Говорят, чтобы победить своего врага, надо его полюбить. К ненависти привыкнуть можно, к любви привыкнуть нельзя.
Я не сразу тебя возненавидел, было время, когда ты была мне совершенно безразлична
Я держал твою дрожащую руку и гладил волосы, сегодня я почувствовал отчётливо запах из прошлого, ассоциация с маминым запахом. Твои волосы пахли тем же травяным шампунем. Когда ты успела их вымыть? Ведь я наблюдал за тобой трое суток. Может это просто галлюцинация, а может просто жалось. Ведь это были последние твои вздохи. В такие моменты и моя мозговая деятельность давала сбой.
Пуля прошла навылет, и можно было ещё побороться за жизнь, но нам это было ни к чему.
Ты так хотела моих мучений, а вот теперь сама у черты, и назад её уже не перейти.
Я не хотел тебя убивать, это правда. Но ты сделала всё, чтобы это произошло. Я не хотел тебя убивать, но больше лишать тебя было нечего. Из всего, что у тебя было, это была – жизнь. Тонкая ниточка, которая отделяла тебя от смерти.
Я всё это время не понимал только одного. Почему я? Это мог сделать кто угодно из твоего окружения. Ведь ты настоящая тварь, тебя страшно назвать просто человеком. Кровь на твоих руках уже не смывалась, ты ярко пахла человеческой смертью. Ты всегда делала это на заказ, но с таким удовольствием, с которым гурман употреблял лакомое блюдо, ты успевала распробовать все оттенки боли, почувствовать вкус победы над равным. Ты словно ангел смерти приходила к непослушным рабам твоего хозяина. Словно послушная шавка на привязи хозяина. И тебе это нравилось. Хотя утверждать это я не берусь, я никогда не лез тебе в душу и не интересовался грязью в твоей голове. Смерть всю жизнь ходила с тобой под руку, но теперь она оказалась впереди.
Никто не стремится в одну точку, но все где-нибудь встречаются. Наша встреча была неминуема, хотя всем человеческим существом, я мечтал, чтобы тебя вообще никогда не было.
…когда отец ушёл от нас, жизнь изменилась. У мамы появились новые увлечения, алкоголь и мужчины. Моему брату, тогда было шесть. Мне было четырнадцать, я старался поддержать уже несуществующую семью. Я рано постиг все «прелести» жизни, но Марку было сложнее вдвойне. Я учился, работал, кормил мать и брата. Вытаскивал её из запоев, которые вошли в привычку, и делал с Марком уроки. В день, когда мне исполнилось шестнадцать, мать подожгла дом и сгорела, мы с братом остались на улице.
Я замечал движение твоих губ и глаз, ты хотела что-то сказать, но ни звука не произносила, лишь иногда при выдохе из твоей груди вырывались струи чёрной крови. И мне уже казалось, что это не кровь, это дерьмо. То дерьмо, что ты накопила за своё существование. Это не была жизнь по всем её параметрам. Это было существование. А, чёрт его знает, может ты уже родилась мёртвой. Всё, что касалось тебя, не могло подвергаться утверждениям. Ты помесь человека и человека. Красишь волосы в угольный цвет и носишь пошлые кожаные штаны, в которых выглядишь идеальной шлюхой. Как, при всём этом, у тебя получается выглядеть так шикарно, я не понимал. Утверждение, что красота внешняя есть проявление красоты внутренней, было уж точно не к тебе.
Даже в такой момент, ты не выпускала из рук свою «детку». Чёрный пистолет в твоей изящной тонкой кисти, казался продолжением тела. Словно часть тебя, суть. Без которой, страшновато было отправляться на тот свет.
Я не сразу стал тебя ненавидеть. Сначала я не мог понять, что к чему, но гнев и ярость дали о себе знать совсем скоро. Всё моё существо мечтало о расплате. Месть стала моей целью. Ты была тем алкоголем, что убил мою мать, ты была моим трусливым отцом, в тебе не было ни капли живого.
…после пожара и смерти матери Марка определили в детский дом. Помню этот день, словно он был вчера. Жизнь потеряла краски, всё стало серым, всё продолжалось лишь для того, чтобы продолжалось. Я разгружал вагоны, мыл полы в закусочных и чинил машины в мастерской. Жил по принципу «не верь, не бойся, не проси». И так у третьего десятка я купил себе эту мастерскую.
