29.
Анна Сергеевна Остроумова уже несколько лет жила в Ялте. Её поместье в Орловской губернии не привлекало её с тех пор, как оттуда исчез её одиннадцатилетний сын Коля. Исчез он внезапно. Муж Анны через пару дней после исчезновения сына простудился и, проболев с неделю, умер от воспаления лёгких. Двойная потеря так повлияла на бедную женщину, что она сама слегла надолго. Болезнь Анны, вызванная горем, не прошла и после того, когда она поднялась и начала принимать участие в делах поместья. Время от времени на неё нападали приступы печали и отчаяния. Эти приступы сменялись приступами злобы и жестокости. В такие дни вся прислуга страдала от деспотизма хозяйки, которой было невозможно угодить. Родственники обратились к врачу. Осмотрев больную и не найдя никаких признаков известных болезней, доктор посоветовал сменить обстановку и переселиться в более мягкий климат, поближе к морю. По мнению врача, южное море успокоит нервы барыни, и постепенно она излечится от душевной болезни, которой она болеет.
Ялта действительно несколько улучшила состояние Анны. Она любила спускаться к морю и, медленно прохаживаясь по набережной, вспоминать свою молодость, балы в дворянском собрании и молодых людей, ухаживавших за наследницей богатого поместья. Изредка на неё нападали припадки уныния, и тогда старый слуга Евдоким усаживал её в кресле на балконе её ялтинского дома, укутывая в зависимости от времени года легким пледом или теплым одеялом. В комнату приглашался старый скрипач Стёпка, который ещё до 61 года был крепостным музыкантом семьи Остроумовых и так и остался при господах после освобождения. Стёпка играл тихие спокойные мелодии, Под звуки этих мелодий Анна постепенно успокаивалась.
К Анне иногда приходили гости. Она угощала их соленьями и вареньями, привезенными из Орловщины, и рассказывала им о своём талантливом сыне Николае, который ушел и, наверное, ищет свою маму. Нередко эти рассказы кончались приступами уныния. Вежливые гости расходились, а Евдоким принимался за лечение барыни.
Евдоким знал, что Николай давно погиб, замерзнув в лесу в десяти верстах от имения. Барыня была больна, когда через год после пропажи был найден труп маленького барина. Родные не решились открыть ей правду о судьбе сына, боясь, что Анна с её приступами печали, не перенесёт известия о смерти сына. Она и так очень страдала.
В обычные дни Анна действовала как совершенно здоровая женщина. Она отдавала необходимые распоряжения по хозяйству, читала книжки, играла на фортепиано и с тоской смотрела на деревенских детей. Евдоким знал, что в минуты приступов тоски, если игра Стёпки не помогает, нужно пригласить к барыне маленького мальчика. Анна, гладя головку ребёнка, успокаивалась. Однажды Евдоким привёл большого мальчика из деревни. Анна приняла его за Колю, и старому слуге стоило большого труда переубедить барыню, что это не Коля, а сын крестьян из села. С тех пор Евдоким старался приводить маленьких детей, не старше пяти лет.
С переездом в Ялту приводить детей стало невозможно. Теперь задача Евдокима была в том, чтобы не допускать приступа. Прогулки вдоль моря помогали поддерживать хорошее настроение Анны. Она любила после прогулки сидеть на набережной и смотреть на набегающие волны. Шум прибоя действовал на неё весьма благоприятно. Спокойная, торжественная обстановка на набережной, где не спеша прогуливались отдыхающие в Ялте господа, также способствовала хорошему настроению барыни. Анна любила слушать беззаботный смех молодых особ, прогуливавшихся по набережной.
Анна сидела на скамейке, разглядывая парусники и чаек, паривших над ними, когда она отчётливо услышала рядом с собой детский голос:
- Я не попрошайка! Я ищу маму, Анну Умову!
