Не стала бы писать этот текст, если бы не вопрос Владимира Байкова:
» А вот хотелось бы узнать Ваше мнение о двух фильмах:
"Чтец" и "Елена".
"Чтец" (Der Vorleser) поставлен по роману Бернхарда Шлинка (я его до фильма читал). Кстати, очень интересно: Шлинк - профессор юриспруденции,
писать начал в пятьдесят лет. А этот роман издан тиражом большим, чем "Парфюмер" и уже включен в школьные программы в Германии.
Владимир Байков «
Я постеснялась его спросить, почему ему захотелось вдруг узнать моё мнение, поэтому пишу как пишется – мнение зрителя о фильме.
Начав писать отзыв, поняла, что он получается почти бесконечным, поэтому закончила так как закончила.
Сразу скажу, что книгу я не читала, поэтому смотрела только фильм и пишу только о впечатлении от него.
Сразу и однозначно – этот фильм не вызвал во мне сопереживания.
Я смотрела с каждым кадром всё больше отстраняясь от его персонажей и самого действия фильма.
Могу сравнить это переживание с отношением к обитателям аквариума- любопытно, на время интересно, но я не хочу жить их жизнью. Может быть, есть смысл представиться, чтобы это отношение наполнилось более конкретным содержанием : я – русская, детство и юность прошли в СССР, работаю с людьми. Думаю, что этого достаточно, чтобы как-то обосновать тот анализ, который у меня получился.
Да, скажу ещё, что сравнение с аквариумом, возможно, навеяно и тем, что в фильме в изобилии представлены сцены с водой в разных вариантах – из крана, в ванной, грязная, чистая вода, вода в реке, купание, плавание, омовение и т.п. Мне эта символика своей затянутой навязчивой сверхсимволичностью в фильме стала даже надоедать, но это , как известно, дело вкуса.
Не меньше меня раздражали и длительные проходы героев на фоне однообразных фонов с маскообразными лицами или абсолюно невыразительными спинами... Но это – дело вкуса, конечно.
По содержанию ? Содержание мне лично интересно, но, как я уже оговорилась, чуждо. Надеюсь, что меня можно понять.
Выделю несколько проблем, которые вполне можно отнести к вечным темам, а значит, требующим рещения в конкретных исторических условиях – в фильме это – Германия времён второй мировой войны и послевоенная Западная Германия.
Перечисляю проблемы по мере осознания их в моей голове , а не в хронологии фильма :
1. Проблема спасения и уничтожения другого человека и самого себя. Тема границы жизни себя и другого. Возможности присутствия в жизни другого человека и определения жизни другого человека в соответствии с собственными представлениями.
2. Проблема тайны человека и таинства его души и личного секрета .
3. Проблема средств и способов , регулирующих жизнь человека ( что и кто, как )
4. Проблема живого слова и текста как знака .
5. Проблема оживающего текста – чтение.
6. Проблема правды и лжи.
7. Проблема связи культур через тексты.
8. Проблема личной вины и личной ответственности
Что мне показалось неприятным, страшным, вызывающим внутренний протест – готовность всех персонажей поддаваться манипулированию другими людьми, отказ или страх перед личным , активным, требующим напряжения , риска и активности действия, внутренняя пустота, которая заполняется другими людьми.
Я так рассуждаю, что если проблема ставится, то в ней как бы по умолчанию предлагается некоторый путь для разрешения, иначе какой смысл в самой проблеме.
Будет только одна риторика. ( Возможно, она тоже где-то и кому-то нужна, но мне как зрителю её не надо , не надо и всё )
Так вот будто бы про спасение в фильме много разного показано , перечислю несколько эпизодов: героиня фильма помогает ( но не спасает ) больному мальчику добраться до дома.
Кстати, как она это делает , для зрителя остаётся загадкой.
Тут , похоже, и начинается то, что можно назвать тайнами самого фильма.
Спасается из горящей церкви девочка и её мама, девочка становится писательницей и напишет книгу о концлагере ( как они спаслись в фильме тоже ничего не сказано) , но спаслись сами, мать героя фильма спасает его от наказания отцом, говорит, что он никогда не лжёт , что не соответствует действиям героя, тюремная надзирательница спасает героиню фильма, позвонив Малышу о её скором выходе из тюрьмы и попросив о помощи для неё , героиня фильма спасает сама себя, поступив на более оплачиваемую работу по охране концентрационного лагеря...
