I
Я н а т а
Раздался телефонный звонок. Часы показывали семь часов вечера. Яната только что заступила на дежурство в машинном зале ЦАТС. Она этот зал называла «Цетасик». Это был длинный зал, весь уставлен стойками, на которых с одной стороны навешаны, вертикальными рядами, электромагнитные реле – «щагики», или, правильнее, шаговые искатели, из которых выводы электрических контактов торчали как усы у моржей. Яната их про себя так и назвала – моржики. А с другой стороны стоек, сверху вниз, висели провода , сложенные в аккуратные косы, которые спустившись уходили под пол, и затем уходили во все концы города Ростова-на-Дону, разнося радость, счастье, решения производственных вопросов и горе невидимых людей, чьи голоса стремительно, со скоростью свете, перемещались друг к другу. Этим городом, чудесным казачьим краем, Яната гордилась, дорожила, и в котором нашла спутника жизни Костю Кильбина.
Это было в 90 годах прошедшего двадцатого века. Сейчас таких телефонных станций нет. Сейчас они тихие, смирные, размещенные в небольших помещениях, в которых на работников смотрят экраны мониторов да подмигивающие светодиоды. Тихие и скучные телефонные станции. А тогда! Это веселые телефонные станции! В машинном зале стояла безудержная веселая трескотня шаговых реле. Они как живые существа то молча ждали чего-то, то вдруг двигались, потрескивая при каждом шаге переключения электрических контактов, передавая свой разговор верхним, а те выше, соседям. С соседних стоек, им вторя, откликались другие, перекатывая звуки вверх , вниз и, далее, по всем стойкам вдоль огромного, длинного зала. Звуки то удалялись, то вновь приближались, то, вдруг, начинали «говорить» все вместе, создавая удивительную музыку перещелкивания, как будто тысяча лошкарей выстукивали ложками любимые мелодии.
Яната скорее почувствовала душей, чем услышала телефонный звонок. Быстрыми и стремительными шагами устремилась к столу, где стоял телефон. Ее голубое платье, в крупные белые горошины, зашумело, складки юбки расправились, и она как сказочная бабочка порхнула через пространство зала, молодая и сильная, задорная, счастливая своей любовью, оставляя за собой запах духов. Она чувствовала сердцем того, кто ей звонил.
Она подняла трубку телефона.
- Да, я слушаю, - прозвучал радостный ее голос среди шума машинного зала.
- Яната, это я, - раздался голос.
Да, это звонил ее Костя. Она его голос узнала бы не только среди трескотни «моржиков», не только среди множества голосов толпы, она узнала бы его голос среди грома, среди морского прибоя бушующего моря.
- Я слушаю тебя, Костя. Очень рада твоему звонку!
- Яната, я задержусь на работе. У меня важная встреча. Ты не беспокойся, зайчик. Я к часу ночи буду дома.
- Хорошо, Костя, я буду ждать.
Яната еще что-то хотела сказать, но в телефонной трубке щелкнуло, и голос любимого мужа умолк. Она с обидой посмотрела на трубку:
- Эх, ты, - произнесла она вслух, словно обращаясь к трубке и укоряя ее за короткий разговор.
Села за стол, и какая то тревога закралась в душу, заставляя возвращаться мыслью к разговору, к мужу, к своему глубокому чувству, которое со временем их совместной жизни не утихало, а разгоралось сильней и сильней, и она радовалась этому. Радовалась солнцу, радовалась ветру, звездам, радовалась за других влюбленных. Костя заполнил ее мир, и он, этот сказочный мир был им, Костей. Куда бы не посмотрела она, куда бы не дотронулись ее руки, она чувствовала его. Восход солнца, это его пробуждение. Яркое солнце, это его глаза. Шум ветра и шум листьев, щебетание птиц, это его голос. Пространство, это он. Она жила им, и в нем, он заполнил собой все вокруг и жизнь ее не мыслима без Кости. Он и жизнь ее, и божество ее, и счастье, и надежды. И душа ее восклицала: « Люблю, люблю и счастлива любовью и жизнь так прекрасна!».
II
К о с т я
Познакомилась Яната с Костей случайно, в сложной ситуации. Она шла по улице и вдруг, незнакомый парень стал навязывать ей свои ухаживания. Она старалась уйти от него. Попросила не беспокоить ее. Пояснила, что она на улице не знакомится с незнакомыми парнями. Но это только раззадорило парня. Он крепко взял ее под руку, и нагловато улыбаясь, сказал:
- Так пойдем к тебе или ко мне домой и познакомимся!
От него пахнуло табаком и хмельным перегаром. Яната стала вырываться.
- Отпусти, а то я на помощь позову, - громко она стала угрожать насильнику.
- Не надо звать на помощь, она рядом, - раздался спокойный голос, - а ну-ка отпусти девушку, иначе намылю тебе шею!
