Помню, в детстве я очень любил смотреть на летнее небо. Ранним утром, лежа в мокрой и прохладной от росы траве, я смотрел, как по этому, огромному голубому покрывалу тихо плывут пушистые белые облака.
Всё изменилось. Небо сейчас было таким же, как и этот резко изменившийся мир – хмурым серым и угрюмым. Тепло Солнца практически не доходило до поверхности земли, в мире царила вечная зима. Но я надеюсь, что ещё придёт день, когда я смогу, также как в детстве лежа в траве смотреть, как по чистому, голубому небу плывут облака…
Я преследовал его по этой безжизненной пустоши, не останавливаясь, уже три дня. Лишь по ночам, я позволял себе устраивать недолгий привал, чтобы поесть и пару часов поспать. За всё это время я не встретил ни единой живой души, ни единого признака того что где-то ещё вообще остались люди. Я не встречал даже следов мутантов. Лишь во время своих редких привалов, я слышал, как где то вдалеке, со стороны бескрайнего леса, до меня доносились протяжные завыванья голодных волков или диких собак. За весь свой путь я встретил лишь несколько ещё довольно свежих следов кострищ, потушенных и затоптанных. Их, вероятно, оставил тот, кого я так долго и упорно преследовал уже несколько недель.
Прошло три дня, сил у меня уже не было, я чувствовал, что вот – вот повалюсь прямо на холодную, промёрзшую землю. Наконец, вдалеке, за холмом, я увидел несколько тоненьких белесых струек дыма, поднимающихся к небу. Я почувствовал, как губы растянулись в улыбке,а в голове я вдруг словно услышал, чей - то твёрдый, настойчивый голос: «Давай, давай.… Ещё немного.… Несколько шагов…»
Последнее, более менее крупное поселение было две недели назад. После этого, я встретил на своём пути ещё несколько мелких лагерей и один бродячий караван торговцев, направляющихся на север. Мои припасы подходили к концу: последний кусок вяленого мяса, которого я купил у торговцев, я съел ещё вчера, а три куска оставшегося хлеба давно зачерствели и превратились в сухари. Воды во фляге тоже почти осталось всего на пару глотков.
Местом, откуда шёл дым, оказалась малюсенькая, состоящая всего из нескольких обветшалых домов деревушка, стоявшая на берегу небольшой, давно замёрзшей речки.
Вероятно, в прошлом, это была рыбацкая деревня. Когда то, каждый день по утрам, на своих лодчонках рыбаки спускались на воду, закидывали в реку сети.… Много лет прошло с тех пор, сейчас все они давно исчезли, их лодки сгнили и превратились в труху, а речку, сковал мощный толстый слой льда.
По дороге в деревню, я встретил несколько полуразрушенных, вероятно уже давно необитаемых домишек. Их крыши давно провалились, а в гнилых деревянных стенах зияли дыры. Впрочем, и в самой деревне дома были немногим лучше. Их отличало то, что селяне регулярно ремонтировали свои жилища: чинили прохудившиеся крыши, забивали и укрепляли стены, а из почти развалившихся от старости, кирпичных труб поднимались струйки дыма.
На улицах поселения были люди. Их было немного, но они были. Две весело о чём - то болтающие, женщины, одетые в самодельные, грубо сшитые шубы из тёмных волчьих шкур прошли мимо, бросив на меня лишь быстрый взгляд. Под тенью, одной из хижин грязный взъерошенный мальчишка лет семи, в одной лишь большой куртке защитного цвета, достающей ему почти до пят, явно отцовской, играл с короткими цветными дощечками. Из окна высунулся, внимательно наблюдающий за мной, хмурый старик, в старой соломенной шляпе. Я почти физически ощущал, как его взгляд вцепился в старый потёртый автомат, висящий на ремне за моим левым плечом, и большой, охотничий нож, засунутый за голенище моего сапога.
Возле самого большого и добротного дома в деревне, из трубы которого валил густой чёрный дым, молодой крепкий парень, несмотря на царивший двадцатиградусный мороз, голый до пояса, колол небольшим топором дрова - аккуратные берёзовые чурки. В деле этом, он, похоже, был весьма опытен. Об этом, свидетельствовала лежавшая возле него огромная куча уже наколотых дров, и то с какой поразительной быстротой в эту кучу отправлялись новые поленья.
Завидев меня, парень обернулся и положил топор на землю. Улыбнувшись, он позвал меня.
Этот парень, почему то мне сразу понравился. Похоже, что эта добрая улыбка, редко покидала его лицо. В наши дни такое нечасто увидишь. В наши дни вообще, мало кто улыбался. Люди жили сегодняшним днём, они не строили планов, не имели надежд на будущее. Они просто пытались выжить. Из – за этого своего качества, этот парень мне тогда показался не таким как все, а очень жизнерадостным и добрым.
- Эй! - весело крикнул он мне ещё раз.
- Здравствуй, - поприветствовал я парня.
- И тебе не хворать незнакомец. Нечасто в нашей деревне встретишь новые лица! Что привело тебя сюда….
Он, было, хотел сказать ещё что – то но я перебил:
- Нечасто? Хм… Я ищу одного человека…. Пару дней назад он должен был проходить через вашу деревню. Возможно даже он ещё тут…
Парень замолчал и задумался. Улыбка сползла с его лица, а глаза вдруг забегали. Наконец, несколько мгновений спустя он вновь улыбнулся и сказал:
- Нет, что – то не припомню…
- У него длинный шрам через всё лицо… Густая борода… Одет, он, кажется, был в длинный чёрный меховой плащ…
- Нет, нет, - парень прищурился и замотал головой, - за последний месяц вы, по-моему, первый незнакомец, пришедший в нашу деревню.
Это было плохо, чертовски плохо. Похоже, что бородатый решил обойти деревню и изменить свой маршрут. И сейчас, я понятия не имел где он, и в каком направлении он отправился. Ясно было одно - сейчас он уже очень далеко. Хотя, может быть, парень соврал мне. Вот только зачем ему это?
Несколько секунд я молчал, раздумывая над тем, что мне теперь делать. Парень тоже молчал, даже улыбка сползла с его лица. Наконец, он заговорил:
- Вы, наверное, хотите поесть и отдохнуть. Это наш трактир… Что – то вроде, трактира, - он показал мне рукой на стоящий перед нами дом, возле которого несколько минут назад он колол дрова, - там вас накормят. Может даже, тётушка выделит вам один из этих полуразрушенных пустых домишек на ночь. Не бесплатно, разумеется.
Я, молча, кивнул ему и отправился в трактир.
В трактире было довольно темно, хотя его и освещали две керосиновые лампы – одна у входа, а другая лежала на стойке. Зато было тепло, я, даже почувствовал, как на лбу проступила испарина. Причиной тому - большая каменная потрескавшаяся от старости печка, стоявшая в углу. Возле этой печки на табуретке сидела совсем ещё юная, симпатичная девчушка лет шестнадцати. Через каждые несколько минут она открывала дверцу печи и закидывала в пылающую домну по три тонких полена.
В трактире было много столов, но большинство из них пустовало. Лишь три были заняты – за столом возле окна, двое, с весёлым гоготом играли в нарды, а третий наблюдал за игрой, лениво потягивая из стакана неопределённую мутную жидкость, похожую на бражку. За другим столом, держась за руки, сидела счастливая молодая пара, постоянно смотрящие друг на друга и улыбающиеся. За третьим, сидел мужчина лет сорока, деловито уплетающий за обе щеки, мясное рагу из побитой деревянной тарелки.
Стойкой, служила большая толстая доска, лежащая на двух высоких сосновых чурках. За стойкой стояла буфетчица – старая толстая женщина с повязанным на голове платком, из – под которого торчало несколько седых прядей, и в грязном фартуке одетом поверх выцветшего красного платья.
Как только я открыл дверь и вошёл в трактир, все эти люди словно по наитию повернулись и некоторое время, молча, разглядывали меня. На несколько секунд воцарилась полная тишина. Замешкавшись, я стоял на пороге, а затем, когда все вновь занялись своими делами, подошёл к стойке. Давно прогнивший пол, скрипел и трещал под моими ногами.
- Мне сказали, что здесь меня могут накормить.
Буфетчица нахмурилась. Посмотрев на автомат, висящий за моим плечом, она медленно и тихо, почти шёпотом, спросила:
- Кто сказал?
- Парень, коловший дрова, у входа в ваше заведение, - мягко ответил я.
- Костик? Вечно мой племянничек языком чешет, - буркнула буфетчица уже громче, всё ещё изредка бросая взгляд на автомат, - Ну, ладно. Не выгонять же мне тебя, раз ты пришёл, чужак. Но учти, бесплатно тебя кормить здесь никто не будет. Закон Пустоши ты знаешь – хочешь что – то получить, дай что-нибудь взамен.
