Уже начинало подмораживать. Воздух, чуть-чуть прогретый зимним солнцем днём, остужал разгорячённое лицо, пробирался под куртку к вспотевшему телу. А надо было ещё идти по склону вверх, по снегу, увязая местами до колен.
Наверху заходился в лае мой Тунгус. Видимо, соболя загнал он мёртво на одинокое дерево или в дупло. Придётся ночевать у костра - думал я с горечью, вспоминая тёплую избушку и полкастрюли плова с рябчиками.
Надо ведь было этому соболю проскочить через нашу тропу, когда мы уже возвращались на ночлег! Тунгус сразу взял след и прыжками рванул за ним. Соболь только вышел на охоту, лёгкий и неуставший, уводил за собой лающего от злости кобеля. И вот он его загнал.
Теперь я должен выполнить часть своей работы. Подойдя к хрипящему и воющему от злобы и радости Тунгусу, я увидел, что соболь спрятался в дупло крепкой лиственницы – метр в диаметре у комля… Да, работы будет много.
Развёл костёр неподалёку, время от времени поглядывая на дырку в стволе, и заметил, как оттуда высунул головку и спрятался снова соболь. Вскипятив из снега чай, выпив кружку, я всё думал, как лучше добыть этого хитреца… Валить дерево – это верный час работы топориком. Вырубить окно снизу и выкуривать соболя из дупла дымом, конечно, легче, но вдруг ствол внутри не весь пустотелый? Решил не рисковать, тем более что ночь длинная. Потихоньку подрублю ствол, уроню дерево, и тогда только останется взять выскочившего и очумевшего от удара соболишку выстрелом.
Всю ночь мы с Тунгусом караулили соболя, я потихоньку вгрызался в ствол. Стало светать. Солнце ещё не показалось, но темь отступила, и видно было всё хорошо. За ночь мы утоптали около дерева приличную площадку. Приготовив ружьё, я последними ударами прикончил лиственницу, она, заскрипев, начала заваливаться.
И тут я увидел, как красавец соболь, выскочив из дупла, кинулся по стволу вверх и, совершив громадный прыжок, перепрыгнул на ель, а с неё – на другую, и пошёл скакать верхом.
Тунгус бросился к ёлке, стал яростно её грызть и царапать когтями, не понимая, что соболь уже проскочил несколько таких елей. Выругавшись, я вдруг расхохотался, представив, как мы выглядели в глазах этого соболя.
Показалось восходящее красное, замёрзшее зимнее солнце, оно осветило всю сопку, окрашивая вершины сосен золотистой червонью, и мне стало радостно, что всё-таки нашёлся зверёк, отчаянный и умный, который обставил нас с собакой и ушёл жить и плодить таких же, как он сам, гордых и свободных соболюшек.
(октябрь 2014)