Марк сбежал из детского дома и подсел на "наркоту". Сначала продавал, потом употреблял, а потом ты его убила. Ведь он задолжал твоему хозяину.
Я потратил несколько лет на твои поиски. Ты знала, что я ищу тебя и играла со мной. Думала, я слюнявый мальчишка, которого ты замачила за дурь.
Тебя трясло, ты закрывала глаза и впивалась мне в руку. Жизнь уходила, унося с собой большой багаж твоей дряни. Выметала, вычищала твой разум и твоё тело. Кровь пошла ртом, я прижимал тебя крепче, но трясло тебя сильнее и тело холодело. Твоё путешествие начнётся совсем скоро, надо только справиться с этой болью.
Когда я тебя нашёл, я чётко знал что справлюсь с тобой голыми руками. Но руки мне не помогли.
Тебя никто никогда не любил. Ты не знала о любви с самого рождения. Твоя мать выбросила тебя в мусорный бак, но ты выжила. Выжила, чтобы нести смерть.
А твои глаза… они остались такими невинными, жертвы и не подозревали, что с такими глазами ты приходила их убивать. Но теперь пришёл я. Пришёл сам. И ты захотела прощения. Почему?
Говорят, любовь приходит тогда, когда её совсем не ждёшь. Любовь… само это слово было для тебя подобно смерти. Она разрушала в тебе всё, что ты накопила . Она разлагала тебя изнутри. Ломала крепкие кости и душила разум.
Несколько дней ты держала меня в голоде, избивала и издевалась над моим телом. Но моё тело умерло в тот день, когда умерла моя мать. Я попался. Этого в планах не было, но ты не торопилась покончить со мной, как со всеми остальными.
Я почти слышал твои мысли, я дышал одной смертью на двоих. Ты уходила. Медленно. Так даже ты не поступала со своими жертвами.
В тот день, ты села на колени передо мной, разлила виски по бокалам, развязала меня и предложила уйти. Но уходить мне было некуда. Так же, как и тебе. А ты этого ждала, ждала всю свою жизнь. Я не знаю, сколько тебе лет, но подразумеваю, что более ста, иначе опыт, это пустое. Ни чего утверждать по отношении к тебе невозможно. В тот момент, мне на какую-то долю секунды показалось, что ты просто человек, женщина,… но это длилось так не долго. Это, как ты куда-то спешил и вдруг вспомнил, что что-то забыл, на секунду повернулся, но всё равно продолжил свой путь.
Твоя суть была проста – не жить. Я понял это слишком поздно.
Терять тебе было нечего, но и сохранять то, что ты только что получила тебе было ни к чему. Это было подобно смерти. Любовь для тебя – и была смерть.
Ты исчезла после этой ночи. Страшной ночи любви. Я искал тебя, но теперь с другими намерениями. Намерения – это самая могущественная вещь в мире. С него начинается всё. Им всё и закончилось.
Перед тем, как я тебя нашёл… снова гора трупов, три человека на стройке. Не знаю, не угодили ли они тебе, или твоему хозяину, но увидев меня, ты остолбенела. Словно извиняясь, опустила глаза и убрала виновато за спину свою «детку».
Мы долго смотрели друг другу в глаза, перед тем, как ты выстрелила в последний раз. Нежно вложила «детку» мне в руку, и нажала на курок.
В этом мире есть вещи, которые не подвластны времени и пространству. Это очень простые вещи, как бы парадоксально это не было. Это твой утренний шёпот, холодные руки, под рубашку, запах завтрака, спросонья, намокшие волосы после дождя, счастье в моменты близости и маленькие победы в споре. Слова…это пустое. Слова меняют суть. А это порой отделяет от заведомого счастья.
Твой последний вздох… ты сжала мою коленку до боли, впилась ногтями в кожу и выдохнула. Кровь прекратилась, лёгкие замолчали, поток мыслей застыл в неподвижной позе объятий. Ты отправилась в путешествие, которое выбрала сама. Путь у тебя был не близкий. Я обнял тебя и поцеловал в голову. Волосы так отчётливо пахли мятой. Теперь я это вспомнил. Так пахла моя мама.
Теперь я остался наедине с твоей «деткой». Без неё будет тебе тяжеловато. А мне …
Говорят, чтобы победить своего врага, надо его полюбить.
К ненависти привыкнуть можно, к любви привыкнуть нельзя.