Но до тропы двуногих Ёжик не успел добраться.
Оставалось совсем немного, когда на него налетело что-то большущее.
Что делают ежи, когда на них нападают? Обороняются. Т.е. быстро сворачиваются в шар: «Накось! Выкуси! Что? Припух?» Но, несомненно, подобные мысли возникают в ежиной голове несколько позже, когда ёж слышит возмущённый визг или рычание врага, получившего колючий отпор.
Но на этот раз ничего подобного Ёжик не услышал, уже готовясь удовлетворённо подумать все выше перечисленные мысли. Не услышал и удивился.
Но ещё больше Ёжик удивился, когда услышал: «Ну, чего вы, ежи, все такие неприветливые? Как что – и в колючий шар надо превратиться! Давай, разворачивайся! Пообщаемся!»
«Вот! – подумал Ёжик – Заманивает, гад!»
– Да не съем я тебя! Вылазь! – продолжал враг.
– Я и так могу с тобой общаться! Ты кто? – проворчал Ёжик.
– Пёс! – жизнерадостно представился незнакомец.
– Врёшь, волчина! – возмутился Ёжик – В нашем лесу такой зверь не живёт! Воняешь ты как волк. Похоже, пришлый. Ничего! Наши с тобой быстро разберутся!
– А я и правда в вашем лесу не живу. И не пришлый я. Я приехавший! – залился радостным смехом-лаем тот.
– Чегой-то? – от удивления и незнакомого слова ‘приехавший’ Ёжик чуть не развернулся, но вовремя одумался.
– Приехал значит, не пришёл: привезли меня в лес, – раздалось уточнение.
С одной стороны Ёжику становилось всё интересней, а с другой от голода живот окончательно подвело, и опять пришло: «День явно не заладился! Так… Нужно быстро развернуться, а когда он бросится, свернуться опять: поймает несколько иголок в нос – быстро отстанет».
Не вышло: появился двуногий. Вернее, сначала появилась эта отвратительная вонь, которую испускали горящие палочки двуногих, потом послышались тяжёлые шаги, и пришлый радостно залаял-заголосил, отбежав от Ёжика. Но убежать не удалось: пришлый-приехавший и двуногий возвратились, когда Ёжик только начал своё торопливое движение.
«Ох! Как же сильно завоняло!» – Ёжик почувствовал, что его поднимают, при этом завоняло дымящейся палочкой прямо до невозможности, а потом наступила темнота.
Нет, Ёжик не потерял сознание: просто он оказался в полной темноте, как будто упал в глубокую тёмную яму или залез в нору, в которую не проникал свет, стоило только протопать несколько шагов от входа. Ещё ощущение было, будто он оказался в копне сена: так же мягко… Ёжик даже развернулся немного, чтобы проверить. Да, он лежал в полной темноте, но не простой темноте, а раскачивавшей и раскачивавшей его: его куда-то несли.
И принесли! Как раз к лязгающему и вонючему монстру. И бросили куда-то. Но не на землю. Всё тряслось и трясло Ёжика. И жутко воняло.
Тряслось и трясло его долго. Так долго, что пленник стал привыкать к отвратительной вони.
Тряска закончилась, и Ёжик почувствовал, что его вынимают (вместе с темнотой), а потом вынимают из темноты и кладут на траву.
Голосов двуногих прибавилось, в них не было издевательских ноток, которые он хорошо запомнил после первой встречи, когда он сделал открытие полезности вонючих белых палочек. А тут ещё новый знакомый, волк недоделанный, влез со своими:
– Эй, хватит дуться! Вылазь! Давай, наконец, знакомиться!
Неожиданно Ёжик решился: ведь он был мудрым, а мудрые часто, если не всегда (ну, почти всегда), умеют делать правильные выводы. Вот и Ёжик подумал: «В первый раз не съели, отпустили, значит, и сейчас не будут», – и осторожно высунул нос из колючек.
И сразу же в его нос уткнулся нос волка. Ёжик свернулся опять. Нет, он не испугался, просто захотел показать всем, что так фамильярничать с уважающим себя ежом не должно!
– Ты чего колешься?!! – возмущённо рявкнул волк, но без всякой злобы, – Я ж…
– Ты ж… Вести себя научись. А то пожалеешь, – пропыхтел Ёжик нравоучительно.
– Да я уже жалею! Знаешь как больно! – не унимался волк.
– Конечно, не знаю, но догадываюсь. Всегда срабатывало, – торжествующе просопел Ёжик, опять немного разворачиваясь и присматриваясь к волку, который на волка походил очень мало: был мал, с огромными вислыми ушами и доброй мордой, на которой заметно было откровенное недоумение с огромной долей добродушия и желания познакомиться и даже подружиться. Тут Ёжик добавил:
– Для твоего же добра.
