Девочка на владыку вовсе не обижалась. Она понимала, что всё пронизывают неумолимые нити судьбы и все им подвластны. Не обижалась Девочка и на того человека, из-за злобы которого покинула епархию. Она потом узнала, что примерно через год он внезапно скончался от сердечного приступа.
Владыка Девочку по-отечески обнял, попросил водителя разгрузить гостинцы. Примерно с час они все беседовали за чаем. Конечно, владыка издалека намекнул о возвращении в епархию, но Девочка деликатно увела эту тему в сторону.
К тому времени в селе поставили вышку сотовой связи. У Девочки появилась возможность выхода в Интернет, и, по просьбам владыки, она готовила и пересылала электронной почтой письма и документы. Сложились такие дистанционные деловые отношения. Время от времени владыка просил Девочку вернуться, обещая предоставить самые благоприятные условия для жизни и труда, но Девочка, обещав подумать, брала очередную отсрочку.
А тем временем в жизни Девочки происходили следующие странные события. И не только с ней.
Рядом со зданием амбулатории, где находилась аптека, была больница. В этой больнице работала медсестра, которая к Девочке относилась прохладно. Их общение сводилось к вежливому приветствию друг друга издалека. Девочка даже не знала, как медсестру зовут. Медсестра верующей не была и вообще «такими глупостями голову себе не забивала».
Как-то раз в понедельник с утра в комнату персонала, где в то время вместе с Девочкой находились другие работники, входит упомянутая медсестра и, не обращая внимания на присутствующих, обращается к девочке со словами: «Мне нужно Вам кое-что важное рассказать». И далее без перерыва в присутствии всех начинает рассказывать:
«В пятницу я уснула, даже не совсем уснула, а не знаю, как объяснить. И оказалась в густом тумане. Чувствую, что в тумане этом кто-то присутствует. Я спрашиваю: «Кто тут?» Голос отвечает: «Я». – «Кто это я?» - спрашиваю снова. Голос отвечает: «Бог».
«А Ты где?» - говорю. Отвечает: «Я – везде». Поднимаю глаза наверх и вижу, что Вы сидите как бы на воздухе, одеты в белую блузку и чёрную длинную юбку. Я говорю этому голосу: «Ой, а я знаю эту женщину, она у нас в аптеке работает. Что она тут делает?» Голос отвечает: «Нет, ты не знаешь, кто она такая. Она не та, кем ты её считаешь и кем она выглядит для людей». – «А кто она?» - спрашиваю Его. Он отвечает: «Не скажу, потому что ты не способна понять это». Тут мне становится обидно, что я не могу этого понять и снова прошу сказать, кто она такая. Голос снова отвечает мне, что я неспособна это понять. Тогда спрашиваю: «А когда-нибудь смогу понять?» Он отвечает: «Может быть, если перестанешь ругаться». (Нужно сказать, что медсестра и впрямь была заядлой матерщинницей, даже своего рода изысканной матерщинницей). Я очнулась с сильным желанием узнать, кто же Вы такая. Потом вынула из ящика серванта все иконы, обтёрла пыль и поставила их на видное место. Я уже два дня не матерюсь. Скажите мне, кто Вы такая?»
Девочка вздохнула и ответила: «Я не знаю. И сама бы хотела это знать».
Тут нужно сделать небольшое отступление и вернуться в детство Девочки, туда, где она рисовала странных людей, считая их своей роднёй. И потом и сейчас Девочку всё время сопровождало тонкое, временами даже не осознаваемое чувство того, что здесь всё временное, неродное. Можно сказать, что она не жила в полную силу, а только прикасалась к жизни. Другими словами – обычная жизнь не являлась её существом. Но вместе с тем она понимала и то, что она в полной мере такой же человек, как и все, и ничем от всех остальных людей не отличается. Этот внутренний парадокс всё время побуждал Девочку искать саму себя. Она нуждалась в самой себе и понимала это. Поначалу этот «поиск» был очень активный, а потом Девочка смирилась с этим внутренним неведением, махнула рукой и сказала себе: «Раз не знаю, значит – не нужно. Бог знает, что делает».
