Ослепительные вспышки света, оглушительные раскаты грома нагоняли на него страх и ужас. Ему казалось, что молнии — это огненные стрелы, которыми боги поражают провинившихся. Для него они были страшными и загадочными. Но несмотря на страх,стоя на открытой терассе, он внимательно наблюдал и изучал это загадочное проявление стихии.Ему требдвались действия для совершения и для получения специфического удовольствия,а вернее, для ощущения собственной власти над человеком. Цель его была – наслаждение страданиями жертвы, ее истязания, стоны, мольбы усиливают удовольствие от преступления.Но главным и важнейшим было – абсолютное подчинение себе жертвы, причинение страданий выступало в его деяниях, как средство достижения этой цели.И как правило, эти два мотива переплетаются. Уже две ночи подряд бушевала гроза. Такая погода никогда не способствовала его хорошему настроению. Раздражаясь по пустякам, он не находил себе места в огромном пустом доме, где сам себя сделал пленником. Элегантный особняк из белого камня возвышался на вершине холма внутри огромного парка, огороженного со всех сторон стеной, которая упиралась в чащу высоких деревьев.
В угрюмом одиночестве он тревожно слонялся из одной комнаты в другую, пересаживался из кресла в кресло, пробуя листать журналы или смотреть телевизионные передачи — телевизор имелся в каждой комнате. Иногда, чтобы как-то разрядить нараставшее внутреннее напряжение, он раздевался и нырял в проточную воду построенного внутри дома великолепного бассейна.
Нагнетаемый в комнаты кондиционерным устройством прохладный ветерок разгонял тяжелую духоту позднего лета. Однако обитатель особняка почти не спал последнюю ночь, бесконечно ворочаясь в постели. Его вновь властно захватило страстное, неодолимое желание, настолько сильное, что это лишило его сна.
В понедельник к вечеру небо, наконец, прояснилось. «Понедельник — подходящий день, — подумал он. — Люди, как правило, дома после выходных. Он с любовью приготовил себе ужин из той еды, что имелась в холодильнике. Ровно в половине седьмого вошел в кабинет, уселся за стол перед телефоном и потер ладони. Внутреннее напряжение уступило место радостному нетерпению.Ну...вперед!
Положив перед собой толстую телефонную книгу, он открыл ее наугад. Палец небрежно побежал по колонке имен и фамилий и постепенно замедлился: Левин, Левов, Левкович! — Левкович звучит хорошо. — В книге значилось несколько Левковичей: Альберт, Борис, Давид, Эдуард… — Эд Левкович? Превосходно. То, что требуется. — Он написал имя и фамилию большими буквами на листке бумаги, закрыл телефонную книгу и, подождав несколько секунд, вновь открыл ее наугад.
Его палец уткнулся в фамилию Хромкина. На раскрытых страницах значилось большое количество Хромкиных: почти три колонки. — Если чего-то очень хочется, лучше начать с начала, отбросив сомнения. Хромкин Андрей — исключается. Алиса Хромкина? Ну, что же, может быть, начать с этой Алисы. — Он записал номер и набрал его.
Трубку сняла женщина. По звуку ее голоса он предположил, что ей под восемьдесят. — Вероятно, чья-то бабушка.
— Алло! Могу я поговорить с Алисой?
— Не слышу.
По-видимому, эта бабушка забыла надеть свой слуховой прибор.
— Позовите Алису! Алису Хромкину!
— Это я. Я и есть Алиса.
— Извините. Ошибся номером.
Он положил трубку на место. — На этот раз мимо. Но, с другой стороны, с первого выстрела не всегда попадаешь в цель. И у меня с первого звонка еще ни разу не получалось. Что ж, чем дольше водит охотника дичь, тем интереснее процесс охоты. — Его настроение продолжало улучшаться. Набрав следующий номер, под которым значилась Александра Хромкин, и услышав мужской голос, он вновь повесил трубку.
Бэллы Хромкиной дома не оказалось. — Счастливица эта Бэлла! — Он позвонил Ларисе. Через четыре долгих гудка приветливая, словно тюремная дверь, она подняла трубку
— Ло? Это вы, Лора?
