Проснувшись рано поутру, Костя на цыпочках пробрался на кухню, поставил на огонь чайник, приготовил бутерброд с маслом и сыром. Когда чайник вскипел, налил в чашку кипяток, добавил пару чайных ложечек сахару и немного кофе. Всё это он залил сверху сливками. Божественный аромат свежего кофе нежно ласкал нос. Себе Костя налил стакан молока и выпил его, заедая каральками.
Пора, пора спешить к бабушке. Вот и солнышко заглянуло в окно. Костя взял приготовленный завтрак и заспешил в спальню.
Бабушка уже проснулась, аромат кофейного напитка разбудили её.
- Доброе утро, бабуля!
- Доброе утро, солнышко!
- Я тебе кофе приготовил с бутербродом. А ты вспомнила ещё какую-нибудь историю из детства?
- Вспомнила. Только она совсем коротенькая будет.
- Ну и что, пусть будет коротенькая.
- Слушай.
Жила наша семья не богато. Папа работал в радиоузле, а мама измеряла осадки на дождемерном посту. А ещё она подрабатывала шитьём. Знал бы ты, как я была счастлива, когда мама разрешала крутить ручку швейной машинки! В такие моменты она могла обеими руками направлять ткань под иголку. Но это случалось редко, чаще я наблюдала, как она кроила какой-нибудь рукав или старательно живулила ткань.
Надо тебе сказать, что кукол у меня в то время магазинных небыло. Мама из лоскутков ткани сворачивала небольшой мячик, затем рисовала на нём глаза, рот, нос. Получившуюся голову пришивала к свёртку из лоскутков. Эту «Катьку» пеленала в носовой платок, словно младенца.
При этом мама Маруся напевала в полголоса украинские песни. Я заворожено слушала её, перед глазами у меня проходили картины то с цветущей яблоней, то с казаком в лодке, иногда я видела несчастную Катрусю или месяц на звёздном небе.
Я смотрела на иглу в её руках, которая ныряла в ткань, оставляя за собой стежки разноцветной вышивки.
Через эти удивительно мелодичные песни, вышивку, уже в возрасте четырёх лет я полюбила неведомую Украину.
«Реве та стогне Днiпр широкий, сердитий вiтер завива…», - пела мама, подавая при этом мне лоскут красивой ткани. Она предложила сшить из него платье для «Катьки». Я очень обрадовалась, что, наконец-то, у неё будет настоящее платье, а не пелёнка!
Приложив лоскут к кукле, я отрезала ножницами лишнюю ткань. Затем взяла иглу с ниткой и стала шить. Сколько было у меня гордости – шью, сама шью, сама стригу ножницами! Как настоящая портниха!
Когда платье было готово, я с ужасом обнаружила, что оно на «Катьку» не лезет…
- Мама, а платье не налазит!
- Не налазит? Почему?
- Не знаю, я прикладывала ткань к кукле, примеряла по размеру.
- А на швы место оставила?
- Нет, я не подумала даже.
- Запомни, дочка, когда шьёшь, надо всегда оставлять место для швов и для свободного облегания.
- Запомнила.
Я и сейчас помню дословно эти мамины слова. Представляешь, Костя, в четыре года я поняла, как надо кроить одежду, как живулить и как шить на машинке. А ещё я запомнила, что надо беречь пальчики, чтобы не прошить их вместе с тканью. Только вот с напёрстком я так и не подружилась, великоват он был на моём детском пальчике, выучилась шить без него.
Ну, а ты, внучек, понял, в чём заключается хитрость портного?
- Вроде понял. Бабушка, я в школе научился нитку в иголку швейной машинки вставлять. Я буду тебе помогать, когда ты шить будешь, хорошо?
- Хорошо, внучек. А ещё спасибо за кофе со сливками и бутерброд, очень вкусно было.
- Пожалуйста, мне это нетрудно было. Расскажи ещё что-нибудь.
27.04.2008 г.
г. Омск.