Глава 9. Короли артёмовских углей
(Компаньон Шевелева. Братья Старцевы. Его помнят угловчане. Подрядчик Скидельский. Строитель и меценат. Гибель династии.)
Артём - угольная столица Приморья. Так, совершенно справедливо, величали наш город с начала 30-х до конца 80-х годов минувшего века. Однако шахтёрская его слава зародилась намного раньше. У её истоков, наряду с простыми рабочими и служащими стояли предприниматели — главные организаторы производства и торговли дореволюционной России, без участия которых не могла быть поднята на поверхность ни одна тонна угля. К сожалению, время и долго господствовавшая у нас идеология стёрли из памяти поколений имена и дела этих людей. Сегодня у нас есть возможность попытаться вернуть их из забытия. Так кто же они — первые короли Артёмовских углей?
Старцевы.
Для большинства приморцев, интересующихся историей родного края эта фамилия ассоциируется с конным, кирпичным и фарфоровым заводами на острове Путятин, основанными А.Д.Старцевым вблизи своего имения «Родное» в последнем десятилетии позапрошлого века (Имение «Родное» было основано А.Д.Старцевым в 1891 году. (Приморский край. Краткий энциклопедический справочник. Владивосток: Изд-во ДВУ., 1997. С.457)). Казалось бы, какое отношение она имеет к Артёму? Оказывается, само прямое.
Именно эта семья известных в Приморье промышленников и коммерсантов первой приступила к освоению Артемовского месторождения бурых углей в самом конце 19-го века на Краеугольно-Спассовском руднике. Правда, если быть более точными, то лавры первооткрывателя рудника следует отдать горному инженеру П.Н.Горлову, который, видимо не располагая достаточными для подъема дела капиталами, передал его специально созданному для этой цели Уссурийскому горнопромышленному товариществу на вере «Старцев А.Д.и К°», став при этом его рядовым вкладчиком (Уссурийское горнопромышленное товарищество на вере Старцев А Д и К" в составе полного товарища А Д.Старцева и вкладчика П.Н Горлова, с уставным капиталом 80 тысяч рублей, было организовано 12 октября 1899 года. (Приморский край… С.506)). С этого момента и вплоть до 1912 года Краеугольно-Спассовский рудник считался крупнейшим частным угольным предприятием края (Полевой П.И. Горнопромышленность Уссурийского края //Русское Приморье. 1922. № 1 – 12. С.3). Да и в дальнейшем, до самого своего закрытия, он играл в экономической жизни края далеко не последнюю роль.
Судьба владельца этого рудника, Алексея Дмитриевича Старцева, благодаря революционной репутации его отца, декабриста Николая Бестужева, известна на сегодняшний день достаточно хорошо. Поэтому ограничусь здесь лишь кратким перечислением основных этапов его жизненного пути. Родился он в Селенгинске в 1838 году. Вырос в семье своего приёмного отца Д.Д.Старцева, местного купца, давшего ему свою фамилию ( И.Бестужев, видимо, считал, что не имеет морального права признать его своим сыном, поскольку в этом случае тот сразу же был бы приписан к неполноправному сословию государственных крестьян (государственный преступник Н.Бестужев был лишен дворянского звания и прав состояния). Поэтому мальчика на воспитание взял близкий друг Бестужева местный купец Дмитрий Дмитриевич Старцев. (Старцев Д.А. Дело Старцевых // Записки ОИАК. 1999. Т.33. С.52)), домашнее образование и должность приказчика фирмы в 1861 году. Затем, он перешел на службу к купцу Лушникову, а через некоторое время завел собственное дело, занявшись чайной торговлей в Тяньцзине (Приморский край. Краткий энциклопедический справочник. Владивосток: Изд-во ДВУ., 1997. С.457).
Дальнейшая его биография очень похожа на жизнь уже знакомого читателю Михаила Шевелёва. И тот и другой пробрели своё состояние благодаря торговле с Китаем. Занимаясь одним и тем же бизнесом, они оба увлеклись культурой и историей этой страны, хорошо знали её обычаи, традиции и язык (Кроме китайского, А.Д.Старцев владел английским, французским, монгольским и бурятским языками. (Старцев Д.А. Дело Старцевых... С.53)). Так же как и Шевелев, А.Д.Старцев получил звание коммерции советника в 1886 году (Там же). Вместе они владели пароходом «Батрак». Оба окончательно перебрались во Владивосток только во второй половине 80-х годов. В 1891 году, почти одновременно, они получили в южном Приморье крупные участки земли (М Г Шевелев - на южном берегу бухты Кангоуза, 398 десятин удобной земли (Всего-415 десятин). А.Д.Старцев на острове Путятин - 945 десятин удобной земли (Всего - 1023 десятины). (Ведомость к составленной чинами Уссурийской переселенческой партии в 1909 г. карте заселения Приморской области. Владивосток, 1909. С.78)).
