МОИ ЖЕНЩИНЫ Октябрь 1957 Модель.
Мальчикам и девочкам, юношам и девушкам, отцам и матерям о половом воспитании настоящих мужчин.
(Иллюстрации: сайт "Все девушки "Плейбой" с 1953 по 2010 годы").
В октябре 1957 года после запуска первого искусственного спутника Земли я сделал открытие. Я открыл библиотеку родителей.
Впервые после давнего случая, когда я якобы порвал в клочья какую-то дорогую и редкую книгу, я догадался, как можно было без ключа открыть книжный шкаф, в котором находились толстые книги и альбомы.
У меня тоже была своя библиотека и мои любимые книжки. Но все они были детскими. Сказки, стихи, альбом с рисунками для раскрашивания. Большая книга сказок Александра Сергеевича Пушкина с прекрасными рисунками. Я часами мог рассматривать эти рисунки и разными голосами по памяти говорить за персонажей его сказок.
В книжном шкафу родителей были другие книги. Толстые энциклопедии, собрания сочинений знаменитых писателей, техническая и специальная литература. Там были географические атласы и альбомы с картинками. Там были книги, которые нам с братом запрещено было трогать и читать. Это были мамины специальные медицинские книги.
Конечно, мы с братом находили способы заглянуть в эти запрещенные книги, но там было все непонятно и неинтересно. Какие-то внутренние органы, тело человека в разрезе и так далее…
Этой осенью все домашние были страшно возбуждены и ликовали. Отец, мама и дядя Коля часами сидели в общей комнате и обсуждали полёт нашего первого советского космического спутника. Отец читал нам газеты, мама устраивала праздничное угощение, а мой брат терпеливо вырезал из газет и журналов статьи о спутниках.
После этого я вдруг засел за книги. Я не просто стал смотреть картинки и воображать себе события. Я стал читать книги. Читал медленно, по слогам и с трудом, многое не понимая. Тогда я стал задавать вопросы.
Вопросы я задавал всем: брату, отцу, маме, дяде Коле, соседям, друзьям, просто прохожим людям.
Меня интересовало все. Буквально все. Все что мог увидеть, пощупать, попробовать на вкус, услышать, узнать.
Порой мои вопросы вызывали улыбку, порой замешательство, смущение, а иногда гнев и даже ярость.
Отец часто переправлял меня за ответами к маме, а мама отвечала уклончиво. Дядя Коля старался уйти от ответа, а брат всегда ерничал и отвечал насмешливо и обидно.
Мои друзья сами много не знали и мы много спорили какой ответ самый верный и правильный. Многие вопросы так и оставались без ответа. Например, почему маршал Георгий Константинович Жуков освобожден от должности министра обороны СССР.
Наконец всем надоели мои вопросы, и отец сказал, что многое я «должен познать сам, читая серьёзные книги». Это он, тайком от мамы, показал мне, как можно было, вставив гладкий кухонный нож в щель между дверцами книжного шкафа, тихонько открыть его без ключа.
Правда, при этом он потребовал, чтобы я «поклялся самой верной клятвой, что ни одна книга не пропадет из шкафа и всегда будет на своем месте». Я сказал, что «зуб даю», цыкнул зубом и чиркнул себя ногтем большого пальца по шее. Папа удивился такой клятве, но поверил…
Вскоре я знал расположение всех книг в шкафу. Толстые тома собраний сочинений меня не заинтересовали. Зато я нашел альбомы с изображением различных картин разных художников. Вот это было здорово!
Я рассматривал картинки подробно, в деталях. Иногда даже брал большую лупу и рассматривал изображение в подробностях.
При этом я, по привычке, воображал или придумывал, что могли говорить и чувствовать герои этих картин. Мне очень хотелось узнать, что хотел выразить художник, рисуя свои картины.
Пейзажи меня мало интересовали. Интереснее всего были картины, изображающие какие-нибудь страшные события.
Например, картина «Последний день Помпеи» художника Карла Павловича Брюллова или «Утро стрелецкой казни» Василия Ивановича Сурикова. Эти картины я рассматривал долго. Мне было до такой степени интересно, что я даже слышал, как кричали люди, как гремел гром и грохотал вулкан в Помпеях или выли бабы на Красной площади в пасмурное утро казни стрельцов. Таких озвученных в моём воображении картин было много…
Одна из них была мне почему-то более интересна.
Я часто открывал её перед тем, как начинать смотреть новую картину или альбом. Это была картина французского художника Эжена Делакруа «Свобода, ведущая народ».
На ней была изображена моя Фея красоты и страсти с обнажённой грудью, в рваном платье, с флагом в одной руке и винтовкой в другой. Она гордо шла по трупам людей, а за ней поднимались мужики в странной одежде со старинными пистолями и ружьями. При этом один убитый мужик почему-то лежал у её ног без штанов, и художник зачем-то нарисовал ему даже волосы между ног. Для меня эта картина была загадкой, которую я не мог разгадать.
Я смутно догадывался, что это не реальная картина, а нечто вроде сказки со смыслом.
Мужики трусили, а эта красивая женщина пристыдила их, открыто встав под пули со знаменем. Голая грудь этой женщины была символом её бесстрашия и презрения к смерти. Вот почему мужики, и даже раненые, поднялись вслед за нею и пошли на врага.
Я долго думал над этой картиной, пока не нашёл для себя верный ответ.
В тот момент, когда я разгадал секрет этой картины, я увидел скульптуру Огюста Родена «Мыслитель». Эта скульптура меня потрясла.
Мыслитель был в образе голого мужика, грубо слепленного из глины. Он сидел на камне, поджав под себя ноги, согнувшись в спине, и думал, опираясь локтем в колено, а подбородком в согнутую кисть руки. При этом он хмурился, что выражало силу его мысли. Это был я. Я также мучительно и трудно думал, мыслил, искал ответы на свои вопросы.
Ночью ко мне вернулась моя Фея красоты и страсти.
Она привиделась мне сидящей на каком-то плоском возвышении покрытом серым бархатом. Она сидела почти так же, как роденовский Мыслитель, боком ко мне. Только при этом опиралась на свои поднятые колени обеими локтями и сжатыми кулачками кокетливо упиралась себе в подбородок.
Она искоса хитро и ласково смотрела на меня, приподняв слегка правую бровь и улыбалась. Её спина теперь была согнута и груди слегка висели над бедрами. Только живот она привычно втянула в себя, чтобы подчеркнуть свою тонкую талию.
В эту ночь я нестерпимо захотел научиться рисовать так, как эти художники. Чтобы я мог нарисовать мою Фею красоты и страсти.
Мне надоело, что она всё время приходит ко мне только по ночам и образ её ускользает, как только я проснусь. Я решил нарисовать мою Фею красоты и страсти.
Мне нужна была модель…