Служили два товарища в одном из подразделений МВД. Служили не только в одном подразделении, но и в одном отделе. Знакомы они были давно, еще с курсантских времен. Вместе оканчивали военное училище, но жизнь российская распорядилась так, что большинство военнослужащих, в начале девяностых годов, стали просто не нужны государству. Грянуло сокращение вооруженных сил. Большинство офицеров, уволенных в запас не смогли найти себя в гражданской жизни. Специальности, как таковой, нет, богатства никакого не накопили, чтоб вложить его в собственное дело, а для того, что бы взять кредит в банке, нужно быть кредитоспособным, то есть иметь высокую заработную плату или квартиру под залог. А квартир, как известно, у молодых офицеров и в помине не было. Кому-то, у чьих родителей оказались связи, повезло – их пристроили по знакомству, кому-то нет – они остались за «бортом жизни». Кто-то приноровился к жизни, кто-то начал спиваться. Обычная история. Этим же двум товарищам, можно сказать, повезло. Не имея никаких полезных связей, они продолжили службу, но уже в МВД.
Вернее сказать, продолжил один. Попав под сокращение, старший лейтенант запаса Баринов Вадим Геннадьевич чисто случайно, по объявлению, вновь устроился на службу. Зарекомендовав себя неплохо на новом месте и даже продвинувшись в должности, он вскоре стал старшим инспектором отдела воспитательной работы и кадров. В это время, опять же по случайности, на службу пришел устраиваться Хомяков Владимир Михайлович, попавший под сокращение в армии. И так получилось, что один пришел к другому на прием. Встретились, узнали друг друга, разговорились. Вспомнили свои курсантские годы, прошлись по прошедшей службе. Естественно, что Баринов тут же стал ходатайствовать перед начальником отдела о назначении Хомякова в отдел, в котором проходил службу сам, благо должность инспектора была вакантной. Учитывая рекомендации своего сотрудника, майор Трубачев ответил согласием. И начали два товарища служить вместе, и, вроде бы, неплохо.
За три последующих года произошли некоторые изменения. Начальник отдела майор Трубачев ушел на пенсию по ограниченному состоянию здоровья. Теперь уже капитан Баринов был назначен на должность начальника отдела, ну а его товарищ Хомяков стал старшим инспектором с одновременным присвоением звания «капитан». Без вариантов, так сказать. Из-за того, что один был начальником, а другой подчиненным, отношения не портились. Все-таки прошли военную школу, понимали друг друга с полуслова.
Прошел еще один год. Осенью 1996 года капитана Баринова вызвали в отдел кадров Управления. Вернулся он в отдел весь в раздумьях.
- Чего задумался? – спросил Хомяков с участием. – Что-то дурное случилось?
- Да нет, ничего. Предлагают перевод в управление на должность начальника отдела кадров. Странно как-то и неожиданно.
- А ты что?
- Сказал, что подумаю. Сутки дали.
- Да чего здесь думать? Соглашайся! – стал горячо убеждать Хомяков. Ты же знаешь армейскую поговорку – «Выше кадров только солнце!». А с должности начальника кадров Управления открываются хорошие перспективы в плане службы.
- Есть тут одна закавыка, но я подумаю.
Вечером, посовещавшись с женой и не добившись от нее ни «бэ», ни «мэ», Баринов решил утром сходить в Управление и еще раз переговорить с замполитом. Трудность принятия решения состояла в том, что Вадим Геннадьевич проживал в служебном общежитии и собственной квартиры не имел. В собственном подразделении велось строительство благоустроенного дома, при сдаче которого Баринов наверняка получал вторичное жилье, а при переводе в новое подразделение, даже Управление, его обязаны были поставить на новую очередь с момента постановки на очередь в своем подразделении. Это означало, что в ближайшее время собственного жилья Баринову не видать.
- Да нет, ну что ты! – Подполковник Воронов, замполит управления, был сама уверенность. – Мы примем соответствующее решение, и ты получишь квартиру по старому месту службы.
Успокоенный такими заверениями, капитан Баринов дал свое согласие. Через два дня прошел аттестационную комиссию и был утвержден начальником управления на назначаемую должность. Осталось дождаться приказа. Но не спокойно было на душе. К 1996 году бесплатного жилья практически не осталось. Строительство перешло на коммерческие рельсы. В МВД на эту статью расходов не было денег, а это означало, что в ближайшем будущем строительства жилья вестись не будет. И если какие-то «доброхоты» сочтут решение замполита незаконным – Баринов не просто не получит квартиру, он обречен «зависнуть» в общаге. А это, имея жену и ребенка, очень даже не лучший вариант. Проведя без сна ночь после решения аттестационной комиссии, Баринов вновь пошел в управление.
- Да как ты можешь сомневаться? – замполит был вне себя от возмущения. - Я сказал, значит так и будет!
Доводы Баринова он просто не хотел слушать.
- В любом случае решение начальника управления имеется. Я думаю, что ты не пойдешь с ним в разрез.