— Ну и что? Да, это я. Кто говорит?
— Держу пари, что не догадаешься.
— Если ты хочешь поиграть, развлекайся сам с собой. Онанизм законом не запрещается.
— Эээ… Прошло много времени, как мы не виделись,Ло. Я и не думал тебя интриговать. Просто хотел узнать, помнишь ли ты еще меня?
— Сомневаюсь, что помню, — оборвала она. — Это ты, Борис? Ты, что ли?
Он тихо рассмеялся.
— О!..... Угадала. Это Борис. Я подумал, что, если застану тебя немного врасплох, Ло, то…
— Послушай, Боря!. — У нее был низкий мужской голос. — Послушай, что я тебе скажу. Ты — жалкий тип, Боря. Я уже не встречаюсь с жалкими типами. Где ты прячешься сейчас, Борик? В зоопарке? Тогда скажи номер твоей клетки на тот случай, если я передумаю.
Он слегка прокашлялся.
— У тебя, по крайней мере, сохранилось чувство юмора, Ло. Это меня немного утешает. Печально, что мы вряд ли поймем друг друга. А я то хотел устроить нам двоим очень приятный вечер.
С этими словами он нажал ладонью на разъединяющий линию рычаг.
Дамы, подобные Лоре Хромкин, опасны при соприкосновении как гадюки. Они не годятся для того, что он хотел. Нужна молодая женщина мягкого характера, доверчивая и не очень хитрая. Несколько последующих звонков также оказались по разным причинам безрезультатными. Он он продолжал настойчиво обзванивать женскую половину Хромкиных, пока не наткнулся на Викторию.
— Втуся? Это ты, Вита?
— Да. Это я.
Судя по голосу, ей лет тридцать. Вряд ли больше.
— Давно не виделись, Витуля.
— Кто это? Я… Я не узнаю вас.
— Неужели? А если я скажу, что несколько лет назад ты не сводила с меня влюбленных глаз?
— Тем хуже для меня. — Послышался нервный смешок. — Но вы действительно ставите меня в неловкое положение.
— Не в очень затруднительное, надеюсь?
— Как сказать… Будьте добры, скажите, кто вы. Очень вас прошу.
Какая дуреха! Просто подарок судьбы!
— Напряги немного память, Вита. Я тебе помогу. Назову три имени. Борис,Димон и Давид. Я один из них. Тебе остается только выбрать.
В сущности, ему было безразлично, как она прореагирует. Если и на этот раз сорвется, он наберет другой номер. Рано или поздно какая-нибудь попадется на удочку.
— Вы не шутите?
— Я говорю серьезно. Клянусь самим римским папой.
— Ммм… ну, что ж, посмотрим. Я знакома с одним Борисом. Но это знакомство недавнее. — Последовало некоторое молчание. — Послушайте, вы случайно не Гена Кукер?
О, ла, ла! У нее в голове куринные мозги!
— Дорогая. Я же сказал, что нужно выбрать Борис,Димон или Давид. При чем тут Кукер?
— Действительно, ни при чем, — ответила она, подавив смущенный смешок. — Просто я часто о нем вспоминаю.
— Уверен, ты скоро догадаешься, кто я. Кстати, как поживает Кук?
— Кукер? Насколько я знаю, работает помощником адвоката и встречается с этой взбалмошной особой, Лейлой Вогель.
— Ты шутишь? Лейла Вогель! Не может быть.Эта та с губами? Я всегда не мог ее терпеть.
— Я тоже. Но думаю, они поженятся.Они удивительно подходят друг к другу. А вы, вы женаты?
— Разве бы я позвонил?
— Ммм… Значит, вы были женаты.
— Угадала. Уже разведен.
— Еще один в нашем клубе… — Последовало долгое молчание. — Я не знакома с мужчиной по имени Димон и знаю только одного… Ах, так и есть! Давид Мэндек. Вы Давид Мэндек?
— Наконец-то! Как ты могла меня забыть?
— Дэви! Это, правда, ты, Дэви?
— По-прежнему, он самый.
— Но прошло столько времени!
— Да, Витуля. Много воды утекло.