Подобно своему коллеге по бизнесу, Алексей Старцев в 1892 году приобрел пароход, который, под названием «Чайка» совершал грузопассажирские рейсы между островом Путятин и городом Владивосток (Приморский край. Краткий энциклопедический справочник. Владивосток: Изд-во ДВУ., 1997. С.457). В 1895 году Старцев стал действительным членом ОИАК, в числе которых, к тому времени, уже давно состоял Шевелев (Отчет Общества изучения Амурского края. Владивосток, 1895. С.2). И тот и другой постоянно жертвовали немалые средства на издание Обществом научных работ, финансировали строительство зданий музеев в Хабаровске и во Владивостоке. В своем Тяньцзинском доме (В Тяньцзине у А.Д.Старцева имелось 40 домов (улица). (Старцев Д.А. Дело Старцевых… С.52)) А.Д.Старцев, также как и Шевелев, собрал крупную библиотеку китайских, корейских и японских книг, а также богатейшую коллекцию предметов буддийского культа, которыми очень гордился (За эту коллекцию Лувр давал 3 миллиона франков, но Старцев ее не продал. (Старцев Д.А. Дело Старцевых… С.53)). Именно известие о гибели этих бесценных вещей в огне Боксёрского восстания в Китае стало причиной его собственной смерти от разрыва сердца 30 июля 1900 года (Хохлов А. Коммерсант, дипломат, просветитель // Былое. 1997. № 10. С.14).
Своим наследникам Алексей Дмитриевич оставил очень большое состояние, исчислявшееся не только предприятиями на острове Путятин и вблизи станции Угольной, но и значительной недвижимостью во Владивостоке, а также вкладами в банках. Не секрет, что А.Д.Старцев и сам был одним из инициаторов создания и членом правления Русско-Китайского банка (Приморский край… С.457), отделение которого во Владивостоке открылось 7 января 1897 года.
В числе наследников числились: вдова Елизавета Николаевна и дети Елизавета, Евдокия, Николай, Дмитрий и Александр Дальнейшая судьба первых четырех довольно туманна. Известно только, что его дочери и старший сын Николай, получив свою долю наследства, ещё до революции уехали за границу.
Впрочем, немало белых пятен и в биографиях оставшихся в Приморье двух младших сыновей. После завершения необходимого курса обучения во Владивостоке они продолжили свое образование в Москве. Александр закончил там коммерческое училище, а где учился Дмитрий, к сожалению не известно. Оба хорошо владели иностранными языками: Дмитрий знал английский и китайский, а Александр - китайский, немецкий и французский языки.
Дальше в их жизнеописании зияет огромная черная дыра протяженностью около десяти лет. На другом её конце Дмитрий, в августе 1910 года руководит кирпичным заводом наследников А.Д.Старцева (сохранился выписанный на его имя счет по доставке кирпичей и огнеупорной глины во Владивостокскую женскую гимназию от 14 августа 1910 года). Затем, в качестве офицера, он принимает участие в 1-й Мировой, а потом и в гражданской войне, сражаясь на стороне Деникина (Старцев Д.А. Дело Старцевых // Записки ОИАК. 1999. Т.33. С.5). Учитывая, что при сравнительно быстром чинопроизводстве военного времени, Дмитрий успел дослужиться у последнего всего лишь до звания поручика, то войну с германцами он должен был начать с чина прапорщика не ранее 1916 года.
Александр к августу 1917 года уже исполнял обязанности товарища председателя комитета Приморской окружной торгово-промышленной палаты. Где он был и чем занимался до этого времени то же является загадкой. В 1919 году А.Старцева мобилизуют простым солдатом в армию Колчака. Этого конечно не случилось бы, если бы он тогда возглавлял фирму своего отца. После ликвидации Колчаковщины (Во Владивостоке Колчаковский режим пал 31 января 1920 года) А.А.Старцев работал специалистом по снабжению судов углем в конторе Владивостокского порта.
Примерно в конце 1920 или в начале 1921 года в город, транзитом через Японию прибыл офицер разбитой Деникинской армии Дмитрий Старцев и, вместе с братом, возглавил Товарищество Наследников А.Д.Старцева (Старцев Д.А. Дело Старцевых ... С.54). Кстати, как легко догадаться, именно указанное товарищество, а вовсе не Уссурийское горнопромышленное Акционерное Общество, стало правоприемницей товарищества, созданного в свое время А.Д.Старцевым. Последнее юридически перестало существовать с момента смерти единственного полного товарища - самого Алексея Дмитриевича ещё в 1900 году. Для вступления его наследников в управление этим и другими предприятиями Старцева и было создано новое товарищество с соответствующим названием.
Братья возглавили фирму, очевидно, в 1921 году (Согласно списку рудников от 1 июля 1921года, братья Старцевы являлись владельцами всех четырех сданных в аренду Арцта Угловских рудников. (ГАПК Ф.Р – 1506. Оп.1. Д.2. Л.31)), а кто же тогда руководил семейным делом до этого срока? Возможно, это была Нина Владимировна Старцева. Именно за ней числились по статистике 1914 года все четыре отвода выделенных семье 21 июля 1911 года в районе села Угловое. Назывались они, соответственно, Николаевский, Дмитриевский, Александровский и Нининский (Горное дело в Приамурском крае // Материалы по изучению Приамурского края. Вып. 24. Хабаровск, 1916. С.110). Кем она была в семье, пока не ясно, но скорее всего — супругой Дмитрия. Известно, что он женился на женщине с двумя детьми (Старцев Д.А. Дело Старцевых… С.55). Очевидно, это был её второй брак.
