Глава 5. Даша.
Мясо было дрянь. Когда Артем сорил чаевыми, задавила жаба: стипендия! Анжела, смыв «подачку», холодно улыбнулась в глаза.
- Еще что-нибудь?
Дашка повозила вилкой в пустой тарелке и хмыкнула неопределенно.
- У нас там мороженное, - подсказал Артем, утонув глазами в бейджик: «Официант Анжела» мерно поднималось и опускалось у его лица. Добавил куда-то в декольте. – С шоколадом.
- Подождете минутку? – Анжела вышла из-за его стула, походя, подхватила пепельницу.
- Конечно, красота, – но его глаза плотоядно провожают два «баскетбольных мяча» под юбкой. Кач-кач. Невзначай, поворот головы, победная улыбка в Дашкину сторону. Дашка оставила в покое вилку. Пальцы дрожали. «Уж не ревнуешь ли? Вот дура. За мырмыладку!».
- Ты чего? – напрягся Артем. – Все нормально? Мясо понравилось?
- Понравилось, - солгала Дашка. Не устраивала немая пауза. Надо было что-то делать, или предлагать…. Ага – к тебе или ко мне? Можно я в аптеку зайду? Зачем? Аспирину взять – зачем! Башка по утрам раскалывается. И любопытная мордочка в окошке - ручонки шарят в коробке с презервативами, а глазки ехидно стреляют: «Кто ж, мила-а-ая, тебя ****ь-то будет?». Вспомнился вдруг папка, стало жутко неудобно.
- Все в порядке? – Артем наклонился, заглядывая в лицо.
- Можно, я домой? – промямлила она.
- А мороженое? – удивился Артем. Как Санечка в подпитии шутил: «Нам хоть волка мороженого – лишь бы жопа талая». Кобелина! - Дашка попробовала уклониться, но уставилась в его отражение на стекле: глазки по-детски хлопают, губы того и гляди затрясутся.
- Электричка скоро, - нашлась Дашка. Добавила. – Последняя. – Для верности уточнила. – Меня отец встречает. – «Ой!». Затесанные кулаки сжались, разжались. Она понимала, что хорошо бы обольстительно улыбнуться и ляпнуть невинно: «Ты мне очень понравился, ты интересный - не как все! Отличный ужин». Но не смогла оторваться от рук. Фомка на плече молчала – тоже поджимала хвост.
- Электричка? – Артем с досадой покачал головой. Дашка кивнула. Успела заметить, что Артем недоверчиво ухмыляется. Попала! «Просто посидим…». Конечно: сначала полежим, потом и посидим – как фантазия подскажет. Артем сухо добавил. – Давай на такси довезу? Как? - Дашка затравленно покосилась на бармена; администратор Ира пялится из-за пальмы; официанты у стойки моргают: «Такси, такси, такси». Фома из-под прически прорвалась: «Ходить то сможешь, дура?!». Дашка после раздумий выдохнула компромисс. - Ты меня до электрички проводи. Хорошо? – жалко подняла глаза. Напротив ожиданиям, встретилась с улыбкой. В серых глазах резвились бесенята. Отлегло.
- Хорошо! - он погладил ее руку. – Но мороженое все равно попробуй, до вокзала недалеко – успеем. - Официантка принесла хрустальную «розетку»: три ледяных шарика обволакивает шоколадный сироп. Даша окарябала белую стружку, мороженное в ложечке немедленно подтаяло.
- Доем, и пойдем - ладно? – уточнила Дашка.
- Ладно. – Артем отвернулся в сторону саксофониста. Зал заполнился, компании по-деловому стучали вилками, вплетается в сигаретный дым английская речь. Дядечка за соседним столом машинально теребил окладистую седую бороду, глаза бегут по газете. Пивная кружка ополовинена, над янтарной жидкостью колечки пены. - Томас!
- А? – не поняла Дашка.
- Это Томас, - Артем кивнул в сторону бородача. – Живет в «Версале», но жрет, скупердяй, здесь. Да и «мочалки» в казино дорогие… Думаешь, газетку читает? Ага, ждет любительниц халявного английского. - Мужчина заметил внимание, вскинул ладонь:
- Хай!
- Хай, Том! - Артем приторно улыбнулся. Шепнул скатерти. – Педофил… - Дашка сосредоточилась на мороженом, стараясь не смотреть на американца. За спиной засмеялись. Быстро прошла официантка, поднос прилип к руке: графинчик «беленькой», рюмки, чужеродно таращится зубочистками тарелка с «канапушками». Секс бомбу Анжелу не узнать среди одинаковых белых блузок - ягодицами не покачаешь. Чего изволите-с? Спасибо-с…
- Все! - Дашка аккуратно сложила ложечку. – Пойдем? – Пальцы нащупали альбом.
- Пошли, - Артем помог встать, неуклюже затолкал стул под стол. Взвесил на руке куртку, но одевать не стал. Напомнил. – Сумку не забудь. Как ты без учебников? Мамка заругает.
- Папка - у нас ругается папка. А мать дерет.
- Да ну! – не поверил Артем.
