«…спите вы или живёте?»
Ф.М. Достоевский «Сон смешного человека»
Деревня эта не имела ближнего города, чтобы о нём мечтательно думали дети. Она утопала в густых лесах, живописных сопках, оврагах, а совсем рядом легло озеро, оно имело какое-то географическое название, но местные называли озеро «Святая вода». Если выйти к самому широкому берегу, можно увидеть, как над верхушками старых могучих деревьев возвышаются купола. Это монастырь со светлой историей и светлым настоящим.
Ромке полюбился этот бережок. Он приходил сюда иногда с удочкой, иногда с горбушкой хлеба, а иногда просто так, садился на песок, задрав штаны по колено, и ждал. Ждал, когда стихнет. Начинало стихать постепенно. Сначала озеро превращалось в бесшумный движущийся синий мир, потом деревья и травы плавали в воздухе, резвясь с немым ветром… а потом, Ромка забывал даже своё имя, только каким-то чудом осознавал, что всё это видит, что дышит и что трепещет в нём что-то, словно инородное, но прекрасное. Это он называл тишиной, но в этой тишине жила настоящая могучая империя жизни.
Когда-то он прочёл дедовский дневник, а в нём каллиграфическим ровным подчерком учителя словесности был написан сон. Рома читал этот сон каждый вечер… и всё удивлялся, что столь волшебная, красивая и ясная история приснилась смешному человеку, Фёдору Достоевскому. После открытия мира, который увидел во сне «смешной человек», Рома стал молчаливей, реже выбегал играть с ребятами, реже резвился в душистом сене.
- Смешной ты… - говорила Витка. Старшая сестра… - двенадцать лет, а дома сидишь, книжки читаешь, сходил бы, вон с мальчишками мяч погонял.
А Ромка и не слышал её вовсе.
Дед умирал осенью, вместе с травами, с листьями… и говорил Ромке, который весь в слезах и соплях сидел на краешке его кровати и гладил его морщинистую тёмную руку.
- Ты, Ромашка, не плачь. Люди, как деревья…смотри в окно. Листья опадают, а ствол стоит себе, крепко корнями врос в землю-матушку… душа чиста у дерева, потому и стоит. Не плачь… почитай-ка мне лучше… сон.
И Ромка читал.
Дед выдохнул и поставил точку тому сну. Прошла зима. Хлопотная, снежная. Рома строил горку младшим ребятишкам, чистил снег, ухаживал за скотиной, а однажды подобрал щенка, назвал его Яшей… и каждый вечер возился с ним. В один из таких вечеров, когда мама позволила в сильный мороз взять Яшу в дом, в закрытые сенцы, Ромка сидел у печи и чесал Яшкину лоснящуюся, чёрную спину. Поздно уже было, мать постелила, Вита – сестра, задёргивала шторы, как вдруг в дом постучали. Ромка вздрогнул, Яшка звонко залаял и кинулся к двери.
- Впустите, Христа ради, люди добрые… мёрзну… - просили на крыльце.
Мать открыла. На пороге стоял мужчина лет тридцати, завёрнутый в платки, в заячьем тулупе.
-Простите, вот застал меня мороз, мочи нет, всё ест щёки и ест.
- Да вы проходите. – Мать засуетилась, Яшка прижался, трусишка, к Ромке и дрожал, верно, от холода из раскрытой двери.
- Я здесь тихонечко посижу, погреюсь, ладно?
- Да я вам сейчас молочка нагрею. – Мама побежала хлопотать.
- Спасибо, хозяйка…
Как только мать скрылась, гость засмущался, осмотрелся, сел на лавку у печи и взглянул на Ромку и Яшку.
- Эх, какой кудлатый.
-Яшкой его зовут.
- А тебя?
-Ромка.
- А меня Иваном звать.
Рома улыбнулся.
- А почему вы поздно так?
-Да, ходил, вот в деревню к вам за аспирином, уж больно нужен, совсем плохо одному человеку у нас…а аспирина так и не дали.
