Павел Н. Лаптев
Гараж
Сегодня утром, открывая один из своих трех гаражей, бодрый и выспавшийся Василич проворачивал в уме работу на день. В гараже, раскорячившись над смотровой ямой, как на гинекологическом кресле ждала бордовая иномарка.
Отперев второй замок, он услышал сзади грохот. Обернувшись, он увидел соседа по гаражу напротив - Шмелова.
- Здорово, Шмелов, - улыбнулся Василич.
- Доброе утро, Василич, — ответил тот.
Василич зая, что Шмелов на работу собрался, дежурно спросил:
- На работу?
- Ага, — бросил тот.
Василич постоял, посмотрел на спину Шмелова, где на синей куртке было белым «RONALDO». Зная, что Шмелов продает автомобиль «Ока», начал из далека:
- Шмелов!
— А!
— Хорошая машина «Ока»?
— А как же? — радостно ответил Шмелов.
- А ты бы продал?
- Да продаю уж. Почти договорился уже.
- А-а. И чего думаешь? — допытывал Василич.
- Не знаю. Надо чего-то побольше сначала купить, – сказал Шмелов, тщетно пытаясь открыть замёрзший замок.
- А-а. – понятливо сказал Василич и зашёл в свой гараж, но сразу вышел. — А у меня ведь восьмерочка есть, — крикнул Шмелову.
- Какая? — поинтересовался тот.
- Красная. Правда не моя, продать просили.
Василич сделал паузу, давая потенциальному клиенту время переварить. В это время он подумал, что уместно было на спине Шмелова написать белым – ПОТЕНЦИАЛЬНЫЙ КЛИЕНТ. А может лучше – ЧАЙНИК. А еще лучше – ЛОХ.
Он усмехнулся своим мыслям.
- Шмелов! — крикнул.
- А! — крикнул Шмелов.
- Почти новая, - Василич обрабатывал тихонько. – Хочешь посмотреть?
- Да… - Шмелов возился с замком, - Замерз, блин… Никак… Восьмерка?
- Ну, да. После «Оки», как с кукурузника в ракету.
- Наверно… Вот, - Шмелов открыл наконец гаражную дверь, вошёл внутрь и оттуда крикнул, - Подумаю, Василич!
Василич тоже крикнул:
- Подумай, совсем недорого!
Шмелов выглянул из двери:
- А сколько?
Василич посмотрел на звездное небо, как будто там искал цену.
- Ну, сто тысяч он просит, но я уговорю - скинет. Мы с тобой его уломаем на скидку, - рассмеялся Василич, - Все будет нормально.
- Ладно, - Шмелов скрылся в гараже.
Отодвинув брезентовый навес Василич вошёл в свой гараж.
Букет бензина, масла, выхлопных газов нахлынул на него, заставляя перестроиться с домашней неги на работу.
На стенах внутри гаража, освещенные светом из двери явились: две большие фотографии родителей в белом овале на одной стене, на противоположной два больших календаря на 2005 и 2006 годы с иконами Иверской Божией Матери и Николая Мирликийского чудотворца. Родители - мать в платке и отец в костюме с галстуком были с напряженными лицами, как будто в момент вспышки представали не перед фотографом, а пред явлением изображенных на иконах.
Василич поклонился фотографиям и тем, кто изображен на иконах, перекрестился.
- Привет пап, привет мам. Царство небесное.
Включив дневной свет, он подошёл к углу с занавешанной шторой – переодеваться. Переодевшись в спецовку, он растопил приготовленную со вчерашнего вечера печь.
- Господи, благослови, - перекрестился и полез в смотровую яму под машину.
На улице загудела «Ока» – Шмелов выехал из своего гаража.
- Поехал, - сказал вслух Василич и, включив переноску, осмотрел днище, подвеску, шаровые опоры. Потом вылез из ямы, взял домкрат, подставил его под правое переднее колесо и начал его поднимать. Машина издала хрустящий звук и начала подниматься на этом месте. Затем Василич продублировал домкрат, подложив под кузов бревно и, вытащив из-под машины домкрат и отвернув болты, снял колесо.
