Лиля.
На ходу запрыгиваю в автобус. Слава Богу, водитель как всегда отреагировал на мой магический жест: я прикладываю руку к груди и с мольбой смотрю через стекло кабины. Он, наверное, просто сердцем слышит моё: «Пожалуйста, откройте!»
Эти вечные ожидания автобуса, а затем пробки длиною во весь Невский и еле-еле ползущий автобус, темень за окном и дождь в январе, всё это наводит жуткую тоску сродни депрессии. Мест как всегда в это время свободных нет, на каждой остановке ты крутишь головой, выискивая глазами освободившееся местечко.
В автобусе стоит гул возмущающихся властями пассажиров, мелкие словесные перебранки, как всегда сопровождающие эти утомительные поездки в часы пик городским транспортом. Среди этого гула стал явно выделяться чей-то разговор по мобильному телефону. Взор мой упал на кондукторшу, а рядом с ней освободившееся местечко.
Поймав мой красноречивый взгляд, она, не переставая болтать по телефону, жестом пригласила сесть рядом. Со вздохом облегченья я опустилась в кресло, с благодарностью взглянув на неё, всё так же громко разговаривающую по телефону. И тут вдруг стала невольным слушателем:« Валюшка, ты, главное больше жидкости пей, морс клюквенный, чай с медом. Я понемногу выкарабкалась из простуды, остаточные явления – кашель, насморк. Валюшка, ну как вам всем мой Ромаха, понравился или как?» Пассажиры потихоньку начали умолкать,явно прислушиваясь к этому смешному разговору.
На остановках люди входили и выходили, но ее глаз был так наметан, что она не упускала ни одного пассажира. Ловко придерживая плечом трубку, стоя, чтобы было видно входящих в автобус, она отрывала билеты, сдавала сдачу, не сходя с места, и не теряя при этом нить разговора с невидимым абонентом: «Валюшка, вчера ещё трое на смотрины приходили. Как куда, прямо в автобус, но мне теперь никого не надо, у меня теперь есть Ромка».
Пассажиры совсем притихли. Перекидываясь ироничными взглядами, они уже с любопытством наблюдали за ней. Конечно, там никто не испытывал интереса к ее банальностям, но вся она такая колоритная и непосредственная, явно притягивала к себе внимание. Яркое, красивое лицо, явно южный говорок, довольно полная, но какая-то вся аппетитная, и уютная, немного разбитная, но не вульгарная, она выглядела лет на сорок примерно. «Ну, ладно, Валюшка, много работы, потом расскажу, завтра у меня выходной. Ну, пока. Увидимся».
Закончив разговор, она тут же, развернулась в мою сторону и стала повествовать уже мне о событиях, явно волнующих ее в последнее время. Её, видимо, так распирало, что было совершенно всё равно кому рассказывать.
Начала она с того, что впервые за много лет, так здорово отметила Новый год. Последние три года она под бой курантов развозила своих опаздывающих к новогоднему столу пассажиров, а до дома добиралась уже где-то часа в три ночи. Она особенно и не переживала, что так выходило, потому что и отмечать-то было не с кем. Дочь уходила к подружкам или к своему отцу, а родственники жили неблизко, да и захочешь ли после такой работы куда-то идти или ехать.
Единственным и самым большим желанием всегда было выспаться. Жила она в Кикерино, а работала в Петербурге. Вставать на работу приходилось где-то часа в три ночи, чтобы успеть на развозку и поспать могла только по пути на работу, да потом целый день клевала носом в автобусе.
В этом году смены сложились на удивление удачно, выходные совпадали с праздничными днями, она радовалась, что наконец-то сможет выспаться. До встречи Нового года время еще достаточно, планов пока никаких не было.
Дочка, видя ее одиночество, очень жалела, что мама, такая красивая, так одинока и была совсем не против того, чтобы у неё появился какой-нибудь поклонник. Тогда они со своей подружкой решили дать на мобильный телефон Лили, так звали маму, объявление о желании найти друга без вредных привычек и для серьёзных отношений.
Примерно за неделю до Нового года Лилин телефон начал в прямом смысле разрываться от звонков. Она вела все свои переговоры прямо на рабочем месте, в автобусе, свидания назначала тоже прямо в автобусе. Она называла номер маршрута, день работы. В этот день старалась хорошо выглядеть, делала более яркий макияж и была особенно приветлива с пассажирами.
