Солнце палило нещадно. Степь как будто звенела от раскаленного воздуха. Знойное марево искажало пространство так, что линия горизонта казалась не ровной, а волнистой. Уже вторые сутки Сергей с Алексеем пробирались на восток, во всяком случаи, они надеялись что идут на восток. По звездам ориентироваться они не умели, просто запоминали ту сторону, откуда встает солнце.
- Как определить стороны горизонта в лесу, нас учили, мох на пнях, ветки, где гуще и тому подобное, а вот насчет степи я не помню,- рассуждал Алешка, лежа на спине и прикрыв глаза пилоткой.
- А как воду в степи найти, ты случайно не помнишь?- спросил Сергей, пытаясь из гимнастерки соорудить головной убор, наподобие чалмы.
- Почему не помню? Помню. Надо найти какой-нибудь населенный пункт и попросить напиться. Кстати, так же можно добыть и еды.
Вчера вечером они съели два сухаря, завалявшиеся в кармане у запасливого Алешки.
Час назад последнюю допили воду, из его же фляжки.
- Да? Слушай, как я сам не догадался,- Сергей улыбнулся пересохшими губами,- бугор вон тот видишь?
- Ну.
- Мы когда ночью шли, его не заметили. А утром пока ты дрых, я на него слазил.
- Ну и что ты там увидел.
Сергей взял автомат,- пошли вместе посмотрим.
Они поднялись по покатому склону, густо поросшему травой. Прошли метров сто пятьдесят, пока не достигли вершины. Сверху степь просматривалась на несколько километров. Внизу под бугром начинались заросли камыша, растянувшиеся на не одну сотню метров. Дальше за камышами ровная степь, затем виднелись дома, судя по их количеству, это был небольшой хутор.
- Что скажешь?- спросил Сергей.
Алешка, сняв пилотку, поскреб грязной пятерней голову:
- Я что думаю, если камыши, значит, вода есть.
- Ага, ты помнишь какая у нас в курьях вода? Соленая. Я не об этом, я о хуторе. Можно через камыши подойти поближе и посмотреть, может, разберемся, есть там немцы или нет.
-Ну а что, может кто против, лично я за.
В камышах воды, не было ни какой, ни соленой, ни пресной. Потрескавшаяся, глинистая почва по краю зарослей, ближе к центру переходила в липкую грязь.
Алешка, разгребая двумя руками стебли, отплевываясь от сыплющегося камышинного пуха, рассуждал:
- Это ж надо, рядом такие большие реки - Волга и Дон, и такая сухота.
Примерно через полчаса ходьбы камыш стал редеть, и вот, наконец, закончился.
Сергей упал на траву, Алешка рядом. Прогулка по зарослям только усилила жажду, в горле першило от пуха. До хуторских огородов оставалось метров триста.
Алешка перевернулся на живот, подняв голову, стал смотреть на хутор.
- Серега, по-моему, немцев там нет.
- Почему ты так решил?
- Да тихо как- то.
- Что ж они, по-твоему, должны на губных гармошках играть, да флаги над каждой хатой вывешивать?
Алешка повернулся к Сергею:
- Ну и что будем делать? Отсюда ни черта мы не разглядим.
Сергей лежал на спине и молчал. Сейчас идти опасно, открытое пространство хорошо просматривается с хутора. Идти ночью? До темноты еще далеко. Ночью каждый шорох в сто раз слышнее. А если уж на собаку набредешь, лай поднимется по всей округе. Если на хуторе немцы, ночью они обязательно часовых выставят. Это днем они чувствуют себя хозяевами. А будь что будет.
- Сейчас пойдем.
Алешка кивнул головой. Сергей лег на живот:
Рванем до ближайшего огорода бегом, а там посмотрим. Ну что, пошли,- он оперся на руки, приготовившись вскочить.
- Подожди,- остановил его Алешка,- видишь?
Сергей посмотрел туда, куда показывал Алешка. С того места, где они лежали, был виден край хутора и часть дороги ведущей к околице. По этой дороге лошадь тянула телегу с копной сена. Кто управлял лошадью, было не видно.