Но если бы этот сон был только сном медсестры… Девочка снилась знакомым и едва знакомым людям по всей территории нашей Родины, и не только. И никого из этих людей религиозными назвать было нельзя. Обычные люди, духовными поисками особенно не обременённые. Сны были разные, Девочка там была тоже в разных обличиях, но во всех снах был одинаковый запрет помнить, кто она такая. Причём запрет все помнили, а кто же такая Девочка – не помнили напрочь. Но удивление и желание это узнать у сновидцев было очень сильным, и долго их не оставляло.
Девочка и сама была в недоумении. И никому ничего прояснить не могла. Так бы этому и продолжаться, если бы сон не посетил добрую знакомую Девочки, довольно известного в своей профессии человека. Она, увидев такой сон, с таким вот прямым запретом помнить, кто такая Девочка, просто так не смирилась. Вначале, как и водится, принялась бомбардировать Девочку вопросами, полагая, что та-то уж точно знает, но просто скрывает. С трудом и очень условно поверив, что Девочка всё же не знает, видимо, затаила «план по раскрытию тайны сей» у себя в голове. И не напрасно.
Нужно сказать, что Девочкина знакомая была человеком очень практичным и расчётливым и очень талантливым. Нравом отличалась весьма самостоятельным и упрямым. На всё имела своё мнение и не боялась его высказывать. Ко всем необычным явлениям она относилась скептически. Обладая материалистичным сознанием, считала, что всякое необычное явление может и должно иметь научное объяснение. Беседы с Девочкой она нередко начинала с фразы: «Этот Ваш Бог…» Но, тем не менее, такая полярность сознаний ничуть не мешала им общаться, хотя и не всегда друг друга понимать.
И вот, надо же было такому случиться, что на отдыхе в одном из иностранных курортов с Девочкиной знакомой приключилось нечто. Не кто иной, как Бог (это она уже потом вполне понимала), ввёл её в такое состояние сознания, где она не во сне, а очень даже наяву, пугая персонал отеля и знакомых, видела мир таким, каким он на самом деле является. Она понимала, что ведёт себя неадекватно, но, несмотря на это, прекратить видения не могла. Бог показывал ей существо земного мира, Добро, Зло, Любовь, прошлое и будущее, Вечность. Всё это обрушилось на её сознание, которое едва выдерживало такой поток информации. Охрана отеля ходила за Девочкиной знакомой по пятам, пока урегулировалось звонками её срочное отправление на родину в больницу известно какого толка. При этом Девочкина знакомая честно и искренне обращалась к персоналу отеля, к знакомым и незнакомым людям с просьбой о помощи, понимая, что она находится в необычном состоянии. Но никто ничем в данном случае помочь ей не мог.
Только одна Девочка, когда ей родственники позвонили и рассказали о происшедшем, говорила, что это вовсе не сумасшествие, это пройдёт само.
Девочкину знакомую, как только она прилетела, поместили в психиатрическую клинику на обследование. Видения к тому времени у неё прошли, психиатры поставить никакого диагноза не смогли, потому что психического заболевания и на самом деле никакого не было. Знакомую вскоре выписали, но с тех пор беседы с Девочкой с фразы «этот Ваш Бог…» она не начинала.
Когда они увиделись после происшедшего, знакомая рассказала Девочке много интересного, но самым интересным Девочке показалось вот что. Её знакомая, несмотря на то, что среди других необъяснимых состояний испытала высшее состояние блаженства и Любви, не желала оставаться в этом состоянии всегда, она отвергла его. Это было для Девочки так странно, потому что именно высшее состояние Любви, которая она испытывала не раз, пусть и короткое время, считала, как раз нормальным, именно тем, в котором и должна существовать душа человека.
Изменилась ли после пережитого её знакомая? Нет, вовсе не изменилась. Рациональность и расчётливость по-прежнему были её основанием жизни. Религиозной она тоже не стала. Но! Она всё же рассказала Девочке, что видела и её в том видении. Рассказала, как могла, конечно.
«Вы там были очень красивая, невероятной красоты. И Вы – Камень. Вы стали здесь камнем, потому что остались вместо кого-то или почему-то и не убыли с Вашими. Вы – нездешняя. Этот мир причиняет Вам боль, поэтому Вы – Камень. Но Камень живой. И Вы ждёте того момента, когда, наконец, сможете уйти отсюда, а может быть, и не сможете уйти… Я не знаю, как это про Вас объяснить. Не знаю…»