Он опять залез в яму и начал отворачивать шаровую опору. Это было сделать тяжело и Василич приложил для этого все силы, рванув опору вниз. В этот момент автомобиль зашатался на бревне и бревно вылетело из под него. Автомобиль покатился влево и правой стороной съехал в яму.
Василич присел мгновенно, так что в коленях хрустнуло и голову руками схватил, глаза зажмурил, весь сжался. Прислушался, ожидая болезненного прикосновения тяжелого сверху. Прислушался – тихо, ничего не движется.
Глаза открыл – темно, только щели сверху светятся.
Руки поднял – машина низко – дотронулся. Привстал. Головой ударился в выхлопную трубу и ощутил, что машина вниз начала съезжать.
Он опять присел, на колени встал, сжался еще сильней. Прислушался, ожидая все того же удара.
Тишина. Остановилась машина, видать.
Василич медленно голову поднял, посмотрел вверх. Света стало больше, а машина стала ниже одним боком. Колесо правое заднее чуть ли не в метре от дна ямы.
И не подняться уже выше, как с колен.
Василич подумал – где помощь-то откопать? Он вспомнил про иконы-календари на стене. Помолиться что-ли. А как?
- Господи, Матерь Божья! – проговорил он, не зная как продолжить дальше по канонам, – Николай Угодник! Спасите меня отсюда.
И прислушался, как будто ожидая, что ангелы поднимут на крыльях машину - какая глупость.
Ему стало как-то грустно и он подумал про фотографии родителей. И уже, даже не серьезно крикнул.
- Мам! Пап!
И прислушался. А сам подумал – чего ожидал – ответа? Глупость какая. Пятьдесят лет человеку – папа, мама.
А что, правда – вон некоторые народы верят в души предков. Вот русским бы тоже верить, а то после советского истребления народа забыли кто мы и откуда, как манкурты, не знающие родства. Глядишь и уважали бы себя и сплотились вокруг древнерусской тоски. А то уже стыдимся, что русские… Хачики на рынке наших же, русских баб, работающих у них продавцами от безысходности штыряют, унижают, как рабов, а нам пох… Как будто это не наши бабы и не наш город и не наша страна. Если так будет продолжаться, то не войной какой, а тихими оппортунистскими переселениями Россию заполонят иноземцы. Конечно – у них бабы рожают больше, чем народу мрёт. А у нас наоборот. Живёт страна на нефтяной и газовой иглах, промышленность развалена. Вон взять автопром – конечно. Когда такие цены – за двести тысяч ломят, а машины – дерьмо, разве выдержат конкуренцию с подержанными иномарками, да не только с подержанными – за десять тысяч баксов можно вон «ДЭУ» или «РЕНО Логан» взять… А если до ума довести наши машины, типа, подушку безопасности приделать там, кузов оцинкованный, то цены и то выше будут. Кто покупать будет? Сейчас и производство сворачивают – классика, «Волга» та же…
Ладно, будет у нас и свой автопром и всё у нас будет, нужно только перетерпеть… И эти шавки вонючие типа Бжезинского, ненавидящие Россию заткнутся в своей блевотине и этих американских болонок-президентов ближнего зарубежья, лижащие задницы своим заокеанским хозяевам рано или поздно закопает история…
Мысли такие бегали в наклоненной голове Василича и он в этой неестественной позе замерзать начал.
И голоса, как будто знакомые, как будто родные. А может, в другом гараже или на улице? А может, сон или галлюцинации? А может, а может…
- Гхе, гхе, ну и моёз! Лет шестьдесят такого не было… Ноль с утъя, к вечеру уже минус тйидцать.
- Минус трыдцать, еслы дыктор нэ врот. Моя постэль холодна, как лед. Впэред!