Он осёкся.
- Где у вас?
- Я из монастыря нашего за «Святой Водой».
-Правда?
- ага…
Вошла мать, принесла кружку молока, а за ней Вита с куском свинины на тарелке и небрежно отломленным ломтем хлеба. Гость поблагодарил.
- А Иван из монастыря! – сообщил Рома сестре, та покраснела за брата отчего-то, улыбнулась и вышла за матерью.
Долго молчали в сенцах, слушали стужу, Яшка посапывал.
- А какой он, Бог? – спросил Рома, нарушив молчание.
Иван улыбнулся, отпил шумно горячего молока и сказал:
- А ты вот когда щенка своего гладишь, что чувствуешь?
- ммм… ну, мне ласково… трепетно…
- Вот и с богом так. А когда мамка тебя целует, как тебе?
Рома расплылся в улыбке.
- У меня мама хорошая, всегда молоком пахнет и руки у неё мягкие… радостно мне, когда она меня в лоб целует с утра. Будит.
- Вот и с богом так.
Рома задумался.
- Толковый ты мальчишка. Кем хочешь стать?
- Как дед, учителем.
- Это хорошо. А что ты любишь, Рома, больше всего?
- Ну, рыбачить люблю, читать, вот, за животными смотреть. – Рома потрепал засыпающего Яшку за уши. Тот приоткрыл глазки и снова смежил веки. В это время снова вошла мама, хотела что-то сказать, но Рома уже задал свой громкий вопрос:
- А может быть так, чтобы все друг друга полюбили?
Иван поднял свои усталые глаза на Ромку, грустно улыбнулся и снова уставился в пол, загадочно качая головой.
-разве что во сне… - произнесла мама.
- Так ведь ежели такое снится, почему такого быть не может? – возразил Ромка.
- Иди спать… поздно уже, псу вон, старую фуфайку кинь у печки…
Мама предложила и гостю остаться, тот согласился, до монастыря путь не близкий, да и волки сейчас, а аспирина итак не несёт. Иван остался, постелили ему на печке.
Всю ночь Ромка ворочался, думал. Если с Богом так трепетно, ласково, радостно, если с богом, это как целует мама, как любимый ласковый зверёныш дрожит у тебя в руках, это как с дедом ходить в лес и веселится, смеяться… рвать Витке и маме одуванчики, это как нюхать, как топится баня и восхищаться, это как сажать дерево и радоваться, как весной набухают его почки..если это так, то значит… с богом всегда? Так значит, все так умеют… у всех есть мама, у всех есть мир, в котором можно жить так. Ромка возбуждённый и радостный выбрался из-под одеяла… рванулся к окну… Там спокойно под снежными шапками спали домики, вдалеке блестел лёд «Святой Воды» и виднелись силуэты монастыря… и Ромка, услышавший когда-то, как дед молился, тоже начал плакать и радостно благодарить бога.
К утру, Ромку одолела сладкая усталость, он спокойно и безмятежно заснул до рассвета, до маминого поцелуя в лоб… даже в горле защекотало от счастья.
- Мамочка! – потянулся Ромка, открыл глаза… встретил голубоглазый мамин взгляд.
Быстро нацепил штаны, шерстяные носки и выбежал в сенцы. Прибранная постель, Ивана не было.
-Ушёл, только чуть светло стало… - сообщила Вита.
Стихло. Вот и восемнадцатое лето. Ромка глядел как в небе две чёрные точки играются друг с другом… вгляделся, как в траве ползёт майский жук, а рядом, по тонкой травинке словно плывёт божья коровка, жёлтая и как будто радостная, подумалось Ромке… «Люди, как деревья» - вспомнил Ромка дедушкины слова… вздохнул…в ладонь ему тяжело дышал Яшка, Ромка вскинул мешок на плечи, и вместе с псом двинулся огибать озеро, там перелесок, живописный неглубокий овражек и… монастырь.