Фамилию Близнецова, при замужестве, она поменяла на вполне нейтральную – Семёнова. Но это ничего не изменило: двойственность продолжала её мучить, особенно когда дело касалось выбора. Галину раздирали противоречивые чувства, как говаривала деревенская бабка: «и на елку залезть, и жопу не ободрать».
Вот и сейчас она прикидывала и так, и эдак, старалась прогнозировать разные варианты и учесть возможные потери и приобретения. В конце концов, прибегла к испытанному и проверенному способу: взяла листок бумаги и стала просчитывать все плюсы и минусы. И как ни крути, плюсов на левой стороне оказалось больше. Значит, стоит остаться здесь, в северном посёлке на краю света. А дальше – видно будет.
Утром Елена Павловна с таинственным видом прихорашивалась: надела строгое чёрное платье с белым воротничком, прикрепила под горлышко жемчужную брошь и гладко зачесала волосы. Свёкор завёл машину, и они отправились в районный центр – новый городок в сорока километрах от посёлка. Николай на вопрос Гали о цели поездки, пожал плечами:
- Да кто их знает. Может, за продуктами поехали. А может, за подарками, -
и загадочно улыбнулся.
Вернулись они поздно вечером. Свекровь с довольным видом накрыла на стол и украсила готовую композицию узкой бутылочкой сухого вина с красивой иностранной этикеткой. Когда все насытились, Елена Павловна подняла бокал, встала и торжественно сказала:
- У меня для вас приятная новость. В посёлке есть Дом пионеров. Маленький, конечно, работает педагогов пять-шесть. И положено там иметь ставку методиста. Только выбить никак не могли. Но нынче, к первому сентября, – она точно будет! И ты, Галочка, - обеспечена работой!
Николай хлопнул рукой по скатерти:
- Ай да мама!
И повернулся к жене:
- А что я говорил? Свекровь у тебя – молоток!
Он обежал вокруг стола и обнял Елену Павловну:
- Предлагаю выпить за моих родителей. Считаю, что мне – крупно повезло. Вернее, нам повезло.
Он метнулся к жене, подтянул её ближе и поочерёдно поцеловал мать и Галину.
Молчавший свёкор крякнул и тоже встал:
- За нашу крепкую семью!
Николаю найти работу не составило труда: в мехколонне всегда нужны были инженеры-механики, тем более – местные, знакомые с особыми условиями поведения техники на северных трассах. Он твёрдо договорился, что вернётся к концу лета, и они уехали в город: уволиться, найти квартирантов, сдать комнату и упаковать самые необходимые нажитые вещи.
Галя побывала в деревне, рассказала о своих планах и получила благословление на новую жизнь. Родители давно уже смотрели на свою Галину, как на подарок, который достался им – неожиданно и странно. Словно – и не их дитё, а совсем незнакомая женщина приезжала иногда навестить, привозила дорогие гостинцы, говорила на ином, не всегда понятном языке. И пахло от неё – волнующе и сильно, и несколько дней после отъезда мать всё принюхивалась к подушке, не решаясь сменить наволочку.
В последнюю неделю лета молодые Семёновы приехали в посёлок и привезли свой немудрёный багаж. Галине не терпелось взглянуть на новое место работы, и в тот же вечер Николай показал ей маленький деревянный домик из бруса с пятью окошками на фасаде и огороженный низким заборчиком. Она с трудом скрыла разочарование, но не показала вида. Спросила мужа:
- А всё-таки где мы будем жить?
Он сжал ей локоть и склонился к уху:
- Это пока секрет. Завтра скажу.
Ночь оказалась на удивление приятной. Галина подумала о том, что со временем и в супружеской жизни плюсы сравняются с минусами, и наступит столь любимое ею равновесие.
Последние августовские вечера в Якутии – прохладны. Даже если днём невыносимая жара, то к сумеркам всё равно придётся накинуть шаль или куртку, а к утру роскошные астры и золотые шары в палисадниках могут поникнуть и почернеть от внезапного заморозка.
Галина надела спортивный костюм и кеды и приготовилась к прогулке. Николай окинул её одобрительным взглядом, подмигнул, и они пошли по знакомому маршруту. Галина уже догадалась, что в их отсутствие свёкор не терял времени зря, и есть чему порадоваться. Так и оказалось: на той же улице, где они были в гостях у Колесниковых, чуть ниже, где теплотрасса делала поворот, стояли два синеньких вагончика. Николай, с гордостью в голосе, сказал:
- Ну, как тебе? Отец постарался!