- Правильно Алешка, лишние глаза нам сейчас не к чему.
Они подождали, когда подвода скроется за первой хатой, и побежали. Расстояние до огорода преодолели в три приема. Проползли под жердинами, ограждающими огород от скотины. По участку, засаженному картофелем, передвигались на четвереньках, благо ботва была высокой. Когда картофельное поле кончилось, остановились. Дальше шли грядки, еще дальше сарай. Полежали, отдышались.
Алешка протянул к ближайшей грядке руку, и вытащил из земли морковку. Потерев её о гимнастерку, он с хрустом откусил почти половину.
- Уже живем,- ощерился он перепачканным землей ртом. Глядя на него, Сергей тоже улыбнулся, много ли человеку для счастья надо.
Ты лежи здесь, жуй морковку, а я к сараю, посмотрю, что там дальше.
- Угу,- промычал Алешка, не переставая жевать.
Сергей встал и на полусогнутых бросился к сараю. В это время из-за сарая вышла женщина с ведром в руке.
Увидев бегущего Сергея, она с криком «ой», выронила ведро. Из опрокинутого ведра вылилась вода. Несколько секунд и женщина, и Сергей стояли и испуганно смотрели друг на друга. Первым пришел в себя Сергей и охрипшим от волнения голосом сказал:
- Здрасте.
- Здравствуйте, тетенька,- Алешка поднялся из ботвы.
- Господи. Сколько вас здесь?- «Тётенька», которой было не больше тридцати лет, перевела взгляд на Алешку.
- Двое нас,- сказал Сергей, и зачем-то добавил,- Мы свои.
- Да вижу, что не мои,- ухмыльнулась женщина. Она нагнулась и стала отряхивать облитую водой длинную юбку, затем, поправив завязанный на подбородке светлый платок, спросила,- И откуда ж вы такие чумазые взялись?
Алешка, закинув винтовку за плечо, деловито произнес:
- Мы тетенька из окружения выходим. Ты нам скажи - фашисты в деревне есть?
- В деревне, племянничек, есть ли, нет, не знаю. А на хуторе зараз нет. Надысь цельный день по большаку на танках да на машинах ехали, но у нас, слава Богу, не останавливались. Видно торопились, за Красной армией не поспевают, дюже быстро бегают наши красные армейцы.
Женщина насмешливо посмотрела на Сергея с Алешкой:
- А которые не бегают, так те в ботве прячутся.
Но Алешку несколько не смутил насмешливый тон женщины:
- Много ты понимаешь, чтоб так о Красной Армии говорить. Война нынче маневренная, тактика такая.
- Ну, куда уж нам понять, когда до самого Дона доманевричали.
Сергей, поняв, что разговор ничем хорошим не кончится, сказал:
- Нам бы попить.
Женщина, посмотрев на Сергея, замолчала, подобрала ведро.
- Так бы сразу и сказали, а то выскочили из ботвы как оглашенные. Манервы у них. Зараз принесу, на баз не суйтесь, мне лишние хлопоты не к чему.
Женщина, гремя пустым ведром, ушла. Сергей сел, привалившись к стенке сарая.
- Алешка, мы сейчас не в том положении, что бы умничать.
- Ну а чо она критику наводит.
- А разве она неправа?
- Может и права. А ты тоже молодец - «Нам бы попить». А как, насчёт поесть?
- Ненавоевали мы с тобой на «поесть».
- Что, совесть замучила, за всю Красную Армию? А меня нет, я на фронте только второй месяц, а ты и того меньше. Думаешь, у меня совести нет? Есть. Только она не такая большая как у тебя. На взвод не хватит, не то, что на армию. Если мы с тобой стыдиться будем, то до ближайшей полевой кухни, где нас покормят на законном основании, не доберемся, с голодухи подохнем.
В это время из-за сарая вышла женщина. Она несла два ведра с водой, под мышкой ковшик, на плече висело полотенце.
- Вот попейте, да умойтесь, а то срамно смотреть - черные, в пуху все, как будто вас драной подушкой били.
