Посчастливилось мне узнать недавно дивные новости про моего старого хорошего знакомого– Гургена Ашотовича, водителя маршрутного такси №067, следующей по двум прекрасным районам «ЖБИ – Юго-западный». Того самого Гургена Ашотовича, что Терентию Валериановичу в табло огнетушителем жахнул – помните? Нет? Ну да ладно.
Так вот. Казалось, покупка собственной (пусть и бывшей некогда в употреблении) пассажирской ГАЗели - пик радости и благодати от трудов его. Но не так прост был Гурген Аштович. Был он зрелым кавказским романтиком. Была у него мечта. Мечта невероятно красивая и сокровенная, родом из самого дальнего его кареглазого детства. Хотел Гурген Ашотович свою собственную чебуречную. Да так хотел, что ночами не спал, вспоминал, как с мамой в печи толстый лаваш и открытый чебурек готовили, руки её теплые и нежные, как свежий чепалгах. Говорил он «Мама, я вырасту, научусь печь, как ты, и у меня будет своя чебуречная. Будет в ней много людей красивых, детей и беляшей!». А мама слушала его радостные крики, улыбалась, и собирала слезы уголками косынки.
И вот в одну из ночей, понял Гурген Ашотович, что он вырос. Наутро он встал, взял в руки свежий выпуск газеты частных объявлений «Быстрый Курьер», нашел в содержании раздел «КУПЛЮ легковые отечественные а/м», дрожащей рукой обвел несколько волнительных текстов карандашом, взял в руки телефон… и продал Гурген Ашотович свою ГАЗель.
Прознав все это, позвонила ему с родины жена, и в примерном переводе на русский язык сказала следующее: « Я твоего сына Додика в детский дом сдаю, дочь твою Джюзтюйме замуж за соседа Вагу позорного отдаю, Маца на войну пойдет, Ёлмез пусть в Москву проституткой едет, а Хабида на органы сдадим». Бедному Гургену Ашотовичу это все, как ножом по сердцу. Джюзтюйме, его маленький кудрявый лепесток тюльпана, и за Вагу позорного…
Места себе найти не мог, несчастный, и под чебуречную тоже места найти не мог. Ходил Гурген Ашотович, пороги налоговой обивал, да администрации Ленинского района. Туда канистру коньяка с родины, сюда – баранью ногу. Так и справил себе ипешечку, да местечко напротив унылого екатеринбургского планетария. Начал обустраиваться: кассовый аппарат поставил, рядом счеты, весы «Тюмень» - все от тёти Куцы из гастронома. Плиту приобрел электрическую. Разогревалась она полдня, зато потом еще двое суток так палила – волосы на руках с искрами сворачивались. Открыл мамину книгу рецептов и начал чудотворной силы кулинарные эксперименты ваять. И не заметил, как потихоньку все его коллеги по транспортному бизнесу начали наведываться в гости, да пакетики с собой на вынос брать. Ришат рукопожатно презентовал ему металлический щит с изображением крокодила Гены, героя мультипликационного фильма про Чебурашку. Щит этот Ришат стащил из «Парка Маяковского», героически перебрасывая его через забор. Жаль, что этот веселый и пьяный (на тот момент) татарин не знал, что сие чудо двадцатилетней выдержки уже давно списано, и должным образом не вынесено на близлежащую помойку. Но в его глазах это была настоящая кража века.
Так и родилось название «У Дяди Гены». И новый концепт привел за собой свежую аудиторию – то были дети и их родители, возвращающиеся из унылого екатеринбургского планетария. Заходя, все они, конечно, были несколько обескуражены, ведь на деле Дядя Гена оказывался Гаджибековым Гургеном Ашотовичем. Да и в кафе его чаще всего трапезничали земляки, по большей части, работающие на рынках города, и бывшие коллеги. Был у входящих при входе некий когнитивный диссонанс от этого всего. Но выпечка Гургена Ашотовича была пропитана такой безусловной любовью к гостям, что на людей сразу же снисходила благодать, и настроение их улучшалось. Специально для детишек Гурген Ашотович поработал над дизайном: повесил дождик на ватке к потолку, вырезал снежинки. Оно как-то сразу же теплей ему показалось. Правда, на улице май месяц был, но Гурген Ашотович всецело отдавался постижению рецептов своей матушки, и редко выходил с кухни.
И все шло гладко и ровно, пока не позвонил Гургену Ашотовичу его брат, Вазген Ашотович. Разговор их, в переводе на русский язык был таков:
-Брат, слышал, юбилей у тебя скоро. Пятьдесят лет.
-Да, брат. Приезжай.
-Не приеду, брат. И не зови никого. Никто не обидится. Все знают, что денег у тебя нет, и жена твоя злая хочет прекрасную Джюзтюйме замуж за Вагу позорного отдать. А ты гордый сокол, и денег в подарок не возьмешь. Не надо праздновать. Вино, шашлык, самса- ничего не надо. Послушай меня, брат. Не так часто тебя прошу о чем-то. Подарок у меня к тебе есть.
-Не надо подарок, брат.