Александр был женат трижды. Его первой женой стала дочь известного исследователя Дальнего Востока Тамара Маак. Мужа она, однако, совсем не любила и вовсю гуляла со своим прежним любовником. После очередной измены Александр прогнал её обратно к отцу. Во второй раз он женился в 1921 году на Нине Щербаковой. Но и этот брак оказался недолгим. Однажды она гуляла по Светланской, когда из кафе вышел ее старый поклонник - армянин. Выхватив револьвер, он выстрелил ей в затылок, а следующую пулю послал себе в висок.
После двух таких печальных финалов своих браков Александр перестал гоняться за синей птицей, и с 1922 года уже жил семейной жизнью со своей молодой кухаркой Екатериной Степановной Шевченко (Е.С.Шевченко родилась на Полтавщине в крестьянской семье в 1901 году. В 1906 году она приехала в Приморье. В 1917 году она служила у Бринеров, а с 1918 года – у Старцевых.(Старцев Д.А. Дело Старцевых… С.55)), ставшей позднее его законной женой (Старцев Д.А. Дело Старцевых… С.55). Именно с ней он разделил последние, самые трудные годы своей жизни.
Но вернёмся в 1921 год. В промышленную империю Старцевых входили тогда помимо Краеугольно-Спассовского рудника также угольные копи в окрестностях села Углового, кирпичные заводы на острове Путятин и у станции Угольной, а также расположенный неподалеку от последней стекольный завод (Там же). Однако относительное благополучие фирмы продолжалось недолго.
В конце 1922 года до Владивостока добралась, наконец, Советская власть и 12 июня 1924 года все предприятия Старцевых были переданы в казну. Лишь часть своих прежних копей братьям удалось сохранить у себя в арендном пользовании, но и они, четыре года спустя, стали полной собственностью государства (ГАПК Ф.Р – 1506. Оп.1. Д.2. Л.31-40). Дмитрий, очевидно, ещё работал некоторое время сотрудником одного из них, пока в 1930 году не был арестован ОГПУ по обвинению в контрреволюционной деятельности на Советском предприятии. Суд приговорил его к трём годам лишения свободы с пребыванием в ИТЛ, по статье № 58-10. Видимо, сразу после этого, а может быть ещё в 1928 году его жена уехала от него с любовником Христофоровым и своими детьми в Ленинград (Старцев Д.А. Дело Старцевых… С.55).
Немало испытаний выпало и на долю семьи Александра. Сразу после национализации имущества фирмы в 1924 году, он отходит от управления ею и поступает заместителем бухгалтера в Закрытую Акционерную Компанию братьев Бринеров, где работал до 1 апреля 1928 года. Из фамильного дома Старцевых выселили сразу же после прихода красных и семья была вынуждена кочевать из одной дачи в другую в пригородах Владивостока (Дача Бутенко на Океанской, дача Бирича на Седанке и там же дача на ул.Семиградского. (Старцев Д.А. Дело Старцевых… С.55)), пока в 1928 году не осела в маленькой квартирке деревянного дома по улице Пушкинской 53а. В следующем году Александр был арестован, но уже через месяц выпущен на свободу: маховик репрессий ещё не успел набрать достаточных оборотов. Однако уже в 1930 году жертвами ГПУ стали многие сослуживцы Старцева по фирме Бринеров.
Советский рай все более грозил обернуться мышеловкой для последних представителей частного бизнеса России и Бринеры решаются на побег (Семья Бринеров бежала в 1931 году на собственной прогулочной яхте. В море ее поджидал под парами английский пароход. .(Старцев Д.А. Дело Старцевых… С.55)). Звали они с собой и Александра, но он, по неизвестным причинам отказался, лишив себя последнего шанса сохранить свою жизнь. Но сначала он был лишён избирательных прав (Старцев Д.А. Дело Старцевых… С.56). А в 1933 году, во время паспортизации, ему дали ясно понять о нежелательности его присутствия в городе Владивосток. Не спасал уже ни дед - декабрист, ни крестьянское происхождение жены. Пришлось переехать сначала в Барнаул, а в 1934 году - в Каширу, где еще раньше обосновался после отбытия срока заключения, его брат Дмитрий (После освобождения Дмитрий уехал в Москву. Во время паспортизации был обнаружен и выслан из столицы за 101 километр после чего поселился в Кашире и организовал там артель «Новая жизнь». Александр устроился на работу в артель «Транспортник». (Старцев Д.А. Дело Старцевых… С.55)) Там и закончили они свой жизненный путь.
20 августа 1937 года оба были арестованы «за антисоветскую пропаганду» и расстреляны в порядке очередности, по-старшинству: сначала, 13 октября - Дмитрий, а на следующий день - Александр. Эпитафией на несуществующих могилах обоих могли бы послужить показания сексотов (секретных сотрудников ГПУ), на основании которых был вынесен смертный приговор. По их словам, Александр утверждал: «Если я раньше был капиталистом, то рабочие жили у меня лучше, чем сейчас, при Советской власти.» (Старцев Д.А. Дело Старцевых… С.64).
Л.Л.Арцт.
