Наступило время массовых расстрелов. Каждое утро открывались камеры, вызывали людей, которые в них больше не возвращались.
20 января 1944 года Ирена услышала своё имя. Что делают в таком случае? Раздают всё, что получили от родных или "Красного креста" тем, кто пока остаётся в камере. Что при этом чувствуют, словами не описать. "Все описания, что я прочла, не соответствовали реальности." - вспоминает Ирена Сендлерова. " Нас было много, тридцать, а может, и сорок человек. Всех нас отвезли в центр на Aleja Schucha. Мне было ясно, что это - мой последний путь. Но здесь произошло что-то невероятное. Нам зачитали наши фамилии и велели всем пройти в левое помещение. Однако мне приказали идти в правое помещение. Внезапно появился гестаповец, у которого был приказ, сопровождать меня на дополнительный допрос. Он вывел меня из здания гестапо и повёл в сторону здания сейма на улице Виеска. На углу сегодняшней аллеи Вызволения, аллеи Уяздовски и площади на Роздрозу гестаповец сказал мне по-польски:"Ты свободна! Сейчас же убирайся от сюда!" А я как окаменела. По- наивности и по- глупости, попросила его отдать мне удостоверение личности, без которого тогда невозможно было свободно перемещаться по городу. Гестаповец повторил:"Убирайся!" А я опять повторила своё требование. Тогда он ударил меня в лицо, швырнул на землю и ушёл. Я лежала вся в крови, потом с трудом поднялась и поплелась в ближайшую аптеку. К счастью, когда я в неё вошла, посетителей в аптеке не оказалось. Увидев меня в моём состоянии, всю в крови и в моей одежде заключённой, владелица сразу же отвела меня в заднюю комнату. Она не задавала вопросов, просто принесла мне стакан воды и успокоительные капли. Потом предложила свою помощь. Я попросила пальто и денег на трамвай. Она мне всё это дала. Я села на нужный трамвай, чтобы поехать домой. Но когда трамвай свернул на улицу Млинаска, в него ворвался продавец газет и закричал нам:"Скорее прыгайте из вагона, на углу гестапо проводит облаву!" Я вместе с другими выпрыгнула и с трудом в том состоянии, что была, потащилась в мою квартиру.
Радость и счастье моей мамы и мои от нашей встречи были неописуемы. Часом позже пришла моя связная и сказала:"Здесь больше одной ночи ты оставаться не можешь. Завтра же тебе нужно будет спрятаться." Через несколько дней Жегота обеспечила меня документами на имя Клара Дабровска."
Освобождение Ирены организовал Юлиан Гробелни вместе с Марией Палестер (её фото см. в главе "Тюрьма"). Марии удалось связаться со знакомым Владиславом Позовски, который хорошо говорил по-немецки и умел этим пользоваться. Всё было продумано до мелочей. Дочерью Марии - Малгорзатой Палестой (см. фото) в нужное место был доставлен рюкзак, в котором под вермишелью находилась пачка долларов. Их приняли. Подкупленный гестаповец расстрелял Ирену "на бумаге". Но ему позже за это пришлось расплачиваться собственной жизнью. Когда дело раскрылось, его и его сообщников отправили на восточный фронт.