- Слушай, э! Говорю же, редко у тебя прошу. Я тебе человека пришлю из Москвы – креативщика.
-Кого?
- Слушай, говорю. Помнишь, какой жалкий прилавок у меня в ханты-мансийском магазине бытовой химии? И какой сейчас дворец, ты бы видел, э! Три этажа: продукты, одежда, спиртное, трусы, часы – все, что хочешь! Все благодаря ему. Он приехал, и сказал мне три вещи. Ровно три. Сделай, говорит, ребрендинг. Назови свой бизнес не «Радуга», а в честь отца – «Ашот». Нарисуй вот такую маленькую птичку на букве «А». Купи много всего самого дешевого, брось большой кучей, напиши слово «акция», зачеркни одну цену и напиши другую. И сделай бесплатные пакеты-майки такие, знаешь? Слушай, э! Это волшебные слова были, я тебе говорю. Прошло полгода – этаж скупил, через год – здание, сейчас третий этаж достраиваю, а сколько еще пристроев! Я тебе его пришлю, он человек своеобразный, как это говорится. Но он тебе поможет.
-Не надо брат, э, у меня хорошо все.
- Слышишь, э, знаю я, как у тебя все хорошо. Ты о Додике подумал? О Хабиде подумал? А о почке его?
- Да я двое суток ничего не спал – только о них и думал.
-Вот брат. А теперь послушай меня, брат я тебе старший. И прошу редко. Сделай ребрендинг.
Так и уговорил Вазген Ашотович Гургена Ашотовича на ребрендинг. Очень беспокойно, надо сказать, на душе было у нашего героя. Ведь ни слова «ребрендинг», ни слова «креативщик» он не знал. А вдруг его обратят в другую веру? Или в другую ориентацию, Господи прости? Все эти мысли преследовали его, и ужасно тревожили. Но прошла неделя, и этот своеобразный человек доехал до него. Одет он был в необычайно диковинные вещи. К примеру, пиджак, как у него, Гурген Ашотович видел на соседской бабушке в детстве, она в нем коз обычно пасла. Это воспоминание его очень успокоило, ведь молоко у соседских коз было очень ароматным. Человек ходил и повторял, что все очень хорошо, судорожно потирая нос, и бегая глазами: «Это у вас дождик на ватке? Прекрасно! Я в восторге! А это, на входе, Крокодил Гена? Откуда вы его… хотя, стоп, не говорите мне, в загадке сей вся прелесть. И как у вас? ИП Гаджибеков Г.А? Великолепно! Я восхищен. Это самса? А это вы так хачапури написали? Удивительно». Потом этот странный человек попробовал самсу, чебурек, сосиску в тесте, хот-дог с двумя сосисками, люля-кебаб в лаваше, турбинку песочную с маком, еще чебурек, хачапури, и еще много всего. И как в него столько уместилось? Гурген Ашотович долго отказывался брать с него денег, тот даже встал на колени, и сказал, что никогда не ел такой удивительной пищи. К счастью, Гурген Ашотович не знал, что этому своеобразному человеку кто-то накануне подогнал качественный кокос и еще каких-то колес, и, употребив все это по дороге, догнал его такой добрый и качественный приход. Гурген Ашотович был очень растроган таким искренним, не похожим ни на кого в его жизни, человеком.
- Ну, а теперь к делу – начал своеобразный человек - Гурген Ашотович, ничего у вас менять не надо. Стиль, название, все прекрасно и без того. Мы сделаем немного не такой ребрендинг. Мы сделаем вот что. В этом году в тренде…в общем, лучше всего идет тема эротических календарей.
Лицо Гургена Ашотовича говорило само за себя.
- Вы главное не перебивайте меня. Очень внимательно слушайте меня. Год у нас начинается с января. Итак. Январь. Девушка, в легком прозрачном пеньюаре с третьим…нет, пусть пока вторым размеров груди, в кружевных бархатистых трусах многозначительно смотрит на вас и призывает «Пущу на ночлег за чебурек». Это подпись, как вы поняли. Ну как оно вам, здорово?».
-Э, простите, я не очень поняла, она что ли совсем…
-Прошу вас, не перебивайте, пока не отпустило… вдохновение. Февраль. Февраль… Женщина в черных чулках-сеточкой, топлес, сидит, колени ее сдвинуты… и она как бы призывает нас «Раздвину ноги за твои хот-доги». Каково, а? Каково, Гурген Ашотович?
Гурген Ашотович на призыв раздвинуть ноги мог только раздвинуть руки в онемении. Но своеобразного человека невозможно было остановить:
-Сосиска в тесте. Это март. Вот тут и третий размер. Март у нас прикрывает ладонями соски, на бедрах легкомысленная прозрачная юбочка «Покажу сиськи за ваши сосиски» Думаете слишком? Слишком просто? Нет, это шикарно. Сиськи-сосиски. Тогда кто же, кто же прекрасный апрель? Самса. «Отсосу за самсу» - это бомба! Это эпатаж. Календарь «У дяди Гены» - отсосу за самсу. Шедеврально!
Гурген Ашотович уже мало что понимал, и просто повторял губами тот бред, что нес своеобразный человек.
