Нэнна родилась с пятном во всю щёку, потому что её мать, будучи беременной, украла яблоко. Вдобавок она зашибла ногу в детстве и теперь хромала. Маленькая, со слишком полными бёдрами, она передвигалась по посёлку подобно тени, но всё равно не могла избежать насмешек мальчишек. Они бросались в неё грязью и кричали: «Нэнна! Где ж твой суженый?! Ползает в тине?!». И некому было защитить бедную малышку Нэнну.
Мать её умерла, пытаясь родить сына; отец утонул в море. Он был рыбаком, как и все остальные мужчины в посёлке, и отправился на ловлю в недобрый час. Но Нэнна не обижалась на стихию. Море здесь было чем-то вроде злобного соседа. Оно вплотную подступало к посёлку, прилепившемуся на краю земли, и во время бури стучалось в двери. Когда-то давно бабушка Нэнны рассказала ей, что море – это слёзы бога, потерявшего возлюбленную. А как можно обижаться на слёзы?
До шестнадцати зим Нэнна жила у тётки. Та не то чтобы любила племянницу – не обижала. Но Нэнна всё равно была рада отделиться от семейства и поселиться в хибарке на краю посёлка. Она заплатила плотникам медяками, оставшимися от наследства, и те поправили стены, поставили дверь и даже в порыве доброты починили крышу. Как только они закончили, Нэнна внесла в дом пару горшков, одеяло, и захлопнула двери. С тех пор они ни для кого, кроме хозяйки, не открывались.
Нэнна ковырялась в земле, разводила кур, плела корзины, и этим жила. Конечно, по-хорошему, ей нужно было замуж, но кто ж её возьмёт – хромую, с родимым пятном, бесприданницу?
- Вон она! Смотрите, смотрите!
Нэнна сгорбилась ещё больше, вжала голову в плечи. Ей был знаком голос, произнёсший эти слова. Девушка взмолилась: «Пожалуйста, Отец, прошу тебя…»
- Здравствуй, милая, - ласково произнёс юноша за её спиной. – Ты скучала по мне?
Нэнна разлепила губы и выдавила:
- Нет.
- Как нет? – притворно удивился юноша. Он провёл ладонью по чёрной копне волос, тряхнул головой. Ворот рубахи обнажал шею. Нэнна зажмурилась. Она знала, что сейчас будет.
Рука юноши скользнула ей за пазуху и больно ущипнула за сосок. Нэнна охнула, а друзья парня заржали.
- До скорой встречи, милая, - шепнул юноша и повернул пальцы,- не грусти.
Грудь пульсировала от боли. Нэнна почувствовала, что сейчас заплачет. Но юноша уже разжал пальцы, повернулся к ней спиной и зашагал, уводя за собой компанию. Нэнна слышала их довольные голоса.
Девушка поправила ворот и тихо сказала:
- До скорой встречи, Кайл. Я люблю тебя.
Уже смеркалось. С моря наступала ночь, пожирая краски и выплёвывая лишь черноту. Нэнна подняла упавший с плеч платок и побрела к себе. Не стоило молодой девице оставаться на улице после заката.
Придя домой, Нэнна разожгла огонь. Подогрела вчерашней похлёбки, механически поела, глядя в окно на море. Затем потушила очаг и легла в постель.
Во тьме её окружили образы дня. Вот она кормит кур – те глупо квохчут, толкаясь у ног. Вот выпалывает сорняки (Нэнна раздула ноздри, втягивая фантомный запах земли); моет горшки. А вот рука Кайла у неё на груди…
Нэнна задышала чаще. Её маленькая ручка скользнула под одеяло и отправилось уже привычной тропой вниз, к кудрявым волоскам. Нэнна знала, что это плохо, но ничего не могла поделать. Почти с тех самых пор, как она впервые закровоточила, её сжигал непонятный огонь, утихавший лишь от прикосновений к самой себе. Видно, боги пошутили над ней, наделив некрасивое тело необузданным темпераментом. В краях Нэнны считалось, что приличная женщина на супружеском ложе не издаст ни стона, а в идеале вообще не получит никакого удовольствия. Нэнна была не такой. Совсем не такой.