– Ну, спасибо! – возмутился было волк-неволк.
– Всегда пожалуйста! – ответил Ёжик, – С гадюкой так по-доброму не разойдётесь.
– А кто это, гадюка? – спросил волк.
– Да есть такая. Вкусная. Но если схватит волка за нос, нос может отвалиться.
Волк озадаченно, даже испуганно, потёр нос лапой, обдумывая перспективу его потери и представляя картину его отваливания. А потом облегчённо вздохнул и радостно улыбнулся:
– Да я ж не волк, а пёс!
– А чего ж воняешь как волк? – проворчал Ёжик.
Волк, который назвался каким-то незнакомым Ёжику животным, опять озадачился и начал обнюхивать себя удивлённо:
– Что? Правда? – и глянул на Ёжика, но тот уже энергично топал от него, обследуя каждую травинку и ложбинку на своём пути: воспоминание о вкусной гадюке заставило его подумать о главном. Голод прямо выл в голове и животе!
– Постой! Ты куда! – рявкнул обиженно волк.
– Ты ел сегодня? – не останавливаясь, спросил Ёжик.
– Да, меня всегда с утра кормят.
– А я нет. Поэтому… – тут Ёжик удивлённо глянул на Пса, который не совсем, чтобы волк, – Это как это кормят тебя? Ты что, щенок? – и подумал : «Мог бы и догадаться: вон мелкий какой! Поэтому и не пытается меня слопать, глупыш-несмыслёныш. Эй-эй! Так значит, где-то рядом родители! Да, день не задался: есть охота так, что сейчас на этого недомерка брошусь, чтобы у него нос отъесть, а где-то ещё такие же, только большие, уже взрослые, ходят или лежат…»
И тут Ёжик унюхал! Вот! Она! Добыча! Что за чудная гусеница! А огромная какая! Редкая удача! Эх, хоть здесь свезло! Только принялся, а Пёс тут как-тут: лезет-обнюхивает добычу. Ёжик его и кольнул опять, чтобы не надеялся, что халява обломится.
– Ты чего опять? – обиделся Пёс.
– Не лезь! Не твоё! – был ответ.
– Да я и не претендую! – стал оправдываться Пёс, и потом добавил, – Фу! Гадость какая! Как ты её можешь есть!
– Сначала хватаю, потом жую, – причмокивая от удовлетворения, ответил Ёжик, – Есть тут кое-что и получше, да боюсь, не справлюсь.
– Так я могу помочь, – обрадовался Пёс.
Ёжик смерил Пса взглядом: на сколько дней такого хватит, если ни с кем не делиться (хотя это в лесу совершенно невероятно), подумал мечтательно: «За месяц и то не справиться!» – и вздохнул:
– Не поможешь: больно будет.
– Это почему? – заинтересовался Пёс.
– Я бы тебя с голодухи съел, – ответил Ёжик.
– Как это? – удивился Пёс, – Меня нельзя! Мы ж друзья!
– Если мы друзья, то друг, т.е. ты, должен мне помочь в беде: значит помогай! – и Ёжик решительно направился ко Псу.
И на этот раз Пёс удивлённо посмотрел на друга, потом удивление сменилось ошарашенностью, которая перешла в испуг.
– Меня нельзя… – раздалось как заклинание.
– Можно, можно, – ответил Ёжик, думая: «Сейчас окончательно испугается и убежит, и не будет мешать. Главное, чтобы не побежал жаловаться родителям, не перегнуть бы!» Потом он добавил:
– Всё то полезно, что в рот полезло!
– Как это я в твой рот полезу? Я большой, а ты вон какой маленький! – с надеждой, малюсенькой, но надеждой, спросил Пёс, пятясь от Ёжика.
– А я помаленьку! – произнёс Ёжик как можно более решительно.
Тут Пёс струхнул окончательно и повернул, чтобы бежать, но вдруг его осенило:
– А молоко подойдёт?
– Для чего? – заинтересовался Ёжик, который почти забыл своё детство.
– Чтобы меня заменить, – с надеждой глянул Пёс.
– Не знаю… Разве что ненадолго! – поколебавшись, ответил Ёжик утвердительно, потом подумал: «Вряд ли заманивает: наивный слишком. Но всё-таки кто это мне даст молока? Его мать что ли? Ой, доведёт меня этот дурень наивный до беды!»
Но гусеница в желудке сделала своё дело: притупила чуть-чуть голод. И Ёжик потопал за Псом.