Она имела в виду не деньги. Мировая экономика навсегда исчезла ровно в тот момент, когда с неба начали падать бомбы. И с тех пор все эти евро, доллары и рубли превратились в груду разноцветных, никому не нужных бумажек. Денежные сделки уступили место натуральному обмену и бартеру. Особым спросом в нашем мире пользовались: еда, чистая вода, оружие, боеприпасы и пушнина. Тёплые, толстые шкуры немногих уцелевших после Войны животных, из которых люди шили тёплую одежду, обойтись без которой в наше время было невозможно.
- У меня в рюкзаке есть две волчьих шкуры. Думаю этого должно хватить.
- Покажи.
Я снял свой видавший виды, залатанный рюкзак, положил его на пол и расстегнул молнию. За несколько недель он ощутимо полегчал. Всё что там сейчас было это – несколько кусков чёрствого хлеба, практически пустая фляга с водой, пустой побитый термос, полупустая коробка патронов для моего «калаша», потёртый пистолет с одним единственным патроном в обойме, и конечно же, две превосходно выделанные серые волчьи шкуры. Достав шкуры из рюкзака, я положил их на стойку перед буфетчицей.
Она долго смотрела на них. Потрогала. Провела рукой по жёсткому, серому меху. И наконец, задумчиво сказала:
- Хорошие шкурки. Так чего ты значит хочешь? Поесть? Тарелка горячего мясного рагу устроит?
- И чего-нибудь выпить, желательно покрепче. А ещё мне нужно еды и чистой воды с собой. И ещё, мне нужно место, где я смогу переночевать сегодня.
- Будет тебе и еда, и вода, - кивнула тётушка Костика, - А переночевать можешь в заброшенном доме на окраине деревни. О безопасности можешь не беспокоиться – народ у нас тут тихий, мирный, никто тебя пока ты спишь, не прирежет.
С этими словами, она взяла шкуры в руки и открыла дверь каморки, находящейся за стойкой. Из этой каморки шёл приятный запах горячего жареного мяса, и каких - то приправ. Вместе с двумя шкурами буфетчица исчезла в каморке, плотно закрыв за собой дверь.
Пока она готовила, я решил ещё раз осмотреться в трактире….
- Идёмте, сир, - поторопилНол своего господина, с тревогой поглядывая на небо, как всегда затянутое свинцовыми тучами, - Темнеть начинает…
- Неужели? Чертовски завидую твоей наблюдательности, парень, - буркнул сир Дайлас,неловкой трясущейся рукой поднося фляжку к губам. После нескольких жадных глотковпо подбородку его, густо заросшему седоватой щетиной,потекла струйкавина.
В воздухе кружили снежные хлопья, резкие порывы ветра хлестали по лицу и окоченевшим ногам. Спина и плечи Нола ныли от тяжести рюкзака. Кутаясь в плащ и топая, он пытался согреться – да только всё без толку.
На нём была длинная льняная рубаха, мягкий шерстяной дублет, тяжёлый плащ, отороченный лисьим мехом, утеплённые сапогии толстые перчатки – но холод всё равно заползал под одежду, пробирая до самых костей.
Четыре дня назад они пересекли Пограничные Земли и оказались в Стирии– стране разорённой войной и чумой. Лошади околели в первую же ночь – идти дальше пришлось пешком. Они шли и шли, но таки не встретили ни одной живой души. Только брошенные поселения: крохотные деревеньки и несколько небольших городков. В одних дома замело по самые окна, а из других, казалось, люди ушли совсем недавно.
СирДайлас вдруг громкои хрипло закашлял и выронил фляжку. Нол с сожалением взглянулна кроваво-красную лужицу, расползающуюся по снегу.
- Ч-чёрт, - тяжело дыша, старик вытер с губ проступившую пену, - А, всё равно перебродило, - он поддел фляжкуноском сапога и пнул, - Ты замёрз?
- Немного, - ответилНол, добавив про себя, - «Ты ещё спрашиваешь, болван старый».
- Я тоже, - признался сир Дайлас. Голос у него был хриплым и скрипучим, как ржавое колесо, - Мне так холодно, Нол…. Так холодно…. – сделав пару шагов, старикначалпадать –Нол успел схватить его за плечо.
«Да он ведь труп ходячий», - ужаснулся Нол, увидев поближе лицо старика. Лицо старика стало похожена маску, натянутую на череп: пустое, застывшее и безжизненное. Под истончившейся бледной кожей проступали чёрные паутинки вен. Глаза поблекли, как у покойника. А ведь ещё утром он казался таким бодрым.
Нол аккуратно поставил старика на ноги.
- Нужно идти, сир. Уже скоро мы будем в Торнириме. Там вас вылечат. Нужно только идти….
Но сам он в свои слова не верил. Никто старика уже не вылечит. Идо городаим не дойти. Нэлл потряс головой: не время предаваться грёзам. Милостью богов, которым он исправно молился всякий раз перед сном, он пережил две прошлых ночи, но кто знает, что его ждёт сегодняшней? Да и припасы, как и его силы, стремительно подходили к концу – за недели пути рюкзак опустел ровно вполовину. Но он ещё жив, а значит, нужно было идти.
-
«Неужели и я скоро стану таким?», - отвернувшись, Нолзубами стащил перчатку,иукрадкой дотронулся до своего лица. За два месяца пятнышко проказы расползлось по правой щеке у него омертвела месяца расползлось по всей правой щеке, и под кожей твёрдой, как дерево, чёрными паутинками проступали вены. Небольшие серые пятна усыпали его шею и лоб, а волосы поседели, хоть ему и двадцати ещё не было. По ночам его мучил кашель, и голова иногда болела так, будто там маленький неугомонный гоблин, отчаянно рвущийся наружу.
- Но я не собираюсь умирать, сир, - сказал он, мысленнодобавив, - «А ты, если хочешь, хоть сейчас помирай».
- Думаешь, смерть тебя будет спрашивать? Она здесь повсюду, на каждом шагу. Холод, ветер, твари… - понизив голос, он продолжил, - Прошлой ночью, пока ты дрых как снежный сурок, я слышал какие-то крики вдали….
- Может быть, вы слышали волка? – предположил Нол.
- Ага, как же…. Готов поспорить: ты бы обделался, если б услышал их.
Утром им встретился покосившийся дорожный указатель, гласивший «Торнирим».
- Торнирим – один из самых больших городов в Стирии, - сказал сир Дайлас, - Если в этих краях кто и остался, они все туда ушли.
Скоро вдали показались тонкие струйки дыма, тянущиеся к небу, потом крыши домов и башни замка.
Холод приносит лишь смерть.
Нол это знал, поэтому не останавливался. Кутался в свой толстый плащ, подбитый лисьим мехом, снимал перчатки и дышал на ладони, растирал окоченевшие ноги - но не останавливался.
Нужно было идти. Остановишься надолго – и конец тебе. Холод заползёт под кожу сотнями ледяных иголочек, начнёт сковывать тело, конечности нальются свинцом, потяжелевшие веки опустятся – и ты уснёшь навсегда.
Нол засыпать не собирался, поэтому шёл вперёд. Тяжёлые сапоги тонули в сугробах, порывы ветра пронизывали до костей, хлестали его по лицу, застилали взор снежной пылью. Спина и плечи ныли от тяжести рюкзака, желудок, который был пуст с самого утра, давал о себе знать. Вокруг – лишь пустыня, огромная белая простыня, растянувшаяся так далеко, насколько мог видеть глаз. Но где-то там, на севере уже виднелись тянущиеся к небу струйки дыма, и крыши домов, за невысокими каменными стенами. «Торнирим», - гласил покосившийся дорожный указатель, встретившийся ему в полдень. Там на севере был город, возможно последний город в этих краях, который всё ещё держится – а значит, нужно было идти.
Четыре дня назад он пересёк Пограничные Земли и оказался в стране разорённой войной, долгой зимой и чумой – Стирии. За всё это время ему не встретилось ни одной живой души. Только брошенные поселения: крохотные деревеньки и несколько небольших городков. В одних дома замело по самые окна, а из других люди ушли совсем недавно.
Но Торнирим заброшенным не был. О том свидетельствовал тяжёлый, чёрный дым, клубящийся над городом. Торнирим – столица Стирии и все выжившие, конечно, отправились туда, под надёжную защиту городских стен. В пустыне остались лишь неживые. – твари, выходящие на охоту по ночам, и они были рядом.