- Певец хъенов…Товайищи! Я собъал вас, чтобы…
- Сообщыть прэнэпрэятннэйшээ извэстие. К нам едет Майкл Горби.
- Коба, чудесный Вы мой гъюзин, не пеебивайте.
- Ладно.
- Так вот… Гойби еще йано… Тьфу, пеебил… А… Обсудить, как это не пьескойбно, политику постсоветского пъостянства, то есть так называемой пъоамеиканской новой Осии. Мы все уже пьивыкли за эти… пятнадцать лет к тому, что товаищ Гойби азвалил ЭСЭСЭСЭЙ…
- А по мнэниям нэкоторых товарыщэй – это Эльцин развалил СэСэРы.
- Да не надо, ни тот, ни другой тут не причем совсем. Советская система и плановая экономика без частной собственности были неэффективны.
- Кто бы говоил, Вам бы кукуюзный початок в одно место засунуть…
- Кууюзный, р-р-р…
- Не хамите, пастушок.
- Плясал гад у мэня на могилэ.
- А чего ?
- Пригрэл змею на груди, тэбя Никита… А ты двадцатый съэзд…
- Да, ладно, эт я чтобы Маленкова скинуть…
- Ну, все, все хороши… Яспьи позади. Надо думать, как нам выкъютиться из этого положения и возьодить великий Советский Союз. И признать ошибочным сдачу и кьитику пьедшественников… Посмотъите на Путина! Не смотъя на то, что эпоха Ельцина негативна для большинства Осиян, Вьядимий Вьядимиёвич стаается не только не сдавать Боиса Николаевича, а наобоот, можно сказать выбеливает его, смазывает медком. Вот семьдесят пять лет отмечали в Къемле…
- Ага! Он эму обязан, что тот власть пэрэдал. А у нас такого нэбыло, всэ как волчары дэржались.
- Ага! Сам у Ленина власть отобрал, в Горках сгноил.
- Не надо. Коба выполнил задачи, котоые я пеед ним ставил. Как, то – пъодолжил геноцид узкого наода…
- А как же закрытый интернационал? А как же уничтоженная ленинская гвардия?
- Ну и х.., батеньки, с ними. А-ха-ха-ха!
- Э-хэ-хэ-хэ!
- Хи-хи-хи-хи!
- Ху-ху-ху-ху!
- Рассмэшил, Владимир Ильич!
- А вы что не смеетесь, Леонид Ильич?
- А шо мне смеятся- то! М-м… Этот Гобрачев из меня анекдот сделал. М-м… Да еще – эпоха застоя! Аплодисменты…
- Так. Нужна была пеестройка или не нужна? Быть или не быть?
- Да, надо было по-умному, как в Китае. И коммунисты у власти и буржуи всласти.
- Это как у нас, тоже хитъё. И власть с идеологией сохъянили, и НЭП начали. Это Гойби надо было не коопеативы отъыивать, куда вся уголовщина сбежалась, а…
- Перестройку и начали, что дальше уже жить было невозможно по старой схеме застоя.
- Застоя… М-м… Да в мою эпоху весь Союз и строился – БАМ, заводы, жилья сколько, хрущевки!.. Гм-м.
- Хрущевки – это моя заслуга!
- Да!
- Точно!
- А вас, Константин Устинович и Юий Владимиёвич не спрашивают… Вы, вообще, кандидаты в члены ЦК Духов, и правом голоса не обладаете… Вот вам записочка и адрес. Летите, покамест, вы наша надежда… Итак, Путин сказал, что он считает огъомной геополитической ошибкой язвал ЭСЭСЭСЭЙ. Следовательно, в кулуаах власти зъеет план восстановить стъяну. Надо всецело этому способствовать.
- Зюганову помогать?
- Не смейтесь. Мы о сейёзном… Укъаина, Гъузия… еще кто…
- Прыбалтика.
