
- Неужели нельзя тише говорить. Разбудили, всю дорогу из Польши не спала. Хозяин не постирал носки, а противогаза не было. Я тут услышала концовку.
- Ты, коллега, дура. Наши друзья после такого жирного душа, лежат в национальной резервной системе. Их поменяли на новые купюры. Если не так, то где-нибудь в Азии или Африке лежат в мешках бедуинов, а то и ходят в руках торговцев наркотиками в африканских странах.
- Как не крути, но вытекает из сказанного, что председательствовать на нашем собрании, господа, должен я. И привстав во весь свой невысокий рост русский рубль, завертел головой. Хорош!
- Да, да, хорош, - затявкали белорусские зайчики.
Вдруг заскрипела кровать и босые ноги, потирая друг друга, стали на пол.
Набор телефона, идет вызов. Ответили.
- Привет, Славка. Ну, ты и козел. Чего, чего. Доллары оказались жирными. Что хорошо? Что жирные? Ну, ты и урод. Еле поменял. Сейчас приеду, скручу их в трубочку и засуну тебе в задницу. Да без мыла.
Внизу все зашуршало. Господа, шухер! Купюры быстро попрятались на свои места. Каждый с ужасом мечтал, чтобы угрозы не коснулись его.