— По-моему, мы не виделись больше пяти лет.
— Почти шесть.
— И, значит, ты развелся со своей?
— Да, развелся. Такова жизнь.
— Знаешь,Степан и я тоже развелись?
— Да, мне говорили. Именно поэтому решил тебе позвонить.
— Как мило с твоей стороны!
А теперь внимание! Ключевой вопрос.
— Как ты устроилась после развода? Поселилась у подруги?
— Нет. Я снимаю небольшую квартиру. Живу одна. Работаю. А ты? По-прежнему занимаешься страхованием? Ну, этих, как их…?
Необходимо что-то быстро придумать.
— У меня теперь собственное дело, дорогая. Или почти собственное. Солидное дело. — Он пододвинул к себе листок бумаги. — Один их моих друзей Эд Лернер, щедрый богач, взял меня в долю.
— Превосходно!
— Я обязательно тебя познакомлю с ним. И с его супругой, и детьми.
— Мне будет приятно.
— Я живу у него. В отдельном, похожем на замок, особняке.
— Неужели? И где это?
Сейчас он скажет правду. Не может не сказать. Иначе ничего не получится. Впрочем, риск минимальный, поскольку женщина живет одиноко.
— В районе апельсиновых садов.
— Ничего себе! Ты действительно преуспел. Держу пари, в этом районе нет дома стоимостью меньше 715 000 долларов.
— Ты хочешь сказать — меньше 100 000. Как минимум.
— И ты там живешь?
— Да, но уже продолжительное время не выхожу, потому что со мной произошел несчастный случай.
— Бедный Давид!
— Не волнуйся. Все не так страшно. Нога почти срослась. Жаль, что не могу назначить тебе свидание. Это меня угнетает… Ты бы не хотела навестить меня, Вики? Познакомиться с «Лернером и его семьей. Ты усидишь, как живут люди, имеющие деньги. Настоящие деньги.
— Да. Пожалуй, я не против.
— Тогда приезжай сегодня вечером. Эд все еще в агенстве. Я могу его попросить, чтобы он забрал тебя по пути.
— Сегодня вечером? Ты думаешь… Но, знаешь, мне завтра на работу.
— Приезжай, на часик — другой. Поболтаем как старые друзья. Ты согласна, Вита?
— Тебе не кажется, что ты торопишься, Давид. Мы ведь давно не виделись. Не знаю почему, но, судя но голосу, ты здорово изменился. Стал более зрелым… Умудренным опытом…
— Это разве тебя не радует,крошка?
— Тебе сколько лет сейчас? Посмотрим. Тебе было…
— Знаешь, я уже не считаю свои года. А ты? Тебе сколько, Вита?
— Отними от своего возраста пять или шесть лет.
— О, ты все такая же кокетливая. Хорошо. А теперь послушай. Сейчас я позвоню Эду и спрошу, сможет ли он тебя встретить и привести сюда. И сразу же перезвоню. Договорились?
— Ты думаешь, это его не затруднит?
— Эда Лернера? Затруднит? Ничуть! Это мой лучший друг. Через пять минут я все устрою.
Он повесил трубку и подождал три минуты.
— Он согласен. Мы обо всем с ним договорились, — объявил он ей. — Надеюсь, тебя не затруднит встретиться с ним в холле ... гостиницы? Это недалеко от агенства. Он заедет за тобой ровно в восемь часов.
— Но как…
— Он будет ждать тебя в холле, у бюро службы размещения.
— Но как он меня узнает?
— Я тебя опишу. Скажи мне, в чем ты будешь одета.
— В чем одета?
— Приезжай в том, что на тебе.
— На мне будет зеленое шерстяное платье с золотистым поясом.
— Встречай Эда в холле. Жду тебя с нетерпением,дорогая! Положив трубку на место, он захохотал: «Просто невозможно остаться без добычи в этой охоте с этими дурами.Телки они и есть телки!»