Лиля работала целый день на подъёме, постоянно поглядывая на дверь и вздрагивая от каждого мужского взгляда. Но никто не подходил к ней. К концу дня энтузиазма поубавилось, она как-то вся сникла: «Интересно, неужели никто не пришёл, а может, ещё хуже, я никому не понравилась?» - с грустью думала она. И во все последующие смены никаких изменений не происходило, а до Нового года оставалась только одна смена.
Звонки все ещё продолжались, но когда узнавали, что она живёт в Кикерино, то радость в голосе очередного претендента заметно ослабевала. « Нет бы, меня пригласить к себе, так им всем на халяву хочется», - горько думала про себя Лиля.
Смена закончилась, Лиля приехала домой и тут же легла с одной только мыслью выспаться. До Нового года оставалось двенадцать часов. Примерно через час раздался звонок на мобильник, который она положила на тумбочку около кровати, так на всякий случай. Не желая выслушивать, и выяснять кто звонит, (так ей хотелось спать), вяло произнесла, что она после ночной смены, и что если будет желание, то пусть звонят часа через три, и снова уснула.
Не прошло и часа после того звонка, как вновь заработал мобильник: «Девушка, вы выспались?». Голосом спросонья Лиля ответила, что ещё не выспалась, но абонент оказался настойчив. Она стала объяснять ему, что живет в Кикерино, что это в ста километрах от Петербурга, но он не сдавался. «Я приеду, ты только расскажи, как доехать»,- ловко перейдя « на ты», продолжал он. «Это с Балтийского вокзала»,- попыталась еще раз притормозить его прыткость Лиля, и предложила позвонить еще раз, но не менее чем через пару часов.
Пассажиры уже внимательно слушали эту новогоднюю сказку, которую так ладно, так чувственно и с большей долей юмора рассказывала Лиля. Я слушала её, не перебивая, иногда только прося это делать тише, и, она, на время, действительно переходила на шёпот, но только на время, а потом опять забывалась, и голос ее все крепчал и крепчал. Пассажиры опять расслаблялись и упивались продолжением истории.
« Какой настырный мужик, не дал поспать»,- позёвывая, она шла умыться, чтобы как-то развеять своё сонное состояние. Радости от этого звонка не было никакой, ей было уже все равно, она давно перегорела желанием найти себе партнера, и жила уже своей обычной жизнью. Лиля никогда не унывала и, обладая большим даром видеть во всём позитив, морально приготовилась провести Новый год в одиночестве, у телевизора.
Неторопливо она приводила себя в порядок, одновременно убирая разбросанные кругом дочкины вещи, не забывая мысленно её журить и тут же подумывая, чем вкусным порадовать себя в новогоднюю ночь.
Опять раздался звонок, но шум в трубке стоял такой, что не было слышно ничего толком. « Алё, Алё! » - кричала она в трубку, - кто говорит, Роман, а кто такой? Я плохо слышу. Как из Кикерино?!» Из всего этого сумбура она смогла понять лишь, что это тот парень, который так настойчиво сегодня звонил. Она успела только расслышать, что он уже приехал и что звонит прямо с вокзала, поэтому в трубке стоял такой жуткий шум - (это был звук отходившей со станции электрички), и ещё успел сказать, что ждет её у магазина.
Лиля заметалась, засуетилась, беглым взглядом осматривая своё небогатое жилище, на ходу пряча лишнее в шкаф. А потом перед зеркалом быстро повытаскивала шпильки из своей кички, уронив на плечи роскошную гриву вьющихся темных волос, и, натянув новые белые сапожки, выскочила на улицу, на ходу застегивая молнию на курточке.
Она шла быстрым шагом. Магазин был единственным на станции, поэтому искать место встречи долго не пришлось. На полпути замедлила шаг, не дай Бог, подумает, что ей так уж не терпится увидеть его.
Около магазина стояли два парня - один длинный (метра под два), худющий, некрасивый; второй невысокий, ладный, спортивный, к которому и направилась Лиля. Она была уверена, что это был он. «Лиля», - тихо произнесла она и прямо подошла ко второму парню. «Лиля, это я», - перегородил дорогу длинный. « Господи, ну и страшила», - чуть не вырвалось у нее, но сказала: « Здравствуйте», - т.к. отступать уже было некуда.