К счастью лишь видел следы на снегу да слышал нечеловеческие крики по ночам где-то неподалёку. Нол но он был о них наслышан. Точно вурдалаки из детских страшилок неживые боялись солнечного света, поэтому днём прятались в своих норах. Огня они страшились не меньше – каждую ночь Нол разжигал костёр
Там его ждали горячий очаг, горячая пища, горячее вино, и быть может, горячие женщины…
Нэлл потряс головой: не время предаваться грёзам. Впереди ещё много миль, и его шансы добраться до города, невелики. Милостью богов, которым он исправно молился каждый раз перед сном, он пережил две прошлых ночи, но кто знает, что его ждёт сегодняшней? Да и припасы, как и его силы, стремительно подходили к концу – за недели пути рюкзак опустел ровно вполовину. Но он ещё жив, а значит, нужно было идти.
«Но я ещё жив, а значит нужно идти», - сказал он себе.
- Поворачивай.
Едва слышный голос, раздавшийся позади, вырвал его из раздумий. Вздрогнув, Нэлл остановился и посмотрел по сторонам. Вокруг никого – лишь безмолвная белая гладь.
«Просто показалось».
Ветер смолк, и тишина воцарилась в пустыне. Нэлл стоял, не решаясь продолжить путь. Сердце его, казалось, решило выпрыгнуть из груди, а во рту пересохло, словно туда песка насыпали. Достав заветную полупустую фляжку, он сделал несколько коротких глотков. Вкус вина как всегда успокаивал, и Нэлл невольно улыбнулся, ощутив знакомое тепло.
- Тебе здесь не место. Поворачивай, - голос раздался вновь. От неожиданности он выронил фляжку, и остатки вина кроваво-красной лужицей растеклись по снегу.
Голос казался таким знакомым.… Столько ведь лет прошло.… Неужели.…
- Лиза, - прошептал Нол.
Внезапный порыв ветра взметнул снежную пыль; в воздухе закружились мириады снежинок, а потом Нол увидел её. Всё равно, что солнце выглянуло из-за туч.
- Нол…. – знакомый до боли, ласковый голос, знакомая, чуточку грустная улыбка на белоснежном лице. Столько лет…. К глазам его прихлынули непрошеные слёзы.
- Лиза, - повторил Нол. Он хотел броситься вперёд, к ней – но почему то не смог пошевелиться, - Это правда, ты?
- А кто же ещё?
Он завороженно глядел на неё, не веря собственным глазам. Она подошла поближе, и, протянув руку, Нол почти дотронулся до неё, почти…. В последнее мгновение та отпрянула.
- Нет, Нол, нельзя. Прикоснёшься ко мне – и я исчезну навсегда. Впрочем, я и так скоро исчезну, - Лиза нахмурилась, - У нас мало времени. Я здесь чтобы предупредить тебя….
- О чём? – перебил Нол.
- О том, что ты умрёшь здесь. Поворачивай, Нол. Уходи. Это место проклято – оно принадлежит мертвецам, что выходят на охоту по ночам. Скоро весь мир будет принадлежать им.
Нол вспомнил. Когда она испустила последний выдох, он похоронил её под старым дубом, где они впервые встретились.
- Ты не Лиза, - процедил он сквозь зубы.
- Неужели? А кто же тогда?
- Не знаю. Какой-то чёртов мираж, наваждение, или же я просто начинаю сходить с ума. Я знаю лишь то, что ты не она, и то, что мне нужно идти.
Он попытался сделать шаг и не смог – ноги отчего-то перестали его слушаться.
- Возвращайся, Нол. Ты болен, но у тебя ещё есть время. Проживи эти последние несколько месяцев.
- А потом что? Потом я сдохну или ещё хуже: превращусь в одну из этих тварей!
- Да, - согласилась Лиза, - Ты умрёшь, Нол, в любом случае. Но где и когда зависит от тебя.
- Я не хочу умирать, - признался Нол, - Поэтому я должен идти. Прошу, позволь мне….
- Идти! – фыркнула она, - Что ты надеешься там найти? Там в глубине пустыни? Источник?
Ноги его подкосились, и он рухнул лицом в снег.
Она хотела сказать ещё что-то, но не успела. Дрожащей рукой Нол нащупал подле себя пустую фляжку и швырнул в неё. Призрак исчез.
«Неужели и я скоро стану таким как они?», - думал он. Стащив зубами перчатку, Нол дотронулся до своего лица. Правая щека у него омертвела – крошечное пятнышко за полтора месяца расползлось по всей правой щеке, и под кожей твёрдой, как дерево, чёрными паутинками проступали вены. Небольшие серые пятна усыпали его шею и лоб, а волосы поседели, хоть ему и двадцати ещё не было. По ночам его мучил кашель, и голова иногда болела так, будто там маленький неугомонный гоблин, отчаянно рвущийся наружу.
Он с тревогой взглянул на вечернее небо. По небу ползли пухлые тучи. Багровый солнечный диск, опустился так низко, что казалось, вот-вот коснётся кромки леса. Нужно было поторапливаться – воспоминания могут подождать. С наступлением темноты станет холодно, поднимется сильный ветер, да и про тварей нельзя забывать. Последний раз он видел следы неживых два дня назад, но они были рядом - он это чувствовал.
Никто точно не знал, откуда пришла чума.
Словно вихрь она пронеслась по Западным Землям, пожирая всё на своём пути. Чёрная смерть (именно так люди прозвали эту чуму) не щадила никого – ни людей, ни животных, ни даже растения. Целые деревни оставались опустошёнными, реки грязными и отравленными, а леса увядающими. Некогда плодородный, утопающий в зелени край превратился в бесплодную омертвелую пустыню.
Пустыня эта, растянулась на многие мили от до Окраинных Гор. Серая, мёртвая и пустая…. На земле, день и ночь обжигаемой палившим солнцем, не росло почти ничего: лишь кое - где проклёвывались редкие пучки, странной, пожухлой травы, да кое – где стояли сухие столбики голых деревьев. Днём царила тишина, лишь иногда её нарушали своим карканьем вороны, пролетающие над головой, а ночью поднималсяхолодный, пронзительный ветер, взметавший вверх клубы песка и пыли. Край этот был пуст: все, что можно было встретить в дороге, это остовы брошенных хижин; одиноко лежащие в груде песка, начисто обглоданные, скелеты людей или скота, и старые, давно не хоженые тропы. Казалось, что живых людей не осталось вообще нигде.
По пустыне шёл человек. Шёл он налегке, спокойно и не спеша.
Стройную фигуру скрывал длинный дорожный плащ, весь в пятнах и пыли. Рубаха расстёгнута, капюшон откинут. Под складками плаща таился закреплённый на поясе, короткий кинжал. Пятнышки крови на лезвии свидетельствовали о том, что крови он уже вкусил.
В коротко остриженныхчёрных волосах виднелась проступившая седина. Лицо его,начисто выбритое, походило на маску, натянутую на череп: пустое, сухое и бледное, не выражающее никаких чувств или эмоций. Кожу, белую как недавно выпавший снег, бороздили глубокие морщины.
Любой бы принял этого человекахоть и не за старика, но за зрелого мужа,немалоувидевшего на своём веку, и удивился, узнав, что на самом деле ему чуть больше двадцати лет. Всё это выдавало в нём некроманта.
В нескольких десятках метрах позади него ковыляло существо, нынче лишь отдалённо походящее на человека. Это был зомби некроманта – его мёртвый слуга и преданный раб. Синеватая потрескавшаяся кожа туго обтягивала подгнившие мускулы и жилы, а в некоторых местах свисала клочьями, оголяя желтые кости. Волосы выпали, одежда истлела и обрывками висела на расплывшейся перекошенной фигуре. Зомби нёс всю нехитрую поклажу некроманта: дряблые руки прижимали к груди старый рюкзак, за плечомболталсяполупустой бурдюк с водой. Неуклюже переваливаясь с ноги на ногу, он безуспешно старался поспеть за хозяином
Зомби был поднят некромантом из могилы уже несколько дней назад, и смердело от него нещадно, а постоянно палившее солнце только ускоряло процесс разложения. Так что некромант целенаправленно шёл вперёди. Однако западный ветер, дувший в спину, всё равно доносил до него отголоски омерзительной трупной вони.
Наконец, вдалеке, показались тонкиебелесые струйки дыма, тянущиеся к небу. Вскоре некромант разгляделкрошечный городок, спрятавшийся в тени высокой песчаной гряды. Губы его растянулись в подобии улыбки, но лицо так и осталось неподвижно. Чем дальше он уходил вглубь пустыни, тем больше встречал брошенных поселений. Наткнуться на обитаемый город в такой глуши было большой удачей. Некромант остановился и стал дожидаться слугу.