В семь часов пятьдесят пять минут он уже ждал ее, укрывшись в глубине холла, откуда можно было наблюдать за входом в отель и за местом, где находилась служба размещения. Дальнейшее происходило как в игре в монетку, подбрасываешь и загадываешь, на какую сторону она упадет. Иногда по телефонному звонку на условленную встречу являлась какая-нибудь кикимора. В таком случае он не подходил к ней, оставляя ее нервозно ерзать в кресле. Он возвращался в особняк, чтобы следующим вечером вновь засесть за телефон.
Он никогда не представлялся им от своего имени и никогда не назначал свидание по телефону дважды в одном и том же месте. И, тем не менее, каждая такая встреча несла в себе известную долю риска, вселяя в него ощущение опасности. Но именно это особенно его возбуждало.
Виктория Хромкина, одетая в зеленое платье с золотистым поясом, вошла в отель десять минут девятого. Ненадолго она задержалась у бюро, потом, бросив быстрый взгляд по сторонам, опустилась на край кресла. Она достала из сумочки пудренницу, раскрыла ее и критически осмотрела свое лицо. Наклонив чуть в сторону голову, припудрила нос и щеки.
Голос по телефону соответствовал ее внешности: она действительно была лет тридцати. В остальном он полностью ошибся, представляя себе заранее увидеть высокую блондинку. Эта коза оказалась небольшого роста, брюнеткой, с тонкими чертами лица. Маленький скошенный назад подбородок придавал этим чертам какую-то незавершенность, но не лишал лицо привлекательности. Большие серьезные глаза украшали длинные наклеенные ресницы. Вишневая помада выделяла хорошо очерченные губы. И, несмотря на небольшой рост, она была пропорционально сложена.
Он остался доволен тем, что увидел: эта даже лучше, чем большинство предшествовавших. Она, безусловно, соответствует задуманному.
Он подошел справа к ее креслу и остановился перед ней, улыбаясь краем рта. Виктория уронила пудренницу в свою сумочку и подняла глаза.
— Добрый вечер, — сказал он. — Вас, кажется, зовут Вита. Я — Эд Лернер.
Хотя женщина не растерялась и отреагировала на его слова легкой улыбкой, она все-таки в шоке отшатнулась. Так все они поступали. Но он никогда не выставлял им только правую, неискалеченную половину своего лица. Наоборот, он хотел, чтобы они сразу же видели его обезображенный облик. Потому что их внезапная испуганная реакция тоже возбуждала его больше, чем многое другое.
Впервые встретившись с его взглядом, женские лица мгновенно краснели, словно их обладательницы приняли решение немедленно бежать. И лучше для них, если бы они так поступали. Но, как правило, они не двигались с места, их сдерживали его вежливые манеры, элегантный костюм и ожидание увидеть старого знакомого, вроде того же Девида Мендека.
— Я очень рада познакомиться с вами, Эд, — справившись с собой, сказала молодая женщина. Она протянула ему свою руку, словно извиняясь за первоначальный испуг. Он помог ей встать. — Это мило с вашей стороны заехать за мной, — добавила она.
— Мне доставляет удовольствие оказать вам услугу. И, кроме того, нет ничего в мире, чтобы я не сделал ради моего лучшего друга. Пойдемте?
Взяв ее за локоть и чуть-чуть сжав его, он быстро вывел ее на улицу. Темнело. Семеня, она едва поспевала за его большими шагами. Они остановились напротив стоявшего чуть в стороне от отеля серебристого «кадиллака». Он предупредительно открыл дверцу и помог женщине расположиться на сиденье. Пока она выражала восхищение машиной, он уселся за руль, привел автомобиль в движение и нажал на кнопку. Стекла во всех окнах наглухо закрылись. Заработал установленный в кабинете кондиционер.
— От этой жары в наших краях можно сойти с ума, — заметила она. — И как приятно проехаться в такой удобной и прохладной машине!
Он улыбнулся ей своей здоровой половиной рта. Увеличив скорость, «кадиллак» бесшумно проник в транспортный поток. Она не переставая, поправляла прическу и одергивала на коленях платье.
— Вы давно знакомы с Давидом?
— Мне кажется, я знал его всю жизнь. Но, по правде говоря, мы подружились два года назад.
Он подумал: «Этим курицам можно говорить, что угодно. Они проглотят все, что им предложат».