В 1911 году Старцевские отводы в селении Угловом взял в аренду Люциан Леопольдович Арцт и начал строительство там первых шахт. Этот предприниматель оставил о себе, пожалуй, самую добрую память среди угловчан. До сих пор стоят в центре поселка возведённая им в 1913 году школа и законченная постройкой церковь из красного кирпича. Только на копях Арцта в селе Угловом администрация рудника платила деньги за обучение в сельской школе детей рабочих. Все русские рабочие здесь проживали в наёмных крестьянских или в собственных домах, получая от предприятия квартирные деньги, керосин, уголь и воду, а также нужное количество кроватей, столов и табуреток. К их услугам была стационарная больница на шесть кроватей и приёмный покой, где постоянно дежурил фельдшер (ГАПК Ф.Р – 1506. Оп.1. Д.2. С.139-145). Вряд ли на каком либо ещё частном угольном руднике Приморья русским рабочим были обеспечены такие условия.
О самом владельце этих копей известно, к сожалению, очень немногое. Нет никаких сведений о месте и дате его рождения, а также каких-либо биографических данных касающихся периода его жизни до отъезда на Дальний Восток. Неизвестно когда именно он появился в Приморье. Самая ранняя из относящихся непосредственно к нему дат - 1895 год. В это время Арцт уже владел здесь железорудным Мариинским рудником и являлся председателем Правления римско-католической общины Владивостока (Приморский край… С.26).
Считается, что по национальности он был поляк, хотя его фамилия и отчество убедительно свидетельствуют о наличии в его венах немалого процента немецкой крови. Трудно сказать, находился ли он в первые годы на государственной службе или сразу же занялся бизнесом. Достоверно известно лишь, что 24 июня 1899 года он утвердил за собой Маргаритовский рудник, а через два года еще пять (Маргаритовский, Владимирский, Константиновский, Николаевский, Надеждинский и Скалистый. (Горное дело в Приамурском крае // Материалы по изучению Приамурского края. Вып.24. Хабаровск, 1916. С.121)), став, таким образом, одним из крупнейших железорудных магнатов русского Дальнего Востока (Горное дело… С.121).
Впрочем, доходы его целиком зависели от темпов развития Приморской металлургии. Сначала они были довольно высокими, но уже в середине первого десятилетия 20-го века железорудное дело края вступило в полосу серьезного кризиса. Причина была объективна и вполне предсказуема. Завершение строительства Транссиба и КВЖД (Строительство КВЖД было завершено 1октября 1901года, а в эксплуатацию дорога окончательно сдана 1июня 1903года. (Дальневосточная магистраль России. Хабаровск, 1997. С.42)) открыло относительно легкий доступ дешевой стали из западных областей Росийской империи на Дальневосточный рынок. Нужно было искать новую сферу приложения капиталов и она была вскоре найдена.
В 1907 году Л.Л.Арцт становится директором-распорядителем «Уссурийского горнопромышленного Акционерного Общества» занимавшегося добычей в Приморье угля и поставкой его Уссурийской железной дороге и на КВЖД (Горное дело… С.506). Уже находясь в этой новой должности, он лично обнаружил и описал в районе села Многоудобное крупное месторождение бурого угля, названное им Лиапинским (Горное дело… С.26), которое сразу же закрепил за собой (Лиапинские рудники были утверждены за Арцтом 25 февраля 1911 года. (Горное дело… С.110)).
В том же году в его руки переходят и четыре Надеждинских рудника, располагавшихся в верхнем течении реки Батальянзы. Одновременно Арцт берет в аренду у Н.В.Старцевой два из четырёх отводов, предоставленных ей горным ведомством края (Николаевский и Нининский), а чуть позже - и оба остальных (ГАПК Ф.Р – 1506. Оп.1. Д.2. Л.31,32,34).
До 1918 года дела его шли, в общем-то, хорошо. В качестве одного из самых крупных промышленников Приморья Л.Арцт становится вскоре членом Владивостокского биржевого комитета и купеческого общества взаимного кредита (Горное дело… С.26). Следуя давно установившимся традициям русского бизнеса, он почти ежегодно отчислял Обществу Изучения Амурского Края денежные суммы или вагоны с углем. Неудивительно, поэтому, что уже в 1908 году он становится действительным, а спустя ещё шесть лет - пожизненным членом ОИАК, а потом и членом его ревизионной комиссии (Отчеты ОИАК… 1904. 1908).
Где он жил во Владивостоке точно не известно, но корреспонденцию иногда ему приносили ему в дом Свидерского по Косому переулку (теперь это улица Мордовцева) (Адрес–календарь и торгово-промышленный указатель Дальнего Востока).
Революция и последовавшая за ней гражданская война разрушили горнопромышленную империю Арцта. Большинство его рудников оказались в районах активных действий партизан. Жизнь на них полностью замерла в 1918-1919 годах.
Когда в Приморье установилась Советская власть, Арцт попытался в условиях НЭПа возобновить работу своих рудников. Однако в полном объеме сделать ему это не удалось. Продолжали работать лишь Угловские копи, да и то недолго (ГАПК Ф.Р – 1506. Оп.1. Д.2. Л.36).
