-Шоколадку будешь?
Медведь медленно повернул лобастую голову и недоумённо уставился на Кита.
-Вкусная, с орехами.
-Давай сюда свою шоколадку.-угрюмо буркнул медведь.
Некоторое время они сидели в молчании, наблюдая, как налитое кровью солнце медленно клонится к земле, умирая под свинцовой тяжестью облаков. Медведь чавкал шоколадкой.
-Ну и зачем ты это сделал?-скучающим тоном поинтересовался Кит.
Оба взглянули на изрядно помятый минивэн и разорённое место человеческой стоянки. Медведь буркнул что-то нечленораздельное да слегка дёрнул косматым ухом.
-Положим, были бы это браконьеры. Тогда всё понятно. Но ведь люди же отдохнуть приехали, никого не трогали. А ты? Такой старый, а такой глупый, стыдно за тебя. Имущество чужое попортил, девочку напугал, мать чуть до сердечного приступа не довёл. И когда ты, зверь лесной, думать научишься?
Медведь раздражённо глянул на Кита. Этот щуплый человечек не внушал особого страха, но связываться с ним почему-то не хотелось. Осознавая своё преимущество в силе, медведь отчего-то стыдился этого, словно его мощь не играла теперь никакой роли, будто бы он снова стал беспомощным медвежонком, нелепо тыкающимся в мамкин живот.
Но кое что у медведя было, и это кое что он немедля обрёк в слова.
-У тебя, человечек, такие хрупкие лапки. Да и все твои сородичи довольно хлипкие. И нос у тебя очень маленький, посмотри на мой.Видишь шрам? Это пришёл твой сородич и оставил его. Ты говоришь, я напугал человеческого ребёнка. У меня тоже были медвежата, была и медведица. Твои сородичи убили их, а меня ранили. Это было давно, с тех пор у меня было много семей. Но ты пришёл и говоришь медведю: ты старый и глупый. И вот я не знаю, кому теперь верить: тебе - странной бесстрашной малявке, или лесу, шепчущему мне, что я здесь хозяин. Я почти такой же древний, как самый огромный дуб в этой чаще. Я много сотен лет защищаю этот лес. Многие медведи жили и умирали, но я был всегда. Я видел много зла от матери-природы, но от людей я видел только лишь зло. Ты говоришь. что они пришли без умысла. Но они пришли, человечек, значит, за ними придут другие. Я знаю вашу гнусную породу первооткрывателей. Вам всё нужно разнюхать, потрогать, сделать своим. Ваше племя было рождено слабым и жалким, голым, как новорождённый крысёныш. Но своей хитростью вы создали себе панцири и железных слуг, и теперь даже в самых недрах леса от вас не спрятаться. Лес говорит мне: защищай меня, убей. А ты говоришь, я глуп. И почему-то, я начинаю сомневаться в правоте леса.
Кит, слушая эту гневную отповедь, только лишь улыбался.
-Не серчай, лесной король. Люди и мне причинили много вреда. Но те, кто творит зло, Злом и будут наказаны. Я тоже слышу шёпот Леса, хотя и не так отчётливо, как ты. Но мои уши не могут найти в его словах приказа об убийстве. Твоя жажда крови слепит тебя. Разве ты можешь поступить иначе, если при виде человека у тебя глаза наливаются красным,а из глотки рвётся рык? Что же ты, древний идол, не можешь отличить ярость от справедливости?
Слова человечка были тонкие и острые они впивались в толстую шкуру медведя, протыкая её насквозь. Резкие нотки в речи этого создания причянили боль уже не плоти, но сердцу. Лес в испуге замолчал, зачарованный тихим говором пришельца.
Кит спрыгнул с поваленного дерева и, засунув руки в карманы серой толстовки, медленно побрёл прочь. Медведь долго наблюдал за сутулой фигурой человечка, и, когда тот уже почти скрылся за корявыми ветвями деревьев, громко спросил:
-Как тебя зовут, человечек?
-Меня зовут Кит.
Впервые медведь видел человека, чья ухмылка была волчьим оскалом.