— И, конечно, вы знакомы с его бывшей женой.
— Разумеется. Жаль, что они расстались. она мне нравилась. И Женя ее любила.
— Женя?
— Моя жена. Через несколько минут вы ее увидите.
— Давид мне сказал, что у вас — дети.
— Да. Борис, семи лет. И Гелла, девяти.
— Семь и девять, — повторила она с задумчивым видом. — Дети очень милые в этом возрасте.
— Восхитительные.
Он предложил ей сигарету, но она движением головы отказалась.
— Я совершенно потеряла Давида из виду. У него с женой были дети?
— Нет.
— Думаю, что так лучше.
— Лучше ли?
Он уже вырулил на загородное шоссе. Теперь он чувствовал себя спокойнее и увереннее. Расслабившись на сиденье, подумал, что непременно сделает сегодня то, что задумал.
— Я хочу только сказать: если живущие вместе мужчина и женщина не ладят, им лучше не обзаводиться детьми.
— Да, возможно, вы правы, — ответил он, стряхивая пепел от сигареты, случайно попавший ему на колени. — Раньше я как-то не задумывался над этим.
Опираясь боком о дверцу и положив голову на ладонь, она внимательно его разглядывала.
— У вас действительно шикарный вид, Эдуард.
— Вы находите?
— Извините за нескромный вопрос, но каким, каким образом… с вами это случилось?
— Что случилось?
— Извините еще раз… Я имею в виду ваше лицо.
— Об этом я предпочитаю не говорить.
— О, простите. Я не хотела причинить вам боль.
— Нет, нет. Мне нравятся женщины, у которых хватает смелости задавать мне этот вопрос.
— Тогда ответьте мне на него, пожалуйста.
— Меня изувечили в Афганистане. Я был в пехоте. Большой осколок снаряда снес часть моего лица и несколько костей черепа.
— Вам сделали пластическую операцию?
— Да. Однако хирургам мало что оставалось, чтобы полностью восстановить мою внешность. Это была нелегкая операция. И с тех пор я не очень-то популярен, — он горько засмеялся — особенно среди женщин. Но так было, пока я не встретил свою жену.
— О, и я не нахожу, что ваше лицо чересчур обезображено. Вы, право, выглядите…
— Прекратите вашу болтовню. Я терпеть не могу притворщиц и тех, кто лжет. Признайтесь лучше, что я похож на монстра, и замолчите!
Вита испуганно проглотила слюну.
— Но я… Я не… Я только хотела…
— Вот именно. Вы хотели быть искренней, но у вас это не получилось.
Он повернул к ней голову. Левый его глаз, постоянно полузакрытый, придавал и без того изуродованному лицу зловещее и жестокое выражение.
— Наверное, будет лучше, если вы отвезете меня домой, Эдуард. Вы скажете Давиду, что мы увидимся в другой раз. Хорошо?
Он не ответил. Они еще не свернули с шоссе на частную асфальтированную дорогу, ведущую к его владениям.
— Я чувствую себя виноватым, — сказал он, наконец, не испытывая на самом деле никакой вины. — Иногда на меня находит такое, чего я потом вынужден стыдиться. Но это случается крайне редко и, в сущности, — пустяки. Я ничуть не сержусь на вас, поверьте.
— Я вам верю, — ответила она, все еще не оправившись от испуга. — Вы ни в чем не виноваты. Я допустила бестактность. Вела себя как идиотка. Вот и все.
«Это уж точно. Ты идиотка. Только идиотка могла сесть в эту машину», — подумал он про себя.
«Кадиллак» уже мчался по асфальтированной дороге, проложенной в большом темном лесу. Огромные деревья стояли по обе стороны шоссе словно сплошные черные стены. Вечер переходил в ночь, и на небе зажглись первые серебряные звезды. Впереди, на вершине холма, появились очертания его особняка, окна второго этажа которого ярко светились, что делало его похожим на корабль, плывущий в океане.
— Боже мой! — воскликнула женщина. — Какое фантастическое место! Этот дом так прекрасен и вместе с тем — как бы это выразить? — так одинок!.. Словно, если войти в него попадешь в другой мир.