- Извините, товарищ подполковник, я, все-таки, вынужден отказаться. Мне кажется, как бы банально это не звучало, лучше иметь синицу в руках, чем журавля в небе.
- Ну-ну, хозяин – барин. А ты подумал о том, что я начальнику управления говорить буду? С меня требуют, что бы новый начальник отдела кадров как можно быстрее приступил к исполнению обязанностей, работы не початый край, а тут…
- Так точно, подумал. Я Вам своего старшего инспектора отдам. По годам мы ровесники, одно военное училище оканчивали, в одинаковых званиях. Опыт кадровой работы он имеет достаточный, квартирой обеспечен – недавно по линии военкомата получил. Так что во всех отношениях кандидат достойный. Я за него ручаюсь.
Подполковник Воронов задумался.
- Ладно, пригласи его ко мне на беседу прямо сейчас. Я должен идти к начальнику с готовым решением. Ну а ты смотри, на будущее не пожалей. Все, свободен.
Когда Баринов сообщил о своем решении Хомякову, тот, казалось бы, расстроился, но как только услышал о возможной перспективе продвижения, прямо просиял.
- Вот спасибо, Геннадьич, век не забуду! Ну, я побежал?
- Беги.
Все утряслось само собой. Хомякова, за отсутствием кандидатов, назначили на должность. Теперь уже он стал начальником Баринова, ну а Баринов получил долгожданное жилье, первый в своей жизни ордер и переехал из общежития. После назначения Хомякова, отношения между ним и Бариновым не стали хуже, но появилась в них какая-то отчужденность, причем со стороны Хомякова.
Прошло немного времени и комиссия Управления по кадрам, проверяющая все подразделения, нашла много недостатков в работе отдела Баринова. В основном, по учетной документации и личным делам. Ему было объявлено взыскание - «неполное служебное соответствие», а еще спустя некоторое время он был переведен на другую должность, тоже майорскую, но не связанную с работой в отделе кадров. Свои неудачи капитан Баринов ни с чем не связывал – бывают у человека и светлые, и темные полосы в жизни. Все утрясется, так казалось. Обидно было, что получил взыскание за три месяца до срока присвоения майорского звания. Ну, а пока имеется действующее дисциплинарное взыскание – об очередном звании можно забыть.
Со своим товарищем Хомяковым Баринов почти не виделся – освоение новых обязанностей требовало уйму времени, но, узнав, что тот получил очередное звание «майор», пришел в управление поздравить. Находясь в хорошем расположении, Владимир Михайлович предложил приятелю:
- Ты, Вадим, чего теряешься? Готовь представление на снятие взыскания и, одновременно, на присвоение очередного звания. Ты ведь умеешь, тебя учить не надо.
- А стоит ли? Я что-то сомневаюсь, что начальник управления подпишет.
- Да перестань! Мы же с тобой однокашники, да и ты мне, в свое время, прилично помог. Так что готовь. Я пробью.
Сказано – сделано. Баринов подготовил документы, объяснил своему начальнику подразделения, что инициатива исходит от кадров управления. Подписанные документы отдал лично Хомякову.
Прошел месяц. От Хомякова не было никаких известий. Вадим не вытерпел, позвонил по телефону и услышал от Владимира:
- Извини, старик, начальник управления отказал. Не получилось у меня.
Так и должно было быть. Баринов заранее сомневался в этой затее. Видимо начальник управления запомнил отказ от должности после его утверждения. И Вова тоже не всесилен. Обидно, досадно, ну и ладно! Больше к этому вопросу никто не возвращался.
Только через год, когда дисциплинарное взыскание автоматически утратило силу, Баринов получил очередное звание. А еще через полгода случайно узнал от сестры сотрудника, находившегося в кабинете начальника Управления при подписании документов Хомяковым, что кадровик, протянув очередные листы, сказал:
- Документы на снятие дисциплинарного взыскания с капитана Баринова и присвоение ему же очередного звания «майор». И после небольшой паузы. – Я считаю не целесообразным, товарищ полковник. Дисциплинарное взыскание достаточно строгое, а капитан Баринов в лучшую сторону пока не выделяется.
После этих слов начальник управления молча отложил поданные документы в сторону.
Узнав об этом случае, Баринов задумался. Что заставило бывшего однокашника сказать это? И если у него были какие-то возражения, зачем он сам предложил подготовить документы? Как-то это не правильно. Ведь мы же товарищи! А товарищи ли?
До конца своей службы Баринов не мог понять поступок Хомякова. Что это? Показная принципиальность? Полковник, начальник управления, прекрасно знал, что они однокашники. Следовательно, он мог сделать вывод о честности и принципиальности Хомякова в лучшую сторону. Может быть, это и так. Люди часто совершают необъяснимые поступки. Важно другое. В своей душе Баринов не утратил открытость и доброе отношение к людям. У него не было ответа, почему так случилось. Оставались одни вопросы.