Итак, мы начинаем...
Дальше в рассказе не будет никакого «мы», будет только «я», которое никоим образом не совпадает с автором. Все «я» будут тождественны одной хорошей знакомой автора, которая как-то поведала ему нижеследующую историю. Посему единожды упомянутое «мы» можно соотнести с содружеством автора и знакомой.
Итак...
...А я и не собиралась на ярмарку. Я вообще никуда не собиралась. Время отпусков прошло, на работе этой работы – вагон и маленькая тележка. А оказалась там очень даже просто – шла мимо. Тут ты прав, шла бы себе и шла. Так нет ведь. Любознательность моя дурацкая. Видал, какой нос длинный? Жаль, что не Варварой зовут, враз бы его оторвали.
Не, я бы на тебя посмотрела, если бы ты этого дядьку услышал. Знаешь, чего он кричал? «Перелет в жаркие страны вместе с дикими гусями! Повторите подвиг Нильса! Наш гусь - самый комфортабельный гусь в мире!» Ну? Как тебе? Или вот - «Лучшие пляжи Лукоморья! Пятизвездочный дуб зеленый! Массаж русалочьим хвостом и дайвинг с дядькой Черномором!» Мне так интересно стало. Это что ж он, думаю, такое предлагает. Тут он меня увидел. Достал какие-то бумаги и в моем направлении машет: «Туры выходного дня! Акция! Только сегодня – подарок от фирмы!» Я и не заметила, как возле его стола очутилась. А чего, на один-два дня можно. Он прямо в глаз мне посмотрел, будто ждал. Вот, говорит, выбирайте, тур кленового листа. А что это, спрашиваю, Канада, что ли. Он говорит: сюрприз, отрывайте купон, смелее, смелее. На понт берет, значит. Ну, я и оторвала.
Чувствую – уже лечу. Да какая там аллегория, ты что! Натурально лечу. Не на самолете, и не через три часа, а прямо сразу же. На чем-то таком мягком и легком... Ну, да, я тоже про ковер-самолет подумала. Он по ветру колышется – то вверх пойдет, то снова вниз... Немного непривычно, даже голова закружилась, да и ковер мой кружился тоже. Потом я догадалась немного повернуться, и вот тут-то я черенок и увидела. Ба, думаю, так ведь я сижу на огромном кленовом листе. Вот тебе и Канада! За черенок, кстати, пришлось ухватиться, чтоб ветром не снесло. А потом оказалось, что с его помощью можно регулировать полет. И-их, вверх! У-ух, влево! Когда более-менее разобралась с управлением, начала осматриваться. В воздухе кружатся такие же листья, но все почему-то порожняком. Тут, знаешь, мне немного жутковато стало. Вдруг забросил меня тур кленового листа невесть куда, и обратной дороги не найти никогда и нипочем, а? Экая несправедливость выходит. Почему, скажем, не тот самый продавец кружит здесь же, в осеннем вальсе? Ужо ему мало не показалось бы. Вот.
Но тут лист мой плавненько так опустился на землю. Гляжу – спешит ко мне девушка, стройная, симпатичная; я, говорит, ваш гид. И защелкивает на запястье браслетик. У вас, говорит, все включено. Так что вы браслетик не снимайте раньше времени. А то все выключится. Разом так – щелк, и выключится. Что, спрашиваю, выключится-то.
Она не отвечает и ведет меня к столу:
- Перекусите с дороги.
На столе, что прямо под огромным кленом стоит, еды – видимо-невидимо. Обертки блестящие, вазочки, контейнеры. Пригляделась я повнимательнее. Оказалось, что все это – мороженое. Каких только сортов здесь не было. И эскимо, и с орехами, и с медом, и даже с ромом.
- Чего это, - спрашиваю, - у вас питание однообразное такое.
Тут гид мой – ее, кстати, Оксаной звали – поясняет:
- А это в соответствии с вашим туром. В него включены исполнения всех ваших желаний.
- Да разве я желаю обедать одним лишь мороженым?
- ...исполнения всех ваших желаний, - повторяет она. - Понимаете, всех. За всю жизнь. Все, что нажелали буквально с рождения, будет исполнено. Вы в детстве мечтали о том, чтобы суп вам мороженым заменили? Ну вот, пожалуйте.
- Шутите? - спрашиваю.
- Ничуть. Понимаете, каждому человеку жизненно необходимо периодически устраивать исполнения всех его желаний. Иначе их счетчик забивается под завязку. И в жизни больше ничего не происходит. Нет, вроде бы все нормально – дом-работа-магазин-ужин-спать. Все хорошо, стабильно. Но из стабильности этой выхода нет. Ни вправо, ни влево, как бы ни хотелось. А потом уже и не хочется ничего, верно? Уныло все, серо, а там и депрессия не за горами. Зато стоит обнулить счетчик – и вот уже жизнь заиграла новыми красками. Стоит только чего-то пожелать – оно тут как тут... Это не шутка, нет. Это, скорее, эксперимент. Тур, как вы сами понимаете, проходит обкатку, так что денег мы с вас не берем.
Ну и ну! Удивилась я, конечно, но стол, заваленный мороженым, меня убедил. Эх, жаль я тогда не спросила, откуда они о моих желаниях узнали. Ну да ладно.