Они пошли по единственной и главной улице поселка. Сначала шли молча, опустив глаза, он, потрясенный её красотой, она же от глубокого разочарования. Он понял её смятение и решил разрядить обстановку немедленно, пока пауза не стала непоправимо долгой.
« Лиля, какая ты красивая», - едва скрывая смущение, произнес он. Она повернула к нему своё лицо, и вдруг поняла, что не такой уж он и страшный. На неё смотрело доброе и вместе с тем какое-то смешное лицо. Она не могла понять, что же все-таки портило его, то ли нос картошкой, то ли близко посаженные глаза, но весь его облик напомнил ей какого-то мультяшного героя.
От этого сравнения ей сделалось как-то вдруг весело. « Не замуж же за него выходить», - подумала она, и неловкость сама по себе пропала. « Ты учти, я после ночной смены и у меня дома шаром покати», - она потащила Романа в магазин. «А сейчас мы его протестируем на жадность», - уже совсем осмелев от этой дерзкой мысли, она стала складывать в продуктовую корзинку весь новогодний набор продуктов, принятый, на её взгляд, в приличных домах. Подойдя к кассе, Лиля ретировалась в сторону, уступая место, наблюдавшему за этим действом, Роману. Он понял намек, неспешно достал деньги из потайного кармана, быстро расплатился и они вышли на улицу. Ей вдруг стало неловко оттого, что она так довольно грубо развела его на деньги, а он про себя подумал, что девушка не промах.
Она предложила Роману отметить Новый год у её близкой подруги Валюшки, т.к. оставаться наедине с незнакомым мужчиной в доме было как-то страшновато, да и о чем вообще можно говорить с мало знакомым человеком. Предложение было принято.
Они принесли весь провиант домой, Лиля предложила Роману помочь ей, и тем самым разрядить неловкость, сковывающую на первых порах.
В две руки они начали строгать салаты, жарить, тушить, мыть посуду. Роман не отходил от неё ни на шаг, постоянно предлагая посильную помощь. Оказывается, это совместное творчество им безумно нравилось, и они шутили, смеялись, дурачились, как дети. Им было так хорошо, будто они знали друг друга всю жизнь. Ромка, как оказалось, был моложе Лили лет на десять, но это им нисколько не мешало. Лиля, смешливая и заводная, не умолкала не на минуту. Она подсмеивалась над его неуклюжестью, но он и не думал обижаться. «Зато, я токарь самого высокого разряда и зарабатываю, думаю, побольше, чем ты на своём автобусе», - смеялся в ответ Роман.
До Нового года оставался всего час, и им нужно было собираться к Валюшке. Вдруг неожиданно Роман произносит: «Лиля, выходи за меня замуж». В голове у неё застучали молоточки, кровь подступила к вискам, она как-то вся обмякла и стушевалась: « Шутишь?», - и глубокой нежностью посмотрела на Ромку.
С полными сумками новогодних яств и подарков они явились к подруге. На встречу им высыпало всё Валюшкино семейство. «Это мой жених Роман», - не без гордости представила Лиля семейству и их гостям своего нового знакомого.
Праздник прошёл на редкость весело, тепло и уютно. Гуляли до утра, а потом все высыпали на улицу, где жгли бенгальские огни, где полыхали питарды, где катались с большой горы и взрослые, и дети. Лиля была счастлива и безумно рада тому, как она нынче встретила Новый год.
На следующий день Ромка уезжал прямо на работу в Петербург. Когда Лиля набила ему целую сумку продуктов, он начал отказываться, но Лиля настаивала, при этом давала советы, что взять с собой на работу, а что он должен разогреть вечером на ужин.
Она выскочила провожать его в розовом халатике, с распущенными волосами. Ромка бежал на электричку, боясь опоздать, и оглядываясь на машущую вслед Лилю, ставшую такой родной, кричал: « Лиля, иди домой, простудишься».
Последние слова она рассказывала стоя, т.к. я уже подъезжала к своей остановке, а она так торопилась рассказать мне, совершенно чужому человеку, о чувствах, переполнявших ее в последнее время.
« Будь счастлива, Лилечка!» - уже на ходу прокричала я. А она, прильнув к окну, махала мне рукой в знак благодарности, что её так внимательно и терпеливо слушали.
h