Весной 1923 года Л.Л.Арцт принимает решение вернуться в Польшу, ставшую уже к тому времени независимым государством (Польская республика была провозглашена 6 ноября 1918 года). В марте его и ряд других видных деятелей польской диаспоры избирают на несанкционированном митинге членом комиссии по репатриации поляков на родину.
И хотя комиссия вскоре самораспустилась, под давлением властей, все её члены, по обвинению в организации нелегального общества, оказались в застенках ГПУ. Через какое-то время их правда выпустили, за отсутствием доказательств, а дело против них было прекращено. Тем не менее, данный инцидент все же вызвал нежелательную огласку, и власти вынуждены были позволить многим полякам покинуть СССР (Горное дело… С.184). В числе этих счастливчиков оказался, видимо, и Л.Л.Арцт. Когда же именно это могло произойти? Догадаться не так уж сложно.
Все рудники Арцта были национализированы 18 сентября 1923 года, очевидно, сразу вслед за его арестом. Ровно пять месяцев спустя часть их была ему возвращена, а 22 мая 1924 года опять перешла в казну (ГАПК Ф.Р – 1506. Оп.1. Д.2. Л.28-37). Можно, пожалуй, не сомневаться, что после этой последней даты Люциана Леопольдовича Арцта уже не было на Приморской земле.
Династия Скидельских.
Самый известный из дореволюционных Артемовских предпринимателей Хаим Лейба Шимон Скидельский (таково его полное настоящее имя) родился, предположительно, в 1845 году. Место рождения не установлено. В 1871 году он числился мещанином г.Слоним Гродненской губернии, а уже осенью этого года жил в г.Волковыске, где завел семью. Трудно сказать, чем он тогда занимался, но судя по всему дела его шли неплохо. В 1885 году Скидельский переезжает в Екатеринослав и, несколько лет спустя, становится купцом 1-й гильдии этого губернского города (Троицкая Н.А. История края в лицах: Лейба Скидельский//Краевой вестник. III вып. Владивосток, 1994. С.43). Вероятно, на этом бы и завершилась его полукочевая жизнь если - бы вскоре не произошло событие, круто изменившее всю дальнейшую судьбу этой семьи (Семья Скидельских: жена - Гильда Гродзенская, дети - Яков (1874 г.), Моисей (1877 г.), Соломон (1881 г.) и Симон (1885 г.). (Троицкая Н.А. История края в лицах: Лейба Скидельский //Краевой вестник. III вып. Владивосток, 1994. С.43)).
В феврале 1891 года Комитет Министров принимает решение о сооружении Сибирской железной дороги сразу из двух точек: от Челябинска и Владивостока навстречу друг другу. В списке дорог первой очереди значилась линия Уссурийской дороги (Дальневосточная магистраль России. Хабаровск, 1997. С.13), которую на втором этапе предполагалось довести в районе Хабаровска до реки Амур. Вскоре в Приморье хлынул внушительный поток государственных инвестиций, предназначенных для обеспечения строительных работ (Уссурийская железная дорога обошлась казне в 42293439 руб. и 38 коп. (Дальневосточная магистраль... С.33)).
Разумеется, предприимчивый екатеринославский еврей, по-видимому уже имеющий опыт производства данного вида работ, не мог усидеть на месте в такой момент. Получив разрешение на временный выезд за черту еврейской оседлости (Черта еврейской оседлости — условная граница, примерно совпадающая с сегодняшней западной границей России, к востоку от которой евреям разрешалось проживать только по особому разрешению властей) в Уссурийский край, он в 1893 году появляется в районе строительных работ (Троицкая Н.А. История края в лицах … С.43).
На южном отрезке пути все участки были давно заняты, и Скидельский становится подрядчиком на строительстве Северо-Уссурийской железной дороги (Там же). Особой конкуренции, при этом, ему испытать не пришлось. На строительстве ощущалась острая нехватка достаточно подготовленных толковых подрядчиков и Управление дороги даже вынуждено было сдавать работы отставным офицерам и чиновникам, ничего не смыслившим в строительстве железных дорог (Дальневосточная магистраль… С.18). На таком фоне Лейба Скидельский выглядел конечно профессионалом и вскоре ему довелось делом доказать высокий уровень своих притязаний.
Возведение северного участка началось в 1894 году (Дальневосточная магистраль… С.19). Для обеспечения выделенного ему фронта работ необходимыми пиломатериалами, он с самого начала приступает к постройке лесопильных заводов на выходах трассы железной дороги к судоходным рекам Иман и Бикин. Готовый материал вывозился на собственном пароходе к местам проведения работ. Последнее было очень важно, поскольку все крупногабаритные грузы, а также цемент, металлоизделия, стекло, краска и т.д. завозились сюда тоже по воде от пристани на реке Иман (На станции Иман-пристань грузы перегружались на речные суда и доставлялись к с.Виноградовка на р.Уссури, откуда, по специально построенной железнодорожной ветке, следовали до станции Иловайской, а уже оттуда, в северном или южном направлении, подвозились к месту проведения работ. (Дальневосточная магистраль… С.21)), куда они попадали по уже построенному южному отрезку пути из порта Владивосток. Все остальные подрядчики вынуждены были пользоваться казенными пароходами, шаландами китайцев или судами частных компаний (Дальневосточная магистраль… С.21), что всегда требовало затрат значительно большего количества времени и средств.