Яната и насильник одновременно посмотрели в сторону прозвучавшего голоса. Рядом с собой увидели молодого человека. Он был чуть выше среднего роста, худощавый и стройный, с правильными чертами лица, карими глазами, с правильным римским носом, постриженный под машинку. На высоком лбу просматривались высокие залысины. Он спокойно смотрел на обидчика, который продолжал удерживать Янату.
- Тебе, парень, что надо дважды повторять. Оставь девушку в покое, она не хочет с тобой водить дружбу.
Парень не отпускал Янату, с пренебрежительной улыбкой осмотрел заступника с ног до головы. А он сам был ростом выше, плечистый и выглядел мужественно.
- Слушай, герой, иди своей дорогой, пока я с тебя не сбил геройский пыл! – проговорил обидчик Янаты.
- Я предупредил. Вижу, ты не понял, пеняй на себя, - проговорил герой.
Яната не успела и понять, что произошло. Герой с такой молниеносной скоростью сделал движение рукой, что обидчик Янаты не успел ни защититься, ни ответить, ни охнуть, а рухнул на асфальт. Попытался подняться, вращая глазами и подводя их под лоб, но подняться не смог.
- Вы свободны, девушка, я вас провожу, чтоб этот ухажер вновь к вам не подошел, - просто и незатейливо предложил он.
Яната, согласилась, и это был Костя. Теперь уже ее Костя, ее любимый муж.
Костя Кильбин был родом из Краснодарского края, из села Казанское. Мать Сталина Тихоновна учительница русского языка, а отец Кости, Никита Николаевич, механик. В детские времена Кости, в Казанской, учителя и специалисты, даже со среднетехническим образованием, были известные и уважаемые люди. В те далекие 50-60 года двадцатого столетия людей ценили и уважали не за количество денег и трехэтажные особняки, а за их дела, их отношение к людям, за доброту. Учительница на деревне, самый почетный сельчанин. Ведь учитель учил детей сельчан. А каждая семья мечтала тогда для своих детей дать образование. Сельчане останавливались, встречая учителя или специалиста, приветливо здоровались, и почтительно склоняли головы. И Костя, и его старший брат Вадим, тоже были окружены вниманием со стороны сельчан. Ведь они дети уважаемых людей! Костя и Вадим гордились своими родителями и, по-детски пользовались расположением сельчан. Так, за набеги в соседские сады, или на совхозную бахчу, им меньше всего доставалось от сторожа, да и матери, и отцу умалчивали их детские похождения. Учились в школе братья хорошо. Отслужили в Советской армии. И затем закончили высшие учебные заведения. Старший брат заболел, стал нетрудоспособный и находился в больнице.
Костя получил образование в Ростовском Государственном университет. После получения диплома философа, остался в Ростове. В те девяностые года началась знаменитая «Перестройка и ускорение» Горбачева, а затем демократизация Ельцинизма. Пропаганда западных и американских демократических ценностей увлекла Костю.
Он своим друзьям по спортивному клубу боевых искусств, а затем и своим помощникам, говорил:
- Наступило наше время, братаны! Деньги под ногами валяются. Бери лопату и греби, сколько сил есть. Сильным, настоящим мужчинам теперь дорога открыта. Справедливость, это то, что пригодно сильнейшему. Это еще до нашей эры Фрасимах говорил Платону в книге первой о государстве. Свобода, братаны! Свобода,… это осознанная необходимость, говорят философы! Осознал, что тебе нужны деньги – бери, пользуйся своей силой. А деньги, это радость, счастье и еще большая свобода. И купишь, что угодно, и кого угодно, и удовольствия любые, дом – дворец, прислуга, приемный зал в доме с фонтаном, бассейн во дворе. Все для тебя одного и небо, и солнце и красавицы твои. Свобода и счастье! Держитесь меня, братва, я ваш мозговой цент, будем вместе – будет у нас все. Красивая жизнь начинается.
Нашелся среди братвы один «придурок», спросил: «А как же остальные? Всем хочется красивой жизни, если все начнут грести лопатами, то на всех не хватит и денег и лопат».
- Все не будут. В Евангелие от Матвея сказано: « Рожденные от духа святого призваны управлять теми, кто родился от плоти». Бог не даст всем быть сильным. Если ты чувствуешь, что слабый, так отвали в сторону. Из таких и будут те, которые служить нам будут. Им деваться некуда. Жрать всем хочется. А кто будет против сильных,… тем ствол пистолета в пасть, и проблемы будут решены. Настало наше время, братва. Свободные рыночные отношения и свобода, это для нас звездный час. Что Ельцин сказал: « Купи или возьми по дешевле, а продай дороже, это и есть удачный бизнес». А мы уж взять сумеем! Мы бизнесмены и время наше, а наши все сумеют! А ты, как был придурком, так им и останешься.
Смеясь, обратился он к тому, которого назвал придурком, закончил:
- Надо было рождаться тебе от духа, а не от плоти, а мы от духа. Так я говорю, братаны?