Поглощенный собственными мыслями он едва слушал ее. Женский голос доходил до него издалека и звучал неразборчиво. Остановив автомобиль у подъезда, он выключил мотор.
— Нас все, наверное, заждались.
С этими словами он вылез из машины, помог ей встать на ноги, открыл парадную дверь ключом, пропустил вперед свою спутницу и затем закрыл дверь на замок.
Они прошли в роскошную прихожую, где горел неяркий свет. В воздухе чувствовалась приятная прохлада. Бархатные занавески затемняли наглухо закрытые окна первого этажа, и это усиливало загадочность тишины, в которую, казалось, был погружен весь этот шикарный особняк.
Он сделал вид, что прислушивается.
— Алло!!! Все наши,наверное в низу и,быть может, смотрят видеофильм. Пройдем туда.
Вита чуть улыбнулась смущенно и пошла за ним а глубину дома. Они пересекли огромную кухню и подошли к приоткрытой двери. Расположенная за ней лестница вела в подвальное помещение. Оттуда наверх проникал свет. Стены по обе стороны лестницы украшали дорогие обои ярких цветов.
— Как здесь все восхитительно, — заметила она, спускаясь вслед за ним по ступенькам. — Ничего общего с мокрыми и мрачными пещерами, которые имеются под большинством из домов.
— Моя жена не любит, когда дети играют где попало и шумят, — объяснил он. — Вот почему я построил в подвале зал для игр и звукоизолировал его.
— Но каким образом Давид спускается но лестнице, если у него нога в гипсе? — спросила она, бросив задумчивый взгляд назад и вверх.
— В этом доме есть небольшой лифт, соединяющий подвальное помещение с чердаком.
— О,как это очень удобно.
— Конечно. Но спуститься по лестнице в подвал, надеюсь вас не утомит.
«Я, по-моему, ответил на все твои вопросы, цыпочка», — добавил он про себя, чувствуя, что его охватывает нетерпение. Еле сдерживаясь, он провел ее по небольшому коридору и небрежно открыл еще одну дверь. В просторной, ярко освещенной комнате звучали громкие голоса на фоне приятной музыки.
Он слегка подтолкнул ее в спину, и она вошла. Дверь за ними захлопнулась. Сухо щелкнул автоматический замок.
В зале, просторном и пустом, размещались диван с накинутым на него велюровым покрывалом, два кресла и два торшера. Вмонтированные в противоположной от двери стене на уровне человеческого роста телевизор и стереопроигрыватель были включены на полную громкость.
Она медленно обвела взглядом помещение. Ее рот слегка раскрылся. Зрачки глаз расширились от испуга и удивления.
— Но здесь никого нет! — воскликнула она. — Где все? Где?
Она обернулась к нему.
— Эдуард! Отвечайте мне. Что здесь происходит? Скажите же мне! — закричала она, внезапно охваченная ужасом.
Он прислонился спиной к двери. На здоровой половине лица задергалась страшная улыбка. И она в ужасе завизжала....
Ровно через три дня после подачи соседкой заявления в полицию о пропаже ее подруги, проживавшей этажом выше Виктории Хромкиной явились два полицейских.
— Ну, что же, начнем, как говорится, с нуля, — сказал первый. — Скажите нам, как давно вы знакомы с пропавшей?
— Я знаю ее почти три года, — ответила Рина, довольно полная блондинка с круглым лицом и толстыми губами. — Мы работаем вместе, и я помогла найти ей квартиру после того, как она развелась.
— И каждое утро вы отвозите ее на своем автомобиле на работу и вместе приезжаете вечером домой. Не так ли? — спросил второй полицейский, делая записи в блокноте.
— Да. Это так. У нее нет собственного автомобиля. И мы делим расходы на бензин. Сегодня утром, как обычно, я спустилась к ней и постучала в дверь, но она не отозвалась. Тогда я поднялась к себе и позвонила ей по телефону. Подумала, может быть, она принимает душ. Но к телефону никто не подошел. Поэтому я уехала одна.