- Потом сама плачет, - поспешила уточнить Дашка. Ей стало неудобно, что она так запросто про мать.
- Все равно… - Артем пожал плечами; неловко, по-пионерски, обнял за талию. Дашка замерла, на всякий случай, но через силу прошипела:
- Руки! - Ладони-лопаты будто не было - кисть вскользь ушла в карман.
- Помочь хотел, - оправдался Артем. Дашка затолкала альбом в сумку, повесила через плечо. «Трус! Ой, дура-дура! - Она раздраженно закусила губу. - И как теперь? Сама полезешь на прощание целоваться?». Некстати из-за плеча спросили:
- Уже уходите?
Конечно это Анжела: глаза насмешливо проклевывают Дашку.
- Вот, проводить… – Артем, будто нашкодивший кот, кивнул в сторону моря. «Топить, что ли собрался?». Анжела недвусмысленно заметила:
- Зря. Мы сегодня до двух.
«До двух она, мышь сисястая. А вот тебе!».
- Тём, пошли – опоздаем! – Дашка театрально вцепилась в своего мужчину, нетерпеливо потянула на выход - будто в спальню…
Не удалось. Под восторженный иностранный гвалт снизу выкрикнули.
- Артем! - Кавалер остановился, выпятив челюсть.
- Шлема?
По ступенькам «взлетел» блеклый тип – волосики прозрачные, как паутина. Интеллигентские очочки сползли на самый кончик «утиного» носа. Зеленая водолазка в катышках, драные джинсы. Ботинки из желтой замши, подошва толщиной в два пальца. Как он их поднимает? Как-то сразу Артем выдвинулся вперед, загородил Дашку, она услышала лишь скользкий разговор.
- Отдыхаете? – крысиная мордочка Шлемы любопытно высунулась.
- Перекусили, - уклонился Артем.
- Что так рано? – блеклый, казалось, истинно расстроился. Прыщаво предположил. – Или уже договорились?
- Шлёма! - спина Артема завибрировала.
- Да, ладно ты – не кипятись! – блеклый грамотно спрыгнул со скользкой темы. Забил ее предложением. – Оставайтесь. Питер угощает. У него, оказывается, земеля на «Тикондероге». Притащил сюда дюжину пендосов. Оставайтесь! – Маслянистые глаза снова ощупали Дашку. – Пусть студент порадуется.
- Студентка, - оскорбилась Дашка.
- Студентка, - Шлема ласково улыбнулся. – Извините!
Артем дежурно представил собеседника:
- Даша – Вова Шлюмкин, Вова Шлюмкин – Даша.
Блеклый протиснулся между Артемом и перилами, перед Дашкой возникла холеная белая ручка с пальцами пианиста, наманикюренные ноготки блестят бесцветным лаком.
- Вова!
- Нет, я Даша, - фыркнула девушка, но руку пожала. Мягкая кисть – будто без костей.
- Шлюмкин – это псевдоним, с моей рязанской фамилией лишь поросят кормить, куда там в галереях…
- Шлёма у нас фотограф, - перевел на человеческий Артем.
- Слава богу, не у вас! - хихикнул блеклый. – А Дашенька, простите, на кого учится?
- Артем, - Дашка грубо проигнорировала вопрос, блеклый ей не понравился, - я опоздаю.
- Извини, Шлёма, мы пойдем, - кивнул Артем. Блеклый состроил капризную мину.
- Не гоните, молодежь. Город маленький, везде успеете. Полчаса. – Он показал меж пальцами мизерный промежуток времени. – В конце концов, Олежек довезет.
- На Океанскую? – усмехнулся Артем. Шлема присвистнул:
- На Океанскую? – поморщился, махнул рукой. – Да и фиг! – довезет до Океанской, не развалится. Посидите с нами? - Дашка уцепилась за край Артемкиной куртки, внизу, у гардероба толкались американские матросики: панамки, бушлаты, сытые рожицы с баклажанным отливом. Шлема коснулся ее локтя. - Дашенька, надавите на своего дикаря. Посидим, поржем – пендосы, когда пьяные забавные. Хотите, уговорю целого капитана «Катюшу» спеть?
Дашка уткнулась подбородком в растянутый ворот свитера, покосилась на Артема. Шлема поймал интерес, вмиг оказался выше Дашки, потянул ее в зал. Она промямлила, оглянувшись на Артема:
- Ну, если на полчаса… Вы меня, правда, отвезете?
- Почему «тебя»? – Шлема задрал брови. – Вас! - Осмотрел обоих. - Не сложилось что ли? – догадался он. – Тогда, сам бог велел не торопиться.
Тут Дашка ощутила, что стремительно краснеет, кончики ушей загорелись – того и гляди пыхнут. Воображаемо запахло паленым волосом и репутацией.
- Это не ваше дело, - нашлась она, спасая остатки приличия.
- Конечно не мое, - Шлема отмахнулся, скакнул белкой в зал. – Ирочка, мы тут!!!
Будто дождавшись сигнала, матросские ботинки загрохотали по ступенькам.