Что имею сказать? Оказалось, я в глубоком детстве была не сильно умной девицей. Обед из мороженого – это ужас. Конечно, заболело горло. Знаю, что надо было медленно. А сам-то смог бы, когда тебе в рот смотрят? Вот то-то же.
Потом был грузовик, в кабину которго меня усадили чуть ли не насильно: «Это твое желание». Зачем мне в детстве понадобился ЗиС, ума не приложу. Нет, чтобы захотеть «Москвич» или там «Волгу». Дальше-больше. За руль села сама Оксана, я – рядом, а между нами на полу устроился тигренок.
Тут надо сказать пару слов про зверика.
Как я хотела тигренка – ни в сказке, ни пером. Бредила буквально. Особенно, когда болела. А болела я часто. «Подарите мне тигренка полосатого, удивленного, смышленого, усатого». Как мои бредни терпели родители, я не знаю. Ужас. Я на их месте выпорола бы себя, и все дела. Не, сейчас уже не жалко.
Короче, трясусь я в кабине, на каждой кочке подпрыгиваю, то в лобовое стекло ткнусь, то в дверь. Какие ремни безопасности, то что? ...Пружины под дерматином сиденья жесткие, куда надо и не надо нет-нет, да вопьются. Бензином воняет. Мотор ревет как реактивный. Тигренок пугается, скулит, жмется к моей ноге и периодически пытается забраться на колени. Прям по ноге, между прочим. Когти у него, я тебе скажу... Да...Не вру, честно! Сам погляди, какие царапины. Вот именно, «о, ё».
Наконец остановились. Я первым делом обрадовалась. Как оказалось, радость моя была преждевременна.
Оксана показывает мне знаком – можно выйти. А я как увидела пейзаж за окном... Аж сердце заныло. Дворик деревянного дома, старого, ветхого... Из моего детства. Нет, это не мой дом. Тут мои друзья жили. В первой квартире – Анька, во второй – Санька, в третьей – Танька. Домика того давным-давно нет. Хозяева разъехались, получили квартиры, а то, что осталось, соседи на дрова растащили. А тут стоит он, из пепла возрожденный. И рядом с ним, во дворе, стоят Санька с Танькой. Маленькие, такие, какими были в моем детстве.
- Ты же хотела их проучить, - говорит Оксана, - помнишь, когда они тебя железными прутьями травили?
Я вспомнила.
Мне было тогда лет пять-шесть. Я пришла в гости к Аньке, та болела, простудилась. Мы поиграли немного, совсем немного, и я собралась домой. Не знала тогда, что Анька с Санькой и Танькой поссорилась. Те и устроили мне встречу. Ты, мол, с Анькой дружишь, ну мы тебе покажем.
Я не понимала, за что они бьют меня прутьями по ногам. За что предательницей называют. Было страшно, больно и обидно. Но больше всего – страшно. Они не пускали меня домой. Дразнились, орали что-то обидное. Я кричала и плакала. Выскочила Анькина мама, потом Санькина. Они стали ругаться зачем-то. Слабо осознавая происходящее я, зареванная каким-то чудом проскочила между бывшими друзьями и удрала домой. Ах, как хотелось им отомстить. Но уже на другой день Анька помирилась с моими обидчиками, и только я еще недели две не ходила к ним во двор...
Оксана сунула мне в руку железный прут. Я шагнула вперед и ощутила весь ужас и комизм положения. Я, взрослая тетка, неужели буду бить этих беззащитных детей? Они смотрели на меня, как два затравленных зверька. Беспомощно оглянувшись на Оксану, я покачала головой. Она махнула рукой, и я тут же сделалась маленькой. Маленькой, шестилетней девчонкой.
Я вновь стояла перед ними в том самом летнем дне и чувствовала зарождение страха. Ситуация выходила из-под моего контроля. Санька и Танька уже не были беззащитными детьми, они снова стали угрозой. К горлу подкатывала тошнота. Неужели все повторится снова? Взять себя в руки, твердила я, взять себя в руки...
- Я вас не боюсь! - вдруг закричала я тонким дрожащим голосом. И сама поверила в это. Не боюсь. И все. Хотя ноги все еще тряслись.
Кажется, они опешили. Угроза понемногу отступала.
- А зачем с Анькой водишься, предательница? - для порядка спросил Санька.
Я не ответила. Бросила прут. Повернулась и не спеша подошла к машине. Вскарабкалась в кабину.
- Поехали.
Какое-то время мы ехали молча. Исчез тигренок. Исчезла тряска и противные пружины. Наконец я успокоилась. Только горло все еще болело. А впереди меня ждали исполнения всех моих желаний. Целый тур, куда они все-все включены. И мне надо к ним основательно подготовиться. Честно говоря, я не помню, какие глупости и гадости желала в далеком детстве. Возможно, было что-то и хорошее. Но отчего-то мне было немного страшно. Нет, вру. Мне очень страшно. Как тогда, когда я была одна против Саньки и Таньки и не понимала, что происходит.
Оксана разрешила прервать тур. Но ненадолго.
Кленовый лист ждет. И серебряный браслет не разомкнется, пока я не пройду до конца. Так что – пока! Не поминай лихом, если что.
И не желай ничего, ладно? Потому что никто не знает, чем это обернется.