Павел Н. Лаптев
Десятка
Тёте Тане, когда она покупала в магазине йогурт, дали на сдачу десять рублей. Ту самую бумажную десятку с мостом через Енисей, с часовней и с плотиной Красноярской ГРЭС. Тётя Таня, конечно, к своим бальзаковским годам узнала, что больше такие деньги не выпускают и постепенно они вытесняются монетами. Совсем женщина не желала эту затасканную бумажку. Но, по инерции, вместе с другии купюрами она сгребла её с прилавка. Всё равно надо «на телефон положить» денежки, мимолётно подумала тётя Таня, пригодится.
Она вышла в фойе магазина к терминалу, набрала свой номер и засунула десятку в приёмную щель. Аппарат втянул бумажку и тут же вернул назад.
— Здрасьте! Ну, ты чего это, жри давай! — отругала терминал тётя Таня и снова сунула ему денежку.
Терминал крякнул и выплюнул десятку ещё сильнее так, что она упала на пол.
Тётя Таня подняла купюру и обнаружила, что та стала помятой, словно разглаженной на тёрке.
— Вот гад, а! Жрать не хочешь, ещё и измял! — зло сказала она терминалу и ударила его по экрану.
Аппарат тут же погас. Женщина посмотрела по сторонам, что никто этого не увидел и быстро вышла из магазина на улицу.
Недалеко от магазина стоял киоск «Печать». Тётя Таня, торжественно двумя пальцами понесла свою десятку к нему и спросила в окошко, нельзя ли положить деньги на телефон. Женщина в киоске ответила утвердительно и Тётя Таня положила ей на блюдце десятку.
— Мы уже такие деньги не берём, — сказала ей киоскерша.
— Как так? — удивилась тётя Таня.
— Они выходят из оборота и нам запретили их брать, — объяснили из окошка.
Тётя Таня вскипела.
— Это противозаконно! Вы не имеете право брать деньги, — крикнула она.
Женщина в киоске не стала спорить, а хладнокровно закрыла окошко.
Тётя Таня постучала ещё по стеклу, сухо плюнула в него и отошла. Она походила немного взад-вперёд, думая, куда бы ещё спихнуть несчастную купюру. Решила всё таки отнести обратно в магазин, где сдали, чего нибудь купить на неё.
Когда она шла к магазину, то почему-то подумала, что и она ведь такая «десятка». К своим сорока годам также стала никому не нужная, не ушедшему мужу, не другим мужикам, не даже детям уже. И на работе на лучшие должности всё берут помоложе. Как эту потрёпанную купюру со всех сторон вытесняют блестящие звонкие монетки девицы.
Возле магазина тётя Таня увидела старушку, которая трясущимися руками перебирала в руках мелочь. Тётя Таня, подошла к ней и сунула в руки эту свою десятку. Вытащила несколько монет, что были в кармане, и тоже отдала.
Старушка удивлённо посмотрела на деньги, на тётю Таню и поблагодарила:
— Спаси Господи!
— Да ладно, — отмахнулась тётя Таня. — Купи себе, мать, чего нибудь.
— Я тоже когда-то была такая же молодая, как ты, — сказала старушка.
Тёте Таня стало так хорошо, как бывало в юности, когда влюбишься в парня и ходишь с этим чувством и радуешься. Огромная волна счастья накатила, что даже воздуха не хватило. Сердце заколотилось в груди. Женщина глубоко вздохнула, потом ещё сделала вздох, потом ещё и пошла довольная домой.
«Молодая, молодая я ещё», — радостно думала о себе тётя Таня и решила, что теперь купит копилку непременно в виде поросёнка и будет туда складывать новые десятирублёвые монетки с двуглавым орлом, может быть для того, чтобы потом раздать. Блестящие и звонкие монетки. Молодые, как и она сама.
Конец