В армии неожиданно-заболевших не любят. И вообще не любят, когда подчиненные болеют. Это не относится к категории старшего офицерского состава, которые за годы нелёгкой службы вполне могут подорвать свое здоровье. По их правильному мнению офицер, из числа младшего офицерского состава заболеть не может. Просто не имеет на это права! Ну, как это возможно, чтобы молодой человек, в возрасте до тридцати лет, болел? Быть такого не может! Он не болеет, а просто косит, то есть прикидывается. Поэтому многие младшие офицеры предпочитают на время болезни остаться в строю, что ведет к приобретению хронических заболеваний. Этот факт попадает под понятие «тягот и лишений воинской службы».
Старший лейтенант Сергей Борисов прослужил в части сухопутных войск ПВО два года и недавно получил третью звезду на погон, став старлеем. Он уже вполне привык к воинскому укладу жизни, как-никак уже шесть лет в армии, включая учёбу в Ленинградском высшем командном артиллерийско-ракетном училище. Традиции и порядок воинской части, в которой служил, он знал и не волновался, заступая в наряд дежурным по парку.
Получив пистолет по карточке-заместителю, отстояв развод на плацу, Сергей проследовал в технический парк и принял дежурство. Два дневальных солдата, один из которых киргиз со знанием русского языка «моя твоя не понимай», проверили чистоту и порядок в парке и доложили, что всё хорошо - мусора нет, а часовой уже бродит около технических каптерок. Теперь можно было расслабиться. В пятницу все спешат домой, из руководства в части никто не остаётся. А вот завтра, в субботу, ожидается обязательное прибытие командира полка в связи с проведением парково-хозяйственного дня – ПХД. Так заведено, что полковник Матецкий всегда лично осуществляет развод на работы.
Ночь прошла спокойно. Солдатики поочерёдно лениво бродили по парку, охраняя технику и стояночные боксы от неприятеля. Утром, задолго до прибытия в парк личного состава, старший лейтенант Борисов занял позицию около въездных ворот, ожидая прибытия начальства. Вспомнился стишок неизвестного автора, над которым смеялись, будучи курсантами.
Это вовсе и не хер,
А советский офицер!
Брови черные, густые,
Речи длинные, пустые.
В канцелярии сидит
И в окошечко глядит.
Как увидит он начальство –
Так кричит, не без бахвальства,
Что в отсутствие его
Не случилось ничего!
По сути, верно. Главное – своевременно заметить вышестоящего начальника и браво доложить. Иначе – хлопот не оберёшься.
Вот в парк зашел первый дивизион, за ним потянулся второй. А за последней шеренгой второго дивизиона командир полка, собственной персоной. Из-за малого роста начальника не сразу и заметишь!
- Полк смирно! – дождавшись выполнения команды, Сергей, приложив руку к козырьку фуражки, строевым шагом направился к командиру. – Товарищ полковник, вверенный Вам полк, готовится к парко-хозяйственному дню. Доложил дежурный по парку старший лейтенант Борисов.
Полковник выдержал паузу, критически осмотрел старшего лейтенанта, но – нет. Пряжка начищена, сапоги блестят, шинель не смята.
- Вольно.
- Вольно! – Борисов вздохнул с облегчением. Про себя.
Развод проходил недолго, но нервно. Командир полка, вызвав офицерский состав на пятнадцать шагов из строя, орал на них, что они бездельники, то есть трутни, и зря едят свою «булочку с маслом». Солдаты в строю тихо веселились. Сергей, стоя около дежурного помещения, принимал происходящее с иронией, благо гнев начальства его миновал. Приняв меры воспитательного воздействия, командир полка покинул парк.
Борисов находился в дежурном помещении, когда перед обедом к нему зашел заместитель командира полка по вооружению майор Калина.
- Сидите? – голос «зама по ружью» был строг, как и сам внешний вид. Видимо, негодование руководителя придало ему вид воинственный и сердитый. – Это в то время, когда полк трудится, не покладая рук!
- Товарищ майор, в дежурном помещении порядок наведен с утра.
- Порядок, говорите?
- Так точно.