Такое вот разное спасение, где есть Я и Другие люди, где надо действовать считаясь с присутствием других людей.
Все ситуации разные, но во всех есть воздействие на другого человека, воздействие, предполагающее изменение течения самой жизни человека и её содержания.
Естественно задаётся вопрос о праве такого воздействия ?
Вот тут для меня и начинается почти головоломка – герою фильма в первых кадрах всего 15 лет, он – несовершеннолетний.
Да, время послевоенное, да, он – рослый, почти взрослый, но он – Малыш.
Это акцентировано в фильме.
Мама посылает его отблагодарить чужую женщину, которая помогла ему ( что сделать – выжить ? добраться до дома ? )
И взрослая женщина, которая могла бы быть его матерью, совращает несовершеннолетнего. Да, я употребляю слово «совращает», потому что они в разных «весовых « категориях, в разных измерениях жизни .
Читающий книги мальчик, пишущий стихи мальчик и взрослая женщина.
В моих глазах это выглядит несимпатично, мальчик знает слово любовь и им обозначает то, что он пережил с этой женщиной.
Вообще-то можно было бы сказать и о педофилии ( не хочу, но приклеивается такой « диагноз», который по ходу фильма уточнился знанием о поведением героини в концлагере , где она выбирала слабых молодых людей ), но ведь даже в анонсе фильма пишется о любви и страсти.
Мало ли что видится мне, я могу и . естественно, ошибаюсь, но все последующие действия героев фильма , с этой точки зрения, вполне могли бы оправдать мой невольный « диагноз».
Кто, кого и как спасает , от чего и почему спасает... Ждут ли спасения, ищут ли его, хотят ли быть спасёнными ... Кто такие спасатели....Все эти вопросы для меня остались без ответа...
Не спасает церквь от снаряда, не спасает страсть от потери предмета страсти, не спасает бегство ( герой убегает от встречи в тюрьме с героиней фильма, да и сама героиня убегает из города – мне этот жест вообще кажется всё тем же уточнением моего « диагноза» ) от памяти ...
Спасение предполагает преобразование, преображение, изменение человека – этого нет в фильме, ни один из его героев не изменился настолько, чтобы можно сказать о преображении.
Это отчётливо осознаёшь, посмотрев фильм до конца.
Слёзы героини в церкви, куда она заходит во время поездки с мальчиком на велосипедах . Слёзы, которые увидел мальчик, были ... сейчас мне трудно сформулировать, но почему-то хочется написать, что они были слезами сожаления о себе, а не о тех людях, которых она могла бы спасти, но не спасла, потому что это не входило в её обязанности охранника.
Не были эти слёзы слезами очищения, просветляющего душу.
Мой вывод уточняется к концу фильма, а в кадрах, где она плачет в церкви мелькают дети в униформе.
Именно к этим кадрам и возвращает меня зрительская память по ходу фильма. Она плачет по своей униформе , в которой она знала что и как чувствовать.
Мальчик так и остался Малышом, которого приручила взрослая женщина по своей прихоти , простите за слово, дрессровщика , знающего какими средствами легче всего обучать - дрессировать : кнут и пряник очевидны в фильме. «Пряник» совместного чтения, но он должен читать то, что интересно ей и «кнут « рассерженного тона, пощёчины за пустяк провинности . Он мог бы противиться дрессировке, но его вопрос :» Почему я всегда должен извиняться? « остаётся без ответа...
Мальчик дрессируется , т.е. обучается на протяжении всего фильма.
Обучается праву, где нормы права правее самой жизни, т.е. буква закона – очередной кнут и пряник, только в руках общества.
Выбор для действия задан этой буквой закона, это - правильные правила , в которых нельзя сомневаться.
Засомневаешься, будешь чувствовать себя виноватым, а это – такое незакомое чувство, что оно пугает и заставляет бежать ( вот и бежит мальчик от героини фильма, не дав ей знать, что у неё есть шанс на спасение от пожизненного тюремного приговора ).
