Алексей Васильевич Шинкарев, бывший директор завода, а ныне пенсионер, возвращался из гастронома. Обязанность по закупке продуктов он возложил на себя добровольно, как в прочем и некоторые другие домашние дела. Большую часть своей жизни Алексей Васильевич занимал ответственные посты, вот и на пенсии придумал для себя определенные обязанности, к выполнению которых подходил ответственно, будь то выбивание ковров или вынос мусора. Ну, а поход в магазин, это не только закупка продуктов, это ещё и прогулка. Многие из встречающихся прохожих узнавали бывшего директора, здоровались. Алексей Васильевич не всех помнил в лицо, но улыбался, жал руку. А если это был хорошо знакомый человек, то останавливался поговорить, расспрашивал о жизни.
Вот и сейчас, поговорив минут десять с бывшим технологом, таким же пенсионером, как и он, Алексей Васильевич прошел еще метров сто по тротуару, и, свернув под арку, оказался в своем дворе. Сидевшие на лавочке возле подъезда старушки чуть ли не хором поздоровались: « Здравствуйте Алексей Васильевич», - и дружно заулыбались.
Шинкарев, ответив старушкам, зашел в подъезд. Закрыл за собой дверь, остановился, послушал.
- Ты погляди, каждый день в магазин пешком ходит, а раньше, бывало, «Волга» привезет – увезет.
Алексей Васильевич улыбнулся, и направился к почтовым ящикам, вынул газету, привычно провел рукой по дну.
Там что-то лежало, достал, оказалось письмо. Он попытался разглядеть обратный адрес, но в подъезде было недостаточно светло для чтения. Сунув газету и письмо в боковой карман пиджака, Шинкарев нажал кнопку лифта.
Дома встретила жена, пока он разувался, взяла сумку.
- Алеша есть будешь?- спросила уже из кухни.
- Нет, Лиза. А вот от чая бы не отказался.- Алексей Васильевич прошел в свой кабинет.
Шинкаревы жили в четырехкомнатной квартире. Дети, сын и дочь, разъехались, у каждого была своя квартира. Пустовато для двоих в таких хоромах, но и поменять на меньшую жилплощадь, никак не решались, да и внуки уже подрастали.
Алексей Васильевич повесил пиджак на плечики, достал из кармана письмо и газету, положил на письменный стол. Хотел, было, пройти на кухню, но одолело любопытство, не так часто последнее время получали Шинкаревы письма. Алексей Васильевич сел в кресло, взял со стола очки, пододвинул конверт, прочитал обратный адрес:
« г. Омск улица, дом, квартира, Смольской Галине Васильевне», – фамилия отправителя ни о чем ему не говорила. Но город, Омск был его родным городом, там родился и прожил до восемнадцати лет. Но не ждал он писем оттуда. Больше того, по определенным причинам, в Омске никто не должен был знать ни его адреса, ни вообще о том, что он жив. Кто мог его найти? А главное зачем?
Шинкареву вдруг стало жарко. Дрожащими руками он пошарил по столу в поисках ножа для бумаги, не найдя его, оторвал от конверта тонкую полоску и вынул письмо.
Письмо было написано на листе из школьной тетрадки в клеточку.
Здравствуйте, Алексей Васильевич,
Пишет Вам Ваша сестра Смольская Галина Васильевна, в девичестве Шинкарева.
Мне трудно писать, потому что прошло столько лет, с тех пор, когда мы виделись последний раз - целая жизнь
Алеша, как же так получилось? Осенью 1942 года бабушка получила извещение о том, что ты пропал без вести. Мы всё равно ждали тебя, надеялись, что объявишься.
Бабушка до самой своей смерти не верила что ты погиб, она умерла в 1948 году. Полгода назад я услышала по радио передачу, в которой рассказывали о том, как люди ищут своих родственников, пропавших во время войны. Я пошла в военкомат, и мне помогли составить запрос в архив Министерства Обороны. Надеялась, что сообщат, хотя бы, где ты похоронен, чтобы съездить на могилку.
Но вот недавно пришел ответ, в нем говорится, что ты не погиб, и указан адрес, по которому ты жил до 1974 года, а потом был снят с воинского учета по возрасту...
Алеша, если ты получишь моё письмо, прошу тебя, ответь, пожалуйста. Я понимаю, что причиной тому, как ты поступил, может быть, всякое, но я постараюсь понять. Немного о себе. Я окончила педагогический техникум, и всю жизнь проработала учительницей начальных классов. Вышла замуж, родила двоих детей, теперь уже внуки большие, старший, школу заканчивает. Муж три года назад умер.
Ну да много писать не буду, надеюсь на встречу. Алеша, ответь, пожалуйста.
Шинкарёв снял очки, откинулся на высокую спинку кресла, долго сидел, закрыв глаза.
- Алеша, ну что же ты, - в кабинет вошла жена, - просил чай, я налила, а ты…., что с тобой, тебе плохо?
Алексей Васильевич открыл глаза, положил руки на стол. Лиза стояла с чашкой в руке и испуганно смотрела на него.
Что случилось, Алеша? Сердце, да? На тебе лица нет.
- Нет, нормально, все нормально. Вот письмо получил, - Шинкарев торопливо сложил тетрадный листок и прикрыл его рукой, - от сестры…, сестры однополчанина.
- А как она тебя нашла?
- Не знаю, ну как видишь, нашла.