Она поставила на землю ведра, ковшик опустила в ведро. Полотенце повесила на торчащий из стенки сарая гвоздь, и плавно качая бедрами, ушла.
Алешка зачерпнул литровым ковшом воду, протянул Сергею. Сам же поднял двумя руками ведро, и, проливая воду на грудь, начал пить. Напившись, поставил ведро, стянул через голову гимнастерку, нательную рубаху:
- А ну-ка полей.
Сергей лил воду на Алешкину голову, на спину, тот, фыркая, растирал грязь по телу.
Затем улыбающийся, с мокрым ежиком волос, Алешка лил воду на голову Сергея.
Сергей, боясь разбередить рану, не стал раздеваться. Остатки воды слили во фляжку.
Только закончили водные процедуры, появилась хозяйка с узелком в руке.
- Тебя, как зовут, хозяюшка?- Сидя на чурке, подбоченясь, спросил Алешка.
- А что, никак позвать хочешь?- улыбнулась женщина,- Дак ить, молод ещё. Вон усы токо-токо пробиваются. Клавдией меня величают. А знакомства заводить нам некогда. - Это почему? - спросил Алешка, косясь на узелок.
- Да потому, касатик, что идти вам надо. Были бы вы дети малые, али старики немощные, тогда другой разговор, приютила бы. А так как вы хлопцы взрослые, к воинскому делу пригодные, ступайте немца воевать. Вот вам харчи кое-какие и с Богом.
Сергей, сидел на земле, расшнуровывал ботинок. Услышав последние слова хозяйки, зашнуровал ботинок, встал, взял автомат.
- Ну что ж, спасибо вам Клавдия, нам действительно пора, Алексей собирайся.
Алешка молча посмотрел на Клавдию, потом на Сергея, опять на Клавдию, потянулся за гимнастёркой. Уже застегивая ремень, картинно поклонился: - Спасибо тетя Клава за гостеприимство. Как говорится, разрешите откланяться. Серега, где наша большая пушка? Пора нам ворога проклятого остановить. Сейчас выкатим её на большак и как….
- Алешка перестань,- не выдержал Сергей.
- А что пускай, пошуткует, коль такой веселый - сказала Клавдия,- А обижаться тут нечего. Немец придет, куды я вас спрячу, под подол что ли. Места у нас открытые, степь кругом. А узелок возьмите, голодные, небось.
-Какой узелок?- равнодушно произнес Алешка,- А, узелок. Ну что ж, возьмем, а то что-то у нас тылы отстали.
До городьбы дошли молча. Сергей оглянулся, идущий сзади Алешка задумчиво тер пальцем под носом.
- Что, усы ищешь?
- А,- Алешка махнул рукой,- И что это за баба такая, что не предложение то политбеседа. Ей бы звезды на рукава пришить, готовый политрук. А провиант все- таки дала. Эх! Сейчас дойдем до бугра подхарчуемся. Серега только давай камыши эти обойдем.
Они уже отошли метров двести от огорода, когда услышали звук мотора. По дороге ехал бронетранспортер.
- Ложись!- скомандовал Сергей, и первым упал на траву.
- Поздно Серега! Они нас заметили. Бежим к курье!
Действительно, бронетранспортер свернул с дороги и, подпрыгивая на кочках, покатил в их сторону.
Сергей, закинув ППШ за спину, рванул с низкого старта. Впереди бежал Алешка, размахивая узелком. Длинная винтовка на его спине подпрыгивала на всю длину ремня.
«Та-та-та»- С бронетранспортера застучал пулемет. И тотчас над головой засвистели пули. Алешка присел.
- Вперед!- Крикнул Сергей, обгоняя его,- Это тебе не самолет, мимо не пролетит.
Заросли камыша приближались, но казалось очень медленно. Следующая очередь прошла уже не сверху, а чуть сзади, Сергей это почувствовал спиной, пятками. Он оглянулся и увидел лежащего Алешку.