Сомнение как и выбор тяжелы и, как мне кажется, практически непосильны героям фильма, если нет схемы действия, то они её практически не могут создать сами.
Они оставляют впечатление механически действующих людей.
Там, где нужно творчество жизни ( тот же ответ на письма из тюрьмы ) его нет.
Как трамвай ездит по рельсам, так и они ...
Но авторы фильма хотят всё-таки найти в них потенциал изменения, потенциал творчества. Этот путь поиска – обучение, учение, научение, - необходимость пристутствия друго человека, который даёт новое знание, новое чувство. Тема обучения мне представляется одной из самых интересных в фильме. Как, кто и чему учится ? Как, как и чему научается ? Если не научается, то почему не научается ?
В этой возможности научения и есть тайна, сокровенная тайна каждой человеческой души. Та тайна, которую можно назвать восприимчивостью, сензитивностью или как угодно, но суть будет близка к тому, что описывают понятием таинство . Именно оно , думаю. Ближе к тому, что происходит в душе человека, когда она живёт духовной жизнью, да и просто живёт.
( Есть большая разница в явлениях тайны, секрета и таинства. Тайна – это неизвестное, секрет, - это то, что уже есть и влияет на жизнь человека среди людей , а таинство может только свершиться по воле Создателя. )
В фильме говорится о разных вариантах обучения как возможности осуществления связи людей в пространствах и временах их жизней:
Героиня фильма наставляет Малыша, запрещая ему читать эротические сцены, хотя только что сама занималась с ним сексом.
Учит ли Малыш героиню фильма ? мне кажется, что нет , - ничему не учит, да и сам у неё ничему не научился. Даже сочувствие к ней – освобождающейся из тюрьмы , задано ему тюремной служительницей просьбой о помощи.
Есть ещё один интересный, на мой взгляд, эпизод обучения , поучения: герооиня фильма говорит о том, что Шиллеру нужна женщина. Говорит она это во время чтения Малышом произведения Шиллера, которое ему задали в школе. В моих глазах это самый интересный момент , связанный с обучением и научением. Можно предполагать, что он что-то изменит в Малыше. Можно? Нет, он уже и так знает, что мужчине нужна женщина, а женщине – мужчина. Что предлагает школа , где он учится ? Текст .
Ох, остановлюсь. О тексте могу нагородить такой огород, что и фильм в нём потеряется, но тем не менее в фильме много текстов – книги разные, классические и комиксы, школьные для обязательного прочтения и в тюремной библиотеке, книга, которую написала американка – бывшая узница концлагеря... И что ... Книги, тексты... Будут и новые книги и тексты – деньги героини фильма пойдут в литературный фонд. Зачем ? Чтобы написали новые книги, новые тексты.. Какие ? – вот этот вопрос для меня один из главных.
Американская писательница говорит в фильме о том, что она ничему не научилась в концлагере. Зачем она писала свою книгу – чтобы осудили ( как видно в фильме ) неправедно ( если читать буквы закона ) одну из охранниц этого концлагеря пожизненно, а других – на мизерные четыре года тюремного заключения. .. Зачем ?
Надо сказать, что эта писательница мне как-то несимпатична некрофильной нотой, которая есть в неё словах о том, что в своей детской секретной коробочке она хранила шерсть своих собак. Шерсть – это мёртвое образование.
Возможно, что я всё преувеличиваю и черезчур скора в диагнозах, но , но, но... похоже, что могу оправдаться за них ...
Внутренний трепет во мне вызвало использование в фильме ссылок на русскую классику – на «Войну и мир» и на « Даму с собачкой «. Как хотите расценивайте моё впечатление, но в этом я вижу некоторую тоску авторов фильма о том, что называют духовностью и традиционно относят к особенностям руской культуры. Тоску по ней, по духовности и душевности, ощущала я в течении всего фильма. Не у его героев, а у себя
самой- русской зрительницы иностранного фильма.
Может быть, ради этого и стоило мне это написать, чтобы вот так сказать только одно предложение: мы- люди разных культур , но мы нужны друг другу, чтобы учиться друг у друга, иначе все превратимся в нежити, что и произошло с героями фильма.