Анна оглянулась и увидела, как городовой своей огромной рукой держит за шиворот мальчика. В больном сознании Анны сомнений не было. Это её несчастный Коля кричит. Разве он не сказал, что он ищет свою маму, Анну Остроумову! Анна вскочила, подбежала к полицейскому и громким властным голосом потребовала:
- Отпустите немедленно ребёнка! Это мой сын! Евдоким! Ну, где ты, Евдоким? Коля нашёлся!
Лёвушка почувствовал, как рука городового его отпустила. Он взглянул на женщину, тянувшую к нему руки. Незнакомая госпожа крепко обняла его, прижав к своей груди.
- Коля, сынок! Мой Коленька!
- Простите уважаемая госпожа, - вежливо сказал городовой. - Ходят здесь всякие попрошайки. Исполняю свой долг-с!
- Евдоким! – продолжала звать госпожа, - Немедленно едем домой. Веди Колю к экипажу!
Евдоким крепко сжал руку Лёвушки и повёл его к карете. Не успел Лёвушка возразить, как он оказался в карете, зажатый между госпожой и её слугой. Карета покатила вверх по той самой улице, по которой только недавно Левушка спустился к набережной. Мальчик не знал, что ему думать и как поступить. Он понимал, что без помощи взрослых ему не найти маму, но эта госпожа ошибается, считая его своим сыном.
- Ты весь мокрый, мой маленький, - заботливо сказала Анна. – Евдоким, ребёнка необходимо срочно помыть, переодеть и накормить! Ты слышишь меня, Евдоким?
Старый слуга, как и Лёвушка, был в недоумении. Госпожа подхватила на улице мокрого, грязного мальчика и называет его именем погибшего несколько лет назад сына. Начать переубеждать её? Зачем? Она впадёт в меланхолическое состояние и придётся её лечить. Пусть этот ребёнок временно побудет в её сознании Колей. Это избавит госпожу от приступа, пока не явятся его родители. Евдоким твёрдо решил задержать мальчика и как можно дольше выдавать его за погибшего барчука. Этому нищему мальчишке неплохо будет в богатом доме пожить. Он согласится, не может не согласиться.
- Я не Коля! – решился высказаться Лёвушка. – Я ищу маму.
- Погоди, Коля, - сказал Евдоким. - Помолчи. Дома накормим тебя, и тогда будем разбираться. Помолчи, богом прошу.
Лёвушка был так воспитан, что, если взрослый просит помолчать, он не станет говорить. Поэтому дальнейшая дорога прошла в молчании. Карета въехала в ворота и остановилась. Ялтинский дом Остроумовых был невелик по сравнению с домом в усадьбе на Орловщине, но по меркам Южного Берега Крыма был довольно внушительным. Евдоким взял мальчика за руку и повёл в дом. За ними последовала госпожа.
- Вели Нюше подать обед в столовой, - сказала она. – Умой ребёнка, переодень и приведи в столовую.
В доме Евдоким повёл Лёвушку в ванную комнату. По дороге в ванную их встретила пожилая женщина, одетая в деревенский наряд. Евдоким велел ей принести воду и наполнить ванну. Женщина, бурча себе под нос, не спеша пошла выполнять распоряжение.
- Я не Коля! – попытался объяснить Лёвушка.
- Ты думаешь, что я не вижу, что ты не Коля? – спокойно ответил Евдоким. – Можешь ты побыть какое-то время Колей? Здесь тебя никто не обидит.
- Не могу. Я должен искать свою маму! – сказал Лёвушка.
- Ну как ты будешь её искать? Ты хоть знаешь где она?
- В том вся беда, что я не знаю. Я только знаю, что она вышла замуж за Ивана Яковлева, чиновника.
- А где служит твой отчим, по какому ведомству?
- Не знаю. Я даже не знаю, в каком городе. Я только знаю, что в Крыму.
- Ну, вот видишь. Без моей помощи ты его не найдёшь. А пока я буду искать твою маму, побудь Колей. Успокой сердце моей несчастной госпожи. Согласен?
Лёвушка был разумный мальчик. Он не имел понятия, где искать маму и понимал, что без помощи взрослого ему не справиться. Приходилось соглашаться.
