Автор выражает признательность за помощь в вычитке Снежной Зиме http://www.proza.ru/avtor/zimasnejnaya
Первые пять отрывков.
---
Жил я в семье спокойно и размеренно. Хлопот родителям не доставлял, распорядок знал.
Распечатывает новый продукт - будь то банка с огурцами малосольными или голова сыра- всегда глава семьи. Доедают или младшие или родители. Мне, видимо, от бабушки передалась эта фобия. Она тоже никогда ничего не доедала. А ведь если вдуматься - всегда так на Руси было. Суп первым зачерпывал отец, и далее по старшинству.
Нет, не то чтобы я был младшим, но рос и ничего не менялось даже к совершеннолетию. Иногда, воображая себя главой семейства, не мог представить как это я - и начну что-то...
---
Был в детстве я роста невысокого, ничем кроме рассуждений бесполезных не отличался, да и решил однажды записывать свои мысли. Бывало, что-то подметишь и мысль придет - голая. Принимая её, должно одеть, затянуть корсет, да нарядное платье пышных слов надеть. Тогда, оформленную изящно, хорошо сложенную выпускать на бумагу.
---
Повзрослел я, да только бабушки наши, осыпая дорожку возле дома шелухой от семечек, не замечали в след "Возмужал то как..!" "Как в плечах-то раздался!", так что сам не заметил как вырос, стал привлекать внимание девчат. Оттого и не понимал чего они лезут "Здравствуй, Вова! Как настроение твоё? Как успехи?" а голову то наклонят вбок, да взгляд отводят. Намекают на что-то, а на что - не ведал.
Девки-то наши изящностью не отличались; полные, неуклюжие - противоположность моей, тонкой изящной и учтивой, Музы.
---
Лучшие свои стихи стал посвящать ей. Всё в них было о ней, потому что Музу мог найти повсюду. В расцветающей, теплым весенним утром, вербе... в тени раскидистого дуба в июльской жаре... и даже в упавшем золотом листе по осени.
Но осенью Родина призвала меня на службу и я не имел права отказаться. Встречались мы с моей музой всё реже, общались всё короче и жить становилось невыносимо труднее.
Прослужив пару лет, примерным поведением и усердием - заслужил звание старшего сержанта.
---
Однажды, показал я свои ранние и последние стихи однокашнику, лейтенанту Серёге. Он был из военной семьи и в генах у него бурлила дисциплина, стремление к карьерному росту. Серёга усмехнулся, выхватил у меня тетрадь. По-дружески похлопав по плечу, произнёс "Если не против - возьму себе." И, кивнув с убедительно натянутой улыбкой, я расстался с последней памятью о Музе.
---
***
продолжение следует...