- Это уже дъугой вопьёс… В общем, недъужественные стъаны. Нужно с ними поаботать. Ты, Коба – в Тифлисскую губейнию, Вы, Никита Сергеич – на Укъаину.
- В Украину.
- Как?
- В… Украину.
- Ну, идите, в х! Ха! Ха-ха!
- Гад такой-то! Крым отдал!
- Ладно, ладно, Къым не куда не денется, все вейнется… Союз неушимый еспубик свободных. Фу! Чем тебе, Коба интейнационал не угодил?
- А что, хорошая музыка… Партыя Лэнина, партыя Сталына…
- Гм… Я, извиняюсь… М-м… Партия Брежнева тоже. Бурные аплодисменты.
- Да, фигли извиняться!.. Сейчас поют – рвань перека-а-тная, го-оль все-е-е-народная.
- Ничего, нефти и газа хватит на то, чтобы создать матеиально-техническую базу коммунизма, как бы Евъёсоюз этому не пъотивился и хватит угаться. Что было, то было. Нужно думать о будущем.
- Будущее – petrostates. Россия – экспортер энергоресурсов.
- А что плохого? Саудовская Аравыя, Туркменыя, Норвэгыя…
- Норвегия в фонд будущих поколений копит, а мы…
- А мы копим в…
- Без мата, пожалуйста! Вы же интеллигенты.
- Интеллигенты – говно! А-ха-ха-ха!.. Ладно.
- Забыли нас, их вождей. Сколько нас… один, два, три…
- Щаз – одын, два, тры. Одын и два!
- Щаз – один, два! Один и единственный, батенька.
- А преемники?
- Щаз! Волки позойные!
- Раз, два, три, четыре, пять…
- Семь плюс один.
- Один плюс семь.
- Это как G-8 этой зимой в Петерб… Я извиняюсь, в Ленинграде.
- Не извиняйтесь, привыкли… G-8? G-7+1
- Да, нэт скорэе скоро будэт G-1+7. Россыя плюс вся остальная шушера.
- Какой Вы, батенька, оптимист, однако.
- Какой эсть, вэликий… По нашему донэсэнию, в стране набырает обороты доктрына Евразыйской Руси, как ответ на глобалызацыю и является наиболэе ясно отвэчающее положеныю Россыи, как географычески, так и духовно. Ибо, как издрэвле – Русь хранытельныца святой вэры православной, Москва – Трэтий Рым.
- Москва – Тъетий Йим… Блин, двадцать пятое болото…
- Нэ надо. Мы войну вэликую выиграли, потому что исторыческий патрыотизм поднялы. За Маркса и Энгэльса, за Клару Цеткин и Розу Люксэмбург ныкто в бой нэ пойдет… И церквы открылы, да нэ только православные, а и другие конфэсии…
- Вот и цацкается Москва с другими, неправославными, потому что боится. Нужен Кремлю Ислам? Буддизм? Не смешите. Ну, нужно мину держать, иначе экспансия будет. А так – маленько этому, маленько тому, а историческое – заметьте оправдание – исторический выбор – православие доминирует. Покажите мне последнего попа!
- Да, нэ оправданые, а реалность. Ибо православые объедыняло кнызей и на войны вдохновляло и государствэнность, да само понятые – Россыю создало.
- Ага. Пьения закончены. Второй вопъес. Как дела в автопьоме?
- Хрэново.
- Почему – хъеново? Вон какая машинка стоит… лежит… весит.
- А это немецкая, Ауди.
- Опять нэмецкая. Уж эти нэмцы вэзде. Были их, были, а они как фэникс из пэпла, живут лучше нас победытелэй.
- Ну, ладно, кто пъёшлое вспомнит…
- Ага, закрытый вагон с кайзеровскими марками в семнадцатом году.
- Не хамите, батенька. Не будь дойчмаёк, так пастухом и остался бы.
- Я тэбе!.. Так вот, как не умэли машины дэлать, так и не умээм до сых пор.
