МОИ ЖЕНЩИНЫ Декабрь 1957 Прощание с феей.
Мальчикам и девочкам, юношам и девушкам, отцам и матерям о половом воспитании настоящих мужчин.
(Иллюстрации: сайт "Все девушки "Плейбой" с 1953 по 2010 годы").
Зима в декабре 1957 года пришла с сильными морозами, метелями, большими сугробами и ясным синим небом.
Мы с ребятами с восторгом лепили снежных баб, строили во дворе дома снежную крепость. При этом во все горло мы распевали модную песню «Ни кочегары мы, ни плотники» из кинофильма «Высота».
В этом радостном деле участвовали даже дворник и «водители» навсегда припаркованных во дворе старых поломанных машин.
Дни зимой проходили очень быстро, а ночи были долгими и тяжёлыми, потому что скорее хотелось утра, солнца, мороза, снежков и штурма снежной крепости.
Эти игры, борьба и кувыркания в снегу опять привели меня в постель. На этот раз я заболел ангиной. Мне было очень больно глотать.
Я с горечью чувствовал, что болезнь меня буквально сковала, не давая делать то, что я хочу. Я даже «читать» не мог. Очень болели глаза и голова.
Именно в дни этой болезни мама и отец, поочередно, прочитали мне сказку «Снежная королева» Ганса Христиана Андерсена.
Сначала отец не хотел читать мне сказки, упрямился, но потом он втянулся и сам с интересом, с выражением и в лицах читал и перечитывал прочитанное, пояснял и задумчиво комментировал сказку. А вначале на мамино выражение: «Детей надо баловать…», он сердито и многозначительно отвечал: «Тогда из них вырастают настоящие разбойники!».
Я очень хотел быть разбойником, поэтому так был увлечён этой историей дружбы Кая и Герды, их борьбой со Снежной королевой, что не раз в моём сне оживали картинки из этой сказки.
Я чувствовал, что мне в глаза и горло попали песчинки кривого зеркала злого тролля и немилосердно жгли и кололи меня, причиняя сильную постоянную боль. От этого я тоже видел всё вокруг шиворот-навыворот, часто обижался на всех и почти с ненавистью сопел сопливым носом, уткнувшись в подушку.
Ко мне уже долгое время не приходила моя Фея красоты и страсти. Поэтому я думал, что моё сердце тоже стало холодным, бесчувственным и превратилось в кусок льда.
Как бы мне хотелось, чтобы в соседнем доме, совсем рядом, стоит только протянуть руку, жила бы какая-нибудь девочка, похожая одновременно на Герду и на мою Фею красоты и страсти!..
Мы бы смотрели друг на друга, разговаривали. Можно было бы только переступить водосточный желоб и из окошка в окошко прийти друг к другу в гости…
Когда на оконном стекле образовывались морозные узоры, я иногда украдкой, когда меня никто не видел, вылезал из моей постели-берлоги, подходил к окну и изучал эти ледяные цветы и растения.
Я прижимался горячим лбом к стеклу или дышал на него. Среди узоров появлялось прозрачное пятно, но за ним никого не было. Только улица, яркий фонарь-лампочка на столбе и метельный порхающий рой снежинок в качающемся круге света…
Мне категорически не понравился Кай из сказки «Снежная королева». Какой-то хлипкий, злой, поддающийся… Не мог сам справиться с каким-то мизерным осколком в глазу!..
Ладно, что-то не так, что-то не нравится, но зачем же пинать ящик с цветами ногой и срывать розы?! Зачем ни с того ни с чего вдруг говорить девочке, да ещё своей подружке, что она «некрасивая»?..
Мой брат как-то однажды сказал такое о своей школьной однокласснице, так мама сильно обиделась на него и полдня с ним не разговаривала. Потом, когда ему и мне заодно, стало совсем невыносимо такое невнимание к нам мамы, она сказала, что «некрасивых женщин не бывает, бывают глупые и невоспитанные мужчины»…
Правда я тоже, как Кай, любил и умел передразнивать всех, кого видел и знал. Я тоже изображал походку, жесты, говорил чужим голосом. Только я делал это смешно, а он зло…
У нас во дворе и на улице не было никакой снежной горки, а те ледяные дорожки, которые мы с ребятами накатывали, сердитые соседи или дворники засыпали песком, чтобы на них не падали пожилые люди. Чего греха таить, мы часто присыпали слегка снежком ледяные дорожки и, затаившись, смотрели, как на них поскальзывались и падали мужики и женщины…
Тогда я ещё не знал, что это проделки из арсенала злого тролля и холодного Кая…
После первого прочтения сказки «Снежная королева» я решил сам разобраться с этой Снежной королевой, с трлоллем, Каем и всеми-всеми злыми персонажами этой сказки. Это она сковала моё горячее сердце льдом и я заболел. Это она была моей Ангиной…
В своём воображении я с замиранием сердца, но бесстрашно сам прицепился к саням Снежной королевы.
