Работа смотрителя в таком крупном музее только на первый взгляд кажется легкой.
Конечно, там не запрещено сидеть, хотя приветствуется, чтобы смотритель больше ходил и следил за поведением посетителей. Самым ужасным является то, что почти каждому посетителю хочется обязательно потрогать скульптуру, некоторым особенно «культурным» еще и похлопать. Смотритель должен вовремя остановить попытки прикоснуться к шедевру вплотную. Но в Эрмитаже залы почти всегда забиты посетителями до отказа, поэтому смотрители находятся в большом напряжении. Некоторые посетители искренне удивляются тому, что скульптуру нельзя трогать и им недостаточно замечания смотрителя.
Для себя же я изобрела ответ на этот типичный случай. В основном я объясняла детям и подросткам. Это выглядело примерно так: «К вам пришли гости, и, увидев вдруг в вашем доме какую-то редкую и очень дорогую для вас вещь, которую вы бережете как семейную реликвию, а ваш гость подходит к ней и бесцеремонно берет эту вещь в руки и начинает крутить. Что чувствуете вы в этот момент, когда на ваших глазах происходит такое действие?» Сделав паузу, внимательно смотрю на провинившегося. А заключаю свою тираду опять вопросом: « Теперь вам понятно?»
Но каждому посетителю невозможно объяснить. И эти пробелы особенно видны в Двенадцатиколонном зале. На всех двенадцати колоннах, на уровне примерно метр от основания образовались темные широкие разводы, сделанные руками посетителей, которые никогда ничем не оттереть. Это самая жуткая смесь, когда пыль вместе с потом от ладони переносится на мрамор, Почему-то проходя мимо этих колонн, посетителю непременно хочется провести руками по мрамору.
Контингент посетителей в музее самый разнообразный. Всегда очень любопытно наблюдать, как смотрят люди на шедевры. Однажды женщина громко начала стыдить меня за то, что скульптуры такие грязные и что мне лень взять тряпку и помыть их. Она так искренне возмущалась и на мою попытку объяснить ей, ответила, что у них на Урале есть музей, где статуи стоят чистенькие и беленькие. Ну что тут поделаешь, просто стало жаль, что люди так далеки и иногда просто дремучи. А тем, кто хочет услышать тебя, говорю, что когда вам будет лет 90, и вы будете сравнивать свое нынешнее отображение в зеркале с фотографией, на которой вам было лет шестнадцать, то тогда все поймете. Старятся не только люди, но и мрамор. А если учесть, что найдено все было когда-то под вековыми отложениями, или под руинами, после очередной войны, то станет понятно и самому не просвещенному, почему они такие потемневшие и почему почти у всех скульптур отколоты носы.
Вообще, посетители, или это народонаселение музеев, всегда было для меня предметом наблюдения. Есть люди, которые с восторгом и пиететом относятся к экспонатам, и просто любуются этим чудом для нас и потомков сохранившимся. Многие приходят по нескольку раз в подряд, подолгу сидят в залах, что-то пишут, или просто погружаются в ауру, несущую в себе аромат из глубины столетий. У многих это прекрасное место знакомств или свиданий. Вот бы все юноши и девушки ходили знакомиться не в ночные клубы, а в музей, где есть все для того, чтобы побыть целый день вместе. Здесь и прекрасные - кафе, интернет, книжные магазины, множество диванчиков, на которых можно отдохнуть, т.е. здесь можно провести целый день вместе, и где можно наговориться друг с другом, даже целоваться можно и все это на фоне такой красоты.
Далее, минуя зал Диониса, мимо Теребеневской лестницы, где справа в окнах виднеются громадные фигуры атлантов, выполненных скульптором Теребеневым, попадаешь в зал архаики. Здесь последовательно представляется искусство архаической Греции и древнего Кипра. Экспонаты сгруппированы по темам, важным для понимания ранней греческой культуры: как религия, мифология, эпос, вооружение, воинская доблесть и женская красота. Рассматривая множество бронзовых скульптурок, я поймала себя на том – вот откуда черпают художники и скульпторы материал для своих работ. Вот маленькая бронзовая фигурка напомнила мне Роденовский «Бронзовый век», почти точная копия, только увеличенная до семидесяти одного сантиметра Роденом.
В зале архаики в изобилии экспонируется массовая художественная продукция, что позволяет воссоздать особенности стиля в «повторяемости» форм. Шедевры коллекции выведены особо: в центре зала представлены прославленные произведения афинских вазописцев с подписями авторов Евфрония, Харина, Эпиктета.
