Время летит птицей. Всё подвластно ему, неумолимому и безжалостному. Не подвластна только память человеческая. Столько лет минуло со дня Победы в Великой Отечественной войне, но не забывают ветераны фронтовые дороги, как зеницу ока берегут чистоту и искренность фронтового братства. В их числе ветеран войны и труда, разведчица Зинаида Дмитриевна Крылова.
Прошу фронтовичку оглянуться, вспомнить былое, убеждаю, как важно сохранить все живые свидетельства очевидцев, чтобы потомки поняли и почувствовали правду войны. Скажу честно: не с первого раза Зинаида Дмитриевна открыла свою душу, хотя война ей помнится больше всего. Несмотря на солидный возраст, она бодра и оптимистична, у неё ясный ум и хорошая память. Ей было что рассказать и о горьких дорогах отступления, и овеянных славой дорогах возмездия, о всполохах боёв и свете немеркнущей веры в победу над фашизмом, о восторженных встречах с цветами и музыкой при вхождении в освобождённые населённые пункты Европы. И всё-таки я успела побеседовать с нею.
– По рождению я вятская, – начинает рассказ о своей жизни Зинаида Дмитриевна. – Окончив техникум и получив распределение на работу, я приехала погостить к родителям. Судьба подготовила мне сюрприз: на танцах меня пригласил на вальс кадровый военный. Он служил на границе. И мы с первого взгляда влюбились друг в друга. Я приняла его предложение, вышла замуж и уехала с ним на пограничную заставу Золочев, что в Западной Украине. Мы были счастливы. А когда родился сын, наше счастье удвоилось. Но на душе росла тревога. Офицерские жёны чувствовали неспокойную обстановку на границе, знали, что немецкие самолёты нарушают нашу границу, их солдаты ведут усиленное наблюдение за нашей стороной, к нам забрасываются диверсанты.
То, что война ожидается, для пограничников секрета не составляло, только было неизвестно, когда и в какое время она будет развязана. Граница усиленно охранялась. Муж дни и ночи пропадал на службе. На случай войны разрабатывался план действий: строились траншеи для круговой обороны, устанавливались зенитные пулемёты для отражения немецких самолётов, оборудовались наблюдательные пункты, с которых велось наблюдение за сопредельной стороной, также были повышены требования к воинской дисциплине и службе, регулярно проводились занятие по боевой и политической подготовке. Только вот вовремя подготовиться к войне нам не хватило времени.
Ранним утром 22 июня мы с мужем проснулись от нарастающего гула самолётов, потом послышались мощные взрывы. Сомнений не оставалось – началась война. Муж кинулся в воинскую часть, бросив на ходу: «Быстро собирайся и беги на вокзал. Береги сына!» Это были последние слова мужа, которые я слышала.
Прижимая сына к груди, я побежала к вокзалу, где уже началась эвакуация семей офицерского состава. Кругом рвались бомбы, полыхали пожары. Было страшно. На вокзале горели здания и разбитые взрывами вагоны. Обезумевшие женщины метались по перрону. Плакали дети. Подогнали уцелевшие товарные вагоны. Послышалась команда грузиться. Все торопились: было видно, как на левой стороне вокзала вот-вот приземлятся немецкие парашютисты. Я с сыном бросилась к вагону, но увидела, что на путях между рельсами лежит убитая женщина, а рядом с нею ползает девочка и истошно кричит: «Мама! Мама!». Солдаты подхватили меня и эту девочку, затолкнули нас в вагон. От ревущих в пике самолетов, строчащих по нам пулемётов, заложило уши. Между взрывами слышался детский плач и отчаянные крики «Мама!».