Братаны почитали Костино философское образование, и нестройно поддакивали:
- Да, Лысый, - такое прозвище было у Кости, - так, так,… хорошо сказал, Лысый, справедливость и свобода, и деньги, это для нас!
Но «придурок» не успокоился и вновь задал вопрос:
- А как же равенство между людьми, а как же быть с равноправием?
Костя удивленно посмотрел, рассмеялся в лицо поборнику равенства. Окинул взглядом братву, и поучительно заявил:
- Ну, и придурок же ты! Ты, что ничего не читал? В святых писаниях сказано, что все равны перед богом. И нигде не сказано, что они имущественно между собой равны. Мое, это мое! И если я взял, то уж никто не должен отнять! Собственность священна. Так и в Конституции сказано. И закон божий говорит: «Не обогащайся и не воруй». И если у меня есть, приобретенное с божьей помощью, то никто не смей отнять, или за счет меня обогатиться! Понял, придурок! Так я говорю, братва?
Братва вновь зашумела, одобрительно заговорила.
- Все равны перед законом и богом. А законы приняты в наших интересах, братва, в интересах сильных, теперь живи и наслаждайся! – закончил Костя свое нравственное наставление.
III Р а б о т а
Костя сидел в просторном кабинете за широким столом, на котором кроме красного телефона с кнопками, ничего не лежало. По тем временам телефон с кнопками, а не с цифровым дисковым номеронабирателем, был редкостью. Легко и просто нажимать на кнопки телефона, а не закладывать палец в диск, затем крутить его до упора, затем вытащить палец и ждать пока диск, крутясь и пощелкивая, вернется в исходную позицию, и так надо проделать столько раз, сколько цифр в номере телефона. А кнопки, это чудо! Нажал на кнопочки, и номер набран. Костя гордился этим телефоном. Гордился Костя и стульями, стоящими вдоль стены. На них рассаживались его подчиненные, которым он, с важным видом, делал замечания, выговора, раздавал задания и с которых собирал деньги, вытряхнутые с должников из их тайников. В кабинете он требовал, чтобы его называли не «Лысым», а Константином Никитовичем.
Костя работал начальником службы безопасности в Ростовской фирме «Ростов – нефть». Его официальная задача, это охранять контору, или офис, фирмы и ее сотрудников от нежелательных посетителей и вымогателей – лиц, предлагающих свои услуги по охране интересов фирмы, или на их лексике «предоставление крыши», а еще проще «крышевать». Но, основная деятельность Кости, это охрана капиталов фирмы. Из задолжников надо было, любыми путями и методами, выколачивать долги, и непомерную пеню, за просрочку платежей поставок нефтепродуктов. Своих поставщиков фирма «Ростов-нефть» принуждала продавать ей бензин по низкой цене, на халяву. А затем продавала бензозаправочным станциям, и другим покупателям, по максимальным ценам за наличные, или под реализацию. Бензозаправочные станции фирма сама и «крышевала». У тех, кто не мог оплатить поставки, служба безопасности отбирала все, что есть: бензозаправочные станции, машины, квартиры, имущество и имущество родственников. Бизнес есть бизнес, он не знает ни жалости, ни человечности. Если ты в бизнесе, и есть что у тебя отдать,… отдай, если сам не сможешь отстоять! Вот служба безопасности и отстаивала свои интересы.
Да!... Лихие времена в 90 годах 20 столетия. Правительство принялось строить свободные рыночные отношения в свободном, демократическом обществе. Большинство приняли свободу как вседозволенность. Делай что хочешь, лишь бы закон не запрещал. Знаменитый кинорежиссер Говорухин эти времена назвал «Криминальной революцией», а после событий 1993 года, когда из танков демократично расстреляли здание Верховного совета, в котором заседали народные депутаты, напечатал книгу «Страна воров».
В это время, народ, памятуя наказ «купи и продай» лидера демократии Ельцина, которого в Америке на вертолете прокатили, облетели, вокруг памятника «Свободы», после чего вскружилась свободой его пьяная голова, кинулся активно «продавать и покупать». Улицы и площади городов, помещения вокзалов, заброшенные стадионы, и даже ВДНХ в Москве, покрылись лоточками, палатками, столиками, магазинчиками, ларьками. Слышались новые слова: салон, бизнес, дивиденды, товар, вместо договора – контракт, а вместо конторы – офис. Пожилая женщина, в ветхом одеянии, продающая самогон своего производства, говорила покупателю: « Подождите господин, я схожу в свой офис за товаром, качество внеконкуренции, гарантирую».
