Как ни странно, но мне почему-то стало труднее писать свои мемуары, пропадает то вдохновение и тот пыл, с которым я начал своё повествование. Почему, спрашиваю я иногда себя? Ведь у тебя уже 8-я тысяча читателей накапливается – кляну я себя. Поэтому и перерывы между выкладками стали реже. Есть ли, читатели, ждущие моих последующих глав, я не знаю, никто заявок пока не делал? Зоя Чепрасова, которая читала внимательно и иногда «подгоняла» меня тоже куда-то исчезла? Но Владимир Борисович Ионов мой первый рецензатор, член СП, Член- корреспондент Международной Академии психологических наук, бывший журналист и писатель – вот именно он вдохновил меня продолжать писать мемуары и сказал, что во мне погиб журналист. Такой комплимент, конечно, не остался без моего внимания и подстегнул меня к дальнейшим изложениям страниц моей непростой жизни с детских лет. Владимир сообщил в «фейсбуке,» что Зоя Чепрасова вышла на пенсию и нет у неё постоянного компьютера под глазами, но надеюсь, заглянет и с домашнего?
Сарказм и насмешку за моё новое увлечение, я получил только от своей младшей сестры, которая сейчас проживает в Испании. Я пережил её выпад, но меня это даже не надломило. С прежним упорством, закалённым ещё в детстве взялся вспоминать и переворачивать те события, которые произошли в моей жизни. Почему-то именно тот период, с трёх лет, когда я остался и воспитывался неродной мамой - чётко отложились в моей памяти. Буквально до деталей, эти детальные детские воспоминания моя младшая сестра - Нина Ивановна приняла «за гадости», как она написала, в электронном письме и, даже потребовала, чтобы я прекратил воспоминание и описание той среды, в которой мне пришлось жить и воспитываться. Напомню, что разница между нами 15 лет и родилась она и от родного отца и родной мамы, в отличие от меня. Я посчитал, что не от далёкого ума Нины родилась такая категоричность – моя жизнь, и я вправе ей распоряжаться и писать или не писать для остальных, как говорят русские – « не ваше собачье дело». Однако наши отношения прекратились и по скайпу, и в «моём Мире». Я, как старший брат жду от неё извинений, но по характеру мы схожи и только порядочность и личная культура может её на это вдохновить, но раз нет, значит, и её нет, во всяком случае, у нас нет никакой зависимости и обязательств. Разница в том, что я дома - в России, а она на чужбине, у меня нет ностальгии, а у неё есть. Да, ладно, Бог с ней, у неё две дочери, две сестры в Львове все общаются, а я, как был «отрезанным ломтём» с детства, так им и остался. Но ничего, у меня есть жена – Галина, собачка – Бонифаций, дом в деревне, речка, деревенские друзья, не плохое здоровье для 75-лтетнего мена –ДОСТАТОЧНО для полной жизни! И что это я расхныкался? Продолжим, однако!
Ещё одна из причин моего «торможения» то, что после
радужных впечатлений в моей жизни началась бытовуха, с браками, разводами – тоже не простая жизнь и наполненная не менее яркими событиями, впечатлениями, но в некоторых моментах придётся сильно «обнажаться» и вспоминать не совсем приятные моменты «гадости», как выразилась моя зарубежная сестра. А у меня как-то получается так, что я как и из песни, иной раз не могу выкинуть ту или иную страницу, так как нарушается искренность рассказа. Но будем пробовать преодолевать такие барьеры и продолжать. Упрекать-то за «гадости» визуально уже и некому.
Всё вроде бы было хорошо и нормально, решены некоторые задачи по трудоустройству. Мы приезжали в Ленинград, ходили в театры, концерты по музеям, но я как-то не заметил особой тяги к познаванию искусства и расширения своего кругозора музыкального работника, в общем-то, работника культуры. Когда мы проходили мимо расклеенных театральных или концертных афиш, или за витринами фотографии театральных сцен и уже из просмотренных нами спектаклей, Надежда ничего не помнила и оставалась равнодушной ко всему окружающему театральному и музыкальному миру. Меня это начало удивлять, позднее я понял, что по интеллекту и мировоззрению мы с ней очень разные люди и это замечали наши соседи по будущей коммунальной квартире, мне об этом даже откровенно говорили. Но меня это не волновала и я на этом не зацикливался, рядом с тобой симпатичная женщина и в фойе театров на твою женщину засматриваются другие мужчина – мне больше ничего было и не надо.
Кстати, Надежда не любила читать ни книг, ни журналов – ничего. Но меня и это не волновало, я же был ВЛЮБЛЁН!
Но наши встречи, конечно, перемежались постельными дневными утехами. Ночевать нам было негде и поэтому после походов в театр, Надежда шла ночевать к своей сводной сестре Оксане на Костромской или к своей подруге Татьяне, с которой она была знакома ещё при проживании в Кирове. Мама Татьяны работала хирургом, жили они без отца и мужа на ул. Крупской.
Наш дневной секс закончился абортом, который Надежда выполнила без особых упрёков и трагизма, условий никаких ни жить, ни сожительствовать и Надежда как-то особенно и не настаивала ни на чём и пресекла беременность без особого напряга. Ну что ж, опытная уже женщина, старше меня на три года и сколько у неё было до меня абортов - один Бог только знал?
Но эти возникшие и, неожиданно для меня, жизненные нюансы, заставили крепко задуматься, надо было принимать какие-то решения со многими вопросами. Что делать, как быть, я просто потерялся – жениться не хотелось, а спать с любимой женщиной хотелось, да и я в таком возрасте, когда необходим постоянный и систематический половой акт, а с кем? Это сейчас всё просто - купил журнал, позвонил, пришёл, трахнулся, заплатил, ушёл. А тогда без круга знакомств? Тоска! В конце концов, после нескольких без сонных ночей и раздумий, я как - стервец, эгоист и подлец, решил пожертвовать своим чувством и резко сократил встречи с Надеждой, а вскоре и вообще перестал встречаться, а вот прекратить свои терзания и поединок с чувством и со всем остальным не получалось. (Продолжение следует)
http://www.proza.ru/2012/01/30/1198