На работе ее тоже не оказалось. Я звонила по домашнему телефону еще несколько раз в течение дня. Бесполезно. Тогда я приехала сюда и убедила слесаря открыть ее квартиру, чтобы убедиться, что с ней не произошло ничего плохого. Она, видимо, не ночевала, поскольку постель не была разобрана.
— У нее нет привычки проводить ночь где-нибудь....у приятеля?
— Это абсолютно не в ее правилах. Насколько я помню, она всегда ночует дома. Она, знаете ли, из тех, кто дорожит порядочностью и скромностью.
— Но вам известно, что вчера у нее должно было состояться свидание с Давидом, как его?….
— С Давидом Мендек, — уточнила Рина. — Свидание — не совсем подходящее слово. Она хотела нанести ему визит. Он не мог выйти из дома, поскольку нога у него сломана и в гипсе. Вики мне сказала, что он живет в пристижном богатейшем районе , у одного из своих друзей, очень состоятельного типа.
— При каких обстоятельствах Вика рассказала вам о Давиде?
— Дайте вспомнить. Я зашла к ней примерно около восьми вечера. И вот тогда она мне и сообщила, что собирается навестить больного знакомого, которого давно не видела. Она была очень взволнована. Давид когда-то ухаживал за ней. И вот неожиданно позвонил по телефону, после того как они не виделись пять или шесть лет.
— И как звали того богатого типа, у которого Давид поселился?
— Лернер. Эдуард Лернер. Я бы не запомнила это имя, но Вики записала его на обложке журнала, лежавшего на телефонном столике. Я разыскала по телефонной книге этого субъекта. Ну, и когда позвонила ему и спросила, где Вики, он ответил: «Вики? Какая Вики?» У него был такой голос, будто он свалился с неба. Этот Лернер сказал, что понятия не имеет о Виктории Хромкиной. И, к тому же, по его словам, он живет в южной стороне.
Полицейские молча переглянулись.
— Хорошо. Видимо, нам придется поподробнее побеседовать с этим Эдуардом Лернером. Кроме того, следует поближе познакомиться и с Давидом Мендык.
— Завтра, вероятно, мы снова вас навестим, мисс Уоллен, — заметили полицейские, поднимаясь из кресла. Рина посмотрела им прямо в глаза.
— Простите,что вы думаете обо всем этом?
— Мне кажется, что данный случай во многом схож с тем казусом, которым мы уже занимались этим летом, — и подумал про себя: «А сколько произошло других таких случаев, о которых нам неизвестно, потому что никто о них не сообщил в полицию?!»
— И что же тогда произошло? — вновь спросила Рина.
— Если коротко: молодая женщина приняла сделанное по телефону приглашение встретиться со звонившим. Она отправилась на эту встречу и бесследно исчезла....
И вот он снова сидел в кабинете за письменным столом, крутя телефонный диск. Обычно он предпочитал переждать неделю-другую, но у него оставался только один свободный вечер. Он уже сделал несколько десятков звонков, и все безуспешно. На этот раз охота затянулась. Ему казалось, что он прозвонил почти всю телефонную книгу. Он набрал следующий номер, под которым значилась некая Миля Крисс. Она сняла трубку. У нее оказался мелодичный голос.
— Алло, Милли? Это ты, Милли?
— Да, это я.
— Угадай, кто с тобой говорит, Милли. Держу пари, ты не сразу вспомнишь. Сколько времени прошло…
Примерно около девяти вечера два инспектора возвратились в полицейское управление. Они подвели предварительные итоги расследования.
— И опять мы в тупике,как и в том случае. Мендык говорит правду. Я проверил каждое его слово. Уже больше года, как он и его жена живут безвыездно в США. А чета Лернеров весь вечер вчера находилась дома, принимая гостей. Я беседовал с каждым из приглашенных, и все подтвердили, что Эдуард никуда не отлучался. Очень странное дело, так ведь?
— И все-таки ниточка тянется в эти загадочные богатые поместья.
— Послушай! Люди, которые живут в этом районе, не назначают свиданий по телефону. Тот, кто звонил Виктории, там не живет. Он лишь похвастался, чтобы заинтересовать молодую женщину. Расчет строился на том, что она клюнет на эту приманку.