В итоге, под руководством Скидельского оказалось выполнено 30 % всех земляных работ, построено 33 версты железнодорожного полотна и возведено до 50% искусственных сооружений северного участка Уссурийской железной дороги (Троицкая Н.А. История края в лицах … С.43). Все работы, при этом, были проведены с надлежащим качеством и с незначительным отставанием в сроках. Отставание было связано с эпидемией сибирской язвы на лошадях, посетившей район строительства в 1895 году (РГИА ДВ Ф.1. Оп.4. Д.2495. Л.1,3), а также с частыми дождями и наводнениями 1895 и 1896 годов (Дожди отнимали от каждого сезона на Северо-Уссурийской железной дороге 62 - 78 дней. Большие наводнения, происходившие в августе-сентябре 1895 и 1896 годов, размывали даже некоторые уже построенные участки железнодорожной насыпи. В1895 году, установленный в связи с сибирской язвой карантин сделал невозможным сообщение между отдельными участками работ. (Дальневосточная магистраль… С.28)).
Как подрядчик, Л.Ш.Скидельский показал себя в годы строительства дороги с самой лучшей стороны и это не осталось не замеченным властями края. 29 ноября 1896 года он был причислен в качестве купца 1-й гильдии к городу Владивосток (Троицкая Н.А. История края в лицах … С.43) и в самом начале следующего , 1897 года окончательно поселился здесь. Впрочем, выехать за пределы округа купец Скидельский права по-прежнему не имел (Для перемещения за пределы уезда, к которому был приписан еврей, он должен был получить разрешение губернатора (на срок до 2-х месяцев), или генерал–губернатора (на срок более 2-х месяцев).(Сагитова И. Еврейская диаспора Приморского края (2-я пол. XIX – нач. XX вв.) // Прикоснувшись к истории. Владивосток, 2000. С.26)). Только 16 лет спустя, высочайшим Повелением от 30 ноября 1912 года, ему и его сыновьям было предоставлено право свободного передвижения в границах Приамурского края (Прикоснувшись к истории. Владивосток, 2000. С.30). Но, возможно, и в те времена деньги и известность и без специальных разрешений открывали любые двери.
С момента поселения во Владивостоке имя Леонтия Семеновича Скидельского (так он стал именоваться тогда в местных справочниках и сообщениях прессы) замелькало в числе наиболее богатых и уважаемых промышленников края (К 1899 году во Владивостоке имелось только три купца 1-й гильдии занимавшихся подрядами, это: О.Линдгольм , М.Суворов и Л.Скидельский.(Троицкая Н.А. История края в лицах... С.44)). Основанная им строительная фирма возводила мосты и станционные здания, портовые сооружения, корпуса железнодорожных мастерских, многоквартирные доходные дома и особняки во Владивостоке, собственные склады, предприятия и многое другое. Некоторые из построенных Скидельским в начале века зданий до сих пор в немалой степени определяют лицо столицы Приморского края. Одно из них, здание Управления Уссурийской железной дороги, встречает гостей города на привокзальной площади Владивостока.
Не забывал, впрочем, Леонтий Скидельский и о собственной недвижимости. К 1910 году он, вместе с женой, владел земельными участками в центре города (В 1914 году ему уже принадлежали во Владивостоке дома: Федоровская 3, 1-я Морская 2,4, Корейская 65, Суйфунская 23, Пологая 45 и 59, Китайская 26, Комарова 58, Алеутская 11, Посьетская 40, Морская 29, Фонтанная 7,43. (Адрес–календарь и торгово-промышленный указатель Дальнего Востока. Спутник по Сибирскому, Амурскому, Маньчжурскому и Уссурийскому краю, X выпуск. Владивосток, 1914. С.84)) на общую сумму 676 тысяч рублей (Щуковская Ю. Еврейское общество Владивостока // Прикоснувшись к истории… С.72). В одном из своих домов, по улице Морская 1, проживал он сам со всей своей семьей (Прошение купца Л.Ш.Скидельского от 7 октября 1909 года // Прикоснувшись к истории… С.55). Позже они переселились в другой его особняк на более тихой Фонтанной улице, дом №43 (Троицкая Н.А. История края в лицах … С.45).
В первые годы фирма Скидельского почти не выходила за рамки чисто строительной подрядной деятельности в городах и на железных дорогах Южно-Усурийского края. Однако в конце 1890-х - начале 1900-х годов строительный бум здесь начал затухать в связи с переносом центра деловой активности местной буржуазии на берега Желтого моря, в незамерзающие порты Дальний и Порт-Артур (Это произошло после передачи Китаем России в марте 1898 года южной части Ляодунского п-ва в аренду сроком на 25 лет и проведения к нему линии Южно-Манчьжурской железной дороги).
Скидельский в этот период обращает свое внимание на быстро развивающийся в экономическом отношении район, прилегающий к КВЖД. Там вскоре появляются три его лесопильных завода (Горное дело… С.439), обслуживающих, в первую очередь, потребности самой дороги в шпалах и других лесоматериалах, а также нужды русской армии, находившейся в Китае со времен боксерского восстания 1899-1901 годов. Железной дороге нужен был не только лес, но и уголь.