- А вы меня не обманите? Вы поможете мне?
- Помогу! Обещаю, что помогу!
- Тогда я согласен временно побыть Колей.
- Вот и прекрасно. А сейчас живо раздевайся. Мы будем тебя купать. Матрёна! Принеси вещи барчука!
- Какие вещи? – спросила Матрена, которая в этот момент вошла в ванную с двумя полными вёдрами теплой воды для ванны. – Колины?
- Конечно, Колины.
- Барыня не велит трогать вещи барчука.
- Коле нужно переодеться! Тащи вещи.
- А! – сказала прислуга, с любопытством разглядывая Лёвушку, и подмигнув Евдокиму, добавила:
– Уже несу. Извините меня глупую, что я сразу не догадалась.
Матрёна принесла вещи и разложила их на лавке. Потом она принесла большую простыню, чтобы вытереть мальчика после купания и приготовилась его купать. Лёвушка чувствовал неловкость от того, что его собираются купать как маленького ребёнка.
- Я выкупаюсь сам, - сказал он, - вы идите, а я выкупаюсь и приду к вам.
- Что вы, барчук, - ответила Матрёна, - так нельзя. Наша работа мыть барина.
- Иди, Матрёна, - вмешался Евдоким, - молодой барин вырос, и он тебя стесняется. Я его помою.
Левушка не стеснялся, ему просто было неловко, что за ним собираются ухаживать как будто он маленький. Он скинул с себя одежду, не успевшую обсохнуть после купания в море, и полез в ванну. Евдоким принес небольшое вафельное полотенце и, намочив в воде, стал его намыливать. Используя это полотенце как мочалку, старый слуга растёр всё тело Лёвушки, приговаривая:
- Сейчас мы тебя приведём в порядок, и ты станешь похож на барского сыночка!
- Я разве похож на него?
- Нет, не очень. Наш Коля был совсем белокурый, а ты скорее соломенный. Ты, что не крещён? На тебе креста нет. Ой, никак татар?
- С чего вы взяли?
- Так обрезан же ты!
- Я – еврей! – сказал Лёвушка с гордостью.
- Ну и дела! Жидёнок! А ты говорил, что муж твоей мамки чиновник!
- Да, чиновник. Мама недавно крестилась.
- Никому не говори, что ты нехристь! Понял? Это будет наш секрет. Когда барыня в церковь поведёт, ты там крестись, как христианский мальчик! Понятно? Я не смогу помочь тебе, если ты будешь плохо играть роль барчука.
- А как я могу играть роль барчука, если я о барских детях ничего не знаю. Не удастся ваш обман, дядя Евдоким. Все сразу поймут, что я не Коля. Да я и креститься не умею.
- Ну, этой премудрости я тебя научу. Ты просто никому не говори, что ты еврейский мальчик. Все поверят, что ты Коля. Понял?
Лёвушка принял предложение старого слуги как увлекательную игру. Если старик поможет найти маму, то почему бы не принять его игру? Только бы нашёл маму.
- Вы поможете мне искать маму? – с опаской спросил мальчик.
- Ну, что ты заладил! Я сказал, что помогу, значит помогу!
- У вас хорошо, но я хочу найти свою маму, - сказал Лёвушка с ударением на слово «свою».
Тем временем купание окончилось. Евдоким завернул Лёвушку в простыню и крепко растёр. Лёвушка вспомнил, что мама так его вытирала после купания, когда он был маленьким. Быстро надел на себя принесенные служанкой вещи. Вещи, хотя и были скроены на мальчика его возраста, были ему широки. Видно барчонок Коля был толстеньким мальчиком.
Евдоким осмотрел Лёвушку и сказал:
- Коля был упитанным мальчиком, а ты худышка! Ничего, все знают, что ты долго отсутствовал, вот ты и похудел за это время. Поправишься на барских хлебах.
Они покинули ванную и спустились в большую комнату. Барыня уже ожидала их. Она внимательно осмотрела Лёвушку и осталась довольна.