- Гм… Как это? А Жигули?
- Жигули… Фиат это. И Газ у Форда срисовали, и Победу у немцев, ничего своего.
- А девятка, а…
- Зубыло и есть зубыло.
- А десятка?
- Сыромятына, отстань.
- И что – все так, батенька, плохо?
- Докладываю. Идет тенденция к объединэнию автопрома и пэрэвод на сборочные рэльсы зарубэжных иномарок.
- Да… Не понос, так золотуха.
- Каждой нации – свое. Кому быть петростэйтс, кому сылыконовой долыной…
- Ещё. На нашем заседании, как гость пйисутствует товарищ Мао…Пьиветствуем! Он выступит с докладом: Покьенение духам пьетков, как путь выхода из демогъяфического кьизиса Оссии.
- Здластвуйте, товалиси! С Китайским коммунистическим пливетом! Когда не было ни неба, ни земли и бесфолменные существа блодили в кломешной тьме, тогда из хаоса и млака возникли два божества – Ма Лыкс и Эн Гильс. Когда они умелли из их тел появилась твелдь – земля, голы, леса. Из их клови появились моля. Из их волос появились люди…
- А из блох – животные… А-а, блин. Ха! Ха!..
- Не пелебивайте, пожалуйста… Потом появилась Ли Нина и пелелезала путь между небом и землей.
- Она что – жэнщына? Вы что – жэнщына.
- А Вы что – мужчина?
- Так вот, Лэнина плевлатилась в класного длакона.
- И съела кузнеца! А! Ха! Блин-а.
- Я сейчас улечу нафик… Так вот Ли Нина отпилила ноги гиганской челепахе Лоссии и подпелла ими небосвод мила. Соблала тлостниковую золу и лассыпала её на восточную Евлопу. Потом плишёл налодный гелой Сы Талин в виде человека-птицы. Он плиучил людей лаботать и сочинил гадательные тлигламмы. Позднее он женился на Ли Нине, чтобы возлодить погибшее к тому влемени человечество.
- Чего-то он из далэка начал.
- Тьядиция такая.
- Дальсе. После смелти налодного гелоя плишел потоп. Он смыл все то… что навалочал налодный гелой и что плавало на велху пли его жизни. Потоп обуздал земледелец Ху Щов, насажав кукулузу.
- Молодец ! Кукулуза.
- Дальше – больше.
- Лучше дальше, да больше.
- Тьфу! Китайский бог! Окончательно побеждает потом его сын Бле Жнев, постлоив лазвитой социализм.
- Сынок, блин.
- И, уже плойдя некую эпоху плишел змей.
- Горби!
- Го Лби. Он опять ввелг мил в хаос. Кольцо эпохи замкнулось и началось все сначала в новом качестве.
- В каком?
- Глобализация, амеликанизм.
- Терроризм, ваххабизм.
- Всякого полно дерьма!
- Дальше давай.
- Итак, мы доказали, что поклонение духам пледков осуществляется в довелии к ним. Они помогут возлодить Лоссию, как возлодили Поднебесную. Да будет культ пледков. Не почитая пледков, нет будущего.
- Предки, мать кузькина, в Гулаге.
- Архыпэлаг Гулаг.
- Гуляг Айхипеляг.
- А амерыканцы почитают прэдков?
- Индейцы?
- Белые.
- Вашингтон, Линкольн, Джеферсон.
- Ну, тогда у Америки есть будущее.
- Закончили ? Паладигма Китая заключается в идентичности философии Плавославия и, наплимел, конфуцианства или даосизма, да и буддизма в сфеле духовного поклонения всем, как начало коммунистического синклетизма… Тли… Тлиединство – здоловье-богатство-счастье.
- Отэц-Сын-Свэтой Дух.
- Точно!
- Самодэржавые-православые-народнысть.
- Не нейвиюйте меня ! Свобода-Явенство-бьятство.