Она увезла меня в своё холодное и злое королевство. Положила в эту холодную кровать, которая делалась мокрой от того, что я сильно болел и потел.
Эта Снежная королева-Ангина тоже целовала меня в лоб и холод её морозных губ пронзал меня судорожной дрожью насквозь. От этого озноба мне не было так хорошо, как Каю. Наоборот, я страстно не хотел подчиняться этому «колотуну».
Эти злобно-ознобные поцелуи Снежной королевы-Ангины я запомнил…
Я чувствовал, что она может меня зацеловать до смерти…
Ещё кое-что отличало меня от Кая. Я, например, не знал, как он, все четыре действия арифметики, да ещё с дробями, сколько в каждой стране квадратных миль и жителей. Странно, как он мог это знать, если ему было всего 5 лет?
Приключения Герды и её путешествие на поиски Кая, конечно, были очень интересными, но в большей степени они были интересны маме и папе, которые с увлечением читали мне эти части сказки. Мне же эти её чудесные красные башмачки (которые Кай ещё ни разу не видел) были «побоку»…
Я должен был сам победить свою Снежную королеву-Ангину, потому что у меня не было такой подружки, как Герда. У меня была моя Фея красоты и страсти, но она, почему-то меня бросила…
«Бедное дитятко» Герда сотни раз по глупости попадала в разные обстоятельства и только с помощью добрых людей и зверей упорно шла к своему Каю. Причём всем нравилось «милое, приветливое, круглое, словно роза, личико Герды». Совсем как у куклы-пупсика…
Все эти «ручонки», «солнышки», «одуванчики» и глупые вопросы Герды ко всем: «Где мне искать моего названного братца?» смешили меня, потому что она это делала с весны до осени. Ничего себе, «замешкалась»!..
То же самое ощущение было в части «принц и принцесса». Ворон говорит Герде, что «может быть знает, где Кай», а она в порыве «благодарности» чуть ли не душит его своими поцелуями и объятиями!
Историю про принцессу, обременённую желанием выйти замуж за красноречивого юношу, я пропустил почти мимо ушей. Она заинтересовала только моего старшего брата, который с усмешкой смотрел, как мама и папа читали мне сказки. Уж он-то был бы самым непринуждённым и красноречивым претендентом на руку и сердце любой самой капризной принцессы!
И школьные ботинки у моего брата были скрипучие, как сапоги этого «претендента», и он знал все четыре действия арифметики, да ещё с дробями! И сказать он может так «непринуждённо», что уши могут не только покраснеть, но и завять, как розы… Настоящий принц!
Ещё меня удивили эти принц и принцесса, когда подарили Герде карету из чистого золота, с кучером, лакеями и какими-то форейторами с золотыми коронами на головах. При этом карета «битком была набита сахарными крендельками, а ящик под сиденьем – «фруктами и пряниками». Саму Герду нарядили в чудесное новое платье, дали ей новые башмаки и какую-то муфту. В таком наряде и с таким снаряжением только в неизвестное и опасное путешествие…
Естественно, что на всю эту красоту, сладости и «чистое золото» напали разбойники из тёмного леса! Они не виноваты, он просто «не могли вынести жара от блеска этой золотой кареты»…
Особо мне не понравилось, что разбойники в сказке, как-то походя мимоходом «убили маленьких форейторов, кучера и слуг». Больше о них в сказке не упоминалось…
Старуха разбойница оказалась людоедкой «с длинной жёсткой бородой и мохнатыми нависшими бровями»… Это тоже было несколько удивительно…
И дочка её была старухе под стать: кусалась и была «такая необузданная и своевольная, что просто любо»… Что это за «любо»?
Может быть, это «любо» оттого, что маленькая разбойница захотела, чтобы Герда разделась и отдала ей «свою муфту, своё хорошенькое платьице» и должна была спать вместе с этой разбойницей в её постели?..