- Евдоким! Ты видишь, как ребёнок похудел? Вели купить для него рыбьего жира. Поди и узнай у Нюши подан ли обед. Да, не забудь велеть Матрёне убрать в комнате Коли.
- Извиняюсь барыня, но вы не сказали, какую комнату выделить для молодого барина?
- Ты, что не знаешь, какая комната Коли?
- В доме на Орловщине была комната молодого барина, а здесь мы не выделяли комнату.
- Прими решение сам. Я должна все решения в доме принимать?
- Будет сделано.
- Коленька, - нежно сказала Анна, - подойди ко мне. Ты голоден?
- Да, я голоден, - подтвердил Лёвушка.
- Сейчас подадут обед, миленький. Скажи, ты скучал о мамочке?
- Да, я очень скучаю, - ответил Лёвушка, думая о своей маме.
- Обними же меня, дорогой.
Лёвушка подошел и обнял госпожу. В ответ она начала осыпать его голову поцелуями.
- Я так страдала! Как же ты мог уйти?
- Я не знаю! Так получилось!
- Ты меня не бросишь? Я так страдала!
- Кушать подано, - сказала вошедшая в зал служанка.
Это была другая женщина, не Матрена, приносившая воду для купания. Эта служанка была выше и толще и одета она была в форменное платье с белоснежным передником. Она с любопытством уставила глаза на Лёвушку, смущая ребёнка.
- Идем дорогой, - Анна взяла Лёвушку за руку и повела в столовую.
Анна даже не обратила внимания на то, как служанка разглядывает мальчика. Всё её внимание было обращено на Лёвушку. Она с умилением смотрела на него, как будто он действительно был её сын. Лёвушка не мог этого понять. Разве трудно отличить чужого мальчика от родного сына? Если Иван был странным барином, то эта ещё более странная женщина. Видно все господа странные люди! Как хотелось ему сказать этой госпоже, что он не Коля, но Лёвушка помнил договор со старым слугой. Только обещание Евдокима помочь ему в поисках мамы удерживало Лёвушку от признания, что он не Коля.
В столовой был накрыт стол только для двух человек. Белая скатерть, которой был покрыт стол, напомнила Лёвушке постоялый двор и стол, который накрывала мама для постояльцев-господ. Служанка отодвинула стул для госпожи и помогла ей удобно устроиться у стола. Лёвушка не решался усесться за столом вместе с барыней, но служанка подошла и отодвинула стул, приглашая Лёвушку за стол. Лёвушка уселся рядом с барыней, продолжая чувствовать неловкость. Он помнил, что надо взять салфетку со стола и накрыть ею колени.
- Налей Коле сока! – сказала Анна.
- Слушаюсь!
Служанка налила в бокал ароматный сок свежевыдавленного винограда. Лёвушка взял бокал в руку и с большим удовольствием выпил. Когда он поставил бокал на стол, служанка наполнила его из большого графина. Лёвушка не решился брать второй бокал. Он набросился на салат, которым наполнила его тарелку прислуга. За салатом последовал густой наваристый суп с фасолью и свежими овощами. Лёвушка был сыт, когда подали жаркое из бараньей ноги. Он поковырял в тарелке для приличия только.
- Коля, я специально велела положить тебе в тарелку большую порцию, - сказала Анна. – Ты так похудел! Тебе надо поправиться!
- Я наелся. Я больше не могу.
- Ну, допей сок! Порадуй маму!
- Хорошо.
Лёвушка с трудом допил бокал. Его клонило на сон. День был трудный и он устал. Анна, которая не сводила глаз с «её» ребёнка, увидела, что его глаза закрываются. Она позвала Евдокима и велела отвести ребёнка в кровать. Левушка пересилил себя, встал, вежливо попрощался и, ведомый Евдокимом, пошёл спать. Уже лёжа в кровати закрыв глаза, Лёвушка почувствовал теплую нежную руку, погладившую его лоб. Он понял, что Анна специально поднялась в спальню, чтобы убедиться, что ребёнок спит.