Все и все продавали, перекупали и вновь продавали. Стальные монеты и бумажные деньги, которые народ назвал деревянными, правительство печатало и снегопадом сыпало на головы народу. Весь этот дивный свободный рынок, вместе с грандиозным воровским инструментом – ваучером, расцвел удивительным «огородом», на котором паслись и криминал и чиновники, и крышеватели, и предприниматели, и бизнесмены, и правоохранительные и армейские чиновники. Все спешили грести лопатами деньги. Возникли крупные организации преступности, сросшиеся с госчиновниками, ставили под свой контроль крупнейшие предприятия и даже города. Это явление, назвали безобидным словом – коррупция. Продавалось все, от колючей проволоки, украденной в армейских складах, и кончая молодыми и красивыми телами молодых россиянок, и детьми. Новорусский стал символом достатка и богатства. Сегодня их называют олигархами. И этими бывшими и настоящими ворами стала гордиться российская нация.
Экраны телевизоров, брызжа слюной, кричали: «…Исторически, закономерно, все начальные капиталы являются криминальными, но это пройдет! Пройдет варварский капитализм, и наступит для народа райская жизнь». А жирное лицо Гайдара, с губами в бантик, сообщала гражданам: «Соотечественники, уже в туннеле, впереди, забрезжил свет счастья». Явлинский, хороший фрукт, с умным лицом убеждал народ: «После внедрения программы 500 дней возродится Россия». А в это время в Чеченской республике, в Дагестане, в Армении, в Абхазии, Молдавии и других регионах, начались кровопролитные события. Казацкий край попытался себя объявить суверенной республикой.
А торговля шла, и в крупных, и в мелких масштабах. Кто-то продавал военные самолеты, или военные корабли, кто-то землю тысячами гектар, кто-то распродавал сибирскую тайгу, а кто-то продавал семечки подсолнечные, жаренные, на стакан. Все бизнесмены!
Костя Кильбин нашел свой бизнес. Он с помощниками, «братанами», поставил под свою «крышу» западный район города Ростова. Он обеспечивал безопасность торговли от посягательства других хищников, и за это он брал плату с каждого торгового места, не зависимо от того, хотел ли тот ему платить, или не хотел. А как не заплатишь? Если тебе в пасть ствол пистолета вставят. Все давали. Все платили! Костя это называл оплатой его услуг. Кроме этого он с рынка брал, что ему вздумается. Просто подходил, и брал. Ему безропотно отдавали в качестве «уважения».
У него всегда были деньги, он любил крупную пачку денег положить в карман рубашки, чтобы они выглядывали и оттопыривали карман, и чтоб собеседники видели их. Это ему доставляло удовольствие и придавало значимость его персоне, его Я.
Яната не знала об этой деятельности, да и знать не хотела. Любовь слепа. Он для нее гений, мозговой центр, удачный бизнесмен. Она с удовольствием слушала его мечты о семейной жизни. Он видел в мечтах большой, красивый дом, с высоким забором и телекамерами, личной охраной. Во дворе большой бассейн с морской водой, с подогревом. Он видел просторные залы, красиво и дорого обставленные. Голубую спальню, где широкая брачная постель, и, у его Янаты, горничных и служанок. Личный повар, или повариха готовит вкусную еду. Тихая и красивая музыка и аромат французских духов заполняют комнаты. А у порога стоит черный блестящий, с личным шофером, шестисотый «Мерседес». На гребне крыши развивающийся трехцветный флаг «Триколор».
А пока Костя собирался с силами реализовать свою мечту, за большие деньги, он развлекался в саунах с красивыми молоденькими потаскушками, развешивая им на шеи золотые цепочки, а на изящные пальчики кольца с бриллиантами, за их красоту и ласки. Наслаждался красивой жизнью и услажденным самолюбием своего величия, таланта, и силы.
IV
Т о л с т ы е
Костя тяжело вздохнул, поднял телефонную красную трубку красного телефона, и набрал номер секретаря:
- Да, я слушаю, секретарь директора «Ростов-нефть» - раздался в трубке нежный голос.
Нравилась Косте Машенька. Он готов был поухаживать за ней, обласкать ее. В такие минуты желания он и не думал о жене. Он не мог отказывать себе. Яната, это жена, это достигнутый рубеж, это уже часть его собственности к которой он привык. А Машенька, это приятное развлечение. Но Костя не предпринимал никаких действий, и не Яната была тому причина. Машенька была любовницей директора фирмы. Причем, директор был влюблен очень сильно, страдал, но семью не бросал. Костя боялся гнева директора, у которого связи уже дотянулись до Москвы.
- Машенька, позови ко мне шофера Сухого, - сделал паузу, и добавил, - пожалуйста, красивая.
- Сию минутку. – Ответил голосок Машеньки.
В кабинет вошел молодой мужчина, из братанов, тот самый «придурок», который задавал вопросы, он среднего роста, худощавый. Не зря его фамилия была Сухой и кличка «Сухой». Он остановился у порога кабинета и внимательно посмотрел на Костю.
- Ты, задержись на работе, поедем на важную встречу около 23 часов. Жди меня в машине. – Отдал распоряжение Костя.