Зомби встал в паре метров от него и осклабился в услужливой улыбке, обнажив беззубые почерневшие дёсны. Некромант скривился, когда почувствовал сладковатый тошнотворный запах подгнившей плоти. Некромант осмотрел своего спутника. В пустых глазницах белели копошащиеся черви. Горожане вряд ли обрадуются такому гостю.
- Ну что ж, мой друг, мне было приятно твоё общество, но здесь наши пути расходятся, - сказал некромант, прикрывая рукой нос. Голос его был под стать лицу - холодный, сухой, лишённый эмоций, в нём слышались металлические нотки, - Положи мои вещи, пожалуйста.
Зомби что – то промычал, и медленно, как можно аккуратнее начал класть рюкзак. Одеревеневшие руки не слушались его,поэтому рюкзак всё равно повалился наземь. Внутри что-то глухо брякнуло. Затем с благоговейным трепетом, он стащил с плеча бурдюк.
- Ты свободен.
Некромант щелкнул пальцами, и магия поддерживающая жизнь в трупе угасла. Мертвяк всхлипнул и упал навзничь, тело его стало рассыпаться. Через пару мгновений от него осталась лишь дымящаяся кучка праха и пепла….
- Всё в порядке, он не опасен.
- Не опасен?! – гаркнул второй, - Ты это будешь мне говорить? Одна из этих тварей разорвала моего сына! Ему было всего семь!
Нэлл нахмурился, а Кусака стоящий за его спиной припал на четвереньки и тихонько зашипел. Стражники как по команде отпрянули назад, выставив вперёд копья.
- Ух, сволочь! – первый стражник сплюнул на землю, - Вон какие зубищи!
Он посмотрел на своего спутника, в котором мало чего осталось человеческого. Все его волосы выпали, кожа стала серой и покрылась чёрными и бурыми пятнами.
«Неужели и я скоро стану таким?», - думал он, украдкой поглядывая на своего спутника.
Правая щека у Нэлла уже омертвела, и вены тонкими паутинками проступали под твёрдой посеревшей кожей. Россыпь небольших бурых пятен красовалась на шее и лбу. Волосы поседели,а ведь ему и двадцати ещё не было. По ночам его мучил кашель,
«Нет уж. Я-то не буду ждать у моря погоды и найду лекарство, даже если ради негомне придётся пересечь всю эту чёртову пустошь».
- Ну что ж, мой друг, мне было приятно твоё общество, но здесь наши пути расходятся, - сказал Нэлл, - Положи мои вещи, пожалуйста.
Нэлл надел рюкзак, перекинул через плечо бурдюк, и зашагал к воротам. Спустя пару мгновений он остановился, услышав позади знакомое пыхтение и обернувшись, увидел ковыляющего к нему Кусаку.
- Тебе нельзя туда! Мне жаль. В лучшем случае тебя просто не пустят в город. В худшем – изрубят на куски!
Мертвяк, склонив голову набок, внимательно смотрел на него своими блеклыми глазами.
«Чёртов болван, он, что совсем ничего не понимает?»
Нэлл подобрал с земли камешек и бросил в Кусаку. Тот лишь поморщился и зашипел,словно рассерженная кошка.
- Прочь! Иди отсюда! – Ещё один камень, потяжелее, угодил неживому точно в голову. Кусака с гневным мычанием потёр ушибленный лоб, - Тебе со мной нельзя, понимаешь?
Бесполезно. Зомби стоял как вкопанный, и никуда уходить не собирался.
Сказал он своему спутнику и в ответ получил лишь невнятное мычание.
Смертью был пропитан этоткрай… смертью и отчаянием.
Чума и многолетняя засуха сделали своё дело. Нэллбывал вЗакатных Землях как-то раз в детстве, и запомнил ихдышащими жизнью ицветущими, но теперь они представляли собой безмолвную серую пустошь. Почва высохла и растрескалась, реки и озера обмельчали. Леса , выжженным равнинам и дороги опустели и заросли бурьяном – ныне здесь бродил только ветер, да твари, что выходят на охоту по ночам.
Нэллухватилсяза ветку обеими руками, подтянулся и устроился в разветвлении ствола. Он изрядно запыхался, карабкаясь на эту старую сосну, и теперь решил дать себе минуту на отдых. Прижавшись спиной к шершавой коре, достал фляжку и сделал несколько маленьких глотков – до Дарнирима ещё несколько дней пути. Воду нужно было беречь.
Здесь наверху дул приятный ветерок, воздух не был таким затхлым, и пустошь казалась скомканной серой простыней, простиравшейся так далеко, насколько мог видеть глаз. Нэлл блаженно откинул голову, впервые за долгое время улыбаясь. Ему вдруг вспомнилось детство, когда он пробиралсяна балкон отцовской башнипо ночам. С тех пор прошло много лет, отец давно мертв, а башня его, вместе с замком стала грудой развалин.
Нэлл с тревогой посмотрел на вечернее небо. Багровый солнечный диск, опустился так низко, что казалось, вот-вот коснётся кромки леса. Нужно было поторапливаться –воспоминания могут подождать. С наступлением темноты станет холодно, поднимется сильный ветер, да и про тварей нельзя забывать. Последний раз он виделследы неживых два дня назад, но они были где-то рядом - он это чувствовал.
Щурясь от яркого света,Нэлл всмотрелся вдаль. Дарнирим. В пути Нэлл встретил немало брошенных поселений:и крошечных деревушек, состоящих всего из нескольких хижин, и небольших городков. В одних дома уже сгнили, и казалось, были готовы рассыпаться от малейшего дуновения ветра, а из других люди ушли совсем недавно.
Но Дарнирим не выглядел заброшенным.О том свидетельствовали клубы тяжёлого, чёрного дыма поднимающиеся над городом.
«Трупы жгут, не иначе», - мрачно подумал Нэлл. За несколько лет чума выкосила пол-империи.
Нэлл пристегнул фляжку к поясу, поправил ножны с кинжалом.
Сладковато-тошнотворный запах гниющей плоти.
Лагерь они разбили на дне небольшого песчаного карьера, и начинало уже смеркаться, когда Нэлл вернулся туда.
Холод приносит лишь смерть.
Нолэто знал, поэтомуне останавливался. Кутался в свой толстыйплащ, подбитый лисьим мехом, снимал перчатки и дышал на ладони, растирал окоченевшие ноги- но не останавливался.
Нужно было идти. Остановишься надолго –и конец тебе. Холод заползёт под кожу сотнями ледяных иголочек, начнёт сковывать тело, конечности нальются свинцом, потяжелевшие веки опустятся – и ты уснёшь навсегда.
Нол засыпать не собирался, поэтому шёл вперёд. Тяжёлые сапоги тонули в сугробах,порывы ветра пронизывали до костей, хлестали его по лицу, застилали взор снежной пылью. Спина и плечи ныли от тяжести рюкзака, желудок, который был пуст с самого утра, давал о себе знать. Вокруг–лишь пустыня, огромная белая простыня, растянувшаяся так далеко, насколько мог видеть глаз. Но где-то там,на севере уже виднелисьтянущиеся к небу струйки дыма,и крыши домов, за невысокимикаменными стенами.«Торнирим», - гласил покосившийся дорожный указатель, встретившийся ему в полдень.Там на севере был город, возможно последний город в этих краях, которыйвсё ещё держится – а значит, нужно было идти.
Четыре дня назад он пересёк Пограничные Землии оказался в стране разорённой войной,долгой зимой ичумой –Стирии. За всё это времяемуне встретилось ни одной живой души. Только брошенные поселения: крохотные деревеньки и несколько небольших городков. В одних дома замело по самые окна, а из других люди ушли совсем недавно.
Но Торнирим заброшеннымне был. О том свидетельствовалтяжёлый, чёрный дым, клубящийся над городом.Торнирим – столица Стирии и все выжившие, конечно, отправились туда, под надёжную защиту городских стен. В пустыне остались лишь неживые. – твари, выходящие на охоту по ночам, и они были рядом.
К счастью лишь видел следы на снегу да слышал нечеловеческие крики по ночам где-то неподалёку. Нол но он был о них наслышан. Точновурдалаки из детских страшилок неживые боялись солнечного света, поэтому днём прятались в своих норах. Огня они страшилисьне меньше – каждую ночь Нол разжигал костёр
Там его ждали горячий очаг, горячая пища, горячее вино, и быть может, горячие женщины…
Нэллпотряс головой: не время предаваться грёзам. Впереди ещё много миль, иего шансы добраться до города,невелики. Милостью богов, которым он исправно молился каждый раз перед сном, он пережил две прошлых ночи, но кто знает, что его ждёт сегодняшней? Да и припасы, как и его силы, стремительно подходили к концу – за недели пути рюкзак опустел ровно вполовину. Но он ещё жив, а значит, нужно было идти.