Она тихо вскрикнула и обмякла, ощущая влагу между бёдер. Нужно было встать и смыть её. Нэнна нехотя поднялась и пошла к ведру в углу, когда увидела пламя в небесах.
Она застыла, глядя в окно на небывалое зрелище. Нет, это не пламя. Это живое создание. На фоне ночного неба выделялся огненный силуэт: огромные крылья, как у летучей мыши; хвост как плеть; и хищная, вытянутая морда. Создание двигалось рывками, взмахивая крыльями. Время от времени оно теряло высоту, но неизменно набирало её вновь. Кем бы ни было это существо, оно пришло со стороны моря.
«Странно, что никто в посёлке не проснулся», – подумала Нэнна, когда силуэт в последний раз взмахнул крыльями и начал падать.
Девушка ахнула и зажмурилась. Спустя пару мгновений раздался удар – и жалобный визг.
«Будто собаку пнули», - пришло на ум Нэнне за миг до того, как она поняла – чудище упало у неё за домом.
Девушка зажала рот ладонью. В наступившее тишине неестественно громко стучало сердце. Нэнна осторожно опустила ладонь, прислушалась. Ни звука. Может, это существо умерло, не выдержав столкновения с землёй? Тогда ей надо только убрать труп.
«А что, если нет?»
А если нет, тогда… тогда ей не стоит выходить из дома. Это опасно. Это неприлично, в конце концов. Она никогда… не сделает этого.
«Но если ты не сделаешь этого, то пожалеешь. Сейчас или через десять лет – неважно. И тогда ты будешь корить саму себя за трусость».
- Замолчи, - шепнула Нэнна и пошла к двери.
Уже на дворе она поняла, что стоит в одной ночной рубашке, даже не набросив платка. Нэнна обхватила себя руками за плечи и шмыгнула за дом.
Оно лежало там – совсем не такое, каким казалось в небесах. От пламени осталось лишь затухающее свечение и ровное тепло, как от печки. Да и в размерах как будто уменьшилось вполовину. Шипастый хвост вяло валялся на грядке с картошкой; морда с закатившимся глазом зарылась в ботву. Крылья провисли тряпками. Нэнна заметила огромную рваную дыру на одном из них.
Существо протяжно застонало и повернуло морду к девушке. И тогда открылась правда.
- Да ты же старый! – вырвалось у Нэнны.
Да, это было так. И старость существа была видна не в глубоких бороздах, прорезавших его морду, и даже не в стёршейся чешуе. Это было понятно по глазам.
Нэнна осторожно опустилась на колени и протянуло руку. Существо слабо застонало, но не сделало попытки уклониться. Ладонь дотронулась до лба создания. Нэнна провела пальцами по блёклым чешуйкам, задержалась на рожках, украшавших надбровные дуги, скользнула за ухо, почесала, как пса. Существо задрожало мелкой старческой дрожью.
- Ты совсем старый… и раненый, - проговорила Нэнна. – Ты летел сюда, зная, что умираешь. Но ты не умрёшь. Хотя бы этой ночью. Я не позволю этого.
Когда-то давно у неё была коза, сдохшая от какой-то хвори. После неё остался сарай. Туда-то Нэнна и поселила существо.
Оно было лёгким, как горстка костей. Нэнна просто подложила под него полотнище и потянула. Существо не сопротивлялось. Видимо, оно уже не реагировало на окружающий мир. Девушка положила его на охапку прошлогодней соломы, укрыла тем же полотнищем, принесла молока. Существо медленно открыло пасть (мелькнули клыки, частично выпавшие), выпустило язык и принялось хлебать. Всё то время, пока оно ело, Нэнна сидела рядом и гладила его по спине.
Так у неё появился Драк.
Нэнна слышала сказки о драконах. И быль об Охотниках, что уничтожили их всех до единого. Когда-то, сотню лет назад, тогдашний король издал указ о награде за голову дракона. Эти ящерицы и так прозябали в чужой для них экосистеме, а тогда и вовсе погибли. Не было большей чести, как убить дракона. Жаль, что спустя пару десятков лет уже не было кого убивать.