- Алешка!- Сергей кинулся к нему, схватил за шиворот и поволок в камыши. И откуда, только силы взялись. Он тащил Алешку, ломая стебли, чем дальше, тем глубже проваливаясь в липкую жижу. Тащил, пока хватало дыхания, пока камыш не встал впереди непреодолимой стеной. Повалившись на эту стену, Сергей не упал, а съехал по ней вниз.
Где-то стрелял пулемет, но куда стреляли, было непонятно, видимо лупили наугад.
Сергей не мог отдышаться, в груди хрипело, руки и ноги тряслись от перенапряжения.
Немного восстановив дыхание, Сергей наклонился над Алешкой. Алексей лежал неподвижно.
- Алешка!- он тряс его за плечи, Алешкина голова болталась из стороны в сторону,- Куда тебя?- Сергей попытался найти рану. Но на сплошь залепленном черно-коричневой грязью теле обнаружить пулевое отверстие, или следы крови оказалось невозможно.
Он опустил голову, устало закрыл глаза. Как-то, когда им было лет по двенадцать, Алешка предложил:
- Серега, а давай убежим в Испанию.
- С фашистами воевать?
- Конечно. А еще знаешь, там виноград растет и апельсины. Ты ел апельсины?
- Нет, а ты?
- И я нет.
Вроде бы стрелять перестали, и мотора не слышно. Надо пойти посмотреть, не век же сидеть в этом болоте.
Сергей поднялся, потянув за ствол, перетащил автомат со спины на грудь, и пошел по своим следам. Шел и удивлялся - как у него хватило сил так далеко затащить Алешку.
Наконец заросли поредели. Сергей, пригнувшись, прошел еще немного. Затем осторожно привстал, осмотрелся. Бронетранспортера не было. Сергей вышел из камышей, сел на траву. То, что Алешка, мертвый сомнений не оставалось. Надо вытащить его из этой грязи. А потом? Потом видно будет.
Назад Сергей нес Алешку на себе, несколько раз останавливаясь, чтобы отдохнуть.
Выйдя на берег, опустил тело. Аккуратно положить не получилось, голова ударилась о землю. Сергей расстегнул Алешкин ремень, отложил в сторону выпавшую гранату, задрал гимнастерку. Пуля вошла в грудную клетку с левой стороны. Ранка, размером с копеечную монету, находилась в сантиметрах пяти левее соска.
Сергей сел на траву. Рядом лежал Алешка. Больше не услышит он его голос, его смех никогда. Какое страшное слово - «никогда», какая безысходность в нем. Как, оказывается, просто умирают люди. Как легко люди убивают друг друга. Немец, который застрелил Алешку, наверное, уже забыл о том, что он убил человека. А за что? Мальчишка, выросший без отца, без матери, всё детство полуголодный, что он сделал ему плохого. Немец забыл, ну да ничего, напомним. Сколько можно бегать от них, прятаться. Пусть полки, дивизии, армии отступают, а ему надоело. Да и что его ждет, если он доберется до наших? Трибунал, позор. Смерть мгновенна, он за двое суток видел это дважды, а позор навсегда.
Сергей надел Алешкин ремень, засунул за пояс гранату, взял автомат. Надо сказать на хуторе, что бы похоронили. И еще, наверное, надо забрать документы, чтоб не считали Алешку пропавшим без вести или того хуже сдавшимся в плен.
Расстегнув нагрудный карман Алешкиной гимнастерки, Сергей вытащил две размокшие книжечки - красноармейскую и комсомольский билет. Положив документы себе в карман, он повернулся и пошел не оглядываясь.
Сергей шел к хутору, шел не прячась. Он, впервые за последние двое суток, не боялся, что его кто-нибудь заметит. Как хорошо не бояться, думал он. Больше он не полезет на карачках по картошке. Найдя проулок между двумя огородами, Сергей пошел по нему.
В одном из огородов стояла старушка и из-под руки смотрела на Сергея. Когда он поравнялся с ней, она всплеснула руками:
- Куды ж ты, милок, идешь? На хуторе немцы.
- Сколько их, бабушка?
- Да кажись пятеро, на железной машине.
- А где?
- Туточки они, окаянные, у колодца плещутся. Поберегся бы ты, солдатик.
