Ударь же ты по клавишам моим,
По ним, покрытым пылью или лаком,
И музыкой в безмолвьи пантомим,
Позволь с тобой смеяться или плакать.
Конечно, всякий выбор привечаю,
Но музыкальный критик – перебор.
Уж лучше лесоруб на чашку чая,
Прямой и дерзкий – попросту топор.
Опять струишь мелодию по кругу,
Но тот конструктор занят новым плугом,
Он всё ещё в конструкторском бюро,
С чертёжницей, что нравственно упруга,
И седина как бес ему в ребро.
Не буду я покорным пианино,
Не надо музицировать кончину,
Сидишь ты после праздника одна,
Послушай, я зову к тебе мужчину,
Ну вот он – из раскрытого окна
На это есть все веские причины,
Он мимо шёл, услышал звук кручины.
Как будто sos! кричавщую судьбу,
Как будто сам Пуччини из пучины
Подбросил водосточную трубу.
Послушай падать в обморок не надо,
Не лесоруб, конечно, не завскладом,
Зациклился на этом «Извини!»,
А всё-таки мне кажется, что Лада
Уже благословила ваши дни.