Костя, задумавшись, остался сидеть за столом. А думы у него были тяжкие и злые. Сегодня в 23-30 у него встреча с Толстыми. Эти два брата, действительно были телом излишне полные, к тому же излишне наглые. Вот уже месяц как они пытаются хозяйничать в западном районе города без согласия Кости. Крышуют магазины и ларьки. Толстые были жадные и наглые, действовали бескомпромиссно. Их район был железнодорожный, так нет же, им еще захотелось западный район прибрать к своим рукам.
Костя по телефону уже с ними разговаривал. Требовал оставить в покое его территорию. Но они продолжали грабить. Росло недоверие к Косте со стороны его клиентов. Предприниматели открыто ему стали говорить: «Не можешь навести порядок, так мы станем под другую крышу. Зачем, нам платить сразу двум «защитникам»». А Толстые, смеялись в трубку, говорили по телефону: «Чего пузыри пускаешь? Нам хватит, и тебе хватит «бабла». Не гони танк на нас, а то танк тебя же и «закалбасит»». А это была уже угроза. Вез войны не обойтись.
Ненависть к Толстым поднималась из глубины души как магма вулкана, жгла, давила сердце, возмущала сознание. Самолюбие тоже не давало покоя. Но как быть, если они не хотят отказываться от посягательства на его собственность, на его территорию. Так они и весь район захватят.
Время вышло. Костя поднялся, вышел из помещения и сел в «девятку». За рулем сидел Сухой.
- К Хладокомбинату на Малиновской, - небрежно распорядился Костя.
Девятка тронулась и через десять минут уже остановилась недалеко от остановки автобусов у Хладокомбината.
Костя еще немного подождал, последний раз продумывая детали задуманной операции. Встреча назначена у пустыря за автотранспортным предприятием по улице Транспортной. Толстые должны были приехать со стороны перекрестка Малиновской и Транспортной, и должны подъехать к одинокому столбу с тускло горящей лампой. И ему, Косте, будет хорошо видно, когда они подъедут, и будут достаточно освещены одинокой лампой. От дороги, за столбом простирался заросший пустырь.
План был простой. Прийти на встречу раньше и прийти пешком. Спрятаться у дороги в высоких зарослях на пустыре, и ждать. Когда подъедут Толстые, подумают, что его еще нет, и спокойно, без опаски, будут его ждать. У Кости хорошая позиция, и можно спокойно прицелиться, и уложить их обоих из пистолета. Место безлюдное, глухое, можно спокойно убедиться, что с бандитами покончено, и через пустырь уйти не замеченным, сесть в машину и уехать. Костя еще не разу не убивал, кроме животных выращенных в домашнем хозяйстве. Он видел, как затухает жизнь в глазах животных. Он не осознавал, что идет сейчас на убийство людей. Ненависть и желание избавиться от конкурентов заглушало в нем всякие чувства жалости и понимания своих намерений. Он был поглощен одним желанием, оставить западный район города под своим контролем. Уберет Толстых – сам станет владеть железнодорожным районом. Кто посмеет противостоять ему?!
До встречи оставалось 20 минут. Дойти до места встречи можно за три, четыре минуты. Пора, решил Костя и вышел из машины.
- Жди. Я скоро вернусь. - Скороговоркой обратился он к Сухому.
А ночь была волшебной. Легкий ветерок играл свой гимн жизни на листьях деревьев. Прохлада ночи бодрила душу и молодые мышцы, наливала их счастьем бытия, молодой силой и безбрежными надеждами. Звезды сверкали на чистом небе, словно грани драгоценных камней, мерцали, обращая к себе внимание, ведь они женского рода. Луна изливала серебристый свет, оставляя загадочные и таинственные тени на земле. В кронах деревьев и в траве пели свои песни ночные существа, создавая лунные мелодии.
Костя верил в свою красивую судьбу. Любил он и жизнь, и всей душой верил, что рожден от духа, рожден сильным и мир принадлежит ему одному. Все окружающее существует для него. Он повелитель жизни. Он верил, что у тех, кто рожден от духа, на небе, с рождением, появляется звезда. И падает звезда, когда человек, рожденный от духа, умирает. Длина огненного следа падающей звезды зависит от продолжительности жизни и красоты прожитых лет, и он стремился жить красиво. Только понимание красоты ограничивалось бытовыми и естественными потребностями. Если удовлетворяешь все свои желания мирские, значит и есть красивая жизнь. Костя даже на небе, среди бесчисленного множества звезд, отыскал свою звезду. Она была в созвездии большого ковша, была яркая, и ему казалось, что она светилась по-особому. Подолгу он на нее смотрел, любуясь звездой и звездным небом. Ах! Как хороша жизнь, особенно если она твоя, и когда ты молод! Костя посмотрел на свою звезду, улыбнулся ей, и зашагал, стуча обувью по асфальту.
Пройдя мимо главных ворот хладокомбината, Костя повернул направо и попал на узкую пешеходную дорожку. Справа был высокий забор, а слева густо посаженые деревья. Было темно, и легко пройти до пустыря не замеченным. Нервное напряжение волной нахлынуло на него. Приближался час наказания Толстых за их, по мнению Кости, разбой. Рука невольно опустилась в карман и сжала рукоятку пистолета с полной обоймой «послушных мстителей».