— Возможно, возможно. Но при деньгах или без них маньяк остается маньяком. У меня из головы не выходит то, что он сказал, что живет в районе апельсиновых садов. Что-то в этом есть, но что? Ясно одно. Мы имеем дело с психопатом. В конце концов, он мог звонить отовсюду. Из будки телефона-автомата, например.
— И, если бы он продолжал свою игру круглый год, мы бы, возможно, его поймали,но, судя по всему, он охотится за женщинами только летом. Что ты думаешь об этом?
— Ничего особенного не нахожу. Ближе к зиме наш маньяк отправляется куда-нибудь на юг, подобно многим другим, свихнувшимся на сексуальной почве.
В то время как два инспектора обсуждали свою проблему, тот, кого они тщетно пытались найти, стоял в прихожей особняка в обществе Мили Крисс.
— Здесь никого, — сказал он. — Все, наверное, внизу, в зале для игр, с детьми. Давай присоединимся к ним, Мили…
На заре он привел в порядок все комнаты особняка и вновь спустился в подвал. Еще раз тщательно протер мокрой тряпкой линолеум на полу. Методично и скурпулезно осмотрел все углы и другие скрытые от первого взгляда места. Встав на четвереньки, осмотрел пространство под диваном и креслами. И надо же!Предусмотрительность себя оправдала: именно под диваном валялась пудренница Виктории Хромкиной. От падения она раскрылась и белый порошок немного высыпался на пол. Сунув пудренницу в карман, он провел тряпкой по месту, где она лежала.
Затем он поднялся по лестнице и вышел из особняка. Пересек большую лужайку. Траву тщательно подстригла вчера днем бригада садовников под его руководством. Дальше начиналась апельсиновая роща, а за ней настоящий лес. Он углубился в чащу, шагая по чуть заметной и одному ему известной тропке, перешел по поваленному дереву ручеек и очутился в настолько густых зарослях, что туда не проникал солнечный свет. Под ногами чернела земля, сырая и прохладная.
Осмотревшись внимательно вокруг себя, он нашел лежащий неподалеку булыжник. Отсчитал от него двадцать шагов на север и остановился. Еще раз внимательно уставился себе под ноги, разгреб носком ботинка мертвые листья. Достал из кармана небольшой совок, опустился на корточки и выкопал маленькую ямку. Затем положил в нее пудренницу, тщательно заровнял землю, вновь посыпав это место мертвыми сухими листьями.
Прежде чем подняться, прошептал:
— Ну вот, Витуся. Я принес тебе твою пудренницу. На тот случай, если твой маленький носик вспотеет.
Когда он вышел из лесу, солнце уже ярко светило. В доме он аккуратно выбрил здоровую половину лица, принял душ, с аппетитом позавтракал. Бросив взгляд на часы, облачился в серого цвета костюм, завязал перед зеркалом галстук, неодобрительно чуть улыбнулся собственному отражению и вышел.
В гараже стояли его четыре автомобиля. Он сел в длинный лимузин темно-голубого цвета. Быть охотником за женщинами в течение трех летних месяцев и туристом все остальное время в году — тоже сносный способ существования. Но летний сезон всегда можно продлить, скажем, в Европе, на Лазурном берегу. Перемена мест имеет, если подумать, свои дополнительные маленькие преимущества. Через два часа он будет далеко.
Выехав на асфальтированную дорогу, он притормозил и еще раз оглянулся в сторону леса. Перед его глазами замелькали искры, подобные тем, что можно увидеть в бокале очень сухого шампанского. Знакомое чувство триумфа охватило его. Но по мере того как он удалялся от особняка, голос, исходящий из глубины расщепленного его больного сознания, отчаянный голос, стал настойчиво кричать в его голове:
— Боже, сделай так, чтобы меня поймали! Умоляю тебя, сделай так…Однажды люди оглянутся назад и скажут, что внешне серийный убийца может выглядеть вполне обычным человеком — хорошим работником, общительным соседом, добропорядочным гражданином. Но мысли его безумны, фантазии кровавы....Боже! Помоги.....