Удивительно, что один из них дожил до сегодняшнего дня. Возможно, это был последний дракон на земле. Нэнна ухаживала за ним как за больным стариком: укутывала, потому что у старых холодная кровь, баловала нежным мясом и подогретым молоком, даже пожертвовала своей лучшей юбкой, чтобы укутать ему лапы. Вначале дракон никак не проявлял своего отношения к ней, но потом Нэнна стала замечать радость в его ужасающе древних глазах. Драк (так его звали по мнению девушки) полюбил свою хозяйку. Или опекуншу? Заботы так поглотили Нэнну, что она даже перестала трогать себя по ночам.
Дырявое крыло беспокоило её. Нэнна долго не могла решиться, но потом, однажды вечером, пришла в сарай с бутылью крепкого вина и иглой. В кармане её юбки лежала катушка ниток.
- Будет немного больно, Драк, - предупредила она.
Дракон стоически перенёс операцию. Лишь один раз рыкнул, когда Нэнна от страха плеснула слишком много вина на шов. Девушка испуганно зажала ему пасть. Вдруг кто услышит.
Приказ всё ещё имел силу в этих землях.
Одним вечером, когда Нэнна спешила к своему дракону, её путь преградил Кайл. Тем днём он косил вместе с остальными мужчинами, и от него до сих пор пахло травой и потом. Нэнна хотела пройти мимо, но Кайл поймал её за руку.
- Что случилось, малышка? – спросил он. – Ты что-то зазналась и совсем со мной не говоришь.
- Мне некогда, - тихо ответил Нэнна, по привычке опустив голову.
Дорога была пуста и темна. Никто не выходил на улицу после наступления темноты. Вдобавок этот участок тропинки был скрыт густыми кустами.
- Чем же ты занята? – Кайл взялся за её подбородок и насильно поднял голову. – Смотри в глаза, когда говоришь со мной.
Нэнна подчинилась. Кайл заметил слёзы у неё в глазах, сжатые челюсти, посмотрел на родимое пятно – и отвращение нахлынуло на него, как прилив.
- У, уродина, - буркнул он и оттолкнул девушку. Та всхлипнула и повалилась наземь, как сноп.
Юбка задралась, обнажив рыхлые белые ноги. Нэнна дрожащими руками попыталась оправить её, но Кайл остановил её.
- Я тебе нравлюсь? – спросил он.
- Что?
- Я. Нравлюсь. Тебе? О боги! Неужели ты настолько тупа, что не понимаешь вопроса!
- Да, - шепнула Нэнна и зажмурилась.
- Хорошо, - удовлетворённо ответил Кайл и внезапно навалился на неё всем телом.
Всё произошло так быстро…. Нэнна даже не почувствовала боли. Лишь страх и стыд: вдруг кто увидит? Кайл двигался всё быстрее, потом резко выдохнул и дёрнулся. Нэнна почувствовала, как нечто горячее стекает у неё по ноге.
Кайл перекатился на спину и замер. Девушка осторожно повернула голову, любуясь его профилем, тем, как он закинул руку за голову, как красиво вьются его волосы…. Постепенно Кайл пришёл в себя: приподнялся, поправил пояс. Затем вспомнил о Нэнне.
- Если скажешь хоть кому – убью, - пообещал Кайл, легко, как пружина, поднялся на ноги и ушёл.
А Нэнна осталась лежать не земле, ощущая, как семя и кровь смешиваются у неё на бёдрах.
Придя домой, она первым делом побрела к дракону. Тот спал, но раскрыл глаза при скрипе петель. Нэнна медленно подошла к нему, опустилась без сил на солому, обняла за шею и заплакала. Она истерично рыдала, некрасиво потягивая носом, оплакивая себя, погубленную девственность, а пуще того то, что она до сих пор любит Кайла. И ничего не может с этим поделать.
