Прошлое не уходит в никуда, незримо остаётся с нами. Оберегая, память прячет тёмные страницы жизни под оборванными листами календаря, оставляя на поверхности счастливые моменты, как эталон определения правильности поступков. Если приходит чувство безмятежного равновесия, значит наши действия правильные. Это состояние родом из далёкого детства.С возрастом чаще напоминает о себе тоска по Малой Родине. Она всё настойчивее, всё пронзительней зовёт к себе. Однажды, когда этот зов переполняет и ты не в силах сопротивляться, оставляешь дела, чтобы вернуться туда, где прошли лучшие годы.
Среди берёзовых рощ и полей, засеянных рожью и льном, где раскинулись просторы под синью с белыми разводами, на обочине жизни приютилась деревенька. Некогда здесь был солидный колхоз с клубом, больницей, детскими садами, фермами и всегда не хватало рабочих рук. Со временем хозяйство пришло в упадок, молодёжь потянулась в город, где можно было получить паспорт и начать новую жизнь, а деревня загрустила с оставшимися стариками. Здесь прошло моё ситцевое детство. Ожидая нас, бабушка выходила за калитку и приложив ладонь ко лбу, всматривалась в дорогу, бегущую со станции. Её верная собачонка безошибочно определяла нужный момент и с радостным лаем мчалась рыжей стрелой встречать "городских".
После душного города деревенский воздух хочется пить огромными глотками. Нагретый солнцем, смешанный аромат клубники, полевых цветов и лечебного разнотравья щекочет нос. Трещат кузнечики. Эхо повторяет годы, отсчитанные кукушкой.
Рядом с детскими снами жили сказки, они встречали повсюду: в чулане, где скучал самовар и пылился сундук,за околицей - под папоротниками, у колодца с «журавлём». Домовой вздыхал по ночам, скрипя половицами. Из широкой русской печи пахло хлебом и щами. Спрячешь ноздристую краюху за пазуху и бегом на двор, где сердито машет хвостом, отгоняя мух, гнедой жеребец. Столько восторга, когда он берёт мягкими губами хлеб с ладони!
Я спешу на зов своего сердца. Дорога огибает старое кладбище на бугре, с него укором чернеют деревянные кресты. Теперь деревенька в пол улицы не радует цветными палисадниками с мальвами и георгинами. С огородов не приветствуют весёлые подсолнухи. На пустых улицах не ведут бои ватаги ребятни. По вечерам не возвращается, поднимая пыль, стадо, пахнущее молоком. Да и мои следы давно уже смыты дождём и временем.
Окна обветшавших домов стали ближе к земле, рубленые баньки присели от старости. На них наступают самодовольством помпезные коттеджи в несколько этажей. За занавесками подслеповатого окна мелькнуло старушечье лицо в горошистом платочке. Скрипнула дверь. На меня смотрят любопытные глаза, мол, чья будешь? Не узнать хохотушку Даниловну. Обнимаю натруженные, худенькие плечи. И она уже суетится, виновато поправляя передник:
-Пойдём в дом, молочком напою или чаем, чего хочешь? Сразу то, не признала. Ой, ой...Надо же, Агафьина внучка!
Красавица речка с певучим, ласковым названием совсем обмелела, зарастает травой. Кое-где поменялось русло. Интересно, жив ли ключ с чистейшей водой? Сумею ли найти его? Ноги сами несут к заветному месту под сопками. Приветливые другини: Большая и Малая сопки - это нечто особенное. Сюда приезжали за ландышами влюблённые парочки. Малая сопка была свидетелем и первого поцелуя с привкусом земляники, и робких признаний, и неминуемых расставаний. С неё встречали рассвет, взобравшись на самый верх, и играли с судьбой, подставляя лицо бушующей грозе. Увидеть радугу отсюда, с самого верха, считалось хорошей приметой.
Поднимаюсь на лысую макушку холма. На горизонте, где небо стремится обнять землю, золотятся облака. Как на ладони, дорога в сторону восхода. Хочется надышаться, наулыбаться родной земле! Они живы - наши самые светлые воспоминания. Хотя уходят всё дальше и дальше, за предел досягаемого...
Новосибирск. Январь, 2012 г.