В квартире моего прадеда Сергея Николаевича можно было увидеть самых разных людей.
Отчасти это было связано с тем, что долгие годы он был старостой в храме Иоанна Предтечи, что на Лиговском проспекте. Еще он держал конный извоз и магазин, здесь же на Лиговке, напротив церкви. В магазине продавалась различная лошадиная амуниция, а также овес в мешках и тюки прессованного сена. Много знакомых было и отсюда.
После церковной службы, на кухне, можно было увидеть лиговских нищих, для которых всегда находилась тарелка супа или каши. Заходили к нему и знакомые, соседи - просто пообщаться или спросить совета, как теперь говорят «в трудной жизненной ситуации». Прадед пользовался уважением в округе и был кем-то вроде неформального авторитета. Были у него и духовные друзья среди священства. Не раз бывал в нашей квартире архиепископ Алексий (Симанский), будущий патриарх Алексий I.
Люди приходили не только по праздникам, но и в обычные дни – дом был, что называется открытый. Если кто-то оставался ночевать, его укладывали в коридоре на сундуке (этот деревянный сундук я еще застал)
Один из этих гостей (имени его я не запомнил) служил до революции приказчиком у Елисеева, в отделе сыров. Частым покупателем у него был Владимир Митрофанович Пуришкевич - депутат Государственной думы и участник, впоследствии, убийства Распутина.
Владимир Митрофанович был любителем особого сорта французского сыра. Этот сыр продавался заплесневелым и имел своеобразный запах. Сыр бывал разных сортов, причем чем дороже он был тем несноснее было это его амбрэ. Представление об этом запахе может дать тот факт, что во Франции бомжей называют "человек-сыр" из-за схожестей их ароматов. Свой жуткий запах (а точнее сказать вонь)сыр этот, источал даже через упаковку.
Поэтому можно легко понять жену Пуришкевича, которая была категорической противницей этого увлечения своего мужа. Но у Владимира Митрофановича была тайная договоренность с приказчиком – если Пуришкевич ему подмигивал, тот должен был положить в корзину с покупками и этот сыр. Корзина потом с посыльным отправлялась на дом к депутату.
Что Пуришкевич выслушивал дома от жены, обнаружившей в корзинке принесенной посыльным злосчастный сыр, я не знаю.
Как говорится, история об этом умалчивает...
v. 2.0