- А вот это ложь. Нет свободы – не лавенства, нет лавенства – блатство возможно только лодственное.
- Маркс-Энгельс-Ленин, извините… Гм.
- Да, как видите бесконечное тлиединство вселенной… Инь-ян тоже имеют тлетью составляющую, котолая все влемя меняется и о котолой умолчали начальники лелигий… Эта таинственная субстанция не имеет названия, одновлеменно объединяет и лазъединяет, соделжит вселенную в галмонии и балансе… Мы можем пледположить, что добло и зло тоже имеют тлетью улавновешивающую их составляющую, котолая может называться…
- Компайтия! Ха-ха-ха!
- Ну, сказал, блын, как в воду пэрнул.
- Тяжело с вами… Эта составляющая – человек! Посмотлите на сего человека в яме. Он поклоняется пледкам и по их зову мы здесь.
- А где они?
- Они не смогли плисутствовать по пличине… что они только сочуствующие компалтии, а не члены её… Кломе того, дальнейшая эвгемелизация мифических существ, коими являетесь вы и я в конечном итоге способствует большему бложению плизлака коммунизма на планете Земля. Ула !
- Я нэ чэго нэ понял.
- И, вообще, данный доклад противоречит марксистскому учению.
- Ну и не важно, чудесные вы мои. Важно уважили бьятеллу.
- О ! М-м… Мы за хлобальными проблемами забыли о человеке. Хм… Вон он лежит или сидит в яме… придавленный машиной. Бурные продолжительные аплодисменты. Все встают. Гм…
- Да ничего мы, батенька, не забыли. Сейчас пьидет сосед его и вытащит… Юрий Въядимиёвич с Константином Устиновичем уже слетали к нему по моей записочке. А вот он и идет… Ага, на этом очередное заседание коммунистической пайтии закончено.
- А к чему пришли-то мы? Чего записывать?
- Пиши – ни к чему не пьишли. Нет лучше – нужно ещё одно заседание по искоинению всех заседаний.
- Мы это прошлый раз писали.
- Ну и что. Пьиказы не обсуждают.
- Почему?
- Потому… Если бы пришли к каким-то ешениям, то больше не собеемся, поняли? А так, повод есть собъяться, простите, попестеть. Цитата из меня: «Лучше меньше, да лучше». Конец цитаты. То есть – Меньше пистишь - лучше спишь. Ха! Ха-ха!.. Интеллигенты вы мои… Следующее заседание будет посвящено зоёту пайтии. Подготовить докъяд Константину Устиновичу.
- Есть! Так и будем вечно собираться?
- А что нам, батенька, в вечности ещё делать… Это есть наш посьедний и ешитейный бой, с интейнациона-а-а-аём воспьянет ёд юдской!..
Василич услышал подъехавшую к гаражу «Оку», услышал скрежет соседских ворот, заезжающую в гараж машину.
Потом все стихло и, где-то минут через десять открылась дверь в гараж Василича.
- Добрый вечер, Василич! - услышал веселый голос Шмелова.
- Добрый, блин, вечер, - плюнул в яму Василич.
- Ты чего? – услышал близко. – Ух, ты. Как-эт ты?
- Как, как, раком, весь день сижу. Аж, замерз весь.
- А я, слышь, на работу пришел – гляжу записка на столе. Вот. Корявый почерк, еле разобрал: «Дорогой товарищ! Архиважно срочно вернуться в гараж! В.Л.» Кто такой – ВЛ?
- Не знаю, — сказал зло Василич. — Там на стене у двери управление краном.
- На стене?
- Ага. Зацепляй крюк и подымай тихонько.
Василич прислушался, ожидая звука движущегося крана, но не услышал ничего.
- Эй ! Шмелов! А Шмелов! Ты чего там возишься? — крикнул вверх.
Через минуту услышал голос Шмелова:
- Василич, а ты Восьмерку-то за сколько хочешь продать?