- Сейчас посмотрим, - зловеще произнес майор и сразу же направился в комнату отдыхающей смены. Отодвинув топчан для отдыха дежурного наряда, он указал на валявшиеся под ним окурки. – А это что?
- Не могу знать, товарищ майор, с утра было все чисто. – Борисов искренне удивился - ведь утром сам всё проверял, ожидая прихода командира полка. «Киргиз, наверное, накурил. Второй солдат не курит», - подумал. - «Ну, я ему задам!»
- Не можете знать? – голос майора стал ядовитым. - Тогда я вам подскажу. Это бычки, товарищ старший лейтенант. Окурки по-русски. А если вы этого не знаете, то пора вам на гражданку увольняться, в народное хозяйство. В общем, так. Через час я проверю порядок в дежурном помещении. Если этого самого порядка не будет, получите взыскание. Вам ясно?
- Так точно.
Калина ушел, а Борисов, вызвав обоих дневальных по парку, начал ставить им задачу по уборке помещения, особо не раздражаясь, так как переносить раздражение на подчиненных это, по разумению Сергея, было самым последним делом. И так нервозности хватает. И тут, именно в этот самый момент, зазвучал пожарный гонг. Борисов и не понял сначала, что происходит. Выскочил в комнату дежурного наряда, окинул взглядом парк. Нигде ничего не горит! Затем, в боковое окно увидел командира полка, стучавшего в пожарный гонг металлическим штырем. «Наверное, вводная. Пожар условный. Необходимо действовать, руководить выводом техники из боксов», - подумал Сергей и метнулся к двери на улицу. Страшный удар в лицо оглушил его в ту же секунду. Переносица, как будто, взорвалась. Глаза заволокло пеленой, тело стало ватным, податливым. Из носа ручьем хлынула кровь, на шинель, на лестницу. На полусогнутых ногах Сергей развернулся и ввалился обратно, упав на пол дежурного помещения. Сознание присутствовало, но боли не было никакой. Борисов равнодушно наблюдал, как на полу, возле лица, быстро образуется кровавая лужа. В голове шумело, звонко звучал ритм пульса – тук-тук. Чьи-то руки подняли его, понесли. Душа как-то сжалась и исчезла в черноте….
Спустя некоторое время, Борисов начал осознавать окружающую действительность. Он лежал на топчане в комнате отдыхающего наряда, рядом сидел командир полка и тёр шинель влажной тряпкой, которую периодически смачивал в ведре с водой. На лице Сергея лежали прохладные бинты, которые несколько закрывали видимость, ноздри заткнуты ватой. Справа от себя он увидел полкового фельдшера, старшего прапорщика Тихонова, который улыбнулся и сказал:
- Ну вот, в сознание пришёл.
В помещение, видимо, заглядывали любопытные, потому как полковник Матецкий резко обернулся и крикнул:
- П-шли вон отсюда! – затем участливо обратился к Сергею, - ну, как себя чувствуешь?
- Хорошо.
- Вот и ладно. Тихонов, оформишь освобождение от службы на три дня, дальше посмотрим.
- Какой диагноз, товарищ полковник?
- Тебя что, учить надо? ОРЗ, конечно. Так. Лопатин, где ты там?
Майор Лопатин, командир второго дивизиона в котором проходил службу Борисов, тут же отозвался.
- Здесь я, товарищ полковник.
- Назначь офицера, пусть примет дежурство по парку. И ещё одного выдели сдать пистолет Борисова. А ты, Сергей иди домой отлежись, отдохни. Поправляйся, одним словом.
Полковник резко встал и вышел. Чьи-то руки сняли оружие с портупеи. Сослуживец, лейтенант Костя Потапов, помог подняться.
- Может быть, ещё полежишь?
- Нет, домой пойду, как-то неловко здесь.
- Я провожу тебя.
Вместе они дошли до офицерского общежития, находящегося на территории части. Ноги у Сергея слушались плохо, голова кружилась. Он спросил у Потапова:
- Слушай, я не понял, что случилось?
- Матецкий зашел в парк через вторые ворота и открыл пожарный ящик с песком. Какие-то солдатские суки высыпали, видимо, туда мусор. Ну, он и схватил штырь и начал по железу хлестать, как ненормальный. Тебя нигде видно не было, вот он и метнул штырь в дверь дежурки. А тут как раз ты. Больно?