- А почему ты так расстроился? – жена поставила чашку с чаем на стол.
- Да понимаешь, погиб он.
- Ну, это ж когда было, Алеша, ты прямо как ребенок. Успокойся, попей чаю, или может все- таки примешь корвалол?
- Нет, Лиза не надо. Оставь чай, я скоро прийду. Жена, ещё раз внимательно посмотрев на него, вышла.
Шинкарев положил письмо в конверт, встал из – за стола, подошел к вешалке, на которой висел пиджак, достал из нагрудного кармашка ключ. Этим ключом он открыл замок верхнего ящика стола. Бросив конверт в ящик, снова запер его. Некоторое время Алексей Васильевич вертел ключ в руках, как будто не зная, куда его деть, затем сунул в карман брюк. Надев пиджак, он прошел на кухню. Лиза «колдовала» над плитой.
- Пойду я в сквер схожу. Сегодня встретил Николаева, технолога из цеха сборки, говорит, там наши заводские пенсионеры собираются, в домино играют.
Жена повернулась к нему, крышка кастрюли выскользнула у неё из руки и со звоном упала на пол.
Алексей Васильевич наклонился, поднял крышку, положил на стол. Лиза сидела на табурете и смеялась.
- Я представила тебя, забивающим « козла».
- Ну а почему бы нет. В конце концов, я такой же пенсионер, как и остальные.
- Ага, бывший директор завода играет в домино с бывшими рабочими этого завода, и они его дружески кроют матом за неправильно положенную костяшку. Ну что ж, вполне в духе времени, демократия на практике. Материал для передовицы.
- Лиза, это в тебе проснулась журналистка, кстати, тоже бывшая.
- Ладно, иди уж, доминошник.
Выйдя на улицу, Шинкарёв поправился в сторону сквера, идти было недалеко, только квартал пересечь. Нет, он не собирался искать знакомых пенсионеров и играть с ними в домино. Просто Алексею Васильевичу захотелось побыть одному.
Разговор с женой лишь на время отвлек его, и сейчас, мысли о письме давили на мозг, на плечи, даже ноги, казалось, ослабли. Хотелось побыстрее добраться до какой-нибудь скамейки. Случилось то, чего он боялся почти всю свою послевоенную жизнь. Боялся когда вступал в партию, боялся, когда поступал в институт, боялся, когда устраивался на работу, продвигался по службе, когда приходилось заполнять анкету. Иной раз хотелось уехать куда-нибудь в глушь, в деревню, спрятаться. Более или менее спокойно прожил Шинкарев, наверное, последние лет пятнадцать, и уже совсем забыл о своём страхе, выйдя на пенсию. И вот тебе, пожалуйста.
Алексей Васильевич вышел на центральную аллею, можно присесть, пустых скамеек хватало. Сегодня будний день, и в сквере было малолюдно. Только кое – где молодые мамы с колясками, да редкие прохожие.
Шинкарёв уже наметил себе место, и собирался сесть, но, услышав голос сзади, вздрогнув, обернулся.
- Алексей Васильевич, это вы?
Перед ним стоял парень лет двадцати восьми и радостно улыбался.
- С утра был я, - ответил Шинкарев, и подумал что эта шутка, в данный момент больше похожа на правду.
- Вот здорово, что я вас встретил, - обрадовался парень, - а иду сзади, думаю, вы это или нет. Вы, наверное, не узнаете меня, я ведь при вас всего полгода поработал мастером, потом меня в райком комсомола взяли. - К сожалению, действительно не помню.
- Ну конечно, на заводе столько народу. Алексей Васильевич, вы меня извините, что я вас задерживаю. Дело в том, что я собирался вам звонить. Меня зовут Андрей Сухарев, я в этом году избран секретарем комитета ВЛКСМ завода.
Шинкареву очень хотелось сесть, но он боялся, что тогда этот говорливый молодой человек ещё долго не отстанет от него.
- Очень приятно Андрей, и чем же я могу помочь комсомолу?
- Алексей Васильевич, вы, конечно, знаете, что в этом году 70-летие ВЛКСМ. Так вот мы готовим в заводском музее экспозицию, посвященную истории комсомола завода.
В связи с этим у нас к вам просьба - у вас ведь наверняка есть старые фотографии, связанные с этой темой….
- Я вас понял, Андрей. Я обязательно посмотрю и свяжусь с вами.
Шинкарев протянул парню руку, тот, улыбаясь, торопливо пожал её.
- Большое спасибо, Алексей Васильевич. До свидания.
- До свидания. Хотя подождите. У вас закурить не будет?
- Есть,- Андрей достал пачку « Космос».
Шинкарев двумя пальцами вытащил сигарету, парень щелкнул зажигалкой.
Алексей Васильевич затянулся, кивнул головой,- Спасибо.
Курить он бросил восемнадцать лет назад, и уже забытый вкус табачного дыма не принес ни удовольствия, ни облегчения. Дождавшись, когда Сухарев отойдет на достаточное расстояние, Шинкарев выбросил сигарету в урну.
Он подумал, что, вряд ли ему дадут на центральной аллее посидеть спокойно, и свернул на узкую дорожку, ведущую к неработающему фонтану. Метров через пятнадцать Шинкарев увидел скамейку, стоящую под разросшимся кленом. Место Алексею Васильевичу понравилось, он опустился на скамью. Вот теперь можно было спокойно все обдумать.