Эта маленькая, но сильная, смуглая и ширококостная разбойница кусалась, была «ужасно избалована и упряма» и кричала: «Хочу! Хочу!»…
Для неё убить человека было простым делом, даже если она на него не сердилась. Ещё она любила со смехом щекотать шею северного оленя своим острым ножом. Она всегда была с ножом, даже спала с ножом…
Странно, но ни ручонки круглолицей Герды, ни высокомерная принцесса, ни вооружённая ножом маленькая разбойница мне ни разу не приснились…
Зато мне приснились заснеженные равнины Лапландии на острове Шпицберген. Они были такие же красивые и просторные, как туманные поля папиной «малой родины» в деревне Дальнее Русаново.
Правда маленькая разбойница отпустила Герду и северного оленя в Лапландию в страну Снежной Королевы, дала Герде два хлеба и окорок, но оставила себе её муфту, заменив её на уродливые огромные рукавицы своей старухи-матери.
Также мне приснилась старуха лапландка, которая жила в такой жалкой лачуге-землянке, что в неё нужно было не входить, а «проползать на четвереньках». Странное жилище…
Странным оказалось и то, что Снежная королева оказывается жила на своей даче в Финляндии, где «каждый вечер зажигала голубые бенгальские огни».
Я тоже любил зажигать искрящиеся и шипящие бенгальские огни. От раскалённой проволоки во все стороны рассыпались искры. Это было очень красиво и волнующе. От бенгальских огней оставался специфический запах дыма и обугленная проволока.
Искры бенгальского огня почти не кусали и не жгли руку, поэтому вполне возможно, что Снежная королева использовала их в своём снежном королевстве.
Финка оказалась низенькой, толстой и полуголой. В её жарком жилище даже не было двери. Войти к ней можно было только через «трубу». Эта финка оказалась мудрой женщиной и умела читать какие-то удивительные письмена. Правда, от этого у неё пот градом катился со лба…
Эта финка догадалась, что причина довольства жизнью Кая – это осколки кривого зеркала в его глазах и сердце. Финка первая указала на великую силу Герды, которая «босая обошла полсвета» и «ей служат и люди и звери». Эта сердечная сила «невинного милого ребёнка» поможет Герде спасти Кая…
Мама и папа долго между собой спорили и обсуждали эту «великую сердечную силу невинности ребёнка» и каждый по-своему объяснял мне её значение.
Мама говорила, что эта сила «в красоте человека, в его доброте, силе воли и характера, в мужестве». Папа говорил, что эта сила «в правильных позитивных человеческих понятиях-ценностях, в добрых чувствах, в силе нравственного совершенствования и в неуклонном движении к поставленной цели». Эти слова и их спор мне был совершенно не понятны, но я чувствовал, что они оба правы…
Любопытно, что оба они пришли в замешательство, когда я спросил у них: «А почему в королевстве на даче Снежной королевы среди снега и льда есть её сад, в котором растёт «большой куст, обсыпанный красными ягодами, возле которого северный олень спустил и оставил Герду?».
Они ничего не смогли мне ответить и сказали, что об этом нужно спросить у Ганса Христиана Андерсена, который эту сказку написал…
Странно, что этот сказочник в конце пути оставил Герду на трескучем морозе у куста без тёплых башмаков и рукавиц…
Совсем уж по-детски сказочной была картина продвижения Герды сквозь строй мчащихся на неё живых ужасных снежинок-солдат Снежной королевы…
Оказывается дача Снежной королевы была чертогами со 100 с лишним зал, которые тянулись одна за другой, а самая большая зала простиралась на много-много миль.
Папа сказал, что «миля» - это мера длины равная почти двум километрам. Два километра – это очень-очень далеко, почти как от нашего дома до кромки леса за городом…
Также папа мне описал северное сияние. По его словам это было разноцветное бесшумное сияние в небе, как алая заря или восход, как освещённые солнцем облака, только не облака, а холодное пламя. Как сполохи сине-голубого или зелёно-белесого огня небесного костра…
Всё равно я не мог представитель себе «северное сияние», и оно мне представлялось как разноцветные грозовые сполохи в ночном небе.