- Восьмерку? А чего? Да потом это всё, — злился Василич.
- Потом. Самый раз, — приставал Шмелов.
- На стене автомат и кнопки, — настаивал из ямы Василич.
- За пятьдесят! — предложил Шмелов.
- Чего – за пятьдесят?
- Тысяч!
- Да потом!
- Нет, ты сейчас скажи окончательно!
- Ты автомат включи!
- Да включу… Пятьдесят! — не унимался Шмелов.
Василич подумал, какой хирый и циничный Шмелов, пользуется коленным положением продавца и цену сбавляет. Ну, выхода нет всё равно и людей более нет поблизости.
- Ладно. Семьдесят, — предложил Василич.
- Пятьдесят, — предложил Шмелов.
- Шестьдесят. Автомат включи!
- Пятьдесят!
- Ладно, пятьдесят! — в отчаянии согласился Василич.
- Клянись. А то потом откажешься, — настаивал Шмелов.
Ах, гад какой ! Ладно, что слова…
- Клянусь, клянусь! — клялся Василич.
- Нет, ты поклянись вон родителями своими. Они смотрят на тебя со стены.
Василич такого не ожидал. Подумал немного и какое-то странное чувство одновременно ответственности за слова и чьей-то поддержки возникло, словно на суде каком все ждут твоего слова, от которого зависит твоя и других людей судьба.
- Ладно. Клянусь ими. Родителями.
Вот загудел кран и, немного погодя «Ауди» поднялась над ямой.
Василич, дрожа выпрямился, встал, начал вылезать из ямы.
- Давай руку, — предложил Шмелов.
- Не надо, гад ты всё-таки, ну всё равно спасибо — отказался Василич. — Машина она, Шмелов, как человек,— разоткровенничался и заплакал. — Или человек как машина. Работает спокойно, ездит. Стоит залезть в двигатель, чего-то разобрать, открутить – начинаются сбои, начинаются поломки. Так и человек – семья, работа, стабильность. Стоит в жизни вмешаться какому-нибудь фактору, перестройке, революции расстраивающей всё это и человек начинает ломаться.
- Да уж, чтоб Вам жить в перемену времен, — сказал Шмелов и отключил кран.
- Чего? — не понял Василич.
- Китайское пожелание такое.
- Китайское?
- Китайское.
- А-а… Выпьешь? — предложил Василич.
- Не-а, — отказался Шмелов и напомнил, — Я «Оку» продам и к тебе, значит, за пятьдесят, — вышел из гаража, в двери обернулся, на Василича вопросительно посмотрел.
- Ладно, я же покдлялся, – нахмурился Василич.
Шмелов пошёл к своему гаражу, закрыл его и пошёл домой, на последок крикнул в раскрытую дверь Василича, где тот переодевался:
- Да, угораздило тебя, Василич! Да еще, когда погода так резко сменилась. Минус тридцать сейчас.
- Да, ладно-ка, ноль было, я пришел, — высунулся из-за перегородки Василич.
- Было – ноль, а сейчас вечер, минус тридцать. Да оно бы ничего – ветер гадский. Ну, пока, — попрощался Шмелов и пошёл домой.
- Ветер без мороза хуже, чем мороз без ветра, — крикнул вслед Василич.
Он вышел из гаража. Вдалеке, в свете единственного фонаря виднелась спина Шмелова с надписью RONALDO.
Василич подумал – лучше ГАД. Или лучше СВОЛОЧ. А может, - он усмехнулся – СПАСИТЕЛЬ.
Сделал глубокий вдох носом, да, точно мороз – ноздри резануло. Выдохнул воздух – облако пара ударилось в гаражные ворота и растаяло.
В голове почему-то пронеслось с акцентом – минус трыдцать, если дыктор не врет – впэрёд…
Василич глянул вверх. В черном небе, как фары автомобилей на ночной трассе Млечного Пути горели звезды.
К о н е ц