***рассказ - эксперимент в жанре сюрреализма
- Который час? - спрашивает случайный прохожий.
И мы зачастую, даже не посмотрев на часы, отвечаем мимоходом, приблизительно:
- Половина двенадцатого.
Солнце выползает из-за горизонта. Жидкая тягучая субстанция времени незримо расползается по поверхности и затягивает в свой солнцеворот биосферу планеты. Кисельная вязкость обволакивает осенний лес и отрывает от каждого дерева по листу, по хрупкой сухой веточке, готовя их к зимней гибернации и к весеннему обновлению. Цикличность и периодичность присуща реальной материи и определяется процессами задающими музыку сфер. Так думал он, властелин порядка и расписаний, законов и часовых поясов, свиданий и расставаний. Тс-с!
Кристалл преломлял минуты и секунды, аккумулировал их в часы, дни и столетия. Иглы холода прорастали изнутри, словно кактусовое оперение. Царственная особа вожделела вырваться из плена полярного холода. Гибернация - все равно, что небытие. Пленник своих амбиций жаждал страсти пламенных прикосновений, горячего дыхания и восхищенных взглядов.
- Полдень или полночь, кто ж знает?
Он один даст точный ответ. Скоро он вырвется из объятий квантовых шумов. И тогда произойдет это. О! Сколько раз он видел городской пейзаж с Железной Дамой, и столько же времени его нутро замирало от восторга. Он чувствовал сродство с нею. Ах! Его сердце начинало биться с запредельной частотой. Пульс подскакивал до невообразимых заоблачных величин. Мечта взывает, скулит и рисует нечто.
Его, эталонное величество, ловкие и горячие руки вытаскивают из хладагента и помещают на общее обозрение.
- Вот и я! - обрадовался властелин точности.
Сумасшедшее единение со звездными бурлящими недрами, которые подчиняются единому ритму Вселенной. Пульсации любящих сердец - тик-так, тик-так, и фонтанирующие чувства взаимопонимания - лед и пламень, свет и тень. В унисон звукового ряда любви врывается не рожденная, не проявленная гамма инфракрасного излучения реликтовых волн - эхо Большого Взрыва. Песня рождается и взлетает, и воспаряет, и расширяет его резонансы. Тик-так.
Но люди занимались важными делами и не обращали внимания на его эмоции.
- Не удивляйтесь, друзья! Включаем осциллограф, - объяснял старший научный руководитель студентам. - Мы проверяем рабочий режим образца.
- Ты посмотри, как скачут фигуры Лиссажу! Так бывает лишь в первые пять-семь минут при извлечении нашего друга из криогенной камеры. Это - неустойчивость переходных процессов, но она пропадает, когда температурные поля выравниваются, - перешептывались лаборанты.
- Готово! Частота колебаний атома цезия задает нам длительность секунды. Раз в год весь мир подводит стрелки часовых механизмов, - сказал руководитель. - Нулевой меридиан, как слышимость?
- Сверим часы, господа, пора! - говорит главный астроном гринвичской обсерватории. - Внимание сейчас нам передадут из Парижа сигналы точного времени. Приготовились, начинаем!
Что значит секунда, если она роднится с девятью миллиардами периодов излучения атома цезия, когда он разъяренным красным конем перескакивает с одного квантового уровня на другой и обратно? Сколько событий, изменяющих атомный мир, проходят мимо, наслаивают дюны сомнений и слагают недоступное дно истории! Кому-то и один миг из этих миллиардов колебаний - жизнь, а секунда - вечность.
Он терпеливо ждал. Секунды и минуты перетекали в сосудистые амфоры часов и вибрировали в них флегматичными зубчиками колес и колебаниями своенравных маятников. Царственная особа, атом цезия-133, вырвался на свободу и правил бал, считая небесные тела своими подданными. Квазары, пульсары, звезды и планеты вращались по эллипсам, подчиняясь маятнику с точностью до секунды. Звездное время сошлось с земным. Тик-так, тик-так. Точность - вежливость королей.