«Но я ещё жив, а значит нужно идти», - сказал он себе.
- Поворачивай.
Едва слышный голос, раздавшийся позади, вырвал его из раздумий. Вздрогнув, Нэллостановился и посмотрел по сторонам. Вокруг никого – лишь безмолвная белая гладь.
«Просто показалось».
Ветер смолк, и тишина воцарилась в пустыне. Нэлл стоял, не решаясь продолжить путь. Сердце его,казалось,решило выпрыгнуть из груди, а во рту пересохло, словно туда песка насыпали. Достав заветнуюполупустую фляжку, он сделал несколько коротких глотков. Вкус вина как всегда успокаивал, и Нэллневольно улыбнулся, ощутив знакомое тепло.
- Тебе здесь не место. Поворачивай, - голос раздался вновь. От неожиданности он выронил фляжку, и остатки винакроваво-красной лужицей растеклисьпо снегу.
Голос казался таким знакомым.… Столько ведь лет прошло.… Неужели.…
- Лиза, - прошептал Нол.
Внезапный порыв ветра взметнулснежную пыль; в воздухе закружились мириады снежинок, а потом Нол увидел её. Всё равно, что солнце выглянуло из-за туч.
- Нол…. – знакомый до боли, ласковый голос, знакомая, чуточку грустная улыбка на белоснежном лице. Столько лет…. К глазам его прихлынули непрошеные слёзы.
- Лиза, - повторил Нол. Он хотел броситься вперёд, к ней – но почему то не смог пошевелиться, - Это правда, ты?
- А кто же ещё?
Он завороженно глядел на неё, не веря собственным глазам. Она подошла поближе,и,протянув руку,Нолпочти дотронулся до неё, почти…. В последнее мгновениета отпрянула.
- Нет, Нол, нельзя. Прикоснёшься ко мне – и я исчезну навсегда. Впрочем, я и так скоро исчезну, - Лиза нахмурилась, - У нас мало времени. Я здесь чтобы предупредить тебя….
- О чём? – перебил Нол.
- О том, что ты умрёшь здесь. Поворачивай, Нол. Уходи. Это место проклято – оно принадлежит мертвецам, что выходят на охоту по ночам. Скоро весь мир будет принадлежать им.
Нол вспомнил. Когда она испустила последний выдох, он похоронил её под старым дубом, где они впервые встретились.
- Ты не Лиза, - процедил он сквозь зубы.
- Неужели? А кто же тогда?
- Не знаю. Какой-то чёртов мираж, наваждение, или же я просто начинаю сходить с ума. Я знаю лишь то, что ты не она, и то, что мне нужно идти.
Он попытался сделать шаг и не смог – ноги отчего-то перестали его слушаться.
- Возвращайся, Нол. Ты болен, но у тебя ещё есть время. Проживи эти последние несколько месяцев.
- А потом что? Потом я сдохну или ещё хуже: превращусь в одну из этих тварей!
- Да, - согласилась Лиза, - Ты умрёшь, Нол, в любом случае. Но где и когда зависит от тебя.
- Я не хочу умирать, - признался Нол, - Поэтому я должен идти. Прошу, позволь мне….
- Идти! – фыркнула она, - Что ты надеешься там найти? Там в глубине пустыни? Источник?
Ноги его подкосились, и он рухнул лицом в снег.
Она хотела сказать ещё что-то, но не успела. Дрожащей рукой Нол нащупал подле себя пустую фляжку и швырнул в неё. Призрак исчез.
«Неужели и я скоро стану таким как они?», - думал он. Стащив зубами перчатку, Нол дотронулся до своего лица. Правая щека у него омертвела –крошечное пятнышко за полтора месяца расползлось по всей правой щеке, и подкожей твёрдой, как дерево, чёрными паутинками проступали вены. Небольшие серые пятна усыпали его шею и лоб, а волосы поседели, хоть ему и двадцати ещё не было. По ночам его мучил кашель, и голова иногда болела так, будто там маленький неугомонный гоблин, отчаянно рвущийся наружу.
Он с тревогой взглянул на вечернее небо. По небу ползли пухлые тучи. Багровый солнечный диск, опустился так низко, что казалось, вот-вот коснётся кромки леса. Нужно было поторапливаться – воспоминания могут подождать. С наступлением темноты станет холодно, поднимется сильный ветер, да и про тварей нельзя забывать. Последний раз он видел следы неживых два дня назад, но они были рядом - он это чувствовал.
Стройную фигуру скрывал дорожный плащ, подбитый собольим мехом. На поясе таился кинжал.Короткое лезвие чуть изогнуто, рукоятка испещрена замысловатыми символами. Туго набитый кошёль приятно тяжелил карман.
Шёл он налегке – всю поклажу: полупустой рюкзак и два меха с водой тащил его спутник – существо, в котором мало чего осталось человеческого.
Достал из кармана кошель и стал пересчитывать деньги. Монеты, накалившиеся от холода, обжигали ладонь. Двадцать нумиссов. Дня на три должно хватить, но что потом?
Лето выдалось холодным и необычайно дождливым. Дожди, бывало, шли по нескольку дней напролёт. Казалось, будто само небо проливает слёзы о Короле, и тысячах других нимерийцев, павших у Врат Астагора.
Перед глазами Аллена предстали лица: СираХамвела, Большого Сэма, Семипалого Джона, Тощего Нэлла, Гарода, его собственного оруженосца…. Подумать только, все они остались там! А он возвращался домой….
Аллен тряхнул головой, прогоняя возникших призраков. Они все погибли, потому что были дураками, а он нет. У этой войны и не могло быть другого исхода. И сейчас они там, а он возвращается домой, причём не с пустыми руками. Кошелёк его полон золотых нумиссов, тихонько позвякивающих при каждом шаге. Звук этот согревал его лучше всяких плащей.
Сердце его, казалось, приготовилось выпрыгнуть из груди.
- Не нравится мне этот туман, - пробормотал Аллен, нервно ерзая в седле.
- Это всего лишь туман, - отозвался Харпер, его оруженосец, - Правда,ведь, сир?
- Правда, - сам Аллен в слова свои не особо-то верил. За двадцать лет,проведённые в военных походах, он научился чувствовать опасность.
Они рассчитывали доехать до Торнирима на рассвете, но внезапныйливень превратилдорогив месиво из грязи, пожелтевших листьев и сухих веток. А вечером землю стал опускаться туман. Скоро его густая, белесая пелена окутала и дорогу,уходящую вдаль, и леса вокруг. Аллену начало казаться, будтосами Боги пытаются их задержать.Но мальчикунезачем было об этом знать. Он и так чересчур впечатлительный.
Звёзды усыпали тёмное небо. Прохладный ветерок качал голые ветви, шуршал опавшей листвой. Кони шли, понурив головы, грязь хлюпала и чавкала под их копытами.Харпер принялся насвистывать себе под нос какую-то песенку.
Кутаясь в плащ, Аллен внимательно посмотрел на своего оруженосца, едва заметного в белесой пелене. Худое осунувшееся лицо его казалось бледнее тумана, плывущего по дороге. В коротко остриженных тёмных волосах белело несколько седых волосков, на щеке красовался свежий шрам.Нынешним летомХарперу исполнилось шестнадцать – совсем мальчишка ещё.Но за последние полгодаон успел навидаться такого, чего мало кому пожелаешь увидеть.
Священный Поход – так в Нимерии называли ту бойню. Последние четыре месяца они провели на войне на востоке и теперь возвращались домой. Аллен, ежась, кутался в тёплый дорожный плащ. Туго набитый кошель– награда за отличную службу – приятно оттягивал его карман. Тяжесть эта грела лучше всякой одежды.
«От денег,заработанных кровью, счастья не жди», - гласиластаринная примета. Но Аллен никогда не верил в приметы. «Золото есть золото», - говорил он себе.
Тёмное небо усыпали звёзды
- Туман густеет, - голос Харпера вырвал его из раздумий, - Дальше ехать опасно. Мы можем разбить лагерь и утром….
- До Торнирима осталось мильдесять, не больше. Не знаю как тебе, а мне под открытым небом спать надоело, - О, как он хотел,наконец, оказаться дома, в тёплой и мягкой постели! Ему почти пятьдесят, амальчишка оруженосец, старый меч дахромая лошадёнка – все, что у него было. Никто не ждал его в родном Торнириме. Впрочем…. С деньгами, что звенели у него в кошеле, в Торниримеможно легко найти девицу, что согреет постель. Пусть всего на одну ночь.
