Каламбур...

               
                «А бабочка крылышками - Бяк-бяк-бяк-бяк»...               
               
               
Прогромыхав многообещающими раскатами, жеманной насмешкой, смочила Столицу, июльская гроза...
Пожухлые листья опустевших парков, впитывали в себя сочные краски, беззастенчиво распускались...

Она слетая по ступенькам лестницы Агентства ТАСС, вертела в руке, скрученный, номер газетной продукции...
Возбуждённая близким свиданием, она отражалась во всех лужицах, бесстыдно юная, уносясь в глубину Страстного Бульвара...
Туда, где величественно набычился памятник поэту Сергею Есенину, в распахнутой на груди, косоворотке...

Подходя к «Карману», облюбованному Московскими знатоками шахматных баталий, она перешла на благородный defile, коим фланировали очень, даже статные Московские Мадамы с их компаньонками...
Обойдя «полонезом» цветочную клумбу, перед «хулиганом», она смахнув влагу с парковой скамьи, присела на её краешек...
С каждой секундой её губёшки всё больше надуваются...
Стянув мыском одну, а затем другую туфельку, она наконец то глубоко вздыхает, вся из себя, такая «...внезапная и противоречивая...»
 
Высчитав, что выдержала достаточную паузу ожидания, она натягивает обувку... И в праведном гневе, «хмыкала» своими полупопиями, удаляясь прочь... Прислушиваясь - не окликнут ли её с бесчисленным потоком извинений...
                ***
     Оставляя “Оазис” озонной свежести - у неё не промелькнуло и тени сожаления...
Направляясь в чащобу распластанного, гигантским “осьминогом”, Столичного Мегаполиса...
В паутину “Кривых Переулков”, беспардонность “безымянных” проездов и безнадёжность “Последних Тупиков”... В надменную снисходительность прямолинейных Прошпектов...
      Её, кремовые Левайсы, уносили на себе -
Кроваво красный отпечаток, “Праздничной Передовицы” завтрашнего номера газеты...

                ***