Жара становилась безжалостной. Вода в реках стала нагреваться, они мелели, берега пустели, рыба умирала... К тому же, в образовавшихся песках свирепствовал главный злодей — самум. Он, нападая, засыпал реки в самом истоке, не давая им окрепнуть. Реки и речки стали заиливаться. Из тех, что помельче, уже нельзя было напиться. Они с трудом поддерживали себя, затаив течение где-то в дебрях ила. Некоторые стали уходить под землю. А те, кто не смогли — стали искать другие русла, чтобы наполниться водой.
И так они стали переплетаться между собой, образовав запутанную паутину. Каждый раз, когда встречались две новые речки, они радовались, но засорялись еще больше, а потом расходились, потому что обнаруживали, что направления поиска были у них разные. Появились философии, трактаты о том, каким речкам лучше сливаться, а каким — нет, как встретить правильную речку, и что делать, чтобы другая речка не утекла, прихватив твой запас воды, и как, протекая вместе, не умереть обоим.
Некоторые ручейки встречали большие реки. Но у больших рек, как правило, много приток и много рукавов. Все это смешение и разделение не приносило радости, скорее одну мутность и раздражение, хотя большая река и питала. Правда, от жары и ей было нелегко: стоит только немного обмелеть, как маленькие речки, поддерживающие глубину, начнут искать другой путь. И большие реки стремились искать тенистые места, каменистые русла, чтобы как можно дольше не мелеть. Но и их сила иссякала, когда они встречали пески.
А в это время, Отец всех рек, Океан, тоже испарялся, но лишь для того, чтобы предстать перед своим созданием в виде грозы, прогреметь, чтобы все посмотрели на небо, а потом молниями указать путь и пролиться дождем, чтобы у них хватило сил достичь его.
И вот, напитанные дождем, тысячи ручейков, рек и речушек устремились в одну сторону. Они больше не пытались паразитировать друг на друге — их питал Океан. Они были маленькими и слабыми, когда достигали его, но, выливаясь, текли величественно и степенно. Они перестали перебирать друзей и соседей, желая отыскать тех, кто «пожирнее», перестали высматривать недостатки в извилинах и руслах, так как больше не рассматривали друг друга, как источник питания. Они просто текли, наслаждаясь каждым мгновением, и пески вокруг начали зеленеть, а птахи щебетать в утренней прохладе. И исчезли все теории и философии, потому что всех питал Единый Источник.