***
«Полчаса, полчаса» – Дашка постоянно напоминала себе о времени, стрелки часов пожирали его незаметно. Бокал вина. Шипящие слова, как через камешки: единственно знакомое - «Джорджия».
- Окей! - кивнула Дашка тяжелой головой. «Целый капитан» и в правду пропел: «Выходила на берег Катюша», а теперь тряс перед ней пальцами-сосисками. Синий растянутый якорек на фаланге указательного пальца. С другой стороны Дашку придавила задорная латинянка Виктория. Хорошенькая – страсть! На ней даже клоунские ботинки выглядели изысканным «милитари». Птичья испано-английская речь промыла голову насквозь. Дашка на всякий случай повторила в бокал. – Окей. - Артем напротив – натянуто улыбается, косится в ее сторону, Шлёма поспевал везде. Бегло щебечет с пузатыми неграми, вдруг, стоит моргнуть, оказывается в двух шагах:
- Все в порядке?
- Окей! - Дашка вдруг поняла, что язык отказывается произнести «угу».
- Молодец, освоилась, - похвалил Шлёма, опустился рядышком на стул, перекинулся фразой с латинянкой. Женщина, закинув голову, рассмеялась, капитан оторопело погрозил исколотым пальцем. Вдруг Шлёма положил руку на Дашкино колено. – Как с английским – волочешь? - Дашка дернула ногой, Шлема вскинул ладони. - Ой, извини! У нас по-простому!
- У меня все сложно.
- Тю-у, - протянул Шлёма, моргнул в сторону Артема. – Любовь что ли?
- Хоть бы и любовь.
- Нафига он тебе? Проблема на проблеме и карман с дырой. Нафига девушке еще одна – разве про запас… - Дашка задохнулась, вжалась в стул, Шлёма отбарабанил марш на ее коленке. - Смотри, подросток.
- Сам смотри! - выдавила она.
- Ябеда, что ли? – Шлема хлебнул из чужого бокала, мягкие пальцы жеманно прикоснулись плеча, Дашку передернуло. – Ладно, не обижайся – я ж не знаю, как у вас. Можно ж попытаться? Зато честно. Нет?
- Нет!
- Ну и ладно, - Шлема привстал, успел скользко шепнуть. – Осторожнее с Викулей – лесбиянка. – Он кивнул на соседку американку. Карие глаза ответили остро, Виктория помахала пятерней.
Прошел час…
- Русские - свиньи, говоришь? – Артем оторвал лоб от столешницы, проглотил взглядом Питера. Американец поперхнулся. Мгновение – он сидит на полу с разбитым носом, таращится рыбьими глазами. Моряки подскочили, любительница английского заверещала. Артем опрокинул стул, нащупал первое, что попалось под руку:
- Ату, суки! Будет вам Чесма! – Вилка сверкнула под софитом.
- Артем! – вякнул Шлёма.
- Ша, корюшка! Мой адрес Советский Союз! Слышал хоть, овощ? – никто не успел ответить, Артем с полуфразы затянул. – Союз нерушимый республик свободных сплотила на веки великая Русь, да здравствует созданный волей народа великий могучий Советский Союз!.. – голос сломался, Артем сплюнул в матросскую панаму. – Капитан, капитан, улыбнитесь: Чебурашка - это флаг корабля... – Пробормотал через икоту. – Идите вы на… Тикон-ик-дерогу. Что лупитесь, баклажаны? Не любите в рыло… Перхоть репейная! - Один матрос дернулся, но натолкнулся на рык. - Смир-на!!! – Артем сделал страшные глаза. – Селедка пепеточная! – Он прищурился, обвел публику взглядом. – Гуманитарку, суки, привезли? Помогаете? – Остановился на латиноамериканке. – Викуля, спасай - отсоси советскому офицеру. Победа, мать твою!.. – Он обошел стол, роняя посуду. Заметил Дашку. Она не могла никак сфокусировать внимание на ком-то одном. Вот ее «демон» хамит пролетарски, бородатый педофил переворачивает газету, ищет глазами свою поклонницу. Капитан что-то бегло щебечет, под смуглой кожей матроса играют желваки.
- Ой!!! – Дашка взлетела над стулом. – Пусти!!!
Артем закинул ее на плечи, покачнулся, но устоял.
- Знаешь что? – шлепнул ее по заднице.
- Пусти!!! – Дашка заколотила в плечи. Пленница, мамочки мои, можно поклясться, завоняла конская попона. - Ар-р…
- Давай, хоть тебя спасу, русская женщина! - Зашатался потолок, глаза – перепуганные и веселые.
- Пусти! – Дашка вдруг спохватилась. – Альбом! - Папка рассыпалась по ковролину, белые прямоугольники жалко кричали из-под ног. Псина обособленно от всех таращился с листа, на то, как уносят хозяйку. - Скотина, пусти!!! – стало жутко, мочевой пузырь чуть не слился в джинсы. – Пусти…
- Да не кричи ты. Уши больно. Коза! – Артем подкинул ее, пристраивая поудобнее, и сбежал в холл.