- Да, хоть я и не люблю сюрпризов, но этот – из приятных. Наконец-то, у нас будет отдельное жильё. Своё….
Они вошли внутрь. Вагончики пока были соединены общей стеной, предстояло сделать перегородки, решить массу вопросов с проводкой, канализацией и прочими, необходимыми вещами. Галина спросила:
- И как быстро ты управишься?
- Я ведь не один: отец поможет, и с Витькой Колесниковым я уже договорился. Втроём мы махом тут всё обустроим. До первого снега.
- До снега? Но это же так долго!
- Эх ты! Забыла, где мы теперь живём. В конце сентября снег уже и ляжет. Не так уж и много у нас времени…. А вот, скажи, мы такую спальню, как у Татьяны, сделаем?
- Нет. Мы сделаем детскую.
Николай резко повернулся и схватил её за плечи:
- Детскую? Вот здорово… Ты всё-таки решила, что – пора?
- Думаю, да. Во-первых, есть где жить. Во-вторых, зарплата у меня здесь будет выше, значит, и декретных больше получу. Да и возраст…. Знаешь, как в больницах говорят? Старородящая… Это если под тридцать.
- Точно! Надо успевать….
Обратно они шли медленно, обстоятельно рассуждая о планировке «дома». Галина ни в какую не соглашалась называть его «балком», то и дело пробуя на слух замечательное сочетание – «мой дом». Родительскую избу, как принято было говорить в деревне, она не слишком и любила. Это было просто – место для жилья. Когда Галке было лет семь, её впервые взяла в город двоюродная тётка, погостить денька на два.
Галку не так удивили трамваи и автобусы, огромные дома и светлые широкие улицы, как обычная городская квартира. Она проводила ладошкой по гладкой полированной поверхности серванта, разглядывала блескучие бокалы на тонких ножках и пузатые вазы. Целый час провела в ванной, в восторге открывала краники и спускала воду в унитазе, дёргая за серебристую цепочку. Любовалась разными флакончиками, брала их в руки и нюхала, закрывая глаза. И там же она впервые увидела такое чудо, как телевизор. Конечно, в деревне был клуб, и там крутили кино, и Галка видела на большом экране совсем иную жизнь. Но свой собственный ящик с живыми картинками, который можно включать, когда захочешь….
После этой поездки деревенская изба показалась совсем серой и скучной. Особенно зимой, когда окошки затягивались морозными узорами, и рано наступали сумерки. Галка часами сидела над уроками, пока не начинали слипаться глаза, а потом ложилась на кровать за печкой, недолго слушала шуршанье тараканов и потрескиванье дров и засыпала. Она полюбила сны, часто вспоминала их днём, и с удовольствием устраивалась вечером на мягкой и душной перине, предвкушая просмотр бесплатного кино, где она, к тому же, часто была и главной героиней.
Ещё в школе она постигла важный секрет: людям нужно говорить только то, что они хотят слышать. И постоянно его применяла: выступала с правильными речами на собраниях, а учителям вовремя кивала гладкой головкой. Да и с одноклассниками складывались хорошие отношения, потому что каждому могла сказать приятное: толстушке Зинке похвалить пшеничную косу и сделать вид, что ужасно ей завидует, двоечнику Макарову сказать о его мотоцикле – «ах, это просто – зверь», восхититься вышивками тихой и незаметной Верочки. К старшим классам Галина стала любимицей педколлектива и авторитетом класса.
Общежитие обогатило её умением улаживать конфликты и приспосабливаться к разным обстоятельствам. Ни разу она не высказала возмущение неряхе Вальке, которая вечно разбрасывала свои несвежие лифчики и комбинашки по всей комнате. Галина исподтишка науськивала взрывную и несдержанную в выражениях Клаву, а та шла вразнос и устраивала грандиозный скандал. Потом Валька и Клава поочерёдно, а то и вместе, рыдали на груди у Галины, та их успокаивала, и на какое-то время в комнате устанавливался мир и порядок.
Продолжение http://www.proza.ru/2012/01/31/720