Магическая сила в оружии. Рукоятка пистолета удобно лежала в кисти руки. Пистолет придавал удивительную уверенность и наполнял тело силой и призывал к высочайшей справедливости мщения. Напрягалась каждая мышца, напрягалась мысль, рисуя план действия. Костя в воображении уже видел, как подъедут на машине Толстые. Выйдут из машины покурить, достанут папиросы, зажгут зажигалку, и, наклоняя головы, будут прикуривать. А он, Костя, будет сидеть в зарослях, направляя на них ствол пистолета, и наслаждаться своей ловкости обмана, и отсчитывать для Толстых последние секунды их жизни. Сознание рисовало реальную картину, как через прицел пистолета видна то одна, то другая полная фигура ненавистных. Указательный палец ощущал спусковой курок пистолета, а большой палец готов перевести предохранитель в боевое положение. Костя Кильбин неумолимо приближался к месту встречи.
Вот и столб на противоположной стороне дороги с тусклой лампой, которая, наверное еще служила со времен Прометея. Машины Толстых не было видно. Значит, план Кости не будет нарушен. Он перешел через дорогу, правее от столба, и стал выбирать заросли, в которых должен ждать Толстых. Вынул из кармана пистолет и шагнул на обочину дороги к зарослям.
Яркая вспышка в зарослях разорвала лунные тени. Костя почувствовал сильный удар в грудь. «Что это?» - мелькнуло у него в голове. Он медленно осел вниз и начал падать на спину. Боли не чувствовал, а сознание стало затухать как закат солнца. Его глаза были устремлены в небо. Он видел звезды. А вот и его звезда, но она стала гаснуть и вдруг сорвалась с места и упала, прочертив короткий и бледный след. Звезды погасли. Тишина.
Где-то недалеко залаяла собака. Ей откликнулась другая, третья. Лай повторялся, откатываясь все дальше, и затем все стихло.
Из зарослей появились две широкие тени. Осторожно, поглядывая по сторонам, подошли к лежащему Косте. Один нагнулся, попробовал пульс, вынул из кармана Костиной рубашки пачку денег, из руки вынул пистолет и спрятал в карман своих широких брюк, сказал другому:
- Готов Лысый, спекся. Жмурик он теперь. А ты не верил, что он нас хотел пришить! Меня не проведешь. Западный, братан, теперь наш. Смываемся.
Две полные фигуры, а это были братья по кличке «Толстые», шагнули в заросли и исчезли. Луна по-прежнему освещала землю, даруя новые жизни влюбленным, звезды сверкали, шумели листья. От легкого ветерка качались трава и ветки деревьев, качались их лунные тени, казалось, все двигалось, жило, только неподвижно лежал Костя, не стало его во всей вселенной. Только память о нем будет хранить боль в сердцах живых, которым он был близок и дорог.
V
Н а с т а л а с м е н а
Двенадцатый час ночи. Скоро конец смены. Яната обходит машинный зал. Ее любимые «моржики» неутомимо трещат и щелкают.
Яната подошла к окну. Звезды словно кем-то отмытые сияли на небе. Она нашла звезду, которую ей показывал Костя. И вдруг эта звезда сорвалась с места, сверкнула коротким огненным следом и потухла. Не понятная тревога сжала душу, и боль в сердце встревожили Янату. Ей показалось, что даже шаговые искатели телефонной станции, ее «моржики», разом остановились и затем вновь застучали.
Яната продолжала смотреть на звезды, но тревога ее не покидала. Она думала о Косте. Упавшая звезда не давала ей покоя. Объясняла она тревогу только тем, что всегда она беспокоилась, когда его не было рядом. Вспомнила его рассказы и суждения о жизни. Она многого не понимала. К примеру, он говорит: «Построим большой дом , с бассейном, красивой мебелью, прислуги все будут держать в чистоте… И,… заживем счастливыми». А разве они не счастливы в обычной квартире и без прислуги. Ей приятно поддерживать чистоту и ухаживать за мужем. Или мечтает: « У нас будет изобилие продуктов. Что хочешь, то и будет кушать. Хоть гору красной и черный икры. Какая у нас счастливая жизнь ожидает!». А Янате не понятно, какое-то ожидание счастья с икрой, она счастлива и так. И пища, которую она готовит Косте нравиться. Или Костя такую мысль выскажет: «Обвешаю тебя всю бриллиантами, самыми дорогими. Кольца золотые на твои пальчики рук одену. Платье самое дорогое тебе куплю. Оденешь – завидовать все тебе будут. Тебя счастливой назовут. Ты будешь счастливой!». А Яната не понимала, почему в золотой арматуре и с алмазными камнями она будет счастлива. И почему в будущем. И зачем нужна зависть других лиц. Она счастлива и без всего этого. Она счастлива с Костей, счастлива общением с ним, счастлива тем, что ее жизнь проходит рядом с ним.