Наконец-то поезд тронулся. Но только мы выехали за город, снова началась бомбёжка. Поезд остановился. Мы выпрыгивали из вагонов и старались где-нибудь укрыться. Многие просто вжимались в землю, прикрывая своими телами детей, которые от страха намертво сцепляли свои ручки на шеях матерей. Самолёты, как стервятники, кружили над беззащитными людьми и поливали нас смертельным огнём из пулемётов. Когда самолёты улетали, мы бросались к вагонам, оставляя за собой убитых и тяжелораненых. Подбирать их было некому, да и некогда. И так всю дорогу, пока мы не пересекли старую границу. Там нас встретили, накормили из походных солдатских кухонь и отправили на восток – в город Казань. Наш состав часто ставили на запасный путь: на фронт пропускали воинские эшелоны. До города мы добирались целый месяц…
Фронтовичка смахнула набежавшие слёзы:
– Нет, никакими словами не излить боль и печаль души…
Вернувшуюся в родной город молодую женщину ждало ещё одно потрясение – похоронка, в которой сообщалось, что её муж геройски погиб 22 июня сорок первого года при защите государственной границы. Тогда она твёрдо решила, что заменит погибшего мужа на фронте. Её пытались остановить, убеждали, что она должна воспитывать сына, которому пошёл второй годик. Но офицерская вдова была непреклонна в своём решении, и её матери ничего не оставалось, как благословить отчаянный поступок дочери.
Зинаиде Дмитриевне было двадцать три, и в этот раз она связала жизнь с армией уже в качестве военнослужащей. Пройдя краткосрочные курсы, попала в разведку и была откомандирована в Тулу, где формировалась 3-я Гвардейская танковая армия. Её зачислили в 56-ю Гвардейскую танковую бригаду. Там она повстречала сослуживцев мужа. С душевным трепетом выслушала их рассказ о защите заставы, когда пограничники в первый день войны вступили в неравный бой с фашистами, героически выполнив свой долг: никто из них не покинул своих позиций под натиском неизмеримо превосходящих сил врага. Получив приказ драться до последнего, весь личный состав занял огневые позиции. Но отданный войскам прикрытия государственной границы приказ – уничтожить вторгшегося противника и отбросить его за пределы страны – оказался нереальным. Но немцы, наступавшие при поддержке мощного артиллерийского огня, блокировав большинство наших дотов, не сразу смогли сломить упорство малочисленного гарнизона, яростно защищавшего заставу. Метким огнём, смелыми вылазками они отбивали врага, а когда у них заканчивались патроны и гранаты, переходили в рукопашную схватку. И отступили лишь по приказу.
– Мне самой довелось пройти боевыми дорогами от Тулы до Орла, освобождать Харьков и Киев, Львов и Сандомир, Катовице и Прагу, даже увидеть поверженный рейхстаг в Берлине, – уняв волнение, продолжает Зинаида Дмитриевна. – Чтобы оживить память, расскажу о некоторых особо памятных эпизодах войны. Помню, как после успешной Орловской операции нашу танковую бригаду разместили в лесу под Курском. Вырыли землянки, уцелевшие танки поместили в укрытие, ждали пополнения. Каждый занимался своим солдатским делом, а все вместе обеспечивали боеготовность бригады к новому наступлению. А ночью нас обнаружили немцы и открыли по нам огонь из дальнобойных орудий. Мы все прижались к земле, в землянках сыпался песок, срывало брёвна. Как только обстрел прекратился, бригаду спешно перебазировали в другое место.
Или такой эпизод из фронтовой жизни. В ночь с 4 на 5 ноября 1943 года нашей танковой бригаде была поставлена боевая задача – обойдя Киев, прорвать оборону противника и выйти в его тыл в Святошино, захватить шоссе Киев - Житомир, чтобы не выпустить из Киева ни одного гитлеровца и не пропустить к ним подкрепление. Двигалась бригада через Пуще-Водицу. Впереди три танка-разведчика, за ним два танковых батальона, самоходные установки, мотострелковый батальон, подразделения сапёров и в середине – машины медсанвзвода и оперативного отдела, политотдела, штаба. Было приказано в мелкие стычки не ввязываться.