- Засосу... простите, я не очень по-русски…
- Май. Женщина с плеткой. «И мужиков и баб за кебаб». Думаете, скучно? Ну, тут надо подумать. Что еще…любая блажь за лаваш. Все, я не могу, отпускает. Можно покурить?
Своеобразный человек достал своеобразную сигарету, долго её и вдумчиво курил. Долго думал. Потом долго ел. И сказал, что результат пришлет заказным письмом.
Все мы уже знаем, какой переживательный человек этот Гурген Ашотович. Ночами снилось ему вся эта срамота жуткая, да еще и в таких подробностях. А один раз приснилась ему Ёлмез с плеткой. Стоит она такая в Москве у Кремля с ней голая, босая, а на улице зима. Плачет она и говорит, мол, не переживай, папа, все хорошо, тут в Москве здорово, молодец, что ГАЗель продал. Грызет его совесть. И за календарь, и за детей, и за то, что проспит и плиту не включит.
Подошло время юбилей праздновать. Жена, хоть и злая, но канистру коньяка и баранью ногу прислала. Начал приготовление Гурген Ашотович, свой свадебный костюм накрахмалил, усы подстриг, в носу в честь праздника тоже. Пригласил много прекрасных и удивительных людей он на этот праздник: и маленьких постоянных клиентов с планетария, и земляков, по большей части с городских рынков, и коллег по транспортному бизнесу. Ришат под музыку с телефона на татарском спел, маленькая девочка еще стих рассказала. Гурген Ашотович огромный пирог Чуду приготовил. Пухлый с маршрутки целый ящик водки принес. Под этот шумок и самый главный подарок подоспел. От брата. Пришел курьер с большим бумажным конвертом. Курьера, конечно же, не отпустили, заставили баранины попробовать, да водки с коньяком намешать. Вскрыли конверт… а там удивительной красоты женщины. Детей под этот шумок собрали родители, так как их тоже настойчиво не отпускали. Так вот, женщины эти, в такое изумление всех привели. Ришат даже заплакал: «Я такой красоты и в жизни-то не видал. Богини! Они Богини!». Тут все в слезы.
Чем весь этот праздник закончился – тут уже остается гадать. Гурген Ашотович даже не помнил, как он прибирал все, вымывал, даже скатерки новые постелил и столы расставил. И все уже с закрытыми глазами! Удивительный человек. Одно только – двери забыл закрыть, да уснул за прилавком. А рано утром, зашел в кафе первый посетитель. Недалеко у него была очень важная встреча, а все остальные кафе были еще закрыты. Так вот, присел он за столик. А там аккуратненько лежит тот самый календарь. Глазам своим не поверил. И пока ждал он, что проснется Гурген Ашотович, начал все фотографировать. И дождик на вате, и вывеску на улице, и «отсосу за самсу». И самого Гургена Ашотовича спящего на кассе с ликом младенца, да в костюме нарядном. Первый посетитель оказался очень гуманным человеком. Он позволил себе немного похозяйничать: взял самсу, и положил денег. Потом взял сосиску в тесте, и положил денег. Потом люля кебаб, и положил денег. Вообще, в других местах, за этим человеком бегали вприпрыжку официанты, и даже салфеточкой ему уголки губ подтирали, а тут такое забавное действо оказалось. Съел он очень много. Запил водой кипяченой из титана, его тоже сфотографировал. Оставил кучу денег и ушел. И уже в этот вечер в его уютном бложике красовалась свежая запись: «за такую самсу я и сам отсосу». Сейчас и не вспомнить, какие прекрасные слова он говорил в адрес спящего Гургена Ашотовича. Как неистово признавался он в любви к его прекрасному месту. К его прекрасному дождику на ватке в сентябре-месяце, к титану с бесплатной теплой водой (в кафе!), к его этим удивительной красоты проститукам с ленинградки на календарях. «Я люблю, люблю этот город, люблю жизнь в нем - писал он - Как жаль, как безумно жаль мне, что проживаю я скучную, серую жизнь в Лос-Анджелесе, вдалеке от него. Я чувствую, что многое в своей жизни упускаю». Уже через час, просмотров этой записи было невозможно огромное число людей. А какие душевные комментарии красовались. И не удивительно, ведь этот человек был очень знаменит не только по России – по всему миру.
После всей этой истории, Гурген Ашотович стал настоящей легендой нашего города. Многие люди даже специально приезжали в Екатеринбург, чтобы зайти в кафе «У Дяди Гены».
Конечно же, позже, он построил трехэтажный ресторан, с несколькими пристроями. Перевез семью. Перевез свой маленький кудрявый лепесток тюльпана подальше от Ваги позорного. Жена его при всех таких удивительных раскладах оказалась не такой уж и злой женщиной. Тем более, что не было бы её, не было бы и всей этой прекрасной истории с ребрендингом. Мать-старуха тихо радовалась, ведь она всегда знала, что её Гургенчик выбъется в люди. А проститутки с ленинградки теперь работают в его кафе официантами, чем очень гордятся. Кстати, почти все они поступили в УрФУ.