- Пусть они берегутся, это они на чужой земле, а я на своей.
Старая женщина, приложив морщинистую руку ко рту, покачала головой:
- Ить не одолеешь один-то.
- Ну, хоть одного-двух положу и то хорошо.
Сергей уже повернулся, что бы идти, но, вспомнив об Алешке, сказал:
- Бабушка, просьба у меня к вам. Друга моего фашисты убили, те, что сейчас на хуторе. Он там возле камышей лежит. Похоронить его надо, по-человечески.
- Ох, сердешные, лихо-то, какое,- старушка вытерла концом платка слезящиеся глаза,- конечно похороним. Нешто мы не христьяне.
- Спасибо,- Сергей снял с плеча автомат и пошел вверх по проулку. «Спаси тея Христос», услышал он голос старушки.
Огороды кончились. Сергей, пригнувшись, прокрался вдоль дворового плетня. Остановившись на углу, осторожно высунул голову.
В ста метрах дальше по улице он увидел бронетранспортер, стоявший возле высокого тополя, в шагах десяти от тополя сруб колодца. У колодца двое, нет трое, обнаженных по пояс, еще один торчит из бронетранспортера. Так, а где пятый? Бабка говорила, что их пятеро. Эх, далеко, отсюда не достать.
Сергей отполз от угла. За хатой он перелез через плетень, пробежал по пустому двору. Перемахнув еще один плетень, попал в небольшой сад. Сад это хорошо, несколько яблонь закрывали его от улицы. Сергей лег на землю, пополз между стволов к внешнему плетню. Дополз, посмотрел в щель между прутьев. Вот они, как на ладони, в шагах двадцати от него.
Двое у колодца, хохоча, поливают друг друга из ведра, третий чуть в стороне, на голом животе болтается автомат. На бронетранспортере никого нет, куда он же делся? Зато у тополя Сергей увидел пятого. Тот сидел, привалившись к дереву, рядом стояла винтовка.
Обнаглели гады, ведут себя как дома. Но нечего, сейчас я вас приведу в чувство.
Сергей вытащил из-за пояса гранату. Как там Алешка говорил: открутить колпачок, дернуть за шнур? Готово. Раздался щелчок. Он встал, швырнул гранату. Она упала возле колодца. Сергей ждал взрыва, но его не было.
Немец, тот у которого на шее висел автомат, обернулся и с удивлением посмотрел на лежащую гранату. И в этот момент грохнуло. Сергей упал под плетень. Он услышал свист пролетевших осколков, где-то зазвенело разбившееся стекло.
Сергей поднял голову; двое немцев лежали неподвижно у колодца, третий, схватившись за живот, катался по земле и орал как поросенок. Тот, что сидел у тополя, сейчас лежал на животе и ошалело крутил головой. Он, очевидно, не мог понять, что произошло, откуда исходит опасность. Немного придя в себя, немец потянулся за стоящей у дерева винтовкой, но взять её не успел. Сергей, встав в полный рост, выпустил длинную очередь из ППШ. И хотя расстояние было небольшое, он не попал. Сказалось отсутствие опыта стрельбы из автомата, пули прошли выше цели, сбив несколько веток с тополя.
Но этого хватило для того, чтобы немец оставил попытку взять винтовку. Он вскочил на карачки, пополз к бронетранспортеру. Сергей перемахнул через плетень и, пошел через улицу.
- Что падла, боишься! Жить хочешь! Алешка тоже хотел жить! А вы его, суки….
Видимо у немца не выдержали нервы, он вскочил и побежал. Сергей вскинул автомат и нажал курок. Немец уже схватившийся за край борта машины, разжал пальцы и медленно сполз вниз.
В этот момент Сергей увидел в боковой амбразуре бронетранспортера ствол автомата, прозвучала, похожая на стрекот сороки, очередь. Удар в грудь и земля ушла из-под ног.
Он упал, стало больно дышать.
Ну, вот и меня убили,- подумал Сергей и закрыл глаза. Он уже не видел, что с другого конца улицы в хутор въезжают танки с десантом на броне.