Аллен вздрагивал от каждого шороха или скрипа, раздающего по сторонам. Лесные дороги нынче были опасным местом, тем более для одинокого путника. Многолетняя война разоряла королевство, заставляла бедняков выходить на большую дорогу и грабить проезжающих. Трусливый мальчишка и старый раненый рыцарь с полным золота кошельком – вот повезло бы разбойникам, решившимся на них напасть. Аллен успокаивал себя тем, что до Дарнирима осталось несколько миль. Будь в этих лесах разбойники – он уже давно был бы трупом.
Грязь на дороге хлюпала и противно чавкала. Кобыла едва передвигала ноги, устало понурив голову. Аллен ощущал за спиной её тёплое дыхание, мягкая лошадиная грива щекотала его шею. Всю дорогу Аллен думал о родном городе. Почти половину своей недолгой жизни он провёл на проклятой войне, и теперь жалел, что не успел обзавестись семьёй. Хоть он и возвращался домой – там его не ждала любящая жена, что встретила бы его жаркими объятиями, не ждали дети, что бросились бы к нему, с радостным криком, едва завидев. Лишь пустой дом и холодная кровать. Впрочем…. С деньгами, что у него были, он запросто найдёт в Красном Фонаре девицу, что согреет ему постель. Пусть всего на одну ночь.
Отчаянный женский крик пронзил тишину и звонким эхом прокатился по округе.
- Дальше пойдём пешком, - сказал Аллен, спрыгивая с кобылы, - Привяжи лошадей.
Из раздумий его вырвала ворона, которая пролетела прямо над ними, шумно хлопая крыльями и каркая. Кобыла встала, и испугано затрясла головой, фыркая. Ворон Аллен не любил. Слишком часто ему приходилось видеть их на войне. Вороны кружили над головами, предвкушая скорую трапезу. «Вороны – предвестники бед» - как то в детстве, сказала ему мать. Но Аллен не верил в приметы. Успокоив лошадь, он пошёл дальше пока не заметил движение впереди.
Он остановился снова, когда заметил движение впереди. Вокруг стало так тихо, что Аллен слышал, как стучало его сердце.
- Эй! – крикнул Аллен. Его голос пронзил тишину, словно нож, и отозвался многократным эхом, - Здесь кто – нибудь есть?
- Есть…. есть…. – ответило эхо.
«Показалось, наверное».
Он всматривался вдаль ещё некоторое время, потом потянул поводья и продолжил свой путь.
Становилось холоднее. Аллен ежился под широким плащом, даже тёплая шерсть уже не согревала. Лошадь вдруг тяжело задышала, и остановилась, как вкопанная. Аллен повернулся. Глаза её застыли, уши прижались к черепу, ноздри раздувались.
- Идём же, - шепнул он, прикоснувшись к влажной лошадиной морде.
Кобыла вдруг обезумела: яростно заржала, забила копытами по грязи, вырвала поводья из рук, встала на дыбы. Аллен отскочил назад, но слишком поздно…. Последним, что он увидел, было тяжёлое копыто, пролетевшее перед лицом.
Когда он пришёл в себя, то понял, что лежит в грязи, распластавшись посреди дороги. Боль обжигала лицо, лошадиное ржание звенело где-то вдалеке. Перед глазами стояло ночное небо, усыпанное звёздами. Лунный свет серебрил туман, плывущий по земле.
Аллен с трудом поднялся на ноги. Голову кружило, и он чувствовал, что непременно бы исторг содержимое своего желудка, не будь он пуст с самого утра. Аллен сплюнул кровь, а вместе с нею, похоже, ещё и пару зубов, громко выругался.Принялся стряхивать грязь с одежды. Лошадь исчезла, а вместе с нею вся его нехитрая поклажа: полупустой бурдюк воды и рюкзак с парой сухарей и куском вяленого мяса внутри. Он судорожно сунул руку в карман. Кошелёк с золотом был на месте, и это главное.
- Аллен, - позвал егонегромкий, приглушённый голос за спиной.
По телу пробежала дрожь,руки затряслись. Кое - как он нащупал рукоять меча, закреплённого на поясе. Голос этот был слишком груб для женского, и слишком мягок для мужского. Кроме того он казался знакомым.
Аллен обернулся. Человеческий силуэт возник в тумане и направился в его сторону, не издавая при этом ни звука. Когда человек подошёл ближе, Аллен смог разглядеть его. Высокий, головы на полторы выше Аллена. На нём былимассивные доспехи покрытые вмятинами, царапинами, и следами ржавчины. Округлый шлем с опущенным забралом скрывал его лицо.
- Кто вы?! – Аллен выхватил меч, - Говорите!
Человек остановился, медленно снял с себя шлем. Обезображенное девичье лицо предстало взору Аллена…. Девушку эта, ему была знакома.
Нет. Нет. Они ведь убили её. В ту ночь, каждый из них, нанёс ей по удару ножом. Потом они бросили тело в реку, так и не сняв с него доспехи. Почти полтора месяца минуло с тех пор….
- Леди Кассандра, - пробормотал дрожащими губами Аллен.
Кажется, ей было всего восемнадцать лет. Всего восемнадцать, и два года из них, она была прославленной Стальной Девой, спасительницей Нимерии, которая возглавила войска в тяжёлые времена, войны с Каэторном.
Она никогда не была красавицей, но и уродиной, её назвать было сложно. Но теперь….
Лицо, бледное как снег, разбухло в воде, и побледнело ещё сильнее, чем раньше. Длинные каштановые волосы поредели и побелели. Он, наверное, и не узнал бы её, если не глаза. Её голубые глаза, чистые и ясные, как безоблачное небо, Аллен запомнил надолго. Эти глаза, удивлённо и доверчиво, смотрели на них, на четырёх рыцарей, окруживших её, в ту ночь.
- Что происходит? – спросила Кассандра тогда, обводя их удивлённым взглядом, - Вы….
СирКлеос прервал её ударом ножа в горло.
- Я не леди, и я, кажется, уже тысячу раз говорила вам не называть меня так, - Её теперешнее лицо не выражало никаких эмоций, а в голосе слышались металлические нотки, - Испугались покойника, Аллен? Или чем – то удивлены? Я не называю вас сир, потому что вы не рыцарь, ведь вы нарушили все свои клятвы.
- Как же так…. Это невозможно…. Создатель меня сохрани …. – бормотал Аллен.
Собрав остатки мужества, он заявил:
- Я ведь сам видел, как горел тот дом!
- Так и есть, я мертва. Под этой броней – безжизненная плоть, а под ней – сердце, навсегда остановившееся. Но это не значит, что я теперь позволю вам вернуться с этой кучей золота в свой родной городок, и зажить там припеваючи, - губы на мгновение растянулись в подобии улыбки, когда она заметила, - И сколько же интересно нумиссов вы получили за своё гнусное предательство?
Но как…. Откуда она может знать? Как всё это вообще возможно? Аллен закрыл глаза и встряхнул головой, надеясь, что это, просто какое - то наваждение. Когда он открыл их, то увидел, что Кассандра подошла ещё ближе, и теперь их разделяло всего несколько шагов. От неё веяло могильным холодом, но трупной вони не было.
- В ту ночь вы убили не только меня, но и ребёнка, что я носила в своём чреве…. – продолжала Стальная Дева.
- Вы были беременны?! – воскликнул Аллен. Какого ещё ребёнка? Он слышал о том, что Кассандра Тарлинг, якобы, спала с королём, но слухам этим, как и многим другим ходившим вокруг Стальной Девы никогда особо - то не доверял.
- Я узнала об этом за неделю до смерти. Но знаете, у меня не так много времени.
Сказав это, она достала нож из - под складок плаща
Аллен сразу узнал его. Бледная рука сжала тонкую рукоять из слоновой кости. Лунный свет скользнул по короткому, слегка изогнутому лезвию. В ту ночь, он нанёс ей последний удар этим самым ножом. Вонзил его стоящей на четвереньках и захлёбывающейся кровью Кассандре, прямо промеж лопаток. Острая зораккская сталь, со звоном пробила тонкую кольчугу, из раны хлынула кровь. Захрипев, Стальная Дева повалилась наземь. Нож остался торчать в её теле, как и три других: первый в шее, второй в животе, а третий в правом боку.
Кассандра медленно двинулась вперёд, молча и бесшумно, словно призрак. Было холодно, но Аллен чувствовал испарину, выступившую на лбу. Обхватив меч обеими руками, он попятился назад. Золото тихо звякнуло в кошельке. Рукоять вдруг стала нестерпимо горячей, обожгла его руки. Завопив от боли, Аллен выронил оружие.
- Дважды вам меня не убить, – Она сделала ещё три шага.
Холод сковывал тело. Аллен хотел закричать, но горло, как будто стиснуло огромными щипцами, и изо рта его вырвался лишь сдавленный хрип. Он упал на колени, и, забыв о своём достоинстве, взмолился о пощаде.