Моей, да и не только моей, конечно, любимой жемчужиной эрмитажного собрания является «Ваза с ласточкой». На черном фоне, обрамленном орнаментом, три фигуры. Старый грек с посохом и молодой сидят на складных табуретах, обсуждая прилет первой ласточки, изображенной над их головами. Произносимые ими слова, написанные пурпуром, являются важным элементом композиции. «Смотри, ласточка!» - говорит юноша. «О да, клянусь Гераклом!» - соглашается мужчина, повернувшись в след пролетающей птице. «Вот она! – кричит мальчик. – Уже весна!» В этом сюжете такая весенняя свежесть чувства, непосредственность, восторженно-ликующее приятие античностью жизни, ее близость к природе, заключенная здесь в самом характере реплики. А ласточки, оказывается, были пять веков до нашей эры еще, и люди так же, как и мы ждали весну и радовались ее приходу.
Этот зал считается одним из значимых для понимания ранней греческой культуры и здесь без экскурсовода практически не обойтись.
Некоторые экскурсоводы в Эрмитаже – это особая каста. Смотрители по-своему видят и чувствуют экскурсоводов, потому что в день приходиться слышать столько экскурсий, которые иногда одна за другой идут, наступая на пятки и столько версий подачи материала. И смотритель все это слушает и видит все разночтения по одной и той же теме. Есть просто высококлассные экскурсоводы, с глубинными знаниями своего предмета, хорошо поставленным голосом, с богатой красивой речью. Иные же очень слабы и удивляешься тому, каким образом они сюда попали вообще. Эти представители очень недолюбливают смотрителей понимая, что иной смотритель, прослушав столько раз лекции по какому-то предмету, может не хуже, а может быть и лучше провести любую экскурсию. Смотрители записываются у бригадира на цикловые лекции, которые проводятся по средам и пятницам после закрытия Эрмитажа.
Смотритель является сопровождающим лицом группы экскурсантов, и он также становиться слушателем. Сколько было прекрасных встреч с тайнами Древней Греции и Рима. Ты можешь даже выбрать особо полюбившегося экскурсовода. Это эрмитажные экскурсоводы.
А есть еще гиды, сопровождающие группы иностранных туристов, которые на бегу буквально, на плохом подчас языке-носителе рассказывают о шедеврах Эрмитажа. Бедные старички иностранцы кто с палками, кто с костылями едва поспевают за ними. Меня всегда вызывали умиленье старички - европейцы, которые приезжают в нашу страну. Но одна девушка-гид развеяла миф о такой уж безмятежной старости этих старичков. Оказывается все они из домов престарелых, которые летом на месяц закрываются на профилактику. И всех этих старичков, с палками или костылями, согнувшихся иногда пополам, погружают на паром, и везут в путешествие, хочешь ты того или нет. Сколько раз этих старичков, раковых больных, у которых имелись после операции кало-приемные трубочки, и которые не успевали их вовремя опорожнить, сбрасывали свои испражнения прямо за скульптурами или в уголок зала.
Однажды и мне довелось быть свидетелем. Я как раз дежурила в зале, где находиться знаменитая Колыванская ваза. Прошла группа немецких старичков, как последняя из группы немка обратила в мою сторону безумные глаза и закричала: «Niht gut!» и повторила это несколько раз, я сначала не поняла в чем дело, пока носом не почувствовала весь ужас. Группа ушла, а на полу осталась растоптанная ногами посетителей куча. В этот момент проходила какая-то важная делегация из Индии. Я чуть с ума не сошла, и устранили эти неприятности нескоро, пока нашли уборщиков. Вот такие старички бывают. Похоже, что это не что иное, как озорство выживших из ума старичков, чтобы так, прямо посреди зала, сотворить такие циничные деяния.
А вообще интересно наблюдать за иностранными туристами, которых ты уже по внешнему виду научился отличать. Англичане это - особая стать, высокие, не широкие в плечах мужчины, проходящие почти бесшумно, иногда тихо переговаривающиеся друг с другом. Они не часто останавливаются около скульптур, наверное, потому, что эти люди многое в жизни видели, и многое могут себе позволить. Их ничем не удивишь.
Безумно шумные итальянцы и испаноговорящие. Эти говорят громко, не замолкают почти, Особенно испаноговорящие. Оказывается, у них в алфавите только 27 букв и поэтому слова короткие и речь получается частая, плюс к тому же южный темперамент, поэтому их приближение слышно уже издалека.
Но особая группа посетителей, самая многочисленная и шумная это китайцы.
Окончание еще в перспективе. на стр 1http://www.proza.ru/2012/01/31/610