По ещё не до конца подтвержденным пока данным, уже тогда Скидельский принял участие в разработке Чжалайнорских копей, располагавшихся на границе Северо-Восточного Китая и Забайкалья (Чжалайнор – станция КВЖД, от которой отходила ветка на копи «Броиково» и «Находка». (Хисамутдинов А.А. Российская эмиграция в Китае. Опыт энциклопедического словаря. Владивосток: изд. ДУ., 2002. С.320)). Начавшаяся вскоре русско-японская война стала настоящей золотой жилой для него и других капиталистов Дальнего Востока России. Заказы военного ведомства возросли многократно, а развернувшаяся вслед за тем революция вытолкнула на окраины страны немало хороших рабочих-горняков, спасавшихся от карателей и охранки после разгрома Советов в Сибири и Забайкалье. Многие из них осели тогда на рудниках Маньчжурии и Приморья, приняв впоследствии немалое участие в строительстве и эксплуатации шахт Артема (Рукопись З.М.Овчинниковой // Архив артемовского отделения ВООПИК).
Строительная империя Скидельского продолжала расширяться и после русско-японской войны. К 1907 году организованная им компания захватила все лесные поставки военному ведомству и на КВЖД (Троицкая Н.А. История края в лицах … С.44). Одновременно, другое Товарищество с участием Скидельского (Товарищество «Портландцемент» в составе забайкальского и амурского предпринимателя Х.П. Тетюкова, его зятя инженера-механника Ратомского, Л.С.Скидельского и «Южно-Русского Общества» было основано 7 сентября 1907 года. (Приморский край... С.366)) начинает строительство суперсовременного по тем временам цементного завода (Разрешение на строительство завода было выдано Ратомскому 13 июня 1907 года. Завод спроектирован фирмой Круппа и построен на базе немецкого оборудования. 1-я технологическая линия была введена в 1908 г., а вторая - в 1911 г. (Приморский край… С.451)) на станции Евгеньевка Уссурийской железной дороги, ставшего на долгие годы единственным предприятием этого рода в Приморье.
В течении следующих трёх лет в строй вступили паровая мельница и маслозавод в Никольск-Уссурийске и крупный фанерный завод на станции Океанской (Завод строился с 1909 по 1910 год. Производительность - 30 тысяч футов фанеры в сутки. В 1913 году завод оценивался в 67,3 тыс.руб. В 1914 году, после установки горячих прессов, производительность его увеличилась вдвое. (Приморский край… С.514)). Даже 14 лет спустя, последний оставался самым мощным и по-современному оборудованным предприятием такого типа на всем Тихоокеанском побережье Азиатского материка (РГИА ДВ Ф.Р – 2422. Оп.1. Д.661). То же самое можно сказать, впрочем, и обо всех остальных промышленных заведениях Леонтия Скидельского. Для своего времени они были лучшими по техническому оснащению на Дальнем Востоке России, не говоря о Корее, Манчьжурии или остальном Китае. Во многом благодаря именно этому обстоятельству ему всегда удавалось поддерживать низкий уровень цен на свою продукцию при достаточном ее качестве.
Неудивительно, что очень скоро знак его фирмы становится известным и уважаемым на рынках Восточной Азии и даже Австралии, а ее отделения и конторы появляются в русско-китайском Харбине, японском Кобэ и даже в Лондоне, куда первая партия фанеры была отправлена еще в 1911 году (50 вагонов ясеневой фанеры и различные лесоматериалы. (Хисамутдинов А.А. Евреи во Владивостоке // Утро России. 1993. 23 июня)). За год до этого Скидельский вступает в компанию по разведке нефти на о-ве Сахалин (Троицкая Н.А. История края в лицах … С.44), а в 1912 году начинает проникновение в угледобывающую отрасль промышленности Приморья, взяв в аренду только что утвержденные Липовецкие рудники (Липовецкие рудники были утверждены 21 марта (по другому источнику - декабря) 1912 года. (ГАПК Ф. Р – 1506. Оп.1. Д.2. Л.25)).
Основание им в 1913 году Зыбунных копей, стало последним большим приобретением промышленной империи Л.Ш.Скидельского в Южно-Уссурийском крае, после чего продолжалась лишь качественная подгонка отдельных её частей. К этому моменту размер капиталов Скидельского достиг астрономической, по тому времени, суммы в 8,6 миллионов рублей (Только в числе его собственных предприятий было 6 лесопильных заводов общей стоимостью в 200 тысяч рублей, 3 Зыбунных рудника, 2 паровые мельницы, маслозавод, фанерный завод, деревообрабатывающие мастерские, лесные концессии общей площадью 0,5 миллиона десятин. (История Дальнего Востока в период феодализма и капитализма (XVII в.– февраль 1917г.). М.: Наука, 1991. С.318)). 20% этой суммы составляла недвижимость во Владивостоке, Никольск-Уссурийске и в Харбине (Троицкая Н.А. История края в лицах … С.44).