Посреди главной залы чертогов Снежной королевы было огромное озеро с потрескавшимся льдом, которое называлось «зеркалом разума». Снежная королева сидела посреди этого озера-зеркала и по её мнению, «это было единственное и лучшее зеркало в мире».
Я спросил папу: «Что такое разум и что такое ум? Почему ты иногда говоришь, что у моего брата ум за разум заходит?».
Папа почесал затылок, сморщил лоб, беспомощно взглянул на маму и сказал, что это «великая тайна и истина, которую мне придётся открыть и понять самому». Ещё он добавил, что такую фразу часто говорил ему его отец, мой дед по отцовской линии.
Мне стало интересно и захотелось самому выяснить, в чём разница между умом и разумом…
Кай в чертогах Снежной королевы складывал из плоских осколков льда целые слова, но у него никак не получалось слово «вечность». За это слово Снежная королева обещала подарить ему «весь свет»… и ещё «пару новых коньков».
«Зачем ему новые коньки, если он получит весь свет, то есть всё?!» - подумал я и внутренне усмехнулся. «Видимо кому-то и целого света мало для счастья, коньков ему не хватает»…
Мама читала мне взволнованным голосом, как Герда прошла притихшие ветра-ворота, вошла в огромную залу и бросилась к Каю со словами: «Кай, милый мой Кай! Наконец-то я нашла тебя!».
Я тоже должен был взволноваться и даже пустить слезу, как мама, но слеза почему-то не выкатывалась из моих покрасневших от болезни глаз. Не было слёз и всё…
Я слушал маму такой же неподвижный и холодный как Кай.
Мама прервала чтение, взглянула на меня и вдруг заплакала.
Она заплакала по-настоящему, с горечью во взгляде, с поникшим и уставшим лицом, с обильными слезами и вздрагиванием рук и плеч. Она уронила голову на скрещённые на книжке со сказками руки и даже тихонько зарыдала.
Тут я встревожился не на шутку, заёрзал у себя в постели и уже хотел было вылезти, чтобы обнять и успокоить маму, но она меня опередила.
Мама вдруг вскочила и бросилась ко мне. Она стала меня обнимать, крепко прижимать к себе, гладить по голове, спине, рукам. Её горючие слёзы капнули мне на лицо, на лоб и я вдруг тоже заплакал.
Мне было очень жалко маму, себя, Кая, Герду, толстую финку, северного оленя, старуху-лапландку, маленькую разбойницу и её бородатую мать, принца и принцессу, воронов и ворон, одинокую волшебницу в цветном саду-раю и, наконец, маму и папу Кая и Герды, которые остались там, в далёком городе в соседних домах с близкими крышами, цветочными ящиками и водосточным желобом.
Я плакал вместе с мамой так сильно, что во мне что-то щёлкнуло, лопнуло и прорвалось. Я снова стал мокрым, но не так, как во время болезни, а так, как во время работы или игры. Уже потом я обнаружил, что и в трусах я тоже стал мокрым, но не описался, а это было что-то другое…
С этого момента во мне что-то изменилось. Я стал быстро поправляться.
«Вот и сказке конец и все пошли своей дорогой»...
После всех этих сказочных приключений Кай и Герда заметили, что входные двери в их домах стали ниже. Они повзрослели, но сердцем и душой оставались детьми...
Наверно повзрослел и я, потому что начал искать встречи во сне с этой Снежной королевой-Ангиной...
Наконец, как-то ночью она приснилась мне в облике Феи красоты и страсти.
Она опять была привычно обнажённой и сидящей, с поджатыми под себя ногами, на каком-то стульчике из тонких сосулек.
На ней была надета мантия из тонкой и прозрачной материи. Она, как туман, окутывала её запрокинутые за голову руки.
Она как-то натянуто и холодно улыбалась. Её маленькие узкие глазки были зло прищурены, а волосы на голове всклокочены.
Она выставила вперёд свою большую правую грудь, но её грудь уже не волновала меня, а только вызывала холодное чувство злости. Я хотел избавиться от моей Феи красоты и страсти, которая на поверку оказалась Снежной королевой.
Наутро ко мне пришли мама и папа. Они сказали, чтобы я начал готовиться к встрече Нового года.
Я очень обрадовался и сказал им, что сегодня ночью «победил свою Ангину».
Действительно, к новогодним праздникам я полностью выздоровел и встретил Новый 1958 год победителем.
Больше моя Фея красоты и страсти ко мне не являлась.
А как все начиналось!..