А дракон смотрел на неё сквозь все века, прожитые на земле, и тоже не мог ничем помочь молоденькой глупышке. Разве что подставить шею, и лизнуть в щёку, и не шевелиться, пока она не наплачется.
Нэнна так и уснула у него под боком.
Тётя Нэнны была на рынке, когда услышала, как люди обсуждают её племянницу, упоминая рядом с её именем слово «шлюха». Она тут же бросила покупки и помчалась домой. Запыхавшаяся, красная, она влетела в хибарку Нэнны и отвесила ей пощёчину.
Нэнна вскрикнула и зажала пылающую щеку.
- За что?! – впервые в жизни крикнула она на тётку.
- Мерзкая девка! – заорала в ответ тётя. – Это для того я тебя растила, чтоб слышать, как тебя весь посёлок имеет?! Для того, я спрашиваю?! Падаль! Мразь! Дешёвка!
Нэнна сжалась в комочек, вздрагивая от каждого нового оскорбления. А тётка разошлась вовсю. Она схватила кухонное полотенце и принялась хлестать племянницу, иногда помогая ногами. Нэнна сперва молчала, потом стала вскрикивать, а под конец завыла, как побитая собака. Тогда тётка отбросила полотенце и плюнула ей в лицо.
- Я тебя больше не знаю, и знать не желаю, – с удовольствием сказала она и хлопнула дверью.
И снова Нэнна искала утешения у дракона.
- Ты старый, много знаешь, - шептала она ему на ухо, - скажи, что мне делать? Я не знаю, как поступить. Пожалуйста, не молчи!
Но Драк молчал, потому что его раздвоенный язык не мог воспроизводить человеческую речь. Он только тёрся об неё чешуйчатой щекой, вытирая слёзы.
Дальше стало только хуже.
Через два дня к её дверям пришёл Кайл, а с ним – его друзья.
- Открой, золотце, - ласково сказал он и постучал в окно. – Мы пришли в гости.
Нэнна забилась в угол, едва дыша от ужаса. А Кайл всё просил. Потом требовал. А потом выбил стекло.
Нэнна закричала.
- Ага, ты здесь, - удовлетворённо заметил Кайл и налёг на двери. Замок сопротивлялся недолго, а потом сломался.
Вся компания ввалилась в хибарку, радостно галдя – и резко замолчала. Нэнна сидела на постели, а в её руках поблёскивал нож.
- Первого, кто сунется – зарежу, - глухим голосом пообещала она.
- Не глупи, сладенькая, - произнёс Кайл, и в его голосе послышался лязг металла. – Отдай нож.
Но Нэнна только крепче его сжала. Тогда Кайл осторожно подошёл к постели. И с каждым его шагом Нэнна вжималась в стену, выставив нож перед грудью как последнюю надежду. Кайл протянул руку и дотронулся до острия.
- Ты же не сделаешь этого, - сказал он.
Нэнна молчала.
- Ты же любишь меня. Так позволь сделать тебе приятно. Мне и моим друзьям.
Кайл подался вперёд – с кончика ножа скатилась капля крови. Нэнна задрожала, но не выпустила рукоятки.
- Ну всё, хватит! – рявкнул Кайл и выбил нож из её рук.
Нож упал на пол и проехался по свежевыскобленным доскам. Некоторое время в доме царила тишина, тут же сменившаяся тяжёлым дыханием и криком «Не надо!».
Кайл почти достиг оргазма, когда со стуком распахнулась дверь. Парень не мог остановиться, не мог посмотреть, что там, позади. И он уже готовился кончить, когда когтистая лапа вонзилась ему в спину, ломая позвоночник. Кайл не успел даже крикнуть, как уже был мёртв.
Нэнна не сразу поняла, что случилось. Просто в один момент в дом ворвался холодный воздух улицы, а товарищи Кайла завопили. Сам Кайл странно дёрнулся – и обмяк на ней. Нэнна закричала от отвращения и сбросила с себя его тело, быстро набухавшее кровью. Вскочила с постели – и увидела…
Она действительно хорошо заботилась о Драке. Его некогда впалые бока округлились; лапы набрались силы; зашитое крыло лежало за спиной. Драк вполз внутрь через дверь, как гигантская ящерица, даже не задев косяка, и тут же начал убивать. Уже двое лежали на полу, а третьего Драк рвал на части. Тот вопил, точно свинья.