А время шло и шло, вот уже двенадцать ночи. Пришла Катя ее сменить. Яната с Катей оформили необходимые документы приема-сдачи смены. И Яната вышла на улицу. Кости, который всегда ее встречал, не было. И снова в душе, как туман, поднялась тревога.
Яната дождалась дежурного автобуса и поехала домой.
Тяжелая была ночь для Янаты. Снились кошмары. Не раз просыпалась от своего крика. К утру, которое так долго не приходило, у ее постели появился Костя. Стоял молча, смотрел на нее. Янату охватило два противоположных чувства: страха и радости. Она безмолвно смотрела на него. Костя слегка нагнул голову и проговорил:
- Прости, Яна, прости милая, что я ушел от тебя.
После этих слов фигура Кости качнулась облаком тумана, расплылась и исчезла.
Яната, уже который раз за эту долгую ночь, вскрикнула. Села в постели. Она не могла понять, что это было, сон или реальность. Но Кости не было! «Где он?» - задавала она себе вопрос. Она была так в нем уверена, уверена в его к ней любви, что даже подумать не могла, что он может провести ночь с другой женщиной. А вот чувство, что с ним беда, все больше и больше овладевало ее мыслями. Да это еще видение, к чему оно?
Яната встала, привела себя в порядок. И хотела позвонить на работу Косте, но ее опередил телефонный звонок. Волнуясь, Яната подняла трубку.
- Да, я слушаю. Это ты Костя?
- Лейтенант милиции Пиктин. Это Яната Кильбина? – прозвучал незнакомый голос.
- Да. А что случилось? – дрожащим голом спросила Яната.
- Приезжайте в отделение милиции по Малиновской улице. Нужно с вами поговорить. – Ответил Пиктин и положил трубку телефона.
А дальше как во сне. Яната не заметила, как оказалась в отделении милиции. Ее встретили. Повезли на опознание. Она не верила, что Костя погиб. Ей казалось, что это все обман, не реальность, это сон.
В морге подняли белый полог, и Яната увидела лицо погибшего.
- Это ваш муж? – как будто издалека, услышала она голос, - вы узнаете мужа?
Да, это был Костя Кильбин, мечтатель, предприниматель, желающий богатства, и стремившийся достичь его любыми способами. Но лопата не выдержала веса «бабок», как он любил называть деньги, сломалась лопата, погасла молодая жизнь на самом нижнем уступе скалы, по которой многие взбирались к богатству, толкая друг друга, сбрасывая вниз мешающих, срывались и падали.
Яната с заплаканными глазами смотрела на мертвое лицо Кости. Она узнавала его, и в тоже время он казался ей не знакомым. Она его таким никогда не видела, да и видеть не могла. Он такой предстал перед ней впервые и в последний раз. Она еще не совсем осознала, что нет Кости среди живых, и уже никогда не будет, никогда не услышит его голоса, смеха, не услышит из его уст свое имя. Сердце, занятое большой любовью, не хотело верить увиденному. «Неужели так неожиданно рухнуло счастье, рухнула жизнь. Что останется. Память в слезах моих? Вопль и долгие годы слез Костиной матери, и незатухающая боль души и сердца отца, сухие слезы в его глазах… А как же я. Я одна…!» - мелькнуло в голове у Янаты, и, пошатнувшись, она потеряла сознание. Она не увидела, как на небе задрожала, качнулась, но удержалась и не упала ее звезда.
Яната открыла глаза. Вокруг кушетки, на которой она лежала, стояли уже знакомые стражи порядка, склонившийся над ней врач спросил:
- Вам уже лучше? Вы можете сесть?
Яната приподнялась, села на кушетку, слезы высохли, и только в глазах была смертельная тоска и ужас от происходящего.
- Это Константин Кильбин. Ваш муж? – Вновь Яната услышала знакомый вопрос.
- Да. – Тихо ответила Яната, и вновь слезы самопроизвольно потекли из глаз.
Горе рыдало внутри Янаты, сотрясало ее тело.
- Пусть поплачет, легче станет. – Кто-то произнес из присутствующих.
Когда Яната немного успокоилась, и подписала какие-то документы, ее отвезли домой. Машина остановилась у самого подъезда ее дома. Выйдя из машины, Яната почувствовала, что ей некуда идти. Зачем квартира, дом, зачем жизнь, если нет Кости. С ним умерла и ее жизнь, ее мечты.
Страдая невыносимой тоской об утерянном, она побрела по улицам, стараясь ни о чем не думать. Просто шла как биологический робот, как механизм. Переходила улицы, перекрестки, парки, и не могла найти в себе сил вернуться домой, или позвонить своим родителям. А чем помогут ей ее родители? Увидят ее горе и сами полыхнут пламенем ее горя. «Нет, перестрадаю сама, не хочу причинять своей болью боль другим».- Подумала она. И в этот момент раздался страшный визг тормозов, затем удар в бедро, и затем тишина и небытие….