- Прошу.… Не надо! Я не виноват! Это они всё придумали! Сир Клеос и егоублюдки!
Она остановилась в шаге от него, и посмотрела с презрением.
- Хнычете как мальчишка. Умрите достойно! Вы хоть не рыцарь, но всё ещё мужчина.
По щеке побежали слёзы. Аллен почувствовал, что штаны, намоченные дождём, стали ещё мокрее. Он закрыл глаза и забормотал молитву, ту единственную, что знал. Сталь холодным поцелуем прикоснулась к его горлу, врезалась в кожу….
….На рассвете, когда туман рассеялся, торговец, проезжавший по Южному тракту, нашёл в канаве труп мужчины с перерезанным горлом.
Обезображенное лицо, в котором едва угадывалось девичье.
Страшные ожоги и шрамы уродовали ещё совсеммолодое лицо. Правая его часть отгорела полностью. Кожа там почернела и съёжилась, в некоторых местах открывая желтоватые кости. От чёрных, коротко остриженных волос, осталось лишь несколько обгорелых клочков.
- Как же так…. Это невозможно…. Что за чёртово колдовство…. – бормотал Аллен. Собрав остатки мужества, он заявил - Я сам видел, как горел тот дом!
- В ту ночь лишь моё телопогибло. Огонь уничтожил и превратил в прах мою плоть, но не душу. Душа моя теперь прикована к этим доспехам. Стальная Дева – так меня называли при жизни. Что ж, мне, похоже, придётся оправдать это прозвище. Ведь теперь эти доспехи единственное, что помогает мне находиться в мире живых.
- Чтож, глаза вас не подвели. Надеюсь и уши тоже. Тогда я сказала вам, что мы ещё встретимся, и вот я здесь.
Ворон он не любил. Слишком часто ему приходилось видеть их на войне.
Стальная Дева – так меня называли при жизни. Что ж, мне, похоже, придётся оправдать это прозвище. Ведь теперь эти доспехи навечно на мне.
Тонкая кожаная плеть взвилась вверх, как змея перед броском, и со свистом рассекла воздух.
Бледную кожу на голом плече как будто раскаленной сталью обожгло. От боли у Сэдлера потемнело в глазах, и закружилась голова, но вида он не подал. Только крепче стиснул зубы и поморщился едва заметно.
Некромант одобрительно хмыкнул, окинув взглядом городское кладбище.
Кирпичные домишки вперемешку с перекошенными деревянными лачугами тесным кольцом жались к крошечному замку. Струйки дыма тянулись из труб.
- Если это действительно так, то мне немедленно следует приказать страже схватить вас и выдать Пламенным рыцарям.
- Несомненно, это было бы весьма разумно, с вашей стороны. И Орден бы, конечно, щедро вознаградил вас. Но кому как не матери, потерявшей единственного сына, знать, что есть вещи намного дороже золота.
Глаза леди Селисы гневно сверкнули в полумраке. Сжав кулаки, она вскочила с кресла. Огонь в камине бросил высокую тень на стену.
- Лошадей? – фыркнул трактирщик, - Да они все давным давно померли. Будь у нас здесь лошади, все бы уже свалили из этой глуши.
Некромант достал кошелёк и насчитал в нём лишь сорок золотых. На лошадь должно хватить.
Некромант достал кошелёк и невысоко подбросил. Когда кошелёк приземлился на раскрытую ладонь, золото тихонько звякнуло. Некромант усмехнулся, заметив огонёк, появившийся в глазах Яна.
Из кошелька некроманта три золотых перекочевали в карман Яна.
Языки пламени заплясали на страницах, превращая в пепел желтоватую бумагу. Переплёт из высушенной человеческой кожи задымился и, зашипев, начал плавиться. Догорали последние страницы, пузырилась расправленная кожа.
Нервно барабаня тонкими изящными пальцами по поручням кресла.
Некромант закрыл книгу и бросил её в огонь.
Глаза мальчишки расширись от удивления. Вскочив, он бросился к костру. Некромант остановил его.
- Зачем, Ходор, зачем?!
- Потому что так будет лучше. Для всех.
Я этого не забуду, обещаю! – Некромант сплюнул кровь, - Я сам перережу тебе глотку!
Дверь захлопнулась. Тихо щёлкнул замок.
- Я тебя не знаю, а если б и знал, всё равно не пустил. У меня приказ.
Некромант, молча, достал кошелёк и подбросил его невысоко.
Порывы холодного ветра хлестали его лицо; песок, круживший в воздухе, щипал глаза.
Некромант потянулся к ножнам на поясе, но кинжал выхватить не успел.
Зеленоватый сок струйкой стекал по его рыхлому подбородку, капал на белоснежную тунику.
Человек проворно подскочил к окну и раздвинул шторы. Тут же комнату залил свет, столь яркий, что у Аллена заболели глаза.
Застонав, но
- А-а-а…. – простонал он, натягивая на себя одеяло, - Который собственно час?
- Время оплачивать счета, - ответил незнакомец, скрестив мясистые руки на груди.
Гарвин ухватился за ветку обеими руками, подтянулся и устроился в разветвлении ствола. Он изрядно запыхался, карабкаясь на эту старую сосну, и теперь решил дать себе минуту на отдых. Прижавшись спиной к шершавой коре, достал фляжку и сделал несколько маленьких глотков – до Дарнирима ещё несколько дней пути и воду нужно было беречь.
Здесь наверху дул легкий ветерок, и пустошь казалась серой простыней, простиравшейся так далеко, насколько мог видеть глаз. Нэлл блаженно откинул голову, впервые за долгое время улыбаясь. Ему вдруг вспомнилось детство, когда он пробирался на балкон отцовской башни по ночам. С тех пор прошло много лет, отец давно мертв, а башня его, вместе с замком стала грудой развалин.
Нэлл с тревогой взглянул на вечернее небо. Багровый солнечный диск, высившийся над кромкой леса, Нужно было поторапливаться – воспоминания могут подождать. С наступлением темноты станет холодно, поднимется сильный ветер, да и про тварей нельзя забывать. Последний раз он видел следы неживых два дня назад, но они были рядом - Нэлл это чувствовал.
Щурясь от яркого света, Нэлл всмотрелся вдаль. Дарнирим. В пути Нэлл встретил немало брошенных поселений: небольших городков и маленьких. В одних дома уже сгнили, и казалось, были готовы рассыпаться от малейшего дуновения ветра, а из других люди ушли совсем недавно. Но этот город не выглядел заброшенным, об этом свидетельствовали тоненькие белесые струйки дыма, тянущиеся к небу.
- Ну, ты скоро там, Гарвин? – раздался снизу голос Сэма.
«Зачем быть принцем, если тебе даже поспать не дают? – думал Арнольф, потягиваясь в своей кровати.
Арнольфа разбудил стук в дверь. С трудом разлепив глаза, он попытался приподняться с кровати, но тут же пожалел об этом и со стоном повалился обратно. Вчерашняя ночь давала о себе знать. Конечности налились свинцом, а в голове будто поселился маленький неугомонный гоблин, отчаянно рвущийся на свободу. Да уж, вторая бутылка все-таки была лишней.
- Идите к чёрту! – Арнольф хотел крикнуть, но вместо этого с его губ сорвался едва слышный хрип.
В дверь постучали снова - так, что задребезжали стёкла в раме.
Тирион подскочил к окну и раздвинул шторы. Комнату залил свет, настолько яркий, что у Арнольфа заболели глаза.
- А-а-а… - простонал он, натягивая на себя одеяло, - Который час?
- Время выезжать, мой милый братец. Если мы, конечно, хотим вернуться засветло, - ответил Тирион, - Ты ведь сам обещал, что составишь мне кампанию на охоте. Что, забыл?
- Отец мёртв. Он скончался во сне.
- Честно?
- Да.
- Думаю, что даже мой мерин сгодился бы для этой роли лучше, чем ты, - признался Тирион, поглаживая коня.
Когда за дверью послышались шаги. Лязгнул засов, дверь со скрежетом отворилась и на пороге появились двое.
- Дурак, - шептал Нэлл лежа в соломе на полу своей камеры. Здесь внизу было холодно и сыро, а сгнившая солома воняла мочой.
Сгнившая солома на полу воняла мочой.
- Здешние законы суровы, тебе шестнадцать, а значит, судить тебя будут по всей строгости. Так что можешь попрощаться с рукой – её тебе отрубят по самый локоть.