Не стоит, однако, думать, что только наживой руководствовались Скидельские в своей деятельности на Приморской земле. В те времена российские бизнесмены умели не только брать, но и давать. Следуя старой русской купеческой традиции Леонтий Семенович и его сыновья стали крупными меценатами и благотворителями во Владивостоке, а позже и в Харбине.
Уже через три года после поселения в столице Приморья Л.Скидельский жертвует 500 рублей на улучшение быта больных проказой в Николаевском лепрозории. В 1901 году, на углу Китайской (Океанский проспект) и Последней (Уткинская) улиц он закладывает заранее подаренное им городу здание детской больницы, закончив ее строительство и полное оснащение осенью того же года (Мизь Н. Благотворительная деятельность еврейских предпринимателей в Южно-Уссурийском крае // Прикоснувшись к истории … С.47). Здание это стоит на своем месте и сегодня, вот уже более 100 лет являясь настоящим памятником знаменитому промышленнику и меценату.
Однако, заботой о «сирых и убогих» не исчерпывалась благотворительная деятельность Л.Ш.Скидельского. Его быстро расширявшаяся промышленная империя требовала все большего количества грамотных специалистов и он начинает сознательно вкладывать деньги в образование на местах, рассчитывая опереться в будущем на его результаты.
Первым его шагом в этом направлении стало жертвование 1000 рублей ежегодно на нужды коммерческого училища Владивостока, начиная с 1909 года (Там же). Очевидно, ту же цель преследовала передача в дар казакам школы в Бикине (Там же. С.58), вблизи которого располагалась тогда половина его лесоперерабатывающих заводов в Приморье. Не забывали Скидельские и о науке, с 1908 года помогая ОИАК и его музею не только деньгами, но и продукцией своих предприятий (Отчеты ОИАК за 1884 – 1914 гг.).
Спонсорская и благотворительная деятельность семьи Скидельских не оставила, конечно же, равнодушными администрацию и общественность города и края. 14 августа 1908 года Л.Ш.Скидельскому был торжественно вручен орден Святой Анны 3-й степени за пожертвования в пользу раненых воинов русско-японской войны. Через два года он награждается званием Потомственного гражданина (Троицкая Н.А. История края в лицах… С.45), что само по себе очень необычно для человека его происхождения в царской России.
Само собой разумеется, именно он с самого начала являлся главой еврейской общины Владивостока. В 1912 году общественным раввином был избран его сын Соломон (Сагитова И. Еврейская диаспора Приморского края (2-я пол. XIX – нач. XX вв.) // Прикоснувшись к истории… С.35). Как главе местных евреев, Скидельскому очень важно было поддерживать добрососедские отношения с другими религиозными конфессиями Владивостока, и особенно, с самой многочисленной православной общиной. В том же 1912 году, его фирма жертвует большую партию фанеры на обивку внутренних стен школы-церкви на Первой Речке и Петропавловской церкви, строительные комитеты которых публично поблагодарили Скидельского за этот дар (Мизь Н. Благотворительная деятельность… С.46).
Довольно значительную роль играла эта семья и в коммерческой жизни Владивостока. Сам Л.Ш.Скидельский был членом купеческого банка (Щуковская Ю. Еврейское общество… С.74). Его сын Яков в 1916 году был избран уполномоченным по первому разряду Владивостокского общества взаимного кредита, членами которого были также его братья Семен и Соломон. Соломон, ставший после смерти отца главой фирмы «Наследники Л.Ш.Скидельского» и являясь, одновременно, одним из старейшин коммерческого собрания, вошел в 1920 году в состав только что учрежденной фондовой биржи от представителей торгово-промышленного класса Владивостока (Там же).
Все изменилось в 1923 году. 8 мая, Постановлением Дальревкома, имущество фирмы было конфисковано (РГИА ДВ Ф.Р - 2422. Оп.1. Д.702) и семья вынуждена была перебраться в Манчьжурию, где оставалась ещё значительная часть её капиталов. Ещё в 1922 году, предчувствуя скорое падение белого режима, Соломон позаботился отправить одного из своих самых опытных горных инженеров А.И.Бусиенко на разведку каменноугольных месторождений в Манчьжурии вдоль среднего течения реки Мулин. Разведка прошла успешно и, с начала 1925 года, Мулинские копи дали свой первый уголь. К середине 30-х годов здесь действовало уже не менее 4-х шахт (Романова В.В. Еврейское харбинское общество в годы оккупации Манчжурии (1931 – 1945 гг.) //Годы, люди, судьбы. История российской эмиграции вКитае. Материалы конференции. Москва, 19 – 21 мая 1998г. М., 1998). В дальнейшем, под покровительством местных властей, Скидельским почти удалось восстановить своё прежнее положение лесных и угольных королей. Но пришел 1945 год.
После разгрома Квантунской армии и войск Манчьжоу - Го, в Харбин вошли советские части. Новый комендант пригласил всех видных деятелей города к себе на прием, в результате которого они оказались в подвалах НКВД (Бусиенко - Игнатьева С.Н. Освоение угольного месторождения в Маньчжурии // Годы, люди, судьбы. История российской эмиграции в Китае. Материалы конференции. Москва, 19-21 мая 1998 г. М., 1998). Судьба членов семьи Скидельских, с тех пор, неизвестна.