Доехали до хутора Берковцы. Начальник штаба майор Метелёв заметил в одном доме свет. Послал туда разведчиков. Быстро сняв немецких часовых, они ворвались в дом. Там размещался немецкий штаб. Офицеры, не сопротивляясь, подняли руки. На столе лежали секретные карты. И вдруг зазвонил телефон. Майор Метелёв поднял пистолет и на немецком языке приказал немецкому офицеру ответить, что здесь всё хорошо. Немец выполнил приказ русского офицера. Документы (как оказалось, очень ценные) и карты обороны противника были запакованы в пакет и отправлены в наш штаб в Святошино на танке лейтенанта Кругликова, в экипаже которого был механик Балецкий и радист-стрелок Бобов. Миссия была очень важная, и для их прикрытия пошли ещё два танка. Остальные двинулись вперёд. Немецкие офицеры особо охранялись. Всё это происходило в тылу врага. Конечно, было страшно. Угнетало постоянное ощущение опасности. Боялись попасть в засаду, но всё обошлось. Поставленная задача была выполнена.
Хотя я и служила в танковой бригаде, но в бой на танках я не ходила. А вот в Берлине пришлось стрелять по немецкой обороне. Было это так. Наша бригада вела бой в западной части парка в районе Рубелена. Танки вышли на Гринштрассе, но путь впереди перекрыла баррикада. Сапёрам отдали приказ взорвать её, а нам всем, кто находился с бригадой – штабисты, ремонтники, хозяйственники, писаря, машинистки, связисты – приказали взять оружие и стрелять поверх баррикады, чтобы сапёры смогли освободить проход танкам. Стрельба была страшная, били пушки, автоматы. Немцы стреляли в нас фауст-патронами, от которых загорелись два наших танка. Тогда наши бойцы сняли с танков пулемёты и пристроились прямо на мостовой, ведя бой по противнику. Кругом всё горело, стоял сплошной гул. Утром 2 мая баррикада была взорвана, танки двинулись вперёд, немцы стали сдаваться, в окнах появились белые полотнища. А мы все устремились вперёд к рейхстагу. Когда подъехали, там уже реяли красные знамёна, а колонны исписаны нашими солдатами.
Я тоже не удержалась и заскочила в рейхстаг. Вверху была слышна стрельба. Сверху на пол сыпались документы с чёрными крестами, а наши солдаты топтали их сапогами. Но тут послышалась команда: «Рыбалковцы, по машинам!» Нас срочно перебрасывали в Дрезден, где сосредоточились уцелевшие гитлеровские войска. После Дрездена последовал приказ идти на Прагу. На рассвете 9 мая 1945 года мы вошли в столицу Чехословакии. Жители нас встретили радостно, забрасывали танки и машины цветами. Началось братание. Все целовались, обнимались и не стеснялись слёз. Это были слёзы радости и счастья, слёзы нашей Победы. В порыве радостных чувств мы даже последние патроны выпустили вверх…
После победного салюта младшему лейтенанту Крыловой был продиктован маршрут не на Родину. Ей было приказано продолжить службу в одной из частей Потсдама. Там она вторично вышла замуж. Снова за кадрового офицера. Когда родился сын, подала в отставку, прошение о которой подписал сам Лаврентий Берия. После возвращения в Союз началась кочевая жизнь жены офицера: мужа перебрасывали из одного округа в другой. Так они оказались в Вятке и осели в городе химиков Кирово-Чепецке. Муж работал на химкомбинате, с руководством которого, после его смерти в 1969 году, у его вдовы до конца жизни были добрые отношения, они её не забывали.
Фронтовичка страдала, что на закате дней у неё было немало поводов для переживаний. Её волновала не только судьба страны, но и судьба её внуков и правнуков. Она гордится, что старший правнук окончил Московский университет, делает успешную карьеру. Все дети, внуки и правнуки Зинаиды Дмитриевны наслышаны о боевых подвигах своих предков и гордятся ими. В День Победы они любовались её боевыми наградами на праздничном наряде: орденами Красной Звезды и Отечественной войны II степени, медалями «За взятие Берлина», «За освобождение Праги», «За победу над Германией» и многими другими. Достойное место среди наград занимает нагрудный знак Освобождения Киева.
Зинаида Дмитриевна прожила долгую жизнь и прожила её достойно. Самым почитаемым для неё был праздник Победы. Пусть его светлые лучи продолжают согревать душу и сердце фронтовиков!