- Я думал в аду теплее, - ежась, признался Джек
Нынешней ночью, город Дарнерим, столица Империи, напоминал растревоженный гудящий муравейник. Немногочисленные отряды солдат деловито сновали по улицам города, выискивая среди мирных жителей, мужчин, способных держать оружие в руках; стрелки торопливо размещались в башнях и бойницах на высокой городской стене. Старики, женщины и дети запирались в своих домах, либо нестройными группками отправлялись туда, где было наиболее безопасно: к Королевскому замку, или в Верхний квартал. Враги были уже на пороге, и стучались в дверь – армии Бакареша плотным кольцом обступили столицу.
На балконе самой высокой башни Королевского замка стоял советник Мартен. Прохладный летний ветерок гулял по его длинным седым волосам, ныне столь редким. Давно уже потускневшие черные глаза были прищурены, и устремлены вдаль: отсюда перед взором простирался весь Дарнерим. Враги за стеной, всё плотнее сжимали кольцо вокруг города, подготавливаясь приступить к осаде. (Во тьме их было практически не видно, но тысячи дрожащих огоньков от факелов, громоздившиеся за городом кольцом, выдавали их.) Мартен уже видел такое однажды, много десятков лет тому назад - тогда орда свирепых северян, под предводительством Брогара Кровожадного, осадила Дарнерим, и осада эта шла почти два года. Ныне Мартен был главным советником сына Брогара, короля Фредрига.
Мартен покачал головой: нет, сейчас им не продержаться и пары недель. Тогда в Дарнериме было несколько тысяч солдат и полно припасов, сейчас городские кладовые практически пусты, бойцов едва ли больше пяти сотен, не считая, а старые городские стены давно никем уже не ремонтировавшиеся, обветшали, и казалось, могли рассыпаться от лёгкого дуновения ветра.
Через минуту, Мартен уже торопливо ковылял по узкой винтовой лестнице, спускаясь из башни на верхний этаж замка. Мартен был дряхлым семидесятилетним стариком, ноги его давно уже одеревенели, нестерпимо ныли по ночам, и уже почти не слушались его. В обычные дни, он чаще всего передвигался по замку с помощью слуг, но сейчас слуг с ним не было, и искать их, или, же думать о боли, у него попросту не было времени. Он должен найти Короля и поторопить его.
«Эх, Фредриг, Фредриг….» - с грустью подумал Мартен. Он наверняка захочет остаться, и сражаться вместе со своими людьми плечом к плечу. А если Король не покинет город сейчас – останется тут навсегда. Уж слишком он был помешан на чести, чтобы сбежать. Впрочем, как и все северяне. За полтора века постоянных войн, им все-таки удалось захватить Западные Королевства, а вот удержать их – нет. Тут и там вспыхивали восстания, поднимались бунты. Один за другим, королевства отделялись от Империи и вставали под знамёна
Тяжело дыша и болезненно морщась, советник миновал все пятьдесят четыре ступени (сосчитать их все, он успел, однажды в молодости, поскользнувшись, и скатившись на заду до самого конца лестницы.) Остановившись и облокотившись о холодную стену, Мартен отдышался, а затем побрёл дальше – по длинному петляющему коридору, с множеством различных дверей. Мимо пробежали два рыцаря, грохоча доспехами, и звеня мечами.
- Король в тронном зале? – крикнул Мартен им вслед, однако рыцари даже не обернулись. Пожав плечами, он отправился дальше.
Мартен навалился на тяжёлые дубовые ворота всем телом – и только тогда, с протяжным скрипом они медленно отворились.
Мартен ещё помнил, как выглядел тронный зал до того, как власть в королевстве, и практически на всём материке, захватили северяне. Он тогда был молоденьким парнем, служил лакеем тогдашнего короля.
Пол тронного зала в те времена был покрыт широким бардовым ковром из востока, (мягким настолько, что ноги просто утопали в нём) простершимся от ворот, до подножия трона. Теперь этот самый ковёр был истоптан тысячами ног, и выгорел настолько, что из бардового он превратился в бледно - малиновый. В углах зала располагались металлические статуи, изображавшие древних воинов, над потолком висели бронзовые люстры с причудливыми узорами. Войны шли постоянно – Королю нужна была сталь.
Мартен вошёл внутрь, хлопнув дверьми. Головы лордом и рыцарей, присутствующих в зале практически одновременно повернулись к нему, как на шарнирах, и тотчас же отворотились обратно. Мартен, стоя на пороге, долго всматривался в лица, но Короля среди них, так и не обнаружил. Он собирался было уже выйти, как кто – то окликнул его:
- Советник! – к Мартену подбежал, сир Рэнли, капитан городской стражи. Он походил на северянина, хоть таковым и не являлся: высокий, широкоплечий, черноволосый. Рэнли торопливо поклонился.
- У нас есть шансы выстоять? – Мартен, ненавидящий долгих церемоний, перешёл сразу к делу.
- Никаких. Но я и мои парни, будем держать оборону столько, сколько сумеем.
Рэнли был одним из немногих, кто и вправду будет сражаться за Короля до последнего издыхания.
- Где его Величество? Повозки давным-давно готовы, дети ждут его!
Дети Эддмара и впрямь ждали его. Под Дарнеримом проходил длинный тоннель, ведущий на запад, в горы. Вывезти королевскую семью через этот тоннель. Мартен боялся одного: что Эддмар, захочет остаться в городе и сражаться, вместе со своими солдатами.
- Его Величество отправился в Святилище Кора, - опасения эти, как оказалось, не были напрасными. Северяне идут в Святилище своего кровавого бога, лишь в одном случае: помолиться, перед тем, как отправиться на битву.
Слова комом застряли в горле Мартена, по спине его пробежал холодок. Всё пошло наперекосяк. Что, впрочем, весьма ожидаемо, в случае с северянами. Наконец, он сумел пролепетать:
- Рэнли, мальчик мой, мне срочно нужно к Королю. Сделай милость, отведи меня в Святилище….
«И упокой меня в Чертогах своих, с отцами и праотцами моими, если мне суждено пасть в бою.»
- Хочешь, чтоб я бежал из города, словно крыса с тонущего корабля?
Последний зомби упал у одного двухэтажного здания. Андрей спокойно уложил сразу двух. Пётр тоже не терялся. Он, наконец, тоже мог защищаться оружием. Но оружие не главное в борьбе. Главное – это сила воли, сила духа, чтобы была светлая душа. Оружие ничего не решает в этом смысле и никогда не решало.
- Ну что, постреляем? - Послышался чей-то едва знакомый голос. Это был сталкер Барыга. Почему Барыга? Он злой был как Барыга - его многие боялись. Мускулистый, молодой сталкер.
- Вот они! - Послышался голос одного из сталкеров. Целая армия зомби шла прямо на молодых сталкеров. В последнее время их стало что-то много по каждому району, но по каждой улице, или тротуару: они стали прорываться ещё дальше. Поэтому приходилось поплотнее баррикадировать свою базу.
- Он мой! - послышался весёлый голос Шмеля. Шмель, всегда любил использовать только пистолеты. Другое оружие, типа «калаша» или «винтореза» -он не уважал.… С наступлением зимы Андрей дослужился до старшего Лейтенанта. Он командовал небольшой группой; в составе пяти человек - включая его дружка Петра Гаврилова... Андрей Буров - бывший студент, а ныне сталкер, спокойно пропустил двух зомби и отдал их на растерзание своим молодым сталкерам.
Район был почти зачищен. Шмель и Барыга зачистили остальных. Ганс уложил пятерых.
Амега - это была молоденькая девушка, могла легче всего уничтожать врагов <<автоматом>>.
Её любовью были, только автоматы и стрельба, перестрелки. Что самое удивительное она начала стрелять с 16-лет, а, сейчас, ей 18...
И последний - Молчаливый. Он всё время молчал. Никто из сталкеров не знал, почему он молчит, но старший командир по кличке Орёл понимал его с полуслова.
- Зачистку закончили! Молодцы! Тренировка окончена!
- На базу! - вдруг послышался голос по рации. Андрей не понимал, почему такая - спешка?
- Кажется, Берёзов совсем спятил. Видимо из-за смерти своего старшего брата, - послышался голос Коваля, - И не мудрено... Ладно, ты давай собирай своих бойцов, мы его попробуем усмирить.
- А если нет!? - спросил тревожным голосом Проводник.
- Значит, убьём... А что делать? Он нас так всех по-тихому перестреляет.
- Хорошо, - послышался голос Проводника.
- Что-то не так!? - спросил с не пониманием Помощник Проводника. Тот мрачно посмотрел на него.
- Да есть одна проблемка.
Конец десятого рассказа.
Конец первой части сборника. Сталкер. Москва. Сборник поставлен по фантастическим книгам:
Из серии «Сталкер».
Вот версия. Client gets to fuck his masseuse during his session