Шофер, сбивший Янату, которая неожиданно появилась перед машиной, с искаженным лицом от страха, выскочил из машины и подошел к Янате. Она неподвижно и безмолвно лежала на асфальте дороги, и только тонкая струйка крови вытекала из ее губ. Шофер подхватил безжизненное тело на руки, положил на сидение своей машины, и машина помчалась вперед, рыча мотором и фыркая выхлопной трубой.
Водитель вовремя успел привезти Янату в ближайшую больницу. Яната не приходила в себя, но была живая. Удержалась ее звезда, не погасла! Впереди ожидала ее новая жизнь.
VI
П о с л е с л о в и е
Западно-сибирская тайга!... Ее просторы раскинулись неоглядными далями. Начало сентябрьского дня. На горизонте небо начало светлеть, и на его посветлевшем полотне стала вырисовываться женская фигура, неподвижно стоящая лицом к восходу. Женщина стояла на высоком скалистом холме, который достигал почти верхушек сосен. Тайга еще спала, и только легкий утренний ветерок робко пытался разбудить ее. Ветерок играл верхушками сосен, шевелил белокурые волосы женщины. Ее голубые глаза, на красивом, загоревшем и обвеянном сибирскими просторами, лице были направлены на восток. Она ждала чудесного события: восхода солнца. Ждала рождения нового дня, который каждые сутки рождается как новорожденный ребенок. Она чувствовала, что с каждым рождением земного чуда она сама перерождается, вбирая в себя все новое, что приносит ей новый день.
Восточный горизонт, над затянутой туманами тайгой, все светлел. И вот над верхушками сосен появился край солнечного диска. Робкие лучи света, разрывая испуганные ночные тени, брызнули в небо и над тайгой как отблески от граней бриллианта, прогоняя ночной туман. Небо раскрасилось в яркие праздничные цвета, готовясь принять к себе дорогого гостя. Огненный диск поднимался все выше и выше, пробуждая тайгу, и, наконец, осветил все небо и всю тайгу. Тайга проснулась, зашелестели листья от утреннего ветерка, засуетились и запели птицы, а где-то, недалеко, заревел хозяин тайги. Женщина тихо прошептала:
- Здравствуй, Ярила. Приветствую тебя и изумляюсь красоте твоей.
Словно отклик на ее слова, она, позади себя, услышала тихие, словно принесенный издалека легким ветерком, слова:
- Яната, я люблю тебя.
Она не оглянулась. Она знала кто это сказал, и с глубоким чувством счастья продолжала смотреть на восход солнца, дарующий всем жизнь, счастье и радость жизни.
Да! Это была Яната. Не один год прошел с тех пор как был убит Костя. Рана сердечная зажила, а воспоминания остались, но сознание благоразумно спрятало былую боль далеко, в самые отдаленные уголки памяти, как увядшие листы под слой снега.
Трудно переживала Яната потерю. После трехмесячного пребывания в больнице она не знала, что делать. Для нее все было бессмысленным, бессмысленная работа, бессмысленное ее существование, ненужность жизни. Все делала механически, не понимая, зачем все это ей. Подумывала о самоубийстве. Но не сделала этого. Останавливали ее глаза родителей, которые у постели продежурили три месяца. Эти глаза стояли перед ее взором, с немым вопросом: «Доченька, а как же мы?». Яната узнала свою боль, и не хотела причинить боль родителям, боль которая была бы во сто карт больше.
В один из безрадостных дней Яната ехала в автобусе, и случайно услышала разговор двух женщин-подруг. Одна из них говорила: «Я после смерти Виктора в автокатастрофе, была в жуткой депрессии. А потом решила чем-то отвлечься. Стала читать запоем книги. Нашла в них много интересного, увлеклась и депрессия постепенно ушла». «А почему и мне это не сделать».- Подумала Яната. И стала читать все подряд. Работой и чтением книг она заняла все свое время. Книги ее погружали в другой мир героев, в их страдании, радости их победы. Каждый раз, открывая новую книгу, Янате казалось, что она, через обложку книги, как через дверь, входит в другой мир. Книги научили ее сострадать другим людям, радоваться их победам, с героями книг переживать их счастливые минуту. Депрессия стала отступать, и этому нашло подтверждение в более теплых, без прежней тоски, взглядах родителей. У Янаты появилось желание учиться. И она поступила учиться в университет. Закончила философский факультет, но работа педагога не подходила к ее активному характеру. Тогда Яната поступила учиться в институт геологии, и вскоре стала геологом. Добилась своего зачисления в геологическую партию, и вот она в Сибири, в этом загадочном крае, с безграничными просторами. Геологическая партия располагалась в маленьком селении, рядом со скалистым холмом, с которого она каждый раз встречала восход.
Диск солнца поднялся над тайгой, окончательно распугал утренний туман. Началась дневная таежная жизнь, а с ним и новая жизнь Янаты.