Как-то ночью он проснулся – хотелось пить. В кровати рядом никого не было.
Опять сидит в интернете, подумал он, проходя на кухню. Заглянул в гостиную – там было темно и пусто, и ноутбук был выключен. За дверью в маленькую комнату, которой предполагалось стать когда-то детской, а пока это была условно гостевая (хотя гости ни разу не оставались у них ночевать и вообще были редки, так как встречались они все в клубах-ресторанах), он услышал Олин шепот.
Тихонько, на цыпочках, подошел и услышал:
- … ргеме омм оденис пумм…чтобы только меня любил, меня хотел, мое сердце слышал, мою руку искал, из моих губ жизнь пил, только моих глаз жаждал…ом адис …
Он заглянул осторожно в приоткрытую дверь. Распустив длинные волосы, Оля сидела нагая перед горящей свечой спиной к нему, делала какие-то движения руками b и раскачивалась.
Он отпрянул и осторожно пошел на кухню, улыбаясь:
- Господи, какая дурочка, какая прелестная дурочка, ворожея моя.
Он стоял в кухне, не включая света, пил холодную минералку и улыбался, глядя на ночной проспект:
- Ну надо же, приворожить меня решила…Смешная…из моих губ жизнь пил…вот чудачка…Заговоры где-то нашла…
в интернете, наверное.
Он тихонько прошел в спальню.
- Ты где был? – сонно спросила Оля.
- Пить захотелось, - сказал он. – А ты?
- А, за компом сидела, маме писала, - зевнула Оля.
Он повернулся, обнял ее и, засыпая, подумал, что надо все же определиться, когда свадьба.
Завтра Оля чуть свет убежала в свой университет, а он проверил тумбочку в «гостевой» комнате – там был маленький мешочек, который пах каким-то травами, свеча и мужская фигурка с воткнутыми в сердце иглами. Он усмехнулся, покачав головой и запихал все обратно.
Всю неделю он, вспоминая Олину ночную ворожбу, улыбался счастливой улыбкой:
- Дурочка, какая милая дурочка, девчонка просто, - и он чувствовал себя счастливым и гордым.
Он несколько раз порывался ей рассказать о том, что подслушал, но смотрел на ее пухлые губы, детский чистый лоб, доверчивые глаза и останавливал себя – зачем расстраивать ребенка, вот поженимся – тот-то он наподкалывается.
В понедельник он улетал в командировку в Европу, там планировал купить кольцо с бриллиантом. По возвращении собирался сделать ей предложение – все честь по чести – на коленях, с кольцом, в дорогом ресторане (ну и что что по-дурацки и что живем уже три месяца вместе – девчонки хотят принцев, думал он, проверяя в коридоре документы, ключи и билеты).
Оля смотрела на его сборы, прислонившись к дверному косяку:
- Ну, золотце мое, веди себя тут хорошо, не шали, с огнем не балуй, приеду – будет тебе сюрприз.
Ему показалось, что она хочет ему что-то сказать – губы дрогнули - но она только улыбнулась и поцеловала его.
Он вошел в квартиру и позвал :
- Оля, я дома.
Дома было тихо. Он прошелся по комнатам и недоуменно сказал сам себе – ну и где же она шлындрает, дуреха, ночь на дворе. Набрал ее номер и с недоумением услышал, что номер временно заблокирован.
Что за черт, подумал он, снимая пидажак, и тут заметил, что в шкафу, где раньше висели ее платья и юбочки, пустые вешалки.
Он зачем-то снова надел пиджак и сел на кровать.
Он все равно уснул, потому что устал после перелета и нервов, но спал плохо, и ему приснилось, что к нему пришел тот вежливый продавец из ювелирного магазина и строго потребовал кольцо назад. Но почему, возмутился он, я же его купил, оно мое! Вы не имеете права! Но продавец на немецком языке прокаркал, что по правилам, если тот, кому предназначалось кольцо, исчез, то кольцо подлежит немедленному изъятию, схватил кольцо, превратился в ворону и улетел, что-то каркая.
На работу он пришел хмурый (он все утро звонил ей, пока чистил зубы, пил кофе и стоял в пробках), и его секретарша сказала ему:
- Вы все пропустили, Сергей Валентинович, генеральный-то наш женился!
- Кто женился?
- Генеральный директор, Игорь Андреевич. И свадьба была. Такая скоропалительная, говорят, правда, на какой-то студентке, представляете! Красивая, правда… Миронов на свадьбе был – фото показывал.