- Не очень. Ты иди, я в комнате полежу.
Сергей зашел в свою комнату, снял форму и повалился на койку. Сильная боль пульсировала в переносице, отдаваясь по всей голове. Видимо, шок постепенно проходил, и травма давала о себе знать. Несмотря на это, наверное, из-за обильной кровопотери, Сергей провалился в сон. Разбудили его энергичные стуки в дверь. В комнате было темно. Открыв дверь, Сергей увидел группу сослуживцев.
- Ну, как ты?
- Давай, давай открывай. Мы винца притащили. Красного. Говорят, что при потере крови полезно.
За столом обсуждали происшествие.
- Нет, какая сволочь Матецкий! Чуть офицера не убил!
- Тебе, Серега, надо было пистолет достать и пальнуть в воздух. Часть у нас московского подчинения, так что патрон только по материалам служебной проверки списали бы. Может быть, этого козла сослали бы, куда подальше, заколебал уже.
- Нет, Юрок, если б ты на моем месте оказался, ты про пистолет бы не вспомнил. Ты имя своё забыл бы. Такой удар выключает полностью.
- Чуть–чуть повернул бы голову, штырь в висок мог попасть. И все. Хана. Хоронить бы пришлось.
Ещё посидели, выпили. Сергей от своего ослабленного состояния быстро захмелел и провалился в сон.
Утром, глянув на себя в зеркало, Борисов онемел даже. Переносица вспухла, превратившись в баклажан, под глазами синяки.
День ушел на компрессы, сон и лежание перед телевизором. На второй день опухоль немного стала спадать, хотя синяки остались. На третий день Сергея разбудил настойчивый стук в дверь. Он посмотрел на часы – восемь тридцать утра. Хорошо иногда поболеть, не нужно вскакивать каждый день в половине седьмого. Стук повторился. Открыв дверь, Сергей увидел солдата из своего дивизиона.
- Товарищ старший лейтенант, меня командир дивизиона послал, приказал вам в расположение явиться.
- Что-то случились?
- Я не знаю. Он приказал срочно.
Учитывая, что у него освобождение от службы, Сергей надел гражданскую одежду и пошел в дивизион. В канцелярии находились командир дивизиона майор Лопатин и его заместитель по воспитательной работе капитан Шитиков.
- Почему прибыли в гражданской форме одежды? – нахмурил брови майор. – Вас в училище не учили, что офицер по приказу должен являться в форменном обмундировании?
- У меня освобождение по болезни, товарищ майор.
- Чем это вы изволите болеть? Никак воспалением хитрости?!
- Никак нет. У меня официальная справка.
- Позвольте взглянуть,- капитан Шитиков протянул руку.
Сергей достал из кармана справку, выписанную полковым фельдшером, и протянул капитану. Тот взглянул мельком и спрятал её в нагрудный карман форменной рубашки.
- Так, понятно. ОРЗ. Вы, уважаемый, кашляете, чихаете, температура у вас?
- Никак нет.
- А в чём же дело? Почему на службу не являетесь?
- Я получил травму. Товарищ майор в курсе дела.
- Я не в курсе ваших проблем, товарищ старший лейтенант. И это только ваше дело, где вы получили синяки. Может быть, подрались.
- Но, как же так? Ведь командир полка…
- Отставить! Причем здесь командир полка? Вы думаете, что я действую без его ведома? Поэтому – отставить пререкания. Даю вам пятнадцать минут, что бы переодеться в форму и прибыть в технический парк. Задача для вашего подразделения – уборка территории, обслуживание закрепленной техники. Всё ясно?
Борисов подавленно молчал. В голове не укладывалось, что такое может быть. «Он и справку у меня специально забрал»,- подумал он про капитана.
- Вам все ясно? – майор повысил голос.
- Так точно! – с вызовом крикнул Сергей и вышел из канцелярии, хлопнув дверью.
Не любят в армии, когда подчиненные болеют, особенно по вине командиров. А острое респираторное заболевание – это вообще пустяк! Утёр сопли - и в строй!