Нэнна подошла ближе, присела на корточки над одним из убитых. Нет, он не умер: Драк лишь переломал ему ноги. И теперь он скулил от боли, хватаясь за неестественно выгнутые колени.
- Мои ноги, - крикнул он и выпустил струйку слюны.
Драк на секунду отвлёкся и посмотрел на Нэнну. А она медленно, как во сне, подняла нож и вонзила парню в глаз. И ещё раз. И ещё. Пока вместо лица у него не остались кровавые ошмётки. Только тогда Нэнна позволила себе упасть в обморок.
Драк в тот день наелся до отвала.
- Ты должен бежать, милый, - сказала Нэнна и поцеловала его в морду. – Если они узнают о тебе, то убьют. И я не смогу тогда жить.
Драк лизнул её в губы и улёгся на охапке соломы, всем своим видом говоря: «Я никуда не уйду». Нэнна обняла его за шею и затихла.
Так они провели вечер. А когда наступила ночь, Нэнна поднялась и сказала:
- Я ничем не могу отблагодарить тебя. Разве что одним. Ты последний дракон на свете и думаешь, что той род угаснет. Но я не допущу этого.
И с этими словами она развязала пояс юбки, переступила через груду пёстрой шерсти. Потом подумала и сняла рубаху. Впервые она показывала кому-то своё тело полностью. Кайл никогда этим не беспокоился. И теперь она стояла обнажённая, освещённая лишь скупым светом луны, падавшим сквозь маленькое окошечко под крышей.
- Разве я не нравлюсь тебе?
Дракон подался вперёд и медленно лизнул её в губы. Затем в сосок… и перешёл ниже.
Нэнна охнула. Внизу неё разгоралось знакомое пламя. Но в этот раз оно было даже сильней. Внезапно Нэнна почувствовала, как что-то взорвалось внутри неё, затопило тёплой волной всё тело – и закричала от невыносимой муки наслаждения.
Дракон поднял голову…. Нэнна, тяжело дыша, чувствуя, как бьётся сердце, подалась к нему – и обняла уже привычным жестом.
Ей казалось, что она вот-вот разорвётся, но всё обошлось. А под конец, когда дракон рыкнул в победном крике, Нэнна почувствовала, как обжигающе-горячие струи ударили в её лоно. И поняла, что с этого мгновения её жизнь никогда не станет прежней.
Ранним утром рыбаки обнаружили дракона, сидящего у кромки прибоя. Они закричали, созвали толпу, и те прибежали с кольями и вилами и набросились на зверя. Он умер, не издав ни звука. После его смерти с него содрали шкуру и пустили на заплатки для парусов и сапожки девушкам. Половина теперь разгуливала в коже убийцы юношей.
А спустя пару месяцев по посёлку разнёсся слушок, что животик Нэнны, всегда полный, теперь ещё больше округлился. Тётка её прилюдно отреклась от родной крови, все остальные жители с брезгливым любопытством наблюдали за тем, как живот Нэнны постепенно налезает ей на нос. А когда пришло время родов, лишь одна повитуха была рядом с роженицей.
Нэнна кричала в муке, потому что ребёнок никак не желал появляться на свет. «Слишком большой», - сказала повитуха, и была права. Дитя не могло попасть в этот мир.
- Режьте! – крикнула Нэнна. И повитуха дрожащими руками сделала надрез…
Перед смертью Нэнна успела заметить белое лицо повитухи, услышать её крик, и увидеть, как расправил крылья её ребёнок – прекрасный в своей золотой чешуе, страшный в блеске клыков, с родимым пятном во всю щёку. Её дитя открыло пасть и заверещало, и крик этот означал, что драконы вновь пришли в этот мир, и пощады больше не будет.
Нэнна улыбнулась, и улыбка её больше походила на оскал.