- А вы не знали, да? – она тревожно и сладострастно заглянула ему в глаза.
- Когда была свадьба?
- Позавчера, во вторник. А сегодня они уже улетели куда –то на острова, - раздраженно закончила секретарша.
-Сука, гребаная сука, - орал он сам себе, подрезая всех подряд на дороге. – А я –то, дурак…Нет, но какая дрянь! Какая…Какое низкое коварство! – выкрикнул он и осекся.
Шеф вернулся через две недели, загоревший и разомлевший, и когда он отчитывался о командировке, то видел на его столе фотографии Оли – в красном купальнике и с огромным экзотическим цветком в волосах, такую невинную, такую девчонку…
- Ты извини, - говорил шеф, что на свадьбу тебя не пригласил – все как-то так быстро случилось, сам не знаю, но ты не переживай, пригласим тебя к нам в гости как-нибудь. Посидим, поговорим. И девушку свою бери, а то все прячешь ее от всех, боишься, что отобьем?
- Расстался я с девушкой, - выдавил он.
- Да? Ну…ничего, тебе еще повезет, - и шеф скользнул взглядом по Олиному фото. – А съездил хорошо, молодец, теперь контракт, считай, у нас в кармане.
Чтобы забыться, он изводил себя в спортзале, жил как на автомате – завтрак, пробежка, работа, спортзал, дом, отбой в девять, подъем. Однажды в обеденный перерыв он набрал в браузере «Черная магия».
Через пару дней секретарша встретила его с испуганным и заплаканным лицом:
- Сергей Валентинович, шеф погиб!
- Что? – он остановился посреди приемной.
- Погиб, на машине разбился. Вчера вечером, занесло, прямо в столб! Жену, говорят, так плакала, когда ей сообщили, так плакала…
- Жена? Он не с женой ехал?
- Нет, она простудилась, и он поехал ей за лекарством в аптеку…такое горе…
- Да, горе, - сказал он и прошел к себе.
Через две недели после похорон его попросили зайти в кабинет генерального директора.
Он вошел и остановился. В кресле сидела Оля.
- Ну проходи. Что ты стоишь, - сказала она.
- Зачем вызывали, Ольга Юрьевна?
- Ну что ты как бука, Сереж, - сказала она и улыбнулась. – Закрой дверь-то.
Уволит, тоскливо подумал он и закрыл дверь.
- Я так по тебе соскучилась, - сказала она.
Он промолчал.
- Не молчи, поцелуй меня.
- Не уволит, - подумал он. – Не сразу, во всяком случае.
- Ты что, не рад? – в ее голосе была детская обида.
- Чему, Ольга Юрьевна? – спросил он.
- Ну как чему! - удивилась она, - теперь же это все , - она обвела рукой кабинет, - наше!
- Что?
- Ну не сразу, конечно, - сказала она. Надо подождать полгода, а лучше еще чуть-чуть подождать, но потом можно пожениться, - она встала, подошла к нему и села на колени. – как я по тебе соскучилась, милый, пока с этим козлом…Ты же меня простишь? Так было надо.
Год спустя он проснулся глубокой ночью – пить хотелось страшно. Ее место на постели было пустым.
Он тихонько встал и спустился вниз, на кухню. Налил стакан минералки и прислушался.
Откуда-то далеко доносился Олин шепот.
Он залпом выпил стакан и пошел наверх – с утра у него важная встреча, надо выспаться.
- Светочка, принесите мне кофе, пожалуйста, и покрепче, - нажал он на кнопку связи.
- Хорошо, - пропела секретарша.
Через пять минут она вошла, поставила поднос с кофе и легкими печеньицами, потом села на край его стола и спросила:
- Ну как?
- Все идет по плану, - улыбнулся он и сделал глоток, - кофе ты варишь отличный.
Она улыбнулась и спросила:
- Ты уверен, что ты она не догадалась, что ты ей заменил белладонну и кладбищенскую заемлю?
- Господи, Света, она же тупая, как пробка! Конечно не догадалась. Иди ко мне, солнце, у меня до совещания пятнадцать минут, мы еще успеем.
- Вот бешеный, сказала Света и, усмехнувшись, легко расстегнула молнию узкой юбки.
Через пятнадцать минут она, собранная и строгая, пригласила пришедших на заседание партнеров, а потом набрала номер:
- Мама, привет, это я….Да…Да…Все идет по плану….Думаю, скоро.
Она отключила телефон и пошла варить кофе.
У нее всегда был хороший кофе.